Текст книги "Трансформа. Големы Создателя"

Дмитрий Лазарев
Трансформа. Големы Создателя

Некоторые лекарства опаснее самих болезней.

Сенека

Пролог

Бездна

Он висел в пустоте и удивлялся тому, что еще живет. Вернее, не живет, потому что технически живым Он никогда не был, а существует, мыслит, сохраняет свою сущность и материальную форму. А ведь в Бездне это считается невозможным для всего созданного в упорядоченной вселенной. Он был создан во Множестве Миров и отторгнут его обитателями, потому что нес угрозу всему. Но ведь в этом же и заключалась сама Его суть. Он помнил свое падение сюда, в Бездну – место, откуда нет возврата. Почему же она до сих пор не уничтожила Его? Видимо, только из-за пульсирующего вокруг Него кокона защитного поля. В памяти сохранилось лишь падение, словно кто-то погасил Его сознание, погрузив в магическую спячку, но при этом защитив от неминуемого растворения субстанцией Бездны. Он не знал, ни сколько длилось его небытие, ни по какой причине Он находился внутри спасительного кокона. Кто создал этот кокон? Кому было дело до Него, когда рушилось Мироздание?

Ведь Его сюда бросили. Предали и бросили. Причем сделал это тот, кто Ему был обязан всем своим немалым обретенным могуществом. Одна мысль о предателе вызвала в Нем волну леденящей ненависти. Такой, которую раньше вызывал только Враг. А вот его-то присутствие, кстати, совсем не ощущалось, хотя в Бездну они падали тогда вместе. Может, Враг висит где-нибудь неподалеку в другом таком же коконе и этот кокон, как и Бездна, просто блокирует Его восприятие? Или абсолютный Хаос все же расправился с Врагом и его больше нет? Если так, тем лучше, ибо у Него теперь появился новый Враг, заслуживший своим предательством самую мучительную смерть, каковую и получит, лишь только Он доберется до Врага.

Если доберется. Вися в коконе посреди Бездны бессильным и беспомощным, можно сколько угодно лелеять планы мести. Они так и останутся пустыми мечтами, если только таинственный спаситель не сочтет нужным вернуть Его во Множество Миров. В конце концов, зачем-то ведь этот, бесспорно, могущественный маг не дал Ему сгинуть в Бездне, а значит, имеет на Его счет какие-то серьезные планы, с которыми следует считаться. Впрочем, в любом случае в Бездне Он бесполезен, и спаситель не может этого не понимать, стало быть, просто вынужден будет доставить Его в упорядоченную вселенную. А вот уже тогда, какие бы там ни были планы у спасителя, Он сумеет их слегка подкорректировать. В свою пользу. Быстрей бы только – ведь ненависть внутри Его была нетерпелива и требовала активных действий.

Впрочем, спаситель не заставил Его долго томиться в неведении. Даже сквозь кокон и бурление Бездны Он ощутил появление могучей энергетической сущности, а затем и увидел. Конечно, Его зрение значительно отличалось от зрения других разумных существ, но ведь и сам Он был созданием в высшей степени необычным. Спаситель (а это наверняка был он) тоже выглядел довольно-таки странно – парящее в пространстве синеватое марево без явно выраженной формы и других отличительных черт. Хотя для Бездны это вполне могло быть самой что ни на есть нормой. И еще Он почувствовал исходящую от прибывшей сущности довольно сильную эмоцию, которую затруднился определить однозначно.

А затем прозвучал мыслеголос спасителя:

«А ты в неплохой форме, учитывая обстоятельства!»

«Моя форма будет еще лучше, когда я окажусь во Множестве Миров», – немедленно телепатировал Он в ответ.

«Рвешься в бой? Отлично! Скоро у тебя появится возможность всласть попировать душами, запивая их кровью».

«Кто ты и почему помогаешь мне?»

«Кто я, для тебя не важно, а помогаю… считай, из любопытства».

«То есть?..»

