Текст книги "Хозяин урмана (сборник)"

Глава 4

Западная Сибирь. Томск

22 июня 20… года

– Значит, по-твоему, пожар язычники устроили? – Ракитин скептически вертел в руках мой «трофей» – утерянный незнакомцем амулет.

– А кто же еще? – Я пожал плечами и в очередной раз приложился к бутылке с минералкой, которую вытребовал у Олега, едва переступив порог его кабинета. – Я же тебе толкую: капище там с алтарем, даже жертва была принесена какая-то, – я указал на пластиковый пакетик, лежавший на столе, в который он заботливо упаковал найденную кость.

– Ага. И они же молнию вызвали?

– Ваш сарказм, господин капитан, в данном случае неуместен!

– Извини. Пожаром занимается райотдел, – Олег отложил мой «трофей» и снял трубку телефона. – Попробую с ними поговорить… – он набрал номер. – Алло! Дежурный?.. Капитан Ракитин из криминального управления. Соедините меня с майором Федосовым. Срочно!

«А ведь этот парень наверняка захочет вернуть свой оберег, – подумал я, глядя на “трофей”. – Он обязательно будет его искать, и таким образом можно будет его…»

– Привет, Макарыч, – разулыбался Олег в трубку. – Чем живете-можете?.. Понятно. Я, собственно, по этому поводу и звоню. Тут у меня сидит… один журналист из «Вестника», у него задание от редакции написать материал об этом пожаре… Да, пресса у нас всегда впереди!.. Нет, я его тебе не навяливаю. Наоборот, тут с его помощью открылись некоторые обстоятельства… Похоже, придется дело у вас забирать. Не осерчаешь?.. Баба с возу, говоришь?.. Ну, может, и так. Да, нашли кое-что. На убийство тянет. Лады. Пришлю к тебе Васильченко, а бумаги потом оформим, сам понимаешь, время всегда против нас. Удачи, Макарыч!

– Вот так все просто? – деланно удивился я и метнул пустую бутылку в корзину у двери. – Позвонил и тебе отдали дело? А как же профессиональная гордость?

– При чем тут гордость? – Ракитин закурил и принялся пристально разглядывать меня, будто видел впервые. – Протоколы и прочая волокита – это для начальства. Опера все и всегда решают на личных контактах. Запомни! И чем больше их у тебя, тем эффективнее твоя работа.

– Спасибо. Учту. – Я тоже потянулся за сигаретой. – Так что теперь делать будем?

– Кость – на экспертизу. Составим фоторобот твоего язычника, объявим в розыск…

– Кстати о фотороботе. Надо бы пригласить Константина, охранника из поселка. Он его лучше меня разглядел.

– Вызывай, – согласился Олег и снова снял трубку, набрал номер. – Афанасий Иванович? Добрый день. Ракитин. У меня тут косточка есть, надо бы ее срочно идентифицировать на предмет человечности… Да, есть подозрение согласно обстоятельствам… Замечательно! Сейчас пришлю.

– Костя сможет только завтра приехать, – сказал я.

– Завтра – это долго, – покачал головой Олег и ткнул кнопку селектора. – Серега, где там наш стажер… ну, Руденко этот! Пулей ко мне!

– Ладно, попробую, – вздохнул я. – Хотя внешность мне его некогда было особо разглядывать, больше руками да ногами общались…

– А ты напряги фантазию. У журналистов о-очень богатая фантазия…

– Не смешно. Я еще вот что подумал: а не попробовать ли половить этого «язычника» на живца?

– То есть?

– На его саклагыч, – кивнул я на амулет. – Дадим объявление о находке. Он же ему определенно очень нужен, раз парень явился за ним на место преступления… э-э, камлания.

– Ну да, – хмыкнул Олег. – «Найден старинный амулет в виде головы собаки. Владельца просят обращаться в редакцию газеты “Городской вестник” к журналисту Котову Д. А. с девяти до шести». Так, что ли?

– Великолепно, инспектор!

– Всегда рад вам помочь, Холмс!

– Он обязательно придет…

– И свернет тебе шею.

– Хлопотное это дело, Олежек, ты же знаешь. – Я загасил окурок, встал и потянулся за «трофеем», но Ракитин прикрыл его широкой ладонью.

