Текст книги "Своими словами. Режиссерские экземпляры девяти спектаклей, записанные до того, как они были поставлены"

Музыка смолкает.

Урно. Третий вариант подарка. Та же квартира Пушкина, которую вы уже знаете… здесь детская, там столовая… Пушкин сидит, пытается работать…

Сережа выходит, садится на низкий стул спиной к зрителям. В руках у него перо.

Урно. А Гоголь, который зашел после премьеры «Ревизора» в Малом театре, рассказывает ему о спектакле… который ему очень не понравился.

Гоголь (бормочет). «Ревизор» сыгран, и у меня на душе так смутно, так странно… я ожидал, я знал наперед… но я не виноват!

Я им сказал: надо так… а они сделали так. Я сказал: «так», а они – «так». Я сказал – так, а они – так! Я им говорил, говорил… (Показывает на публику, но к ней не подходит.) А они все сделали не так! Не так! Не так! Все сделали не так! (Показывает пальцем на публику.) Я им говорил: сделайте так, а они не сделали!.. А почему не сделали? А? Я не знаю, почему не сделали, я не виноват! (Публике.) Я же им говорил: сделайте так? Говорил? А почему вы не сделали? Почему? И все стало не так! Не так! А нужно было сделать как я сказал, и все было бы так, а сейчас – не так!

Так как Пушкин его не очень слушает, он вырывает из его рук перо, ломает его.

Импровизация.

В конце своего безумного неистовства сворачивается на коленях у Пушкина, засыпает.

Урно. Пушкин и здесь сдержался…

Испанская музыка.

Пушкин относит его на «пьедестал» памятника, заворачивает в плащ, украшает «памятник» разноцветными конфетами из цилиндра.

За пазуху кладет бумажку с идеей написать «Мертвые души». Уходит.

Урно (берет бумажку и читает). Вот! «Напиши, брат Гоголь! Все напиши! Все, что есть у тебя в голове, – все напиши! Твой брат Пушкин». (Провожает Гоголя.) Пошли! Иван Геннадьевич, Сережа, поставьте стол, только тихо! Тише… Тс-с-с!

Иван Геннадьевич, можно стол?

Техники выносят на середину зала большой стол и два стула.

Урно. Это четвертый, последний вариант подарка, по мнению ведущих специалистов, наиболее вероятный… Та же квартира Пушкина, столовая. Здесь сидела Наталья Николаевна, здесь Пушкин, а здесь Сашка. Видите мышку? Ну вот!

Здесь Александр Сергеевич работал. Поскольку здесь и ели, и учили уроки, и играли, то здесь был беспорядок.

Итак, ужин закончился, со стола еще не убрали, Пушкин собирается на дуэль.

Пушкин выносит мешки с игрушками, рассыпает. Из первого мешка выпадает волчок, Пушкин его заводит – звук волчка.

Игрушек очень много – три мешка, там мячики, мягкие игрушки, машинки, паровозики, самокат.

Содержимое одного из мешков высыпается частично на стол – это бумаги в страшном беспорядке.

Пушкин ставит два стула – один в торец стола и сажает на него Наталью Николаевну, на другой вешает принесенный костюм.

Начинает переодеваться…

Урно. Сережа, ты уже должен говорить…

Пушкин. Ну, сейчас я футболку сниму и начну. Вот я уже снял и уже начал говорить… Какая же ты дура, ангел мой! (Обращается к Урно.) Это мои первые слова. (Оборачивается в зал.) Это уже слова Пушкина…

Какая же ты дура, ангел мой! Ты, кажется, не путем искокетничалась. Это дурной тон и толку мало: ты радуешься, что за тобой, как за сучкой, бегают кобели… (звуковик запикивает его слова) …подняв хвост трубочкой и понюхивая тебе задницу; есть чему радоваться! Не только тебе, но и (оглядывает зал) …любой… легко за собой приучить бегать холостых шаромыжников; стоит разгласить, что-де я большая охотница! Вот и вся тайна кокетства: было бы корыто, а свиньи будут… (Собирается.)

Весь этот монолог запикивается.

Пушкин (обращаясь к звукоинженеру, кричит). Сереж, ну что я такого сказал? Чего ты запикиваешь? Я со своей женой разговариваю!

Входит Гоголь.

Гоголь. Здравствуйте!

Пушкин. Здравствуйте! Наташ, что ты сидишь – к тебе гость пришел, Гоголь. Дай что-нибудь поесть Гоголю, у нас там макароны остались от обеда, я не буду… мне уже не нужно…

Вешает вещи на штатив фонаря, подает Гоголю стул.

