Текст книги "Комплексная гуманитарная экспертиза"

1.7. Значение и особенности личности эксперта КГЭ

Экспертиза отличается от опроса или интервью тем, что в первом случае источником информации выступают эксперты, а во втором – информанты, или респонденты.

В имеющейся литературе по методологии психологии, педагогики и социальных наук отсутствует четкое разграничение этих понятий. Так, нередко экспертом называют любого информанта, к которому обращаются за суждением или который сам добровольно высказывает свои суждения по публично сформулированным, например выставленным в интернете, вопросам (см., напр.: Шмелев, 2006). Понятие «метод экспертных оценок» подразумевает именно такое, безгранично расширенное понимание «эксперта». Такое словоупотребление представляется крайне неудачным, потому что при нем утрачивается различие между двумя такими принципиально разными способами получения информации, как собственно экспертиза в узком смысле слова и репрезентативный опрос, который нередко тоже называют этим словом. В первом случае считается, что опрашиваемые – носители специального знания, доступного далеко не каждому, гарантиями чего является профессиональное обучение и опыт профессиональной деятельности в определенной области опрашиваемого, которого по этим критериям относят к экспертам. Заказчик специально отбирает таких людей, считая, что эксперт может сказать больше других. Во втором случае респондентами выступают случайно отобранные люди, а результатом опроса становится репрезентативное мнение, срез распределения мнений по популяции. Собственно эксперты вносят в него заведомый сдвиг, ибо их «субъективное» видение проблем «объективнее», то есть шире, глубже, дальше и объемнее, чем у среднего информанта. Мнение эксперта может даже прямо противоречить репрезентативному опросу: эксперты-астрономы Бруно, Галилей и Коперник, придя в рамках своей профессиональной компетенции к выводу, что Земля вращается вокруг Солнца, столкнулись с противоположным мнением популяции и не смогли при жизни доказать свою правоту. Но опрос общественного мнения на тему, что вокруг чего вращается, явно не заслуживает названия экспертного. То же относится и к другим ситуациям, хоть и не везде это различие выступает столь наглядно, как в приведенном примере. Оно тем очевиднее, чем сложнее и новее решаемая проблема.

Законодательство и неформальные правила общежития предполагают, что каждый вменяемый человек, который достигает совершеннолетия и становится юридически полноправным, должен обладать способностью анализа, прогноза и оценки связей своих действий с их последствиями, чтобы иметь возможность за них отвечать. По-видимому, к тем, кто профессионально занимается экспертизой, это требование относится в большей степени, нежели к тем, кому профессионально этим заниматься не приходится. Тем не менее в реальности далеко не все совершеннолетние люди являются психологически взрослыми, способными выполнять такой анализ и прогноз. Даже те, кто берется за профессиональную экспертизу, не всегда справляются с задачей анализа причинно-следственных связей, хотя в оправдание им можно сказать, что эти связи редко бывают прямыми, однозначными и о них можно говорить лишь с какой-то степенью определенности.

Одним из основных является вопрос о статусе эксперта. В российских текстах последних лет фигура эксперта становится почти сакральной, ему приписываются всевозможные положительные качества, к примеру: «Эксперт – это хороший аналитик, подлинный ученый-исследователь, блестящий администратор <…> искусный и мудрый оценщик, знаток нужной сферы, спец в определяемом научном и практическом пространстве, настоящий ас среди родственных профессионалов» (Ярская, 2003, с. 8). В российском сознании эксперт стоит выше профессионала.

В США и Западной Европе такого пиетета перед экспертом нет. Экспертом может стать любой человек с соответствующим образованием, поскольку «экспертным знанием» считается любое знание в той или иной сфере, даваемое хорошей вузовской подготовкой. Многие университеты включают в свои рекламные материалы объявления о том, что они обеспечивают своим выпускникам именно такой уровень профессионализма. Вместе с тем для включения в полноправные члены экспертных сообществ требуется не только квалификация, но и опыт и – нередко – рекомендации.

Подобное понимание эксперта как «просто» знающего человека отразилось и в специализированных словарях по экспертизе, разработанных и распространяемых многими международными и национальными организациями, начиная с ЮНЕСКО и кончая локальными сообществами экспертов и университетскими центрами по подготовке экспертов и «эвалюаторов» (см., напр.: Mccarthy, 1990).

Признаков, позволяющих обозначить данного человека как эксперта в определенной области, четыре: стаж профессиональной деятельности, сложность профессиональной деятельности, разносторонность профессиональной деятельности и ее успешность. Чем они у данного человека больше, тем он лучший эксперт в некоторой области. Область его профессиональной компетентности при этом не обязательно должна быть точно той, в которой задается вопрос, но должна быть достаточно близка, чтобы его опыт имел ценность для решения задач экспертизы.

Очевидно, что отмеченные особенности КГЭ предъявляют к эксперту довольно высокие требования:

• высшее образование, как правило – гуманитарное;

• желательно подтверждение высокой квалификации эксперта научной степенью не ниже кандидата наук в своей сфере;

• опыт участия и компетентность в проведении междисциплинарных исследований.