– Ты хорошо подумал, Димыч, во что влезаешь?

– Ну, ты же не оставишь друга без подстраховки?

– Не оставлю.

– Значит, у нас все получится! – Я решительно забрал оберег. – Пошли фоторобота делать, а то я на деловую встречу не успею.

– О, это интересно! – Ракитин ехидно прищурился. – И каков размер бюста у этой «встречи»?

– Как вам не стыдно, инспектор?! Я же сказал «деловая», а не «личная»!

– Would you be so kind to accept my apologies?[34]34
  Не будете ли вы так любезны принять мои извинения? (англ.)


[Закрыть] – нарочито расшаркался передо мной Олег.

– Ух, ты! Где это ты так навострился по-аглицки шпарить?

– На курсах по обмену опытом.

– А инструктора, случаем, не Аленой зовут?

В этот момент в кабинет без стука ворвался здоровенный вихрастый парень в форменной рубашке и брюках с сержантскими лычками на рукаве и спас покрасневшего Олега от неудобного объяснения. Но зато Ракитин выместил свое смущение на спасителе.

– Руденко, вас что, не учили, как входить к начальству?

– Извините, товарищ капитан, – растерялся богатырь, попятившись к двери.

– Стой!.. – Олег взял со стола пакетик с костью и протянул его сержанту-стажеру. – Этот ценный вещдок немедленно доставить в экспертный отдел лично капитану Клокову! Задание ясно?

– Так точно! – радостно рявкнул стажер так, что у меня зазвенело в ушах.

Когда он исчез, с грохотом захлопнув за собой дверь, я укоризненно уставился на Ракитина.

– Молодые кадры, – извиняющимся тоном сказал Олег.

– Щенок сенбернара, – сказал я.

– Ладно, пошли твоего язычника рисовать…

Вопреки моим ожиданиям, процесс создания портрета оказался не таким уж примитивным. Даже продвинутым. Меня усадили за монитор рядом с оператором, и мы с ним за каких-то сорок-пятьдесят минут сотворили практически трехмерную копию моего таинственного противника. Я даже удивился, насколько точно все получилось!

– Как живой! – восхищенно сказал я оператору.

– Стараемся идти в ногу со временем, – пожал плечами тот. – Вам сколько копий распечатать?

– Лично мне? Один портрет и одну фотку, где он вполоборота стоит. Я ее как постер над столом повешу.

Получив распечатки, я вышел в коридор управления и посмотрел на часы. Было около пяти пополудни, и я решил, что еще успею заскочить в редакцию.

Мне повезло: шеф уже ушел домой. Так что отчитываться о проделанной работе не пришлось. В нашей комнате я застал только Светлану, что-то бойко настукивавшую на клавиатуре компа.

– Привет, Солнышко! – мне нравилось общаться с ней. Было в Светлане нечто, сразу же располагающее к доверию и вызывающее желание поговорить и услышать в ответ ее замечательный голос. «Как поющая орхидея!» – услышал я однажды в редакционном коридоре восхищенный комментарий в ее адрес. И сразу согласился с ним.

– Привет, Димочка! – улыбнулась Светлана. – Чаю хочешь? Только что заварила.

Для нее мы все были Димочки, Феденьки, Женечки – и никто никогда не обижался на такую «маменькину заботу». Наверное, все мужчины в глубине души до старости остаются большими детьми, ищущими материнской ласки.

– Ну, вот. А я хотел тебя сам угостить, – притворился я растерянным.

– А ты сделай парочку бутербродов и угости меня, – лукаво подмигнула Светлана.

– Сей секунд! – искренне обрадовался я и кинулся к холодильнику.

Буквально через десять минут мы уютно устроились в нашем «чайном уголке», уплетая бутерброды с сыром и запивая душистым зеленым чаем, в который Светлана добавила какие-то свои травки.

– Ну, как продвигается твое задание? – поинтересовалась Солнышко.

– Ты какое имеешь в виду?

– А что, у тебя их несколько?

– С утра нарисовалось второе, – сказал я и саркастически добавил: – Стараниями любимого шефа.

