Текст книги "Аберрация"

– Что же ты молчал? Я немедленно займусь этим!

– Займись, займись… Представляю, сам председатель Совбеза ООН лично допрашивает нерадивых интендантов из управления по снабжению и срывает с них погоны!

– И сорву, если понадобится. – Роулинг поморщился. – Как же они не понимают, что твой проект – это и их будущее тоже?

– Кстати о проекте. – Африканец деловито пробежался толстыми пальцами по клавишам пульта. – Есть обнадеживающие результаты, Фрэнк. Вчера нам удалось сформировать хроносферу диаметром почти в дюйм! И она продержалась около десяти минут.

– Ах ты, старый негодяй! – возмутился Роулинг. – Ты обязан был мне доложить сразу же! Мы ведь договаривались.

– Извини. Но сначала я все же должен докладывать директору СКБ, как своему непосредственному начальнику. – Мбонга вытащил из кармана комбинезона платок и вытер им лоснящуюся лысину.

– Начальник – он, а спонсор – я! – жестко сказал председатель Совбеза. – Короче, выкладывай то, о чем ты не доложил Джамару.

– Ладно. Как ты знаешь, шесть лет назад в Гренландии с помощью «прокалывателя», то есть спайкера, была сделана попытка проникновения в параллельное пространство…

– Я в курсе, и давай без лирики! – Роулинг снова взялся за трубку, раскурил ее и уставился тяжелым взглядом на экран связи.

– …но оказалось, что это не так просто, – невозмутимо продолжил африканец. – Поскольку в основу идеи был положен принцип осцилляции хроновектора, а не квантования мерности пространства…

– Ты не на лекции, Мбонга! – уже сердито осадил его Роулинг.

– Извини. Так вот. В ходе эксперимента со спайкером выяснилось, что при линейном изменении временной координаты, пространственные менялись совершенно произвольно, точнее, по законам римановой метрики*. В результате образовавшийся пространственный канал оказался нестабильным, без четкой координатной привязки. Более того, «выстрел» спайкера практически ушел в никуда! Канал свернулся через девять с половиной минут.

– Помню, помню! Уважаемый профессор Хичкок вырвал у себя на голове последние волосы и подал в отставку с поста председателя Научного совета…

– Вот именно. Ни о каком проникновении в иной континуум при таких результатах не могло быть и речи. Тогда-то небезызвестный тебе Тойво Кекконен из Скандинавского физического центра и предложил идею «Хроноса» – генератора риманова пространства, – а его русский коллега Олег Малышев придумал систему хрононавигации, решив тем самым проблему входа-выхода.

– Зачем все эти экскурсы? К чему ты клонишь, Мбонга? – Роулинг недобро прищурился.

– К подводному рифу, на который напоролся наш нынешний проект. – Африканец и ухом не повел.

– Не понял…

– Энергия.

– Объясни.

– Ты знаешь, что от прямого преобразования энергии вакуума пришлось отказаться из-за одной неприятной особенности…

– Каскадная реакция, – кивнул председатель Совбеза.

– Именно! Поэтому сегодня нам приходится довольствоваться крохами, что образуются при работе вактеров. Вчера для создания и поддержания дюймовой хроносферы мы за десять минут эксперимента потратили почти мегаватт! Нетрудно подсчитать, что только для создания кокона, способного вместить человека, энергии потребуется в сто раз больше. – Африканец снова вытер платком вспотевшую лысину.

– Иными словами, даже для простого перехода туда-обратно понадобится мощь целой ядерной станции? – уточнил Роулинг, посасывая потухшую трубку.

– Именно, – кивнул Мбонга. – Нужно искать другой источник энергии.

– Боюсь, что на поиски времени у нас не остается, – хмыкнул председатель Совбеза.

– Почему?

– Даю информацию не для распространения. – Роулинг поймал взгляд африканца. – К нам летит Большой Гость. Увернуться или как-либо избежать встречи, по-видимому, не удастся.

Несколько секунд оба молча смотрели друг другу в глаза, потом Мбонга хрипло спросил:

– А ядерный щит?

– Эксперты уверяют, что он не сработает.

– Чьи эксперты?

