Текст книги "Не пожелай зла"

В этом способе решения проблемы был один существенный минус: жутковатый сон пришлось досмотреть до конца, хотя видеть бесконечную вереницу безликих зомби было для меня одной из худших пыток. Чем больше их становилось, тем гаже делалось у меня на душе. Совесть – это такая привередливая дама, что иногда мне очень хочется выставить ее прочь. Ведь именно ей, похоже, я обязан своими ночными кошмарами. Без нее, конечно, будет легче, однако присутствие этой вредной соседки, боюсь, необходимо, чтобы оставаться порядочным человеком. Так что придется терпеть.

Я заставил себя отвернуться – лишь бы не видеть пустых лиц-овалов, от которых меня бросало в дрожь. Мой взгляд в смятении метался по серой улице, не менее безликой, чем марширующая по ней армия настоящих и будущих мертвецов, но не находил, за что бы зацепиться.

В голове, как сигнал будильника, зазвучали колокольцы, а тело мое сделалось легким, словно собираясь оторваться от земли. Я знал: это сигнал организма о том, что он отдохнул и готов бодрствовать. Однако я был настороже и не позволил себе проснуться: будто бы не все еще тут завершил. Вызвал в памяти шум прибоя, чтобы заглушить предательские колокольцы. Получилось – в явь я не вынырнул.

Удивительное дело: когда от кошмара бежишь или отбиваешься из последних сил – он тебя цепко держит. Но стоит пойти ему навстречу – и он сам начинает отступать. Проклятая улица растворилась. Ее место занял какой-то вполне умиротворяющий морской пейзаж, словно сошедший с картины Айвазовского. Мне даже показалось, что где-то вдалеке я увидел паруса.

Я выдержал для верности некоторую паузу, дожидаясь, когда эмоции, взбаламученные кошмаром, окончательно улягутся, после чего позволил наконец телу воспарить, а колокольцам – распахнуть двери в утро.

Открыв глаза, я первым делом убедился, что разрушений нет. Ура! Еще одна, пусть небольшая, победа вызвала во мне неожиданно сильную бурю ликования. Прогресс, однако!

Все-таки иногда порывистость и авантюризм моего друга Михаила Тихонова просто выбивают меня из колеи. Вот и в этот раз его видение ситуации менялось не по дням, а по часам.

– Клуб по интересам – фигня! – заявил он мне вчера. – Кем бы мы ни назвались, найдутся чудики, желающие присоединиться. А нам оно надо? Арендовать офис можно и так. И вообще кому какое собачье дело, зачем он нам нужен? Может, мы – йоги и нам медитировать больше негде. Снимем без всяких объяснений. Арендодателям сейчас все по барабану – лишь бы бабки вовремя отстегивали. Рекламу наших целительских услуг разместим в Интернете, дадим свой имейл. При поступлении заказа будем связываться с потенциальным клиентом и давать адрес съемного офиса. Оплата наличными без каких-либо документов и квитанций: десять процентов вперед, остальное – по факту, чтобы не думали, будто мы – жулье какое-нибудь. Кроме того, для отвода глаз каждому из нас придется взять официальную работу. По возможности с гибким графиком или вообще надомную. В общем, все решаемо.

Ох уж это Мишкино «все решаемо»! Оно конечно: позитивное мышление и все такое, – но с каждым днем задуманная им операция уходила все дальше за пределы законной области, что не могло меня не беспокоить. Впрочем, в ближайшие выходные предстояла свадьба Алены, которая совершенно затмила в моей голове наши с Тихоновым деловые проблемы.