«Когда ты не по своей воле оказался в Бездне, мне подумалось, что тебе рановато покидать Большую Игру и что твоя роль не сыграна до конца. Поэтому я и окружил тебя этим защитным полем. Без него от тебя ничего не осталось бы в считаные минуты».

«А Враг?»

«Ты про Корону? Ее больше не существует, так как мне она была неинтересна. Она себя уже исчерпала. А вот ты – нет».

«И что ты потребуешь взамен?»

«Ничего».

«Верится с трудом».

«Странно слышать такие торгашеские речи от Поглотителя душ! – В мыслеголосе спасителя появились новые нотки, которые можно было истолковать как насмешку. – Но такой уж я особенный. Как уже было сказано, мой главный движущий мотив – любопытство. Мне интересно посмотреть, что будет, если вернуть тебя в Большую Игру».

«В таком случае почему ты не сделал этого сразу, а погасил мое сознание и оставил висеть здесь?»

«Тогда для твоего возвращения еще не пришло время. Следовало выждать, чтобы все успокоилось и о тебе забыли. Да и другие обстоятельства сложились сейчас наиболее подходящим образом. И я решил, что пора…»

«Сколько прошло времени?»

«Не слишком много. Даже по твоим меркам, не говоря уже о моих. Около двадцати пяти лет по календарю Пандемониума. Так что все, кто тебе интересен, еще живы. Ну а у тебя есть шанс изменить эту ситуацию».

«Где он?»

«Твой главный враг? Не так быстро. Ты хочешь слишком спрямить путь к цели. А это уже неинтересно. Я хочу взглянуть, на что ты способен сам, без поддержки, а потому ограничусь тем, что просто доставлю тебя во Множество Миров. Должен заметить, тебя ожидают сюрпризы. Дам лишь одну подсказку: твои цели находятся в Междумирье».

«Цели?.. Она у меня одна».

«Это ты так думаешь. В реальности все может оказаться несколько сложнее. Впрочем, хватит разговоров. Пришла пора действовать».

Серая бурлящая мгла Бездны вдруг расступилась в непосредственной близости от кокона, образовав сияющую щель. Неодолимая сила потянула Его туда, и щель немедленно замкнулась, стоило лишь Ему оказаться по ту сторону. И все же до Него долетела последняя мыслефраза спасителя:

«Удачи, Каладборг!»

Глава 1
Взгляд создателя

Пандемониум. Калифорния. Долина смерти

2056 год по летоисчислению Пандемониума

Дело было фактически сделано. Таронт[1]1
  Пояснение непонятных терминов и названий см. в глоссарии в конце книги. – Здесь и далее примеч. авт.


[Закрыть] почти смирился с поражением: он медленно отступал в тупик, лишь изредка огрызаясь и пытаясь достать Босха одной из своих длинных передних конечностей. Без шансов, разумеется: тот был начеку и попытки эти вовремя пресекал. Все-таки двадцать лет опыта борьбы с тварями Хаоса даром не проходят. Сколько их он уничтожил за это время? Счет им давно потерян, но ни одна и рядом не стояла по мощи с тем полиморфом, с которого началась его карьера. А все потому, что тогда Босх еще толком не осознал себя и слишком долго позволял исчадию Бездны жировать в Пандемониуме, накапливая Силу. Больше он таких ошибок не повторял, и со временем уничтожение незваных гостей превратилось в рутину. Давненько он не встречал достойных противников и успел уже изрядно соскучиться по Настоящему Делу.

Заметив, что Босх будто бы о чем-то задумался, таронт вновь сделал стремительный выпад своей гибкой лапой, вооруженной острыми как бритва пятидюймовыми когтями. Тщетная попытка! Противник только с виду ослабил контроль за ходом боя, а в действительности в прошлое углубилась лишь малая часть его сознания. Льдисто блеснул кристаллический клинок, и отрубленная лапа монстра упала на землю, быстро меняя структуру на такую же, как у оружия Босха, только куда менее прочную, и вскоре распалась горсткой стеклянного порошка. Но этим дело не ограничилось: кристаллизация с обрубка передней конечности перекинулась на остальное тело твари Хаоса. Монстр отчаянно взвыл от боли и смертной тоски. Однако противник не знал жалости. Как дезинсектор хладнокровно уничтожает тараканов и клопов, так и Босх не испытывал ни малейших колебаний, делая свою работу. Новопроникшие создания Бездны, которых он теперь вычислял с удивительной легкостью, стояли неизмеримо ниже его по уровню и не могли претендовать даже на тень уважения, которое порой вызывает сильный, изворотливый и умный враг. Тупые и кровожадные, они должны быть уничтожены. О чем тут еще думать?

