Текст книги "Я из Зоны. Колыбельная страха"

Ренат припал к биноклю. Я выхватил оптику и бегло оценил обстановку на берегу.

Со стороны убитого сталкера-зомби двигался его напарник, а вот с другой – еще вооруженная парочка. И, судя по форме, это были военные.

– Что там? – просипел Бара. Ему ответил Слепой:

– Там три цели. И если они начнут все вместе палить, то нас зацепят!

5

Я обдумывал ситуацию, пытаясь найти наилучший для нас выход из намечающейся в скором времени заварушки, но решил не торопиться, понаблюдать.

– Так ты им головы прострели, – посоветовал Ренат нашему снайперу и прижался еще сильнее к земле. Тонкий брезент не спасал нас от холода, который буквально выкручивал нам кости. Я же не отрывал взгляда от ползущих по снегу трупоходов-военных.

– Простите, пацаны, не потяну: ветер поменялся, и сразу несколько целей, – признался Слепой.

– Уходим. Сейчас же стрелять начнут, – запаниковал Ренат и начал пятиться назад. Я его остановил, схватив за шею.

– Слепой, приготовиться к стрельбе. Цель раз – трупоход в одежде сталкера, цель два – военный.

Снайпер, контролируя дыхание, выполнил приказ. Выстрелы прозвучали в морозной тишине как щелчки кнута.

– Ну, что там? – спросил Ренат.

Слепой не попал в сталкера. Зато пуля отыскала зомби-военного: тот схватился загрудь, зашатался, как тополь под сильным порывом ветра, и осел мешком в рогозу.

– Раз – мимо, два – в грудь, – прокомментировал я.

И вдруг зазвучала целая симфония из выстрелов. Второй военный засек сталкера, который остановился у трупа своего напарника. Очередь, выпущенную из «калаша», я уже не спутал бы по звуку ни с чем. Сталкер задергался, даже вроде успел вскрикнуть. Первый военный, в которого попал Слепой, присоединился к уничтожению врага. Сталкер попытался защищаться: вскинул ружье, выстрелил дуплетом. Начал перезаряжаться. Выглядело это все так, будто он не хочет бросать своего убитого друга.

– Ничего же себе! – возбужденно выпалил Бара.

– Стреляй, Слепой. Чего ждешь? – спокойно сказал я.

Наш снайпер наблюдал за развернувшейся перед нами бойней.

Сталкер успел перезарядить ружьишко, еще раз потревожил местность выстрелом с двух стволов и упал, сраженный автоматной очередью.

Слепой тоже выстрелил. Военные развернулись в нашу сторону. «Да, ё-моё, у них в мозгах навигатор, что ли!» – мысленно удивился я и вслух сообщил:

– Попал в голову.

Последний трупоход завозился с затвором. Ренат снова попытался вскочить. Я опять его удержал.

– Ты куда собрался?

– Да сейчас я его достану. Слепой, давай махнемся местами. Мне тоже стрельнуть охота.

Мне нравилась простота Баранова. Собрали нас как-то в классе, приказали завести тетради, обязательно подписать: «Тетрадь для секретной подготовки, звание, фамилия, номер роты». Строго-настрого предупредили, что за потерю такой тетради, то бишь секретных данных, нас покарают лишением свободы. Я сначала приятно удивился, надеясь на этих занятиях восполнить пробелы в знаниях. Блокнот Трофимыча был зачитан мной до хрупкости страниц, на которых очень полезная информация про мутантов и аномалии перемешивалась с мыслями старого сталкера. Но рано я радовался. Первым тревожным звоночком стал сам лектор. Им оказался не какой-нибудь опытный залетный сталкер и даже не Ставр. Это был худой и какой-то жалкий на вид подполковник, зачитывающий нам под запись «зиверты и рады» с книги восьмидесятых годов. Секретно. Пробежались на этих лекциях – весьма скудно пробежались, к слову, – мы и по зомбированным. Мне за них стало даже обидно – в классификации их отнесли к условно живым и мало разумным.

Ренат в своей тетрадке так и написал: «трупы, которых можно убивать без проблем». Даже в рамочку обвел это заключение. Под определением «без проблем» он, правда, подразумевал не конкретные боевые действия, а отсутствие наказания со стороны начальства.

