Текст книги "Война и люди"

Война и люди
Дмитрий Иванов

© Дмитрий Иванов, 2017

ISBN 978-5-4490-0806-0

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Предисловие обязательное к прочтению

Гори в огне

Всё, что не тлело

Не обмани тебя земля.

Сумей все то,

Что не сумело,

Не дай им обмануть тебя.

Используй шанс

Коль дан судьбой,

Не жди момента погодя.

Беги за ним,

Он за тобой,

Не поддавайся не любя.

Сожми кулак,

Прости былое

Не обречет тебя судьба.

Поверь в добро,

Убей всё злое,

Есть только ты и у тебя.

Эта книга состоит из отдельных рассказов, которые мне поведал мой давний приятель, а потому не стоит принимать всё ниже написанное за чистую монету. Я убедительно прошу Вас не считать эту книгу доподлинно документальной даже если она таковой и является, а исключительно художественной. Анализируйте, думайте и делайте выводы в меру своего восприятия. Ваше право соглашаться с размышлениями и поступками героев книги или нет. Рассказы объединены под одним общим названием, и не имеют хронологии, так как каждый из них имеет право являться самостоятельной историей в силу своей обособленности. В книге не упоминаются ни имена, ни звания, ни клички, ни города, ни временные отрезки за очень редким исключением. Это сделано как с точки зрения человеческой и всемирной этики, так и для того, чтобы Вы, уважаемый читатель, не привязывались к личности, месту и времени и не были введены в заблуждение. Не стоит привязываться даже к событиям, описанным в рассказах. Это книга о людях в целом, о том, как они себя ведут в особенных условиях, о их мыслях и чувствах, о меняющемся день ото дня мировоззрении и обретении ими душевного спокойствия. Но и это не главное. Каждый рассказ раскрывает Вам, уважаемый читатель, казалось бы, такую известную, но на самом деле так гибко выстроенную систему человеческих ценностей, способных по воле случая перевернуться с ног на голову. Эта книга о цене человеческих ошибок, о храбрости и глупости, о героизме и безнаказанности, о силе веры и духа. И я верю, что после прочтения этой книги каждый сможет в ней найти что-то для себя. Эта художественная книга является кратким собранием огромного бесценного опыта, который стоил кому-то здоровья, кому-то жизни, а кому-то подарил смысл существования. Нас с детства учат не повторять чужих ошибок, смотреть наперёд, но если бы мы следовали этим советам, то жизнь была бы слишком прекрасной и прекрасно не интересной. Но всё таки… а что если попробовать?

Наша встреча

Он написал стихотворенья

Про маму, Бога, про судьбу.

Он говорил о смысле жизни.

Царь-Бог судья – я не сужу.

Он вспоминал красивых женщин,

Как их любил и как страдал.

Писал как любит Русь родную,

Да обо всём он написал!

Но есть одно стихотворенье,

Что не забуду никогда.

А посвятил он его другу,

Своему другу навсегда.

Я не один такой счастливец,

К такому счастью не стремлюсь.

Не обделит своей любовью,

Быть обделенным не боюсь.

Давно не видели друг друга,

О нашей встрече я молюсь.

Не то чтоб очень верю в Бога,

Но о не встрече я боюсь.

Я помню мы могли часами

Друг друга слушать, понимать.

А на людях чтобы не знали,

В далеки дали посылать.

Напишет он ещё не мало,

Прочтут его ещё не раз.

Но есть одно стихотворенье,

Что буду помнить лучше вас.

(Моему другу Арсению Гусеву)

На кухонном столе остывал чай. Мой друг сидел на стульчике облокотившись на спинку и глядя в окно пускал сигаретный дым в открытую форточку.

– Ты знаешь, я вообще не курю. Но иногда вечером, в тишине люблю вот так посидеть у окна и подумать. Просто подумать, не важно о чём. Когда не спеша куришь мысли складываются совсем по-другому – сказал он выпуская дым из лёгких.

– И о чём же ты сейчас думаешь? – спросил я не без интереса и сделал глоток горячего чая.

– Да так… Не вникай. – ответил он и затушил окурок в самодельную пепельницу из жестяной консервной банки, стоящей на подоконнике.

В новостях по телевизору шёл репортаж с места событий очередного терракта. Журналист рассказывали о погибших, пострадавших, о проделанной работе, о начатом следствии, про виновных, которые будут обязательно наказаны по всей строгости закона, про выраженные соболезнования… в общем всё как обычно. Тут мой друг подошёл к телевизору и выключил его звук. Как и многие другие кухонные телевизоры пульта он не имел.