– Безопасников.

– А твои?

– Мои пока молчат, но, думаю, придут к такому же выводу. – Роулинг принялся методично чистить трубку. – Слишком уж велик Гость.

– Зачем ты мне это сказал? – Африканец теперь не выпускал платок из рук, непрерывно вытирая им то лысину, то шею.

– Ну, положим, надеюсь таким образом стимулировать твои мозги… на поиски нового источника энергии.

– Источник есть, нужен способ его использования.

– Ах да, виноват, запамятовал! – притворно вздохнул председатель Совбеза. – Вакуумные преобразователи взрываются, вактеры не годятся…

– Сколько же у нас времени? – Мбонга словно не заметил издевки.

– Примерно год, или чуть больше. Что скажешь, дружище?

– Собственно, источник искать не надо, он есть, – повторил африканец, сглотнул и потянулся куда-то за экран. В его руке появился высокий бокал с зеленоватой жидкостью. Мбонга отхлебнул из него, поставил бокал обратно и продолжал, словно с самим собой: – Вакуум… Девяносто пять процентов нашего континуума – чистая энергия. Если бы удалось как-то обойти фазу каскадной трансформации…

– Поздравляю! – оскалился Роулинг. – Процесс пошел.

– Ты же знаешь, мы пока лишь делаем пробные шаги в использовании запасов энергии вакуума. Прямые преобразователи фактически представляют собой бомбы, в сотни раз мощнее любой термоядерной. Вактеры – единственный реальный результат на сегодняшний день.

– Знаю. Но это – из другой оперы. Думайте! На то вы и ученые!

– На это уйдут годы, Фрэнк…

– У нас нет даже одного года! – рявкнул председатель Совбеза. – Этот пришелец, если и не врежется в планету, то пройдет настолько близко, что сдерет всю атмосферу и вызовет приливную волну такой высоты, что Гималаи превратятся в скалистые островки! Весь озоновый слой выгорит за секунды, разом проснутся все вулканы, а тектонические плиты материков встанут на дыбы! У нас нет ни одного шанса уцелеть… в этом мире.

– А Луна, Марс?..

– Мой наивный шоколадный друг, сразу видно, что ты ничего не понимаешь в экономике. Луна, скорее всего, тоже пострадает – ее судьбу просто пока еще никто не просчитывал. А Марс… На сегодняшний день там обретаются около тысячи человек. Потенциально на трех имеющихся базах можно разместить еще примерно столько же. Но главное, Марс жизненно зависит от Земли! Не станет Земли – умрет и Марс.

Снова воцарилось молчание.

– Так ты не будешь обнародовать новость о Госте, Фрэнк? – глухо спросил Мбонга.

– Отчего же? Скрывать такого рода информацию никто не имеет права, – развел руками Роулинг. – Правду нужно говорить всегда. Но не всю!

– Что же нам делать?

– Работать, друг, работать! Шевелить извилинами, искать выход. А сообщение о Госте появится в Сети завтра.

– Значит, паника начнется через сутки, – вздохнул африканец.

– Не будет никакой паники, Мбонга! – посуровел председатель Совбеза. – Затем мы тут и поставлены. Удачи тебе и твоим головастикам! – И он прервал связь, не дожидаясь ответа ученого.

Посидел немного, постукивая по столу трубкой, затем набрал на консоли интера еще один код. Вновь засветившийся экран долго оставался пустым, и Роулинг уже протянул было руку, чтобы отменить вызов, но в этот момент раздался сигнал соединения.

– Доброго времени суток, председатель, – прошелестел странный безликий голос. Экран по-прежнему был пуст.

– Это ты, Карлос? – нахмурился Роулинг. – Что за шутки?..

– Я не шучу. И я – не Карлос Кастилья. – Голос не имел обертонов и вообще никакой эмоциональной окраски, и тем не менее Фрэнк почему-то был абсолютно уверен, что говорит живой человек. Вот только человек ли?..

