Текст книги "Ангел мой. Книга первая. В начале времён. Часть I"

– "Дмитрий, брат мой, тебе как старшему положено быть государем. Но ты уходишь на княжение. Почему?"

– "Я не рожден быть королем. Я скуп на слова и всем удобствам дворца предпочитаю суровый быт и свой бревенчатый терем. Я не терплю приемы и балы. В милых моему сердцу краях обитает белоснежное племя гордых и прекрасных волков. Они свободны и я тоже. Вместо меня останешься ты. Твои речи убедительны, а благородный лик вдохновляет. Тебе к лицу быть правителем. Но не переживай, я приму участие в твоем путешествии и лишь потом, отправлюсь в свои края. Так ты говоришь, она тебе знакома, но имя ее и образ для тебя сокрыты?"

– "Верно"

– "Что ж, мне это весьма и весьма нравится. Славный поход за прекрасной принцессой, нашей будущей королевой. Ты убедил меня и отца. Собрались лучшие воины и мастеровые. Я был сегодня на верфи, там во всю идет работа. Тук-тук, тук-тук, словно молодое сердце резво стучат молотки. Никогда прежде не видел столь много ремесленников одновременно занятых одним делом. Ты так торопишься, словно боишься не успеть"

– "Очень боюсь. Я всей сутью своей устремлен к той, чья душа мне бесконечно знакома. Безумно хочу найти эту девушку. Все мои дела, мечты не возможны без неё. Она моя душа, судьба, наваждение, мой свет и воздух, моя вода. Выбирай любое из этих слов, и ты попадёшь в точку. И если я прав, то нужно торопиться иначе… Я видел только часть, всего мгновение. Но его достаточно, для того чтобы делать определенные выводы. Я не рассказал всего отцу. Иначе он бы запретил мне отправляться в путь. Но от тебя не могу скрывать. Тьма, что сулит лишь беды и страдания, нависла над ее королевством. Меня это будоражит и тревожит. Грозит ей опасность страшная и испытания суровые. Я готов буду сразиться, вступить в любой неравный бой с каким угодно противником. Лишь бы только доблесть и храбрость не оставили меня"

– "Мы найдем ее, брат мой. И будут враги, и холод, и пламя, и туман. Не знаю только, насколько будет сурово, горячо и обманчиво. Но мы справимся точно. Мы непременно найдем твое сокровище, будь уверен. Увидимся вечером", – Дмитрий взобрался на лошадь: "А сейчас твой путь в Лидию. Там уже давно ждут тебя. Поспеши"

"Непременно! Иду, спешу, лечу на крыльях", – произносит Кристиан вслед удаляющемуся всаднику: "Ах, Лидия, там начинается моя история, моя сказка"

Пришедший в Заоблачную страну, родную для Мии, день позволяет в полной мере разглядеть столицу, город Навалу. Форпостом, впереди стоит круглая башня из серо-желтого камня. От нее в стороны расходятся стены. Постепенно теряя свою высоту, они заканчиваются двумя строениями, увенчанными высокими шпилями. За этой охранной преградой, совсем вплотную разместилось интересное здание с голубыми куполами, сложенными из маленьких плиток. Самые большие, опираясь на несчетное число колонн, кроме внутренних помещений укрывают собой еще и галереи, идущие по кругу и открытые ветру и небу за чередой арок. Меньшие в нижней части имеют узкие, сводчатые проемы, так называемые окна-бойницы. Друг с другом купола соединяются многоярусными галереями – переходами. В промежутках между постройками вздымаются вверх пики. Совсем по-другому смотрятся городские дома утопающие своими основаниями в облаках. Кое-где туман расступается, открывая взору коричневую мостовую, наполненную голосами жителей. Над ними возвышаются стены зданий. Они похожи и в то же время разные. Их роднит присутствие рисунков в виде больших панно выполненных из камня с множеством оттенков бирюзового цвета. Отличает же, кроме архитектуры, тематика своеобразных картин. Где-то этот своеобразный камень повествует о природе и крае, где-то рассказывает о людях населяющих королевство. Укрывают жилища темно-голубые крыши. Так что сверху для птиц кажется будто туман, плывущий по улицам это облака идущие по небу. На самой окраине города белая дымка обрывается, уступая место степной, бледно-желтой равнине. И только ближе к горизонту мы замечаем цепочку гор. Дожди здесь, в царстве ветров редкое явление, зато издалека, от каменных массивов текут тоненькие реки. В водах своих они несут с гор минералы и соль, делая ее непригодной для питья.

