Текст книги "Беседы в предбаннике. Сборник рассказов незабытых душ"

II

Всю дорогу нас сопровождал жуткий и постепенно усиливающийся ветер, к счастью, а может и не к счастью, между низкими тучами просочилась луна, добавив всему вокруг еще более мрачного вида. Где то в дали, ближе к городу активно била молния, всю дорогу от дома, Жека рассказывал веселые истории про студентов из института, про посиделки академиков после семинаров и конференций. Это по телику и в учебных заведениях они все такие культурные, в очках при галстуках, вежливо и воспитанно общаются. А как выпьешь с ними так нормальные мужики, и про баб разговаривают, и шутки пошлые знают, ну и конечно какая пьянка без обсуждения политики. Трудно поверить, что этот человек буквально час назад плакал как девчонка, и выглядел как беззащитный промокший котенок при своих почти сто кило и метр девяносто ростом.

Здоровый дядька, вот правду говорят «у страха глаза велики», когда человек испуган, он сам не свой, его выбили из колеи, то в чем он был уверен, вызывает у него сомнения, он не может принимать адекватные решения. У него в голове только одна мысль, и эта мысль долбит его на одни и те же темы: что это? Как так? Почему я? И все такое прочее, он просто не в состоянии даже думать о том, что бы себя успокоить и все верно рассудить. Но стоит ему успокоиться, как все становиться на свои места, возвращается ясность, и трезвость мышления, странно, что мы этой трезвости добились путем употребления спиртного на душу.

Стоп, получается спиртное, растворяет страх? Получается так. Хотя спирт много чего еще растворяет. Но истинная правда в том, что спирт просто приглушает некоторые рефлексы и инстинкты, такие как инстинкт самосохранения, и ему подобные.

Пока я рассуждал, Жека не заканчивал рассказывать истории. Но в одно мгновение на полуслове он просто затих, смолк и остановился. Я это понял лишь, когда он отстал на пару шагов.

– Ну, ты чего? – Спросил я оборачиваясь.

– Да не, все нормально. – Жека попытался изобразить улыбку, но у него ни черта не получилось, он, наверное, даже явно протрезвел, мы уже были на входе в кладбище.

– Ну что пойдем? – Спросил я, поправляя ружье на плече.

– Чем хоть заряжено ружье? – Тихо почти шепотом спросил меня Жека, но взгляд его был прикован в темноту, вглубь погоста.

– Пулями… серебряными. – Ответил я также шепотом, и не сдержавшись, пропустил смешок. – Видел бы ты сейчас себя, юный охотник за приведениями.

Жека не довольно посмотрел на меня сверху в низ, своими черными впадинами вместо глаз, и вся улыбка сразу пропала.

– Смешно тебе? Ну-ну, посмотрим, как ты сейчас повеселишься. Ну что пойдем?

– Ну пойдем, перекреститься не забудь, при входе.

Постояли перед входом, Жека помаячил по сторонам фонариком. – С Богом. – Вздохнул, перекрестился и перешагнул по ту сторону ворот, меня ждать не пришлось, я был уверен, что все это Женины сказки, хоть и сам он этого не осознавал.

Ну не может быть, что бы люди из могил вылезли, во-первых, они мертвые, во вторых глубоко, в третьих это вообще не возможно. В связи с отсутствием множества необходимых, биологических процессов, которые прекращаются после смерти, или до её наступления. Ну в общем это не реально. И если там действительно разрытая могила и следы, то я ставлю под сомнения вообще все правила, которые существуют на земле. Да и что им тут делать на поверхности? Медом помазано что ли, не знаю, поживем, увидим.

– Пойдем. – И перекрестившись, перешагнул, невидимую линию, разделяющую два мира, живых и не живых. – Ну что, веди меня, Сусанин.