Баранов со снайпером поменялись местами, я безразлично отдал Слепому бинокль. Патронов для СВД мы взяли достаточно, и Бара принялся палил в оставшегося военного-зомби.

– Интересно, – произнес я задумчиво.

– Что интересно? С какого выстрела этот лупоглазый попадет? – спросил Слепой. Я тоже видел, как размытый силуэт зомбированного падает после выстрелов Рената, долго лежит на снегу и медленно поднимается. Можно было даже заподозрить Бару в садизме, но мы прекрасно знали о его снайперских способностях, которые, мягко говоря, были далеки от идеала… Хотя, у меня выходило еще хуже.

– Попал, – сообщил Слепой. Баранов повернулся к нам.

– Слышь, шахматист, ты чего мне под руку наговариваешь? А?

Вдруг зашипела рация. Я перевернулся на бок, долго извлекал ее из недр тулупа.

– А вдруг это военные-трупоходы с нами связаться хотят, – сказал Слепой и попытался улыбнуться. Кривовато и как-то неуверенно это у него получилось.

Выуженная из тепла рация разразилась трескотней, среди помех проскочило:

– Вернуться…

Баранов засмеялся, следом захохотал Слепой. Даже я скупо улыбнулся, узнав голос Ставра.

– Тройка – центру. Принял, – ответил я.

Раньше связь в Зоне была значительно лучше, даже сталкерские наладонники работали шустро, показывали соседей. Я еще с Трофимычем застал те времена, когда можно было вести переписку. Грешили на Всплески, потому что после каждого связь становилась все хуже и хуже. Вот и наша рация, которая без труда должна была ловить сигнал с НИИ, только стрекотала и шипела.

– Минута на сборы, – распорядился я, встал, не прекращая взглядом контролировать территорию, размялся, разгоняя кровь по сосудам. Сложились мы очень быстро, и, перед тем как выдвигаться, я остановил Рената и сказал:

– Бара, забудь. Ты хорошо отстрелялся, а они… уже давно разжалованы.

– Шахматист, ты вообще странный стал. На Фабрику двинулся нормальный солдат, а вернулся…

Он замолчал, подбирая слова. Такое с ним редко случалось.

– Забей, Бара, – сказал я снова. Подставил ему кулак, и он ударил по нему в ответ.

– Ничего, я тебя завтра на тренировке угрохаю. Жим лежа, соточка и четыре подхода по десять раз.

– Баранов, мужик должен жать свой вес. И поверь, мне трех подходов хватит, – отказался я, а сам подумал: «Нет, братанами с Ренатом мы точно не станем. Такое случается, Зона решает все сама, смешивает нас, людишек, по своему усмотрению. Остается или стать бешеной собакой и кидаться на всех или найти с коллективом общий язык. До поры до времени. Друзей здесь нет и быть не может, зато есть враги, причем двух видов. Одни сейчас – активные противники, другие – временные союзники. Но все равно и те, и другие – враги».

– Ну, чего стоим? Надо быстро бежать, раз Ставр вышел на связь, – вмешался Слепой. Снайпер был человеком майора. Преданным псом. Как и Шмель, который уже отжужжался.

Да и Ренат, как мне казалось, становился таким же. Командир для каждого из нас готовил свою роль: Слепой – снайпер, Ренат – замена Шмеля, боевик с автоматом; а я, сержант Новиков, – разведчик и просто убийца, а если говорить языком сталкеров, то «отмычка» и стрелок.

– Так топай. Кто мешает? – спросил я и тут же добавил: – Ладно, не бойтесь. Это моя работа – водить вас по полям и лесам Зоны.

Потом попрыгал еще для сугреву, достал болты из кармана и сделал первый бросок.

6

На пути нам попалась всего одна аномалия – и та самая безобидная. Я даже остановился, с ностальгией вспоминая первую встречу с ней – на болоте. Зимой Зона изменилась до неузнаваемости. Снег выдавал множество скрытых в другое время года ловушек. Надо было только проявить внимательность и знать, что конкретно искать. Ветерок, который играл с нами в «догонялку», поднял в сторонке сухой снег, смешал его с дымкой, висящей над рогозой, и аномалия преобразилась, заискрилась.

– Слева, на девять. Аномалия «кислотный студень», – предупредил я.