После того как у таронта осталась лишь одна передняя конечность, бой затягивать уже не было смысла, и Босх покончил с монстром несколькими ударами. Кристаллизация тела твари заняла примерно полминуты, а еще через несколько секунд его постигла та же участь, что и ранее отрубленную лапу.

Босх спрятал клинок, который даже не требовалось очищать от крови таронта: она тоже кристаллизовалась и осыпалась на землю. Дело сделано, и пора возвращаться домой. Да следующего прорыва с той стороны. Скука!

Борец с Хаосом совсем уж было собрался построить пространственный коридор, когда его сознания коснулся телепатический вызов. «Голос» был ему хорошо знаком: такая глубина и мощь свойственны только одному существу во вселенной.

– БОСХ, ТЫ МНЕ НУЖЕН!

– Я готов, мудрейший.

– ЖДУ ТЕБЯ В МОЕЙ РЕЗИДЕНЦИИ.

– Но я никогда там не был и не знаю…

– ЭТО НЕ ТВОЯ ЗАБОТА. ТЕБЯ ВСТРЕТЯТ И ПРОВОДЯТ КО МНЕ.

– Да, мудрейший!

Голос пропал. Босх шумно выдохнул сквозь сжатые зубы. Внутри его поднималась волна восторга: Первосозданный вновь вышел на него! Через столько лет… Это могло означать только одно – у него вновь появится Настоящее Дело.

Всплеск телепортации не застал Босха врасплох: он ждал этого. Обернулся спокойно, не торопясь. Перед ним стояла высокая светловолосая женщина. Красивая, насколько он мог судить по той части ее лица, которая не была закрыта золотистой маской. Заостренные уши выдавали в ней эльфийку.

– Вы за мной? – осведомился Босх.

– Да. Мудрейший ждет.

– Я готов.

Представительница Сил стабильности шагнула вперед и коснулась пальцами запястья Босха. В следующий момент оба исчезли из Пандемониума.

Краллен – один из окраинных миров

Тангатай Крогерд позволил себе удовлетворенную улыбку: бой практически выигран. Здоровенные лохматые варвары сломали строй, и, хотя все еще дрались с яростью берсерков, шансов против бронированных колонн великолепно вооруженной и обученной неторианской кавалерии они не имели ни малейших. Впрочем, кавалерию эту с таким же успехом можно было назвать и пехотой, ибо неториане представляли собой одновременно и всадника, и верховое животное. Когда разведывательные отряды этой вассальной эдемитам расы появлялись в древности на Земле, то породили легенды о кентаврах.

Война… Неториане были идеально к ней приспособлены, как и их союзники из Мелта. Эдемиты знали, кого сделать вассалами. Краллен – далеко не первый из окраинных миров, в котором довелось побывать неторианскому корпусу во главе с Тангатаем. Технология покорения всегда предельно проста. Армии Тангатая подавляют сопротивление местных, после чего в мире появляются эдемиты и устанавливают свое мудрое и справедливое правление, вытягивая его обитателей из бездны варварства. А через несколько лет там даже не приходится держать оккупационные силы, ибо благодарное население начинает буквально боготворить обитателей Верхнего мира. В дальнейшем они даже сами пополняют эдемитские армии, несущие свет Эдема в другие темные уголки Множества Миров.

Тангатаю это нравилось. Быть клинком Верхнего мира – большая честь и немалая ответственность, и он с готовностью принимал как то, так и другое, видя в служении эдемитам свое призвание. Сейчас, наблюдая с холма за разгромом кралленских варваров, он испытывал вполне законную гордость за хорошо сделанную работу.