Бродили мы по кладбищу не то чтобы долго, Жека пытался найти ту могилу, у которой он себя помнил в последний раз. Я уже потерял все желание удовлетворить свое любопытство, и забил на эти поиски. Поэтому без особого интереса, просто ходил, посматривая то на темные могилы, то на бледнее черное небо. Ждал, пока Жека разочаруется и примет решение прекратить попытки найти это место и согласится поскорей возвращаться ко мне домой. Там мы накатим еще по рюмахе и ляжем спать, а завтра мужикам из тракторной бригады я расскажу все, немного приукрасив конечно, после чего мы все весело посмеемся над этими ночными похождениями. Может даже какое-нибудь прозвище дадут мне или Жеке.

Опять задумавшись, не заметил, как Жека остановился и направил луч фонаря на свежую могилу.

Ё-мае… – подумал я про себя. И правда свежая, ну точнее не давняя, недели нету. Ни травы на ней, ни дождем сильно не размытая земля, а другая вовсе вся сухая. Тут я понял, что ветер совсем усилился, молния своим бледным светом озаряла кресты, все как в старых фильмах ужасов. Начал понимать, что я уже тоже трезвее трезвого, и не заметил, как ружье плавно переместилось с плеча в мои, мокрые от пота, руки. Хоть ветер и завывает, но и правда ничегошеньки не слышно, вообще ничего только ветер и то вроде как отдаленно, молния сверкает уже ближе, но грома нет.

– Ну что продолжим? – Шёпотом спросил Жека.

– Назад дороги нет. – И я понял, что сказал это дрожащим голосом, в горле и в правду все пересохло как будто в пустыне, ужас просто до костей проникал в мое тело.

– Ну, пойдем, вроде туда. – Он посветил чуток правее, но за кустом лишь помелькала новая, могила.

Не знаю почему, но меня начало трясти, как Гагарина в ракете при взлете. Ноги ватные не хотели идти, но все равно продолжали, как будто тянет кто-то туда. А тянет нас это гребаное любопытство. Мы медленно шли, а время тянулось еще медленней, хотелось просто бросить ружье и убежать. Как маленькая девочка, увидев мёртвого голубя, ломануть через все преграды и ничего не видя сквозь слезы, залететь домой и лечь под одело. Потом для уверенности скатиться под кровать и там уснуть в слезах. А на утро проснуться и лишь жалкие куски воспоминания напомнят о вчерашнем ужасе. Но бежать было не куда, да и не смог бы я бежать, хотя и очень хотелось.

Жека остановил меня рукой. – Смотри! – Он навел луч на могилу, и из моих уст просто вырвалась не согласованная цепочка бранных слов, от которых меня в детстве пытались отучить. Я удивляюсь, как сознание осталось при мне, как оно не решилось уйти от меня в столь страшную минуту.

Присмотревшись в темноту на маленький круг света, сквозь слезы я увидел, что из могилы еле шевелясь, пытается вылезти жалкое подобие человеческого тела. Оно было лысое, худое, просто до ужаса худое и на его теле были видны раны. Освободившись по пояс, он разрывал вокруг себя землю пытаясь освободить свои ноги.

– Давай покончим с этим. – Прошептал Жека, – пристрели его.

– Я не могу, у меня не получиться, я из ружья то никогда не стрелял, давай ты. Ты же военную кафедру закончил, вас учили.

– Да ни черта нас не учили… Ладно давай его сюда, заряжено?

– Да, пулей. – Я передал Жеке дрожащими руками ружье, чуть было, его не выронив из скользких рук.

В этот раз Жека держался куда лучше чем у меня в доме, может это из-за того, что это я взял на себя большую часть страха, или просто он был уже готов к этому, ну не то что бы совсем, но более чем я. Я то думал что это так, фантазия.

Секунды тянулись целую вечность, Жека снял с предохранителя ружье, направил его на труп и стал выжидать. Молния освещала его лицо, бледно синим светом, я видел, как по его огромному лбу стекали крупные, как горох, капли пота.

В это время тело продолжало тихонько ковыряться в земле, пытаясь откапать себя, не обращая внимания на луч света, который был на него направлен. За звук я не говорю вообще, шум ветра был довольно сильный, но все равно нас оно вполне могло услышать. Это тело разгребало своими жалкими руками вокруг себя землю, и всхлипы его были похожи на бульканье, из его шрамов текла кровь, смешавшись с черноземом, превращалась в грязь. Жека задержал дыхание напряг руку.

