Текст книги "Преданная любовь"

В ближайшем подразделении мне оказали первую помощь. Рукава пиджака и рубашки были пропороты каким-то острым предметом, и уже пропитались кровью.

– Вам необходимо срочно идти в санчасть, – посоветовала немолодая сотрудница, оказывавшая мне помощь.

Однако я помнил в первую очередь о своём долге. Устройство в планово-финансовом отделе вполне могло оказаться взрывным. Я набрал телефон этой структуры.

– С вами говорит заместитель начальника службы безопасности. Не прикасайтесь к этому предмету. Обязательно дождитесь людей из нашей службы, – произнёс я с трудом, стиснув зубы от боли.

– О каком предмете идёт речь? – переспросили меня.

– В нашу службу был звонок об этом двадцать минут назад.

– Это какая-то ошибка. Мы не замечали сегодня ничего постороннего.

– Вы уверены?

– Вполне.

– С кем я говорю?

– С начальником отдела.

Несмотря на боль в руке, с моей головой было всё в порядке. Звонок из отдела в нашу службу мог быть произведён только в случае, если ситуации там присвоен максимальный приоритет. А это не могло произойти без одобрения начальника отдела. Следовательно, меня заманили в ловушку. И как опять всё было тонко рассчитано. Преступник или преступница прекрасно знали мой маршрут движения. И сообщение было такого рода, чтобы не вызвать у меня большого беспокойства. В противном случае, я мог взять с собой других сотрудников.

В санчасти мне продезинфицировали рану и сделали повязку. Когда я вернулся в свой кабинет, то мне передали привет от Олега Сергеевича. Начальник ждал меня, и разговор явно не сулил ничего хорошего.

Олег Сергеевич встретил меня мрачнее тучи.

– Я звоню немедленно в силовые ведомства, – с расстановкой произнёс он.

– Подождите.

– Чего? Судя по тому, что произошло сегодня, меня всё равно лишат заместителя рано или поздно путём вашего физического устранения.

– Дайте мне только два дня.

Я попросил два дня, но, скорее всего, это напоминало отсрочку приговора. Моё расследование не продвинулось за эти дни ни на йоту. Егорова в «Клевере» нет. Значит, он не мог напасть на меня. Следовательно, я до сих пор не знал, кто является «Синей стрелой». Тем более, не в моих силах было предугадать дальнейший ход событий.

Каково же было моё удивление, когда я встретил у дверей своего кабинета Сашу Егорова собственной персоной. На ловца и зверь бежит, подумалось мне.

– Надо поговорить, – обратился он ко мне.

– Конечно.

Мы зашли в кабинет. Разговор начал, как ни странно, сам Егоров.

– Не ругай ребят. Они передали бы тебе информацию о моём прибытии сразу. Однако у тебя были проблемы, а потом тебя позвал к себе шеф.

– И, когда же ты прибыл?

– В четырнадцать двадцать.

Звонок, якобы из планово-финансового отдела, был в четырнадцать восемнадцать. Егорову никто не мешал сделать звонок с мобильного телефона и затем зайти на территорию. Расположение подразделений он знает прекрасно. Он успевал к этому жуткому коридору к времени моей встречи с неизвестным противником. Время на отключение освещения? В крайнем случае, это мог сделать его сообщник, получивший соответствующую команду. Звонивший голос был мне незнаком? Для профессионала его квалификации изменить голос не является сколько-нибудь значимой проблемой.

Пришёл черёд говорить мне. Я рассказал ему всё. О зажигалке, найденной рядом с взрывным устройством, о его отсутствии без подачи признаков жизни в течение полутора суток и моих соображениях относительно сегодняшнего покушения.

– Противник как будто читает наши мысли и предугадывает все наши шаги. А ведь ты был всё время рядом со мной, – закончил я.

Он нахмурился. Его молчание длилось, наверное, не более полуминуты. Мне казалось, что это тянулось вечность.

Наконец, Егоров заговорил:

– Ты не должен верить мне. Но, пожалуйста, сопоставь факты. Начнём с сегодняшнего дня. Ты сам сказал, что встретился с нападавшим в кромешной темноте. Кроме того, он был вооружён, а ты безоружен. Далее, ты был ранен, а у него не было повреждений. И что, я выпустил бы тебя в этих условиях живым? При моих-то навыках?

– И на старуху бывает проруха, – ответил я.

