Текст книги "Вторжение Химеры"

СЫН ЗЕМЛИ 4

Выглядел полковник Ниеминен настолько торжественно, словно перед ним стоял не потрепанный, уменьшившийся в числе полк, а заново сформированный и вооруженный корпус.

– Солдаты, – проговорил полковник, обводя строй взглядом. – Два часа пятнадцать минут назад последние части форсеров покинули Сибирь и уничтожили за собой ведущий на Демон портал.

– Ура! – довольно нестройно отозвались бойцы.

– Не вижу энтузиазма, долбаная форель, – хмыкнул Ниеминен. – Хотя трудно ждать, что вы описаетесь от радости. А ровно сорок минут назад мне доставили приказ, согласно которому наш полк отводится на Землю для отдыха и переформирования…

– Ураааа!! – на этот раз крик вышел много более дружным и громким.

– Так-то лучше, – улыбнулся полковник. – Сейчас должны прийти транспортеры, командирам подразделений обеспечить погрузку. Вольно! Разойдись!

Последний раз полк вступал в бой вчера рано утром, и только к вечеру все его части собрались вместе в небольшом поселке Медвежий, затерянном посреди диких лесов.

Для постоя солдатам отдали бывший склад, чудом сохранившийся после бушевавших тут боев.

– Земля, – проговорил Трэджан, когда строй нарушился. – Я там так давно не был, елки-палки… Если не считать тот день, когда нас везли от портала к порталу и мы так ничего и не увидели.

– А я еще дольше. – Роберт закусил губу, пытаясь вспомнить, когда последний раз топтал поверхность родной планеты.

По всему выходило, что пять месяцев назад, когда в Нанкине формировался корпус «Арес»…

– А вообще неплохо будет вернуться домой, – задумчиво проговорил Бьерн, почесывая один из шрамов на щеке. – Посмотреть, что там да как в Бергене, так же любят его дожди и туманы, как раньше, или нет… О, это за нами!

Через распахнутые ворота на просторный двор склада один за другим въезжали тупорылые армейские транспортеры. Тускло блестели покрашенные в серый цвет борта, надрывно рычали двигатели.

– Наш под номером семнадцать, – объявился рядом с солдатами лейтенант Нуньес. – Не тянем время!

Машина, отмеченная цифрами «один» и «семь», обнаружилась у самых ворот. Водитель, куривший у кабины, без особого почтения отдал честь командиру взвода и кивнул в сторону открытого люка.

Упрашивать солдат не пришлось.

Роберт пролез внутрь одним из первых. Опустил рюкзак на пол и уселся на лавку, вытянув ноги.

– Хорошо-то как, – сказал Шриван. – Можно расслабиться и ни о чем не думать.

– Думать солдату вообще вредно, – заметил Трэджан. – Эй, Роберт, ты чего будешь делать, если увольнение дадут?

Несмотря на жесткую лавку и неудобную позу, тянуло в сон, веки опускались сами, отвечать не хотелось.

– Не знаю, сомий хвост, – ответил Роберт лениво.

– Шриван, понятно, к жене отправится. – Трэджану собеседник требовался только для проформы, при желании уроженец Аляски мог беседовать и сам с собой. – Сержант – к родителям в Берген, а я…

Договорить он не успел. Люк с лязгом закрылся, и транспортер рванул с места так резко, что болтун вынужден был захлопнуть пасть и, судя по сдавленному шипению, прикусил язык.

* * *

Мотор кашлянул последний раз и замолк. Дремлющие в полутьме солдаты зашевелились, послышались зевки и хруст суставов.

– Приехали никак? – спросил кто-то сидящий у противоположной стены, Роберт спросонья не разобрал, кто именно.

– Лейтенант говорит, что можно выйти, размять ноги, – сказал Бьерн, выслушав донесшуюся из шлема скороговорку. – Мы только что въехали на Землю…

Люк открылся, внутрь проник запах разогретого пластобетона и равномерный, вибрирующий гул.

– Размять ноги – это запросто. – Роберт встал, потянулся, ощущая во всем теле непривычную легкость.

Снять броню им разрешили еще вчера, во время остановки у Снежногорска.