– Не люблю. Вечно они… Врут они нам всё. Не всё, конечно, но врут. А я не люблю вранье слушать. – сказал он и снова сел возле окна. Его взгляд был устремлён в глубину тёмной улицы, где ярко горели окна дома напротив, а за ним можно было рассмотреть фонари, освещающие переулки. – Может коньячку? Ну немного. А то стоит уже сколько и попробовать не с кем. – спросил он повернувшись ко мне и слегка нахмурился, как обычно делают когда желают услышать положительный ответ.

– Ну раз не с кем, то давай! Наливай свой коньячок! – ответил я ударив ладонью по колену. Я и вправду был совсем не против.

Друг встал и открыл дверцу навесного шкафчика. В шкафчике красовалась бутылка «Старшины». Хрустальные стопочки были наполнены до краёв и казалось, что даже «с горкой».

– Ну! Будем! – произнёс мой друг незамысловатый тост. Очень типичный для первого.

– Будем! – поддержал я и мы «замахнули» стопки.

Закусив лимоном и сырокопченой колбасой мы оба на мгновение замолчали. За окном слегка моросил дождь, который очень мелодично разбавлял царившую ночную тишину улиц. Слышно было лишь наше дыхание. Мой друг хотел было закурить, но покрутив сигарету убрал её обратно в пачку.

– Ну что? Может ещё по одной! – предложил он мне и не дожидаясь ответа разлил коньяк по рюмкам.

– Друг, расскажи мне о войне. – спросил я неожиданно для друга слегка наклонившись.

– Хм… а что ты хочешь знать. – спросил он меня ничуть не растерявшись пережёвывая кусочек колбасы.

– Я хочу знать только самое правдивое. Я хочу чтобы ты мне рассказал об этом. – ещё раз попросил я его.

– Что я тебе, старуха Изергиль или Шахерезада что ли?, байки травить. – возмутился друг.

– А мне баек и не надо. – уверенно ответил я.

– Ну если ты так желаешь… расскажу. Глядишь и время скоротаем. А про войну это или нет сам уже решай. По мне так война последняя была в сорок пятом году окончена. Другой такой не будет. А остальное… Массовое убийство. И что интересно, в обоих случаях изначально к битве «до последней капли крови» и победе во что бы то ни стало с любой стороны призывают те, кто собственно говоря кроме своего положения ничем не рискуют, но благодаря силе внушения это настроение овладевает теми, кто непосредственно должен осуществить эти приказы в действие независимо от иерархии. Я тебе расскажу. Только сначала давай выпьем. – и он поднял рюмку.

Мы выпили, закусили. Друг достал сигарету из пачки, покрутил её и на этот раз закурил. Я не торопит его. Я знал, что мой друг не любит курить торопясь и предпочитает делать это молча. Затушив бычок он повернулся ко мне и громко сказал: «Ну слушай!», и я стал слушать.

Подрыв

В песчаных бурых ветра

Мне верный друг компас.

Лицо в пыли и пепле

Все время к часу час.

Дома ждёт мой малый

Не видел ещё свет,

Но чувствую он знает

Каков в миру рассвет.

Я знаю, что он любит

Солнце и траву.

Он самым лучшим будет!

Знаю. Верю. Жду.

– Я***, я Т***!

– На приёме Я***.

– У меня трёхсотый, тяжёлый!

– Понял. Ваши координаты, отправляю вертолёт.

Никто толком не понял, что произошло даже раненый офицер, лежащий на песке в разорванных ботинках из которых как из губки сочилась кровь, от чего они пропитались ярким багровым цветом. Взрыв произошёл неожиданно – сработал кассетный боеприпас. В данном случае поговорка «Что посеешь, то и пожнёшь» приобретает самый, что ни на есть прямой смысл. По этой территории недавно отрабатывали наши реактивные системы залпового огня «СМЕРЧ». В этот день отсюда должна была работать наша артиллерия.

– Т***, я Я***. Вертолёт вылетел.

– Понял. Жду.

Тем временем офицер продолжал неподвижно лежать. В ушах звенело и окружающие звуки смешивались воедино. Вместе с кровью утекали и силы от чего пошевелиться с каждой секундой становилось всё тяжелее.