Согреться никак не получалось, двигались мы медленно, иногда останавливались. Мне казалось, что моя кожа потихоньку покрывается тонким слоем льда.

– Что будем делать? Идем в другую сторону? – забеспокоился Ренат.

– Стоим.

– Или идем в другую сторону? – переспросил Слепой.

– Нет, стоим, смотрим и любуемся.

– Чем любуемся? – снова поинтересовался Ренат.

– Аномалией, конечно. Глянь, как смешались дымка и снег. Искры вылетают, как бенгальские огни. Красота, Новый год скоро…

Я вспомнил дом, елку, которая пахла на всю квартиру, иголки на паркетном полу. Вспомнил родителей. Они все же разъехались. Мама написала, что, признайся отец в измене, она его простила бы. А отец все отрицал. Упрямо и без колебаний.

Бара шумно высморкался, выдергивая меня из раздумий.

– Что, налюбовался? У меня ноги уже замерзли.

– Не надо экономить на обуви, тогда и копыта мерзнуть не будут. Двинули, черствые людишки. Не способны вы видеть и ценить красоту.

Я заметил, как Слепой покрутил пальцем у виска, а Баранов недоуменно пожал плечами.

Снег снова заскрипел в такт нашим шагам, словно жалуясь, что такие тяжелые лбы топчутся, портят его белый покров. Скоро мы выбрались из болотистой местности. Рогоза и камыш остались позади, наконец-то показалась дорога. Я кидал болты, которые безвозвратно уходили в снег. Послышались звуки выстрелов со стороны свалки – Полигона отходов. Опять кто-то воевал. Только Бар был объявлен нейтральной территорией, хотя я мало этому верил.

Мы добрались до блокпоста. Укутанный в тулуп боец вытоптал целое поле перед перегораживающими проход плитами. Солдат смотрел на нас с интересом, чуть ли не открыв рот от удивления. Год тому назад и я так же, с придыханием и восхищением смотрел на разведку. В его глазах мы сейчас были вооруженными до зубов хищниками.

– Раз-два, вольно. Ты чего тут один стоишь? Приказ Ставра: дежурить только парами. Да и то мало будет. Вас вообще надо толпой выгонять.

– Приказ на приказ: всем собраться и начать штурм коллектора, – произнес солдатик и зашелся в сухом кашле.

– Тля, – выругался я.

– Афигеть, – добавил Ренат, и лишь Слепой промолчал.

– Зайдешь после, таблеток отсыплю, – сказал я караульному и ринулся к зданию НИИ.

Ставр, словно поджидая нас, стоял на входе. Настоящий военный: в бронежилете и каске, с автоматом, подсумком с патронами, с гранатами и сигнальными ракетами, – брутальный дядька, в общем. Он властно раздавал указания, показывал на коллекторный колодец.

– Товарищ майор, учебно-тренировочное задание выполнено. Цели уничтожены… – доложил я, отдав честь.

– Чего так рано? – спросил Ставр.

– Задача выполнена и, согласно учебному плану, мы вернулись на базу, – сказал я. И тут влез Баранов:

– Так, это, товарищ майор, вы ж по радейке сами сказали – вернуться.

Ставр поманил его пальцем, и, когда Ренат приблизился, втянул воздух носом и, внимательно посмотрев на красное лицо бойца, тихо спросил:

– Ты чего, солдатик, не в себе? По какой радейке? Я уже забыл, когда по ней связывался в последний раз.

– Эээ, – Ренат обернулся, ища у нас поддержки. Слепой сразу начал демонстративно заниматься винтовкой, бережно осматривать оптику.

– Что ты экаешь? Баранов, не мычи. Знаю я вас, спортсменов, опять, небось, протеина наглотался?!

– Товарищ майор, мы все вместе слышали по рации приказ вернуться на базу, – сказал я, делая акцент на слове «вместе».

– Прохиндеи, – пробурчал майор. – Слепой – на крышу, вы – со мной в коллекторные подвалы.

– Зачем нам туда? – спросил я настороженно. Хотя все уже понимал: разворошил кровохлеб осиное гнездо, завел нашего командира, разозлил.

– Коллектор требуется обследовать и зачистить. Вот ты и будешь помогать его вычищать. Я ж тебе пообещал, что приму меры.