– Это он тебя на «слабо» проверяет, – кивнула Светлана. – Ну и как?

– А никак! Похоже, оба задания сливаются в одно. Мистика сплошная!

– Расскажи, пожалуйста, мне очень интересно!

Ну, разве я мог ей отказать? Уложился в двадцать минут, включая свою идею о «ловле на живца».

– Вот за этим я и зашел в редакцию. Надо, чтобы объявление попало в завтрашний выпуск.

– Боюсь, что все полосы уже сверстаны, – тряхнула рыжей челкой Светлана. – Но попробуем!

Она быстро набрала нужный номер.

– Алик? Савелий еще не ушел?.. Позови его, пожалуйста. Это Полонская… Привет, Савушка! Маленькая просьбочка, только ты мне можешь помочь. Надо дать срочное объявление, именно в завтрашний номер… Крохотное, но на цветной подложке, лучше желтой… Спасибо, Савушка, ты настоящий друг! Значит, текст такой…

Светлана надиктовала мой текст, положила трубку и мило улыбнулась:

– Вот видишь, все уладилось.

– Ты и впрямь Солнышко! – восхитился я. – Что бы мы все без тебя делали! – Я нежно и искренне поцеловал ее тонкие, чуть дрогнувшие пальцы. – Спасибо за чай. Но сейчас мне надо успеть еще одно дело сделать. Извини!

– Ну, что ты! Тебе спасибо за угощение.

В приподнятом, даже каком-то благодушном, настроении я выскочил на улицу. До назначенной встречи с Нуриевой оставалось полчаса. Пришлось взять такси, чтобы успеть устроиться на обусловленном месте в кафе и заказать хотя бы закуску.

В «Таежной пади» меня давно знали как постоянного клиента. К тому же в свое время я удачно вылечил от застарелой мигрени владелицу кафе, и с той поры личный столик мне был обеспечен.

Едва я появился в зале, ко мне тут же подкатился расторопный паренек явно из новеньких с предложением пройти в правый зал, поскольку свободных мест в главном зале уже не было. Но я остановил его излияния вежливости, сказав:

– Я Котов, милейший, у меня здесь свой стол.

Паренек, услышав фамилию, переменился лицом, извинился и провел к столику – второму слева от входа, – на котором стояла табличка «Для служебного пользования».

– Что будете заказывать? – осведомился официант, краснея от усердия, как его фирменная бейсболка.

– Ужин на двоих. Пока поставьте пару легких закусок и бутылку сухого белого.

В ожидании Нуриевой я мысленно перебрал все события минувших дней и пришел к выводу, что вроде бы все делал правильно, несмотря на явное отсутствие как журналистского, так и тем более следовательского опыта. Но давняя страсть – стать великим сыщиком – уже проснулась, и загнать ее обратно в глубины подсознания не представлялось возможным. Да и не хотел я этого. А хотел приключений. И побольше!

Я достал из нагрудного кармана саклагыч и в который раз за сегодняшний день принялся разглядывать свирепый оскал фантастического зверя. Небесный Пес – надо же!..

– Забавный амулет! – раздалось у меня над ухом. – Откуда он у вас?

Я поднял голову. Девушка оказалась именно такой, какой я ее себе представлял. Люблю восточный тип! Невысокая, крепко сложенная, смуглокожая, с большими раскосыми глазами и темными пышными волосами до плеч.

– Здравствуйте, Анна. – Я встал и галантно предложил ей стул.

– Здравствуйте. – Она села безо всякого кокетства, только в карих глазах плескалось настороженное любопытство.

– Угощайтесь, – повел я рукой над столом.

– Вы хотели поговорить об Антоне?

– Конечно. Но я пригласил вас и на ужин. Одно другому не мешает.

Мой уверенный голос и вежливые манеры произвели должное впечатление. Девушка успокоилась, положила себе в тарелку немного крабового салата и не возразила, когда я наполнил ее бокал вином.

– Так вот об Антоне, – начал я, тоже приступая к салату. – Я знаю о нем только то, что он должен был выйти на работу в понедельник, но не вышел и исчез из дома. Я был в его квартире вместе с милицией – там везде следы поспешного бегства. И мне очень хотелось бы докопаться, от кого он бежал? Это еще важно и для самого Антона, поскольку он – подозреваемый номер один в деле ограбления музея.

