Текст книги "Проклятие египетской жрицы"

Ну а пока, как вы могли догадаться, положенные две недели мне отрабатывать не пришлось, но, как ни странно, стипендию за них заплатили, что составило ровно сороковую часть от гонорара, полученного от Сруля…

– Ты опять о чем-то думаешь! – послышался с кровати сонный голос Танюшки.

– Прощаюсь с прошлой жизнью! – я отвел взгляд от университетского городка за окном и так быстро задернул штору, как будто испугался, что она увидит мое прошлое.

Не успел я обернуться, как был заключен в объятья.

– Да ты совсем продрог! Пойдем, я тебя отогрею!

Только мы залезли под одеяло, как из коридора донеслись звуки шагов и приглушенные разговоры.

– Родители собираются на работу, – шепнула Танюшка.

Следующие полчаса мы тихо лежали обнявшись, не позволяя себе никаких глупостей, хотя очень хотелось. Зато, когда шум отъезжающей машины оставил за собой лишь обиженный лай Тоби, мы предались любви не боясь быть услышанными!

Около полудня нас разбудил телефонный звонок из-под кровати. Я свесился и выудил оттуда свои спортивные штаны.

– Ты куда запропастился? – услышал я недовольный голос Сруля. – Время не терпит!

– А где я должен быть? – прошептал я, вися вниз головой.

– Ты должен был мне отзвониться, как только фотокарточки на загранпаспорт будут готовы!

– Загранпаспорт?

– Просыпайся, мать твою! Вспоминай!

Я попытался проиграть в голове наш вчерашний разговор, но недавняя волна воспоминаний и ночная буря эмоций оставили там полный кавардак.

– Мы говорили о..? – я затянул паузу, ожидая подсказки.

– Ты что? Влюбился там что ли? Я тебя таким идиотом не помню!

– Влюбился, влюбился, не томи!

Начавшая уже шевелиться Танюшка вдруг замерла. Я выскользнул из-под одеяла и тихо перетек на пол.

– Через три дня ты улетаешь в Сибирь!

– Куда?!

– Через час жду тебя в «Стекляшке» с фотокарточками! Все! Отбой!

Я сидел на полу, слушая короткие гудки. Вытащив из-под кровати свою спортивную куртку, нашел в кармане мятый конверт с деньгами: «Кажется, вчера я подписался на какую-то аферу!»

– Что случилось? – Мой потерянный вид озадачил Танюшку.

– Где у нас ближайшее фотоателье?

– Напротив платформы.

– Мне надо отлучиться на пару часов.

– Я с тобой! Но сначала покормлю тебя завтраком! – соскочила она с кровати, чуть не наступив мне на голову.

– Завтраком тебя буду кормить я, пока готовятся фотографии!

– А зачем тебе фотографии? – наконец спросила Танюшка, когда мы уже сидели в кафе напротив фотоателье.

«Умничка! – подумал я. – Целый час скрывала свое любопытство! А действительно, зачем?! Загранпаспорт у меня есть, а для Сибири он и не нужен!»

– Извини, что спросила, – потупилась девушка, расценив мое молчание по-своему.

– Ну, ты что, милая! – я тронул ее за руку. – У меня от тебя секретов нет! Это нужно для очередного спецзадания.

– Знаю, знаю! По переводу клиентов через границу!

– Запомнила! – рассмеялся я.

– Конечно, запомнила! Я же тебе говорила, что у меня отец пограничник! Да еще и мать на таможне служит! Кстати, они оба дежурят сутками.

– То есть ты хочешь сказать, что сегодня ночью мы будем одни?!

– Я буду одна!

– А как же я?!

– А ты будешь на спецзадании! – ехидно заметила она.

– Ну, не сердись, малыш! Работа у меня такая. Правда!

Она замолчала, о чем-то думая. Я смотрел на ее насупленные бровки и сморщенный носик, и мне не хотелось ни в какую Сибирь.

«А на какие шиши ты будешь жить со своей ненаглядной?» – спросил я себя, и поездка к черту на куличики стала необходимостью.

– Ладно! Будем считать, что я поверила, но как вернемся домой, поставлю тебя в угол!

– А как же мультики! – заканючил я.

– Заслужить надо! – обворожительно улыбнулась она.