Город, который полк с таким остервенением защищал, напоминал охваченный безумием муравейник. По руинам ползали строительные комплексы, суетились люди, а грохот стоял такой, что уши закладывало.

Снежногорск отстраивали заново.

Поднявшись с лавки, Роберт выпрыгнул наружу, присел, разминая затекшие мускулы.

Транспортер, как и прочие, стоял на площадке около небольшого здания, по всей видимости, контрольно-пропускного пункта при портале. Его громадная арка, пылающая голубым светом, виднелась с другой стороны. Уходящее в нее шоссе было забито машинами, они и производили тот самый вибрирующий гул.

В сторону Сибири ползли огромные транспортеры с открытыми платформами, на которых высились укутанные в пластик механизмы. Неспешно двигались строительные комплексы, за ними – обычные автобусы, набитые людьми.

– Рабочих везут, что ли, – сказал Кампински, задумчиво почесывая затылок. – Вот только на кой хрен?

– Эх, нашел куда смотреть, – хмыкнул Трэджан. – Ты лучше взгляни, какое все вокруг свое, родное! На других планетах такого не увидишь!

В бездонной синеве неба плыли белые, как взбитые сливки, и толстые, будто поросята, облака. Солнце после невзрачного светила Сибири казалось очень большим, лучи его ласково касались кожи. На пологих холмах, окружающих портал, ветер шевелил ветвями кустарника.

– Где мы, интересно? – спросил Шриван.

– Север Корейского полуострова, – ответил Роберт. – Отсюда не так далеко до тех мест, где я родился.

Воспоминания нахлынули потоком: узкие переулки на окраине Владивостока, нежащееся под солнцем море, старый, обветшалый храм, полицейский участок, больше похожий на клуб…

– Где родился, там не пригодился, – мрачно буркнул Трэджан. – Сейчас поедем, похоже. Вон наш лейтенант торопится.

Нуньес еще издалека махнул рукой, и солдаты полезли в провонявший потом и грязными тряпками кузов.

Роберт прислонился к стенке и попытался снова задремать, но у него ничего не вышло. Транспортер двинулся с места, вырулил на трассу и набрал скорость, а он все сидел, глядя прямо перед собой.

За время войны Роберт выучился спать, невзирая на тряску и шум, так что дело было не в них.

Спать мешало странное чувство – что тело, все его части, каждая клеточка ощутили касание родной планеты и встрепенулись, кровь быстрее побежала по жилам, сердце начало биться чаще и сильнее.

Или виной этому стало то, что под лучами солнца кузов принялся нагреваться?

* * *

База напоминала ту, на которой Роберт провел три года.

Тот же плац, не украшенный, правда, памятником генералу Романову, кубическое здание штаба, коробки казарм, расположенная чуть в стороне столовая и громоздящиеся за ней склады.

Имелся даже тренировочный полигон.

Окружала базу высокая, в три человеческих роста, стена, утыканная блоками сенсоров и стоящими через каждые полсотни метров вышками. Они щетинились пулеметами и прожекторами.

– И зачем это? – недоуменно спросил Трэджан, когда солдаты только выгрузились из транспортеров. – Разве здесь нам кто-то угрожает?

– Разговорчики, – одернул его лейтенант Нуньес. – Осторожность – прежде всего. Разве вы не знаете, что форсеры ухитрились устроить диверсию на Земле?

Трэджан выпучил глаза, Роберт удивленно хмыкнул, а Шриван пробормотал вполголоса:

– Да упасет нас Единый от такого. – И добавил: – А храм тут есть? Я так давно не был на службе.

– Должен быть, – отозвался лейтенант. – Узнаю, сообщу.

Офицеры командовали, солдаты строились, и взводы расползались от сгрудившихся на плацу транспортеров, словно червяки от груды огрызков.

– Диверсия на Земле, надо же. – Бьерн покачал головой. – Мы тогда, наверное, воевали на Хордане. Там за новостями следить сложно…

Они прошли небольшой скверик, миновали столовую, от которой тянуло жареным мясом, и свернули к одной из казарм.

– Это наша, – сказал Нуньес. – Второй и третий взвод нас опередили, я смотрю. Занимайте места, располагайтесь. Ужин через два часа, отбой через четыре, ровно в десять по местному времени.