Гоголь садится, Наталья Николаевна ставит перед ним тарелку с макаронами.

Пушкин. Наташ, к чему принимать тебе мужчин, которые за тобой ухаживают? Не знаешь, на кого нападешь. Прочти басню о Фоме и Кузьме! Не читала? (К публике.) И вы не читали? (Качает головой, собирается.) Фома накормил Кузьму икрой и селедкой. Кузьма стал просить пить, а Фома не дал. Кузьма и прибил Фому, как каналью! (Собирается.) Из этого следует нравоучение: Красавицы! Не кормите селедкой, если не хотите пить давать!.. (Смеется.) Не то можете наскочить на Кузьму… (Смеется, продолжает что-то искать.) Сереж, и запикивать не нужно, и так все всем понятно… Басня!.. Хорошее дело!

Надевает жилетку.

Пушкин (пристально смотрит на жену). Скажи, пожалуйста, не брюхата ли ты? (Начинается запикивание.) Если брюхата, прошу не прыгать, не падать, не становиться на колени перед Машкой, ни даже на молитве! Гуляй умеренно, ложись рано… не читай скверных книг, не марай воображение, женка!

Пушкин уже одет, только в одном носке, второго нигде нет.

Пушкин. Наташ, у нас есть второй чистый носок? Нет? Ну так давай я надену перчатку, все равно не видно будет. Картина Брюллова: Пушкин в перчатке. Тебе не стыдно? Будет потом стыдно, когда переодевать меня будешь… Ты же переоденешь меня потом, а, Наташ? (Смеется.)

Достает пистолет, берет зубную щетку и начинает его чистить.

Урно начинает читать бумаги, которые лежат на столе.

Урно. «…В просьбе отказано…»

Пушкин. А что, я разве чего-то просил?..

Урно. Бенкендорф…

Пушкин. О! Бенкендорф! Какая фамилия! Похожа на собачью кличку. (Импровизация на тему фамилии Бенкендорф.)

Урно (читает). «Если не суждено нам встретиться на этом свете, увидимся на том. Одна просьба: умри как христианин…» Николай I…

Пушкин иронизирует над каждой фразой.

Пушкин. А больше ничего не написал? Поройся… Да, может быть, носок найдешь? Поройся, поройся…

Пушкин одет. Обращается к Урно.

Пушкин. Хотя бы разрешения спросил, можно ли рыться! И это сейчас, что же будет, когда я умру? (Смотрит на Урно.) Не понимает… наверное, финн… может, тунгус… Я искренне извиняюсь, но вы хотя бы спросили: можно или нет?

Урно. Можно?

Пушкин. Нельзя!

Пушкин жестом показывает Урно, чтобы он ушел – жест д’Артаньяна. Урно уходит.

Пушкин начинает торопиться.

Пушкин. Слушай, Гоголь, у меня есть отличный сюжет, но я уже не успею, мне уже не надо… а ты напиши… (Говорит торопливо, возбужденно.) Вот смотри: один жулик, как хочешь назови, придумал такую штуку: ездит и… и скупает мертвые души, понимаешь, то есть те, кто уже умер, но по документам еще живы. Документы же подают раз в год! Они уже умерли, а документы еще не поданы. И вот он скупает их, чтобы заложить в ломбард и получить деньги! Назови их, как ты умеешь, повеселее, так, чтобы это было про все наше, так, чтобы было ясно… Очень важно, чтобы все было ясно! Понимаешь, про что я? Ясно! И чтобы жрали все время. Жрали и торговали мертвыми! Пирожки там всякие… с вязигой, с хрящиками, ну, как ты умеешь! Покажи, что все, приехали! И чтобы этот жулик на коляске катался, а она постоянно ломалась, а кучер был бы пьяница… А все почему-то расступаются!.. И вообще непонятно было бы, куда эта тройка несется, и вообще все это? Куда несется?.. И чиновников выведи, как ты умеешь, как у тебя в «Ревизоре», но позлее, позлее… Чтобы женщины были бы похожи на мужиков, а мужики вообще бог знает на что! Пустота! Вот про это напиши! Вообще все – пустота! Ничего нет! Только жрут! Вязига и хрящики! И с хреном, с хреном! Вот – понял? Нет, нет! Не бери очень много, возьми человек пять-шесть… Но детально опиши… Всю эту мерзость до булавки на галстуке… до содержимого нижнего ящика, который никогда не откроется… Да не бойся ты, начни, а там само покатится!.. Расставь фигурки, потуши свет и сиди смотри… а они сами начнут действовать! Я пробовал – получается!.. Главное – не бойся!.. Главное, про все это… Вот это вот… понял? Не бойся, главное, не бойся!.. (Без перехода.) Наташ! Я самокат по дороге отдам в починку, у Сашки колесо погнулось…

Целует в голову Наталью Николаевну, уходит.