– Всегда к вашим услугам-с! – я поднялся из-за стола и по-гусарски щелкнул каблуками.

Вместо стука получился залихватский свист резиновых кроссовок по пластиковой плитке. Ничуть не смутившись, я галантно поцеловал даме ручку:

– Не скучайте-с мадам-с, я скоро-с!

Подошло время забирать карточки.

Уже из ателье я позвонил Срулю, что скоро буду.

Глава 4
Дочь двух капитанов

– К чему такая спешка?! – плюхнулся я за столик к Срулю. – Дал бы мне аванс прогулять! Я такую девчонку встретил!

– Точно влюбился! – Радости за товарища в голосе детектива не было. – Мне теперь страшно за наше дело!

– Что за дело-то? И зачем тебе моя глянцевая личность? – Я положил на стол конверт с фотокарточками.

– Через три дня ты станешь финном.

– Финном?! А при чем здесь Сибирь?

– Вы полетите на международную станцию по контролю за химическим вооружением.

– Фу-у-уф, напугал! Я уже подумал, в космос!

– Зря веселишься! Дело не шуточное! – оборвал меня детектив. – Освободившееся место эстонского химика может занять только иностранец, поэтому, по легенде, вы будете финнами. Ты химик, Мишель твой переводчик.

– Точно, Мишель. Вчера ты это имя поминал. Кто она, снова напомни?

– Капитан таллинской полиции. Это ее напарник застрелился на той самой станции.

– Ну ладно, с ней понятно. А что, в Таллине все химики перевелись?

– Это вопрос политический. Наш клиент слишком известная там фигура и, по понятным причинам, хочет, чтобы об этом деле знало как можно меньше эстонцев. Ну, а потом, он из наших, – в первый раз за беседу Сруль улыбнулся и показал на свой шнобель, – а как много евреев-детективов ты знаешь? Так что я личность в наших кругах известная, и мне доверяют. Поэтому я тебя умоляю, не подведи меня!

– Сколько времени это все займет? – я привстал и попытался выглянуть на улицу, где меня ждала Танюшка, но куда там! Хоть у кафе и были две стены полностью из стекла, откуда и взялось название «Стекляшка», Сруль, как всегда, сел в самый дальний и самый темный угол.

– Твоей возлюбленной придется подождать месячишко-другой! – кивнул он в сторону улицы и, пытаясь предупредить мои возражения, быстро добавил:

– Зато потом будете наслаждаться жизнью в полной мере! Миллион за каждый месяц, проведенный в тайге, тебя устроит?

– Та-а-ак! Теперь уже значит в тайге?! Боюсь, как бы к концу нашего разговора место действия не перенеслось в кедровое дупло! – отшутился я, скрывая возбуждение от названной суммы.

– Помимо жирного гонорара, тебя ждет еще куча бонусов! – он достал конверт намного толще вчерашнего и положил передо мной. – Сегодня вечером или завтра утром мотнись в Выборг и справь себе гардеробчик из финских шмоток, а то обитатели научной станции могут не понять, почему их финский коллега все время ходит в одном и том же спортивном костюме!

– Ну, во-первых, я еще не был дома, чтобы переодеться! – парировал я. – А во-вторых, веришь или нет, но это трико самое что ни на есть финское!

– Верю, верю! – запоздало расхохотался Сруль своей шутке. – Не обижайся! Беги к своей зазнобе, но чтобы послезавтра был при полном параде и готовым к отъезду! Да, и последнее. Не забудь взять свой шпионский набор макияжа. Никогда не знаешь, с чем придется столкнуться.

– Не понял?! Как «и последнее»? – оторопел я. – А когда мы обсудим детали дела?

– Никаких деталей, никакой конкретики! Все, что тебе надо будет знать, расскажет Мишель во время полета. Тебе с ней полсуток болтаться в небе, так что не переживай, получишь полный инструктаж! И об одном прошу, никакой самодеятельности! Сиди в лаборатории и никуда не высовывайся. Ты – официальная причина для Мишель быть допущенной на станцию, и все! – детектив заметно нервничал. – Занимайся своей наукой, а она пусть шуршит насчет самоубийств!

