Текст книги "Кровавый рассвет"

Армия шла весело, развевались знамена, и молодые воины хвастались друг перед другом числом убитых врагов.

Но затем как гром среди ясного неба обрушилась новость о том, что северные рубежи Великого леса атаковали йотуны. Радость сменилась тревогой и сильнейшим удивлением.

Некогда, десять тысяч лет назад, после прихода в Алион эльфы воевали с йотунами, и сражения между ними порой велись на истребление. Но потом белые гиганты одичали, остатки некогда великого народа скрылись в тундре.

О них почти забыли.

И вот теперь такая новость – йотуны жгут деревни и убивают всех, кого могут настичь.

– Да, тогда шла совсем другая война, – сказал Лотис тал-Лотис, вспоминая, как войско спешно развернулось обратно.

– Вряд ли йотунам нужны наши леса, – проговорил Мллиран тар-Харуэн. – Может быть, пропустить их на юг и пусть идут себе дальше? Сражаются с людьми или с кем они там хотят… У нас в стволе многие так думают, даже сам вождь говорил, что поедет к магам, чтобы предложить им такой вариант…

– Сколько ты в нашем десятке? – Белая Кость глянул на собеседника. – Пятнадцать дней? Значит, ты не видел той пустоши, что оставляют после себя йотуны. А если бы видел, то ни за что не предложил бы такого.

Прежде чем их встретили, йотуны успели углубиться в Великий лес на несколько десятков миль. И полоса чащи, оставшаяся за их мохнатыми спинами, начала быстро и необратимо умирать. Деревья покрылись белым налетом, похожим на иней, отвратительный запах гниения забил все остальные. Полетели на землю чернеющие ветви, посыпалась с них хвоя.

На зверей напали странные хвори, уродующие их и быстро убивающие.

Там, где проходили йотуны, не оставалось ничего. Сам лес погибал. А для любого эльфа, привыкшего жить одной жизнью с пущей, ее уничтожение выглядело настоящим осквернением святыни.

И увидевшие мерзостную пустошь альтаро с яростью бросились в бой. Тогда они не смогли победить, йотуны пустили в ход древнюю магию, защиты от которой чародеи Великого леса не знали. Пали многие славные воины, нашел гибель вождь ствола Высокой Радуги.

Но приостановить движение чужаков удалось.

После первой и единственной большой битвы эльфы перешли к тактике малой войны. На пути йотунов создавались засеки, чародеи заставляли деревья сплетаться в сплошную стену. Малые отряды, названные десятками, атаковали разведчиков врага, отгоняя их прочь. Убить кого-либо из воинов-орданов удавалось редко, и каждый такой успех заставлял альтаро петь от радости.

Йотунов мало, и если уничтожить многих, то рано или поздно они остановятся.

– Ну… как же… – смешался Мллиран тар-Харуэн. – Но они не смогут убить весь лес, и зачем… для чего нам гибнуть?

– Без леса нет жизни, – процитировал Лотис первые слова «Анналов Корней», древнего сборника эльфийских хроник. – Он дает нам плоть и кровь, и если мы не защитим его, то потеряем честь.

– Верно, – поддержал его десятник. – Надо будет при следующей вылазке показать тебе пустошь. Чтобы сам все увидел, идиотских вопросов не задавал и при оказии и вождя переубедил.

Мллиран тар-Харуэн склонил голову, кончики острых ушей заалели.

– Ладно, по местам, парни, – сказал десятник. – Доедите прямо там. Немного осталось, видит благословенная Санила.

Богиня, прозванная Охранительницей Жизни, покровительствовала животным и растениям. Эльфы почитали ее особо, и храмы Санилы встречались в Великом лесу чаще остальных.

– По местам так по местам, – пробурчал Лотис, поспешно дожевал мясо и заспешил к своему дереву.

Взобрался по стволу и устроился в ветвях, невидимый и неслышимый, точно рысь.

Их отряд, состоявший из дюжины десятков, прикрывал небольшой участок леса между двумя чародейскими засеками. Колдуны собирались загородить и его, но пока не успели. Их прибытия ожидали со дня на день, а пока приходилось морозить задницу в дозорах.