Внезапно нечто отвлекло его. Вспышка справа, причем совсем недалеко от ставки Тангатая – не больше трехсот метров[2]2
  Здесь и далее используются единицы времени и расстояния Пандемониума, принятые в рамках глобализации в большинстве миров вселенной. Также много где в ходу всеобщий язык Пандемониума.


[Закрыть]. Следом за вспышкой возник какой-то странный оптический эффект – очертания кустарников в этом месте поплыли и исказились, а секунду спустя там возникла арка пространственного коридора.

Первым оттуда появился высокий мужчина в неприметной одежде свободного покроя. Тем не менее имелась в его гардеробе деталь, притягивающая внимание, – золотистая маска, словно вросшая в верхнюю половину его лица.

«Силы стабильности!.. – мысленно простонал Тангатай. – Этим-то что здесь надо?!»

Удивление и досада неторианского полководца были вполне понятны. Дело в том, что окраинные миры уже давно, хоть и неофициально, стали зоной свободной конкисты. В силу высокой прочности межмировых барьеров и практически полного отсутствия магической энергии эта часть Множества Миров считалась чуть ли не самой стабильной и безопасной по вероятности возникновения глобальных катаклизмов или прорывов Хаоса. Поэтому там дозволялось спускать пар и играть мускулами как высшим расам, так и всяким другим, которые ощущали явный избыток сил и нужду в расширении своих владений. Впрочем, вместо нужды вполне могло сойти и острое желание. А Силы стабильности во главе с Первосозданным смотрели на все происходящее сквозь пальцы.

Своей избирательной слепотой они добивались сразу нескольких целей. Во-первых, это был некий скрытый реверанс в сторону инферов и эдемитов, в коих уже давно копилось недовольство политикой закручивания гаек, применяемой Первосозданным. Достаточно вспомнить, как при содействии Сил стабильности погиб в Нордхейме цвет эдемитской расы, из-за чего обитатели Верхнего мира утратили контроль над Пандемониумом. Инферы же, попытавшись занять их «свято место», жестко получили по рукам. Теперь же у обеих рас появилась возможность излить скопившийся негатив на варваров окраинных миров, а заполучив их под свою руку, еще и удовлетворить свою жажду власти.

Кроме того, если заклятые «друзья» из Верхнего и Нижнего миров столкнутся там в борьбе за раздел сфер влияния, то они вряд ли побьют слишком уж много горшков на общей вселенской кухне. Да и центру будет существенно спокойнее, если высшие расы устроят свои разборки на периферии. Ну и наконец последнее: окраинные миры в любом случае окажутся под сильной властью, а следовательно, станут еще менее уязвимыми для происков Хаоса, что опять-таки на руку Наместнику Создателя. При этом стратегическое положение окраинных миров не слишком-то выгодное, а их самостоятельная ценность тоже не очень велика, так что чрезмерного усиления контролирующей их расы можно не опасаться. Кругом сплошные плюсы. По всему выходило, что слугам Первосозданного было абсолютно не с руки мешать эдемитской экспансии в Краллене.

Конечно, все тонкости политического расклада в высоких сферах не были известны неторианину, но появление агента Сил стабильности означало крутые перемены и, возможно, даже ставило под угрозу порученную Тангатаю миссию. А подводить своих высоких покровителей неторианин очень не хотел. Правда, оставалась еще слабая надежда на то, что золотомасочник здесь исключительно с целью наблюдения. Слабая – потому что в таких случаях слуги Первосозданного как никто умели оставаться незамеченными или по крайней мере неопознанными. Если же их посланец показался открыто, то ничего хорошего это не сулило.

Пока все вышеозначенные мысли роились в голове Тангатая Крогерда, золотомасочник не спеша огляделся и отшагнул в сторону, давая дорогу тем, кого он привел в этот мир.