Уходя, берет с тарелки Гоголя макаронину.

Пробует, оборачивается на Наталью Николаевну.

Пушкин. Наташ, ну недоварены макароны!.. Ну что ты, в самом деле?..

Уходит.

Наташа уходит, уносит макароны.

Гоголь долго смотрит на поставленную перед собой бричку. Изо рта свисают макароны.

Начинает что-то бормотать.

Гоголь (сначала тихо, потом громче и отчетливей). Эх, тройка! птица тройка, кто тебя выдумал? знать, у бойкого народа ты могла только родиться, в той земле, что не любит шутить, а ровнем-гладнем разметнулась на полсвета, да и ступай считать версты, пока не зарябит тебе в очи. И не хитрый, кажись, дорожный снаряд, не железным схвачен винтом, а наскоро живьем с одним топором да долотом снарядил и собрал тебя ярославский расторопный мужик. Не в немецких ботфортах ямщик: борода да рукавицы, и сидит черт знает на чем; а привстал, да замахнулся, да затянул песню – кони вихрем, спицы в колесах смешались в один гладкий круг, только дрогнула дорога да вскрикнул в испуге остановившийся пешеход! (За спиной Гоголя выходит другой Гоголь, начинает петь.) И вон она понеслась, понеслась, понеслась!.. И вон уже видно вдали, как что-то пылит и сверлит воздух.

Не так ли и ты, Русь, что бойкая необгонимая тройка несешься? Дымом дымится под тобою дорога, гремят мосты, все отстает и остается позади. (Выходит еще один Гоголь и Пушкин.) Остановился пораженный божьим чудом созерцатель: не молния ли это, сброшенная с неба? что значит это наводящее ужас движение? и что за неведомая сила заключена в сих неведомых светом конях? Эх, кони, кони, что за кони!

За спиной Гоголя стоят уже три Гоголя и один Пушкин.

Хор.

Гоголь. Русь, куда ж несешься ты? дай ответ. Не дает ответа. Чудным звоном заливается колокольчик; гремит и становится ветром разорванный в куски воздух; летит мимо все, что ни есть на земле, и, косясь, постораниваются и дают ей дорогу другие народы и государства!

Летательный механизм с бумажной «тройкой» взмывает со стола и начинает летать.

Игрушечная тройка парит в воздухе.

Потом срабатывает какой-то адский механизм, она зажигается и сгорает.

Хор продолжает петь.

Свет медленно гаснет.

Конец

Русский блюз, или Поход за грибами

Перед входом в зал зрители получают наушники.

Спектакль состоит из нескольких сцен, часть из которых озвучена через наушники (как синхронный перевод).

Когда публика расселась, администратор сделал объявление с просьбой отключить мобильные телефоны и свет в зале погас, в стеклянную кабину переводчика пробирается Аркадий (идет в темноте очень шумно – хлопает дверью, натыкается на стулья, опрокидывает их).

Он включает лампу на своем столе, снимает пиджак, вешает его на стул, достает из портфеля какие-то бумаги, садится.

Аркадий. Так… Сейчас пиджак снимем, наушники наденем… (Щелкает пальцем по микрофону, стоящему перед ним на столе.) Работает? Или нет… Меня слышно? (Смотрит в зрительный зал.) Поднимите руки, если меня слышно! Нет, так я ничего не вижу… Стекло бликует… А можно свет включить? Ага, спасибо. Поднимите еще раз руки… А! Вот теперь вижу. Спасибо… А теперь поднимите руки, кто не слышит… нажмите на черной коробочке «ВКЛ». И там лампочка должна красная зажечься… Все? Работает? Поднимите еще раз руки, кто меня слышит!.. Все, спасибо! Потушите свет, пожалуйста! (Садится на свое место.) Сейчас начнем. Сейчас… Только воды попью… (Наливает из бутылки в стакан воды, пьет.) Извините, в пробку попал, еле успел. Но ничего, сейчас все нормально. Итак…

СЦЕНА № 1. НОРМАЛЬНАЯ СЕМЬЯ

Павильон уже стоит на сцене.

Музыка Шостаковича.

Актеры быстро рассаживаются вокруг стола.

Немая сцена.

Аркадий (голос в наушниках). Ножи!

Все вынимают ножи.

Корзины!

Все вынимают корзины.

Пакеты!

Все показывают пакеты.

Обувь у всех подходящая?

