Текст книги "Расследования комиссара Вернье"

Дантист барона Экера

– Вам никогда не говорили, что вы удивительно похожи на барона Эккера? – Вернье пытался удобнее устроиться в зубном кресле, явно не предназначенного для его массивного тела.

– Не разговаривайте, – дантист Сэмюэль Трентон пытался запихнуть в рот комиссара ватный тампон.

– И все же, – не унимался Вернье. – Вы как две капли воды похожи на нашего управляющего банком – барона Эккера. Если бы я вас встретил на улице, что непременно принял бы вас за него.

– Не вы один, – Трентон недовольно поморщился. – Все принимают меня за него. Я уже устал объяснять, что я не барон Эккер, а всего лишь простой дантист. Это даже наводит меня на мысль сделать пластическую операцию.

– Напрасно, – комиссар снова выплюнул тампон. – В этом есть свои преимущества.

– Интересно какие? – дантист предпринял очередную попытку водворить тампон на место.

– Я бы на вашем месте, – усмехнулся Вернье, – укокошил бы барона и занял его место. Никто бы и не заметил подмены.

– На что вы меня подбиваете? – удивленно произнес Трентон.

– Шучу, – отмахнулся комиссар.

– Плохо быть чьим-то двойником, – задумчиво произнес Трентон. – К тому же я ничего не смыслю в банковском деле.

– А барон?

– Что барон?

– Он знает, что у него есть двойник?

– Разумеется. Он, как и вы, мой постоянный клиент.

– Ну и как он к этому относится?

– Точно так же как и вы. Он тоже предлагал мне убить его и занять его место. Но я на своем месте. И совершенно не собираюсь ничего менять.

– Ну-ну! – ехидно хмыкнул Вернье.

– А если вы сейчас же не замолчите, – дантист безуспешно пытался втолкнуть новый тампон в рот комиссара, – то вам придется мучиться со своими зубами и дальше.

Вернье замолк. Дантист затолкал целый ком ваты в рот комиссара и занялся делом. Минут через пять он облегченно вздохнул:

– Ну вот. Все готово.

Вернье смачно сплюнул и прищелкнул зубами.

– Надеюсь, что ваш зуб больше не будет вас беспокоить, – Трентон отправился мыть руки.

– Я тоже на это надеюсь, – пробурчал Вернье, рассматривая свои зубы в зеркало. – Нет ничего хуже зубной боли и пустого кармана. Кстати, Сэмюэль, а как идут ваши дела?

– Да какие там дела! – озабоченно вздохнул Трентон. – Нужно выплачивать кредит, а денег нет. Боюсь, что мое заведение закроют. Так что вам придется искать нового дантиста.

– А вы не пробовали обратиться к барону? – предложил комиссар. – Возможно, он дал бы вам денег? Тем более что у вас есть такая мотивировка. Я имею в виду вашу схожесть.

– Вы думаете… – Трентон напрягся, – что барон мне сможет чем-то помочь?

– Как знать, – Вернье направился к выходу. – Как знать. Но попробовать стоит.

После дантиста комиссар отправился прямиком домой. Возвращаться в участок ему не хотелось. Неотложных дел не было, к тому же дежурил Жиль. А на него Вернье полагался как на самого себя, хоть и постоянно контролировал своего молодого помощника. Дома зуб разболелся опять. Те лекарства, которые ему дал с собой Трентон, помогали слабо. Кое-как дотянув до утра, раздраженный и измученный Вернье снова отправился к дантисту.

Трентон не торопил открывать. Вернье чуть не вдавил кнопку звонка в стену. Наконец-то дверь открылась. В дверном проеме показалось растерянное лицо зубного врача.

– Я сегодня не принимаю, – скороговоркой проговорил дантист и попытался захлопнуть дверь перед носом комиссара.

– Одну минутку, – Вернье потянул дверь на себя. Трентон даже не стал сопротивляться. Его щуплая фигура явно уступала громаде комиссара.