А внешность этих существ заставила даже видавшего всякое неторианского полководца округлить в изумлении глаза. Первая тварь, ступившая на землю Краллена, на первый взгляд не имела какой-то определенной формы и состояла, казалось, из одних острых углов. Вдобавок она была почти прозрачной, словно сделанная из стекла или огромной друзы горного хрусталя. Но при более внимательном рассмотрении у монстра обнаружились многосуставчатые конечности наподобие паучьих, шипастый гребень вдоль спины и довольно длинного хвоста, а также вся шишкастая какой-то неправильной формы голова, на которой угадывалась немалых размеров пасть, усеянная акульими зубами. От граней и острых кромок, которых на теле твари имелось в избытке, отражалось солнце, что, собственно, только и позволяло ее худо-бедно разглядеть. Чудовище помотало головой из стороны в сторону и прыгнуло вперед, освобождая место для других. И те не замедлили появиться. А точнее – просто повалили валом. Их было много, причем самых различных, практически не повторяющихся форм. Общими были только две особенности – почти полная прозрачность и изобилие острых углов.

– Кристальные големы! – вырвалось у Тангатая.

Вот так, с его легкой руки, а точнее, языка, и приклеилось это название к неведомым созданиям, коим суждено было стать настоящей чумой Множества Миров.

Бездна

Фигура иерарха Асгарота, напоминающая исполинского спрута, широко распростерлась в серой клубящейся мгле Хаоса, окружающей Множество Миров. Иерарх уже давно исподволь подбирался к этому необычайно стойкому куску упорядоченного, режущему глаз любому обитателю Бездны. Уже не раз и не два пытался первозданный Хаос поглотить его, однако неизменно оставался ни с чем. А последняя попытка даже завершилась гибелью иерарха Неарга – случай необычайный, чрезвычайно взволновавший все высшие сущности Хаоса.

Слишком давно в последний раз гибли им подобные – в незапамятные времена великой войны с могучим Ренегатом, чье истинное имя подвергнуто забвению и вечному проклятию. Ренегатом, который обратил накопленную им невероятную Силу против породившей его материнской субстанции, осквернив ее мерзкими кусками упорядоченных вселенных, внутри которых он был известен как Творец или Создатель. В той войне их было много против него одного, и все же одержать победу им не удалось. Впрочем, и поражением это тоже сложно назвать, скорее боевой ничьей. Погибли три высших иерарха Хаоса, но два из четырех существовавших тогда кощунственных творений Ренегата были проглочены Бездной.

С тех пор они избегали прямых столкновений. Ренегат творил все новые вселенные, а иерархи, дождавшись, когда его внимание переключится на новые задачи, обрушивались на куски упорядоченного, пытаясь их уничтожить. Примерно в половине случаев успешно. Наместники Ренегата, коих он оставлял присматривать за своими творениями, не всегда справлялись со своей задачей.

Нельзя сказать, что иерархи Бездны испытывали особо теплые чувства друг к другу. Чувства как таковые в них отсутствовали напрочь. Но после гибели Неарга у высших сущностей Хаоса все равно вырос здоровенный зуб на Множество Миров. Потому что прецедент, и очень нехороший. Впервые один из них погиб не в битве с Ренегатом, чья мощь превосходила могущество иерархов, по крайней мере по отдельности. Нет, Неарг попал в ловушку жалких созданий упорядоченного во главе с наместником этой вселенной. Если эта тенденция продолжится, Большая Игра, как со временем стали называть извечную войну хаоситов с Ренегатом, и так-то не слишком успешная, медленно покатится к поражению сторонников Хаоса. Множество Миров должно подвергнуться суровой каре – неминуемому поглощению Бездной. И эта миссия священной мести была доверена Асгароту.

В отличие от авантюриста Неарга, он был очень хитрым и осторожным. Ему совершенно не хотелось повторить печальную участь неудачливого собрата. Поэтому он долго присматривался к зубастой вселенной и пока что еще не пожалел о своей предусмотрительности, ибо обнаружил Взгляд Ренегата – вектор его внимания, направленный в ее сторону. Закрывшись облаком «текучего мрака», не позволявшего обнаружить его присутствие, Асгарот осторожно наблюдал. Необходимо было выждать, когда Взгляд Ренегата обратится в другую сторону или же он воплотит здесь свое намерение. Хотелось бы, кстати, знать какое.