В лесу царила необычайная тишина. Звери и птицы, чуя приближение идущей с севера угрозы, бежали на юг, а деревья застыли, словно в предвкушении беды. Лотису такое безмолвие внушало тревогу, заставляло вздрагивать при малейшем шорохе.

До вечера не произошло ничего примечательного, а когда начали сгущаться сумерки, скрип снега долетел с юга.

– Сменааа! – донесся раскатистый крик десятника, и Белая Кость принялся спускаться с дерева.

От долгой неподвижности конечности занемели, так что он чуть не упал.

Со сменным десятком встретились на той же полянке с огромным пнем, где и обедали.

– Ну, как все прошло? – спросил десятник сменщиков. – Слава богам, все живы и никто не ранен.

– Разведчика отогнали, – сообщил Сираен тал-Валис. – Серьезного ничего не было.

– Ну и отлично. – Чужой десятник кивнул, и его воины затопали к постам, а Лотис и его соратники побрели на юг.

Двинулись по еле заметной тропинке, петлявшей среди сугробов.

Стемнело быстро, между стволов сгустился сумрак. К тому моменту, когда вышли к селению, начало холодать, а вечер превратился в настоящую ночь, небо затянули облака. Остался позади пост и открылись силуэты арроба, домов, что спрятаны внутри громадных деревьев.

– Вот мы и дома, – сказал Мллиран тар-Харуэн. – Отогреемся.

– И поедим, – добавил воин, шагавший позади Лотиса.

Свернули к тому арроба, в котором квартировали. Закачалась веревочная лестница, ведущая на верхний ярус, скрипнула круглая дверь. Стал ощутим теплый запах жилища – древесного сока, что течет внутри стен, дыма и свежего хлеба, от аромата которого в желудке начинается буря…

Вспыхнула свеча, вырвав из мрака круглое помещение.

У стен находились застеленные койки, в центре стоял большой стол из темного дерева. Его окружали стулья, а на столешнице вместе с огарками громоздилась гора вымытых плошек.

– Так… – Десятник огляделся, ткнул в двух самых молодых воинов. – Ты и ты, живо в таверну, за ужином.

Мллиран тар-Харуэн и его товарищ по несчастью вздохнули и двинулись обратно к двери. Лотис прошел к своей койке, стащил теплую куртку, заплечный мешок, снял пояс с мечом и сумкой. Только после этого позволил себе лечь, закинул руки за голову, вытянул ноги.

В царившем внутри арроба тепле накатила сонливость.

– Брр… – сказал Белая Кость. – Нужно, пожалуй, умыться. А не то засну, еды не дождавшись.

Он встал и пошел к внутренней лестнице, что вела на первый ярус.

Спустился в точно такую же круглую комнату, где вместо коек были бадьи и чаны, а на стенах висели веники, полотенца и прочие штуковины, что нужны для омовения. Угол занимала громада печи, не сложенной, а выращенной внутри дерева. Плеснул холодной водой в лицо, затем основательно умылся над тазом и растерся полотенцем так, что кожа начала гореть.

Когда поднялся наверх, обнаружил, что двое молодых воинов вернулись, принесли по здоровенному горшку с похлебкой. Мллиран тар-Харуэн повернулся к Лотису и сказал торопливо:

– Там тебя ждут, в таверне.

– Кто? – удивился Белая Кость.

– Маг в алой одежде. Он спросил про тебя и велел передать, что желает побеседовать.

Лотис только головой покачал. С магом, носителем алого Цвета, он не виделся с той самой первой битвы с йотунами. После нее чародей отправился в храмовый город – советоваться с собратьями, а Белая Кость остался. Сам попросил, чтобы его зачислили в один из десятков.

Владения ствола Алого Заката лежали неподалеку от места, где орданы вторглись в Великий лес. И он хотел сражаться с врагом, чтобы защитить собственный дом.

– Все ясно. Я иду. Ужинайте без меня, – сказал Лотис, после чего отправился к койке и принялся натягивать куртку.

Когда выбрался из арроба, выяснилось, что пошел мокрый снег. Через сырую тьму дошагал до таверны, торопливо поднялся на второй ярус. Войдя в трапезную, опустился на одно колено и склонил голову.

– Встань и иди сюда, – проговорил хозяин алого Цвета, сидевший за одним из столов, и голос его прозвучал устало.