Глава 16
Подмена

Метрополия Сокрытого

Пока все шло более или менее неплохо, но Сокрытый не позволял себе успокаиваться. Его возможности контроля за ситуацией из метрополии были довольно ограничены, ибо источников информации в верхах светлых Вторых у него не было. Конклав – это уровень, несопоставимый со стражами или властителями. Высшие касты есть высшие касты. Незаметно следить за ними со стороны невозможно, да и завербовать кого-то из них тоже нереально, хотя… Нет, такого агента нельзя использовать втемную, подобно тому как он манипулирует Лилит. От него потребуется полная лояльность и добровольное сотрудничество. Но для этого придется раскрыть перед ним карты. Не все, конечно, но значительную часть. А на это Сокрытый пойти не мог: он вел рискованную игру с высочайшими ставками, а в такой игре партнеров не бывает – только враги или марионетки. Полный контроль над Вторым такого уровня невозможен. Той же Лилит, вполне сопоставимой по могуществу с членами Конклава анхоров, Сокрытый не командует, а только аккуратно подталкивает в нужном ему направлении. А здесь такого уровня воздействия будет явно недостаточно.

Невозможен… Невозможен… Ох как не любил Сокрытый этого слова! Не раз и не два он творил вещи, казалось бы подходившие под такое определение. Сделает и сейчас. Полный контроль действительно невозможен, если пытаться осуществить его со стороны, а вот если… Сокрытый даже расхохотался – настолько простой и многообещающей выглядела пришедшая ему в голову идея. Правда, пока это была лишь основа, принцип, и ее требовалось довести до ума, но это уже дело техники.

Его охватило довольство собой – чертовски приятное чувство, которое он позволил себе посмаковать немного. Что такое детские игры в «песочницах» миров Щита, которыми занимаются его собратья? Игра интересна, лишь если ставка достаточно высока и противник достойный. А о каких достойных противниках можно вести речь в мире, где ты – царь и бог? Подобная ерунда наскучила Сокрытому еще несколько тысяч лет назад. Пусть то, что он затеял сейчас, равно как и вся его Большая Игра, выглядит совершеннейшей авантюрой, но в случае успеха выигрыш получится совершенно феноменальный, да и сам процесс невероятно захватывает.

Позволив себе ровно минуту приятных размышлений, Сокрытый резко их оборвал. Пора было начинать думать на совершенно конкретную тему, причем с весьма сжатыми сроками получения результата.

Внутренний обод

Престол был озадачен. Сам по себе факт, что кто-то из Первых вышел из добровольной самоизоляции в мирах Щита и связался с ним, уже шел вразрез с его представлениями о них, а уж кулуарность и секретность назначенной встречи и вовсе выводили данное событие в разряд почти невероятных. Он-то считал, что Демиурги, увлекшиеся своими непонятными играми, и знать ничего не хотят о делах Сферы Миров. Единственная полезная функция, которую они выполняли, – это не пропускали к Базовому миру просачивающихся сквозь Внешний обод кромешников. Да и с этой-то задачей Первые, если честно, справлялись все хуже и хуже. Со времен Второй Криганской войны о них не было ни слуху ни духу, так что анхоры стали уже, грешным делом, забывать о могущественных сотворцах Вселенной.

И вот один из них решил связаться с ним. Причем не вызвал в свой мир (хотя мог бы), а готов был встретиться во Внутреннем ободе. Вообще-то в подобных случаях правила предписывали доложить об этом на Конклаве или, по крайней мере, сообщить его председателю. Дело в том, что после Войны Тринадцати слепая преданность светлых Вторых Первым стала понемногу ослабевать. Цели Демиургов были анхорам непонятны, а почти демонстративное нежелание помогать в решении каких бы то ни было проблем Вселенной вызывали сдержанное неодобрение. В общем, те времена, когда любой из анхоров счел бы за честь обращение к нему кого-то из Первых, давно миновали. По крайней мере, так обстояли дела среди высших каст. В низах же по-прежнему слово «Первые» произносили с придыханием и готовы были восторженно повиноваться им по первому зову.

А престолы и господства считали, что лишь они одни заботятся о безопасности Сферы Миров. Последнее деяние Первых, направленное на это – создание Святого Ордена, – состоялось давным-давно. Да и оно в конечном итоге не слишком-то хорошо обернулось: с их фанатичной преданностью делу Света орденцев порой заносило. А уж то, что они натворили в Европе в Средние века, привело светлых Вторых в форменную ярость. В общем, не приходилось удивляться, что абсолютная преданность ушла, сменившись настороженностью, доходящей иногда до подозрительности. Отсюда и это правило – докладывать обо всех попытках Первых вовлечь анхоров в свои дела.