– Возвращайся в ад! – прокричал он.

Выстрел!

По всей округе разнесся гром выстрела, эхо подхватив его пару раз, бросило, где то на краю поселка. В ушах стоял громкий гул, тошнотворный звон, и сквозь этот звон были еле слышны, чьи то крики и мольба о помощи.

Открыв глаза, увидел, что Жека сидит на земле, мотает головой, закрыв лицо руками, ружье лежит рядом, из ствола валит горячий пар, фонарик выпал из моей руки и светит в землю. Но кричал не Жека, как я думал, и не я. Это точно не Жека и не я издавал это шипение сдавленный крик и вопль одновременно.

– Здесь? Ааа… помогите, не убивайте, я ничего не сделал, помогите. – Крики доносились со стороны злорадной могилы. Подняв дрожащими руками фонарик, я посветил им и увидел, что это тело лежит, скорчившись, держится за свою худую руку из которой хлещет кровь.

– Ты кто? – Спросил я перепуганным голосом, скорей этот вопрос не был услышан, мало того, сомневаюсь, что он был произнесен.

– Пом… помогите мне. – Продолжал он кричать.

Я медленно подошел к нему поближе, еле передвигая ногами. Жека продолжил опираться своей пятой точкой о сырую землю. С неба пошел уже мелкий дождь, над головой стали слышны раскаты грома от молний, било совсем близко. И этот голубоватый свет освещал местность вокруг.

– Я прошу вас, я умаляю, помогите мне, я хочу жить, я и так натерпелся. Отвезите меня в больницу, я ничего не вижу. – Он продолжал наговаривать, а я стоял рядом, как вкопанный, и ничего не понимал. Ничего не думал об этом, да и вообще ничего не думал, я не мог думать, теперь я, был выбит из колеи.

III

Вот так вот, прожил сорок лет, не веря в сказки, не веря в загробные миры, надеешься, что есть только реальность и только сегодня. Нет завтра нет прошлого, все, что прошло, того не вернуть, а то что будет, никак не предвидеть.

Но бывают моменты, когда все твое мировоззрение попадает под угрозу разрушения, есть факты, которые не оспорить, а вот теперь воочию вижу восставшего из мертвых, Не увидел бы, не поверил бы.

Но ладно, увидел, ладно убедился, что это не сон, ибо во сне боли не чувствуешь. А в данный момент чувствую, как ветка давит мне в голень, но я ничего с этим не могу сделать, тело просто не слушается. Я чувствую холод и также явно ощущаю удары капель дождя о мое тело. Самый главный вопрос, что делать дальше?

Можно просто добить, добить это нечто, а потом разобраться, что это и как оно вылезло, дважды мертвые точно не кусаются. А с другой стороны можно попробовать вывести это нечто на свет божий, на обозрение роду человеческому, может этот некто поведает нам о втором пришествии Христа, или с помощью его узнают тайну смерти. Проще добить, но кто мы такие, что бы решать, возможно, вопрос человеческого масштаба. Ладно, откапаем, посмотрим, пристрелить мы его всегда успеем.

– Жека вставай, чего расселся, давай его вытащим.

Жека на меня внимания не обратил, да и не обратил бы, если бы я первый не сорвался откапывать этот живой труп. Я не смотрел ни на Жеку, ни на это мерзкое тело, я просто пытался его откапать, может мной управлял простой интерес узнать, что будет дальше, что будет, когда мы его откапаем. Выживет ли он, и как он ожил, как он попал в эту могилу, вопросов подсобралось просто уйма. А решение всех этих вопросов и еще новые вопросы сейчас находятся в полной истерике.

Он что-то кричит, просто завывает от боли. Не глубоко его закапали, сантиметров двадцать, не больше, можно сказать просто землей присыпали. Когда через пару минут пальцы начали скользить по целлофановому мешку, Жека стоял в стороне, прячась за моей спиной, и рассматривал это тело.