– Офицеров-то отдельно поселят, – проворчал Кампински, когда лейтенант отошел. – Не в этом хреновом сарае.

– Завидовать нехорошо, – укорил его Шриван.

Пулеметчик открыл рот, чтобы достойно ответить, но глянул в ясные глаза индуса и промолчал.

Изнутри казарма выглядела не особенно привлекательно – у входа стеллаж для оружия и шкафы для бронекостюмов, серый пол, два ряда двухэтажных коек, уродливые пластиковые тумбочки.

Тут бойцов третьего взвода ждал сюрприз – сидящий на одной из коек Мак-Канн.

– Жив, чертяка! – рыкнул Бьерн на всю казарму и от избытка чувств хлопнул Мак-Канна по плечу.

– Еще живее всех нас, – добавил Роберт.

– Да, заштопали меня, – кивнул Мак-Канн, – сказали, что я буду лучше, чем раньше.

– Что, пришили какую-нибудь штуковину? – Трэджан изобразил на лице загадочность и понизил голос: – Из тех, что оттяпали у форсеров? Я даже знаю какую! От девок теперь отбоя не будет!

– Где бы их взять, – вздохнул Кампински.

Мак-Канн только улыбнулся.

Пока раскладывали вещи и устраивались, к санитарному блоку выстроилась огромная очередь.

– Придется подождать. – Обнаженный по пояс Трэджан хлопнул себя полотенцем по спине и полез наверх, на свое место.

Роберт плюхнулся на койку, ощутил, как та мягко подалась, меняя форму под весом его тела. Не успел задремать, как ожил молчавший до сих пор большой телевизор, висящий над входной дверью.

– …ысячи форсеров пали от руки наших доблестных воинов! – сообщил появившийся на нем диктор.

Выглядел он подчеркнуто сурово и героически, чувствовалось, что каждая деталь внешности, от твердого подбородка до морщинки на лбу, продумана дизайнерами.

– Это про Сибирь, что ли? – спросил с соседней койки Бьерн.

– Похоже, – ответил Роберт. – Ладно, что хоть тысячи, а не миллионы. Могли для красоты и больше соврать…

Диктор кратко поведал о том, что на Эброне продолжаются позиционные бои, и перешел к новостям тыла. Узнав, что рыбаки Аквиума обязались в три раза перевыполнить план по добыче морепродуктов, а нефтедобытчики Тэи собрали деньги на звено десантно-штурмовых кораблей, Роберт застонал и отвернулся от телевизора, зажав уши.

Слушать подобный бред не хотелось.

* * *

– Рядовой Кузнецов? – Возглавляющий штаб полка майор телосложением напоминал матерого борова, и среди солдат ходили упорные слухи, что в одном из боев на Валории, когда за оружие пришлось взяться всем, майор убил форсера, просто упав на него.

– Так точно, – ответил Роберт.

– Присаживайтесь, – майор кивнул и защелкал сенсорами вычислительного центра. – Так, что тут у нас…

Роберт сел, нацепив на лицо выражение придурковатой преданности, неплохо помогающее при общении с начальством.

– Прибыл к нам на Эброне, зачислен одиннадцатого апреля… – майор изучал личный файл Роберта, – взысканий не отмечено, благодарность за проявленное на Хордане мужество… Что еще?

Начальник штаба замолчал и уставился на рядового с интересом, словно археолог на извлеченный из-под земли черепок.

– Ты ведь начинал воевать с самых первых дней, еще с Халикта? – спросил он.

– Так точно, – сказал Роберт, гадая, что майору нужно. – Тогда, правда, еще армии не было, но я служил в полиции.

– Я в курсе. – Начальник штаба шмыгнул носом и покосился на экран вычислительного центра. – Выходит, что ты у нас в полку самый главный ветеран, и не отпустить тебя в увольнение я просто не могу.

Сердце Роберта радостно дрогнуло.

– В общем, так, – сказал майор и вытащил из записывающего устройства блок памяти. – Вот тебе увольнительное удостоверение. На неделю, начиная с сегодняшней полуночи. Дойди до складов, какой-то транспортер обязательно в город идет.