Если бы Демиург пригласил престола в свой мир, последний, разумеется, поступил бы согласно инструкции. Но тот не захотел встречаться на своей территории, по-видимому желая сохранить анонимность, да при этом еще и намекнул, что встреча скорее в интересах анхоров, чем Первых. Но самой главной из всего разговора была вскользь брошенная фраза насчет Конклава: будто бы некто из его членов тайно работает на одного из Первых, решившего резко расширить свои властные полномочия в Сфере Миров. Зерно упало на подготовленную почву: высшие анхоры давно подсознательно ожидали чего-то в этом роде. И если среди Первых затесался агрессивный властолюбец (что, если вспомнить Тринадцатого, отнюдь не казалось невероятным), а кто-то из его собратьев узнал об этом и решил вмешаться, ему следовало помочь. И разумеется, в свете сказанного озвучивать данное приглашение на Конклаве было бы несколько неосторожно.

Конечно, престол был далек от того, чтобы воспринимать все намеки неизвестного Демиурга за чистую монету, но встреча во Внутреннем ободе несколько снижала опасения: на своей территории анхор мало чего боялся. Выслушать-то он своего собеседника может, но никто не сможет заставить его поверить. Если все, что он говорит, окажется правдой, то, помогая ему, можно будет неплохо подняться. Возможно, даже занять место председателя Конклава и стать особо доверенным лицом этого Первого. Ну а если Демиург окажется той самой паршивой овцой и захочет сделать с ним что-нибудь нехорошее, то не факт, что это получится. С престолом так легко не справиться. Он будет отчаянно сопротивляться, а на шум битвы примчится столько анхоров, что даже Первому не поздоровится.

Нет, с какой стороны престол ни обдумывал ситуацию, он не находил причин для отказа. На всякий случай можно попросить пару-тройку форсов осторожно прислушиваться к возмущениям энергофона в данном районе Внутреннего обода и быть готовыми, если что, прибыть на помощь. Объяснять им что-либо совершенно необязательно. Да, именно так он и сделает.

Первый опаздывал. Престола это совершенно не удивляло. Его визави, очевидно, тщательно анализирует окружающую обстановку на предмет возможных ловушек. Если Демиурги там ведут игру друг против друга, никакие меры безопасности не будут лишними. К тому же Первый наверняка пришлет своего аватару, чтобы не дать понять анхору, с кем именно он имеет дело. Эта задержка, пожалуй, даже и кстати – есть время лишний раз продумать стратегию поведения на предстоящий разговор.

Однако престолу не пришло в голову, что беспокоиться о ловушках следовало в первую очередь ему самому. Увлекшись своими размышлениями, он не заметил легкого, едва ощущаемого изменения энергофона вокруг. Естественно, не заметили этого и форсы группы прикрытия, так как, заботясь о секретности разговора, анхор удалил их на приличное расстояние, с которого, конечно, можно было засечь импульсы боевых энерговыбросов, но не более того.

Поэтому когда пространство Внутреннего обода расступилось под его ногами и превратилось в этакую миниатюрную черную дыру, неотвратимо засасывающую его в иную реальность, для престола это оказалось полной неожиданностью. Он даже на помощь позвать не успел, так как вокруг возникло поле телепатической тишины, да и сам процесс проваливания занял всего несколько секунд. Причем энергетические возмущения от данного происшествия были настолько незначительны, что не насторожили форсов, которые, разумеется, не могли видеть этого воочию.

Престол просто тихо и незаметно исчез из Внутреннего обода.

Метрополия Сокрытого

Он так и не понял, где оказался. Смог догадаться лишь, что это один из миров Щита, а стоящая напротив туманная фигура – тот самый Демиург. А может, и не тот самый, а как раз его противник. Так или иначе, но в ловушку его заманили мастерски. Хотелось бы только знать, для чего.