Все смотрят на свои ноги.

Палки!

Все достают и скрещивают над столом палки.

Бутерброды взяли?

Все смотрят на Наташу.

Аркадий. Я взяла… (Полный разворот Наташи до Вадика.) С колбасой… с сыром… с яйцом… с огурцом…

Наташа поочередно смотрит на всех: все по одному отворачиваются.

Вадик смотрит на Наташу.

Аркадий. А с паштетом?

Наташа смотрит на Вадика.

Аркадий. С паштетом? Кстати, эти два мальчика, которые в центре сидят, это из соседней квартиры, близнецы… У матери сахарный диабет, сидит на инсулине, вчера вечером стало все хуже и хуже… Лекарства, что ли, не действуют? Непонятно… Сейчас, говорят, в некоторых аптеках такие лекарства продают – мел, пустышка, делают чуть ли не в соседней комнате… В общем, забрали по скорой, в тридцатую. Это в Измайлово. Ну, отец и остался там, позвонил, попросил за детьми присмотреть… Они ребята хорошие, Кирилл – слева и Святогор, Святик… У него, правда, гидроцефальный синдром… вам не видно… ну, голова немного вытянута… сейчас он повернется… нет, все равно не видно… ну, неважно… Ребята хорошие, в общем, в лес брать можно… Аптечку не забыли?

Все смотрят на Мишу.

Миша откидывается на стуле.

Аркадий. Взяли. (Пауза.) Воду будем брать?

Все смотрят на Макса.

Макс откидывается на стуле.

Аркадий. Нет. Воду там наберем. В пяти километрах от Подрезково есть источник. С войны остался. А если он завален, то в одиннадцати километрах на запад есть еще один… (Пауза.) Если потеряемся, где встречаемся?

Все опять смотрят на Макса.

Макс делает жест.

Аркадий. Ориентируемся по мху. Выходим на железнодорожное полотно и идем на юг. Мох на шпалах растет с северной стороны. Когда идешь – мох должен смотреть тебе в лицо. Запомните: мох должен смотреть тебе в лицо… Отсюда и известная русская поговорка – пожелание удачи: «Мох тебе в лицо!» Через семнадцать километров справа будет муравейник.

Все смотрят наверх.

Аркадий. Он с петровских времен еще там… Вот около него и встречаемся.

Часы бьют семь раз.

Все смотрят на часы.

Пауза.

Аркадий. Ну, с Богом!

На сцену незаметно выходит дама в концертном платье, в руках пюпитр.

Это певица.

Голос – одна протяжная нота.

Удар музыки Шостаковича.

Все быстро выходят из комнаты.

Павильон рушится.

Перестановка.

СЦЕНА № 2. БЫВШИЕ ОДНОКЛАССНИКИ

Шостакович заканчивается.

Интерьер типичной маленькой кухни.

За столом семь бывших одноклассников.

На полу около стола большая собака.

Импровизированный диалог Миши с Максом о страховых компаниях.

За стеной плачет ребенок.

Макс. Страховка в два раза подорожала. В прошлом году я платил пять восемьсот, а в этом уже восемь сто без расширения. Если я захотел расширения на всякий случай, то я должен заплатить десять тысяч рублей! За ту же машину, что в прошлом году, – сто двадцать шесть лошадей! В два раза выросла!

Миша. Ну не кипятись, скажи лучше, в какой страховой ты страхуешь?

Макс. Я делал все время в «Альянсе», а в этом году делал в «Ресо», потому что у меня там знакомый…

Миша. Ну вот смотри, страховая компания «Макс-М» называется. У них новая тарифная сетка. Вот тарифный план, называется «Макси-Макс».

Макс. «Макси-Макс»?

Миша. Да. Вот смотри: на год страховка стоит шестьсот семнадцать тысяч.

Макс. Шестьсот семнадцать???

Миша. А ты послушай, что туда входит. КАСКО, ОСАГО на машину, страховка одного члена семьи, одного домашнего животного, твоей жизни, медицинская страховка в твоей районной поликлинике – без очереди. И плюс еще бонусом на два с половиной дня полупансион, полулюкс в санатории «Актер» в Евпатории. Ну вот, смотри сам…

Макс листает страховой договор.

Аркадий. Ребята обсуждают преимущество одной страховой компании перед другой, отдавая предпочтение компании «Макси-Макс»… но я вам могу сказать по собственному опыту, что все наши страховые компании ненадежны. Вот в Америке, где я четырнадцать лет прожил, был случай… (Импровизация – случай в Америке.)…Еду, останавливают. Ну, обычная проверка. Выводят, надевают наручники, запаковывают меня в каталажку. Взяли с меня все: анализ мочи, крови, кала, отпечатки пальцев… Я их спрашиваю, а в чем, собственно, дело? Что я такого сделал-то? А они говорят: как что? У вас страховка просрочена, не заплатили вы. Вот. Но это в Америке, а у нас «Макси-Макс» действительно одна из лучших.