– Что вы хотите? – потерянно спросил он.

– Зуб, – прорычал Вернье. – Он снова болит.

– Хорошо, – дантист явно был чем-то озабочен. – Подождите минутку. Я сейчас.

Трентон скрылся за дверью, оставив комиссара дожидаться на улице. Через минуту он вернулся и протянул небольшой пузырек.

– Вот. Надеюсь, вам это поможет.

– И все? – ошарашено спросил Вернье.

– Извините, комиссар, но я очень занят, – Трентон потянул за ручку двери. – Я не смогу вас сегодня принять.

Комиссар был так обескуражен таким приемом, что даже не успел ничего возразить. Как только дверь захлопнулась, Вернье снова пришел в себя.

– Чертов дантист! – проревел он, поворачивая домой. – И что он о себе возомнил! Сделал все кое-как, и пытается отмазаться какой-то микстурой.

Вернье недоверчиво покосился на пузырек.

– Однако, – шумно просопел он, – выбирать не приходится.

Комиссар залпом осушил склянку. Зубная боль не утихла. Не помогли и сигареты, которые комиссар курил одну за другой. В сердцах Вернье заскочил в первую попавшуюся аптеку, которые он никогда не жаловал.

– Что-нибудь от зубной боли, – проворчал он, не обращая внимания на очередь. – И поскорее.

О суровом нраве и тяжелом характере комиссара знали все, поэтому не осмелились возражать.

– Вот, – аптекарь протянул пакетик с порошком.

Комиссар тут же высыпал содержимое пакетика в рот.

– Воды? – сочувственно предложил аптекарь.

– Обойдусь! – бросил комиссар и, расплатившись, вышел на улицу.

Порошок подействовал. Боль отпустила. Вернье облегченно вздохнул и отправился в участок.

Жиль как обычно был на месте. Дожидаясь комиссара, он просматривал утренние газеты.

– Ну и что там пишут? – с порога поинтересовался комиссар. Вместе с зубной болью улетучилась и его раздраженность. Он размеренно расхаживал по кабинету, что-то напевая под нос. Для Жиля это не предвещало ничего хорошего. Если Вернье напевал, это могло означать только одно – он был в растерянности. Или просто страдал от безделья.

– Ну так что там пишут? – Вернье перестал напевать. – Чьи косточки журналисты перемывают на этот раз?

– Да ничего особенного, – Жиль отложил газету в сторону. – Все то же самое. Хотя, нет. Есть свежие новости. Самоубийство барона Эккера. Застрелился в собственной квартире.

– Причина? – комиссар насторожился.

– Прогорел на липовых кредитах.

– Ерунда! – махнул рукой Вернье. – Липовые кредиты не по нашей части. Как и самоубийства. Есть что-нибудь стоящее?

– Увы! – разочарованно протянул Жиль. – Больше ничего примечательного. Если не считать задавленной кошки и сбитого велосипедиста.

– Дожили! – Вернье продолжал размеренно расхаживать взад и вперед по кабинету. – Полиция должна выискивать себе работу из газет. Если так и дальше пойдет, то…

Вернье не успел договорить, как в дверь постучали.

– Кого это там несет? – Вернье замер. На пороге кабинета возник Трентон.

– Господин комиссар, – дантист нерешительно топтался у двери, – Я зашел извиниться. Все так глупо получилось. Бессонная ночь… Проблемы с кредитами… Сами понимаете… Вот лекарство…

Трентон протянул комиссару коробочку с таблетками.

– Спасибо, – язвительно хмыкнул Вернье. – Но мне уже лучше.

– Все равно, – Трентон не торопился уходить. – Возьмите. Возможно, они вам еще пригодятся.

– Буду надеяться, что нет, – Вернье выводил из себя услужливый тон дантиста.