Я отметил про себя, что вокруг царила какая-то неестественная суета. Солдатики с испуганными лицами бегали по заброшенной территории с оружием в руках. Я заметил, что всем выдали усиленный боекомплект. Все было серьезно. А значит, Ставр решил прошерстить коллектор полностью.

– Товарищ майор, я думал, вы одобрите мой план действия…

Командир вместо ответа толкнул меня плечом и двинулся от ворот к открытому люку, раздавая на ходу указания.

– Бойцы, я не понял, почему еще на поверхности? Быстро на выполнение задания! А ты куда канистру тянешь? Давай все вниз спускай! Самому страшно – бери старшину!

Слепой шустро побежал в сторону здания, и только Ренат остался на месте.

– Товарищ майор! – крикнул я. Слова, как пули, полетели в широкую командирскую спину. Но тот даже не обернулся. Таким Ставра я не лицезрел со времен срыва операции на Фабрике. Накрыло его тогда хорошо, и, как оказалось, это безумие очень удачно вписалось в его план по захвату бандитов и сталкеров.

Вот и сейчас я понимал: вся эта суета с коллектором – это новый приступ посттравматического синдрома. И в этот водоворот своего умопомешательства Ставр затягивал и солдатиков, которые кровохлеба видели только в кошмарах.

Снег мешал быстро двигаться, но я не отставал от майора, и к отверстию, ведущему в подземный мир, мы подошли вместе.

– Что, вспомнил устав? Чего загавкал: товарищ, товарищ… Ты у нас кто, разведка? Вот и давай, шуруй. – Ставр посмотрел мне в глаза.

Я вдруг понял, в чем дело: корил себя Ставр за потерянного ночью пацана. Я себе тоже места не находил, но сыскал все же силы отсечь мысли о случившемся, а он, командир, не выдержал.

– У меня другой план.

– Да знаю я тебя, Кузьма. План: взять сталкера, а лучше – много сталкеров. Да? Сами мы не справимся, не одолеем мутанта? Ты что, себя крутым считаешь, молокосос? Мы тут их убиваем и будем убивать.

Ставр не кричал, не повышал голос, и именно от этого становилось не по себе, но я все же не сдавался.

– Это странный кровохлеб. И да, малой группой с опытным сталкером у нас есть шанс убить эту тварь.

– Сержант, у вас две минуты на то, чтобы привести себя в порядок и заняться делом. Или вы настаиваете на своем предательском плане? Хотите, как и в прошлый раз, привести крысу в наши ряды?

Ставр ринулся к колодцу, заглянул в него, оценил обстановку. Перед тем как исчезнуть в недрах канализации, он добавил:

– Говорю откровенно: еще раз посмеешь гнать пургу про помощь от сталкеров, я тебя выкину из части, как глистного котенка. И никто меня не заставит тебя дальше терпеть.

Солдатики, стараясь не смотреть на меня, полезли за майором.

Я стянул шапку, погладил автомат, посмотрел на небо. Пошел снег, жесткими крупинками неприятно царапая кожу. Что тут было думать? Иногда лучше молчать и тихо сопеть. Я снял с ветки сосульку, закинул в рот, стараясь смыть горечь, и полез в коллектор – за майором Ставром и остальными бойцами.

Пальцы

1

Вроде уже должен был привыкнуть, ан нет. Все в Зоне как-то не так, не по логике вещей: проверенные временем радейки вдруг перестали работать, зато через столько лет разрухи в старом вонючем подземелье, где даже бетонные кольца входа-колодца потрескались и держались на честном слове, мигала красная лампочка.

– Перегруппироваться!

Голос Ставра эхом отскакивал от стен. Я попрыгал, проверил автомат и двинулся за группой.

Нет, это был даже не коллектор, а широкий ход по теплотрассе. Вдоль стен круглого туннеля тянулись толстые трубы и электрические кабели с потрескавшейся обмоткой.

Поворот и спуск по ржавой лестнице с гнилыми ступеньками. «А я-то думал, в этом подземелье время остановилось! Выходит, и здесь оно точит потихоньку человеческие сооружения. Пожирает всё, что создано непосильным трудом, переваривает», – размышлял я.

– Осмотреться!