Мне это все больше не нравилось. Все в спешке, все на ходу. Никаких четких задач. Сумасшедшие деньги ни за что. Роль финского химика. Ладно, по-фински я немного болтаю, незнающего язык человека можно провести, но химия? Отравляющие боевые вещества – еще куда ни шло, фельдшерско-армейская выучка вытянет, а что делать, если докопаются до высших материй? Поначалу можно будет списать на языковой барьер, а потом?

Я вышел из кафе, прокручивая в голове варианты развития событий, и попал прямо в объятия Танюшки.

– Ура! Ты так быстро!

– Шпионы долго не встречаются, – прошептал я ей на ухо и оглянулся.

Солнце отсвечивало от стеклянной стены кафе, и Сруля не было видно, но он, наверняка, следил за нами изнутри.

– Слушай! Мне нужно смотаться в Выборг. Поедем?

– Сегодня? – с неохотой спросила она.

– Можно завтра.

– Давай завтра! А то сегодня моих нету, и весь дом в нашем распоряжении! – она прижалась ко мне. – Я хотела тебе праздничный ужин приготовить! Я так рада, что мы будем одни!

По асфальту пробежал солнечный зайчик открывшейся двери кафе. Кто-то вышел и быстрым шагом стал пересекать улицу. На середине проезжей части человек в знакомом драповом пальто заложил руку за спину и, сжав кулак, поднял вверх большой палец. Я улыбнулся.

– А какой у нас праздник? – повеселев, спросил я.

– Ты тоже рад? – заглянула она мне в глаза, не ответив.

Настроение действительно было праздничное! Кругом веселились выпускники, только что отметившие «Алые паруса». После недавнего открытия фонтанов туристов тоже хватало.

«Жизнь кипит, а мне в глухомань уезжать! – переживал я. – Как об этом сказать Танюшке?!»

А она, ни о чем не подозревая, тянула меня в сторону парка. Хоть карманы у меня были набиты деньгами, в парк мы проникли через известную всем местным лазейку. Любуясь фонтанами, мы спустились к финскому заливу.

– Там мои работают! – показала она в сторону Кронштадта. – Папа капитаном на патрульном катере, а мама на таможне.

– Тоже капитаном? – пошутил я.

– Как ты догадался?! – она резко обернулась. – У меня мама капитан таможенной службы, так что я дочь двух капитанов!

– Поэтому мы к тебе через окно лазили? – я нежно поправил ей волосы, заброшенные ветром на лицо. – Папа патрулирует коридор, а мама у дверей проверяет на наличие сигарет и алкоголя?

– Скорее, на наличие офицерской формы, – грустно вздохнула она. – Меня всю жизнь готовят стать женой офицера, и желательно морского.

– А корабельный фельдшер не подойдет? Я ведь три года служил во флоте!

– Так ты судовой фельдшер?! – оживилась она.

– Главный корабельный старшина медсанчасти в отставке! – я откозырял позабытым движением и вытянулся в струнку.

– К пустой голове руку не прикладывают! – серьезно произнесла она.

– Понятно, – улыбка пропала с моего лица. – Без офицерской фуражки я тебе не пара.

На какой-то момент мне показалось, что она испугалась своих слов.

– Вовсе нет! Я не это имела в виду! – поспешила она. – Прости, у меня это само собой вылетело!

– Не переживай! – я притянул ее к себе. – Я же понимаю. Это на генетическом уровне!

– А кем ты, правда, работаешь? – сменила она тему. – Только не надо снова про шпионов!

– Ты права, шпионы – это у них, – я кивнул на группу проходивших мимо интуристов. – А у нас разведчики!

Она молчала, а я не знал, с чего начать. Я страшно боялся разочаровать ее, но врать почему-то не хотелось. И я решил начать с конца:

– Это все: и фотокарточки и встречи, на которые я тебя таскал, – связано с вербовкой.

– Значит, действительно шпион, – еле слышно прошептала она.

– Да, меня завербовали! – я выдержал паузу, чтобы плохая новость, которую я собирался сообщить, не казалась уже такой плохой. – Но не шпионить, а в таежную экспедицию, в Сибирь!

– В Сибирь?!

Она выглядела растерянной.

– Я не хотел тебя расстраивать раньше времени, но мне придется уехать на пару месяцев.

– Сибирь? – повторила она и отвернулась от меня к Финскому заливу.

Я взял ее сзади за плечи и, нагнувшись к самому уху, прошептал:

– Сибирь в другой стороне!