Его стеклянные глаза просто бегали из стороны в сторону описывая не большие зигзаги, он пытался поймать взглядом и сфокусироваться на уродце, но видно, что у него это не получалось, да ни у кого не получилось бы. Его тело было настолько изуродовано, что смотреть на него даже при нормальных условиях получилось бы только у слепого. И то, он бы отворачивался, из-за особой чувствительности к окружающему миру. Такое не останется не замеченным.

До полного его освобождения оставались считанные минуты. Но на этом спасательная операция не завершена, ему нужна госпитализация, причем очень срочная.

– Жека! – Проговорил я, через плечо не оборачиваясь и не останавливая раскопки. – Жека, давай дуй в поселок, только бегом, вызывай скорую и милицию. Пусть они здесь все разгребают, а я пока откапаю его. Понял? – Но Жека как стоял, так и стоит, как будто меня не услышал. – Я к кому блин обращаюсь?! – Пришлось крикнуть, что бы привлечь его внимание. Похоже, что подействовало.

– Что это с ним? – Проговорил он сухим голосом.

– Да откуда я знаю, и не узнаем, ели ты сейчас же не побежишь за помощью. Давай дуй в поселок вызови скорую помощь. Только побыстрее, а то он тут подохнет еще раз от потери крови. Понял?

– Да-да, понял, хорошо, Серый я бегом. Я это, я мигом. – Жека было ускорился, но сразу же залетел в кусты, пошерудев в них немного, он скрылся из моего поля зрения.

Ну ладно, сейчас откапаю его, окажу первую помощь, приедет скорая заберет его, потом приедет милиция. И тогда начнётся, фамилия, имя, год рождения, где проживаете, по какому поводу оказались в такое время суток на таком вот не привлекательном месте. И будешь по делу проходить как главный свидетель или подозреваемый, а по поводу раны на руке? Это же из моего ружья то был выстрел, вот блин!

Я даже на время приостановился раскапывать. Но ненадолго, мертвяк опять завыл во все горло, этот вой вернул меня к действиям. Так ружье, ружье надо спрятать. А куды ж его ныкать? Они ведь приедут и все обыскивать начнут. Найдут, точно найдут, а что делать? Пусть будет, как будет, расскажу им все как есть. Что шмальнули с перепугу, да, ружье заберут, да, может срок дадут за неаккуратное обращение с оружием либо охота вне сезон. А может договориться получиться? Это получиться если делу огласки не дадут.

А как тут не дать огласки? Понятное дело все узнают, что двое неизвестных, ночью откапали тело неизвестного скорей всего мужчины, да, точно мужчины, на женщину он ни как не похож. Так вот, откапали тело мужчины и при неустановленных следствием ритуалах действиях, воскресили его из мертвых. Да это не реально, но вполне возможно, у наших людей фантазия будь здоров.

Все, раскопки подошли к концу, как только экс мертвец оказался полностью на свободе, он выкарабкался из могилы, не прекращая взвывать. Я никогда не думал, что человек способен издавать такие звуки. Даже звери бы не смогли так вот кричать. Если бы ветер дул в сторону поселка и люди не позакрывали окна от дождя, то тут бы уже минут через пять была толпа любопытных зевак, и оцепление.

Но к сожалению нет никого, кто мог бы мне сейчас помочь. А успокоить мертвеца, хотя какой он теперь мертвец, у меня не получиться. Я не знаю, при каких условиях он сюда попал, но если он выживет и выкарабкается, то нормально жить он уже не сможет, на нем огромное количество порезов, еще и рука прострелена. В момент мне даже показалось, что у него нет глаз, я не могу разобрать его лицо, просто нет даже такого шанса, бледная луна укрылась в дождевых тучах.

Он постоянно крутиться, и извивается как уж на сковородке, как червяк на крючке. Он, то скрутиться в позу эмбриона, то его тело схватывают конвульсии, я реально удивляюсь, как он еще дышит, как он не умер от болевого шока. Я даже не мог себя заставить прикоснуться к нему, я просто боялся, я с детства боялся мертвых, а живых мертвых я вообще не переношу. А с этого момента даже на кладбище зарекусь ходить, и скорей всего буду просить, что бы меня кремировали после смерти.