Впрочем, на этот вопрос анхор тут же получил ответ, когда на его сознание обрушился мощный ментальный натиск. Престол сопротивлялся с яростью обреченного. Помощи здесь ждать неоткуда, и было совершенно очевидно, что противостоять Демиургу в его мире – абсолютно дохлый номер. Здесь само пространство помогало своему создателю.

Окутав себя плотным щитом ментальной опеки, анхор поначалу еще пытался выбрасывать сквозь него острые шипы контрударов, но вскоре отказался от этого. Толку от них не было никакого, ибо противник с легкостью отражал эти атаки, а сил на них уходило немало. Так что анхор всю свою энергию сосредоточил на щите, сделав его мощным и многослойным. Разумеется, он понимал, что против Демиурга сколь угодно прочная защита долго не простоит, но время – это все, что в данных обстоятельствах он мог выиграть. Что ему это время даст – вопрос второй, однако надежда, как известно, умирает последней.

Между тем Первый, увидев, что силовой натиск успеха не принес, несколько сменил тактику. Использовав в качестве допинга и энергоподпитки вспыхнувшую внутри ярость на упорно сопротивлявшегося престола, он направил усилия на расслоение и уничтожение щита, а не на попытки сквозь него добраться до противника. Разумеется, ударь он в полную Силу, почти наверняка пробил бы защиту, но в этом случае, скорее всего, то, что осталось бы от анхора, было б непригодно к употреблению. Первому же не нужна была смерть престола, а как раз наоборот.

Несколько черных энергосгустков возникли между сражающимися и впились в ментальный экран анхора, норовя расчленить его и откачать энергию. Осознав, чем это ему грозит, престол мобилизовал свои энергетические резервы и новые контрудары обрушил уже на этих «вампиров», уничтожая их одного за другим. Вот только щит его при этом все равно стал слабеть, а резервы Первого куда как превосходили таковые у его противника. Он все создавал и создавал черные сгустки, пока не решил: щит уже «съедобен», – и тогда вновь обрушил на него дозированный силовой удар. И на сей раз оборона анхора пала. Воля Демиурга, сметая последние жалкие попытки сопротивления, ворвалась в сознание престола, как вода сквозь рухнувшую плотину, и затопила его.

В считаные секунды личность анхора оказалась поглощена гораздо более могучей сущностью Демиурга. Именно поглощена, а не уничтожена, ибо тому требовалась вся информация, которой владел престол, и полная имитация его ауры. А она была бы невозможна без остатков души побежденного.

Теперь уже процесс замедлился, так как работа пошла более тонкая. И только через полчаса Сокрытый (а это конечно же был он) смог констатировать полный успех операции «Подмена». Часть его сущности оккупировала тело престола, и лишь очень внимательное маги-ментальное сканирование, причем предпринятое сразу несколькими анхорами высшей касты, могло выявить подделку.

Теперь у него появился действительно надежный источник информации в Конклаве, достойный абсолютного доверия, ибо кому в этой Вселенной можно доверять больше, чем себе самому? И Сокрытый улыбнулся. Сразу двумя парами губ.

Глава 17
Свадьба
(Из воспоминаний Игоря Логинова)

Екатеринбург, 20 – 21 февраля 2008 г.

Это пока что наиглавнейшее в жизни моей сестры событие получилось достаточно пышным, главным образом, за счет родителей жениха – состоятельных предпринимателей. Отец Артема – Борис Антонович Тихорецкий – вообще стремился все организовать сам, во всем участвовать, быть в центре внимания. С его крупной фигурой, зычным голосом и кипучей энергией это не составляло особого труда. На мой взгляд, его было слишком много – такие шумные и активные люди меня всегда коробили. К тому же он почему-то проникся ко мне особым расположением и постоянно норовил вовлечь во все конкурсы и забавы. В конце концов я даже стал от него скрываться. Во-первых, рядом с ним очень легко было напиться, чего я, по вполне понятным причинам, абсолютно не хотел. А практически непрерывно тостующий Борис Антонович отказы пить воспринимал довольно болезненно, поэтому чем дальше от него, тем для меня было безопаснее. А во-вторых, он с упрямством и частотой, достойными лучшего применения, интересовался у меня, когда же я наконец покончу со своей холостой жизнью, и, более того, обещал сегодня же непременно подобрать мне спутницу жизни, чем довел меня почти до белого каления. Не увеличь я столь значительно емкость своих внутренних резервуаров и не научись так легко и быстро с ними работать, праздник мог быть уже омрачен.