– Вот идиот! – мелькнула в его голове мысль. – Хотя… вроде нет… а где мои ноги? – спросил он сам себя и опустил взгляд. – Ботинки на мне, значит ноги тоже на мне… – от этой мысли стало чуть легче. В том, что он будет жить он не сомневался. Он не имел права умереть ни сегодня, ни завтра, он знал, что он нужен живым. Мысли смешивались и в голову лезла всякая дрянь.

Первая помощь была тут же оказана. Люди, окружившие офицера, ободряюще смотрели ему в глаза и говорили, что всё хорошо. – Будешь плясать ещё! – сказал офицер артиллерии. – Будешь, будешь. – поддержали его. Медик проверил крепость наложенных на бёдра жгутов, ввёл пармидол и предложил воды. Офицер не отказался так как губы и в горле жутко пересохло. После глотка воды стало действительно легче, хотя возможно пармидол уже успел подействовать. Жуткая боль начала немного стихать. Даже боец-разведчик В***, которому один из осколков угодил в голень сидел на песке возле своего командира и что-то ему говорил. Он слышал: «Командир, не засыпай». А спать действительно очень хотелось. Сил оставалось всё меньше.

На горизонте показался вертолёт. Он сел на дорогу и из него выбежали двое знакомых спецназовцев с носилками и врач.

– Что сделано? – спросил врач у медика.

– Жгуты наложены двадцать минут назад. Пармидол вколол. Выше бёдер видимых повреждений нет. – доложил медик.

– Хорошо. Слушай меня. – обратился врач уже к офицеру. – Сейчас мы положим тебя на носилочки, погрузим в вертолёт, я дам тебе подышать в масочку и ты заснёшь. Хорошо?

– Хорошо. – ответил офицер.

Полёт показался очень долгим. В вертолёте находился ещё один медик, который весь путь прощупывал пульс у офицера и повторял, что всё нормально. Маску ему никто не дал. Видимо не было в этом необходимости. Голову офицера разрывали мысли о том как такое могло произойти с ним. Да, он принимал как действительность, что такое бывает и быть иначе не может, стрельба, рвущиеся снаряды, раненые, убитые – всё обычно… Но почему с ним такое произошло он никак не мог понять. И ещё так неожиданно… В какой-то момент он даже подумал, что это сон, но его надежда на это не оправдалась, так как кровь, боль, слабость и шум лопостей вертолёта были вполне настоящими. Такова натура человека. Мы считаем себя «бессмертными», особенно если нам пару раз повезло, и непременно задумываемся о том, что умереть «как раз плюнуть» когда мы оказываемся на волоске от смерти. До нас не доходит мысль о том, что мы все абсолютно одинаковы и никто из нас не особенный. Порой в это трудно поверить, но это так. Мы знаем это на словах, но не верим по-настоящему головой. Бессмертны только Ахиллес и Дункан Маклауд и даже у тех было своё слабое место.

В городе N вертолёт уже ждал автомобиль «неотложки». Офицера за считанные секунды перегрузили в него и автомобиль сразу помчался к полевому госпиталю. К этому моменту он начал чувствовать полное безразличие и отрешённость, абсолютное спокойствие и отсутствие страха.

– Нормально всё. – с улыбкой сказал врач.

– Ещё бы сказали, что конкретно нормального. – подумал про себя офицер. Так часто слова «нормально» он в своей жизни до этого никогда не слышал.

У госпиталя ждал комбат. Офицер не сомневался, что он там. Комбат искренне переживал за всё, что происходило за территорией города N.

– Д***, что случилось? – встревоженно спросил комбат у побледневшего и уже слабо соображающего офицера. Тяжело представить, что он в этот момент чувствовал.

– Подорвался. – лаконично ответил он еле шевеля сухими и бледными губами.

Д*** закатили в палатку, поставили капельницу и после этого он отключился. Комбат же наблюдал как с Д*** срезали одежду, обувь, обрабатывали ноги залитые кровью с оторванными кусками мяса на стопах и раздробленными костями. Две царапины на мошонке говорили о том, что он настоящий везунчик. Комбат навещал офицера каждый день пока его не переправили в Россию. Дальше началась уже совсем другая история…

Легенда

Течёт течением время

И время здесь как срок.

Спасает лишь терпенье

И вид пустых дорог.

Пейзажи гор скалистых

Окружены дождём.

Разрывы мин и выстрел

Обычно. День за днём.

Вчера с тобою рядом.

Сегодня он в мешке.

Смерть ходит где-то рядом.

Не подпускай её к себе.

– Ну! Что скажешь? – заискивающе спросил друг пристально посмотрев на меня.