– Хорошо. Пойдём дальше. Я потерял зажигалку.

– Когда?

– В тот день, когда опрашивал Алексееву и Коростелёву, людей из списка. Хотя теоретически это могло случиться в любом месте нашей организации.

– Ты мне ничего об этом не сказал.

– Дело в том, что она как бы нашлась.

– То есть? Что означает «как бы»?

– На следующий день мне отдали её на проходной. Кто-то подобрал её и передал им.

– И этого кого-то они, конечно, не запомнили.

– У них произошла смена, и новой смене передали этот предмет в качестве эстафеты. А сейчас уже утекло слишком много воды. Тем более что передать этот предмет мог и случайный человек.

– Этот случайный человек точно знал, что этот предмет принадлежит тебе.

– Да, хотя это была не моя зажигалка.

Он достал из кармана предмет, который внешне как две капли воды был похож на тот, что мы нашли около взрывного устройства. Тот же размер, тот же цвет, те же инициалы.

– Как ты понимаешь, мне не было необходимости самому делать подобный дубль. Если бы я был «Синей стрелой» и что-то заподозрил, то попросту здесь больше не появился.

– Логично. Но почему ты считаешь, что она принадлежит не тебе, и почему ты не рассказал об этом удивительном случае подмены сразу?

– Потому что узнал об этом не сразу, а когда узнал, то был слишком далеко.

– Я тебя слушаю.

– Мне был звонок. Звонивший представился соседом родителей и сказал, что очень болен отец. Они живут в отдалённой деревне. Сам понимаешь, что я сорвался с места.

– Ты должен был предупредить меня.

– И предупредил бы. Однако по пути к проходной я встретил Алгерду Коростелёву. Ту самую красавицу из списка. Подумалось, что ей можно доверить такую информацию. Жаль, что она подвела меня и не передала её тебе.

– А почему ты не отвечал на звонки?

– В деревне, где живут родители, мобильная связь не работает.

– И как отец? Ты очень быстро вернулся.

– Это был какой-то дурацкий розыгрыш. У них всё было в порядке, хотя старики были рады меня увидеть.

– И тебя не удивило, что звонит тебе чужой человек, а не мать?

– Нет. Телефон у них находится на другом краю деревни, а мать отца в такой ситуации не оставит.

Меня, конечно, обрадовало, что Саша вычеркнут из списка подозреваемых. Мы с ним здорово сблизились за годы совместной работы, и его предательство было бы для меня сильным ударом. Однако что делать дальше? Одному богу или дьяволу известно, где «Синяя стрела» нанесёт следующий удар, и не будет ли он решающим. Объективно киллер всё ближе и ближе подбирается к своей цели. Кроме того, он, судя по всему, знает о нас всё, а мы о нём – ничего.

Однако почему Саша не признал в переданной ему зажигалке свою? И я задал ему этот вопрос.

– Да всё очень просто. Это новая вещь, а моя достаточно потрёпанная.

– И когда ты это заметил?

– Когда первый раз закурил. За рулём я обычно не курю, поэтому это случилось уже у родителей.

Как-то всё это выглядело очень странно. Зачем было устраивать этот цирк с подменой? Чтобы Саша не поднял шум? Даже если бы он и рассказал мне о пропаже, то это не выглядело бы доказательством на том этапе. Человек заранее готовил себе алиби – вот всё, что бы подумал я.

– Не возражаешь отдать этот предмет на проверку? – спросил я его.

– Если вернёшь мне родной. Сам понимаешь, всё-таки подарок командира.

Ответ экспертов был ошеломляющий. Во-первых, в зажигалку был вмонтирован навигатор. Во-вторых, в ней находилось записывающее устройство с мини-передатчиком. Иногда чудеса техники просто удивляют. Всё, о чём мы говорили с Сашкой, тут же слышал кто-то третий. И этот третий прекрасно отслеживал его местоположение, как было в случае покушения на меня.

Мы отрубили у врага одно щупальце, но он мог атаковать нас и без него. Оставалось только две зацепки. Первая касалась отключения электричества в том злополучном коридоре. А во вторую мне очень не хотелось верить. Почему она не передала мне информацию об отлучке Саши?