– Все это так глупо получилось, – повторялся Трентон. – Эта история с бароном так потрясла меня… Вы, наверное, уже слышали? А я взял в его банке крупный кредит. Вы же знаете… А как теперь выплачивать? Ума не приложу…

– У вас все? – резко оборвал комиссар причитания Трентона.

– Все, – промямлил дантист.

– Тогда до свидания, – Вернье кивнул головой на дверь, давая понять назойливому посетителю, что в его услугах не нуждаются. Трентон понял жест комиссара и смиренно покинул кабинет.

– Нет! – Вернье снова принялся расхаживать взад и вперед. – Вы только посмотрите на него! Он еще пришел извиняться! Как будто думает, что он единственный! Дудки! Я найду себе другого дантиста!

– Хорошего дантиста найти трудно, – заметил Жиль.

– Ну и что! – продолжал разоряться Комиссар. – Найду плохого! По крайней мере, будет с кого спросить.

Комиссар хотел еще что-то добавить, но в дверь снова постучали.

– Да что это сегодня? – прорычал комиссар. – День открытых дверей?

– Простите, – в дверь просунулась взъерошенная голова. – Могу я видеть комиссара Вернье?

Жиль кивком головы указал на комиссара.

– Что вам? – проворчал комиссар.

– Я пришел по делу барона Эккера, – новый посетитель также нерешительно мялся у двери. – Вы наверняка уже читали об этом в газетах?

– Мы не занимаемся этим делом! – возмущенно рявкнул Вернье.

– Я понимаю, что самоубийства не входят в вашу юрисдикцию, – совершенно не обращая внимания на негодование комиссара, продолжил посетитель. – Тем более, когда итак все ясно и понятно. Но в этом происшествии есть одно НО.

– Какое еще НО? – одно упоминание имени барона начинало бесить комиссара.

– Дело в том, – посетитель помедлил, словно обдумывая как правильнее сформулировать фразу. – Дело в том, что это был не барон Эккер.

– Вот как? – насмешливо присвистнул Вернье. – А кто же это был?

– Я не знаю, – растеряно пожал плечами посетитель. – Его двойник, если хотите.

– С чего вы взяли?

– Я знал барона. Мы какие-то время даже были приятелями…

– Меня эти подробности не интересуют, – Вернье прервал на полуслове посетителя. – Если у вас есть что-то по существу – говорите, а нет – то проваливайте ко всем чертям!

– Хорошо, – надменный тон комиссара совершенно не задевал посетителя. – Но, боюсь, что по существу у меня ничего нет. Барон был не из тех людей, который при небольших неприятностях пускает себе пулю в лоб.

– Липовые кредиты вы называете небольшой неприятностью? – хмыкнул Вернье.

– Уверяю вас, господин комиссар, для барона это было не более чем неприятность, – усмехнулся посетитель.

– И поэтому вы заключили, что убитый – не барон Эккер? – продолжал язвить Вернье.

– Не только, – спокойно продолжал посетитель. – Я был на месте происшествия. Видел тело. Разумеется, все приметы, одежда полностью соответствуют личности барона. Но у меня закралось смутное сомнение, что это действительно был он.

– А кто же это был? – усмехнулся комиссар.

– Я не знаю, – посетитель растеряно пожал плечами. – За этим я и пришел к вам, чтобы поделиться своими подозрениями.

– Идите к черту со своими подозрениями! – вспылил Вернье. – Нам и без вас хлопот хватает.

– А я думал, что вы займетесь этим делом, – разочарованно пробормотал посетитель и, не прощаясь, вышел из кабинета.

– Нет! – продолжал возмущаться вслед неизвестному комиссар. – Вы только посмотрите на него! У него возникли сомнения! Он пришел поделиться своими подозрениями! Он думал, что я тут же брошусь расследовать это дело только потому, что кому-то что-то там показалось. Дудки! Если бы полиция занималась подозреньями и сомнениями, у нее не осталось бы времени расследовать настоящие дела.