Совсем недавно поднявшееся в небо озорное солнце забавно поигрывает лучами на серебристых водосточных трубах. Их так много, даже больше чем музыкальных инструментов в Сафинии. И когда-нибудь они тоже запоют звонко и пронзительно до самых звезд. Яркие, солнечные блики легко проникают в коридор круговых галерей замка и далее, сквозь множество раскрытых дверей в огромный зал. Сила их велика. Они даруют надежду каждому. Но, прежде всего Мие, занявшей место по правую руку от трона короля. Благодатный свет коснулся ее и двух мужчин в центре вычерченного в полу круга. В здешних краях большое значение придается тому, почему ступает человек. В городе есть множество троп исчерченных ажурными письменами. Одни гласят о радости и для прохода открываются во времена празднеств. В других содержится прошение о плодородии, они ведут на поля. В-третьих, печаль, надежда и сила. По ним уходят на войну. Небольшой отряд совсем недавно проследовал на север и на счастье вернулся без потерь по той дороге. Вел их Георгий. Тот самый человек, что стоял сейчас напротив государя. Опытный и искусный, могучий воин, повидавший многое. Года убелили его голову, но не посмели коснуться благородного лица. Теперь он занял место на знаке, сулящем выбор. Король же был меж двух символов. Один гласил: "война, сраженье". Другой же, молвил: "оборона, ожидание".

"Наш последний северный путь отныне закрыт", – начал разговор Георгий: "Теперь даже самый отчаянный караванщик не рискнет отправиться в наши края. Армия его огромна, она на порядок превосходит наше воинство. Они гонят прочь всякого купца следующего северными тропами. Те бегут, в страхе бросая свой товар. Но даже брошенные вещи солдаты не трогают, а беглецов не преследуют"

"Так как зовут они своего главаря?" – спросил король: "Ты видел его?"

– "Разбойники нарекли его песчаным лисом, государь. Воины же зовут повелителем. Примет мало, лицо его, было скрыто темно-синим палантином. Но, несомненно, это Даланддин, больше некому. Безумец, везде и всюду он повторяет древнее предсказание. В его же устах оно звучит как проклятье, грозящее гибелью всему живому. Он также не побоялся начертать роковой знак смерти на своем серебряном щите. Поговаривают, что этот знак ныне он избрал своим гербом. Мечу, Даланддин дал имя Ката – что означает на языке племен пустыни освободитель. Ковали его тайные мастера и среди других сияет он будто посох колдуна бирюзовым цветом. От чего и от кого и самое главное, какие народы он собрался освобождать известно одному только создателю"

– "Что уготовил нам этот выживший из ума человек? Изоляцию от всего мира? Или же он решил собрать силы и смести нас одним взмахом? И что делать нам? Нужно делать выбор. Мы обречем себя на верную гибель, если открыто выступим против него. Но и выжидать в отсутствии караванов мы долго не сможем. Запасов воды в городе только на три месяца. Верно ты сказал Георгий, он трижды безумен. Но ко всему прочему умен и могуч. Он посвященный не только в древние тайны, но и в хитросплетения духовной энергии этого мира.

 
В двух душах живущих,
Сердце мира сокрыто.
В руках лучезарных,
Земля не будет забыта.
 
 
Пройдёт вмиг печаль,
И сгинет вся боль.
Воин с девой во сне,
Условятся между собой.
 
 
Дочь славных семи королевств,
Сын вольных драконовых мест.
Друг от друга жить долго будут вдали,
Но встретятся вскоре под солнцем они.
 