Выглядел чародей изможденным. В темных волосах за последние месяцы стало больше седины, морщины на лице сделались глубже, их число увеличилось. Изумрудные глаза потеряли блеск.

– Да, старший. – Лотис прошел к столу и уселся на табурет.

– Ешь, а потом рассказывай. Мне очень хочется знать, что творится здесь, на переднем крае.

В трапезной было пустынно, тускло мерцали свечи, покачивались в углах тени.

Белая Кость не заставил себя упрашивать. Захрустели на зубах кости, и от жареной утки вскоре осталось только воспоминание. Вслед за ней последовала полная миска рыбного супа, а завершил трапезу мед, сочный и ароматный, какой собирают на юго-восточной окраине Великого леса.

– Говори, – приказал маг.

Слушал в молчании, постукивая пальцами по столешнице и хмуря густые черные брови.

– Вот так, – подытожил Лотис. – Мы делаем все, что можно, но йотуны все равно идут вперед. Одолевают милю за милей, и остановить их не проще, чем весенний паводок.

– Это верно, – вздохнул хозяин алого Цвета. В правой руке его возник жезл, короткий и блестящий, словно отполированный. – Они – точно стихийное бедствие, настолько же могучи и безмысленны. Ты знаешь, нам удалось взять одного в плен, но на допросе он ничего не сказал. Молчал, хотя мы использовали и пытки, и магию. Несмотря на это, рассудок его оставался немым.

Белая Кость только головой покачал.

В том, что касалось умения проникнуть в чужой разум, подчинить его и добыть сведения, маги альтаро считались большими мастерами. И уж если их постигла неудача, значит, случай и в самом деле сложный.

– Скажи, старший… – Лотис немного помялся. – А что слышно о том олдаге… человеке, которого мы должны были убить в Безарионе?

– Он словно сгинул, исчез вовсе. Хотя сейчас времена такие, рык Азевра разносится по всему Алиону, и новости из дальних краев доходят с большим опозданием. Может быть, мы просто ничего не знаем.

– Старший, а почему… из-за чего вы хотели его погубить? – Задавая такой вопрос, Белая Кость рисковал, и очень сильно. Реши чародей, что воин полез не в свое дело, он сможет устроить выходцу из ствола Алого Заката большие неприятности. – Неужели лишь из-за древнего предсказания?

Хозяин алого Цвета задумчиво почесал подбородок, а после этого заговорил, тщательно подбирая слова:

– Да, тогда все казалось простым… убей одного человека, и страшная участь, ожидающая наш мир, останется легендой… Ты помнишь первое пророчество Вилтана Отверженного?

– Конечно, старший.

– Да, все его знают. Когда я отправлял вас в погоню, то упоминал его. Как там? «Качнутся весы, и сгинет весна, исчезнет покой и опора для сна. Дерзнувший начнет свой безумный поход, отправится в путь за живым Древний Лед. И вестники гнева наложат печать, и мир захлестнет белых демонов рать…» Тот клинок, что олдаг взял из Вечного леса, уничтожил равновесие в Алионе… И это в конечном итоге приведет к тому, что наш мир окажется в сфере притяжения Нижней Стороны. А это означает гибель для всех. Но будь дело только в этом, мы бы вряд ли отправили за человеком убийц. Но есть еще кое-что… – Маг задумчиво потер переносицу. – Тогда мы обратились к Источнику, попытались заглянуть в будущее. Ты знаешь, что он до сих пор не ошибся ни разу… И священная вода показала нам, как тот олдаг, Олен Рендалл его имя, убивает одного из хозяев Великой Бездны…

– Убивает? – Лотису показалось, что пол под ногами качнулся, что все огромное арроба пошатнулось. – Но как такое возможно?

– Сами не знаем, – развел руками обладатель алых одежд. – Может быть, оставив Олена Рендалла в живых, мы потеряли шанс спасти Алион от гибели?

Глава 5
Лесная тропа

Лесистый берег Мероэ показался на девятый день плавания.

Когда матрос с мачты закричал: «Земля!», на лицах сельтаро появились довольные улыбки. Да, эльфы умели строить корабли и ходить по морю, но никогда его особенно не любили.