Вернье нервно выхватил из пачки сигарету и закурил. Табачный дым оказал на комиссара успокоительное действие. Вернье угомонился и, опустившись в кресло, обратился к Жилю:

– Кстати, а кто это был?

– Это? – Жиль недоуменно посмотрел на комиссара. – Я думал, что вы знаете. Это был лорд Эверет.

– Как? – изумленно воскликнул Вернье, чуть не проглотив сигарету. – Сам лорд Эверет? И вы все время молчали?

– Вы же сами не дали мне и слова сказать, – спокойно ответил Жиль.

– Черт возьми! – Вернье заметался по кабинету. – Лорд Эверет! Кузен генерала Айзенка! И как я мог его не узнать! Лорд Эверет! Дело принимает совершенно другой оборот. Если лорд Эверет утверждает, что убитый не барон, значит, так оно и есть. Жиль! Что вы сидите? Хватит читать всякий бред!

– А что? – Жиль отложил газету. – Разве у нас есть дела?

– Теперь есть, – недовольно пробурчал комиссар. – Надо бы действительно разобраться с этим бароном. Как выразился этот прыщ – в этом деле слишком много НО.

Вернье плюхнулся в кресло и снова закурил. Жиль поморщился. Он никак не мог привыкнуть к вонючим сигаретам комиссара.

– Ну и что мы имеем? – рассуждал Вернье, пуская сизые клубы дыма. – С одной стороны – стопроцентное самоубийство, как пишут газеты. Есть повод для самоубийства. Но, если верить лорду Эверету, а ему нельзя не верить, то барон вовсе не барон. Тогда кто? Застрелился он в своем доме. Все опознали его как барона. Если, конечно, это не его двойник. Но у него есть один двойник – Трентон. Дантист. Все об этом прекрасно знают. Но Трентон жив и здоров. Будь он неладен! Не может же у барона быть еще один двойник! Если бы это было так – то все сошлось бы как нельзя хорошо. Барон на грани разорения. Его аферы с липовыми кредитами всплыли наружу. Чтобы избежать скандала барон разыгрывает самоубийство и убивает вместо себя двойника. Но откуда взялся этот третий двойник? Тысяча загадок и ни одной мысли. Жиль, что вы сидите? Скорее запросите данные о смерти барона! И соберите показания всех свидетелей. Всех! Прислуги, случайных прохожих, всех, кто видел, и кто разговаривал с бароном в последнее время. Затем пройдитесь по всем врачам, лечивших барона. Возможно, там тоже можно будет отыскать какую-нибудь зацепку. Да, еще – соберите все фотографии с места самоубийства.

Жиль даже не пытался запомнить все, что говорил комиссар. Он просто нелепо хлопал ресницами.

– Все это мне понадобится, скажем… – Вернье посмотрел на часы. – Часа через два. Не позже. Справитесь? Хотя, что я вас спрашиваю? У вас все равно нет выбора.

Вернье дружески похлопал Жиля по плечу. От такой ласки Жиль закряхтел.

– А я, – Вернье шагнул к двери, – пока проведаю одного старого знакомого.

Жиль сразу сообразил, что речь идет о Трентоне. Конечно, он бы с большим удовольствием сам навестил бы дантиста. Но перечить Вернье он не смел. Смирившись со своей нелегкой участью, Жиль отправился выполнять приказание комиссара.

Вернье на ходу обдумывал свои дальнейшие действия. В существование третьего двойника он не верил. Существенных доказательств того, что самоубийца не барон, у него тоже не было. Как и не было доказательств, что убитый является дантистом Трентоном.

– Ничего, – обнадеживал он себя. – Может быть, разговор с дантистом прольет хоть какой-то свет на это дело. Ведь не мог лорд Эверет, просто затем, чтобы немного поразвлечься, придумать всю эту историю. Лорд – человек, который отвечает за свои слова. Он бы просто так не пришел в полицию. Я думаю, что это генерал Айзенк посоветовал ему обратиться ко мне.