Его крики в который раз не дали мне слететь с колеи, наверно только благодаря нему, я не впадал в ступор. Но эти крики меня сведут с ума, я уверен, что теперь во снах буду их слышать, если вообще теперь буду спать. Был у меня в детстве страх, что меня могут похоронить заживо. Это, по-моему, появилось после изучения биографии украинско-русского писателя Николая Гоголя. Когда мне сказали, что есть доказательства, будто он был похоронен живым, то мне это так въелось в голову, что лет до пятнадцати я пытался засыпать в таком положении, чтобы не подумали, что я умер, глупо, но детство есть детство.

Ну, где же Жека с помощью, по-моему, уже полчаса прошло, как его нет. Есть конечно вариант, что скорей всего его заберут в больницу с такими заявлениями. Но все же должны они приехать за ним или скорая или милиция. В любом случае Жека сможет их убедить, что он не пьян, меня ведь смог, блин промок еще весь до нитки, холодно. Куда исчез этот прекрасный вечер, было же тепло, не долго, но было, и это вселяло надежду на то, что все-таки бабье лето наступило. Но, увы, продолжает торжествовать сырая, холодная осень.

В дали, замелькали фары, машины. Ну, наконец-то, скоро этот ночной кошмар закончиться. И когда я увидел, что машина остановилась, но фары не погасила, то стало понятно, что они не знают, куда ехать дальше. Остановились они на пару секунд, а потом начали сворачивать. Видимо Жека запутался или просто не знает, как проехать на машине. Надо выбежать им на встречу и провести сюда.

Я подполз к экс мертвецу, точнее присел рядом с ним, он не обращая внимания, катался и извивался на земле с криками и мольбами. Мне даже показалось, что он приостановился на секунду, когда я к нему успокаивающе заговорил, как медсестра говорит с больным. – Ну, держись друг, скоро тебя спасут, еще немного осталось, потерпи браток. Я сейчас, я приведу помощь.

В ответ он только заскулил, по-моему, он попытался меня отблагодарить, но возможно это было просто бессвязное мычание. Я отбежал от него в сторону машины, которая приближалась уже к погосту, но немного левей, я выбежал им на встречу стал кричать и махать руками.

Я кричал им, что бы они ехали ко мне, и они меня услышали, расстояние было метров сто не больше. Машина медленно приблизилась, но фары продолжали бить четко мне в глаза, и смотреть на этот свет после жуткой темноты было просто невозможно. Я закрыл глаза рукой, а другую, поднял в верх и махал ею, отходя по памяти к тому месту, где лежал мертвяк. Он продолжал кричать, но вперемешку с ветром и громом этот крик было очень трудно разобрать.

Я провожал их до того момента пока не уперся в кусты в которых ранее запутался Жека. Машина остановилась, но фары продолжали светить мне в лицо. Я пытался убрать руку и разобрать, кто вышел из машины. Но свет был настолько яркий, что мне было больно на него смотреть, давно пора запретить эти «галогеновые лампочки». Я лишь слышал, как открылась дверь.

– Выключите свет, я не могу открыть глаза. – Пришлось начинать говорить, что бы хоть как то начать диалог. – Вас Жека привел? Вы не подумайте, он не врал. Там на погосте действительно живой мертвец, я его откапал. Выключите свет.

Я услышал, как ко мне подошел некто со стороны автобуса, он немного заградил собою свет фар. Убрав руку, увидел перед собой тень не малого размера, он был немного больше Жеки, здоровый, но не толстый как Жека, а накаченный, такой мужичара, с таким в полемику я бы не вмешивался. – Вы кто? – Произнес я, осматривая темный силуэт.

– Санитары! – Голос прозвучал как будто из глубины пещеры. И сразу стало как то не по себе. Я попытался отойти от него, мой страх уговорил мен убежать.