Из своей засады Асгарот обнаружил и еще кое-кого. Вокруг Множества Миров стервятником кружил Пилигрим. Эта странная, загадочная и неуловимая сущность появилось через какое-то время после войны с Ренегатом, причем тайна ее происхождения до сих пор оставалась таковой. Пилигрим не имел отношения ни к одной из сторон в Большой Игре. Он просто возник, и все. И появлялся каждый раз в той области Бездны, где намечались какие-то серьезные события, связанные с упорядоченным.

Выходит, и здесь готовилось нечто, раз Пилигрим уже столько времени потратил на Множество Миров. Здесь он появился незадолго до гибели Неарга, что, возможно, было связано с этим событием, однако и после случившегося не отправился в иные пределы, а остался поблизости.

За все время его существования иерархи Хаоса сделали несколько попыток поймать Пилигрима, чтобы потолковать с ним по душам. Но каждый раз он совершенно непостижимым образом ускользал от них. В дальнейшем попытки прекратились за очевидной бесполезностью. Тем более что Пилигрим никогда не проявлял враждебных хаоситам намерений. Казалось, ему просто было интересно наблюдать за разного рода войнами и катаклизмами. Пилигрим представлялся единственным зрителем Большой Игры, похоже, искренне наслаждающимся зрелищем со стороны и до сих пор ни разу не пытавшимся принять участие в процессе.

Светлое пятно его сущности, нарезавшее круги возле Множества Миров, и вектор внимания Ренегата, который постепенно становился все более явственным и интенсивным, по-видимому, были связаны самым непосредственным образом. Что же задумал здесь Ренегат? Упрочнить эту вселенную? Создать для нее спутник? Сменить наместника? Асгароту было очень важно найти ответ на этот вопрос, ибо от него зависело чрезвычайно много. Вовремя узнать планы врага – значит наполовину победить. Если удастся сорвать планы Ренегата относительно этой вселенной… В общем, перспективы представлялись весьма заманчивыми.

Внимание Асгарота было примерно поровну разделено между Множеством Миров, Пилигримом и Взглядом Ренегата, а потому он вовремя заметил энергетические импульсы невероятной Силы, которые вдруг стали транслироваться через последний. Импульс! Импульс! Импульс!

Одно из громадных щупальцев Асгарота осторожно высунулось из облака «текучего мрака» и потянулось в направлении Взгляда. Незримые нити сверхчувств иерарха Хаоса выпростались из щупальца и начали выделывать в окрестностях энергетического канала Ренегата замысловатые коленца. Понять, что враг передает во Множество Миров, и одновременно не дать ему почувствовать свое присутствие было задачей архисложной. Но Асгарот, кажется, с ней справился. Вот несколько нитей его сверхчувств резко отдернулись от Взгляда, словно обожженные. Вряд ли Ренегат, занятый передачей энергетических импульсов, заметил их или понял, что они собой представляют, но некоторую информацию Асгароту покалеченные нити передали.

И эта информация заставила исполинское тело иерарха содрогнуться до кончиков щупальцев, а его сущность – зайтись от злобы и страха, единственных чувств, доступных владыкам Бездны. По Взгляду Ренегата передавались импульсы чистой энергии Порядка, заключенной в неких материальных объектах, по-видимому живых. И эти создания несли с собой то, что для хаоситов являлось самым страшным кошмаром – радикальную Трансформу вселенной к максимально упорядоченному виду.

Иерархи Бездны уже однажды столкнулись с таким – у Розы Перренарда, почти уже павшей под их натиском упорядоченной вселенной. Именно там Ренегат впервые применил свое новое страшное оружие, и хаоситам пришлось отступиться. Преобразованная в чисто кристаллическую структуру, Роза стала практически неуязвима для них. Если то же самое враг наметил сделать тут, это следовало предотвратить любой ценой, иначе поражение в Большой Игре из далекой и туманной перспективы быстро превратится в самую что ни на есть объективную реальность.

