Текст книги "Ледяной клинок"

– В путь, – Саттия легко взобралась на спину сивой кобылки, Олен впихнул себя в седло, закусив губу, чтобы не завопить от боли в натруженном седалище.

Зашуршала под копытами трава, двинулись назад белые и серые стволы огромных деревьев, закачались над головой ветки. Олен растер щеки так, что те начали гореть, и сон ненадолго отступил. Голова стала ясной, но в ней закружились назойливые, очень неприятные мысли.

Что, если Саттия права, и чета Рендаллов, хозяев усадьбы в Заячьем Скоке – вовсе ему не родители? Тогда кто он? Как оказался на их попечении, и почему они всегда называли его сыном? Если существует какая-то тайна, связанная с его рождением, то почему никто из соседей за восемнадцать с лишним лет ни разу не проболтался? Та же тетушка Ралита, любительница сплетен?

Нет, девушка ошибается, и Олен Рендалл обычный селянин…

Но тогда почему за ним охотятся Чернокрылые, которых боится сам барон? Из-за чего неведомого мага заинтересовал обитатель затерянной среди лесов деревни? По какой причине эльфы, обычно просто выпроваживающие непрошенных гостей, попытались его убить? И откуда его тело знает, как именно держать меч, наносить удары и уклоняться от ответных?

Впору и в самом деле поверить, что в предках имелись благородные таристеры.

От изобилия вопросов, не имеющих ответа, внутри черепа загудело, накатила такая тоска, что хоть вытаскивай ледяной клинок и перерезай себе горло. Олен помотал головой, покосился на едущую чуть впереди спутницу – та выглядела собранной, поводья держала одной рукой, другую не убирала с меча.

Мелькнула мысль, что она на самом деле не знает, какой опасности подвергается рядом с ним, что стоит сказать девушке о том, кто именно его преследует. Но тогда она наверняка бросит Олена, а в одиночку он пропадет среди этого леса, дивного, красивого, но чужого для человека.

И что остается – молчать? И тем самым врать тому, кто спас тебе жизнь?

Дурманящей волной накатила усталость, сомнения и тревожные мысли растаяли в ней, как комки масла в теплом молоке. Олен вцепился в поводья покрепче и закрыл глаза, надеясь, что если вывалится из седла, то девушка услышит и остановится, чтобы вернуть спутника в чувство.

Его покачивало в седле, тело казалось жестким и оцепеневшим. Каждое движение сопровождалось болью, поэтому шевелился редко, только меняя надоевшую позу, разминая занемевшие мускулы. Когда ветки касались лица, испуганно открывал глаза, но всякий раз видел одно и то же – кобылку Саттии впереди, а вокруг – деревья, кусты, мох и траву.

В очередной раз выпал из полудремы ближе к вечеру, когда далеко за южным горизонтом загрохотало.

– Гроза, – проговорила Саттия, и голос ее прозвучал глухо, безжизненно. – Счастье, если она пойдет не сюда.

– Почему? – губы спеклись, так что единственное слово отозвалось болью.

– Альтаро – хозяева магии воды. Если среди преследователей есть хоть один умелый маг, ему под силу превратить дождь в оружие.

Сонливость Олена исчезла, он завертелся в седле, разглядывая озаряемые белыми зарницами черные тучи на юге. Обратил внимание, что вокруг редколесье, заросшее хилыми по эльфийским меркам деревьями – сосенками с пожелтевшей листвой, кривыми березками.

Лошадиные копыта глухо стучали по твердой каменистой почве.

– Говорят, что во времена Войн Творения кто-то из Древних был сожжен в этих местах силой богов, – тихо сказала девушка, – и что земля так и не смогла до конца зарастить этот ожог…

– Похоже, – выдавил Олен через пересохшее горло. – Почему за время пути мы ни разу не встретили поселков?

– Все, лежащее в пределах двухсот миль от границы, эльфы именуют «гнилыми землями». Считается, что они отравлены зловонными миазмами людей. Тут никто не живет, хотя земли поделены между стволами. Все, больше не могу…

Это прозвучало так неожиданно, что Олен в первый момент не понял, что именно услышал.

– Что? – спросил он с испугом.