– Спасибо. – Роберт взял трубочку.

– Не за что. – Майор зевнул. – Не ты один такой. Нам выделили квоту чуть ли не на сотню человек. Ладно, можешь идти.

На выходе из штаба Роберт столкнулся с полковником.

– Тебя отпустили? – спросил тот, кивнув в ответ на приветствие рядового.

– Так точно.

– Вот и отправляйся. – Ниеминен оглянулся и добавил вполголоса: – Только не особенно болтай, ладно?

Командир полка зашагал вверх по лестнице, а Роберт – в сторону казармы, по пути пытаясь понять: что же Ниеминен имел в виду? Внутри Роберта встретили завистливые и даже откровенно сердитые взгляды, новость об увольнении непостижимым образом добралась сюда.

– Домой поедешь? – спросил валяющийся на койке Трэджан. – Хорошо…

– Было бы хорошо, имейся у меня этот самый дом, – ответил Роберт. – Ине переживай, тебя точно так же сегодня или завтра отпустят.

– Это еще бабушка надвое сказала, – заметил Кампински. – Вдруг ты из нас единственный счастливчик?

– Надеюсь, что нет. – Роберт надел на спину рюкзак и вскинул руку. – Ну, до скорого, парни!

ВЗГЛЯД СВЕРХУ 1

– Прошу садиться, – сказал Зигфрид фон Хайнц и опустился в похожее на трон кресло с высокой спинкой.

Четырнадцать мужчин и женщин, похожих благодаря одинаковым выпирающим лбам и скромной одежде безо всяких знаков отличия, последовали его примеру.

– Приступим. – Правитель форсеров заглянул в лежащую перед ним папку из черной кожи, словно нуждался в напоминаниях. – Сегодня мы посмотрим, чего именно достигли, и попробуем понять, куда нам двигаться дальше. Ричард, тебе слово.

Большие совещания Зигфрид фон Хайнц собирал не часто. Предпочитал советоваться с министрами, в недавнем прошлом начальниками отделов КОСМ, один на один.

Но сегодня был особый день.

Ровно полгода назад, если мерить по земному календарю, дети форсированной эволюции вышли за пределы Сложных Миров, начали войну за собственную свободу и счастье потомков.

Еще вчера вечером фон Хайнц, до сих пор в документах скромно именующийся канцлером-координатором, велел разослать приглашения министрам и подготовить большой зал для совещаний.

Расположенный на нижнем уровне резиденции, называемой обычно Цитаделью, он более всего подвергался воздействию агрессивной флоры и фауны Хордана. Летучие твари пробовали на прочность бронестекла окон, и порой успешно, мелкие хищники неведомым образом ухитрялись проникнуть внутрь, а просочившиеся через систему вентиляции споры и семена прорастали на столах и стенах.

Поэтому зал использовали редко.

Ричард, фактически возглавляющий армию форсеров, являлся одним из старейших соратников фон Хайнца. Он работал под началом канцлера-координатора еще в те годы, когда тот только начинал свою программу.

– Полностью захвачены две планеты: Флора и Сокар, – заговорил он. – На Валории мы контролируем девяносто пять процентов территории, люди продолжают удерживать небольшой участок рядом с порталом. На Эброне ситуация стабильная, около половины земель планеты в наших руках, сходное положение на Антионе. Наступление на Сибири, – тут на скулах Ричарда набухли желваки, – закончилось провалом, разгромлены две фронтовые бригады. Мы вынуждены были уйти с планеты. Зато дал результаты прорыв на Гефест, он на некоторое время отрезан от Земли.

– Хорошо, ситуация ясна. – Фон Хайнц перевел взгляд на высокую женщину с темной кожей и длинным, изогнутым носом. – Что у нас с обеспечением армии и народа продовольствием?

Он слушал, глядя в стену, поглаживал подбородок, иногда кивал.

Министры докладывали один за другим, зная, что канцлер ловит каждое их слово и что за его светлыми, очень холодными глазами бесшумно работает лишенный имплантантов, но исключительно мощный мозг.

И они не менее истово, чем простые форсеры, верили в то, что Пророк найдет выход из любой ситуации и приведет их к победе.