– С кем я говорю? – Роулинг выпрямился в кресле и постарался придать своему голосу жесткость. – Немедленно представьтесь! Вы нарушаете международный закон о личных контактах! – Он бросил быстрый взгляд на дисплей страж-системы – там уже вспыхнуло окно предупреждения о несанкционированном подключении, и замигала шкала поиска абонента, пошел обратный отсчет секунд: 40, 39, 38…

– Я не имею отношения к вашим международным законам, председатель, – невозмутимо продолжал таинственный невидимка. – Я лишь хочу остановить Гостя, как и вы.

– Кто же вы? – настойчиво повторил Роулинг, уже совладав с собой и машинально отметив оговорку абонента насчет «ваших законов». – Должен же я вас как-то называть?

– Мне это безразлично, председатель. Называй, как тебе удобно.

– Может быть, «Призрак»?..

– Согласен. Хотя я вполне материален. – Невидимка выдержал эффектную паузу, и Роулинг снова засомневался: все-таки его собеседник – человек. – Итак, председатель, у вас возникла серьезная проблема – Гость! – продолжил Призрак. – Должен информировать, что он и для меня представляет непростую задачу, которую необходимо решить.

– Ну, так приходите и мы все обсудим, – решил подыграть Роулинг.

– Благодарю за приглашение, но пока я не имею физической возможности сделать это.

«Вот ты и попался! – возликовал про себя председатель Совбеза. – А еще через пятнадцать секунд тебя вычислит страж-система!»

– Что же вам от меня нужно? – озабоченно поинтересовался он вслух.

– Чтобы вы уничтожили Гостя.

«А самому слабо?» – едва не сорвалось у Роулинга с языка. Он покосился на контрольный дисплей страж-системы: 10, 9, 8, 7…

– К сожалению, у нас нет для этого средств и времени…

– Средства есть и времени тоже достаточно! – Впервые за время разговора в голосе Призрака проскользнуло раздражение.

…3, 2, 1, 0. Сейчас! Роулинг впился глазами в экран: «Абонент не определен. Повторить поиск?» Дьявол! Да кто же ты такой?!

– Мы даже не знаем, что к нам летит и откуда оно взялось! – почти выкрикнул он.

– Гость – следствие вашей ошибки, которую вы совершили шесть лет назад. Но теперь это уже не имеет значения. – Голос снова стал ровным. – Его надо уничтожить.

– И каким же образом, господин Призрак? – процедил председатель Совбеза сквозь зубы, борясь со вспышкой ярости.

– Используйте «Хронос».

– Это технически не осуществимо. «Хроносу» нужен океан энергии! У нас нет такого источника, – все еще раздраженно отмахнулся Роулинг, даже не обратив внимания на невероятную осведомленность незнакомца.

– Есть. Просто вы еще не поняли, как его использовать.

– Ну, так подскажи! – Американец нарочито резко тоже перешел на «ты».

– Это не в моих правилах, председатель. Ваши ученые в состоянии сами решить такую техническую проблему.

– Слушай, парень, ты меня достал! – окончательно взорвался Роулинг. – Но и я тебя достану! Хоть из-под земли! Не думай, что тебе удастся отсидеться после подобной выходки.

– А вот это для вас действительно технически неосуществимо, – невозмутимо парировал Призрак.

– Да я…

– Краковский университет, председатель…

Экран погас прежде, чем Роулинг успел среагировать. Он с досады саданул кулаком по подлокотнику кресла.

Кто же ты все-таки такой – Призрак?! Невидимый и неуловимый, всезнающий и недоступный?.. Источник, видите ли, у нас есть, но мы пока не знаем, как его использовать!.. Надо же! А когда поймем, будет поздно!.. И чего ты добиваешься? «Гость – следствие ошибки, совершенной шесть лет назад…»

Шесть лет назад…

Пробный запуск спайкера! Неужели неудавшийся эксперимент с «прокалыванием пространства» каким-то образом породил этого монстра, что летит, будто снаряд в цель? А может, тот же спайкер породил и Призрака?.. Почему бы нет? Технические подробности можно пока опустить, пусть ими головастики из Научного совета занимаются, но не связать эти два странных артефакта – Гостя и Призрака – мы просто не имеем права. Закон парных случаев в действии. Кажется, ты попался, Призрак!

Роулинг поспешно ткнул сенсор внутренней связи на консоли интера.