– Спать хочу, – Саттия зевнула. – Если так пойдет, то скоро из седла выпаду. На этом камне даже эльфы не сразу найдут следы. Надо рискнуть, отыскать укромное место и поспать.

Олен с тревогой глянул на юг, где по-прежнему клубилась сизая пелена, но зарницы сверкали реже, а гром грохотал слабее.

– Хорошо, – сказал он. – Клянусь Селитой, сам не понимаю, как я еще не уснул прямо в седле.

Редколесье закончилось примерно через милю. Они миновали завал из громадных черных стволов, под которыми что-то шевелилось и попискивало. После этого Саттия повернула в сторону стоящих тесной группой невысоких деревьев с густыми кронами, серебристой корой и длинными, как у ивы листьями.

– Зеленоволоски, – сказала девушка. – У них такой сильный запах, что никакой хищник нас не почует.

Олен уловил горький, слегка кружащий голову аромат, увидел, что земля между зеленоволосками покрыта густой травой. Спешились в самом центре небольшой рощи, на крохотном пятачке между стволами. С трудом шевеля руками, Олен расседлал и привязал коня. Повернулся и обнаружил, что Саттия расстелила широкое черно-золотое одеяло с узором и успела брякнуться на него.

– Тут места хватит и тебе, – еле шлепая губами, произнесла девушка. – Не на земле же спать?

Олен тупо кивнул, лег рядом с ней. Успел ощутить прикосновение шершавой шерсти к щеке, подумать о том, что неплохо бы снять сапоги, после чего провалился в сон.

Проснулся от щекотки в носу, ощутил, как что-то елозит в ноздре. Чихнул так сильно, что в груди что-то екнуло.

– О, ты все же живой? – со смехом проговорила Саттия, и щекочущий предмет убрался из ноздри. – А то я отчаялась тебя разбудить.

– Живой, – Олен поднял веки и обнаружил, что девушка проказливо улыбается и держит в руке травинку.

– Отлично. Уже рассвело, скоро вылезет солнце. Сейчас поедим и отправимся дальше.

– Погоди, – Олен сел, вчерашние сомнения с новой ясностью вспыли в памяти. – Ты по-прежнему хочешь ехать со мной, а ведь даже не знаешь, что со мной случилось, и как я оказался в таком положении!

– Вчера у меня не было сил на расспросы, – в голубых глазах блеснуло любопытство. – А то бы я тебя замучила…

Олен глубоко вздохнул и начал рассказывать – о том, как на их селение напали воины в черных плащах, о своем бегстве. Вспомнил то, как подслушал разговор в замке и как уходил через лес на север, как прошел сквозь Засеку и забрел в Вечный лес. О том, что случилось там, упомянул очень коротко, чтобы избежать лишних вопросов.

– Тебе опасно быть вместе со мной, – сказал напоследок. – Ты спасла меня один раз. За это спасибо. На зачем тебе рисковать головой дальше?

– Понятно, – Саттия подвинула к нему флягу и мешок с провизией. – Значит, во врагах у тебя не только эльфы, а еще Харугот, правитель Безариона. Чернокрылые – его гвардия, а сам он могущественный маг.

– Что за Харугот такой?

– Говорят, что он знаток древней, проклятой богами магии. Что невероятно жесток и хочет покорить весь мир. Насколько я знаю, он много лет странствовал по всему миру, а затем явился в Безарион и сверг последнего императора.

– Вот видишь, – пробормотал Олен невнятно, пережевывая мясо. – Зачем тебе такие враги?

Девушка будто не слышала его. Она сидела, скрестив ноги, и задумчиво смотрела куда-то вдаль.

– Ладно, листья и корни, – сказано это было так решительно, что по спине Олена побежали мурашки. – Ты был честен со мной, и должен узнать правду. На самом деле я квартер, то есть эльфийской крови во мне четверть. Родилась в одном из городов ланийской марки…

Чуть меньше шести веков назад целый ствол – племя обитателей леса, уставшее от бесконечных раздоров с соседями, вышло во владения могучей тогда империи. Его вожди обратились к правителю Безариона с просьбой принять их в подданство. Император не отказался и выделил эльфам обезлюдевшие после эпидемии «осиного бешенства» земли по реке Лане.