Гори оно все пропадом, своя шкура дороже. Но как только я решил пошевелиться, в голове после глухого звона в правом ухе, резко наступила темнота, и меня повалили на землю. На голову мне надели мешок, не целлофановый, воздух он пропускал хоть и с трудом. Меня начали, молча тащить по земле, через пару секунд закинули в их фургончик. Сопротивлялся я или нет, не имело значения, все, попал в ловушку, допрыгался. Сидя в автобусе, я еще слышал последние крики этого мертвеца, из-за которого я оказался в этой западне. Но знакомый выстрел моего ружья прекратил этот ужас. Все приехали, баста, капитуляция, капец в общем.

Услышал, как открылась дверь и спустя пару секунд, от удара в голову потерялся на просторах моего без сознания.

IV

Пришел в себя, когда опять почувствовал трение по спине. Опять куда-то тащат, куда попал? Что теперь делать? Даже не знаю, сколько ехали и в какой части города сейчас могу находиться? Потерялся еще раз и окончательно, когда нас остановил гаишник. Это я понял с разговора водителя, он сказал, что это машина научно-исследовательской группы. И перевозят очень важный товар. Это я для них важный товар? Ну спасибо за честь, только мне от этого ни тепло, ни холодно. Так вот, когда услышал, что нас остановили на посту, пытался было подать хоть какие-то крики о помощи. Но тяжёлая рука, охватившая мое лицо, как только я попытался поднять голову, напрочь отвернула данную идею. С этой щупальцой на губах я не то, что говорить, я думал и дышать перестану. А после того как от поста отъехали, без каких либо заявлений мне что то укололи. И все.

Зачем я им нужен, если нужен вообще? Хотя если бы было на оборот, наверно пристрелили еще на погосте и закапали бы меня вместе с тем мертвяком в одной могиле, в обнимочку. Кормили бы червячков вместе, рассказывали анекдоты в очереди на суд к всевышнему нашему, болтая в предбаннике. Но, немного другая мне судьба уготована, продеться помучаться еще немного. Узнать бы, куда меня привезли, может получиться договориться или откупиться, попугать связями. Или на жалость давить, мол, семья у меня бедная и без кормильца вообще неизвестно, что с ними будет.

Уронили меня больно на пол, башка и так трещала от неизвестного вколотого вещества и от более раннего удара в голову.

– Что это вы мне притащили? – Голос не строгий. Но и приятным его не назвать. Находились мы в пустой комнате эхо довольно таки отчетливое.

– Кто это?

– На складе нашли. – Знакомый голос, это, похоже, тот санитар, что меня вылечил от яркого автомобильного света.

– Что он там делал? Вы же говорили, что этот погост заброшен и лишних глаз там не бывает.

– И не бывало. Но ваш последний эксперимент смог выбраться, а этот волонтер взялся ему помочь. Хорошо мы вовремя подъехали, Сева мобилу выронил, когда мы пакет закапывали, вот и вернулись. А тут этот нам, а точнее теперь вам на хвост присел.

– Странно, последний эксперимент был довольно неудачным, и по моим расчётам шансы на выживание были очень низки.

– Профессор, давайте мы с вами договоримся, что каждый будет делать свою работу. Впредь убедитесь, что ваши червяки не полезут из земли. В ином случае это принесет нам много проблем. Мне не сложно убивать, но каждый должен заниматься своим делом. Я доставляю материал, вы с ним проводите свои эксперименты. После платите мне деньги, а червяки остаются в земле и не беспокоят ни ваши, ни наши головы.

– Да-да, конечно. Скорей всего мне просто стоило увеличить дозу. Что сейчас с триста двадцатым номером?

– Он больше не составит проблем, а с этим делайте что хотите. Он лишний свидетель, и впредь постарайтесь не повторять своих ошибок.

– Это наука молодой человек. Вам этого не понять, и насколько я понимаю, по правилам вы должны были его закопать.

– По нашим правилам, господин профессор, он вообще не должен был выжить. Я и не хочу ничего понимать, также, как и не хочу разгребать проблемы из-за ваших ошибок. Куда его?

– В хранилище, я возьму у него анализы и мы посмотрим, на что он пригодиться.

Вновь здоровенные щупальца обхватили мою руку, за этим последовал угол.