– Пожалуй, что ничего не скажу… что тут скажешь. – ответил я.

– Вот именно, что ничего! – громко сказал друг и стукнул ладонью себе по ноге.

– Ну действительно! – возмутился я.

– Да действительно! – ответил друг. – Всё именно так и есть. Бывают вещи, которые не требуют ни слов, ни вопросов, ни охов-вздохов, ни критики о том «как надо было». Абсолютно ничего. Ты прав. Бестолковые рассуждения.

– А что всё таки случилось? Ты знаешь? – спросил я.

– Нет. Никто не знает. Почти никто. – жёстко ответил он.

Я задумался и на короткое время ушёл в себя. Ведь действительно часто бывает, когда абсолютно нечего сказать ни в поддержку, ни в упрёк, не находится комментариев не потому, что тебе ситуация безразлична, а потому, что все сказанные тобой слова будут лишними и неуместными, но понимаешь это только ты и поэтому твоё молчание расценивают как равнодушие. И самое интересное, что в такие моменты тебе абсолютно всё равно как кто расценивает твоё молчание. В этот редкий момент ты бываешь настоящим, не пытаешься показать себя лучше или хуже (что тоже бывает) даже если ощущаешь неловкость…

– Ну ты чего завис! – одёрнул меня друг. – Пить будем? Третью. Не чокаясь. – и снова, не дожидаясь моего ответа, он разлил коньяк по рюмкам.

Мы встали, выпили и начался новый рассказ.

***

Эта история имеет полное право называться легендой. Реальная история полная загадок. История о человеке, за которым смерть ходила по пятам и всё таки настигла его, но не в этот раз…

Старший офицер с позывным В*** получил задачу ночью привести подчинённую ему роту сирийской армии на один из подконтрольных опорных пунктов, объединиться с находящимся там подразделением и утром перейти в наступление на ИГИЛ11
  организация запрещена в РФ


[Закрыть].

В*** лично проверил указанный маршрут и ночью в установленное время выдвинулся на место. Тем временем сирийцы, стоящие на опорнике, отдали в прямом смысле этого слова свои позиции игиловцам или как их ещё называют даишам и ушли. По какой причине это произошло можно только предполагать, но подобный случай совсем не был из ряда вон выходящим. Для сирийцев нормальное дело уйти с опорного пункта, потому что завтра выходной, потому что даиши собираются наступать, потому что ещё что-нибудь. Сплошь и рядом предательство и безолаберность. Но случилось, что случилось.

В*** шёл впереди и на подходе к назначенному опорному пункту в его сторону был открыт огонь. Он дал своему подразделению команду «К бою!», но позади него никого не было. Он остался один против войск игиловцев. Скорее всего подразделение, которое вёл В***, было оповещено их «друзьями» с этой или с другой стороны, что опорник отдали и не стоит туда идти. Иначе как можно ещё объяснить произошедшее. Особым желанием воевать с даишами сирийские войска как правило не отличались.

Следующим утром на месте где произошло боестолкновение были обнаружены: бронежилет, шлем, пустые магазины и заклинивший автомат. Тело не нашли. Что с ним произошло мысли приходили самые разные и самые ужасные. – Неужели В*** в плену? – задавались вопросом посвящённые в дело военачальники. – А может ему уже голову отрезали? Что же докладывать?..

Спустя неделю одна из автомобильных колонн двигалась по шоссе. Один из водителей увидел одиноко идущего в песках мужчину и старший офицер колонны приказал остановиться. И какого же было удивление, когда в этом обессиленном мужчине узнали В***. Это было настоящее чудо.

Никто так и не узнал, как ему удалось спастись. Он никому ничего не рассказал. Ясно одно: мужества и силы духа у этого офицера было более чем. К сожалению, спустя больше чем полгода в очередной и последней командировке он все-таки «оказался в мешке». В*** снова командовал подразделением и во время одного из боёв осколками миномётного снаряда ему порвало бедренную артерию. Спасти его не успели. Он погиб от потери крови тогда, когда совсем не собирался умирать. На следующий день он должен быть поменяться и улететь домой к своей семье живым.

Ошибка ценою в жизнь

Обычный день

И есть работа.

Без задней дружно

Все в «Уаз».

Их было трое —

Их забота

Нужно

Выполнить приказ.

Плотно пули застрочили

«Уаз» разбитый,

Люди в нём.

В решето их превратили.

Души в небо отпустили.

Души их мы не вернём.