– Слушаю вас, господин председатель, – с готовностью откликнулся на экране щуплый вихрастый молодой человек.

– Здравствуй, Брэдли, мой мальчик, – по-отечески улыбнулся Роулинг. – У меня для тебя есть новый «орешек»!

– Я весь внимание, шеф. Люблю «орешки»!

– Я в курсе. Так вот, прикиньте-ка со своим «Аристотелем» вероятность проникновения в нашу Вселенную иного разума из параллельного пространства.

– Ух ты! – У парня на экране округлились глаза. – Неужели «Хронос» заработал?!

– Пока – нет. Но надо учесть эксперимент со спайкером – «прокалывателем пространства» – шесть лет назад в Гренландии, который сочли неудачным.

– Гуманоид?

– Что?

– Носителем разума подозревается гуманоид?

– Необязательно.

– А какой, предположительно, ай-кью?[7]7
  IQ – intellectual quotient (англ.) – коэффициент интеллектуальности. Впервые предложен В. Штерном в 1912 году для оценки возрастных умственных способностей.


[Закрыть]

– Не знаю… – Роулинг в замешательстве потеребил кончик носа. – Максимально допустимый.

– Предела интеллекта не существует, шеф, – развел руками Брэдли.

– Тогда возьми уровень гения.

– Принято! Получу результат – позвоню.

– Желаю удачи, мой мальчик.

Председатель Совбеза откинулся на удобную спинку своего кресла и прикрыл глаза. Итак, мельница событий, долгое время лениво крутившая лопастями, начала стремительно набирать обороты. Жернова фортуны вновь пришли в движение, и теперь задача любого «гомо сапиенс» с ай-кью выше ста не попасть в их смертельные объятия. Себя Роулинг, естественно, относил к интеллектуальной элите и задачу сохранения собственной жизни ставил впереди всех прочих. Если же при этом будут спасены еще чьи-то жизни или жизнь на планете целиком, – что ж, тем лучше! Да, кстати, что-то там еще было сказано про Краковский университет?.. Надо будет непременно заглянуть туда на днях. А вдруг действительно тамошние головастики чего-то уже накопали?

И чтобы окончательно успокоиться, председатель Совета безопасности Организации Объединенных Наций вновь принялся набивать трубку отборным английским табаком.

Глава 2. Инсайт

Париж, Сорбонна, штаб-квартира Научного совета ООН

19 июня 2060 года, 10:15 по СМВ

Кирилл Береснев пружинисто спрыгнул на матовые металлопластовые плиты посадочной площадки, проигнорировав услужливо выдвинутый пилотом-биотехом трап. Здесь, на крыше стометровой «скалы» здания Научного совета ООН, входившего в гигантский комплекс построек университета Сорбонны, господствовали ветер и солнце. Береснев отошел подальше от винтолета, выпрямился и с удовольствием вдохнул этой чудесной смеси.

Почти прана! Понятно, почему Джамар предпочитает проводить отпуск в родных Гималаях – там настоящее царство ветра и солнца, жизни и движения.

Главный эксперт по астрофизике Службы космической безопасности и действительный член Научного совета ООН профессор Кирилл Береснев в свои пятьдесят пять лет выглядел не более чем на сорок. Поджарая спортивная фигура, волевое, даже жесткое лицо без признаков морщин, пышная русая грива зачесанных назад волос и прямой, открытый взгляд серых глаз не оставляли у собеседника сомнений, что перед ним молодой мужчина, только вышедший на свой главный жизненный путь. А Береснев не любил разочаровывать людей. Зато обожал делать приятные сюрпризы. Один такой «сюрприз» тридцать два года назад закончился женитьбой и рождением сына Виктора. Но семейное счастье оказалось недолгим. Четыре года спустя Эльвира погибла во время землетрясения на Ямайке, попав под оползень вместе с группой вулканологов. И Виктор получил в результате исключительно мужское воспитание…

Кирилл обернулся, махнул рукой пилоту. Винтокрылая машина втянула невостребованную лесенку и со свистом рванулась прочь от здания. Береснев взглянул на таймер в браслете инкома и решил задержаться на крыше еще пару минут. Отсюда просматривался весь комплекс Сорбонны – старейшего из научных центров Европы.