Помещение, в которое мы попали, было немаленькое, со множеством подпирающих свод колонн. Вокруг опасно торчали железные прутья, валялись бочки и груды тряпья с неприятным запахом разложения. Глаза наконец приспособились, и я понял, что освещение в этом зале было каким-то странным – зеленоватым, как от гриба гнилушки. Свет исходил от лужи в углу помещения, обнесенной металлической сеткой.

Казалось, эту аномалию специально огородили, намекая, что к ней подходить не стоит. Солдатики не спешили разбредаться или идти дальше, в темные коридоры. Они собрались возле Ставра, как овцы, чующие волков, жмутся к пастуху.

Все, кроме самого любопытного солдатика. Он присел возле проломленной сетки и завороженно уставился на зеленоватую лужу, на поверхности которой лопались мелкие пузыри.

– Эй, не трогай «студень»! – рявкнул я ему.

Он посмотрел на меня, кивнул.

– Сержант Новиков, ко мне, – приказал майор.

Я подошел к командиру и выпалил, не дожидаясь, когда он начнет снова отчитывать меня:

– Ставр, надо поднимать парней на поверхность, я приведу опытного сталкера. Только с проводником…

– Сержант, – прервал меня майор, – еще раз предложишь этот вариант, и я тебя из Зоны лично выведу.

– Как тех сталкеров? Или как Хрипа, который нам помог? – уточнил я.

– Я его убегать от правосудия не заставлял. Он сделал свой выбор. Запомни. Если будешь продолжать в том же духе, то закончишь так же, как этот урод просторовец, – понизил голос Ставр. – И это не угроза, а предупреждение. Понял, сержант?

Я усмехнулся. Провел пальцами по уголкам рта. Видимо, этот жест, который я перенял у бандита Чеса, бесил Ставра.

– Сержант, проверь аномалии. Пора тебе вбить себе в голову, что незаменимых людей очень мало.

В ушах у меня вдруг зашумело, как будто я оказался под водой, стало очень жарко, кожа покрылась липким потом. И, видимо, подобные ощущения в это мгновение испытывал не только я.

– Что это? – испуганно спросил кто-то из солдатиков.

– Отставить панику, боец, – уверенно ответил Ставр. Он внешне был очень спокоен, но истинное психологическое состояние командира выдавали тонкие струйки пота, стекающие по его вискам.

– Замерли и максимум внимания! Сержант проверит помещение, даст команду, и тогда выдвигаемся. Только по команде!

Как по мне, я бы вообще не стал ничего проверять в этих темных коллекторных коридорах без должной подготовки. Сам же Ставр, который меня и учил осторожности, теперь лез на рожон. Да еще и молодых пацанов за собой тащил.

Снова раздался этот странный, теперь уже отчетливо похожий на утробный, звук, вызывающий головокружение и шум в ушах.

Раздались нервные вскрики солдат. Я подумал, что даже при штурме Фабрики настроение у нас просто зашкаливало – по сравнению с этим унылым блеянием.

– Так, если заметили колебание воздуха – сразу открываете огонь на поражение! – начал я командовать. Майор одобрительно кивнул.

– На поражение воздуха? – спросил солдатик со смешными усиками.

– Чего? – переспросил я, подойдя поближе. Нет, пугать я его не хотел, просто он стоял на моем пути.

– Не узнал вас, сержант Новиков, – сказал он.

Я смачно плюхнул ладонью по его плечу.

– Молодец! Если бы попросил извинений, то получил бы сразу в печень. А так – молодец, не стушевался! – похвалил я парня. – Стреляем, а потом уже сопли разводим.

Я приблизился к бойцу, сидящему возле аномалии:

– Сюда не лезем. Кислота, по сравнению с этой лужей, простая водичка.

У этого солдата на каске красовалась наклейка из синего скотча: буквы и римская цифра – группа крови. Такое я видел впервые. «Ладно – подумал я, – чем бы дети не тешились…» Солдатик этот поднял камешек и кинул в зеленоватую лужу.

Получилось красиво. Но все красивое в Зоне таило в себе смертельную опасность. Сначала из аномалии в воздух ударила струя зеленого пара, потом лужа словно закипела. Оттенок «студня» в месте падения камня начал меняться – от насыщенно зеленого до салатового.

Я постучал по каске любознательного мальца.

– Отойди уже от аномалии. Брызги попадут – разъест до кости.