 
Мы так всевластно, едино решили,
Даром великим две души наделили.
Быть сердцем единым огромной земли, От тьмы защитят все живое они.
 

Строки легенд, кочующие из края в край, передающиеся из поколения в поколение веками. Для себя он назвал их проклятьем, добавив следующее.

 
Все потому, что,
Сердце мира одно.
Когда станет зримо,
Уязвимо будет оно.
 
 
В мире огромном,
Души две ничто.
Погибель и омут,
Обрести так легко.
 
 
Король, королева,
Две тростинки всего.
Тела их в болоте,
Лежат уж давно.
 

Сумасшедший, проклятье Даланддин навлек только на себя. Рок будет преследовать его везде и всюду до тех пор, пока не отречется он от дел своих. А нет, то гибель и забвение будут уготованы некогда прославленному и благородному воину"

Миа, до того внимательно слушавшая диалог, поднялась и заняла место по правую руку от отца. Она выбрала знак обороны.

"Воины Ронхарда нам помогут", – произнесла девушка: "Наши союзники и друзья не оставят нас в беде. Именем короля Заоблачной страны я призову их. У нас много достойных, быстрых и сильных кораблей готовых выступить в поход этой же ночью. Мы возьмем Андалииду, Летящую над облаками и отправимся в Ронхард"

"Верный, королевский фрегат. Лучший и самый надежный из всего флота белоснежных кораблей. Быстрее ее только ветер", – охарактеризовал парусник Георгий.

"Меня радует твоя смелость и решительность, дочка. Но не смею я возлагать на твои плечи столь тяжкое бремя и подвергать тебя риску", – государь приблизился к знаку запрета.

"Но отец, в этом нет ничего опасного", – возразила Миа. Не глядя, она ступила на соседний символ судьбы: "Гроза ведь только на севере. Путь по морям свободен. И к тому же я не хочу великих битв и сражений, что могут случиться из-за меня. Нелегкой будет даже самая славная победа. Я выбрала этот путь ради того человека, что сейчас на востоке. Нельзя оставаться и ждать когда судьба сама найдет меня. Если он направился ко мне, то я тоже должна сделать шаг ему навстречу. Он зовет меня. Мы найдем, друг друга и тогда все будет иначе. Предсказание обернется благом, а не бедой. И тогда наш противник узрит и отвернется от дел своих. А нет, сила наша будет превыше его и восторжествует справедливость"

"Да будет так", – молвил король, перейдя на знак благословения: "До поры, пока ты не вернешься, народ наш будет держать оборону"

"И еще", – продолжил он: "О бесчинствах на севере и о Даланддине матери ни слова. Сердце Розы не должно печалиться более. Она довольно натерпелась от этого человека. Он стал решительней, душа его затянулась черным туманом"

– "Мой государь, я не скажу ни слова, но если государыня спросит, я не смогу солгать. Она ведь посвященная, как и Даланддин. Я все больше склоняюсь к мысли, что все пророчества начертаны древними посвященными"

– "Я знаю. Оттого не требую этого от тебя. Сохраним молчание. Всего лишь"

"Я исполню уговор", – Георгий переместился на печать обещания: "Считаю, наши дела обговорены, я оставлю вас, ваше величество. Меж вами есть еще разговор"

– "Ступай, беседа наша будет долгой. Ее суть ты знаешь наизусть"

"Миа", – на секунду преклонив голову, говорит воин и уходит.

"О чем он, отец?" – вопрошает девушка.

Средь множества других символов на полу отыскался еще один используемый не так часто как другие. Означал он сокрытые знания.