Свадьба Алены, пожалуй, превратилась бы для меня в форменную пытку, если бы не Вероника, двоюродная сестра Артема. Она появилась в ресторане позже остальных в компании смешливой темноволосой подруги Татьяны, одноклассницы жениха. Как выяснилось, Вероника провожала мужа в командировку и потому задержалась. Так уж вышло, что я сидел крайним за одним из столов, а рядом оказалось два свободных места, на которых и расположились опоздавшие.

Боже, что это была за девушка! Я про Веронику, кто не понял. Голубоглазая блондинка с отнюдь не кукольной внешностью и хорошей фигурой. Умная, что бы про таких ни говорили, образованная, с чувством юмора. За тот короткий промежуток времени, который я имел удовольствие провести рядом с ней, она продемонстрировала целый букет талантов: умение читать стихи, петь и танцевать, а также неплохие актерские способности. Постойте, кажется, я вновь начинаю петь дифирамбы. А это значит, что… Да, именно так: Ника стала первой претенденткой на занятие вакантного места в моем сердце, после того как оттуда, хлопнув дверью, ушла Лена. Лили не в счет: там был чистый секс и ничего больше. К тому же я бесповоротно записал ее в демоны и вспоминал о ней теперь лишь изредка и конечно же не в романтическом контексте. Если честно, то мою новую влюбленность опять можно классифицировать как верх глупости: женщина замужем и, кажется, счастлива в браке. Зачем мне лишние проблемы? Видит бог, и своих хватает…

Проанализировав, чем вызвано смятение в моей душе, я решил, что самое время вернуться к образу айсберга. Быть любезным, предупредительным, иногда шутить, танцевать, но ни в коем разе не пускать внутрь сладостную отраву любви. Хватит! Впрочем, сказать – еще не значит сделать.

Сначала Вероника и Татьяна держались несколько обособленно, но постепенно стали включать в свой круг и меня. И чем дальше, тем раскованнее становилось наше общение. С Никой же оно иногда и вовсе почти переходило во флирт. Танцы, конкурсы, застольные беседы, опять танцы… Я «плыл». Если бы не навыки самоконтроля, приобретенные за последний месяц…

– Игорь, вы отлично танцуете!

– Не всегда. Зависит…

– …от партнерши? – лукаво улыбнулась Ника.

– Вы угадали.

– Выходит, я – замечательная партнерша.

– Это однозначно.

– Ну как? Здорово я напрашиваюсь на комплименты?

Мне неожиданно пришла на память сценка из фильма «Как украсть миллион», когда Питер О’Тул после разговора с Одри Хепберн в сердцах бьет себя по лбу пластиковым ведром. Мне в этот момент остро захотелось сделать то же самое. Но от этого идиотского поступка меня удержало наличие множества людей вокруг и отсутствие собственно ведра. Что поделать, я никогда не был дамским угодником. Впрочем, в таких делах есть одно неписаное правило: если ты прокололся, не пытайся исправить свой промах – получится еще хуже. Я об этом правиле благополучно забыл и потому воскликнул:

– Вы – самая лучшая партнерша в моей жизни… по танцам.

Вероника рассмеялась.

В холле ресторана было существенно прохладнее и куда менее шумно. Там я периодически спасался от суеты зала и давал отдых своей нервной системе. На этот раз у моего бегства была дополнительная причина – в мою сторону направлялся Тихорецкий-старший, которого я уже просто не мог видеть. А созерцание улицы и редких прохожих отвлекало и успокаивало меня.