Существенную роль играет особенность «экспертного мышления» – не каждый даже высококвалифицированный специалист способен к обобщениям, конкретизациям и уточнениям, к ответственным заключениям, на которые должен быть способен эксперт. Методология КГЭ опирается на исследования, факты и методики, но сами факты и методики не позволяют прийти к однозначным выводам. Как показали увенчанные Нобелевской премией исследования Д. Канемана, наличие всех необходимых сведений в подавляющем большинстве случаев не препятствует неправильным выводам (см.: Канеман, Словик, Тверски, 2005). Дело не в фактах, не в инструментах (например, психологических и педагогических тестах), а в том, каким образом сам эксперт с этими инструментами обращается. Заключения дают не тесты, а люди, которые применяют эти тесты; по одним и тем же тестовым данным можно получить очень разные заключения. Главная задача экспертизы относится к организации мышления эксперта.

Комплексная гуманитарная экспертиза требует от эксперта двух главных качеств. Первое – толерантность к сложности и неопределенности, мужество искать ответы на вопросы, однозначных ответов не имеющие, не пытаясь искусственно упрощать реальность и видеть однозначность там, где ее нет. Для эксперта должно быть по-прежнему актуальным предостережение Гераклита: «Берегись, чтоб не стало сомненное несомненным». Второе необходимое качество эксперта – дисциплинированность мышления, способность к пошаговому анализу проблем. Возможно, обычная игра в шахматы может служить как неплохим предиктором способностей к экспертной работе, так и эффективным тренингом для экспертов. От участника гуманитарной экспертизы требуется также способность делать выводы в более широком, чем традиционно, контексте. Поэтому такой эксперт должен пройти специальную подготовку для участия в гуманитарной экспертизе, подтверждаемую соответствующим сертификатом. Более того, свою квалификацию такой эксперт должен подтверждать прохождением аттестации не реже одного раза в 3–5 лет.

Профессиональная деятельность эксперта имеет особую цель – производить «оценки». Другая особенность экспертной деятельности – это то, что «оценки» производятся им для внешнего заказчика, практически всегда и задающего их критерии. По выражению С.Л. Братченко (1999, с. 13), экспертиза – это использование человека в роли «измерительного прибора».

Специальные познания эксперта по сути представляют собой профессиональную модель мира (Артемьева, 1999, с. 242). В теоретическом плане процесс обучения специальным экспертным познаниям, в соответствии со смысловым их строением, можно представить как движение от внешних слоев к глубинным уровням: от усвоения общенаучных представлений к формированию «экспертных» понятий и, далее, к приобретению мотивационно-ценностного опыта профессиональной деятельности – то есть к формированию профессионального «образа мира». Непосредственное же использование специальных познаний в конкретном экспертном исследовании разворачивается как обратный процесс – от актуализации генерализованных «глубинных» смыслов к настроенной в соответствии с этими смыслами семантико-когнитивной и перцептивной переработке изучаемых психических явлений (см.: Сафуанов, 2006).

Таким образом, методологический анализ комплексной гуманитарной экспертизы приводит к выводу о ключевой роли личности эксперта, что коренным образом отличает экспертизу от репрезентативных опросов. Парадокс экспертизы состоит в том, что субъективное мнение и оценка эксперта, отобранного по профессиональным критериям, благодаря его более объемному и глубокому видению оказываются более объективными, то есть приближенными к реальности, чем согласованное мнение множества рядовых представителей популяции. Ответы на вопросы КГЭ не могут быть выведены с помощью прямых дедуктивных умозаключений; их поиск требует высокой профессиональной компетентности в широком круге вопросов, относящихся к различным гуманитарным дисциплинам, системного мышления, толерантности к сложности и неопределенности и личной ответственности и профессионального мужества эксперта.

1.8. Этико-юридические принципы КГЭ

Как деятельность, оказывающая (по замыслу) влияние на управленческие и судебные решения, имеющие следствия для большого числа людей, КГЭ, несмотря на большую роль в ней субъективности и личной ответственности эксперта, должна подчиняться строгой системе этических и юридических принципов. Этические и юридические регуляторы КГЭ, как и других видов человеческой деятельности, имеют сходную природу и различаются лишь тем, что нарушение принципов, сформулированных на языке юридических норм, влечет за собой правовые санкции (административную, гражданскую или уголовную ответственность), а нарушение этических норм – лишь моральные санкции (или исключение из общественной организации, если это предусмотрено ее уставом).

В сфере судебной экспертизы, правовое регулирование которой лучше всего проработано, что не удивительно, выделяется три группы этико-юридических принципов (см.: Сафуанов, 2006).

Соблюдение законности, соблюдение прав и свобод человека и гражданина при производстве экспертизы. Этот принцип носит конституционный характер и состоит в приоритетности соблюдения норм Конституции РФ и других законов по отношению к выполнению экспертных задач. В частности, при экспертном исследовании проектов и программ, касающихся конкретных граждан, эксперт (эксперты) должен неукоснительно соблюдать равноправие граждан, право на неприкосновенность частной жизни, личную, семейную, врачебную, нотариальную, коммерческую и т. п. тайны. При производстве гуманитарной экспертизы в негосударственной экспертной организации целесообразно в уставе закрепить обязанность эксперта не разглашать сведения, которые стали ему известны в связи с проведением конкретной экспертизы (за исключением случаев, предусмотренных законом).