"Между посвященными существует особая связь. Они чувствуют друг друга на огромные расстояния. Могут придти на помощь в трудную минуту. И не в праве отказаться если их просит такой же посвященный как и они. Много лет назад, когда ты ещё не родилась, мы пренебрегли предостережениям и советам из-за чего попали в пустыню страшную и опасную, что далеко, на северо-западе отсюда, за второй грядой Бессонных гор", – начал повествование король: "Легенды гласят, есть в нее вход, но нет из нее выхода. Дано ей имя Рой-над-Рой. Мы по молодости поступили опрометчиво и глупо. Мы это я, твоя мама, Георгий и еще несколько человек. После двух дней наших блужданий вода закончилась, а еще через день силы стали покидать нас. Мне казалось, что жизни наши вот-вот оборвутся. Я потерял надежду на спасенье и на то, что найду дорогу назад. Страх перед гибелью меня не тревожил, я думал о Розе. Ради нее я должен был продолжать путь, неся ее на руках. Георгий не отставал от меня, остальным же их собственная судьба была уже безразлична. И вот, по прошествии нескольких часов впереди, как сотни миражей до этого, появился человек. Увы, посвященные должны хранить тайну друг о друге. И как ни старалась Роза никого не призывать, он появился, он пришел. Было с ним несколько спутников. Они спасли нас и тех, что отстали. Имя благородного воина было Даланддин. Не зная его реальной миссии, я пообещал любую награду нашему спасителю, но он благородно отказался, сказав, что пока ни в чем не нуждается. Лишь только Роза знала, что потом когда-нибудь он придет и попросит сдержать обещание"

"На долгое время я забыл о нем и о произошедшем, как о кошмарном сне", – рассказывал дальше отец девушки: "Три года назад этот человек вернулся за вознаграждением. Ему нужна была ты. Я решительно отказал, предлагая что-нибудь из материальных ценностей. Но Даланддин не отступал в своем прошении. Какую цель преследовал, требуя исполнить долг, он не сказал. Он только положил на стол свиток, вернее, обрывок свитка, с древними письменами. То была поэма-легенда. Я прочитал тебе отрывок из нее. Она рассказывала о прекрасной деве – дочери семи королевств и воине – сыне края дракона и тысячи пресных рек. Я читал, и удивлению моему и восхищению не было предела. Не верил, что все это может быть на самом деле, причем с тобой, с моей единственной и горячо любимой дочерью. Мне казалось, что все это выдумки древних песнописцев, настолько нереально, красочно и возвышенно рисовался наш мир доселе суровый и трудный. Я читал, и лицо мое горело от волнения. В поэме-легенде сказано было, что в тот день, когда дева и воин заключат союз меж собой, на землю снизойдет благодать небес. Их светлые сердца зажгутся ярким, священным пламенем и призовут и воссоединят разобщенные народы. Ни войн, ни самых малых бед не будет, и люди станут жить дольше и счастливее. Сплошные благи и только. Но не хватало обрывка бумаги. Даланддил считал, что в недостающем фрагменте начертано предупреждение о грозящей миру страшной опасности. Он заявил, что всю жизнь искал и вот нашел в неведомых, глубоких пещерах и рудниковых шахтах Ронхарда утерянный обрывок. Его речь была не менее красочно, чем прочитанная мною поэма. Он утверждал, будто бы, заглянув в письмена, увидел бездонную, черную тьму на долгие века для всего живого на свете. Как можно было верить ему? Речи безумца. Я воспылал гневом и готов был убить его, но сдержался. Упомянутого документа при нем не было. И я прогнал его. Велел вышвырнуть прочь, за ворота. Ровно через год, с точностью до минуты, накануне твоего дня рождения он вновь постучал в двери замка. Я не впустил его даже на порог. Даланддил был один, без оружия. Его волокли по улицам и не могли унять. Я еще долго слышал его надрывный голос. Твердивший и требовавший одно и то же. Тогда я подумал, что он совсем сошел с ума, и ему не долго осталось жить. И что более не увижу, не испытаю стыд за великого воина превратившегося в безумца. Я жестоко ошибся. И возможно очень дорого заплачу за свою недальновидность. Даланддил решил действовать иначе. Он набрал армию и решил распугивать караваны на дальних рубежах. Думаю не за горами час его нападения на наш город. Он изменил себе, изменил своему предназначению. Роза чувствует его злобу. Она словно яд отравляет твоей матери душу"

"Отец, ты долго откладывал этот рассказ. Говорил, что еще не время. Что изменилось?" – выслушав рассказ, спросила Миа.