– Почему про этих людей никто не знает? Почему ничего не говорят? – спросил я не столько друга, сколько произнёс это в воздух, понимая, что вопрос сугубо риторический.

– Да потому что героев много ни к чему. Чем больше героев, тем больше волнений. Но когда героев нет совсем, то где патриотизм брать? Поэтому иногда один-два проскочат. Что бы в тонусе держать, так сказать. А если о каждом говорить, то и до бунта русского великого и беспощадного не далеко. Я преувеличил, конечно, но суть ты я думаю понял.

– Ложь во благо… Сомнительное благо какое-то.

– Для тебя сомнительное, а для лгущих вразумительное. Главное, что верят. Если верят – значит все правильно.

– То есть ты поддерживаешь эту ложь?

– А я не могу ни поддержать, ни быть против. Я только могу надеяться на то, что отличу враньё от правды. – Я предлагаю не рассуждать долго, а выпить и мы продолжим.

– Дружище, наливай! – сказал я и стукнул рюмкой по столу.

***

В тот злополучный день всё шло своим чередом: летала авиация, вёл разведку спецназ и, конечно, работала артиллерия. Офицеру артиллерии, выполняющему задачи в качестве корректировщика, было указано выдвинуться дальше находящегося на переднем крае опорного пункта занятого сирийцами для корректировки артиллерийского огня. Офицер и два бойца, один из которых водитель, отправились на УАЗе к указанному месту.

Но этот опорный пункт не был занят сирийцами. Это место было занято подразделением ИГИЛа22
  организация запрещена в РФ


[Закрыть]. На этом участке шли бои и пока принималось решение, пока офицер и бойцы находились в пути линия фронта сместилась на несколько сотен метров и их никто об этом не проинформировал, но возможно причина была и иной. Как всегда, в таких случаях полно возможных причин и много, что возможно, но итог один – все трое были убиты.

Когда офицер понял, что они едут к неприятелю, было уже поздно. ИГИЛовцы открыли по УАЗу шквальный огонь. Обоих бойцов убили сразу. Офицера ранило – пуля пробила бронежилет, но он сумел выбраться из автомобиля и отполз за задние колёса, оставив за собой кровавую полосу. Он сражался пока у него не закончились патроны. Всего на теле офицера было обнаружено четыре ранения и все они оказались несовместимыми с жизнью. Но офицер бился до последней капли крови и позволил себе умереть только когда отбиваться было уже нечем, он не дался врагу живым.

Тела погибших забирали с боем за них. На месте событий был обнаружен изрешечённый УАЗ, и пустые магазины, лежащие за автомобилем перед телом офицера.

А ведь этого всего могло не быть. Безответственность одних заставляет становиться героями других. Есть старая пословица: «Если кто-то стал героем значит в этом кто-то виноват». Пример очень яркий. Но это война. Здесь убивают – это принцип войны. И потому отвечать в полной мере за их жизни не придётся. Мы не знаем сколько на самом деле военных совершают подвиги, сколько военных погибает и сколько остаётся калеками. То, что показывают по телевизору и освещают в СМИ малая часть реальной картины. И те, кого стереотипно считают пьяницами и бездельниками, которые просто так получают «много денег» (без уточнения сколько) по приказу отправляются в самые разные уголки планеты, несут боевые дежурства на границах для того, чтобы вся эта «грязь» не пришла на нашу землю. Нельзя это не ценить. Наше мирное существование – это результат их работы ценою в жизнь.

Реанимация

Серебряные пули,

На лезвии ножа.

И люди как не люди.

Правит всем судьба.

Остывший порох в сердце,

Душа равна всему.

Лучше мне не верьте.

Я вас обману.

Дождь сменяет солнце

В мгновение мгновен.

Лучше мне верьте.

Я буду искренн с ней…

– Как же так… – всё это просто не укладывалось в моей голове. Я невольно представил всю эту ситуацию и мне стало жутко. Понимание того, что это последние минуты или секунды твоей жизни. Лицом к лицу со смертью от которой не сбежать. О чём можно думать в такой момент?

– Как-как! Вот так! – Недовольно сказал друг.

Он достал сигарету и закурил. Медленно затягиваясь он задерживал в лёгких дым и так же медленно выпускал его на свободу одним большим облаком. Меня заворожило это зрелище, и я молча наблюдал как он курит и моя злость растворилась в сигаретном дыме.

– Чёртовы сигареты! Какая дрянь! – ругался он и снова затягивался. – Из чего их только делают!