А еще через сто пятьдесят лет, когда от империи остался жалкий огрызок, возник анклав эльфов во владениях людей, независимое государство – Ланийская марка.

– Трудно представить, как сложно полукровке среди чистокровных, – Саттия говорила медленно, с видимым трудом. Глаза ее отражали смятение и боль, а губы мучительно кривились. – Постоянно нужно доказывать, что ты ничем не хуже, что ты эльф, а не человек, достойный лишь презрения…

С удивлением Олен узнал, что дочь правителя одного из ланийских городков, носящего эльфийский титул меарон, много лет прожила в послушании. А несколько месяцев назад сбежала из дома. Отправилась прямиком к Великому лесу, чтобы живущие там сородичи признали ее полноценной, и она смогла вернуться обратно с гордо поднятой головой.

– Ланиец, совершивший паломничество в храмовый город альтаро, окружается великим почетом, – кусая губы, сказала Саттия, – вот и я надеялась… дура редкая! Засека пустила меня, почуяв кровь, но стоило мне проехать гнилые земли и наткнуться на первый же патруль…

Олен с сочувствием кивнул – что случилось дальше, он мог представить. Подумал, что уверенный вид и постоянные улыбки даются его спутнице нелегко, учитывая, что ей пришлось пережить в последнее время.

– Меня снабдили запасами на дорогу и отправили обратно, – закончила девушка. – Я ехала по главному торговому тракту. Решила свернуть, чтобы поглядеть на Вечный лес хоть со стороны, и наткнулась на тебя и патрульных…

– И что же ты думаешь делать? – Олен понял, что, заслушавшись, слопал все хлебцы, и густо покраснел.

Но Саттия не обратила на это внимания.

– Доказать им всем, что я чего-то стою! – твердо заявила она, взмахнув кулачком. – Домой не вернусь, пока чего-нибудь не добьюсь! Лучше сгинуть вместе с тобой, чем испытать позор и насмешки!

Олен порадовался, что дальше отправится не один, но тут же постарался задавить это чувство – стыдно завлекать в собственные неприятности другого челове… другого родана, и к тому же девушку.

– Может быть, ты попытаешься доказать всем что-то без меня? – сказал он.

– Нет. Не зря же судьба нас свела? – Саттия посмотрела на Олена с каким-то мрачным торжеством. – Я вижу, ты поел. Давай, собирайся, и отправляемся в путь. Нечего торчать на месте.

Олен покачал головой и подумал, что ближайшее будущее будет хоть и опасным, но никак не скучным.

Целый день провели в седлах. Отбитый зад Олена начал потихоньку привыкать, и боль стала менее острой. Ближе к вечеру пересекли неширокую речушку с песчаным дном и низкими берегами, заросшими чем-то вроде маленьких темно-зеленых лопухов с синими прожилками.

После этого Саттия начала искать место для ночлега.

– Похоже, мы оторвались, – сказала она, – или сумели сбить погоню со следа. Виси альтаро у нас на хвосте, они бы давно дали о себе знать.

– А не опасно ночевать тут, около воды? – Олен кивнул в сторону негромко журчащей речушки. – Ты что-то говорила об эльфийских магах, способных убивать с помощью дождя.

– Говорила. Опытный колдун сумеет увидеть нас через реку, если будет знать, куда именно смотреть. А ручьев в этой части леса очень много, чтобы проглядеть все, никаких магов не хватит.

Остановились у подножия большого дерева, похожего на дуб, но с темной, почти черной корой и круглыми листьями. Олен вытащил из седельной сумки топорик и пошел за дровами, а Саттия занялась лошадьми. Когда он вернулся, животные были расседланы и привязаны, а фляги и котелок – наполнены водой.

– У меня осталось немного крупы, а в добыче я нашла вяленое мясо, – заявила девушка, когда огонь затрещал, заплясал на тонких веточках, а вверх, к темнеющему небу поплыли пряди серого дыма. – Сварю я из всего этого суп. Не обещаю, что он будет очень вкусным, но мы не отравимся…

– Ты точно дочь правителя? – Олен сунул в пламя ветку потолще, затем еще одну. – Много знаешь о магии, умеешь готовить.