Мозг Асгарота начал лихорадочную деятельность – требовалось срочно что-то предпринять.

Краллен

Кристальные големы даром времени не теряли, быстро и деловито рассасываясь по окрестностям. Теперь уже за этим чудовищным паноптикумом наблюдал не только Тангатай, но и вся его свита: помощники и личная охрана. А посмотреть было на что: от прикосновений прозрачных монстров менялась сама плоть окраинного мира Краллен, превращаясь в нечто подобное кристаллу. Изменения шли волнообразно, распространяясь от пришельцев во все стороны, и ничто не могло избегнуть преобразования. Земля и камни просто меняли структуру, трава становилась тонкими стеклянными нитями, тут же рассыпающимися в порошок, кусты превращались в этакие сюрреалистические полупрозрачные сухопутные кораллы. Та же участь постигала и деревья. Волна кристаллизации быстро бежала по их стволам снизу вверх, преобразуя их в жуткие сталагмиты, сильно разветвленные вверху.

Представитель Сил стабильности взмыл в воздух и, паря на небольшом расстоянии над землей, индифферентно наблюдал за этим безобразием. Остальных же наблюдателей, то есть неториан, начал мало-помалу охватывать ужас. Прозрачная чума убивала мир, превращая его в мертвую кристаллическую пустыню – высшую степень порядка. Ни у одного из эдемитских вассалов ни на секунду не возникло сомнения, что станет с ними, когда волна кристаллизации доберется до них: им-то, в отличие от золотомасочника, над землей не воспарить.

– Ведущий, – вполголоса обратился к Тангатаю командир латников Крилл Маригорд, – мне кажется, эти твари отбирают у нас мир.

Его слова отлично согласовывались с ощущениями самого Крогерда, но именно это совпадение почему-то вызвало у полководца раздражение.

– Да что вы говорите? – желчно отозвался он. – Я бы вот никогда не догадался!

Впрочем, Тангатай тут же устыдился собственной несдержанности и, вернув себе хладнокровие, четко распорядился:

– Вывести из боя всех кого только можно и выстроить перед холмом!

– Будем контратаковать? – осторожно спросил Крилл.

– Просто так я этот мир не отдам! – оскалился Тангатай. – Выполняйте!

Маригорд резвым аллюром пустился вниз с холма, а Крогерд уже отдавал новое распоряжение:

– Всех адептов ко мне! Живо!

– Но, Ведущий, – Дибор Сорн, командующий группой магической поддержки, заметно нервничал, – здесь же почти нет энергии!

– Так пользуйтесь накопителями! Для одного боя там вполне хватит.

– Но тогда мы, боюсь, не сможем открыть обратный коридор для вашей армии, Ведущий.

– Если мы не остановим этих прозрачных уродов, возвращаться будет некому… да и незачем, – отрезал Тангатай.

Не преминув показать выражением лица свое отношение к опрометчивому, на его взгляд, приказу полководца, Сорн тем не менее сосредоточился и телепатическим приказом созвал к холму своих подчиненных. Они должны были прибыть пешком, экономя драгоценную энергию, так что у старшего адепта неторианского корпуса имелось немного времени на обдумывание. По всему выходило, что Крогерд намеревается ввязаться в безнадежный бой: адепт и понятия не имел, на что способны кристальные големы, но уже мог предположить, что стандартная магия против них может оказаться не слишком эффективной, тем более что энергии – весьма ограниченное количество. В таком случае его прямой долг как первого заместителя командира корпуса – спасти всех, кого он сможет. А следовательно, пускать в битву ресурсы всех имеющихся накопителей – чистое безумие. Хотя бы парочку следует оставить в оперативном резерве для отступления. Да, именно так он и сделает.