– Хорошо, – проговорил фон Хайнц, когда замолчал выступавший последним министр по науке и вооружениям. – Каждый из вас принес с собой по кусочку мозаики, мы сложили их и увидели целостную картину. А она, если честно, не впечатляет…

Министры беспокойно заерзали в креслах, кое-кто опустил взгляд.

Они прекрасно понимали всю сложность ситуации, что эйфория первых месяцев войны, когда победа казалась близкой, прошла, что люди сопротивляются, и чем дальше, тем ожесточеннее.

Да, удалось частично решить проблему с обеспечением Сложных Миров, так что их обитатели не умрут с голоду. Разработаны новые виды оружия, способные внести перелом в войну, но в то же время настроения среди форсеров радикальным образом изменились.

Вера в Пророка и Эволюцию пошатнулась, возникли сомнения и недовольство.

– Но картина – это всего лишь настоящее. Нас же должно интересовать будущее, и не наше личное, а Эволюции в целом! А чтобы оно у нее было, мы обязаны укрепить общество форсеров, не дать ему погибнуть от внутренних разногласий. – Фон Хайнц легонько щелкнул по папке. – Каждый из вас получил вчера синопсис проекта, озаглавленного «Зерна и плевелы», и имел время с ним ознакомиться. Сейчас я жду ваших замечаний и предложений.

– Насколько я понимаю, часть его реализована? – осторожно спросил министр внутренней безопасности.

– Да, – фон Хайнц кивнул, – вот уже тридцать дней, как всем проходящим первичную боевую модификацию устанавливается расчетно-аналитическое ядро нового поколения, с усиленным блоком ограничений.

Министр науки, чьи подопечные разработали этот блок, гордо приосанился.

– Не очень ясно, на какой срок рассчитан проект, – подала голос министр агитации и образования. – Если взяться за него слишком рьяно, то негативные тенденции могут усилиться скачкообразно.

– Это вряд ли. – Канцлер покачал головой. – В данном случае не спешка, а промедление смерти подобно. Поэтому на полное завершение проекта отводится три года. Через тысячу девяносто пять стандартных дней мы с вами должны полностью избавиться от всех, кто не готов идеально исполнять свою функцию.

Фон Хайнц видел на лицах министров сомнения, понимал, откуда они взялись, но не собирался отступать.

В конце концов, он создал этих существ, и ему решать, кому из них жить, а кому умирать, кто даст потомство, а чей генетический код будет выброшен на свалку Эволюции.

– Э, ну… – Министр транспорта открыл рот, но уловил взгляд канцлера и поспешно замолк.

– Эволюция покажет, что я был прав. – Фон Хайнц позволил себе улыбнуться. – Через неделю я жду от вас планы и графики исполнения вашей части «Зерен и плевел». Если возникнут какие-то идеи и дополнения – рад буду выслушать. Есть вопросы?

Вопросов не оказалось.

– Тогда работайте. – Канцлер поднялся гибким, совсем не старческим движением. – И да осенит вас дух Эволюции!

ДОЧЬ ЭВОЛЮЦИИ 5

Огненный росчерк возник в зените, стремительно ушел за горизонт. Раздался глухой удар, земля под ногами дрогнула и закачалась.

Марта остановилась на мгновение, глянула в ту сторону, куда упал метеорит. Заметила, что дымчатое, серое небо в той стороне темнее, чем обычно, – верный признак надвигающегося шквала.

Из тех, что налетают внезапно и проходят быстро.

– Всем стоять, контейнеры с плеч спустить, – скомандовала она через ком-линк. – Развернуться ко мне спиной, контейнеры поставить перед собой и ожидать следующей команды.

Десятеро новобранцев ее звена тут же выполнили приказ и замерли, прикрывая собственными телами пятидесятилитровые контейнеры с драгоценной на Нифелгейме водой.

Марта была уверена, что команду безо всякого смысла исполнили и те пятеро ее подопечных, что остались в транспортере и на станции добычи воды.

– Хаким, заблокировать дверь станции… в закрытом положении! – добавила Марта и увидела, как металлическая дверь с изображением синей капли двинулась с места.

Стоило ей закрыться, как песчаный вихрь ударил в спину, будто норовя содрать химерин и обнажить плоть. От удара перехватило дыхание, Марта пошатнулась, с трудом удержалась на ногах.