– Много ты ведаешь об альтаро! – Саттия ловко обстругала палку с развилкой на конце и воткнула в землю. – Детей у нас воспитывают одинаково, отпрысков простого воина и меарона. Пусть я квартер, но меня учили всему тому же, что и чистокровных – началам магии, истории Алиона, обращению с оружием и лошадьми, а также умению выживать где угодно…

Вторая рогулина заняла место по другую сторону костра, на них легла толстая жердь с повешенным на нее котелком. Девушка отряхнула руки и подтянула к себе колчан.

– Вот смотри, – проговорила она, вытаскивая лук, – это не просто палка, он состоит из пяти частей.

– А где тетива?

– В непроницаемом для воды мешочке на поясе – чтобы не отсырела. Из этой вот штуки я могу послать стрелу на шестьсот локтей, и сбить любую из веток вон на том раздвоенном дереве.

Олен поглядел туда, где из сумрака выступал серый, расходящийся на высоте человеческого роста ствол, и уважительно покачал головой.

– Здорово, клянусь Селитой, – сказал он. – Я, конечно, на охоте много стрелял, но у нас луки простые.

В кустах зашуршало, Саттия мгновенно развернулась, рука ее потянулась к лежащему рядом мечу.

– Мяу, – громко сказали из полумрака, ветки затряслись, и на открытое место выбрался Рыжий. На заволновавшихся лошадей не обратил внимания и зашагал прямо к костру.

– Снова ты? – удивился и обрадовался Олен. – Где только пропадал, бродяга?

Кот, громко урча и моргая золотистыми глазами, подошел ближе. Боднул в плечо, потерся о бок, пощекотав хвостом ухо. После этого брякнулся на спину, выставив пузо для чесания. Олен погрузил пальцы в густую шерсть, принялся водить туда-сюда. Рыжий выпустил когти и заурчал.

Саттия наблюдала за происходящим остановившимся взглядом, глаза ее походили на блюдца.

– Это кто? – спросила она.

– Рыжий, – ответил Олен, чувствуя, как мягкие подушечки лап щекочут ему руку. – Мы с ним в Вечном лесу познакомились.

– А ты знаешь, кто он такой?

– Кот. Необычный немного.

– Немного! – в голосе девушки прозвучало восхищение. – Да это настоящий оцилан!

– Кто-кто?

– Кот-оборотень. Когда эльфы только пришли в Алион, эти хищники жили по всему Великому лесу, но затем их перебили. То ли из азарта, то ли из-за красивой шкуры.

– А почему оборотень? – Олен поглядел на блаженную морду Рыжего, походившего на оборотня так же, как репка на ягоду смородины.

– Согласно легенде, он может делаться больше или меньше, становиться невидимым, – тут вода в котелке зашумела, напомнила о себе, и Саттия отвлеклась. Принялась бросать в кипяток крупу, резать мясо тонкими полосками.

– Вон ты какой, – сказал Олен коту. – Почему не признался?

В ответ Рыжий зевнул, показав розовую пасть и белые острые клыки. Повернулся на живот, чтобы было удобнее наблюдать за девушкой. В его обращенном на мясо взгляде появился жгучий интерес.

– Что, голодный? – осведомилась Саттия. – Если это и правда оцилан, то он должен быть разумен почти как человек. Ну, альтаро полагают, что люди не очень-то умны… – даже во мраке стало видно, как она покраснела.

– Я это понял, – кивнул Олен. – Дай ему немного.

Рыжий поймал кусок мяса на лету, заглотал в один присест, после чего уселся на прежнее место, поджав под себя лапы. Глаза прикрыл и даже урчать перестал, чуть ли не заснул. Саттия закончила возиться с котелком, подвинула его туда, где пламя горело сильнее всего, от костра потек аппетитный аромат.

– Под такой запах я готов съесть собственные сапоги, – заявил Олен, вооружаясь ложкой.

– Можешь начинать с них, – отозвалась девушка. – Пока все равно не готово.

Суп сварился, когда полностью стемнело. Они разбросали костер и поужинали во мраке. Рендалл отправился к реке мыть котелок. А когда вернулся, то обнаружил, что Саттия преспокойно спит на одеяле, подложив кулачок под щеку и свернувшись калачиком.