Вернье выпрямился. Мысль о генерале повышала и без того завышенную самооценку комиссара. Вернье в голове прокручивал планы своего повышения по службе, приобретение собственного домика где-нибудь на берегу живописного озера, отпуск на море в элитном пансионе, шикарную машину и многое другое, о чем простые обыватели могут только мечтать.

– Господин комиссар? – чей-то знакомый голос вмиг развеял все грезы.

– Трентон? – удивленно воскликнул Вернье, словно не ожидая встретить дантиста на улице. – А я к вам направляюсь!

– Снова зуб беспокоит? – Трентон как-то подозрительно посмотрел на комиссара.

– Да нет, – покачал головой Вернье. – С зубом, тьфу-тьфу, все в порядке. Я по другому вопросу.

– По какому вопросу? – смутился Трентон.

– По личному.

– Может быть, – рассеянно пробормотал дантист. – Нам будет удобнее разговаривать у меня, а не на улице?

– Пожалуй, – согласился Вернье.

Шли молча. Вернье курил сигарету за сигаретой. Трентон весь путь нервно вздрагивал.

– Нервишки у вас пошаливают, – заметил комиссар.

– Это все из-за этой истории, – оправдывался Трентон. – Никак не могу придти в себя.

– Ваш кредит тоже был липовым? – без интереса спросил комиссар.

– Да, – уныло вздохнул Трентон. – Но выплачивать его все равно придется. Банк не спишет его на барона.

– Вам можно только посочувствовать.

– Сочувствием не расплатишься, – сухо произнес дантист.

– И что вы намереваетесь делать дальше?

– Не знаю. Наверное, придется расстаться с практикой.

– Жаль терять хорошего дантиста.

– А что поделать? Как это говорится? От тюрьмы и от сумы не зарекайся.

– Ну тюрьма то вам точно не грозит, – попытался успокоить дантиста комиссар. – А вот сума…

От таких слов Трентон передернулся.

– Вот мы и пришли, – он отпер дверь, приглашая комиссара войти внутрь.

– Я, пожалуй, здесь с вами и распрощаюсь, – Вернье остановился у распахнутой двери.

– Но у вас было ко мне какое-то дело! – недоуменно проговорил Трентон.

– Да так! – отмахнулся комиссар. – Ерунда! Просто я хотел спросить – те таблетки, что вы мне дали, нужно принимать до или после еды?

– До… – растерянно пробормотал дантист. – То есть после.

– Спасибо, – бросил комиссар и неторопливо зашагал обратно в участок.

Жиль был готов к встрече. Не смотря на кучу поручений, помощнику комиссара удалось быстро с ними разделаться. И теперь он не без гордости давал отчет о проделанной работе.

– Вот заключение экспертизы, – Жиль выкладывал на стол перед комиссаром бумаги. – Стопроцентное самоубийство. Без всяких сомнений. На столе нашли предсмертную записку. Подчерк, естественно, барона. Пистолет, из которого был произведен выстрел, нашли рядом с убитым. На руках барона обнаружены следы пороха. Он абсолютно идентичен следам пороха на пистолете. Выстрел был произведен в упор. Пуля, извлеченная из тела, и пули из пистолета совпадают по всем параметрам. Вот протокол допроса горничной. У барона не было больше слуг, за исключением экономки. Но она неделю назад взяла отпуск и уехала из города. Так что допрашивать ее нет смысла. Горничная подтвердила, что убитый – барон Эккер. На нем была его одежда, на руке – перстень, который барон никогда не снимал. Это бумаги осмотра места убийства. Ничего примечательного. Это – медицинская карта барона. Он ежегодно проходил обследование у Стемпа. Других врачей он не признавал. Разве что зубы лечил у Трентона. Но они у него были в полном порядке. Что касается посетителей, то кроме лорда Эверета в тот вечер барона никто не навещал. Лорд пробыл у него с полчаса, затем ушел. Больше никого в тот вечер не было. Это подтверждает горничная и дежуривший возле дома полицейский. У них там что-то вроде поста.