Основанная в 1258 году теологом Робером де Сорбоном, духовником самого Людовика Святого, как богословская школа и приют для бедных студентов, впоследствии Сорбонна превратилась в богословский факультет Парижского университета. Но не прошло и пятидесяти лет, как репутация Сорбонны затмила весьма многие старые богословские факультеты Европы. Курс обучения на факультете длился десять лет! На последнем экзамене выпускник с шести часов утра до шести часов вечера подвергался нападению двух десятков диспутантов, которые сменялись каждые полчаса, он же был лишен отдыха и не имел права за все двенадцать часов экзамена ни пить, ни есть. Выдержавший испытание становился доктором Сорбонны и увенчивался особой черной шапочкой. Несмотря на ряд темных и нелицеприятных фактов в своей биографии, эта богословская школа весьма успешно просуществовала вплоть до 1790 года. А в 1808 году Наполеон Бонапарт специальным вердиктом окончательно превратил Сорбонну в университет – вместилище передовых наук…

Береснев усилием воли вернул себя к действительности, бросил последний взгляд на панораму университета и города и поспешил к прозрачному колпаку лифтовой шахты.

Сегодня на заседании Научного совета ожидался «мозговой штурм» проблемы Гостя. Предыдущая неделя вся ушла на бюрократические согласования и проволочки. Люди просто не привыкли работать в режиме форс-мажора, многие отказывались верить в угрозу, считая недоразумением, «уткой» газетчиков и сетевиков, и потребовалось немало времени, чтобы убедить их в обратном.

Свою долю нерешительности в поведение ученых внесли и безопасники. Как космические, так и земные. Шактибинду сообщил Бересневу о «конфликте» с Совбезом ООН уже на следующий день после сенсации. Индус настоятельно рекомендовал не затягивать собрание Научного совета, и Кирилл был с ним полностью согласен.

Астрофизик вошел в малый зал для совещаний ровно в половину одиннадцатого. Согласно внутреннему распорядку работы совета председательствовали его члены поочередно. В этот раз выпало вести заседание большому и рыхлому Салаху Арафату, ректору Национального университета Дамаска. Сириец уже сидел на председательском месте, едва уместившись в эргономичном кресле-трансформере. Автономный микрочип кресла, видимо, так и не смог подстроить его профиль под необъятную тушу ученого.

Кирилл прошел мимо председательского возвышения и уселся в первом ряду, по соседству с веселым и жизнерадостным Хорхе Бандерасом. Бразилец тут же расплылся в ослепительной улыбке, наклонился к Бересневу и громко прошептал:

– Рад встрече, амиго! Давно не виделись.

– Привет, мачо! – Кирилл улыбнулся в ответ. – А почему шепотом?

– Сеньор Салах сегодня не в духе. Он плохо переносит перелеты, а стратолет за ним посылали аж на Багамы.

– Сочувствую господину Арафату. Кого еще ждем? – Береснев оглянулся, обвел глазами зал.

– Как всегда – Валлентайна, – хмыкнул Бандерас. – Да еще Ивков где-то запропастился…

– А что с Цветаном?

– Сообщил, что прибудет утром, но до сих пор на связь не вышел.

В этот момент дверные панели разошлись, и в зал торопливо вбежал высокий и смуглый Ивков.

– Прошу прощения, господин Арафат, – с порога закричал болгарин на ломаном английском, – но я разбил свой браслет!

– Это не причина для опоздания! – желчно проворчал сириец, но его услышали все, так как интер-связь уже оказалась включена. – Ну что ж, коллеги, – он шумно вздохнул, – пожалуй, начнем. Господин Береснев, прошу!

Кирилл активировал пульт своего кресла. Свет в зале померк, рядом с подиумом председателя вспыхнул объем головизора. Кирилл вложил шарик информера в гнездо пульта, и в головизоре проявилась трехмерная звездная карта.