– Это намек, что сторожить придется нам с тобой, – сказал Олен. – Или тебе одному. Справишься, Рыжий?

Кот открыл правый глаз, блеснувший желтым огоньком, и издал звук, похожий на скрип несмазанного ворота.

Олен предпочел понять его как «да». Осторожно лег, стараясь не потревожить Саттию. Под закрытыми веками закружились картинки из жизни, недавно казавшейся незыблемой, как сама земля – весенняя копка на огороде, горшок с борщом прямо из печи, Серко, впряженный в телегу. Затем они исчезли, все поглотила густая, как деготь, темнота.

Утро встретило обильной росой, осевшей на листьях, траве и одежде путников. Запели птицы, приветствуя восходящее солнце, кот ткнулся мордой в плечо и замяукал, интересуясь, где спрятаны остатки мяса. Олен повернулся за бок и попытался ухватить Рыжего за спину, но тот ловко увернулся.

– Вставай, соня, – прозвучал звонкий голосок Саттии. – Боги к нам благосклонны, но не стоит полагаться только на них.

– Это точно, – Олен потянулся и понял, что рубаха промокла насквозь, а штаны отсырели. – Сегодня будет жаркий день.

Девушка стояла на коленях и деревянным гребнем с длинной ручкой расчесывала волосы. Обычно собранные в пучок на затылке, сейчас они волной соломенного цвета лежали на узких плечах, запутавшимися отрезками серебряной нити казались белые пряди.

– Что загляделся? – улыбнулась Саттия.

– Да так, – Олен отвел глаза. – Там из еды чего-нибудь осталось?

– Все бы вам, мужикам, жрать.

– А вам – прихорашиваться.

Пока обменивались шутливыми репликами, девушка свернула волосы и уложила так же, как и раньше. Олен умылся в речушке, затем получил небольшой урок на тему, как правильно седлать коней. Когда пустились в дорогу, Рыжий, недовольно мяукнув, побежал следом. Остался позади черный «дуб», потянулась лишенная подлеска чащоба, напоминающая зал с зеленым сводом, сотнями серых колонн и толстым ковром на полу.

Ехали, как обычно, скорой рысью – Саттия впереди, Олен за ней. Кот мелькал то справа, то слева, иногда появлялся впереди, а потом неожиданно оказывался позади. Солнце припекало все сильнее, от утренней прохлады не осталось и воспоминаний.

По ходу показались густые заросли похожего на дикую малину кустарника. Едва глянув на них, Олен почувствовал в правом бедре неприятное жжение. Опустил взгляд и удивленно нахмурился – ледяной меч светился, голубоватое сияние пробивалось через устье ножен тонкими лучиками.

– Саттия… – только и успел сказать он, когда бегущий рядом кот зашипел, как кусок раскаленного металла, упавший в ледяную воду. Оцилан задрал хвост и громадными скачками бросился вперед.

Девушка одним плавным движением выдернула из колчана лук. Мелькнули ее руки, загудела вставшая на место тетива. Колчан переехал на бок, чтобы было удобно доставать стрелы.

Олен выхватил пылающий меч, с удивлением отметил, что Рыжий на бегу делается больше, вырастает в размерах. Затем кот исчез меж веток, из-за кустов долетело шипение и полный боли вопль.

– Там засада! – крикнула Саттия. – Поворачиваем вправо!

Олен натянул поводья, краем глаза заметил, что из кустов выступила высокая фигура, за ней еще одна. Девушка развернулась, наложила стрелу и спустила тетиву с такой скоростью, что он увидел только смазанное движение. Сам промчался мимо спутницы. Попытался остановить коня, но тот закусил удила, захрипел и добавил скорости.

Когда перепрыгнул через поросший лиловым мхом ствол упавшего дерева, Олен не удержался в седле. Почувствовал, как его подбросило, замелькали перед глазами серые и зеленые пятна. Что-то шарахнуло в спину с такой силой, что вышибло дух. Острая боль вонзилась в позвоночник, ударила в голову.