– Когда ты уезжаешь? – не поворачиваясь, спросила она.

– Дня через три.

– Ты едешь медиком экспедиции? Да?

Я промолчал: «Пусть так и думает».

– Зато эти три дня мы будем вместе! – я обнял ее за талию и поцеловал за ушком.

– Щекотно! – она прижала голову к оголенному плечику.

Я развернул ее и крепко поцеловал.

– А почему глаза на мокром месте? – почувствовал я соленый привкус на губах.

– Морской ветер.

– Да, ветерок усилился, – поежился я в своем трико. – Если честно, то я уже готов для праздничного ужина!

– Я тоже! Побежали! Согреемся!

Мы держали хороший темп и вскоре уже были на автобусной остановке. Танюшка раскраснелась, глаза ее горели, грудь часто вздымалась.

– А ты точно преподаешь в начальных классах, а не физкультуру? – спросил я, пытаясь отвлечься от неприличных мыслей.

– На физрука как раз ты больше похож! – рассмеялась она, – а особенно маслеными глазками!

– Неужели мои желания столь очевидны? – я игриво потупил взор.

– Я боюсь, что мои глаза говорят о том же! – она прижалась ко мне своим разгоряченным телом.

Не знаю, чем бы все закончилось, если бы не подошел автобус.

Хоть мы и вернулись домой рано, обещанный ужин получился поздним. И не потому что мы его долго готовили. Вовсе нет! В руках у моей хозяюшки все, как говорится, горело! Просто к готовке того самого ужина мы приступили уже затемно. И если бы физическая активность не требовала подкрепления, то мы бы совсем не вылезали из-под одеяла.

– Завтра надо уйти до девяти, – подкладывала мне свиные отбивные Танюшка. – Пока родители не вернулись с работы.

– Может, им все-таки подойдет отставной старшина? – с надеждой спросил я.

– Может! – улыбнулась она. – Но не тогда, когда мои родители после суточного дежурства. А вот вечером можно попытать счастья!

– А если и вечером они меня не примут и укажут на дверь?

– Главное, милый, что я тебя приняла! – она погладила меня по небритой щеке. – Ну, а если что не так, то будем действовать по русской народной поговорке!

– Это по какой! С милым рай и в шалаше?

– Если милый атташе! – рассмеялась она. – Нет, по уже проверенной. Его в дверь, а он в окно!

После ужина, мы пошли вместе выгуливать Тоби.

– Не зайдешь? – кивнула Танюшка на дом Петьки Дмитриева, когда мы проходили мимо.

– Даже не знаю, – протянул я. – Мы не виделись лет десять, да и расстались мы не очень хорошо. А он что, у родителей живет? Я-то думал, что такой видный хлопец женится на богатой красавице с квартирой в центре!

– Может, и так, но я недавно видела его в автобусе. А почему вы плохо расстались?

– Ну, не то чтобы плохо, но я думаю, он на меня обиделся.

– За что?

– Да есть за что!

– Не хочешь, не говори. Я не любопытная. Если мне говорят, я слушаю, а нет, я не выпытываю.

– Я просто не знаю, насколько ты ревнива!

– Только не говори, что у вас с ним что-то было! – рассмеялась она.

– Ты не ответила, – улыбнулся я.

– Я за собой этого раньше не замечала, но мне почему-то кажется, что тебя я буду ревновать!

– Ну, если твоя ревность имеет только условное наклонение, слушай.

И я рассказал ей о своей первой подружке, которую сумел соблазнить. Конечно, «соблазнить» было громко сказано. Эта известная пожирательница сердец нашего медучилища сама затащила меня в постель. Однако моя первая попытка стать мужчиной с треском провалилась. Я настолько был сконфужен, что в оправдание своей неудачи ляпнул про Петьку, у которого в первый раз тоже ничего не получилось. Но Петьке повезло больше. Его медсестра с летней практики оказалась женщиной мудрой и, успокоив своего неопытного практиканта, под утро получила от него все что хотела. Мне же пришлось отдать остатки стипендии на такси для разочарованной подружки.

– Тогда я знал о женском коварстве только из книжек! – глянул я на реакцию Танюшки.

Она, как ни в чем не бывало, вышагивала рядом, держа меня под руку, ничуть не смущаясь моих откровений.