Выяснилось, что электричество можно было отключить с помощью рубильника, находящегося в планово-финансовом отделе. Из списка подозреваемых в нём работала только Алексеева. Внезапно меня пронзила жуткая мысль. Противник не просто владеет инициативой. Нет, он как будто всё время пускает наше расследование по избранному им сценарию. Ведь звонка из отдела на самом деле не было. А название этого подразделения возникло только потому, что этот коридор находился на пути в него. К рубильнику же мог подойти кто угодно.

Что же касается Алгерды, то вечером и задам ей этот вопрос. Её примерное время ухода с работы мне известно.

Но ход нашего расследования мне абсолютно не нравился. Наш враг постоянно опережал нас. Пока мы искали решение головоломок, которые он нам предлагал, его стратегия предполагала уже следующие шаги.

Моя интуиция подсказывала, что пока ситуация будет складываться подобным образом, мы не получим необходимого результата. Было понятно, что все наши проблемы в значительной степени основывались на том, что у нас нет собственной тактики ведения борьбы. Да, конечно, мы принимаем решения и проводим какие-либо действия только в рамках стратегии, навязанной им. Он играет, а мы только ему подыгрываем. Он – мастер, а мы – подмастерья. Он творит и импровизирует, а мы всего лишь являемся материалом для его импровизаций.

Я внезапно понял, что означает для меня это дело. Наш поединок с «Синей стрелой» – это не просто необходимое устранение угрозы для Орлова. Это не только подтверждение моей квалификации. Нет, для меня это значит гораздо больше. Я должен доказать, что являюсь личностью. Не просто сильным и волевым мужчиной, но человеком, который может навязывать свою волю другим.

Следовательно, противника надо заставить работать по нашей схеме. Он должен играть по нашим правилам. Весь вопрос состоял в том, как это сделать. И мне пришла в голову идея.

Через час я уже был в кабинете своего начальника и излагал сценарий своей операции.

– Необходимо объявить об отъезде Орлова. На отдых или на совещание в другой город или страну. Информация должна быть передана во все подразделения. Срок отъезда – через три дня. Это не вызовет ни у кого каких-либо подозрений. Начальник скоро уезжает и на долгий срок. Сотрудников заранее предупреждают об этом. Значит, все заинтересованные лица будут спешить решить свои срочные проблемы до его отъезда. Наш киллер также будет вынужден поторопиться. Иначе его заказ будет отложен на неопределённый срок.

– Я с вами согласен. Но как убедить Орлова разыграть этот спектакль?

– Речь идёт о его безопасности.

– Хорошо. Я попробую это сделать. Что ещё?

– Мне необходимо осмотреть кабинет Орлова и примыкающие помещения.

– Для чего? Охрана его и так усилена.

– «Синяя стрела» сразу поймёт, что у неё остался один последний шанс. Киллер уже не может плести паутину и импровизировать в этих условиях. Он обязательно попытается нанести удар в самое сердце.

В течение рабочего дня информация об отъезде Орлова распространилась по предприятию. Я также получил разрешение на осмотр помещения. Нам с Егоровым понадобился на это всего лишь один час, и мы нашли то, что искали.

Весь вопрос заключался в том, когда «Синяя стрела» нанесёт свой удар. Исходя из моей теперешней стратегии, явно следовало, что время удара должны были обозначить мы. Но как это сделать? Как спровоцировать киллера на решительный шаг?

Я решил пересмотреть досье «Синей стрелы» ещё раз. Может быть, я что-то не углядел в методах и принципах её (или его) работы. Нет, ничего нового я не нашёл. И вдруг меня озарило. Самое главное условие работы и самого существования этого киллера – это его полная невидимость. Никто до сих пор ничего о нём не знает. Каков его пол? Его возраст? Неизвестно. Не говоря уже о его месте рождения, примерном месте проживания или особых приметах. Он наверняка захочет опять уйти незамеченным и неопознанным. Это без сомнения.

Я начал рассуждать. Орлов уходит с работы, как правило, после всех сотрудников. Если сделать попытку покушения на него в конце его рабочего дня, то уйти невидимкой не получится. Второй раз фокус с пропуском, как в случае убийства стажёра, провести будет затруднительно. Да, конечно, «Синяя стрела» наверняка захочет смешаться с толпой.

Сегодняшний день практически прошёл. Информация, которую мы распространили, наверняка смешала ему карты. Импровизировать на ходу он вряд ли будет. До предполагаемого отъезда Орлова остаётся, таким образом, ещё два дня. В последний день перед отъездом рабочий график любого человека, а тем более начальника такого ранга не прогнозируем. Значит, удар будет предпринят завтра. Время? Предположим, с семнадцати до восемнадцати часов. В этот период уходят с работы большинство сотрудников.