– Как вы все уже знаете, – спокойно заговорил Береснев, – двенадцатого июня одна из станций СКБ обнаружила в глубоком космосе аномальный объект. Вот его основные характеристики…

В видеообъеме возник слегка вытянутый, неправильной формы буро-коричневый астероид, над ним поплыла ярко-алая строка данных: масса, плотность, скорость, галактическое склонение и прочее. По залу прокатилась волна вздохов и восклицаний.

– Прямо монстр какой-то! – громко произнес Бандерас.

– Да, габариты Гостя впечатляют, – продолжил Кирилл. – Но более всего поражает его… целеустремленность, что ли? Такое ощущение, что он летит именно к Земле. Траектория рассчитана идеально.

– И какой же вы делаете вывод, профессор? – пропыхтел председатель совета.

– Вариантов, собственно, два. Либо Гость запущен кем-то специально, либо он сам выбрал такое направление.

– То есть, вы хотите сказать, что здесь мы имеем дело с феноменом ВР?[8]8
  Феномен ВР – ксенологический термин, описывающий наблюдаемые события как проявление деятельности внеземного разума.


[Закрыть] – желчно поинтересовался из дальнего ряда ксенолог Бернштейн.

– Похоже, что так, – пожал плечами Береснев. – А вы можете предложить другое объяснение?

– Конечно! – Маленький щуплый израильтянин возбужденно вскочил на ноги. – Объект является артефактом, порожденным одним из шаровых скоплений стенки нашего войда. Вам, как астрофизику, должно быть известно, что «шары» иногда «стреляют». И, кстати, не только астероидами, порой настоящими звездами!

– Действительно, в истории наблюдений глубокого космоса зафиксировано несколько таких «выстрелов», – согласился Кирилл, – но в данном случае расчет обратного вектора движения Гостя не указал ни на одно из шаровых скоплений в стенке войда.

– А результаты встречи с… Гостем уже просчитаны? – поинтересовался председатель.

– В первую очередь, господин Арафат. – Береснев коснулся пульта управления кресла, и в головизоре появилась интерактивная схема сценария грядущего события. – Варианты сценария просчитаны как экспертами СКБ, так и аналитиками Совбеза ООН. И в данном случае достигнуто редкостное единство. Собственно, вариант один: гибель планеты! А как именно – уже детали.

Некоторое время зал молчаливо созерцал мрачный и зловещий видеоряд катастрофы, и когда головизор погас, еще долгую минуту никто не шевелился. Наконец председатель совета шумно вздохнул, откашлялся и произнес официальную формулу:

– Итак, господа, какие будут предложения?

– Я так полагаю, что сценарий расстрела Гостя термоядерными ракетами уже промоделирован Совбезом? – раздался из левого угла зала низкий, рокочущий голос. Со второго ряда поднялся (вернее, воздвигся) белобрысый гигант в обтягивающем светлом комбинезоне с эмблемой «Экоса» – Экологической службы ООН – на рукаве.

– Назовите себя, – напомнил председатель, отдуваясь и обмахиваясь веером, хотя в помещении поддерживался «комфортный режим».

– Эрик Ларсен, директор Скандинавского отдела «Экоса», магистр экологии.

– Вы правы, господин Ларсен, – повернулся к нему Кирилл. – Ни вариант разрушения, ни изменение траектории при помощи термоядерного арсенала ООН не дали обнадеживающих результатов на модели.

– А астероидная атака?

– И такой сценарий тоже проверяли. В принципе он проходит, но есть проблема: отсутствие в ближнем космосе подходящего тела. За ним придется лететь в пояс астероидов, а у нас в запасе не больше года! Атака же даст эффективный разлет осколков только, если ее провести не позднее восьми месяцев. Нам просто не успеть вывести астероид на траекторию и разогнать его до нужной скорости…

Гигант-эколог озадаченно провел ладонью по соломенному ежику волос на своей голове:

– Что же, нет никакой возможности избежать столкновения?

– Есть! – звонко раздалось от входа в зал.

Все присутствующие непроизвольно обернулись. К подиуму председателя стремительно шел сухой и длинный, как палка, профессор из университета Атланты Питер Валлентайн. Полы его расстегнутого пиджака развевались за спиной, а вечно взъерошенная голова с орлиным носом вертелась, казалось, на все триста шестьдесят градусов, обозревая зал.