– "Обязанность государя и отца оберегать и защищать. Раньше я считал, что вся эта история не столь значима. Стоит отказать и Даланддин уйдет ни с чем, и все закончится. Обернулось же все иначе"

– "Я понимаю. Но то предсказание, что касается меня. Неужели тот человек, Даланддин знает обо мне то, чего не знаю я. Обо мне не только настоящей, но и будущей?"

– "Дочка, не внимай лживым словам безумца, не тревожься. Я не верю в то, что ты можешь быть причиной великих бед. Он преследует свои, не ведомые нам тёмные цели. У тебя же всё будет хорошо. В это я верю. Поверь и ты"

– "Вера и надежда, все, что нам осталось. Быть может только любовь станет чуть-чуть сильнее и тогда у нас все получится"

С грустью в глазах взглянула на отца Миа.

Несколько домов образовывали прямую улицу Лидии, судостроительного поселка расположившегося в бухте, неподалеку от Сафинии. У самой пристани, на берегу, в едва заметной дымке, под углом к дороге расположился корабль. Он был огромен, от киля до вершин шпангоутов по высоте сравним с самыми значимыми зданиями поселка. Ширина прохода между соседними строениями не позволяла путнику увидеть его сразу, во всю длину и оценить размеры судна. Парусник был еще не закончен и поэтому его борта окружали леса и разнообразные строительные сооружения. В их отдельных сотах, словно пчелы, работали мастера. В воздухе витал запах смоленого дерева и свежей стружки. Гомон людских голосов и стук молотков сливался в один единый, нескончаемый шум.

На деревянном помосте, через блоки подъемными механизмами вверх, на грандиозную строительную площадку поднимали груз. Ухватившись за веревки, Кристиан на ходу запрыгнул на него. Ему не хотелось подниматься как все долго и нудно по сходням. Он желал лететь выше всех, выше корабля. Глядя сверху на палубу, на людей он, должно быть, сравнивал себя с великаном, что некогда в древности в избытке обитали в этих краях. Внизу прямо под ним, не замечая юношу, старец Кура склонился над чертежами. Как только помост снизился на минимальную высоту, Кристиан почти бесшумно спрыгнул.

"И все-таки, почтенный Кура, как он полетит такой огромный, тяжелый? Как он может стать легче воздуха?" – интересуется молодой человек.

"Попробую тебе объяснить, мой мальчик", – на вздохе произнес старец.

Взглядом он отыскал на столе для наглядности своих слов обрезок доски.

– "Вот, смотри это дерево Иссень, что произрастает только в Тэфии и нигде больше. Легкая и прочная, изрезанная множеством пор древесина обладает одним замечательным свойством. Она способна лучше других впитывать в себя различные вещества и долго удерживать их. Мы обработали внешнюю сторону непроницаемым слоем красной смолы наших сосен. Внутреннюю, много раз солью трех морских озер. Есть три емкости. В одну из двух других ссыпаются горные минералы, измельченные до состояния пыли. Их привез твой брат с северо-восточных рубежей. Минералы, вода и соль по воле рулевого взаимодействуют меж собой. В борьбе друг с другом выделяется летучий компонент. Вот он то, заполняя пространство между двумя перегородками, и поднимет вас в небо. Степень летучести можно регулировать. Совсем немного и на плаву корабль становится быстроходней в два раза"

"Да, чуть не забыл. Там наверху есть рычаги управления, я покажу тебе их после", – старец стремительно отстранился и указал посохом в сторону мостика.

– "А что там монтируется, на бортах?"