Макс (отдает бумаги). Мишань, ну очень хорошее предложение, особенно мне нравится Евпатория…

Разговор прерывает телефонный звонок.

Миша (отвечает на телефонный звонок). Алло, Лена?! Лена, а ты где?

Аркадий. Это Лена Аксельрод, одноклассница. Окончила вместе с ребятами восемнадцатый лицей три года назад. Сейчас работает выпускающим продюсером на кабельном телевидении. Канал «Домашний».

Миша. …Подожди, я ничего не понимаю, даю Машу…

Маша. Але, Лен, ты где? Что??? (Говорит всем, отведя трубку.) Она на МКАДе! (Говорит в трубку.) Ты знаешь, Максим все отменил, Миша все отменил, я все отменила! Я за неделю не восстанавливаюсь! Тебе нормально? Ты выспалась?! Мы договаривались! Все – даю трубку Максиму, я не могу с тобой разговаривать!.. Максим тебе…

Макс (говорит Маше). Пусть все бросает и едет на электричке, на электричке, чтобы мы ее не ждали!

Маша бросает телефон Максу.

Макс. Але, Лен, да не ори ты, давай объясню, как доехать… послушай меня… Ленинградка у тебя… сейчас будет поворот на М11, на эту новую трассу… тебе туда не надо… практически сразу за ней – поворот на Ховрино – Бусиново… держись правее и выезжаешь на кольцо… оно главное… по нему проезжаешь и – буквально второй поворот налево – бензоколонка, станция Ховрино, едешь две остановки до Подрезково. Не перепутай с Новоподрезково… да… бросай все… мы тебя ждем, пока!

Миша смотрит на ботинки, и все одновременно переводят взгляды на ботинки Миши.

Пауза.

Аркадий. Все смотрят на ботинки Миши.

Наташа. Миш, а ты ботинки в Милане покупал?

Миша. Эти? Нет, Наташ, эти – в Падуе.

Голос.

Звонит телефон у Вадима.

Вадим. Саша звонит! Але, привет, Саш…

Аркадий. А это Саша Пастухов, окончил восемнадцатый лицей на год раньше…

Макс (Мише). Ты что, в этих итальянских ботинках в лес поедешь?

Миша. Я из аэропорта, не успел переодеться…

В это время Сережа появляется с плачущим ребенком на руках и с грязным памперсом, сует его Вадиму.

Сережа. Вадик, выброси, пожалуйста!

Вадим отдает трубку Наташе, уходит, чтобы выкинуть памперс.

Наташа. Але, Сань, привет! Даю Макса…

Макс (продолжает разговор). Але! Здорово! Привет! Едем, конечно! Сидим и ждем тебя! В Подрезково, конечно… ну что за вопрос идиотский… мы же каждый год туда ездим… Мишка едет, конечно, Маша едет, Наташа, Серега вообще с сыном едет, Вадик едет, так что все нормально! Всей толпой едем, четырнадцать человек!

Шум воды в туалете.

Аркадий. О господи, неужели он памперс спустил в туалет?..

Макс. …да, только нас в прошлый раз было четырнадцать человек, а сейчас – тринадцать… без Степки – тринадцать…

Пауза.

Вадим (возвращаясь). Почему без Степки?

Макс (Вадиму). Ну ты что, Степка же умер! В том году еще, после того как мы в Подрезково съездили…

Вадим. Что с ним случилось?

Макс. Говорят, сердце…

Голос.

Макс. Да, Сань, я забыл, мы же с собакой Степкиной едем, Рената, у всех по очереди живет… старая совсем стала. Умная! Практически – Степка, но только собака… Слушай, Сань, с собакой получается четырнадцать, как и раньше, полный состав, полная группа! Ну ладно, давай быстрее! Пересаживайся на электричку… давай. Пока, пока…

Входит Сережа.

Сережа. Заснул.

Макс. Так… билеты… (Обращается к Маше.) …ты на всех забронировала?

Маша. Я на всех забронировала через интернет.

Все. Через интернет?

Аркадий. Новая услуга российских железных дорог – заказ билетов на пригородные электрички по интернету. Телефон 8 (495) 698-37-16.

Макс. Давайте пройдемся по списку. Ножи, корзины, пакеты… Палки.