– На следующей дискотеке, – продолжил я, – Петька начал клеить мою бывшую прихехе.

– Почему бывшую?

– Второго шанса мне не дали, и отправили в отставку с жесткой резолюцией: «На словах ты герой, а не деле геморрой!»

– Дура! – резюмировала Танюшка.

Я спорить не стал, хотя в юности, я действительно болтуном был еще тем!

– Так вот, на Петькины притязания она со смехом ответила, что ей хватило одного девственника с не работающим прибором и что второго она уже не перенесет! Петька ничего не сказал, но глянул на меня так, что и без слов было все ясно. А через два месяца мы выпустились. Петьку пристроили служить фельдшером в военном городке под Красным Селом, а я на три года «загремел» на флот, и в отличие от Петьки «мальчиком».

– Я такого звания не знаю! – улыбнулась Танюшка.

– Это гражданское звание! Пойдем-ка домой, я ознакомлю тебя с процессом присвоения «мальчику» внеочередного звания «мужчина»!..

Ранним утром мы уже стояли на платформе. Обняв сладко зевающую Танюшку, я размышлял о превратностях судьбы: «Подумать только! Почти каждый день я видел крыши Тимяшкино из окон лаборатории и даже не догадывался, что под одной из них живет моя судьба!»

День пролетел на одном дыхании, а нервное ожидание встречи с родителями Танюшки лишь обостряло ощущение счастья.

Когда мы появились на пороге, то родители выглядели напуганными больше меня. И не удивительно. Их светящаяся от счастья дочь появилась в сопровождении одетого с иголочки франта, который одной рукой держал огромный букет, а другой новый, еще с бирками, чемодан.

– Познакомьтесь, это Рик! – вошла первой Танюшка.

– Иностранец что ли? – не отрывая от меня взгляда, холодно спросил отец.

– Так точно, финн! – отрапортовал я.

– Это мой отец Николай Иванович, а это мама Валентина Петровна.

– Проходите, проходите! – опомнилась хозяйка.

– Это вам! – протянул я ей цветы и подумал: «Так вот чьи огромные глаза унаследовала Танюшка!»

– Спасибо! – расплылась в улыбке Валентина Петровна и повернулась к дочери. – Ты, когда звонила, могла бы предупредить, что твой знакомый иностранец!

– Да какой он иностранец! – прыснула дочь. – Это однокашник Петьки Дмитриева!

Упоминание знакомого имени сразу же разрядило напряжение.

«Не зря педагогам преподают психологию!» – похвалил я про себя Танюшку.

– На побывку? – кивнул на чемодан Николай Иванович.

– Да нет, не сегодня-завтра в поход!

– Балтийское море?

– Зеленое море, – и, увидев недоуменный взгляд хозяина, добавил: «тайги».

– Рик идет медиком в таежную экспедицию! – вставила Танюшка и пребольно толкнула меня в бок. – Прекрати сейчас же! – прошипела она.

– И где же твой знакомый планирует остановиться до начала своего турпохода? – спросил у нее отец.

«Похоже, я переборщил! А все мой поганый язык! Теперь точно выставят за дверь!»

– У нас! – ничтоже сумняшеся ответила моя красавица.

– Я вас не стесню! – быстро добавил я. – Я могу с Тоби на коврике.

Ее отец жег меня взглядом, что-то лихорадочно соображая. Тоби, как назло, меня не признавал, хотя мог бы и помочь уйти из-под обстрела глаз пограничника. Но, видимо, новая одежда пахла финнами и отбивала знакомый запах.

– Хватит стоять на пороге! – вмешалась хозяйка. – Давайте раздевайтесь и за стол!

Я замялся, не зная, куда приткнуть чемодан с финскими шмотками. Николай Иванович взял его у меня и как пушинку закинул на платяной шкаф в прихожей.

– Раздеваться и мыть руки! – наконец выдавил он.

Мы только этого и ждали. Наперегонки кинулись в ванную и закрыли за собой дверь. С облегчением вздохнув, мы открыли воду и стали целоваться, как будто не виделись сто лет!

Сквозь закрытую дверь я услышал короткий приказ:

– Мать, задерни шторы! – И тот же грозный голос прервал нас: – Отставить плескаться! Еда стынет!

Когда сели за стол, Тоби наконец расчухал, что я это я, и стал тянуть меня за новые джинсы, пару раз в азарте прихватив ногу.