– Антон не способен на преступление! – вскинулась Анна.

– Верю, – поспешно сказал я. – Скорее всего, он скрывается от преступников!

– Почему скрывается?!

– Думаю, Антону стало известно о готовящемся ограблении, и он решил спасти ценные раритеты, унеся их из музея. Такова моя версия. И я хочу это доказать. Но для этого вы мне должны помочь.

– Каким образом?

– Расскажите о нем все, что считаете нужным. Причем, если вы скажете, что все должно остаться между нами, я ни слова не передам милиции. Клянусь!

Девушка молча внимательно посмотрела мне в глаза, помедлила с минуту, потом решительно кивнула и начала рассказывать:

– Мы познакомились с Антоном во время туристического похода в Кузнецком Алатау. Мы оба увлекались рафтингом – знаете, такой вид экстремального туризма?..

– В курсе. Сплав по горным речкам на плотах…

– Да. Познакомились, выяснили, что земляки… Антон мне сразу понравился: серьезный, спокойный, умный. Он говорил, что рафтинг для него – своеобразная очистка мозгов. Когда вернулись в Томск, Антон мне сам позвонил. Стали встречаться… Я ему помогала в работе. Антон писал какую-то большую научную работу и часто обращался ко мне с просьбами отыскать в архивах старые документы.

– А на какую тему была работа?

– Что-то по истории Сибири. Я как-то стеснялась подробно его расспрашивать.

– А вы давно его видели?

– Неделю назад. Мы погуляли в парке на Соборной площади, посидели в кафе. И там Антон сказал, что ему предстоит командировка в Барнаул. На несколько дней. Поэтому я и не беспокоилась. Правда, на следующий день после свидания он позвонил и попросил к его возвращению подобрать материалы о пребывании в Томске участников Великой сибирской экспедиции…

– Это о какой же? – заинтересовавшись, невольно прервал я ее рассказ.

– Великая сибирская, или Великая северная, экспедиция была организована по настоятельному требованию первопроходца и исследователя Витуса Беринга. – Анна рассказывала со все большим воодушевлением, будто это повествование могло действительно пролить свет на исчезновение ее любимого человека. – Первая экспедиция, отправленная еще по указу Петра Первого, доказала лишь одно: просторы на востоке необъятны, почти не заселены и полны всяких богатств…

– Грех было не прибрать их к рукам, – вставил я.

Нуриева глянула на меня с таким выражением, что я тут же дал себе слово следить за языком в присутствии этой неординарной женщины. Ну, в самом деле, у нее близкий человек пропал, приходит некто, вроде бы предлагающий помощь в поисках, и вдруг начинает трепаться, как школяр!

– И вот в июне 1732 года, – продолжила Анна, отпив вина из бокала, – Правительствующий Сенат совместно с Адмиралтейств-коллегией Петербургской императорской академии наук подготовил проект указа об организации второй экспедиции, теперь уже для исследования открытых ранее земель. Размах замысла поражал воображение! Предполагалось формирование четырнадцати отдельно действующих изыскательских отрядов. У каждого отряда были свои, строго определенные задания. Для придания всесторонней значимости экспедиции чуть позже был сформирован отдельный отряд из ученых и студентов Академии, которому поручались исследования внутренних районов Сибири, вплоть до Камчатки…

– Извините, – некстати нарисовался все тот же пронырливый официант, – горячее будете заказывать?

– Послушай, мальчик, – сказал я почти ласково, – разве тебе мама не говорила в детстве, что вмешиваться в разговоры взрослых нехорошо? За это можно и в угол поставить!

Несколько секунд парень недоуменно хлопал своими большими, почти девичьими ресницами, потом до него наконец дошел смысл сказанного, и он, покраснев как рак, задом ретировался прочь.

– Зачем вы его так? – укоризненно сказала Анна.

– Терпеть не могу навязчивый сервис, – жестко сказал я, но тут же мягче добавил: – Извините меня, больше не буду. Продолжайте, прошу вас! Вы очень интересно рассказываете, честное слово.