– Сейчас вас укусит комарик. – Доктор наверно был рад такому подарку. – Вы мой друг не нервничайте, это бессмысленно, просто смеритесь. У вас теперь только один выход, и вам не нужно применять усилий, чтобы выйти, вас вывезут. Не тратте жизненную энергию даром, ваши здоровые органы еще кому-нибудь пригодиться.

Утешил спасибо! Да товарищ профессор психолог из вас никудышный. После его пронзительно речи я попытался оказать сопротивление, это скорей всего было похоже на конвульсии, но все закончилось, как и прежде. Пара комариных укусов в шею и мир для меня накрылся сладким сном.

Проснулся уже от того, что рядом кто-то кашлял. Открыв с трудом один глаз, оказался я в не большой комнате без света, и какой либо мебели. Рядом со мной сидело три человека, и один лежал в дальнем углу. В комнате было очень темно и поэтому разобрать кто рядом и какой они внешности, я не смог, та и сил встать, особо не было. Но желание узнать, куда я попал и что со мной может быть, заставило напрячь хотя бы голосовые связки.

– Где… – Получился не вопрос, а просто скрип в трубах. В горе сильно пересохло, и говорить было очень больно. Даже невозможно было слюны наскрести для смачивания горла. Но после некоторых усилий решил повторить. – Где я?

– А черт его знает. – В ответ проскрипел такой же голос, как и у меня. – Но не расстраивайся, мы тут ненадолго, скоро для каждого из нас все кончиться. – По голосу, человек уже простился с жизнью и просто смерился с происходящим вокруг.

– А что с нами будет?

– Точно никто из нас не скажет. – Ответил уже другой голос. – А эти упыри не говорят, как будто языки в жопы позабивали. – А этот человек еще не простился с жизнью. В голосе слышны отчетливые агрессивные нотки. – Сначала они над тобой проведут две операции по удалению органов. А после третей операции никто не возвращался, хотя можно и после первой не вернуться.

– Какие операции я на них согласия не давал.

– Ха ха… – Это был смех другого человека. Даже не смех, а так озвученная улыбка. – Согласие? Да о каком согласии тут может быть речь. Ты теперь раб, это раньше ты был свободным гражданином своей родины. А сейчас тебя как кабана на убой поведут, порежут по кускам. А когда вырезать будет нечего, просто забьют если сам не подохнешь и закапают где то в овраге. Не братцы не знаю как вы, а я так подыхать не хочу. – С этими словами он встал и подошел ко мне поближе. – Ты сам кто?

– Тракторист я. В колхозе у нас работал, до вчерашнего вечера.

– Понятно, семья есть?

– Есть. – После этого вопроса сразу как то грустно стало от мысли, что я их больше не увижу. Эх, вырастил две дочурки, красавицы, невесты. Жаль не получиться у них на свадьбе погулять, да внуков не увижу. От подобных мыслей всегда ком в горле становиться и слезы наворачиваются. Только сейчас так слаб, что и слезы нет сил выдавить, пересохло все. Приходиться держать в себе. – Две дочери у меня, невесты уже.

– Не ссы тракторист, у нас по лучшим расчетам часа два есть. Через два часа или тебя или кого-то из нас заберут на операцию. А если заберут того лежачего. – Он кивнул головой в сторону угла, в котором лицом к стене лежал, скрутившись в клубок человек. – То его больше не вернут и останется нас четверо. Хотя если с ним останется четверо, то шансов намного меньше.

– Он хоть живой? – Я подобно собеседнику кивнул головой в угол.

– А пес его знает! Ты о нем не парся, ты о себе думай. Значит, смотри какой расклад. У нас будет только один шанс, я тут понаблюдал за ними и понял, что они сначала самых слабых берут. Понимаешь, значит, следующим будет наш лежачий товарищ. Так вот, когда за ним придут, а приходит один, он вызывает одного из нас или сам заходит и без лишних слов забирает любого понравившегося. Так как наш товарищ идти уже не сможет, то охраннику продеться самому за ним идти. А мы специально сядем рядом с ним. И когда он нагнется, мы вдвоем навалимся на него и дело в шляпе.