– "Это раздвижные крылья. Наподобие парусов, придает устойчивости и управляемости кораблю. Еще одно будет на корме. Мы прикрепим его вон к той балке. Думаю, еще два дня и парусник будет готов, тогда вы сможете смело отправиться в путь"

В тот же день, поздним вечером Кристиан, до возвращения во дворец по давней привычке, верхом прогуливается по улицам родного города. Столько драгоценных воспоминаний хранится здесь, в каждом, даже самом неприметном и непримечательном уголке. Они листок за листком складываются в пока еще не столь увесистую и толстую, но достойную книгу. Сотни образов и тысячи чувств, Кристиан вновь и вновь перебирает их. Долгие годы он учился, копил знания и силы, и теперь настает пора проявить себя. Он ступает на дорогу жизни, где ему, как будущему королю следует уподобиться весам, на коих звездочет мерит и сравнивает пыль небесных светил. Сейчас молодой человек попробует в первый раз быть здравомыслящим, рассудительным и взрослым. Что очень непросто, ибо эмоции, кипя в его душе, так и норовят вылиться через край. Все впереди незнакомо, все ново, впереди перемены. Итак, на одной, воображаемой чаше весов разными долями сложены: трепетные мечты о прекрасной деве, принцессе из дальних стран и туманных видений, бурные желания испытать себя, волнительные стремления повидать дальние земли и порой обманчивая жажда грандиозного успеха. Все это знакомо с детства. Но вот новое чувство, зародившееся совсем недавно. Куда положить его, на какую чашу. Трудно разобраться. Ощущение не ведомое, но с каждым днем все более значимое. Окрепшее оно призвано в будущем держать всю систему в равновесии. Это зарождающееся чувство ответственности. Кристиан понимал, что за его решением, за его волей последуют десятки людей. Искренняя самоотдача могла опьянить и одурманить, даровав обманчивое ощущение значимости и собственного еще ничем не подкрепленного величия. Но не таким был Кристиан. Его воспитали в лучших традициях, сохранившихся с древних времен, воинской чести, долга и достоинства. Он понимал, что только он в ответе за тех, кто последует за ним, кто будет рядом в пути. Какой станется дорога? Легкой как перышко или трудной как самый дремучий и непроходимый лес, то было неведомо. И кто знает, может им никогда не удастся вернуться обратно. Но невозможно и невыполнимо возложить к достижению великой цели труд и усилия только одного человека. Были во второй чаше весов незыблемые драгоценности юной души. Значимость их была велика. Гора сияющих самоцветов разных по оттенку, яркости и степени обработки. Все они принадлежат алым рубинам и красотой своей не сравнимы ни с чем на свете. Любовь пламенеет в их недрах. Часть из них отшлифованная до блеска это любовь и привязанность Кристиана к знакомым и родным местам. Она всегда была, есть и будет его основой. По сердцу были молодому человеку реки и озера, леса, холмы и жители его дорогой и близкой Сафинии. Впервые было совсем непросто покидать их и отправляться в неизведанном, покрытом туманом тайн и загадок направлении. Крупные и насыщенные камни это чувства к родителям. Огромный в центре, еще необработанный и необитый от породы, а следовательно еще до конца неизученный и не воспринятый в полной мере так, как ему должно. Пока еще пламя его не столь высоко и сильно. Но только до той поры пока он не встретит и не обретет свою королеву. Быть может, из этого камня как гласят легенды посвященных сложится единое сердце всего мира. Был в той горе один самоцвет изумрудного цвета, рожденный рубинами. Немыслимая и невероятная отвага, храбрость и стремление вернуться во что бы то ни стало обратно с победой. Так или иначе, итогом взвешиваний внутренних размышлений и чувств молодого человека была переполнявшая его решимость отправиться в путь, вслед за мечтой.