– Тоби не всякого принимает! – заметила Валентина Петровна.

– В отличие от нашей дочери! – с долей ехидства ответил муж и обратился ко мне:

– Я надеюсь, Татьяна сказала, что она из семьи военных?

Я кивнул и быстрее прожевал кусок отбивной.

– Очень вкусно! – похвалил я хозяйку.

– А ты сам-то в армии служил? – наседал глава семьи военных.

– Да куда ж я денусь с подводной лодки?! На Черноморском флоте, три года как с куста!

– Как я понимаю, фельдшером? На берегу или на корабле?

– На флагманском крейсере!

– Тогда, мать, не грех и по сто! – обратился он к жене.

Мы выпили за тех, кто в море, и Николай Иванович потянул меня на улицу курить. Я уже давно не баловался табаком, и с непривычки приятно закружилась голова. Я сел на крыльцо и прислонился к перилам. Тоби пристроился рядом.

– Как же так, сынок, после моря и вдруг тайга?

– Голод не тетка, – затянулся я, – заплатить обещали хорошо, а по лесам я с детства болтаюсь.

– С Танькой у тебя серьезно?

– Время покажет.

– Ладно, хоть не соврал, – он затушил сигарету. – Ты где живешь?

– В Сосновой Поляне.

– Почти соседи! Давай-ка я тебя, друг ситный, отвезу домой, а ты в своей тайге подумаешь, нужно ли морочить девчонке голову!

– Спасибо, товарищ командир! Но, во-первых, вам за руль сейчас нельзя, а во-вторых, я обещал вашей дочери, что проведу эти дни с ней. А мое слово верное!

– Я тоже обещал дочери, что выдам ее замуж за офицера. И мое слово, поверь, посильнее твоего будет! Так что давай заключим морское соглашение: я не мешаю тебе держать твое слово, а ты не мешаешь мне держать свое!

Он протянул мне руку.

«Что ж, – решил я, поднимаясь, – появился лишний повод надавить на Спиридона с моим трудоустройством!»

Пожимая руку Николаю Ивановичу, я тогда не знал, что это сама судьба заключила со мной соглашение.

– И еще! – добавил он. – Завтра, а лучше сегодня ночью, вам лучше уехать и провести эти дни подальше отсюда. Ты таежник? Вот и возьми ее с собой куда-нибудь в лес, поучи походной жизни! У нас поселок маленький, мне лишние разговоры не нужны! Задачу понял?

– Так точно!

– После чая можешь приступать! Пошли!

– Я еще немного подышу, – я опустился обратно на крыльцо: «Кто бы сомневался. После подслушанного первой ночью разговора я чего-то подобного и ожидал!»

Тоби вскочил и побежал вслед за хозяином в дом.

Я посмотрел на небо. Звезды здесь были ярче, чем в городе, но из-за белых ночей они все равно были не такие яркие, как на Черном море. Во время службы мы частенько сиживали со Спиридоном на верхней палубе нашего крейсера, глядя в ночное небо и рассуждая о космических вирусах, которые разносятся по вселенной солнечным ветром. Спиридон, а официально военврач, капитан первого ранга Спиридонов Лев Вадимович, был не только главным медиком на флагмане, но и главным вирусологом Черноморского флота. Он-то и стал моим первым научным руководителем по жизни, а не на бумаге.

– Чтобы вывести из строя целый корабль, – начинал он свою первую «лекцию», – не нужны ракеты, несущие сотни боеголовок, достаточно одной консервной банки, несущей кишечный вирус! – и привел в пример английские и американские круизные теплоходы, где норовирус за один день привязывал к унитазу сотни туристов.

– И наша с тобой задача, – назидательно махал он кулаком, – не допустить подобного на вверенном нам корабле!

Он надавал мне кучу научной литературы и закрывал меня с ней в своей каюте, помогая скрыться от вездесущего мичмана, который так и норовил выцепить меня на какую-нибудь учебную тревогу. Поначалу я просто отсыпался, а потом втянулся в чтение, и меня это по-настоящему захватило. Теперь я частенько спорил со Спиридоном о вреде и пользе вирусов, и ему это ужасно нравилось. Многие идеи, которые я выдвигал, были, как я теперь понимаю, бредовые, но он никогда не смеялся над ними.