– О, боги… – только и смог просипеть Олен, рядом пролетела стрела, воткнулась в ствол дерева.

Вскочил с такой скоростью, какой от себя не ожидал. Увидел пляшущую на месте сивую кобылку, Саттию на ее спине, стреляющую раз за разом. Разглядел прищур эльфа, укрывшегося за толстым стволом, длинный лук в его руках, матово поблескивающий наконечник стрелы. Олен понял, что направлена она прямо ему в живот, и что сделать он ничего не успевает.

Рыжий, вновь ставший обычного размера, прыгнул без единого звука. Эльф успел только дернуть головой, и острые когти вонзились ему в шею. Завопил, замахал руками, стрела улетела в кусты, а Олен с шумом выдохнул.

– Не стой столбом! – донесся крик Саттии. – Помоги ему!

Олен вскинул меч и побежал туда, где кот рвал и грыз горло врага, а тот пытался оторвать от себя взбесившегося зверя. Рядом с первым эльфом появился второй, махнул длинным тонким клинком. Рыжий изогнулся, и лезвие лишь срезало несколько шерстинок с мохнатого бока.

На Олена накатила волна ярости, он завопил во всю глотку. Поле зрения сузилось до высокой, тощей фигуры. Все остальное пропало, рукоять меча стала нестерпимо горячей. От первого удара альтаро уклонился, отскочил на шаг, чтобы использовать преимущество в длине рук.

Клинки соприкоснулись, металл скрестился с непрочным на вид голубым «льдом». Раздался глухой стук, и на вытянутом лице эльфа появилось удивление. Он попытался сделать выпад, но просто не успел. Олен проскользнул под его рукой и вонзил пылающее лезвие врагу в грудь.

Почувствовал сопротивление, услышал треск и хруст. Изумрудные глаза альтаро затуманились, изо рта толчком выплеснулась багровая кровь. Уроженец Великого леса качнулся вперед, словно еще пытался напасть на врага, упал на колени, а затем рухнул навзничь.

Олен едва успел выдернуть меч. Повернулся ко второму эльфу, но тот лежал на земле. Горло его выглядело большой раной, окруженной лохмотьями окровавленной плоти. Умывающийся рядом кот поднял заляпанную красными пятнами морду и произнес:

– Мррр-мяу…

– Ты как? – услышав чужой голос, Олен повернулся, вскидывая клинок, и лишь затем понял, что принадлежит голос Саттии.

Девушка сидела верхом, в поводу держала нервно храпящего и дергающего ушами жеребца.

– Я его… – боевая ярость улетучилась, мускулы пронзила горячая дрожь. – Я его… как же это? Я его…

– Ты его убил, – спокойно закончила фразу Саттия. – Ну и что? Он бы так и так умер. Лет через двести.

– Но я никогда никого не… – Олен посмотрел на собственные руки, на испачканные в крови рукава, на переставший светиться меч, и на него накатила дурнота. Он шагнул вперед и…

…покачнувшись, едва не свалился в проем между зубцами крепостной стены.

– Что с вами, мессен? – спросил из-за спины угодливый голос.

– Все… нормально, – Олен повернулся и обнаружил, что на него с тревогой смотрят около дюжины мужчин.

Почти на всех красовались длинные кольчуги и высокие шлемы, на поясах висели мечи в богато украшенных ножнах. А за спинами воинов лежал город, голубой рекой разделенный на две части. Желтели соломенные крыши, блестел шпиль храма. Виднелась теряющаяся в дымке стена. Над ней всходило солнце, слепило глаза.

– Нам показалось, что болезнь вернулась, – пропыхтел толстый, широкоплечий воин с черной бородой и глазами навыкате.

– Нет, я здоров, – проговорил Олен, понимая, что губы двигаются помимо его желания. – Как может император болеть в такой день?

«Император? – слово показалось нелепым, как топор из воска. – Это я про себя? Что за глупости?». Захотелось расхохотаться во все горло и заявить, что это ошибка, что он не должен тут находиться. Олен попытался шевельнуть пальцем или моргнуть, но не смог и этого.

Тот, в чьем теле он оказался, шагнул вперед, поднял руку. Короткий меч с прямым, расширяющимся к концу лезвием указал на горизонт, где море сливалось с небом.