С утра было солнце и тепло. И совершенно логично, что сейчас идет дождь, тёплый, будто эхо ушедшего дня. Молодой человек отпускает поводья и простирает руки в стороны, наслаждаясь водопадом. Капли, тихо падая вниз, бережно касаются его лица и приятно скатываются вниз. Вверху темнеет предвечернее небо. Сумерки словно его продолжение прячутся везде, где только можно, в переулках, за предметами, пытаются затемнить стены домов, сражаясь со светом от фонарей и раскрытых окон. Не смотря на поздний час, на улицах играют дети. Они прыгают по лужам, совсем как он когда-то. На них с улыбкой смотрят взрослые. Одежда горожан красочная, будто праздничная. Богатые ткани радуют разнообразием цветов и оттенков зеленого, желтого и коричневого. Весь ансамбль со всеми деталями и изысками надолго врезается в память. В далеких скитаниях, в чужих странах Кристиан не раз будет вновь и вновь в голове восстанавливать картинка к картинке образ родного города. И эти великолепные, украшенные узорами и бахромой платья женщин, расписные камзолы мужчин и разные, разные туфли тех и других будут составлять весьма значительную часть картинки. А еще свирели, скрипки, песни да пляски бродячих музыкантов. Умелые руки и инструменты мастеровых. И улицы. Молодой человек старается запомнить все как можно точнее. Сегодня он прощается с домом и детством.

После прогулки Кристиан возвращается во дворец. Вода, каплями срывается с его сырой одежды, выстилая мокрую дорожку на полу.

"Кристи", – раздается женский голос позади.

"Добрый вечер, матушка", – произносит молодой человек, поклонившись.

"Ты весь промок, сынок", – замечает женщина. Ее красивое лицо, казалось бы, никогда не покидает свет доброты.

"Совсем немного", – оправдывается Кристиан: "Александр и Дмитрий уже пришли?"

– "Да и довольно давно. В своих прогулках ты совсем теряешь счет времени. Братья ждут тебя в зале"

– "Придется им еще немного потерпеть. Я должен переодеться. Но все это ожидание ерунда по сравнению с тем, что ждет нас впереди"

– "Кристиан, я как мать не могу не тревожиться за вас"

– "Не печалься матушка. С нами ничего не случится дурного. У нас грозный и сильный корабль и мы не одни. С нами опытные воины и странствующие следопыты. С нами свет нашего королевства. Он в вас, в родителях, во всех тех, кто нас любит, и будет ждать. Верьте в нас, и мы будем непобедимы как древние воины"

– "Мы будем верить искренне и ярко. Вера наша будет сиять как звезда на небосклоне даже днем. В трудную минуту смотрите на восток, сынок. Но всё равно сердцу матери не освободиться от переживаний и волнений. Оно так устроено. И хоть вы выросли, а для меня всегда будете моими детьми. Что же, ступай, не гоже заставлять себя ждать"

– "Да, да. Уже иду, матушка"

Белокаменные стены уходили высоко наверх, к своду, там, где было множество окон. Трон короля напротив круглого стола пустовал. Зато сам стол, за которым в древние времена проходили жаркие споры, был оживлен. Три брата собрались за ним на совет. Кристиана преисполняла решимость и воля. Лучистая и мощная энергия исходила от него.

"Наш курс лежит строго на запад, не скажу что он идеально ровный, без преград и поворотов", – стоя, рассказывал он: "Есть достаточно много неизвестных и загадочных мест. Остров драконов, например, ледяная река и каньон туманов. Солнце и звезды будут неоднократно сменять друг друга. Нас неминуемо примут холодные воды и отпустят по окончании долгих дней пути. После этого я уверен, прежде чем нам повстречаются облака, солнце еще трижды осветит и согреет наши сердца. По облакам мы поднимемся вверх и войдем храбро и гордо в каньон туманов. Вскоре в ночном, черном небе ярко вспыхнет, рассыплет свет во все стороны и успокоится ровным свечением наш долгожданный ориентир, созвездие под коим на земле находится чудесный город Навала. Это конечная точка нашего долгого и уверен интересного путешествия"

"Море, как давно я не бороздил его просторов", – сидя за столом, задумчиво произнес Дмитрий: "Мне по сердцу шторм, в нем скрыты великие, древние силы. Вот что братья мои, в особенности ты Кристиан. Корабль наш быстроходен как никогда. Поблагодарим за это почтенного старца Кура. Он надежен и крепок. Ему не страшен ни снег, ни зной, ни даже буря. Воины же отважны и проворны. Они сладят с парусами. Но мощь океана столь огромна, что может устрашить любого, даже самого могучего и опытного морехода. И если станется так, что отвага команды пошатнется, чтобы ни случилось, вы должны будете хладнокровно, не взирая на свои чувства и страхи продолжать вести их вперед"

"Ты так наставляешь нас, словно мы будем одни. Ты ведь с нами?" – спросил Александр.