Миша. А еду там купим… там кафешки есть…

Наташа. Компас взяли?

Макс. Компас я сейчас принесу…

Уходит в другую комнату.

Аркадий. О! Неужели Макс принесет эту рухлядь?

Макс (приносит компас – это огромный водолазный шлем). Ребят, этот компас – настоящий, никакие не цифровые технологии. Мне он от деда достался с подлодки «Нерест», он ходил на ней еще в Русско-японскую войну. Этот компас прошел три войны. Дед был капитаном подводной лодки и не расставался с этим компасом.

Миша. Подожди… Он же морской… подводный… Он на суше-то будет работать?

Макс. Я взял с собой бутылочку соленой воды. Смотрите, если его смачиваешь соленой водой, он активизируется и мы с ним точно не заблудимся.

Наташа. Ну а если все-таки потеряемся?

Макс. Не потеряемся… Ну если вдруг – встречаемся на улице Фомичева. Уши на ноги пришей… (все хором) – восемнадцатый лицей!

Часы бьют семь раз.

Все смотрят на часы.

Аркадий. Пора!

Голос.

Шостакович.

Павильон разваливается.

Перестановка.

СЦЕНА № 3. СТРАННАЯ ПАРА

Шостакович продолжается.

Новая комната с туалетом без двери.

Саша сидит в инвалидном кресле.

Маша курит в туалете, разгоняет рукой дым.

Маша выходит и начинает одевать Сашу – сапоги резиновые и так далее. Приносит рюкзак. В руки дает палку.

Майлс Дэвис.

Маша делает шаг и наступает в лужу.

Майлс Дэвис заканчивается.

Маша. Что это, откуда? Сверху? Нет… Сейчас вытру… У нас же скоро электричка… главное, не опоздать на электричку… сейчас… сейчас…

Маша видит, что лужа тянется из-под унитаза.

Маша. О боже! Только не это!

Говно вылезает из унитаза – это цветные ленточки на веревке, похожие на елочную гирлянду.

Голос.

Маша. Только не это!

Говно поднимается из унитаза выше.

Голос.

Маша. Ну, говно, миленькое, пожалуйста, не надо… Только не сейчас… Давай завтра… Мы на электричку опоздаем… Давай завтра… Ну что же ты, прекрасное мое, замечательное… ну давай завтра… Я же Юре обещала… Ну пожалуйста, ну давай не сейчас…

Маша заталкивает говно в унитаз и садится на него.

Майлс Дэвис.

Маша в молитвенной позе сидит на унитазе.

Аркадий читает Гомера.

 
Аркадий. Пой, богиня, про гнев Ахиллеса, Пелеева сына,
Гнев проклятый, страданий без счета принесший ахейцам,
Много сильных душ героев пославший к Аиду,
Их же самих на съеденье отдавший добычею жадным
Птицам окрестным и псам.
 

Маша вынимает телефон и звонит.

Три гудка.

Аркадий. Але!

Маша (ласково). Але! Здравствуйте, это ЖЭК?

Аркадий (так же ласково). Нет, это женская консультация.

Маша. Вы знаете, у меня говно лезет, а руки заняты! Не могли бы вы соединить меня по селектору с ЖЭКом?

Аркадий. А схватки начались? Как давно?

Маша. Да нет, какие схватки?! Я говорю – говно лезет из унитаза!..

Аркадий. Не волнуйтесь, женщина, сейчас… соединяю.

Три гудка.

Аркадий. Але!

Маша. Але, это ЖЭК?

Аркадий. Да. Это ЖЭК.

Маша. Здравствуйте! У меня говно лезет из унитаза.

Аркадий. Диктуйте адрес.

Маша. Улица Саляма Адиля…

Аркадий (перебивает). Это не наш район…

Маша. А!.. Ой, а с моим районом можно соединить?

Аркадий. Ожидайте. Дом какой?

Маша. 14/19… Саляма Адиля, квартира 50…

Аркадий. Так… Краснознаменный… Сантехники сейчас будут.

Звонок в дверь.

Маша. Открыто!

Входят Миша и Макс.

Миша. …Да что же у вас коридоры такие длинные!

Макс чихает.

Миша. Будь здоров! Аллергия у тебя – это профессиональное! Ой, а что это вы на толчке сидите?! Быстро выходите! Выходите, чувствуйте себя хозяйкой!

Маша встает.

За унитазом сидит Вадим.

Он в идеально отглаженном белом костюме.