– Кто нашел тело? – Вернье хмурился.

– Горничная. Утром она принесла завтрак и нашла барона с дыркой в голове.

– Когда случилось самоубийство?

– Что-то около полуночи.

– Выстрела, разумеется, никто не слышал.

– Вы правы. Горничная уходит ночевать домой. А дежуривший полицейский в это время сдавал смену.

– И это все? – Вернье скрипел зубами.

– Все, – Жиль выложил на стол последние бумаги. – Вот разве что фотографии.

– Какие фотографии?

– Вы же просили, чтобы я достал фотографии с места убийства.

– Сдались мне эти фотографии! – Вернье негодовал. – Куча бумаг и ни одной полезной! Куча догадок, и ни одной зацепки. Ну не мог же лорд Эверет просто так заявить, что самоубийца – не барон Эккер. Не могло же ему просто померещиться!

Вернье снова уставился в бумаги. Жиль вернулся к недочитанным газетам.

Прошел час. Другой. Вернье не отрывался от бумаг. В кабинете было нечем дышать. Зловонный сигаретный дым расползался вокруг словно туман. Окно запотело. Жиль хотел немного проветрить помещение, но форточка находилась за спиной Вернье. А прервать занятие комиссара Жиль не рискнул.

– Может стоит обратиться к Легри? – видя озадаченное лицо начальника, предложил Жиль. – Возможно, они подскажут с чего начать?

– К черту Легри! – взревел комиссар. – Хватит мне и того, что после их вмешательства генерал чуть не лишил меня моего места! Никаких Легри! Я не хочу больше ничего о них слышать! Я сам распутаю это дело. Чего бы мне это не стоило. Я знаю, что здесь есть зацепка. Есть! Остается ее только найти!

Комиссар убавил пыл и снова занялся изучением бумаг. Прошел еще час. Вернье сдался.

– Чертовы писаки! Понапишут всякой ерунды, а самого главного нет. У всех алиби! Горничная ночевала дома. Экономка в отпуске. Лорд Эверет вне подозрений. Полицейские тоже. Никаких посетителей, никаких свидетелей, никаких подозреваемых. Стоп! – Вернье хлопнул себя по лбу. – Один подозреваемый, кажется есть!

– Вы о дантисте? – подал голос из угла Жиль.

– О нем самом.

– Бросьте! Разве у него был повод!

– А как же! – Вернье самодовольно потирал руки. – Ведь он сам признался, что погорел на банке барона.

– Как и многие другие. Послушать вас, то в подозреваемых окажется полгорода.

– Но Трентон как две капли воды похож на барона.

– Ну и что? – Жиль никак не мог вникнуть, на что намекает комиссар. – Если бы я был на месте Трентона, то я постарался бы выдать самоубийство барона за свое. А сам бы спокойно занял его место.

– Жиль! – Вернье вскочил с кресла и рванулся к помощнику. – Вы гений!

Жиль был просто ошарашен. Комиссар никогда не употреблял в отношении его таких значительных слов.

– Вы даже не представляете себе! – Вернье бросился обнимать помощника, на что тот брезгливо съеживался. – Вы даже не представляете себе, что вы раскрыли, возможно, самое странное и запутанное дело.

– Какое дело? – Жиль выскользнул из железных объятий комиссара.

– Потом! – отмахнулся Вернье, устремляясь к выходу. – Я потом вам все объясню!

Хлопнула дверь, и Вернье исчез, оставив Жиля ломать голову над случившимся. Спустя полчаса или час, комиссар появился снова.

– Дьявол! – сердито прошипел он, опускаясь в кресло.

– У Трентона оказалось алиби? – поинтересовался Жиль.

– Трентон мертв, – закуривая, протянул комиссар.