– Сегодня мы прибудем в Ла-Себилу, – сообщил Саттии Вилоэн тар-Готиан, и благородная физиономия сотника отразила такое облегчение, словно ему сообщили о выздоровлении любимого чада.

– Рада слышать, – буркнула девушка.

Ее настроение было далеко не радостным. Непонятным оставалось, кто они для эльфов – гости или ценные пленники. Их особенно не ограничивали, да и какой смысл запирать кого-либо на корабле, если путь для бегства один – в воду? Но следили постоянно.

На вопросы о том, что ждет их на берегу, и капитан, и сотник отвечали одно: все решат нобили и маги герцогства тар-Халид. Учитывая, как знатные сельтаро относятся к чужакам, можно было ожидать худшего.

Гундихар все пропадал в матросском кубрике, так что Саттия по большому счету осталась в одиночестве. Порой ее звали в гости к капитану, пару раз – к сотнику, и тогда приходилось улыбаться, изображать вежливость. Как говорят среди ланийских альтаро – «держать лицо».

Бенеш по-прежнему молчал.

Бóльшую часть времени он проводил в каюте в странном оцепенении, глядя в стену. В моменты просветления узнавал давних спутников, открывал рот, но не мог произнести ни единого звука. Осознавая свою ущербность, ученик Лерака Гюнхенского мрачнел и замыкался в себе.

Заключенная в теле Бенеша сила порой давала о себе знать, и тогда из переборок, пола и потолка начинали расти кусты и целые деревья.

Сегодня Саттия выбралась на палубу после завтрака, чтобы немного подышать воздухом. Поднялась на носовую надстройку, и тут ее и отыскал тар-Готиан, принесший радостную весть.

– Мессана чем-то недовольна? – спросил он, увидев, что сообщение о скором завершении плавания ничуть ее не обрадовало.

– Честно говоря, мне трудно ответить на этот вопрос, – проговорила девушка и поправила упавшую на лоб прядь.

Судя по нахмуренному лбу, сотник понял, что разговор свернул не в самом удачном направлении. И он торопливо заговорил, расписывая прелести Ла-Себилы, красоту ее зданий, мощь укреплений, достоинства жителей.

Саттия слушала, ничем не показывая, что ей интересно, а потом берег свернул к востоку, стала видна просторная бухта и белые стены крепости.

– Вот он, – сказал Вилоэн тар-Готиан. – Добрались милостью Морской Хозяйки.

Город не выглядел особенно крупным и делился на две части рекой, больше похожей на разлившийся ручей. К северу от него, на холме, располагалась цитадель, торчали ее высокие башни. Южнее тянулись причалы, над которыми поднимались крыши многочисленных храмов, построенных также из белого камня.

– Ла-Себила, – кивнула девушка.

«Доблесть предков» развернулась, пошла к берегу, с шорохом начали опадать паруса.

На палубе появился довольный Гундихар.

– Ура! Наконец-то! Клянусь бородой моего папы, закончилась эта мерзкая болтанка! Ха-ха! Я смогу пройтись по твердому и выпить пива!

Саттия приложила ладонь ко лбу, пытаясь разглядеть, что творится на берегу. С удивлением обнаружила, что порт выглядит пустынным, а на берегу виднеется отряд стражников в блестящих кольчугах и шлемах.

– Это что, нас ждут? – спросила она.

– Вне всякого сомнения, мессана, – ответил тар-Готиан. – Почетных гостей встречает сам наместник Ла-Себилы. Будь здесь герцог, и он вышел бы к причалу. Но увы, правитель на войне…

– Все ясно. Я должна забрать вещи.

«Почетных гостей… Как бы не так! Наверняка уже и покои готовят. Глубоко под землей, за толстыми стенами, чтобы никто из нас и не помышлял о том, чтобы удрать», – думала Саттия, спустившись по трапу на среднюю палубу и шагая в сторону кормовой надстройки.

Когда она вновь появилась на палубе, с мешком за спиной и мечом у пояса, корабль подошел к причалу. Перед стражниками стояли несколько сельтаро в расшитых золотом кафтанах и причудливых головных уборах, похожих на ведра из алой ткани.

– Кто это такие? – спросил Гундихар, задумчиво тиская «годморгон».