– Так вот, – заговорила Анна с прежним воодушевлением, – в этот научный отряд вошли преимущественно молодые и амбициозные ученые, ставшие впоследствии ведущими профессорами Академии – Герард Фридрих Миллер, Иоганн Георг Гмелин, Людовик Делакройер, Иоганн Эбергард Фишер. Также им в помощь были прикомандированы студенты и адъюнкты – Георг Вильгельм Стеллер, Степан Петрович Крашенинников, Петр Иванович Горланов, Семен Григорьевич Торопчин, рисовальщик Генрих Люсениус, переводчик Иван Яхонтов и еще около пятнадцати человек…

– Как вы их всех запомнили?! – снова не выдержал я.

– Я люблю свою работу, извините за банальность, – улыбнулась Анна одними уголками полных губ. – Этот академический отряд только с июня по октябрь прошел и проплыл путь длиной почти в полторы тысячи верст! Из Тобольска они прошли вверх по Иртышу до Семипалатинска, затем уже посуху добрались до Усть-Каменогорской крепости, а от нее двинулись на север к городу Кузнецку, который располагался на левом берегу Томи у большой излучины. Там отряд разделился. Миллер с большей частью людей пошел вниз по течению вдоль реки к Томску, в Гмелин на двух стругах отправился туда же по воде.

– Извините, Анна, – попросил я, – а вы не могли бы дать мне эти материалы? Под личную ответственность, разумеется.

– Зачем они вам?

– Для общего развития. Нет, на самом деле я тоже активно интересуюсь всем, что касается истории Сибири.

Я почти не лгал. У меня действительно была давняя задумка написать приключенческий роман из времен «мирного» завоевания родного края. Но в данном случае я следовал своему чутью, а оно подсказывало, что Урманов не случайно заинтересовался таким значительным для Сибири событием, как огромная комплексная экспедиция.

– Вы надеетесь, что это вам поможет в расследовании? – Теперь Нуриева посмотрела на меня заинтересованно.

В проницательности ей не откажешь.

– Да, – признал я. – Никогда не верил в совпадения. Особенно в случайные. Антон заказывает вам материал о научной экспедиции по Сибири, а через пару-тройку дней происходит кража древних сибирских раритетов большого научного значения. Это не может быть ни случайностью, ни совпадением. Я уверен!

– Вероятно, вы правы, Дмитрий Алексеевич. Хорошо, позвоните мне завтра часов в двенадцать.

– Спасибо, Анна! – я галантно и одновременно искренне поцеловал ее тонкие нервные пальцы. – Непременно в полдень!.. А теперь предлагаю наконец нормально поужинать.

– Согласна! – впервые за вечер улыбнулась девушка. – Можно мне что-нибудь рыбное?

– Конечно!

Я решил не подзывать все того же бестолкового мальчишку, прошел к стойке и сам сделал заказ. Вернувшись за столик, поднял свой бокал и произнес:

– За успех и удачу! Они нам всем сейчас очень нужны.

– Вы найдете Антона, – уверенно сказала Анна, чокаясь со мной.

– От нас не скроешься! – я шутливо нахмурился.

– «От нас»?..

– От меня и моего лучшего друга и гениального сыщика капитана Ракитина.

Нуриева кивнула, мы выпили, и я спросил нарочито небрежно:

– А вы не представляете, куда мог податься Антон?

– Нет… Но если он, как вы предположили, скрывается от преступников, то мог поехать к отцу в Юргу.

– Ага! Уже хорошо. Это мы обязательно проверим.

– Погодите, я вспомнила! У него еще друг был, партнер по рафтингу. Кажется, из Шегарки. Михаилом зовут…

– А фамилия?

– Не помню… Антон рассказывал, будто у Михаила там бизнес свой, что-то связанное с лесом.

– Отлично! Шегарка – не город. Думаю, там не много предпринимателей с именем Михаил.

В это время нам принесли заказ. Тоненькая, как тростиночка, девчушка проворно расставила тарелки и, смущенно улыбнувшись, упорхнула.

– Вот это обслуживание! – хмыкнул я, принимаясь за аппетитных фирменных «чебурят» с яблочным соусом. – Не то что давешний обалдуй…

– Просто вам, очевидно, больше нравятся официантки, – лукаво глянула на меня Нуриева, тоже приступая к еде. – О, как вкусно!