– Он испугался, что его обвинят в убийстве барона и тоже застрелился? – рискнул предположить Жиль.

– Трентон мертв, – повторил комиссар. – А вот барон напротив – жив и здоров.

– Как это?

– Очень просто, – Вернье недовольно хмурился. – Сейчас вы сами все узнаете.

Комиссар нажал кнопку, приглашая дежурного. Но вместо полицейского в кабинет вошел Трентон-Эккер.

– Присаживайтесь, господин барон, – не вставая со своего места, комиссар указал на стул у двери.

– Благодарю вас, – вошедший бросил придирчивый взгляд на стул, но сел.

– У меня к вам, – Вернье растягивал слова, словно подбирая, что сказать, – всего пара вопросов.

– Извольте, – вошедший снисходительно кивнул головой.

– Ваше имя.

– Барон Персиваль Эккер.

Жиль изумленно вытаращил глаза.

– Не могли бы рассказать, что произошло сегодня ночью в вашем доме? – протокольным тоном спросил комиссар. – Дабы окончательно поставить точку в этом деле.

– Разумеется, – любезно ответил барон. – Мне и самому хотелось бы поставить точку в этом деле.

– Протоколировать? – поинтересовался Жиль, вспомнив о своих прямых обязанностях.

– Обойдемся без протокола, – Вернье вопросительно посмотрел на барона.

– Обойдемся, – согласился тот. – Так, если позволите, я начну. Как вы знаете, я являюсь управляющим и учредителем одного из крупного банка. В последнее время наши дела шли не очень хорошо. Вы прекрасно понимаете, что я имею ввиду. Поэтому я решил обратиться за помощью к лорду Эверету. Он мой давний приятель. И он обещал помочь уладить эту неприятность. Мы договорились встретиться еще раз сегодня утром, чтобы детально обсудить все вопросы. Но, как вы понимаете, эта встреча не состоялась. И все из-за этого дантиста. Где-то спустя час или чуть более того после ухода лорда Эверета, Трентон заявился ко мне и стал требовать денег. Разумеется, я ему отказал. Тогда он достал пистолет…

– И стал угрожать вам?, – перебил барона Жиль и тут же был удостоен суровым взглядом комиссара.

– Ну что вы! – барон умиленно улыбнулся. – У него не хватило бы на это духу. Он стал вопить, что если я не дам денег, он убьет себя.

– На это у него тоже не хватило бы духу, – вставил слово Вернье.

– Я тоже так думал, – продолжал барон, совершенно не обращая внимания на то, что его перебивают. – Но когда я в очередной раз отказал ему, он приставил пистолет к виску и выстрелил. Я даже сообразить не успел, как все произошло. Когда я понял, что этот недотепа застрелился, я не на шутку перепугался. Ведь никто бы не поверил, что Трентон вот так запросто пришел ко мне домой, чтобы застрелиться. Все бы подумали, что это я его застрелил.

– Что бы застрелить человека, нужен повод, – заметил Жиль.

– Да бросьте! – отмахнулся барон. – В свете последних событий все были бы только рады засадить меня за решетку. А тут такой повод! Никому ничего не пришлось бы доказывать. Все однозначно бы подтвердили, что несчастного дантиста убил я.

– И вы решили выдать его за себя, – продолжил Вернье.

– Да, – барон виновато опустил глаза. – Трентон все равно был мертв. Какая разница, как бы его похоронили – как простого дантиста или как барона Эккера. Я решил воспользоваться нашим сходством и выдать Трентона за себя. Я написал предсмертную записку, переодел его в свою одежду. Хорошо, что он выстрелил себе в голову. Хотя, что я говорю? Затем, для пущей убедительности, я надел ему свой перстень.

Вернье хмыкнул.

– Не вижу в этом ничего смешного, – насупился барон. – А как бы вы поступили на моем месте?

– Скорее всего, точно так же, – произнес Жиль. – Но продолжайте, пожалуйста.