– Знатнейшие вельможи Ла-Себилы. – Вилоэн тар-Готиан вновь оказался рядом, а за плечами сотника – его воины, снаряженные и вооруженные, точно для битвы. – Вам оказана большая честь.

– Ха, Гундихар фа-Горин мало общался с вельможами, – сообщил гном. – Он куда больше привык иметь дело с простыми роданами. Как бы не вышло какой неприятности, клянусь ушами Аркуда…

– Все будет хорошо, – сказал подошедший капитан, вырядившийся в роскошный торлак из синего бархата и высокие сапоги.

Двое вооруженных эльфов вывели на палубу Бенеша. На его лице при виде берега и города появилась удивленная улыбка. Заметив спутников, молодой маг помахал им, но сделал это очень осторожно.

Он освоился с тем, что любое его движение может вызвать непредсказуемые последствия.

– Отлично, – проговорил капитан, когда «Доблесть предков» пришвартовалась, и сходни с грохотом ударились о причал. – Прошу следовать за мной, мессана и мессены, и да примет вас с радостью земля Мероэ.

И он первым зашагал к сходням. За ним повели Бенеша, то ли под конвоем, то ли с почетным караулом. Саттии и Гундихару осталось только направиться следом. Ну а позади, позвякивая кольчугами и чеканя шаг, двинулись воины тар-Готиана во главе с ним самим.

Прогнулись под ногами доски, плеснула внизу зеленая вода, и они оказались на причале.

– Ха, а ведь там не только вельможи, – сказал гном. – Вон те лысые парни мне неплохо знакомы.

Саттия пригляделась и выругалась про себя. За спинами знатных эльфов стояли трое сельтаро в простых серых робах, и выбритые наголо головы их блестели, как валуны, отполированные прибоем. Чародеи. Как она ухитрилась не заметить их еще с борта? Хотя если ей отвели глаза…

Понятно теперь, откуда в Ла-Себиле знают, когда именно встречать «Доблесть предков».

– Слава тебе, посланец Великого Древа, – шагнул вперед самый высокий из встречавших, на грудь которого спускалась цепь из золота, а на кафтане блестел герб тар-Халид – лев в короне.

Мгновение он помедлил, а затем опустился на колено. Его движение повторили трое других вельмож. Маги остались стоять, но почтительно склонили лысые головы и замерли.

Бенеш помотал головой, словно возражая, а затем простер вперед руку. Раздался негромкий треск, и из утоптанной серой земли, покрытой слоем пыли, полезли зеленые ростки. Саттия услышала, как кто-то ахнул за ее спиной. Один из эльфов-воинов начал молиться.

– Слава тебе… – повторил сельтаро с цепью. – Я – наместник Ла-Себилы и блюститель трона герцога Риаллон тар-Халид, – судя по имени, их встретил родич правителя, – и я сделаю все, что в моих силах, чтобы пребывание посланца Великого Древа в пределах наших…

Дальше можно было не слушать – пустая красивая болтовня, какую так любят эльфы, равно и Младшие, и Старшие. Но удивительно, неужели они все тут поверили в Бенеша? Никто не усомнился в том, что он настоящий посланец, даже колдуны, чья подозрительность вошла в поговорку?

– Я пытался расспрашивать, – зашептал гном, наклонившись к самому уху девушки и обдавая ее запахами пота и чеснока, – когда с друзьями выпивал на корабле… Что за посланец такой… Так меня завалили древними байками про Великое Древо, что выше небес…

Саттия кивнула.

Она отлично знала о благоговейном отношении сородичей к легендам всякого рода, и о том, что вариантов каждой из них существует множество. Сама была знакома с девятью версиями сказания о громадном дубе (или вязе, или березе), на ветвях которого висят различные миры.

И полагала, что это – детская сказка.

До недавнего времени, пока не столкнулась с той удивительной, странной силой, что ныне проявляла себя через ученика Лерака Гюнхенского.

– Одно я точно понял, – продолжил гном. – Бенеш для них – почти что бог. Как и тот, предыдущий. Эльфы будут исполнять все его желания, а значит, и нам они не посмеют причинить вреда.

– Хотелось бы верить.