Когда смогла поднять голову, выяснилось, что мир пропал, даже глазные усилители оказались бессильны заглянуть дальше чем на пару метров. Рассмотрела лишь ближайших новобранцев, терпеливо стоящих на месте, бок транспортера, а дальше все скрыли пляшущие серые струи.

Небо начало очищаться только минут через десять. Когда из марева выступила станция, Марта с облегчением вздохнула и сказала:

– Освобождаемся из песка и продолжаем погрузку. Хаким, разблокировать дверь станции!

Засушливый Нифелгейм прятал воду глубоко под поверхностью, и, хотя одна из установок для ее добычи располагалась прямо на территории базы, ее мощностей не хватало. Приходилось ездить за десять километров к северу, туда, где водоносный пласт подходил ближе всего к поверхности и где возвели еще одну станцию. Наполнявшийся резервуар опорожняли ежедневно, и занималось этим дежурное звено.

По большому счету, присутствие субтактика в поездке за водой не было обязательным. И этим пользовались многие из инструкторов, расписывая подчиненным последовательность действий и с чистой совестью отправляясь отдыхать.

Но сегодня такой номер не проходил: на базу пришла информация о повышенной метеоритной активности. А в экстремальных условиях новобранцев нельзя было оставлять без присмотра. Им требовался четкий, подробный инструктаж, всегда и во всем – это субтактики поняли еще в первые дни.

Марта подозревала, что это одна из особенностей новой модификации боевых форсеров.

Как-то попыталась расспросить Джонатана, но ничего конкретного узнать не смогла. На прямые вопросы о новобранцах тактик не ответил, лишь посоветовал заниматься своим делом.

Вполне возможно, что он и сам ничего не знал.

Мимо Марты прошел, согнувшись под тяжестью контейнера на спине, последний из грузчиков, и она в очередной раз выругалась про себя, помянув механиков базы, какой день не могущих починить специальный водовозный транспортер.

Именно из-за этого дежурным приходилось пользоваться контейнерами и тратить на поездку кучу времени.

– Хаким, работа окончена. Выходи, блокируй дверь и присоединяйся к звену, – приказала Марта и сама, выдирая ноги из мягкого песка, заковыляла к кабине водителя.

* * *

Обед оказался, как обычно, скудным.

Взяв поднос с двумя стаканами и одной-единственной тарелкой, где плескался редкостно неаппетитный на вид суп-пюре, Марта прошла к одному из столов для офицеров и села.

Через минуту грохот стульев возвестил, что ее звено последовало примеру инструктора.

Залпом выпив стакан газированной, насыщенной витаминами жидкости, Марта подумала, что есть со своим звеном – одна из самых неприятных обязанностей субтактика учебной базы.

Новобранцы ели медленно и аккуратно, но очень уж сосредоточенно. Зрелище пятнадцати пар глаз, в которых не отражается и следа мысли, пятнадцати челюстей, усердно жующих в едином ритме, нервировало Марту.

Это выглядело неестественно и даже жутко.

Когда в столовой находились все учебные звенья одновременно, на Марту порой накатывала тошнота. Но сейчас тут было пусто, поскольку их звено задержалось во время поездки за водой.

Проглотив свою порцию, она подождала, когда закончат жевать солдаты, и скомандовала:

– Встать! Посуду сдать – иза мной.

– Ты где? – послышался в ком-линке голос Стефана. – У нас тут прибыл кое-кто новенький… Точнее, старенький…

– С едой заканчиваем, сейчас буду.

На улице бушевала очередная песчаная буря, но не особенно сильная, так что можно было разглядеть даже утыканные антеннами холмы. Зато в третьем бараке шло самое настоящее веселье. Субтактики толпились в коридоре, доносились возбужденные голоса:

– Нет, нет, и не думайте!

– Но…

– Это невозможно! Сами не знаете, чего хотите!

– Отправляйтесь на места – и отбой, – сказала Марта, зная, что никто и не подумает ослушаться и что до команды «Подъем!» в казарме будет царить тишина. – Эй, что тут у вас такое?