– Это называется «рыбник по-сибирски».

– Никогда не ела такого…

– А его сейчас готовят только здесь да, может быть, в ресторане «Кедр». Это блюдо из старинной сибирской кухни.

Нашу милую кулинарную беседу неожиданно прервала трель моего мобильника, и я пожалел, что не отключил телефон раньше.

Звонил Ракитин.

– Привет, говорить можешь?

– А если не могу?

– Но ведь говоришь же?.. Ладно, слушай. Первое и самое главное: кость, что ты мне дал, человеческая!

– Ёкарный бабай! – громко сказал я и тут же извинился перед удивленно посмотревшей на меня девушкой. – Простите, Анна…

– У тебя свидание? – насторожился Олег.

– Деловое. Не переживай. Точно человеческая?..

– Точнее не бывает, Димыч.

– Скверно! И что теперь делать будем?

– Ты – ничего.

– То есть как?! – я рассердился. – Мы же договорились!

– Повторяю для тех, кто в танке, – голос Олега посуровел, – никуда не суйся! Убийство – это не уличная потасовка и не кража из музея. Дело принимает совсем другой оборот. Теперь оно полностью под моей юрисдикцией. И у меня нет ни времени, ни людей прикрывать тебя. Ясно?

– Ясно… Ну а во-вторых?

– Во-вторых, мне доложили, что профессор Крюгер, за которым, как ты помнишь, было установлено негласное наблюдение, не далее как час назад имел встречу. Догадайся с кем?

– С парнем на фотороботе.

– Снимаю шляпу, мистер Холмс!

– Ну, это же элементарно, Ватсон! Наш таинственный визави охотится за сибирскими древностями, а профессор – крупный специалист в этой области. Да еще иностранец. К кому же еще обратиться незадачливому грабителю? Кстати, установили, что это за тип, за которым мы охотимся?

– На него у нас ничего нет, – голос Ракитина погрустнел. – Более того, этот провора сумел уйти от «хвоста»!

– С потерями или без?

– А?.. Нет, просто слинял, как заправский шпион! Димыч, на кого же мы вышли?

– На очень заинтересованного и очень сердитого товарища.

– Ну, тогда ты там поосторожнее будь.

– Буду, – пообещал я, но уверенности при этом не испытал. – Олежек, дай мне добро на встречу с профессором. Чую, что немец, конечно, не виноват, но какое-то отношение к нашей истории имеет.

– Лады. Но потом обо всем доложишь!

– Договорились! Кстати, капитан, пробейте-ка по своим каналам предпринимателя по имени Михаил из Шегарки.

– Новый след?

– Возможно. Он, по моим сведениям, является приятелем пропавшего Урманова.

Про его отца, живущего в Юрге, я мстительно умолчал, хотя и понимал, что это глупо.

– Спасибо, Димыч, – Ракитин явно повеселел. – Ну, бывай!

– Пока, пока! – Я наконец отключил мобильник и повернулся к Нуриевой, внимательно слушавшей наш разговор. – Прошу прощения, Анна.

– Это и есть ваш лучший сыщик? – кивнула она на телефон.

– Именно! Когда Олег берется за дело, преступник обречен!

– А о каком фотороботе вы говорили?

– О портрете подозреваемого, составленном со слов свидетеля.

– Можно посмотреть?

– Пожалуйста. – Я выложил фото на стол.

Нуриева взяла снимок в руки и с минуту внимательно разглядывала физиономию моего давешнего «спарринг-партнера».

– А я его, кажется, знаю! – неожиданно заявила она.

– Господи, Анна, откуда?!

– Этот человек в прошлую среду приходил к нам в отдел, тоже интересовался материалами Великой сибирской экспедиции!

– Что же вы молчали?

– Но этими архивами часто интересуются. К тому же он представился научным сотрудником Новокузнецкого университета, удостоверение показал…

– Фамилию помните?

– Прохоров?.. Проханов… Нет, не помню.

– Ладно, все равно, скорее всего, липа. А материалы он получил?