"Конечно он с нами", – ответил за Дмитрия Кристиан: "Иначе быть не может. Но может всякое обернуться, в трудную минуту не один из нас троих не должен дрогнуть. Мы сыновья государя Мериаречья, в каждом из нас течет кровь великих предков. Она дала каждому из нас что-то свое, особенное. У нас разные таланты. Дмитрий как старший рассудителен и опытен, у меня энергия драконов. Ты Александр как младший обладаешь поразительной интуицией и даром предвидения. Мы разные, но в час истины должны действовать как единое целое. Вместе мы непобедимы"

Еще много раз в последствии эти слова молодого человека станут верными. В них ярко отражены отношения меж братьями, что будут сохранены на всю жизнь. Кристиан быстро учился у старшего брата. Наступит время, и младший Александр ступит по стопам старших и возьмет на себя ответственность за земли и народы.

"Тогда, мое верное слово и согласие с вами", – Александр поднялся с места и протянул в центр стола руку: "Вопрос один, когда отправляемся в путь?".

"Завтра", – Кристиан положил поверх его свою руку: "Рано утром, утром будет лучше всего. Что скажешь, ты согласен?"

"Пожалуй, самое то", – согласился Дмитрий, завершив звездную фигуру из рук: "Приятно с рассветом начать новый путь. Но как называется наш корабль?"

"Натаниелла", – ответил Кристиан: "Несравненная, блистательная Натаниелла. Хозяка, покорительница и дух морей и океанов!"

Но не только в Сафинии готовятся к отплытию. В Заоблачной стране в сумерках ночи тайно снаряжается корабль. Высокие, отвесные скалы кольцом окружили бухту, оставив небольшой проход. Напротив него, на утесе, нарушая круг и вдаваясь вперед, возвышается замок. Внизу у его подножья разместилась площадка, выполняющая назначение пристани. Созданная из камня естественными силами природы, неровная она кое-где была обита деревом и огорожена плетеными перилами. В стороне, под навесом расположились бочки, там же на полках были разложены узкие ящики и веревки. К причалу сверху протянулась широкая вырубленная руками мастеров из скал лестница, разделенная на несколько пролетов. На всем ее протяжении в каменных стенах и по периметру причала на деревянных столбах были зажжены фонари. Свет, излучаемый ими, рассеивался, проходя сквозь легкую дымку.

"Принцесса, какие будут распоряжения насчет этого ларца?" – спросил мужчина, приблизившись к стоящей на палубе девушке.

"Поставьте в моей комнате", – ответила она.

Стоит заметить, что если в стране дождей в одежде присутствовало много желтого, зеленого и коричневого цвета, то здесь замечаются разнообразные оттенки синего в цвет неба, белого и бежевого в цвет облаков и землисто-серого в цвет степной равнины за стенами города. Различаются также и узоры. Преимущество в этой стороне света отдается тесным переплетениям. Когда как в Сафинии основной мотив просторные кольца и завитки. Быть может, так в них два народа отражают окружающую их природу. Жители Навалы вытеснены суровой степью на самый край утеса. В городе все тесно переплетено между собой и улицы и люди. На другом же краю известного им мира, в благодатных землях народ не испытывает нехватки в территориях, оттого и царил простор в рисунках.

Тем временем во взметнувшемся над пристанью замке происходил разговор. Ночь была тиха как никогда. В зале совета двое.

"Государь", – Георгий стоял на символе звучащем как просьба: "Я долгие годы служил тебе. Дозволь теперь покинуть королевство. Сейчас долг свой вижу в том, чтобы сопровождать и оберегать в пути твою дочь, принцессу Мию"