– Сегодня мы все должны быть здоровы, если хотим выжить! – голос прозвучал хрипло и яростно. – Подлый враг идет к Безариону, и только собрав все силы, мы сумеем отразить его!

«Безарион? Надо же, куда меня занесло».

– Этот день наши потомки запомнят надолго! Мы победим, человек утвердится в землях Алиона навечно! – вещал император, а Олен сквозь его глаза смотрел вниз, туда, где у подножия крепостных стен яростные валы раз за разом набегали на каменистый берег. Разбивались об него, с шумом откатывались назад, а в воздух взлетали тысячи брызг.

«Никогда не думал, что море такое красивое. А где враг, с которым мы будем сражаться?».

Словно в ответ, гневно взвыл ветер, принес аромат соленой воды. Западный горизонт потемнел, будто с невероятной скоростью надвигалась буря. Из наползающей мглы показались десятки длинных узких кораблей с черными бортами и высокими, гордо вскинутыми носами.

– Они идут, – произнес кто-то из военачальников, стоявших рядом с императором, и в голосе его прозвучал страх.

– Тем лучше, – кивнул Олен. – Пусть готовят метательные машины.

Прозвучала команда, кто-то побежал по лестнице вниз. Среди домов зазвучали окрики десятников. Заскрипели вороты больших баллист, прислуга потащила круглые, специально обтесанные камни. Пронзительные звуки, похожие на ослиный рев, долетели от реки, где располагались онагры – однорычажные метательные устройства, способные швырять настоящие валуны.

Корабли подходили ближе, оставляя за собой шлейф из пены. Длинные весла месили воду, острые носы резали волны. Темные паруса с изображением алой головы дракона надувал попутный ветер, а по палубам без спешки передвигались воины в блестящих доспехах.

– Готовы ли маги? – спросил Олен.

– Готовы, – отозвался высокий старик, единственный в свите императора, у кого не было оружия.

Сигнальщики на башне у реки замахали флагом, и онагры с грохотом выстрелили. Огромные камни взвились в воздух, два упали с недолетом, подняв фонтаны брызг, один сбил мачту. Последний, четвертый, врезался в середину палубы переднего корабля и пробил его насквозь.

Судно начало быстро погружаться, бойцы и гребцы – прыгать через борта.

– Так им, красномордым тварям, и надо! – произнес бородатый воин, потрясая рукой с зажатым в ней мечом.

Олен удивился, почему врагов называют так странно. Но суда подошли ближе, и он увидел, что лица у хозяев черных кораблей на самом деле багровые, как панцири вареных раков, а глаза – цвета свежепролитой крови.

На Безарион надвигалась армада гоблинов.

Катапульты дружно выпустили камни, и тут небосклон над городом стал темнеть. С невероятной скоростью из пустоты возникли черные тучи, укрыли солнце. Заблестели между ними молнии, послышался рык грома. Налетевший с моря ветер оказался такой силы, что многие из стоящих на стене пошатнулись.

Но высокий старик поднял руку, начертал сложный знак, выкрикнул слово, и рев стихии утих.

– Мы… – что хотел сказать император, осталось неясным, поскольку молния ударила прямо перед укреплениями. Вспышка на мгновение ослепила, и прозвучал гром, похожий на звериный рык…

…рык издавал прижавшийся к земле Рыжий.

Хвост кота нервно дергался, уши с кисточками были прижаты к голове, а шерсть на спине стояла дыбом, как иглы у живущего в Вечном лесу «зайца».

– Э… ты чего? – Олен с трудом справился с языком, норовящим выкрикнуть что-то типа «зададим перца этим тварям!».

– Он хотел на тебя прыгнуть, – голос Саттии звучал без обычного напора, а сама она выглядела напуганной.

– А что… случилось? – губы все еще двигались с некоторым трудом, а мускулы по всему телу ныли.

– Корни и листья, но ты засветился, точно… – девушка заморгала, подыскивая сравнение, – как светлячок, только очень большой. А потом и вовсе стал прозрачным, через тебя можно было кусты разглядывать. Рыжий зашипел, прижался к земле и глаза выпучил… А сам-то ты чего чувствовал?