Еще в самом начале, когда мы только зашли в это помещение, я увидел в глубине два ответвления от основного зала – два коридора: правый зиял темнотой, а вот из левого шел какой-то синеватый отсвет. Я достал из кармана болт и направился ко второму туннелю – подсвеченному, догадываясь уже, какую аномалию там найду. Прекрасную, добрую аномалию. Я взял автомат на изготовку, приблизился к солдату, который прикрывал этот коридор.

– Там что-то сверкает, как маленькая молния, – доверительно сообщил мне боец.

– «Разрядка». Не суйся туда. Смотри – такое в жизни нечасто увидишь, – предупредил я парня и кинул болт в нутро туннеля. Раздался знакомый треск. Коридор наполнился яркими вспышками.

На другом конце бетонного рукава мелькнула тень. «Зараза, раздаю тут нравоучения, а сам среагировать не успел».

– Бууум!

В этот раз звук был очень тяжелым. Мозг мгновенно запульсировал от свалившейся на него извне нагрузки, но уши не заложило. Солдатики замерли, ощетинившись стволами автоматов. Некоторые бойцы присели, другие прижались к бетонным столбам. Даже Ставр наклонил голову, как борец в стойке.

Яркие искры от «разрядки» исчезли, воздух наполнился запахом озона. Что ж, теперь я знал, с кем мы воюем. Осталось только перегруппироваться и начать наконец зачистку коллектора.

Но в следующий миг произошло то, что я запомнил навсегда. Солдатик с группой крови на каске опустил руку в «студень». Зачерпнул ладонью зеленую жижу, пропустил сквозь пальцы. Рука бедолаги задымилась, а вязкая жидкость вместе с плотью потекла в лужу.

Завопил боец не сразу. Я успел несколько раз вдохнуть и выдохнуть, надеясь, что это галлюцинация.

Вопль ударил по ушам. Жуткий вопль. Солдатик закричал от ужаса. Он тряс перед собой изуродованной рукой, с которой стекало мясо.

Практически одновременно с этим диким криком на нас обрушилась новая волна шумовой атаки, давящей с удвоенной силой на мозги.

2

Аптечка! Чертов карман на штанах никак не хотел открываться.

– Держи его, держи!

Мои приказы перекрывал грохот выстрелов. Исполненный боли крик изувеченного солдатика словно стал сигналом к общей панике. Началась беспорядочная пальба в сторону коридоров.

– Прекратить огонь! – Это уже кричал Ставр.

– Держи!

Солдатик с усиками, майор и я пытались в этом оглушающем хаосе удержать на полу бьющегося в агонии любителя «студня».

– Свет!

Я шлепнул раненого по щекам, заглянул в его глаза, оценил состояние зрачков. Мы буквально распяли парня на полу, не давая прикоснуться ни к чему обожженными кислотой пальцами. Я достал из аптечки шприц-тюбик, сорвать с него блестящую обертку, сдернул колпачок. Игла блеснула в свете довольной аномалии, получившей свою жертву.

– Черт тебя побери! – прорычал я.

Укол, и еще обезболивающие. Солдатик перестал вопить, начал всхлипывать. Губы он себе прокусил, и теперь из них лилась кровь. Однако это было не самое страшное.

– Ставр, – сказал я и кивнул на пальцы несчастного. Зеленая жижа медленно, но уверенно продолжала пожирать руку бойца, захватывая плоть все дальше и дальше.

– Смоем? Сотрем? – спросил майор.

– Чем? Тут только вжик поможет.

Я взял автомат солдатика, сорвал жгут с приклада (да, бойцы соблюдали старую традицию: приматывали к оружию индивидуальный перевязочный пакет жгутом), крепко наложил на предплечье парня. Он начал терять сознание, дернулся, словно предчувствуя новую беду.

Стрельба утихла, и теперь огонь велся короткими очередями. «Пусть стреляют, – подумал я. – Главное, новых звуков со стороны проклятого коридора мы больше не слышали. Это очень хорошо. Спугнули тварь».

– Зажигалку, – произнес Ставр. Усатый тут же подал огонь. Солдат понял наши намерения и начал трястись не меньше обожженного кислотой товарища.

– Как он умудрился упасть в аномалию? – сквозь зубы спросил командир.

– Не упал. Сам руку засунул, – ответил я.

Ставр ловкими движениями соединил части раскладного ножа так, что они превратились в импровизированные кусачки.