– Есть реальная возможность избегнуть гибельной встречи с планетоидом! – громко повторил Валлентайн, останавливаясь перед подиумом. Он вынул из кармана пиджака серебристый шарик информера и продемонстрировал его коллегам. – Прошу, господа, ознакомиться. – Американец протянул информер Бересневу, и тот вложил его в гнездо пульта своего кресла. – Идея проста, как орех!..

В объеме головизора вспыхнула трехмерная модель Солнечной системы, на краю объема замерцал алый шарик и двинулся под крутым углом к эклиптике. Зеленый шарик Земли медленно плыл по своей орбите. Алый пришелец, напротив, несся ей наперерез, и когда столкновение уже казалось очевидным, зеленый шар вдруг странно померк и… исчез! Но как только алый шар миновал плоскость эклиптики, шарик Земли вновь проявился на своей орбите и продолжил неспешное движение.

Изображение погасло, и в зале воцарилась гробовая тишина.

– Ну и что все это значит, уважаемый профессор? – прокряхтел со своего подиума председатель.

– Хроноскачок! – важно изрек Валлентайн. – Вы забыли, коллеги, о проекте «Хронос». А между тем главной целью его было и остается проникновение в параллельное пространство путем изменения направления вектора основного временного потока. Достаточно поместить нашу планету внутрь хроносферы, и мы спокойно разминемся с Гостем и во времени, и, соответственно, в пространстве! – Американец торжествующе обвел горящими глазами зал.

– Браво, профессор! – хлопнул в ладоши Бандерас. – А теперь подскажите нам, где взять ту прорву энергии, что потребуется для подобного финта?

– Из вакуума, амиго, из Великой Пустоты! – негромко произнес Береснев, но его услышали все. – И, кажется, я даже знаю того, кто эту проблему уже решил!..

Россия, база «Крым-2» отряда особого назначения СКБ «Геккон»

25 июня 2060 года, 11:55 по СМВ

Огромный черно-белый гриф сидел на самой макушке тридцатиметровой скалы, нависшей над грохочущим потоком Учан-Су. Эта короткая, но мощная и довольно многоводная речка уже больше сотни лет питала своей «летучей водой»[9]9
  Учан-Су – буквально: Летучая Вода (тюрк.).


[Закрыть] Могабинское водохранилище, что давало жизнь Ялте и доброй половине Южнобережья. Неподвижная птица казалась порождением скалы, будто высеченная неизвестным мастером в незапамятные времена. Только глаза грифа внимательно и зорко наблюдали за панорамой вокруг.

– Достанешь? – кивнул Заремба на птицу.

– Жалко, командир, – пожал плечами Виктор, жуя сухую травинку.

Оба «геккона» сейчас были почти невидимы для стороннего наблюдателя. Облаченные в комбезы безопасников, снабженные активной маскирующей системой, они практически сливались с окружающими скалами.

– Я же не предлагаю тебе его ловить, лейтенант! – хмыкнул Заремба, снял с пояса плоскую фляжку и сделал глоток. – Добудь перо этого властелина высоты, и будем считать твою подготовку законченной.

– К чему, командир? – Береснев выплюнул травинку и внимательно посмотрел на Зарембу. – Вы так и не сказали: к чему нас готовят?

– Принеси перо грифа.

Виктор бросил короткий взгляд наверх, затем одним сложным движением освободился от комбеза и обуви, оставшись в коротких шортах. Заремба восхищенно цокнул языком:

– Ну, ты прямо – Каммерер на Саракше, день первый![10]10
  См. роман А. и Б. Стругацких «Обитаемый остров».


[Закрыть]

– А разве мы, «гекконы», изначально не создавались по этому образцу?

– Наверное, да. Но мы – лучше!

Береснев странно посмотрел на командира, повернулся к скале и… исчез! Вернее, исчез для обычного человека. Заремба продолжал наблюдать за действиями Виктора, хотя и с трудом, потому что «геккон» буквально размазался от скорости в мутное пятно. Чуть больше полутора секунд ему понадобилось на преодоление полусотни метров до подножия отвесной скалы. Проявившись на мгновение, Береснев снова исчез, чтобы спустя еще три секунды возникнуть уже на самой вершине, точно позади грифа. Черно-белый гигант, должно быть, почувствовал изменение обстановки, но среагировать не успел! Он только поворачивал голову, а Виктор снова был у подножия и уже в нормальном, человеческом темпе вернулся к Зарембе.