Наместник Ла-Себилы тем временем закончил речь, полную упоминаний о богах и всяких цветастых слов. Вздохнув, как родан, честно исполнивший свой долг, он поднялся и выжидательно уставился на Бенеша.

Тот поклонился, а затем принялся размахивать руками, пытаясь с помощью жестов ответить знатному сельтаро.

– Ох, и старается, ага… – пропыхтел Гундихар, вставая на цыпочки и вытягивая короткую шею. – Только ничего не разглядеть…

Саттии тоже мешали спины молодого мага и стоявших рядом с ним охранников. Зато она могла видеть физиономии вельмож. А они отражали удивление и растерянность, только маги оставались бесстрастными, точно статуи.

– Э… насколько я понимаю, посланец Великого Древа хочет покинуть наш город, – заговорил наместник, – и отправиться дальше на восток…

Бенеш кивнул и сделал некий жест, которого девушка как следует не разглядела и поэтому не поняла.

– Туда, где идет война с нагхами? – предположил Риаллон тар-Халид.

Молодой маг вновь кивнул, а затем обернулся, указал на Саттию и Гундихара и словно притянул их к себе.

– Отправиться в компании своих… э-э… спутников? – Вид у наместника сделался совсем потерянный.

Похоже, герцогский родич не рассчитывал, что в друзьях у посланца Великого Древа окажутся гном и полукровка.

– Ну, хорошо… – проговорил он после очередного кивка собеседника. – Это желание для нас закон. Поэтому мы предоставим все, что необходимо для дальней дороги, лошадей и свиту…

Бенеш отрицательно замотал головой.

– Свиты нам не надо, а лошадей бери, – от возбуждения Гундихар чуть ли не брызгал слюной. – И еще попроси пару мешков золота! Как бы на путевые расходы. Они ведь дадут!

– Меня больше другое волнует, – сказала Саттия. – Туда, где идут бои с нагхами, тащиться надо через все Мероэ. Сотни миль по джунглям и болотам. Это сколько времени мы будем в пути?

Гном озадаченно засопел.

Мгновением позже такой же вопрос задал наместник Ла-Себилы. Ученик Лерака Гюнхенского в ответ успокаивающе поднял руки.

– Хорошо, видят хозяева Небесного Чертога, – протянул Риаллон тар-Халид, – как будет угодно посланцу Великого Древа. Но прежде чем он отправится в путь, мы приглашаем его на обед. Его… – взгляд высокородного эльфа скользнул по Саттии и Гундихару, – его друзей тоже.

Он хлопнул в ладоши. Послышался цокот копыт, и из-за спин магов появились несколько молодых сельтаро, ведущих под уздцы лошадей. Звенели колокольчики на сбруе, блестели вплетенные в хвосты и гривы золотые и серебряные нити, покачивались богато украшенные седла.

Скакуны были высокими и мощными, белой масти. Бока их лоснились, едва не светились. Шагали животные, пританцовывая, и видно было, что от избытка силы они готовы сорваться в галоп.

Саттия чуть не задохнулась от восхищения.

– Еще коней не хватало, клянусь молотами Предвечной Кузницы, – пробурчал гном. – Как я сяду на такую громадину?

– Что-нибудь придумаем, – отозвалась девушка, не отводя взгляда от лошадей. – Ты не беспокойся…

Первым подвели коня Бенешу, и он довольно неловко взобрался в седло. Следом верхом оказался наместник Ла-Себилы и вельможи из его свиты. И тут выяснилось, что беспокойство Гундихара напрасно, так как остальным придется идти пешком.

– Вот зараза… – пробормотала Саттия, когда тар-Халид развернулся и зашагал прочь от причала.

– Не печальтесь, мессана, – сказал из-за ее спины Вилоэн тар-Готиан, – еще прокатитесь верхом.

Охранявшие порт гвардейцы выстроились колонной и замаршировали впереди наместника. Следом поехал он сам, Бенеш, вельможи. Позади всадников оказались маги, Саттия и Гундихар, а замкнули процессию тар-Готиан и его воины. Капитан «Доблести предков» отступил в сторону, давая дорогу, и коротко кивнул девушке, когда их взгляды встретились.

– Легких дорог, – сказал он.

– И тебе… – отозвалась она.