Кот тем временем подошел к Олену, недоверчиво понюхал его. Оставшись доволен результатом, уселся и уставился на серо-зеленую бабочку, порхающую над трупами эльфов.

– Светился, надо же, – Олен посмотрел на меч, но тот не сиял, выглядел вырезанной из темно-синего льда игрушкой. – Это звучит невероятно, но я побывал в Безарионе, в шкуре императора…

И он коротко рассказал о том, что видел. Саттия недоверчиво хмыкнула, но глянула спутнику в глаза, и лицо ее стало серьезным.

– Ладно, с этим потом разберемся, – сказала она. – Залезай в седло, и быстрее убираемся отсюда. Убить эльфа в лесу – не шутка. Всякий, кто отважился на такое, должен уносить ноги очень резво.

Олен сунул клинок в ножны, попав в них только со второго раза, и влез на спину коню. Саттия гикнула, он ударил пятками, и они с места сорвались в галоп, помчались на юго-запад. Кот мгновение смотрел им вслед, а затем бесшумно скользнул в сторону и растворился в зарослях.

– А что бывает с тем, кто убил эльфа? – прокричал Олен, догнав спутницу.

– Если мы не проедем Засеку до ночи, ты об этом узнаешь, – ответила Саттия. – Я бы на твоем месте поменьше об этом думала.

Они мчались через лес, выглядящий неприветливо и дико. Несмотря на безветрие, деревья скрипели, и этот звук вызывал мурашки. Кружились желтые листья, сухие сучья торчали из живой зелени, а кусты зловеще шелестели. Солнце светило ярко, но тени от стволов на глазах темнели.

Опорные горы, несущие на себе тяжесть Алиона, протянулись на тысячи миль, от жарких пустынь, где обитают остатки некогда великого народа сиранов до Великого леса, владеют которым младшие эльфы.

И на северной оконечности исполинские зазубренные хребты, увенчанные льдами и шапками снегов, завиваются в кольцо, словно решившая укусить свой хвост змея. А в его центре, отрезанная от остального мира, лежит долина, куда не заглядывал ни один смертный.

Даже взоры богов не в силах проникнуть через вечно клубящийся здесь туман.

По старой легенде, известной многие тысячелетия, среди гор, под непроницаемым одеялом из белой дымки спит Безымянный. Никто не знает, что это за существо, к какой расе принадлежит оно. Некоторые думают, что к Древним, первым хозяевам Алиона, побежденным и низвергнутым богами. Другие полагают, что явилось оно из иного мира, где светят незнакомые звезды. Третьи считают, что Безымянный всегда был, есть и будет, и что когда он проснется, все изменится в один миг …

Но никто не знает истины.

Много раз пытливые и смелые пытались раскрыть тайну. Они отправлялись в горы, чтобы увидеть то, что скрыто туманом. Уходили и не возвращались, пропадали без следа. Самые верные оракулы лишались языка, как только речь заходила о Безымянном, и лишь гнев приносили ответы богов на вопросы патриусов.

Пятьсот с небольшим лет назад лучшие маги белых гномов направили могучие заклятия познания в центр кольца из гор. Успели они увидеть что-то или нет, никто так и не узнал. Маги погибли в одно мгновение, превратились в песок, а невероятной силы землетрясения сотрясли в тот день весь Алион, от северной тундры до Солнечного острова.

С тех пор любопытных сильно поубавилось.

Но если кто-нибудь сегодняшним днем, когда ветер носил запах цветущих на склонах гор лугов, осмелился подняться на один из перевалов, откуда видна долина Безымянного, он бы увидел странную картину.

Вся громадная масса тумана волновалась, будто молоко в колышущейся миске. Из белой гущи вырывались отдельные клубы, из нее вырастали настоящие холмы и опадали обратно. Беззвучный шторм бушевал, перекатываясь от одной скальной стены до другой, и через марево проглядывало нечто черное, напоминающее то ли свернувшуюся змею, то ли груду плодородной земли…

Но некому оказалось заглянуть за высокие горы, и к полудню туман успокоился. Поверхность его выровнялась, толща утратила прозрачность. Торчать остались только окружающие его скалы.