– Этим ножом можно даже стальные прутья перепилить. Или пальцы. Готов?

Я плотно зафиксировал руку отключившегося от болевого шока бойца, слегка ее приподнял. Остатки мизинца отлетели под нажимом лезвий ножа без проблем, потом безымянный палец… Ставр без всяких эмоций на лице четко перекусывал «кусачками» фаланги пальцев солдатика. Надо было успеть раньше «студня».

– Не надо!!!

Бедолага пришел в себя, забился, как рыба на льду. Он крутился, стараясь вырваться, выл и орал. Боец с усиками почти слетел с него, но кто-то помог удержать…

– Режь! – крикнул я Ставру. Псевдокислота ускорилась и теперь с быстротой огня пожирала пальцы парня. Еще чуток – и перекинулась бы на кисть.

– Держи лучше! Да, так.

Средний палец отлетел. Кровь хлестала как из ведра. С указательным разобраться никак не получалось. Я навалился на обожженную ладонь, рискуя и сам влезть в зеленоватые капли «студня». Лезвие ножа чиркнуло по бетону, срезая палец.

– Давай большой!

– Подожди, вроде нет на нем слизи. – В тусклом свете фонарей я внимательно осмотрел оставшийся палец, чуть ли не обнюхал его, как собака, выискивая повреждение.

– Нет, чистый!

– Режем или нет?!

– Нет!

Я разорвал перевязочный пакет, и в этот момент снова ощутил шум в голове, удар по мозгу. Оскалился, чувствуя, как во мне закипает ярость. Инстинкт заставил меня оглянуться. Высокий солдатик, который несколько минут тому назад испуганно пятился от «разрядки», теперь стоял прямо перед ней и раскачивался, будто находился на краю пропасти. Он уже собирался рухнуть в озеро электричества, когда я схватил его за шиворот и завалил на спину. Удушающий прием, перехват автомата – и я начал оттаскивать бойца от аномалии.

– Бууумм!!!

Мозги начало тошнить. По-другому описать эти ощущения я бы не смог. Головокружение вперемешку с нарушением координации движений, словно меня час крутили на качели.

– Ставр!

Все же я справился с солдатом, оттащил его в сторону, хотя он сопротивлялся.

– Он у входа! Сзади, сзади!

Это была уже настоящая паника. Паника, которая сгубила немало людей в сложных, но разрешимых, в принципе, ситуациях. Солдаты находились на грани истерики. Выход, единственный выход, перекрыл мутант.

– Все умрем! Теперь мы все умрем! – орал солдатик с усиками, он же и открыл огонь на поражение. Пули полетели в сторону ржавой лестницы.

Ставр сориентировался мгновенно. Он вырвал автомат у усатого, каким-то непонятным движением заломал нервному бойцу руку и посадил его сверху на солдатика с ампутированными пальцами.

– Отставить истерику! Начать эвакуацию на поверхность! Начинаем с раненых и беременных. А ты, Баранов, в следующий раз подавай команду голосом, а не шарканьем подошв.

Рассерженная морда Рената, которого все приняли за монстра, появилась из-за угла. Он обвел нас тяжелым взглядом, вычислил усатого и показал ему кулак. Внушительный такой кулак.

– Баранов, занять позицию возле аномалии. Охранять ее будешь от любителей кислоты и электричества.

Ренат кивнул, завис на миг возле Ставра и…

Солдаты ринулись на поверхность, опережая друг друга. Я остался с Барановым. По нынешним временам мы были уже опытными, проверенными в деле бойцами.

– Замыкаем! Выходим крайними! – почему-то проорал я.

Бара смотрел на пол, на остатки пальцев в зеленой слизи. Стащил шапку, вытер ею бритую голову.

– Слышь, Кузьма, ты тут что, в гестапо играл? Зачем пацану пальцы отрезал?

– Коллекцию начал собирать, – огрызнулся я.

Последним из бойцов уходил усатый.

– Это этот, сын швабры, в меня стрелял? – спросил, глядя на него, Ренат.

– Он не со зла. Замри, Бара, – ответил я. И тут же резко направился к темному коридору. Чуть высунулся из-за угла, с упоением нажал на спусковой крючок. Стрелял короткими очередями. Эхо выстрелов побежало по туннелям.