Двигаясь вдоль берега, вышли к речушке, разделявшей Ла-Себилу на две части. Ее перешли по широкому каменному мосту, достойному куда более мощного потока. Белые стены крепости, будто сложенные из сахара, надвинулись, стали видны открытые ворота, стражники рядом с ними.

Ворота остались позади, и потянулись кривые узкие улочки, поднимающиеся направо, туда, где на вершине холма вздымались башни замка. Дома тут были из камня, в два или три этажа, а мостовая выглядела чистой, словно ее мыли каждый день.

Попадавшиеся навстречу сельтаро отступали к стенам, в подворотни, на лицах их было любопытство. Женщины, наряженные в длинные яркие платья, бросали взгляды на Саттию, мужчины глазели на Бенеша.

– И чего пялятся? – тихо бурчал Гундихар. – Что, людей никогда не видели, что ли? Вот морды…

В столице герцогства тар-Халид имелась большая гномья община и некоторое количество людей, в основном – выходцев из близкой Гормандии. Но Саттия видела только эльфов, высоких, белокурых и голубоглазых, словно олдагам запретили сегодня выходить на улицы.

Дорога закончилась у двора замка.

Тут Бенешу помогли слезть с коня и чуть ли не под руки повели к главной башне, квадратной и мощной.

– А что будет с нами? – поинтересовалась Саттия.

– Слушайте меня, – рядом появился вельможа из свиты наместника. – Мы не пойдем против слова посланца Великого Древа, и поэтому вы отправитесь с ним. Но неуместно безродным чужакам сидеть за одним столом с сельтаро герцогской крови.

Презрения в голосе эльфа хватило бы на отряд снобов. Глядел он так, будто разговаривал с червяками, и все время морщился.

– Поэтому вы подождете в казармах гвардии. Полагаю, сотник, – тут вельможа покосился на тар-Готиана, – не сочтет себя оскорбленным?

– Ни в коей мере, – поклонился тот.

– Тогда позаботься о том, чтобы их накормили. – И вельможа, изящно развернувшись, затопал прочь.

Девушка несколько раз глубоко вздохнула, подавляя проснувшийся гнев, ну а Гундихар сказал:

– Как мне хотелось треснуть его по башке «годморгоном» и проверить, какого цвета его благородные мозги. Готов поставить свои сапоги против старого котелка, что такого же, как у самого нищего гоблина или дикого орка.

– Идемте, – проговорил сотник. – Немногие сельтаро таковы, но эти убеждены, что прочие роданы не годятся даже для того, чтобы быть рабами. И по ним судят обо всех остальных.

Казарма оказалась пристройкой у северной стены замка. Внутри было прохладно, пахло кожей и плохо постиранными портянками. Рядами стояли аккуратно заправленные лежаки, виднелся стеллаж для шлемов и большие сундуки, в которых хранили кольчуги. В центре располагался стол, окруженный лавками, на нем стояли кувшины и лежала краюха хлеба.

Судя по толстому слою плесени, возраст ее был преклонным.

– Неплохо тут у вас, уютно, – оценил гном. – Пожрать есть чего-нибудь?

– Сейчас сообразим. – И Вилоэн тар-Готиан подозвал к себе одного из воинов.

Едва посланец вышел, дверь казармы скрипнула вновь, и внутрь шагнули двое магов. Синие внимательные глаза остановились на Саттии, на невыразительных бледных лицах обозначились улыбки.

– Это еще что такое, клянусь пятками Хозяина Глубин? – Гундихар набычился, склонил голову.

Маги, не обращая на него внимания, двинулись прямо к девушке.

– Не беспокойся, сотник, – сказал один из них, что повыше, без правого уха, – твоим гостям не будет причинено никакого вреда. Мы просто должны проверить, что за сила спрятана в этой девице.

– Гундихар, отойди, – бросила Саттия на языке людей, – иначе будет только хуже. Не вздумай спорить!

Гном всем видом показал, что не намерен подчиняться, но шаг в сторону сделал и замер, настороженный, точно хищник в засаде. А чародеи подошли к девушке вплотную, обступили с двух сторон. Она уловила сильный запах джунглей – цветов, листвы, сырой почвы…

– Очень странно… – сказал второй маг, пониже и покряжистей. – Сила Предвечной Тьмы? Она может быть лишь у…

– Хранителя Тьмы, я знаю, – перебила его Саттия. – Так уж вышло, что я таковым и являюсь, хотя хранить мне нечего. Древние храмы на острове Тенос рухнули, пали возведенные уттарнами твердыни.