Макс. Вы не переживайте, женщина, у нас даже такая поговорка есть: кто к нам с говном придет…

Миша (перебивает). Да ладно тебе с твоими поговорками… (Вадиму.) И ты вылезай… засело там… (Максу.) Смотри, стесняется…

Макс. Это молодое еще говно…

Миша. Зеленое… давай!

Вадим выходит из-за унитаза.

Макс измеряет говно, а Миша записывает.

Миша. О! Да это, наверное, из детского сада к вам приплыло… Ну давай измерять, записывать…

Макс. Замри… (Начинает измерять рулеткой.) 3,85… это в шейке…

Миша (записывает). …3,85…

Макс. А рост… 144.

Миша (записывает). …144… Ну, это по ГОСТу… Хозяйка, вы не волнуйтесь, это по ГОСТу, это мы быстро справимся!.. (Видит собранные сумки.) А я смотрю – вы по грибы собрались?

Маша. Да…

Макс. А вы какие грибы собираете?

Маша. Мы только белые…

Миша. О-о-о! (Максу.) Профессура, только белые…

Макс. А куда вы ездите? Мы тоже…

Маша. В Новоподрезково…

Макс. Новоподрезково?! А мы с женой – в Подрезково! Это соседняя станция! (Смотрит на часы.) Так вы на ближайшую электричку-то не успеваете…

Миша. А знаете что: мы сейчас с Максимом поспорим – вот если мы за пять минут не справимся с ним…

Макс (перебивая). За пять мы не справимся… ты посмотри…

Миша. За три минуты! Надо высокие планки ставить! За три минуты, если мы не управимся, то тогда Равшид вас подбросит до электрички. Хорошо?

Макс. Я считаю, что мы не справимся. Сейчас спросим. (В сторону.) Равшид!

Сбоку появляется восточный человек. Он в тренировочном костюме. Почесывается.

Они с Максом говорят на непонятном языке. Восточный человек явно не соглашается с Максом. Только после слова «депортация» он кивает в знак согласия и говорит: «Якши». Уходит.

Миша. Хозяйка, разобьете? Три минуты… Если что, то… (Показывает в сторону ушедшего Равшида.)

Миша и Макс пожимают друг другу руки, Маша разбивает спор.

Отходит в сторону. Говно тянется к ней, когда она проходит мимо.

Маша взвизгивает.

Миша. Ой! Чего вы боитесь-то?! Это же говно! С ним надо нежно! Как с женщиной! (Расстегивает куртку.) Макс, прими, пожалуйста.

Макс. Ага, как с женщиной… ага, давай.

Берет у Миши куртку.

Миша (Вадику). Ну иди сюда…

Макс. А ты кольцо снял?

Миша, спохватившись, снимает кольцо.

Миша. На смену без кольца нужно ходить.

Вадим приближается к Мише.

Миша. Что же ты так кокетничаешь? Ну иди сюда… Да не кусаюсь я… Ну давай, давай… (Говно заползает на шею Мише.) Ну вот, само пришло, видите?

Начинается долгая профессиональная борьба с говном под «Лунную сонату» Бетховена. Сцена «Лаокоон».

Макс и Миша выгоняют Вадика.

Миша. Ну вот, видите, и трех минут не прошло…

Макс. Вы успеете еще…

Маша. Ну, ребята, не знаю, как вас благодарить… вот возьмите… (Достает деньги.)

Миша сидит на унитазе – отдыхает.

Миша. Да нет-нет, что вы! Нам чужого не надо!

Макс (берет деньги). Нам чужого не надо, но и своего мы не отдадим! Спасибо.

Миша. Слушайте, хозяйка, у вас сигареты есть? Перекурим нашу победу?

Маша. Да, конечно. (Достает сигареты.)

В дверях появляется соседка с собакой.

Оксана. Так… что такое, Ниночка? А что у вас здесь происходит? Дверь открыта… Гости?

Собака тянет поводок, пытаясь понюхать говно.

Оксана. …И запах какой-то странный…

Миша (сидя на унитазе). Здравствуйте!

Макс. Доброе утро!

Оксана. Здравствуйте!

Маша. Здравствуйте, Ада Гавриловна… У нас тут с Юрой говно полезло из унитаза, а ребята из ЖЭКа нам помогают…

Оксана. Может, помочь чем?

Миша. Да не надо, сами справились. Что это у вас за собака такая?

Оксана. Это ретривер, только белый. Альбинос. Девятнадцать лет, старенький… ноги не работают.

Миша. Фантастика!

Маша. Я вам сейчас косточек принесу.

Оксана. Только, если трубчатые, ей нельзя…

Маша уходит и приносит пакет с косточками.