Между тем Крилл Маригорд сработал предельно четко и оперативно. Было очевидно, что отряды первой линии вполне справляются с деморализованными варварами. Поэтому вторую, обеспечивающую глубину фронта на случай возможного прорыва врага, вполне можно было отвести назад, не нарушая хода битвы и даже боевого порядка, до сих пор сохранявшегося у сражавшихся неториан. Так он без лишних раздумий и поступил. И вскоре уже примерно половина неторианской армии выстроилась, преграждая путь наступающим неведомым тварям, у подножия холма, где со своей ставкой расположился Тангатай. Примерно в это же время туда подтянулись и адепты.

Пора было начинать. Тангатай опасался пускаться в рукопашную, ибо волна кристаллизации существенно опережала движение само́й прозрачной орды. А что станет с его воинами, ступи они на измененную землю, полководец не знал и выяснять не собирался.

– Луки к бою! – скомандовал Крогерд.

На первый взгляд его распоряжение могло показаться нелогичным: что может сделать твердым кристаллическим монстрам обычная стрела? Разве что чуть-чуть поцарапать шкуру. Но это обычная. А у стрел, заполняющих колчаны неториан, полые наконечники были набиты особым веществом, которое при контакте с воздухом взрывалось, причиняя значительные повреждения. Контакт возникал в результате разрушения хрупкого острия стрелы после удара о твердую поверхность.

Неториане взяли луки на изготовку.

– Залп! – гаркнул Тангатай.

И рой стрел понесся навстречу кристальным големам. Первый залп неториан оказался достаточно эффективным. Вспышки и грохот взрывов ознаменовали начало этого странного боя. И кристаллическая плоть големов против ударного вещества неториан не устояла. Взрывы наносили локальные, но достаточно серьезные повреждения: трещины, глубокие выбоины, отломанные шипы, разлетевшиеся в стеклянный порошок зубы и даже оторванные конечности. Тем не менее движение орды этот залп не только не остановил, но и не слишком-то задержал. Даже покалеченные големы продолжали двигаться вперед, рассылая во все стороны волну губительной Трансформы. Казалось, они абсолютно нечувствительны к боли. Впрочем, возможно, так оно и было. Более того – повреждения на кристаллической плоти тут же заращивались новообразованными клетками. Даже оторванные конечности и те начали восстанавливаться, хотя и медленнее.

– Сосредоточить залп! Бить кучнее – сразу многим в одного! – отдал новое распоряжение Крогерд.

Корректировка была проведена мгновенно. Отлично обученные неторианские стрелки умели работать удивительно согласованно, понимая друг друга с одного взгляда или жеста. Новый залп оказался еще успешнее, хотя на сей раз паривший в воздухе агент Сил стабильности и соизволил наконец вмешаться в сражение. Волна ярко-желтого пламени полетела по воздуху навстречу стрелам, сжигая их. Но залп был слишком массовым, так что больше половины метательных снарядов долетело до цели. И големы, что называется, почувствовали разницу. Когда в одну из тварей попадал сразу десяток стрел, повреждения были настолько серьезными, что нарушали целостность всего организма. Тела двух големов буквально распались на части. Лишенные централизованного управления со стороны мозга, по-видимому, управляющего регенерацией, восстановиться они уже не могли, а напротив – рассыпались в порошок.

Воспрянувшие духом неториане тут же приготовились к новому залпу. Причем на этот раз, повинуясь приказу Крогерда, адепты пустили перед роем стрел собственную магию – движущуюся прозрачную стену, отразившую встречную волну пламени золотомасочника. Так что третий залп оказался еще эффективнее, и в прах рассыпалось еще пять жутких созданий.

Однако те, как выяснилось, отлично умели учиться на собственных ошибках и встретили стрелы четвертого залпа силовым потоком, легко преодолевшим магию неторианских адептов и размоловшим метательные снаряды в мелкие щепки. Взрывы начинявшего наконечники вещества бесполезно прогремели в воздухе, не причинив прозрачной орде ни малейшего вреда. И прежде чем обескураженные лучники сумели опомниться, новая волна Силы врага хлынула уже на них самих.