– Ты должен стать неплохим ученым! – говорил он. – Ты нестандартно мыслишь. И, что самое главное, не боишься свои мысли озвучивать! После службы поступай-ка на биофак, я дам тебе отличную характеристику и позвоню кому надо! У меня в Питере есть друзья. Они замолвят за тебя словечко!

А однажды Спиридон сам удивил меня. В очередной раз сидя под ночным небом, он вдруг заявил:

– А ведь Земля – это тот же корабль! Только плывет он не по океану, а дрейфует вокруг острова-Солнца и боится уплыть на просторы вселенной. А каких там только вирусов не встретишь! – мечтательно протянул он. – Ну да ладно! Рано человечеству еще. Нам бы, вон, со своими вирусами разобраться. Сколько их еще в африканских джунглях прячется?

– Почему в Африке? Что, других мест мало?

– Там они, там, родимые! Где первый человек появился? Правильно, в Африке. А, думаешь, без помощи вирусов обезьяна смогла бы так быстро превратиться в человека?

– Ничего себе быстро. Семь миллионов лет!

– Я думаю, что без вирусов по Земле до сих пор бы бегали мартышки! – улыбнулся он. – Вирусы, как никто, ускоряют мутацию генов и двигают эволюцию вперед. У меня такое подозрение, что вместе с зачатками жизни космос накидал на древнюю Африку кучу метеоритов с разными вирусами.

– Так что, жизнь на Землю пришла из космоса?

– А откуда же еще? Почитай старика Вернадского! Жизнь-то возникла задолго до образования Земли. На многих астероидах и кометах находят органические вещества! По гипотезе Вернадского, метеориты «засеяли» молодую Землю органикой, ну а заодно и вирусами! А сейчас, когда человечество полезло в джунгли, остатки этих вирусов дают себя знать. Откуда, ты думаешь, взялись Эбола и СПИД?

«Тебе бы, Спиридон, научную фантастику писать!» – думал я, глядя в ночное небо.

Мог ли я знать тогда, как это звездное небо круто изменит мою жизнь!

Скрипнувшая сзади дверь вернула меня с небес на землю.

– Ты почему в дом не идешь? С моим отцом не поладили?

Я обернулся. На крыльце стояла Танюшка.

– Поладили, поладили! – успокоил я ее. – Просто сижу и думаю, что когда я буду в Сибири, то мы будем сидеть – я возле палатки, а ты вот на этом крыльце – и смотреть на одни и те же звезды.

Она присела на корточки и обняла меня.

– А можно с тобой? – спросила она мечтательно, положила мне голову на плечо и посмотрела на небо.

– В космос что ли? – отшутился я. – Пошли-ка в дом, холодно уже!

За чаем меня пытали, куда я еду да зачем.

– Это корпоративная тайна, и пункт назначения я узнаю только из авиабилета, – отбивался я, – у нас даже мобильники заберут!

– А что за корпорация? – не унимался отец семейства.

Пришлось выкладывать свой козырь.

– Один из секторов военной промышленности! – прошептал я и заговорщицки приложил палец к губам.

Расспросы тут же прекратились, а Танюшка пнула меня под столом и осуждающе покачала головой.

«Опять пострадал за правду!» – молча выругался я и нагнулся потереть ушибленную лодыжку.

В руку тут же ткнулся мокрый нос Тоби. Пришлось незаметно отломить кусочек пирога и кинуть под стол.

Бурной ночи в этот раз не получилось. Танюшкин отец хоть и не выгнал нас на ночь глядя, зато периодически устраивал вылазки из своей комнаты на кухню и обратно. Так он прокурсировал всю ночь, а в шесть утра сыграл подъем кулаком по нашей двери.

Включив мобильник, я увидел сообщение от Сруля, посланное около полуночи. Так необычно ранний завтрак превратился в завтрак прощальный.

– Маршрут экспедиции определен! – браво отрапортовал я. – Пулково – Толмачево.

– Поселок Толмачево? – переспросил Николай Иванович. – Это тот, что под Лугой?!

– Никак нет! Аэропорт Толмачево в Новосибирске! Отправление в двадцать один ноль-ноль!

– Я сейчас подброшу тебя в Питер! – взбодрился он.

Не знаю, чему он обрадовался больше, моей военной выправке или моему скорому отъезду.