– Вот как? – поднял светлые брови сельтаро без одного уха. – Похоже на правду… да… Поведай нам, девица, – такое обращение из уст колдуна не звучало оскорблением, оно всего лишь обозначало, что он общается с незамужней женщиной, – что ты знаешь об этом?

Саттия подумала и рассказала им все, начиная встречей с Оленом и заканчивая тем днем, когда Рендалл вместе с ледяным клинком сгинул в недрах Дома Ничтожества. Вряд ли этот рассказ чем-то повредит уроженцу Заячьего Скока, зато, возможно, у них появятся союзники в борьбе против Харугота.

Маги слушали внимательно, не перебивали.

– Вижу, что ты не обманываешь нас, – сказал одноухий, когда она закончила. – Правитель Безариона, похоже, в самом деле одержим Тьмой. В пределах Алиона в последнее время творится много странного. Взять хотя бы войну в Архипелаге или явление посланца Великого Древа…

– Отдыхайте, – добавил второй. – Опасности для сельтаро в вас нет, а кто мы такие, чтобы препятствовать чужому пути?

Маги одновременно поклонились ей и ушли. Вилоэн тар-Готиан с облегчением вздохнул.

– О чем шла речь? – осведомился Гундихар.

Девушка бросила на гнома сердитый взгляд:

– О событиях на Теносе. Только не вздумай меня расспрашивать. Я слишком устала, чтобы отвечать на твои дурацкие вопросы.

Гундихар, привыкший к норову спутницы, только хмыкнул.

Потом им принесли поесть, и Саттия, утомленная обилием впечатлений, легла отдыхать. Ей уступили один из лежаков и даже добыли откуда-то из запасов чистое одеяло. Гундихар же уселся играть с гвардейцами в карты и, судя по разочарованным возгласам сельтаро, обыгрывал их вчистую.

Общались игроки на дикой смеси эльфийского, гномьего и человеческого языков.

Потом девушка задремала. Проснувшись от легкого прикосновения к плечу, обнаружила, что рядом стоит Вилоэн тар-Готиан.

– Вставай, – сказал он, – нам пора двигаться в путь.

– Нам? – нахмурилась Саттия, решив, что спросонья ей послышалось.

– Посланец Великого Древа отказался взять с собой свиту. Но наместник Ла-Себилы и блюститель трона герцога благородный Риаллон тар-Халид настоял на том, чтобы двое сельтаро отправились с вами. Выбор пал на меня, и еще на достойнейшего из магов тар-Халид.

Девушка подумала, что если против общества сотника ничуть не возражает, то от эльфийских колдунов предпочла бы держаться подальше. Она села на лежаке, спустила ноги на пол и принялась натягивать сапоги.

– Значит, ты отправишься с нами, белобрысый? – спросил от стола Гундихар, деловито пересчитывавший собственный выигрыш. – А из чародеев кто? Не тот ли паскудник с одним ухом?

– Ты угадал, – холодно ответил тар-Готиан.

– Вот так подарочек… – буркнул гном, и монеты со звоном посыпались в объемистый кошель.

Ну а тот исчез в бездонном заплечном мешке Гундихара.

Вышли из казармы, причем гнома проводили совсем не дружелюбными взглядами. Во дворе замка обнаружился Бенеш, а рядом с ним – вельможи во главе с наместником и одноухий маг. Вокруг редкой цепочкой расположились гвардейцы в кольчугах, вид у них был торжественный.

– Вот и твои спутники, – проговорил блюститель трона. – Полагаю, они довольны нашим приемом. Вы можете отправляться в путь… Но, может быть, вы все же возьмете лошадей и десяток воинов охраны?

Бенеш улыбнулся и покачал головой, судя по всему – не в первый раз.

– Ну, что же, как хотите. Идем. – В этот раз наместник, похоже, решил из солидарности с посланцем Великого Древа пройтись пешком. Вельможам, чьи лица были кислыми, точно кефир, ничего не оставалось, как последовать его примеру.