Оксана. Ой, опять трубчатые… Ну, хорошо, я разберу. Рената, уходим. (Соседка помогает собаке встать, уходит. На ходу.) Уходим, уходим…

Миша. Ну вот! Вот вы и на электричку успели!

Бьют часы.

1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8… 16 раз.

Голос.

Шостакович.

Все выходят.

Павильон разваливается.

Свет меняется.

Рабочие несут деревья, идет перестановка на следующую сцену.

СЦЕНА № 4. ПОДРЕЗКОВО

На сцену выносят стволы деревьев, раскладывают грибы.

Шостакович.

Аркадий (с первым аккордом Шостаковича). Но вернемся к нашим грибникам. Итак! Пять часов утра, станция Подрезково, Октябрьской ж/д.

Излюбленное место грибников Москвы и Подмосковья.

Но лучше об этом сказал певец наших побед Юрий Левитан.

Голос «Левитана». Пять часов утра, станция Подрезково Октябрьской железной дороги. Сюда, не пересыхая, течет река московских грибников. И никто не уходит с пустыми руками! Подосиновики и подберезовики, маслята и опята, волнушки и свинушки, грузди и лисички! И конечно, белые! В годы войны эти грибы, по преданию, спасли жизни солдат 314-й пехотной бригады, окопавшейся в этих местах и несшей тяжелейшие потери, отражая наступление немецко-фашистских захватчиков на Москву.

Отрезанные от тыла, попавшие в окружение, они мужественно сопротивлялись и держали оборону, подкрепляя свои силы дарами подрезковского леса.

А еще раньше, в годы Гражданской войны, в годы повсеместного голода, местные крестьяне шутили: «Если бы не “белые” – совсем померли бы», имея в виду, конечно, белые грибы, по урожаю которых на один квадратный гектар подрезковская земля оставляет далеко позади такие грибные места, как Софрино, Клин, Вязьма, Ухотское, Прихоперье и Слоновый Выпас.

После войны, в годы восстановления советской экономики, в годы продуктовых карточек, а также в период так называемой хрущевской оттепели и связанных с ней трудностей, а также брежневского застоя, грибы были, да и по сей день остаются не только подспорьем домашнему хозяйству, но и делом, дающим нашим людям чувство радости и коллективизма.

Быстрое прокручивание записи.

Голос «Левитана». 700 грамм свинины

100 грамм сала

1—2 луковицы

Соль, перец

250 грамм грибов

Масло для жарки

Панировочные сухари

Свинину с салом пропустить через мясорубку и смешать с фаршем.

Лук нарезать мелко и обжарить на масле до прозрачности. Добавить лук в фарш. Посолить, приправить перцем, помешать.

Приготовить начинку – порезать мелко грибы, жарить все в масле десять минут.

Набрать ложкой фарш, скатать небольшие шарики, приплюснуть.

Быстрое прокручивание записи.

Голос «Левитана». Как писал поэт: «Разбуди меня утром рано, о, моя терпеливая мать, я пойду за дорожным курганом дорогого гостя встречать…»

Лес установлен. Техники покинули сцену. Свет меркнет.

В темноте видны огни, слышен шум приближающейся электрички.

Электричка останавливается.

Пауза.

Появляются грибники.

Электричка уезжает, огни удаляются.

Звучит музыка Гайдна.

Резко зажигается свет.

Танец грибников.

Поклоны.

Музыка закончилась, свет меняется.

Голос.

Грибники берут деревья и уносят в глубину.

Рабочие и реквизиторы помогают им.

СЦЕНА № 5. РЫБАКИ НА ЛАДОГЕ

Опускается «солнце», идет тяжелый дым, создавая «ковер», покрывающий всю сцену.

Звук ветра.

Конец Гайдна.

Голос.

Аркадий (громко). Разве можно сравнить то радостное чувство, наполняющее человека при вхождении в предрассветный лес, налегке, с корзинкой и палкой, с тем тяжелым чувством глубоко спрятанной опасности, подозрительности, которое овладевает человеком, когда он, нагруженный тяжелым, подчас импортным оборудованием, ступает на шаткий лед подледной рыбалки!

…Пока ставят декорацию, я вам хочу рассказать, как я вчера устраивал своего сына в детский сад, мы справку у врача получали… так вот: приходим к врачу, а уже шесть тридцать, врач работает до семи часов. Мы последние. Входим, он пишет, мы сидим ждем. Вдруг входит нянечка и начинает мыть пол. Врач поднимает глаза и говорит ей: «У меня прием еще не закончен, вы не могли бы через полчаса прийти?!» А она отвечает: «У меня сегодня короткий день, не буду же я ждать, когда вы ваши приемы кончите!» И моет.