– Спасибо, но я сначала к матери! – еще больше обрадовал я его ближним маршрутом.

Чем веселее становился ее отец, тем грустнее выглядела Танюшка.

– Ты со мной? – кивнул я на входную дверь.

– Конечно!

Воровато озираясь, Николай Иванович усадил нас в свою семерку, загрузил чемодан и на малых оборотах выкатил из поселка. На шоссе он от души газанул, и через полчаса мы уже были на улице Пионерстроя.

Мать была готова встретить меня очередной едкостью, но увидев, что я не один, расплылась в улыбке.

– Прямо с вокзала? – посмотрела она на чемодан. – Только не говори, что ты сдал свою комнату этой милой девушке!

– Да! Я уезжаю на пару месяцев, а она тут пока поживет!

– Он шутит! – быстро встряла Танюшка. – Я его просто провожаю.

– Не просто провожаю, а приехала знакомиться с мамой своего молодого человека! – подтолкнул я ее вперед. – Это Татьяна Николаевна, преподаватель младших классов. А это моя мама, пенсионер союзного значения. Ну, а поскольку «Союза» уже нет, то и значения никакого нет, отсюда и пенсия никакая.

– Опять зачесал языком! Не слушай его, Танюша, проходите, я сейчас чай поставлю.

Оставшийся день был посвящен телефонным переговорам со Срулем и сборам. Когда все бирки были оторваны и чемодан аккуратно упакован, мы с Танюшкой вышли погулять по микрорайону.

– Зайдем на минутку? – попросил я, проходя мимо универсама.

Она молча кивнула.

В самом углу было интернет-кафе. Заплатив за полчаса, мы устроились перед монитором.

– У тебя есть скайп? – спросил я, забивая пароль своего аккаунта.

– Нет, а что это?

– Система телекоммуникации через Интернет.

– А «Fag» – это что? – спросила она, увидев мой ник и картинку гексагональной головки вируса.

– Это вирус, который убивает бактерии и не трогает людей, – в двух словах объяснил я.

– А почему ты себе выбрал такой ник?

– Потом расскажу. Сейчас мне нужно перевести деньги с мобильника на скайп, тогда я смогу тебе звонить через компьютер из любой точки мира, где есть интернет.

– Ты правда будешь мне звонить?! Ты же сказал, что там связи не будет!

– Телефонной не будет, но я думаю, что какой-никакой цифровой сигнал через геодезический спутник должен быть.

Танюшка как-то сразу притихла. Видно, окончательно поняла, что я на самом деле уезжаю.

В аэропорт мы приехали за два часа до вылета. Я оставил Танюшку с матерью возле входа и, следуя инструкциям Сруля, отправился к стойке госкомпании «Россия». Там меня ждал билет до Новосибирска. План дальнейших действий и финский паспорт я должен был получить от Мишель. Возле стойки никаких девиц не было. Я потоптался еще немного и пошел к своим.

– Ну что, девчонки, посидим в кафешке, пока посадку не объявили?

Я сел лицом к билетной стойке. Через сорок минут объявили посадку, но девица, подходящая под описание Мишели, так и не появилась.

«Наверное, у нее электронный билет, – решил я. – Да оно и к лучшему! А то Танюшка подумала бы черт знает что. Вон, и так к пирожному не притронулась!»

– Худеешь! – кивнул я на нетронутую корзиночку.

Она натужно улыбнулась. Я поднялся, обнял и поцеловал мать.

– Пойду, подышу свежим воздухом, – подтолкнула она меня к Танюшке.

Когда мы остались одни, Танюшка повисла у меня на шее:

– Обещай, что будешь звонить!

– Как только появится возможность. Я ведь не шутил про мобильники, да и связи в тайге нет. Но я постараюсь что-нибудь придумать!

– Постарайся! – дрожащим голосом прошептала она.

Мы еще долго стояли обнявшись, думая каждый о своем. Не знаю, о чем думала Танюшка, но лично я уже прикидывал возможности связи с большой землей.

«Свой мобильник отдашь Мишель! – звучали в голове инструкции детектива. – Еще не хватало, чтобы кто-нибудь услышал, как финский ученый чешет по-русски. Нам провал не нужен!»

– У меня престарелая мать! Я без связи не могу! – возражал я.