– Ты чего, Кузьма?! Чего там?!

– Ничего. Думал, что просчитал гада, а он, видимо, спрятался. Трусливая гнида, – объяснил я свой поступок. – Ладно, хватит на сегодня. Остановимся на малом: не убило никого – и то хорошо.

– Нет, Кузьма. Я ж чего полез в коллектор. Ставру сообщить, – произнес Ренат. И показал два пальца.

3

Этот ужасный день закончился не менее ужасным вечером и перекинулся в беспокойную ночь. Больной метался в кровати, баюкая изувеченную кисть. На меня он, придя окончательно в себя, реагировал с лютой ненавистью и поначалу не давал обработать рану. Очень хотелось его успокоить в стиле Рената, но я проявил терпение. Пододвинул табурет, сел рядом и спокойно объяснил, зачем мы, изверги, отрезали ему пальцы. Пальцы на правой, рабочей руке.

После этого я отправился снимать стресс в нашу «качалку».

– Помоги, – просипел Ренат. Его красный лоб пересекала вздутая от напряжения вена.

Я слабо потянул гриф штанги вверх, приговаривая:

– Сам, сам тяни! Вот, молодец.

Гриф с металлическим лязгом опустился в пазы. Ренат выжал из легких воздух и тут же вскочил со скамьи, вращая руками.

– Все, твоя очередь.

– Пропущу, – сказал я.

Зал, в котором раньше стоял бильярдный стол, спаленный еще месяц назад, переоборудовали в тренажерный. Ренат просто ошалел от счастья, когда в подвале обнаружил сваленные в кучу самодельные «железяки»: штангу, переделанную из оси машины, облезлую гирю, раритетную гантель и залитые цементом банки из-под краски. Я не понимал его радости. Турник, брусья и дорожка под ногами – лично мне больше ничего и не нужно было. Но здесь, под руководством напарника я рьяно, если так можно было про меня выразиться, взялся за дело. Смешно. Дома я «железо» вообще не тягал.

– Давай, давай, не ленись, Кузьма, а то таким дрыщем и останешься!

Я посмотрел в окно – с целым, как это ни странно, стеклом. Суровый декабрь выдался в этом году. На улице, замотанные в брезент, лежали тела мертвых пацанов. Утро началось с серого рассвета и… хмурого Ставра. Было от чего хмуриться. Потерь мы не несли с осени. Даже самострелов раньше не было. Майор Ставр как мог бодрил солдатиков. Но, видимо, не помогло.

Местный командир, подполковник, занимающийся в части тыловым обеспечением (судя по холодным стенам наших жилищ, получалось у него не очень, но с боевым направлением он справлялся еще хуже), тоже старался поддерживать ребят.

Теперь этот суетливый, но в целом очень неплохой мужик стоял возле погибших, стянув с головы шапку. Не для него была работа в Зоне. Слишком он был мягкий. Не вредный, не подлый, а просто мягкий.

Я прислонился лбом к стеклу. Обжигающий кожу холод растекался по голове, в затылке начала пульсировать боль. После коллектора голова непрерывно болела и кружилась до самого утра. Этот «бум», который нехило тряханул наш отрядец, вывел меня из равновесия. К Зоне я уже привык, мне уже не мерещилось, что за каждым валуном – аномалия, а за каждым кустом – кабан. С другой стороны, я понял, насколько верным было решение тренировать нас в самой Зоне. Теперь я, анализируя каждый свой шаг, а иногда полагаясь на инстинкт и опыт, точно знал, за каким валуном аномалия, а в каких кустах – кабан. И чем больше узнавал Зону, ее коренных обитателей – сталкеров и мутантов, тем больше понимал, как же я мало понимаю.

– Костыль! Чё ты прилип к окну, как муха к повидлу?

– Слышь, Баранов, а как пишется «не» с глаголами? Слитно или раздельно?

– Чего?

Я оторвался от оконного стекла.

– Ничё. Тебе какой тесак? – Я взял с подоконника два ножа и повертел ими в воздухе, разминая кисти.

– Опять ты за свое. Играешься с булавками этими. Лучше бы штангу толкал. Знаешь, что говорит Ставр? Если спец вступил в рукопашный бой, то он потерял автомат, пистолет, гранату и сигнальную ракету, а если он все это потерял, то он не спец. Понял?