– Похоже, мы с вами живем в одном ритме! – прозвучал за спиной воркующий голос Вероники, появившейся в холле почти следом за мной и, что примечательно, без сопровождения подруги.

– Тоже решили отдохнуть? – спросил я, оборачиваясь.

Она кивнула.

– Кстати, Игорь, почему бы нам не перейти на «ты»?

– Согласен.

Некоторое время мы болтали на нейтральные темы. В частности, об институте. Она мне рассказала про свой университет, где сейчас училась в аспирантуре на психологическом, а я – про инкубатор служителей Фемиды, в котором провел так называемые «лучшие годы жизни».

– А ты в стройотряде был? – поинтересовалась Вероника.

– Нет.

– Почему?

– Не знаю, – пожал я плечами. – Никогда не любил жить по команде. Ценю свободу. Видно, я по натуре – волк-одиночка.

– По сегодняшнему вечеру так не скажешь.

Я скупо улыбнулся:

– Нет правил без исключений.

В этот момент из зала вывалилась теплая (по крайней мере, изрядно подогретая) компания из четырех парней, так что разговор сам собой увял.

К восьми вечера я почувствовал, что надолго меня в таком режиме не хватит. Очень хотелось выпить, но это был как раз тот случай, когда и хочется и колется. Ники мне, пожалуй, на сегодня тоже достаточно. Да и вообще – ее брак я разбивать не собирался, а новая душевная травма была мне нужна как лысому фен. Так что самое время придумать благовидный предлог, который бы оправдал мое исчезновение со свадьбы.

И только я этим занялся, как сбоку опять бесшумно нарисовалась Вероника. Впрочем, в таком гвалте, который царил в зале, ко мне бы, наверное, смог «бесшумно» подъехать даже самосвал. Все познается в сравнении.

– Я смотрю, ты очень мало пьешь, – произнесла она. – Не будет ли бестактно с моей стороны спросить – почему?

– Не будет, – улыбнулся я. – Просто не хочу терять контроля над собой.

Она чуть приподняла брови:

– А ты… легко его теряешь?

– Вообще-то не очень легко, но уж если это случится…

– …то берегитесь окрестные районы! – со смехом закончила мою фразу Вероника, не предполагая, насколько близка к истине ее шутка.

– Да, что-то в этом роде.

– Как же ты тогда расслабляешься?

– А я не напрягаюсь, – процитировал я довольно бородатый анекдот.

Но Вероника его, похоже, не знала, так как вновь рассмеялась. Ее глаза блестели – она-то горячительных напитков явно не чуралась.

– К тому же, – продолжил я свою мысль, – сегодня можно и без выпивки обойтись: вон как здесь весело!

– Тут ты прав, – подхватила девушка. – Я, наверное, уже на десятой свадьбе гуляю в своей жизни, включая собственную. Так большинство из них по сравнению с этой покажутся поминками.

Только я собрался ответить что-нибудь остроумное, как ко мне в очередной раз подлетел мой новый родственник, уже затерроризировавший меня своей заботой, и с размаху бросил мне на плечи свою увесистую длань. Мне стоило немалого труда устоять на ногах после такого дружеского жеста. Если до этого я считал, что Вероника слегка захмелела, то по сравнению с ним она была трезва как стеклышко.

– А-а, вот ты где, Игорек! Хорош развлекать замужних женщин – вон тут девчонок сколько! Сегодня свадьба твоей сестры, а ты когда сподобишься?!

– Борис Антоныч, вы мне этот вопрос уже в пятый раз задаете. За последние десять минут ничего не изменилось.

– Зря, – назидательно промолвил отец жениха, – здесь знакомиться – самое то! Лови момент!

И уже в следующий миг этот хмельной ураган понесся дальше. Вероника посмотрела ему вслед, сдерживая смех, а я задумчиво произнес:

– Знаешь, а ведь у поминок есть одно большое преимущество перед свадьбой. На поминках не спрашивают: «А ты когда?»

Вероника хихикнула.

– Тебя, наверное, уже достали этим вопросом…

– Еще как!

– Ну и когда же?