– Марта, ну наконец-то! – радостно воскликнула Сара. – Я хочу…

Вникая в суть конфликта, Марта с удивлением обнаружила прислонившегося к стене Джонатана.

Вид у тактика был отсутствующий, а исходящий от него дымно-сладковатый аромат напоминал запах давно позабытого по военному времени филса.

– Так ты поняла, чего я хочу? – напирала Сара. – Мы должны отправиться к командиру базы и сообщить ему, что новобранцы негодны к тому, чтобы участвовать в боевых действиях!

– Это новая боевая модификация, одобренная Пророком, – вмешался в беседу Стефан. – То, что дальше продвинулось по пути Эволюции, всегда лучше старого, – процитировал он по памяти, положив ладонь на карман, где хранился Стальной Кодекс.

– Продвинулось, да вот только куда, – вынырнула из столпотворения знакомая коренастая фигура, и Марта поняла, к кому относились слова Стефана насчет «новенького-старенького».

– Чудо-техник? – удивилась она.

– Рональд меня звать, в лоб тебе магнит, – прогудел тот.

– Из-за него вся склока и началась, – вздохнул Анджей. – А чего? Так хорошо жили, спокойно. Дисциплина вот у этих ребяток, – шеолец ткнул пальцем вниз, – врожденная. Ее у них столько, что хоть ложкой из черепушки вычерпывай. И так приятно было думать, что мы ничем от них не отличаемся.

– Ты-то точно отличаешься – непроходимой глупостью. – Мускулистый форсер с лысой головой появился рядом с Рональдом. – Меня Мигель зовут, кстати. – Он подмигнул Марте, и она узнала единственного уцелевшего на Гефесте джампера.

– Да ты… – Анджей побагровел, двинулся вперед, но на плечо ему легла лапища Клиффорда.

– Да они и ложки поднять без команды не могут! – выкрикнула Сара. – Как они себя под пулями поведут? Мы должны доложить!

– Хэй, красотка, какое тебе до них дело? – Анджей ухитрился одновременно злобно оскалиться и завлекательно подмигнуть. – Если нечем заняться – загляни ко мне в комнату как-нибудь, мигом забудешь про новобранцев…

– Разбежался! – огрызнулась Сара.

– Наше дело – учить, – сказал Густав. – А что дальше – пусть командиры разбираются, у них мозговые имплантанты о-го-го.

Марта подняла руки, и бывший подчиненный замолк, постепенно затихли и остальные.

– Ну надо же, и это инструкторы, – покачала головой Марта. – Вы что, совсем с ума сошли? Так себя ведете при тактике. – Она кивнула в сторону Джонатана.

– Все он виноват, – Анджей ткнул пальцем в Рональда. – Как увидел новобранцев, так давай орать – это же роботы, роботы. Слов таких только где набрался? А тактик что – накурился свита, и отдых…

– Хватит, ядерная мать. – Джонатан отклеился от стены, во взгляде его появилась некоторая осмысленность.

– Мы… – начала Сара.

– Тихо! За что же мне такое наказание? – тяжело вздохнул Джонатан. – Целая куча народу из особой группы. Лучше в бой, под пули, чем с вами возиться. В общем, все заткнулись и вернулись к своему делу. Вопросы – запрещаю, обращения к начальству помимо меня – запрещаю.

Развернувшись, он протиснулся к выходу из барака и исчез за дверью.

Тишина продлилась только несколько мгновений.

– Ты действительно считаешь, что эти парни не так плохи? – поинтересовался Рональд, презрительно глянув на Анджея.

– Да мне, в общем, все одно, каковы они, лишь бы не напрягаться, – махнул рукой шеолец.

– Вот и не напрягайся, – посоветовала Сара. – Интересно, что это он там сказал про особую группу?

– Я бы на твоем месте не торопился узнать ответ, – хмыкнул Рональд.

– Ладно корчить из себя всезнайку, рукастый, – скривился Анджей. – Как хоть вы к нам обратно попали?

Рональд и Мигель, перебивая друг друга, начали рассказывать, а Марта неожиданно поняла, что рада им, как родным.

* * *

Полтора десятка новобранцев стояли навытяжку так прямо, будто у каждого вместо позвоночника был железный штырь. Выставленные подбородки образовывали ровную линию, глаза не моргали…

Марта еще раз обвела строй взглядом.