– Может продолжим? – спросил я.

– Да, давай. – ответил мне друг и начал новый рассказ.

***

В голове пестрили сцены насилия, убийства, перестрелки, разрывы, знакомые лица измазанные кровью кричали и шли в атаку. И это длилось бесконечно. Что-то ужасно творилось с разумом Д***. Лишь изредка на доли секунды его глаза открывались, и он видел людей в белых халатах и кровати. Больше Д*** ничего разглядеть не успевал. Д*** терзали вопросы о том где он, что с ним, жив ли он или уже умер и теперь это его вечность. И в один момент чёрный фон сменился голубым небом и выплыло лицо, смотрящее прямо на него. Это был мужчина с глазами лазурного цвета, длинными волосами и оформленной бородой. Д*** и мужчина встретились взглядами, мужчина улыбнулся и уплыл. Голубое небо снова сменили мрак, хаос и насилие. Д*** не сомневался, что это был Бог. На душе стало спокойнее, но вопросов стало ещё больше.

Спустя несколько дней Д*** очнулся. Он попробовал пошевелиться, но руки и ноги были привязаны бинтами к кровати. Из носа выходили дыхательные трубки. Говорить он мог только шёпотом очень тихо – голоса не было. Опустив взгляд к ногам, он увидел, что они наглухо перемотаны бинтами по бёдра, на которых местами были приклеены салфетки на пластырь. На правой ноге был металлический аппарат, стержни которого были вкручены в голень, пятку и к ободу над стопой крепилась металлическая проволока, продетая сквозь пальцы. Осмотревшись он увидел двух девушек в белых халатах, сидящих за столом и ведущих беседу, кровати с лежащим людьми без сознания, трубки, торчащие из них, манекены бойцов с оружием и в экипировке очень похожие на настоящих.

Д*** сильно заволновался от того, что не понимал где он и не знал можно ли доверять этим людям. Он захотел позвать кого-нибудь к себе, чтобы ему хоть что-то объяснили, но его шёпот никто не слышал. Тогда он начал пробовать издать хоть какой-то звук и стал бить руками по кровати.

– Ну хватит уже! Сколько можно буянить! Ты в больнице, в безопасности. – сказала ему девушка, сидящая за столом.

– Я в больнице… – Подумал Д***. – Значит я скорее всего в России, в Москве… – и в голове мелькнула доли секундная картина, в которой его грузят то ли в самолёт, то ли в вертолёт. Затем он случайно вспомнил врача-кавказца, который кричал: «Это русский парень с горячим кавказским сердцем!» и повторил это несколько раз. Почему-то он запомнил, что это был кавказец, хотя он и не был в этом полностью уверен, как и, впрочем, ни в чём не был уверен. – Вот почему я привязан. Я видимо не спокойно себя вёл. – догадался он о причине, по которой был обездвижен и оказался прав. Он пытался соскакивать с кровати, падать на колено и лез в драку, ругаясь при этом крепким матом. Он вроде даже кого-то ударил, но ничего не помнил.

В течение нескольких дней он научился заново простым вещам: обтирать себя марлей, пить воду из чайника, контролировать свои движения, понимать, когда он хочет в туалет. Всё то, чему дети учатся после рождения. Иногда он «забывал» как правильно дышать. Врачи, медсёстры, санитарки его буквально выходили и «вырастили».

Эти несколько дней были целой жизнью, за которую Д*** понял, что жить – это бесценный дар и счастье для всех близких людей, окружающих живущего. Он видел, как к лежащим в коме людям приходили их жёны, мужья, матери, отцы, как они сжимали их руки в ладонях, рассказывали о семейных новостях, о радостях и проблемах, говорили о том, как сильно скучают по ним дети и все с нетерпением ждут их возвращения домой. Разговаривали как с живыми искренне веря, что когда-нибудь глаза любимого человека откроются они услышат ответное слово. В такие моменты слёзы наворачиваются сами по себе и очень хочется жить. Просыпается дикое переполняющее желание жить полной жизнью, желание почувствовать рядом близкого человека, но и огромный страх перед этим. Дышать настоящим воздухом, не лежать в кровати, а передвигаться самостоятельно. И самое главное скорее вернуться к любимым. В его голове была только одна мысль: «Я буду жить!!!». Случай меняет всё в одно мгновение. За секунду сильный становится слабым, потому как наша сила – это ничто. Став слабым в первую очередь происходит переосмысление ценностей, реанимация души и сознания и только потом реанимация тела.