Я с укором взглянул на игриво улыбающуюся девушку и неожиданно для себя ляпнул:

– Когда ты разведешься.

Это, конечно, была шутка, хотя в каждой шутке… Я поймал себя на том, что мысль жениться на ней вовсе не кажется мне абсурдной. Но ее реакция меня удивила. Она посерьезнела и пристально взглянула мне в глаза:

– Хотела бы я, чтобы ты хоть раз при мне потерял над собой контроль.

– Не стоит просить о том, чего не знаешь. Как бы потом не пожалеть.

Повисла пауза. Между нами возникло электричество, словно между пластинами конденсатора. Думаю, если бы кто-нибудь поднес к нам руку, его бы ощутимо ударило током.

– А мне почему-то хочется рискнуть, – произнесла наконец Вероника.

Я лишь чуть-чуть приоткрылся, позволив положительной Э-волне слегка окатить девушку, но этого хватило. Ее глаза вдруг расширились, губы округлились, словно она произносила что-то на букву «о»… Я подозревал, что она сейчас ощущает нечто сродни чувственному наслаждению. Так нельзя было делать. Нечестно. Плохо. С моей стороны это была чистой воды провокация, хотя она в общем-то сама напросилась. У девушки оставалось лишь два варианта: прямо сейчас, при всех, поцеловать меня – или сбежать. Она предпочла второй.

Моя провокация сработала как надо, так что остаток вечера Вероника меня избегала. Жаль, что того же нельзя было сказать про Бориса Антоновича. В очередной раз подрулив ко мне, он пообещал, ни много ни мало, женить меня еще до конца текущего года. Так сказать, повышенное социалистическое обязательство. Причем в качестве примера подходящей партии он указал на одну гостью со стороны жениха, которую, если честно, встретив раз, не захочешь видеть вновь. Особенно по трезвости. А так как именно ее (трезвость) я решил отныне сделать нормой своей жизни, то пришлось максимально дипломатично отказаться от этой чести.

Прикинув, что второй день будет для меня уже слишком, я двинулся к молодым с целью поздравить их напоследок и распрощаться. Но едва я заговорил, как Алена меня перебила:

– И не мечтай, братец!

– Ты о чем? – растерялся я.

– Знаю я, к чему ты клонишь, но на эти два дня я тебя ангажировала и в отшельника играть не позволю! Чтоб завтра был как штык, а то я здорово обижусь! Артем, скажи ему!

– Действительно, Игорек, не отбивайся от коллектива. Здесь все тебе рады. Особенно некоторые… – Тут его взгляд нашел мелькнувшую в толпе Веронику, и жених усмехнулся.

– Даже и не собирался сбегать, – соврал я. – Завтра где встречаемся?

– Мы за тобой с утра заедем. К девяти будь готов.

– Всегда готов! – шутливо отсалютовал я и двинулся прочь.

Однако Артем, как выяснилось, сказал мне далеко не все. Догнав меня уже через несколько шагов, он тихо сказал:

– Выйдем подышим?

Я кивнул.

В холле несколько человек курили у вытяжки, и жених потащил меня на крыльцо. На улице стоял лишь легкий морозец, так что упираться я не стал, тем более что его потуги на секретность меня заинтриговали.

– У тебя губа не дура, – с места в карьер начал Артем. – Но ты ведешь рискованную игру.

Я не стал спрашивать, о чем он, ибо прекрасно понял значение взгляда, брошенного им в зале на Веронику. Не люблю «включать дурака» без крайней необходимости.

– Никакой игры я не веду. Обстоятельства…

Артем махнул рукой, не дав мне закончить:

– Только не втирай мне про обстоятельства: я видел, какими глазами ты на нее смотрел. Как мужик мужика я тебя понимаю – Ника просто потрясающая, но она замужем. Не могу сказать, что шибко хорошо отношусь к ее мужу, но знаю, что он без ума от нее и очень ревнует. Павел – человек резкий, так что если тебе не нужны неприятности… Пусть тебя не успокаивает его отсутствие – тут найдется немало доброхотов, которые не упустят случая сообщить ему о фривольном поведении его жены. Ей свойственно некоторое легкомыслие, но ты-то, насколько мне известно, человек благоразумный.