– Нет. Он сделал заказ на копии, но за ними не пришел.

– Ладно, вы ешьте, а то рыбник у вас совсем остыл, а его нужно употреблять горячим…

Ужин наш закончился весьма оптимистично. Нуриева больше не выглядела потерянной и расстроенной, даже посмеялась нескольким анекдотам, которые я рассказал мимоходом.

Было уже часов девять вечера, когда мы вышли из кафе в теплые сумерки, окутавшие город. Праздношатающиеся компании молодежи заполнили вечерние улицы и скверы привычным гомоном и смехом, летние веранды кафешек и баров были заполнены до отказа. Я предложил Анне проводить ее и пройтись пешком, но она мягко и решительно отказалась. Мы чинно дошли до остановки, и девушка укатила на маршрутке. Я же отправился домой пешком – по такой погоде грех нюхать бензин или смотреть на летнюю ночь из окна троллейбуса.

Люблю обдумывать дела на ходу. Мысли двигаются в такт шагам – размеренно и неторопливо.

Первые итоги своего журналистского расследования я оценил как положительные, хотя дело постепенно усложнялось. А может быть, мне это только казалось. Вырисовывалась вполне стройная картина.

Допустим, некий современный шаман – их сейчас развелось до чертиков! – случайно откопал в библиотеке упоминание о каком-то древнем языческом обряде, связанном с общением с таким же древним духом или богом. Шаман понимает, что если «освоить» такой обряд, его статус в глазах коллег и вероятных последователей здорово возрастет. Он выясняет, что для проведения камлания нужны некие культовые предметы, и начинает их поиск. Нашел бы он их или нет – вопрос, но тут ему просто повезло. Он натыкается на сообщение в газете об открытии региональной выставки, посвященной прошлому Сибири.

Честолюбец решает пойти туда и, к своей радости, обнаруживает искомое почти в свободном доступе! Он начинает искать подходы к желанным предметам и невольно обращает на себя внимание сотрудника музея Урманова. А может, и предлагает тому принять участие в грабеже. За вознаграждение, разумеется. Урманов гордо отказывается (либо просто отслеживает нечестивца) и, дабы спасти ценные реликвии, решает спрятать их. К примеру, у себя дома, рассчитывая вскоре вернуть на место. Но злодей, видимо, оказался прозорливее и перехитрил Урманова, украв предметы либо из музея, либо из тайника Урманова. И честный сотрудник музея в гневе пускается в погоню за вором. Он настигает того в поселке Апрель, где шаман устроил себе логово, охмурив повернутого на мистике олигарха. Урманов становится свидетелем (возможно, невольным участником!) древнего камлания. И тут возникает дилемма.

Либо он как-то помешал обряду, например, ввязавшись в драку с шаманом и сорвав с него оберег; либо Урманов стал участником камлания, вернее, жертвой, принесенной на алтарь божества! Тогда в первом случае он и сейчас преследует вора, а во втором…

«Бедная Анна!» – невольно вздохнул я, сворачивая в родной двор и подумывая, не сообщить ли Ракитину об этой догадке.

Мне оставалось пройти каких-то пятьдесят метров до подъезда по дорожке, затененной акацией и липами. И в этот момент началось!

Движение за спиной за деревьями я заметил вовремя – сказались многолетние тренировки. Вообще-то, это умеет делать любой мастер единоборств – карате, кун-фу, тэквандо, рус-бой – неважно. Умение «слушать» пространство – основополагающая практика боя. А вот то, что движение двойное, я понял лишь через секунду, когда уже начал ответное перемещение.

Атака неизвестной парочки оказалась воистину молниеносной. Я бы не смог от нее уйти, если бы нападающие не совершили странной, на первый взгляд, ошибки. На острие вектора атаки он должны были разойтись, взяв меня в клещи. Но бойцы почему-то избрали другой вариант – «жирафа», когда оба атакуют в лоб, но первый ведет атаку на ноги, а второй – на голову противника. Этот прием хорош, но лишь против новичка.