Справа от кабинета Орлова имеется небольшая каморка площадью три или четыре квадратных метра. Закрывается она только изнутри. Мы с Егоровым пройдём в неё заранее и займём позицию. В двери каморки есть небольшое отверстие. Вернее, мы его сделали сами, чтобы был хороший вид на весь коридор. Интересно, как он собирается пройти сквозь охрану Орлова? Судя по всему, этому человеку не занимать фантазии.

Я вышел за территорию предприятия и ждал её. Алгерда появилась минут двадцать спустя. Работа на неё не действовала угнетающе. Она была свежа, как будто рабочий день не наступил. Я махнул ей рукой. Девушка улыбнулась мне и подошла к машине.

– Покатаемся? – спросил её я.

– Почему бы и нет?

Ещё штандартенфюрер Штирлиц говорил, что запоминается только первое и последнее. Поэтому я отвёл минут десять на то, чтобы сделать ей несколько дежурных комплиментов, поговорить о рабочих буднях. Затем, я как бы невзначай пожаловался ей на дисциплину своих сотрудников.

– Один мой сотрудник ушёл на полтора дня с работы и никого не предупредил. Не знаю, что делать с этими разгильдяями. Влеплю ему для начала строгий выговор.

Если она промолчит, то, значит, ей действительно необходимо было скрыть эту информацию.

Но Алгерда заговорила:

– Это случайно не тот субъект, который допрашивал меня за день до тебя?

– Именно так.

– Тогда он не виноват. Этот человек просил меня передать тебе, что ему необходимо срочно отлучиться в связи с болезнью отца.

– Почему же ты это не сделала?

– Если бы знала, что он из-за этого может пострадать, то сделала бы это сразу. А затем меня закрутила работа. Хотя он мне совсем не понравился.

– Чем же?

– Не люблю мужчин, которые путают дело со своей похотью. Задавал мне какие-то производственные вопросы, а его взгляд явно свидетельствовал о том, как бы быстрее узнать, насколько я хороша в постели.

– Мы с тобой были наедине столько времени, и ты не вспомнила об этом не разу?

– Я увлеклась тобой, а потом, напомню тебе, мы занимались с тобой определёнными вещами. Вспомни, что мною была даже забыта своя сумочка в твоём автомобиле. Назови мне женщину, которая в такую восхитительную ночь с мужчиной, причём первый раз в жизни, будет держать в голове какую-то информацию какого-то сотрудника.

Я улыбнулся. С этим было трудно спорить.

– Что мы будем делать сегодня? – спросил я.

– Повторим то, что было вчера.

– А родители?

– Они уже знают о тебе. Тем более что я вчера не ночевала дома.

– И когда ты меня с ними познакомишь?

– Когда это делают все современные девушки. Тогда, когда пойму, что беременна, – сказала она, то ли шутя, то ли серьёзно.

Мы поехали ко мне домой. Зайдя в квартиру и скинув туфли, она по-хозяйски прошла на кухню.

– Что ты ищешь? – спросил я.

– Чего-нибудь нам с тобой выпить. Всё-таки я ещё немного волнуюсь. Как-никак, а это у меня только во второй раз.

– Может быть, не стоит рисковать?

– Ты о чём беспокоишься?

– Ни о чём, а о ком. О том, из-за которого ты меня будешь знакомить с папой и мамой, – пошутил я в ответ.

Она рассмеялась. И в этом своём непосредственном, почти детском смехе Алгерда была восхитительна. Я моментально поймал себя на мысли, что мне ещё ни одну женщину не хотелось так, как эту. Уланова не в счёт, подумал я. Эта стерва воспринималась мною тогда только как дорогой трофей.

Алгерда перешла к делу.

– Мне самой раздеться или это сделаешь ты? Как хочет мой господин?

Если бы я не знал, что она лишилась девственности только в прошлую ночь, то наверняка решил бы, что имею дело с опытной профессионалкой. Однако она поставила вопрос, а, значит, ждала ответа.

– Помнится, что в прошлый раз это сделал я. Значит, сегодня твоя очередь.

И она моментально отдалась мне.