– Понятно. Можешь не беспокоиться: какие бы чувства я ни испытывал, поверь – у меня нет привычки разрушать семьи. И резкость этого Павла тут ни при чем.

– Только не заводись, ладно? – Тон Артема был дружелюбным. – Я просто предупредил.

– Спасибо. Понял тебя.

Ох уж эти мне свадьбы! Их два дня как рюмки водки: первая плохо идет, а последняя всегда лишняя. Пока ты еще толком не втянулся в свадебную круговерть, выпил недостаточно, чтобы раскрепоститься, не познакомился с рядом сидящими, чувствуешь себя не в своей тарелке. Правда, постепенно это ощущение проходит. Но только ты втянешься, войдешь во вкус и разохотишься, как первый день заканчивается. Естественно, тебе мало: ведь ты только начал веселиться! И тут – пожалте к нам на день второй! Ты идешь на него, полный самых радужных надежд, и почти неизменно оказываешься разочарованным. Как копия всегда хуже оригинала, а сиквел обычно уступает первому роману или фильму, так и второй день свадьбы буквально создан для развенчивания иллюзий. Он – та последняя рюмка, без которой вполне можно было обойтись.

Вот представьте: вы посмотрели какой-нибудь отличный фильм или прочитали хорошую книгу, остались в полном восторге, а некоторое время спустя решили обновить те пленительные ощущения. Но вот незадача: при повторном просмотре (прочтении) в глаза с мерзкой назойливостью лезут разные мелкие (или не очень) недостатки и ляпы – корявые фразы, логические неувязки, натяжки, легкая фальшивинка в игре актеров, которые в первый раз были скрыты от вас волной эмоций. И эти мелочи одним махом разрушают очарование, портят впечатление и заставляют вас чувствовать себя обманутыми. Разумеется, бывают и исключения. Они редки, но мы не устаем надеяться на встречу именно с ними.

Так и второй день свадьбы. Люди пытаются восстановить потрясающую атмосферу дня первого, очень стараются, но ничего не выходит, ибо это все равно что искать прошлогодний снег. Вчерашний день минул, и его не вернуть, как бы нам этого ни хотелось. Того веселья, новизны, остроты ощущений от новых знакомств уже нет, да и после вчерашнего все далеко не в оптимальной форме. И в итоге возникает разочарование.

Все эти законы второго дня были мне прекрасно известны. Но как обидеть Алену? Пришлось пойти. К сожалению, в своих ожиданиях я не обманулся. Практически все было не то: натужная радость, приевшиеся шуточки Тихорецкого-старшего, дамы бальзаковского и забальзаковского возрастов, дошедшие до состояния «Сатурну больше не наливать» и возомнившие себя молоденькими девочками. А традиционный выкуп ложек и бросание сора? Как сказал персонаж одного известного фильма: «Это всем известно и никому не интересно». Меня, по крайней мере, довольно быстро начала одолевать тоска.

Единственным фактором, вносившим некую кислинку в противно-сладкий, вяжущий, словно недозревшая хурма, привкус повторности, было присутствие Вероники. Но как назло, по всем соображениям порядочности и здравого смысла, именно ее-то мне и надо было избегать как огня. А она, похоже, приняла решение, прямо противоположное моему. Впрочем, обольщаться на сей счет я был не склонен. Женщины всегда чувствуют, когда кто-то в них влюбляется, а красивым женщинам важно это чувствовать постоянно. Они питаются обожанием окружающих, как вампиры кровью, правда, сами этого не осознают. Есть муж, который души в них не чает? Отлично! Муж отсутствует? Тоже не беда: всегда можно легонько пофлиртовать с каким-нибудь случайным знакомым, чтобы он «запал» на них хотя бы на один-два вечера. А больше и не нужно: подпитались его влюбленностью, восхищением или вожделением – и мир опять прекрасен.