Я легко ушел от нижней «вертушки», прыгнув парню на спину, и связал его напарника верхним боем – фехтованием на кулаках. Боец он был опытный, но русбоем не владел. Через полторы секунды он получил «колун» между глаз и улетел обратно в акации, откуда появился. Заработал свою порцию плюх и первый. Этого я свалил жестким ударом локтем в затылок и для верности добавил пяткой по ребрам. Хруст раздался весьма отчетливый, и парень мешком затих на асфальте.

А в следующий миг появился третий – главный номер программы, мой давешний визави. На этот раз «шаман», как я его окрестил про себя, был одет более подходяще. Что-то вроде плотно облегающего тело трико, пятнисто-серого, почти сливающегося со стеной таких же пестрых зарослей.

«Шаман» тоже явно не знал русбоя, но владел не менее эффективной школой единоборства, даже более пластичной, чем старинная славянская борьба, и такой же универсальной. И он двигался заметно быстрее меня!

Я снова повел, как в прошлый раз, «танец пчелы», провоцируя противника на атаку. Сильно мешали мечущиеся пятнышки света, пробивающиеся сквозь листву. «Шаман» поначалу, как и раньше, попытался вычислить векторы моего перемещения, но затем вдруг остановился и сел на дорожку в позе лотоса. Разгадал мою тактику и дал совершенно адекватный ответ!

Ай да мастер! Уважаю таких. Однако что-то делать все же надо было. И тут настала моя очередь совершить ошибку. Почему-то я решил, что смогу оторваться от «шамана», и пошел вокруг. Ответный бросок его был настолько быстр, что показалось, будто он размазался в воздухе. Я еще никогда не видел, чтобы можно было так атаковать из такого положения!

И «шаман» меня достал-таки! Удар был силен. Кулак «шамана» пробил мой поспешный блок и воткнулся точно в середину грудины, в область сердечной чакры. Кость выдержала, но сознание я все же на несколько бесконечных мгновений потерял.

Очнулся, сидя на земле, опираясь спиной на ствол липы. В груди тяжело бухало сердце, избавляясь от остатков адреналина. Голова была звонкой и пустой, как всегда после нокаута. Я медленно поднялся, держась за дерево, полез в карман за платком и сразу обнаружил пропажу. Старинный оберег исчез!

«Шаман» добился своего.

«Памятная тетрадь № 4. Писано Степаном Крашенинниковым, адъюнктом натуральной истории и ботаники Е. И. В. Академии наук. Декабрь 1745 года Р. Х.»:

2 октября 1734 года

…вчера прибыли в Томск. У грубо сколоченной, но крепкой на вид деревянной пристани билось на привязи несколько рыбачьих обласов и больших плоскодонок, на которых – как мы уже знали, – местные поселенцы перевозили товары. Пристань была расположена прямо напротив устья неширокой речки, впадавшей в Тому и делившей город на Старый и Новый концы.

Народу на пристани было немного – все больше портовые рабочие да приказчики со складов. Праздной публики, характерной для российских пристаней, глазеющей часами на беготню и возню на причалах, здесь совсем не наблюдалось.

Едва струги ошвартовались, нам бросили сходни, и мы с Иваном Георгиевичем поднялись на пристань. Встречал нас господин Пичугин, референт профессора Миллера – худой и нескладный человек, лет двадцати пяти. Он постоянно шмыгал носом, конфузился от этого и краснел, как девица на выданье.

– С благополучным прибытием, господа! – вымученно улыбнулся референт и сделал приглашающий жест. – Прошу вас следовать за мной. Ваши вещи и прочий багаж разгрузят и доставят на место.

– Питер, – обратился господин Гмелин к поднявшемуся следом за нами Горланову, – проследите, чтобы тут все было в порядке, а затем присоединяйтесь к нам в трактире господина Басаргина.

– Будет сделано, Иван Георгиевич, не волнуйтесь, – солидно ответил Горланов и обернулся на подошедших грузчиков: – А ну, пошевеливайтесь, братцы! Каждому – по пятаку серебром, ежели уложитесь за час!..

Гостиниц, равно как и постоялых дворов, в Томске не оказалось, что повергло господина Гмелина в настоящее уныние. Пичугин привез нас на постой в дом купца третьей гильдии Свининникова. Сам хозяин вышел встречать «столичных» ученых гостей, без конца повторяя, какая это для него честь.