Это была не просто ночь любви. Нет, думается, бог Эрос сосредоточил всё своё внимание в эту ночь только на нас. Мы не просто занимались любовью, а казалось, переливали её из одного тела в другое по принципу сообщающихся сосудов. Вся наша постель пропиталась любовью. Воздух в комнате был наэлектризован ею. Алгерда была хорошая ученица в подобных науках. А, может быть, мы просто были созданы друг для друга. Если бы эти постельные отношения кто-то попробовал бы описать с точки зрения физики или химии, то, наверное, сказал бы, что наше взаимодействие происходит не на физическом, а на клеточном уровне.

Утром она опять встала первая и приготовила завтрак. Хорошая получится жена, подумал я. Однако необходимо было возвращаться к работе. Сегодня, возможно, решающий день в моей жизни. Ещё большой вопрос, смогу ли я встретить следующее утро. Поединок предстоял, мягко говоря, не из лёгких.

Ровно в 16:00 мы с Сашей заняли исходные позиции. Нервы были на взводе. Что, если мои расчёты неверны? Что, если преступник замыслил что-то другое?

Мы прождали час. Ничего подозрительного не происходило. Часы показывали 17:00. Наступало время икс. В 17:10 мой напарник толкнул меня в бок.

– Охранники-то спят, – сказал он.

– Сейчас не до шуток, – ответил я.

Я бросил всё-таки взгляд на дверь кабинета Орлова. О ужас! Трое здоровых мужчин лежали у кабинета. Подают ли они признаки жизни, было непонятно. В это время погас свет. Этот коридор был не такой тёмный, как тот, где я чуть было не распрощался с жизнью. Возник небольшой полумрак, но происходившее было отчётливо видно. Убийца отключил видеонаблюдение, остальное его не волновало. Минуты через две из-за угла показалась фигура в капюшоне. Человек осмотрел коридор, увидел лежавших охранников и двинулся к двери кабинета. Когда он поравнялся с нашим укрытием, то мы с Егоровым выскочили, наведя на него оружие и заблокировав пути отхода.

– Хенде хох. Концерт окончен, – крикнул я.

Он сделал резкое движение рукой в моём направлении, но одновременно с этим раздался выстрел из «вальтера» Егорова. Человек схватился за плечо, зажимая струю крови. Я же хладнокровно добил его двумя выстрелами в упор.

Охранники моментально проснулись и вскочили на ноги. Слава богу, что это было только снотворное, подумалось мне.

– Извините, ребята. Мы у вас немного пошумели и намусорили, – произнёс Егоров.

– Необходимо включить свет и произвести опознание убитого, – добавил я.

Свет включили. Фокус был тот же самый, преступник или его сообщник выключил рубильник.

Я, Егоров, три охранника, выскочивший из кабинета Орлов и люди, прибежавшие на выстрел, долго вглядывались в застывшее лицо повара Зыкова, в руке которого был зажат нож с синей рукояткой.

Наконец Егоров произнёс надгробную фразу, обращаясь ко мне.

– Командир, кажется, произошло чудо. С «Синей стрелой» покончено. За мой своевременный выстрел с тебя причитается. Иначе он пропорол бы тебе горло. Согласен?

– Согласен. И что я должен делать?

– Ужина в ресторане будет вполне достаточно. Если боишься заскучать, то можешь взять с собой Алгерду.

– При чём здесь Коростелёва?

– Хватит валять дурака. О вашем романе говорят уже даже гардеробщицы.

Нравы солидной коммерческой структуры, судя по всему, мало чем отличаются от нравов обычной деревни.

После выходных меня вызвал к себе Орлов. В присутствии Олега Сергеевича он горячо пожал мне руку и произнёс, что является моим должником. Мне был пожалован месячный внеочередной отпуск. Вернее говоря, нам. В конце разговора начальник ОАО «Клевер» улыбнулся и произнёс.

– Дама такого героя также имеет право на отдых.

Если про мой роман с Алгердой знали даже гардеробщицы, то до начальника всего предприятия эту информацию не могли не донести. Пускай даже и в последнюю очередь.

Я рассказал ей всё сразу. Меня терзали сомнения, захочет ли эта девочка на целый месяц оторваться от родительского надзора. Она сразу согласилась.

– Куда ты хочешь поехать? – спросил я её.

– Туда, где есть горы. Или горы и море, но только горы должны быть обязательно.