Зачем она это делала, не знала сама: проблем с выправкой у новобранцев не могло существовать в принципе. Ей случалось видеть, как Анджей, обходя звено, отвешивал кому-нибудь из солдат щелчок по носу.

Жертва не менялась в лице и даже не вздрагивала.

Но сегодня их звено впервые отправлялось за пределы базы, на расположенный к востоку от нее полигон, и очередное построение Марта проводила в «оружейной», как называли этот ангар субтактики.

Тут хранилось настоящее боевое оружие, тренировки с которым необходимы даже при наличии тренажера-модулятора.

– Полная выкладка, – скомандовала Марта. – Время пошло.

Новобранцы синхронно сдвинулись с места, шагнули в сторону расположенных вдоль стен оружейных кабин. Активировали терминалы на дверцах, дружно наклонили головы, подставляя сетчатку глаза под сканирующий луч, почти одновременно протянули руки к оружию.

«Оружейная» наполнилась щелканьем креплений в слотах, тихим гудением генераторов.

Синхронно хлопнули пятнадцать дверок, и новобранцы снова вытянулись перед инструктором. Каждый в полной выкладке оказался в полтора раза выше и шире Марты.

– Хорошо, – признала она, – уложились в норматив.

На самом деле даже последним ставший в строй улучшил норматив на добрых полминуты, самой Марте не всегда удавалось достичь такого результата.

Она лично проверила у каждого оружие, убедилась, хорошо ли прилегает броня. Все оказалось, как всегда, идеально.

– За мной, пошли. – И Марта, развернувшись, зашагала к двери.

Над учебной базой стоял штиль – невероятная редкость для славного бурями Нифелгейма. Несколько удивленное солнце заливало светом бараки, блики бегали по круглым антеннам.

У самого полигона Марта столкнулась с Мигелем, как раз закончившим учебные прыжки со звеном.

– Привет, – сказал он.

– Привет, – кивнула Марта и принялась командовать новобранцами: – Стой. Слушай мою команду! Отрабатываем атаку группами по трое. Задания вам переданы, за исполнение отвечают старшие групп! Вперед!

Когда повернулась, с удивлением обнаружила, что навьюченные прыжковыми ранцами подопечные Мигеля утопали, а сам он остался.

– Неплохо, значит, стреляют? – поинтересовался джампер.

– Очень хорошо, – кивнула Марта, наблюдая, как ее подопечные слаженно одолевают препятствия, как плазмоиды летят точно в мишени. – Для новобранцев так и вовсе отлично. А твои как?

– Хреново пока. – Мигель неопределенно мотнул головой. – Для прыжков нужна очень высокая точность движений.

– А я думала, прыжковых ранцев на полигоне нет.

– Ну, для кого и нет, а для кого и есть, – улыбнулся Мигель.

– Я бы хотела научиться прыгать, – призналась Марта.

– Ты? – Мигель смерил ее взглядом, поскреб оголенную голову и сказал: – Посмотрим. Так что, тактик свит покуривает?

– Хм, – поперхнулась Марта. – Что-то он точно покуривает, только не знаю, что именно.

– Свит – травка, растущая на Трясине. Вызывает недолго длящуюся эйфорию. Курить ее не запрещают, хотя некоторые побочные эффекты имеются – вялость и легкая заторможенность.

– Это похоже на Джонатана, – признала Марта.

– Подсел бы на что-то посильнее, его бы на ремодификацию отправили, – сказал джампер очень тихо и мрачно, так что Марта едва расслышала его. – Но боевого опыта пожалели. Сюда попал, нами командовать. Значит, говоришь, настораживает тебя что-то в этих новых форсерах?

Марта захлопала глазами.

Она не помнила, чтобы говорила такое, особенно при Мигеле, да и его склонность резко менять тему разговора сбивала с толку.

– Да, клянусь Пророком, – созналась Марта. – Они, конечно, идеальны с точки зрения дисциплины и на тренировках нормативы бьют. Но меня почему-то оторопь берет, как подумаю, что боевые форсеры должны быть такими. Это куклы какие-то, а не живые существа.