– Держи, командир. – Береснев протянул ему длинное двухцветное перо. – На память.

На скале гриф, видимо, наконец сообразил, что его обокрали, и возмущенно заорал, распустив великолепные крылья.

– Обиделся, – хохотнул Заремба, вертя в пальцах перо. – Ну, брат, облачайся и пошли.

– Вы обещали ответить на мой вопрос, командир…

– Экий ты упрямец! Не зря я тебя своим замом назначил, – покрутил головой Заремба. – Если честно, я и сам толком не знаю. Но сегодня должен прибыть один очень осведомленный человек, и как раз по этому поводу. Так что, идем. И чтоб ни одна мышь!..

Через несколько секунд оба «геккона» превратились в призрачные силуэты, метнувшиеся в сторону полуденного солнца.

* * *

Вот уже десять дней база «Крым-2» гудела, как рассерженный улей. Сюда срочно был стянут почти весь личный состав отряда «Геккон». Не хватало двух-трех человек, отсутствовавших в это время на Земле.

Собственно, члены отряда были не совсем людьми. То есть, конечно, они оставались и внешне, и психически вполне нормальными гомо сапиенс, но на самом деле являлись добровольными участниками проекта «Next», разработанного биохимиками и физиологами Службы космической безопасности. Проект представлял собой своеобразную альтернативу биотехам: не создание искусственных организмов, а улучшение свойств натуральных с той же целью – для максимальной адаптации к агрессивной внешней среде. Проект предложил еще предшественник Шактибинду на посту директора СКБ, Руслан Джимбинов, известный российский ученый, открывший «эффект сурка» – управляемого феномена пробуждения наследственной информации.

С помощью специально подобранной смеси пептидов и кофакторов* у человека активировали эпифиз – самую загадочную железу организма, а затем подвергали низкочастотному электромагнитному облучению по особому алгоритму. В результате у испытуемого появлялись самые разные и необычные способности вроде инфракрасного зрения, управляемой терморегуляции, кожного дыхания, электросенсорики и множество других. Однако ожидаемого пробуждения так называемых «экстрасенсорных» способностей не случилось. Правда, вместо телепатии, к примеру, удалось включить биологическую радиосвязь, известную у некоторых животных.

Одним из важных приобретений явилось и так называемое «чувство пространства». Собственно, из-за него членов отряда, а затем и все подразделение, и окрестили «гекконами». Парни получили возможность двигаться в сверхскоростном режиме, подобно биотехам, а также легко преодолевать вертикальные преграды, если только они не были из какого-либо гладкого материала. Скорость расчета оптимальной траектории и цепкость бойцов отряда оказались поразительными. Исследования показали, что, по крайней мере, некоторые из «гекконов» действительно были способны изменять адгезивные свойства* своей кожи.

Проект был первоначально отклонен, так как в Совете по новым технологиям ООН преобладали сторонники модного тогда генетического конструирования. Джамар Шактибинду, возглавивший Службу космической безопасности после трагической и загадочной гибели Джимбинова, вернулся к проекту «Next» и настоял на его реализации для нужд Службы. Возможных противников ему удалось успокоить тем, что все официальные спецподразделения были укомплектованы биотехами. Таким образом «гекконы» оказались на полулегальном положении, что не помешало им принять участие в нескольких весьма громких и сложных операциях Службы. Отбор кандидатов в спецотряд проводил лично директор Шактибинду, вызвав волну недоумения среди подчиненных.

Теперь же все «гекконы» усиленно тренировались по индивидуальным и групповым программам, причем не только физически. В биотехнологическом корпусе также кипела работа. Невидимая для глаз, она была, пожалуй, еще важнее, чем преодоление различных полос препятствий и освоение новейшего оружия. Руководил там нелюдимый и вечно недовольный профессор Акимов из Центра нанотехнологий Российской академии наук.