– А ты уверен, что мы его повалим?

– Жить хочешь?

– Да.

– Значит завалим. Ты просто пойми если не сейчас, то второго шанса больше не будет. Ты как вообще в силах хоть побороться за свою шкуру?

– Для такого дела, силы найдутся.

– Ладно, тогда давай поближе к этому пересядем и будем там сидеть не вызывая подозрений. Ты главное голову опусти и не обращай внимание на охранника пока он не зайдет, понял?

– Да, понял. – Поднявшись на ноги, немного потерял равновесие, и чуть было не упал. В глазах потемнело, и пришлось присесть обратно на задницу. – Чет хреново.

– Это отходняк, от транквилизатора, скоро попустит вовсе.

Посидев минуту и собравшись с мыслями, опять попробовал преодолеть высоту своего роста. Выровняться получилось, но в голове загудели вертолеты. Может и правда все не так плохо, может получиться сбежать? Этот парень видать здоровый, спортивный в смысле. Не удивительно, что его могут на органы порезать. Это ладно я сюда по глупости попал, а он то как сюда угораздил? – Слушай, как ты сюда попал, ты парень вроде здоровый, мог бы и отбиться?

– Хм. Может и смог бы, если бы кореша мои, меня за долги суки не продали. Подставили меня, пригласили в сауну. Все нормально, выпили по пивку, а я шкурой чую, что-то не ладное. В глаза мне не смотрят, избегают меня взглядом, только между собой как то взглядами обмениваются. Но я думаю, может проблемы, какие? Спрашиваю у них, значит. – Пацаны, а что это вы смутные какие-то сегодня. – Они, значит, переглянулись, и говорит мне один. – Знаешь Витюня, дела у нас не ахти. Приехали зарожные, – это крыша наша, – и говорят, что пора платить по больше, а денег как ты знаешь сам, у нас особо не водиться, вот и мы думаем, как нам из этой ситуации выкрутиться.

А зарожные сказали, если мы значит, этот вопрос не решим, то продеться нам тяжело и больно. Тебе хоть и рисковать нечем, ты у нас как посредник с партнерами, но если мы эти вопросы не порешаем, то они и на тебя выйдут. Сечешь? – Ну посидели мы с ними поговорили об этом. И как принято к единому мнению не пришли.

Тут значит, звонит телефон, баклан трубку берет и с улыбкой нам вещает мол «девчонки приехали». Так что все нормально, сейчас еще гульнем, а я не дурак, вижу что ситуация накаляется. Ну, думаю ладно, посмотрим, что они дальше выкинут. И тут к нам в кабинку заходят два здоровых дятла, и без каких либо пояснений, меня за шкирки и в машину. В общем, это мои гниды подельники меня сдали, еще и бабло мое загребут.

Суки продажные. Ну ничего, – Он утешительно ударил меня по плечу. – Мы с тобой еще попляшем, на их могилах, Верно?

Я только кивнул головой и попытался изобразить подобие улыбки. Да, веселая ситуация, подумал я и мы присели возле полуживого, неподвижно лежащего на боку.

– Ни хрена у вас не выйдет. – Это был третий здравомыслящий в этой комнате. – Порешат они вас, как собак, и меня вместе с вами. – Голос с каждой фразой повышал тональность, видно у парня истерика начинается. Это понятно, у нас в тракторной бригаде один афганец был. Нервы у них ни к черту, заводились с полуслова. Можно просто посмотреть на него мимолетом, этого ему хватало для развязки конфликта. – Хватит вам, отжили свое, смеритесь, пожить пожили, теперь и помирать пора. – Мы сидели и молча слушали, не подымая головы, делая вид будто не обращаем на него внимания. – Кого вы из себя строите? Раньше надо было смелость свою показывать. – Последние слова он уже прокричал. А после Витя просто встал и пошёл в темноту, крики продолжались еще пару секунд, пока третий резко не замолчал на фразе. – Хватит жить, сдохнуть хоч…. – Он немного не договорил, а Витя просто подошел и молча сел рядом, вытирая кровь с руки о штанину.