– А что продолжать? – барон пожал плечами. – Уладив все формальности, я переоделся в одежду Трентона и отправился к нему домой. А дальше вы и сами все знаете. Утром горничная обнаружила тело и заявила в полицию. Никто не усомнился, что это был не барон Эккер, а бедный дантист.

– А вот лорд Эверет усомнился, – хмыкнул комиссар.

– Я думаю, что если бы он не обратился к вам, – барон почтительно кивнул комиссару, – то дело не получило бы дальнейшей развязки. Я только ума не приложу, как вы догадались, что я – это я, а не Трентон?

– Во-первых, – Вернье выпятил грудь. Наконец-то ему представилась возможность блеснуть перед бароном своей проницательностью. – Когда я утром пришел к Трентону, он был очень испуган и озабочен.

– Но это не дает вам повода делать столь веские предположения, – недоумевал барон.

– Во-вторых, – продолжал Вернье. – Те таблетки, которые вы мне дали, были не от зубной боли, а от насморка.

– Трентон мог и перепутать, – настаивал барон.

– В-третьих, ваш перстень. Когда мы с вами беседовали на улице, я обратил внимание на след от кольца на вашем пальце. Если долго носить кольцо, не снимая, оно всегда оставляет след. Трентон никогда не носил колец.

– И на этом основании вы и заключили, что Трентон никто иной, как барон Эккер?

– Это только подтвердили мои догадки. Таблетки, нервозность дантиста, след от кольца – это все маленькие кусочки, из которых складывается единое целое. Признаюсь честно, я не забивал бы голову этой историей, если бы не предположение моего помощника Жиля о возможности Трентоном занять ваше место. Я и сам не раз намекал ему на это, впрочем, как и вы. Но если Трентон может занять ваше место, почему бы вам не занять его? Вот я и решил проверить так ли оно на самом деле.

– Браво! – барон хлопнул в ладоши. – Великолепно! Да, вначале я был действительно немного растерян и напуган. Смерть бедолаги Трентона не входила в мои планы. Но, застрелившись, он разрешил часть моих проблем. Через день-другой это нелепое происшествие позабылось бы, и я спокойно смог бы отправиться куда угодно.

– Под именем Сэмюэла Трентона? – поинтересовался Жиль.

– Не обязательно, – барон презрительно скривил губы. – Я мог взять себе любое другое имя. Отправиться за границу. Прожить остаток жизни тихо и спокойно. Благо, не все мои счета заморожены. Но я не рассчитал, что имею дело с таким проницательным человеком как вы, господин комиссар.

– Вы мне льстите, – Вернье самодовольно усмехнулся.

– Отнюдь. Я думал, что в полиции сидят один болваны, но я просчитался. Оказывается и здесь есть свои светлые головы. Если вы также хорошо разбираетесь в финансовых вопросах, я бы порекомендовал бы вас на должность управляющего каким-нибудь банком.

– Увольте, – комиссар нахмурился. – Я ненавижу иметь дело с деньгами. И терпеть не могу банкиров.

– Как скажете, – барон начинал нервничать. Исповедь, несомненно, затянулась. – И как вы теперь со мной поступите? Посадите?

– За что? – удивился Вернье. – Вы ведь не совершили ничего противозаконного. Трентон сам покончил с жизнью. Вы тут ни при чем. Вы просто использовали представившийся случай. За это у нас пока не сажают. Но вам предстоит долгая тяжба с вашими вкладчиками и кредиторами.

– Ну с этим я как-нибудь справлюсь, – барон встал, учтиво поклонился и не торопясь вышел из кабинета.

– Минуточку, – Вернье бросился следом.

– Что еще?

– А вам великолепно удалась роль дантиста, господин барон.

– Теперь вы мне льстите.

– Это моя работа, – в голове комиссара снова возникли видения о предстоящем повышении, собственном домике на берегу озера, шикарном лимузине и многом другом, о чем простые обыватели могут только мечтать.