Независимость эксперта. Этот принцип означает, что при проведении гуманитарной экспертизы эксперт не может находиться в какой-либо зависимости от органа или лица, назначившего экспертизу, а также от других лиц и организаций, заинтересованных в исходе экспертизы. Эксперт должен давать заключение, основываясь на результатах собственных исследований в соответствии со своими специальными знаниями. Эксперт всегда несет личную ответственность за данное им заключение. Из этого принципа следует множество практических выводов. В частности, эксперт не может находиться в служебной, родственной, финансовой или иной зависимости от лиц или органов, назначивших экспертизу или заинтересованных в ее исходе. Он не может зависеть и от других экспертов – коллег или лиц, участвующих с ним в конкретной комиссионной экспертизе. Каждый эксперт в составе комиссии сохраняет свою независимость, а в случае разногласий между экспертами каждый из них или эксперт, несогласный с остальными, должен давать отдельное заключение. Очевидно, что в системе государственной экспертизы это требование выполнимо лишь относительно, поскольку эксперт – государственный служащий не может рассматриваться как полностью независимый от государственных организаций и системы власти, даже при различии ведомственной принадлежности.

Объективность исследований. Данный принцип, во-первых, диктует эксперту проведение исследования и формулирование выводов строго на научной (теоретической и методологической) основе, соответствующей современному уровню развития области, в которой он обладает специальными знаниями. Экспертные выводы должны строго вытекать из результатов исследования. Во-вторых, принцип объективности раскрывается через требование беспристрастности эксперта – он не должен быть заинтересован в каком-либо определенном исходе. Объективность экспертизы является следствием ее субъективности – опоры высококвалифицированного эксперта на свое индивидуальное знание и видение ситуации, отличающееся от знания и видения большинства людей.

К числу других этических и юридических принципов, которые должны быть положены в основу методологии гуманитарной экспертизы, относятся принцип «не навреди», принцип соблюдения профессиональной тайны, принцип «права на ошибку» там, где в отсутствие достоверных знаний эксперты могут опираться только на свой профессиональный опыт и интуицию. Даже самый квалифицированный эксперт может ошибиться и имеет право на ошибку.

Глава 2
Некоторые сложные вопросы КГЭ в юридической квалификации текстов СМИ

В данной главе мы обратимся к ряду наиболее сложных и неоднозначных проблем, встающих при экспертном анализе текстов СМИ и публичных высказываний, становящихся объектом юридической квалификации в рамках статей УК и ГК РФ о разжигании религиозной и этнической розни, защите чести и достоинства личности, распространении порнографии и некоторых других. Уголовное и гражданское законодательство предусматривает составы преступлений, включающие понятия пропаганды, порочения, оскорбления, возбуждения или разжигания вражды и нетерпимости, в том числе через публикации, однако в соответствующих статьях отсутствуют определения ключевых понятий, что порождает чрезмерную произвольность трактовки и сильно затрудняет их юридически корректное применение. Как справедливо отмечают авторы единственной специализированной монографии, посвященной этой проблеме, вплоть до последнего времени не было опубликовано серьезных научных работ, посвященных теории, методологии и методике проведения таких экспертиз (Ратинов, Кроз, Ратинова, 2005, с. 16). Немногочисленные публикации на эту тему (см.: Цена слова, 2002; Скрытое эмоциональное содержание… 2004; Леонтьев А.А., 2008), демонстрируя возможности экспертного анализа текстов, оставляют большое количество ключевых вопросов все еще открытыми.

Самым главным нам представляется вопрос о критериях оценки экспертных заключений. За исключением формально-процессуальных критериев, о которых будет сказано ниже, вопрос о том, какие требования предъявлять к экспертному заключению, не получил сколько-нибудь системной проработки. На наш взгляд, именно в этом кроется причина того, что при рассмотрении определенного рода дел в суде нередко каждая из сторон располагает многочисленными экспертными заключениями в свою пользу, в распоряжении же суда отсутствуют какие-либо методические средства, помимо профессиональной интуиции, позволяющие принять одни экспертные заключения и отвергнуть другие как методологически несостоятельные.

По нашему убеждению, могут и должны быть применены четкие критерии профессионализма и методологической состоятельности экспертных заключений. На основе этих критериев сами экспертизы должны стать объектом экспертной оценки (метаэкспертизы), которая ответит на вопрос, могут ли анализируемые тексты рассматриваться как образцы экспертной работы. Четкое формулирование критериев методологической состоятельности экспертных заключений по юридически значимым вопросам является главной предпосылкой повышения роли института комплексной гуманитарной экспертизы в юридической практике.

Помимо этого, в данной главе будут рассмотрены вопросы о соотношении лингвистического и психолингвистического подходов в экспертизе текстов, о причинности применительно к проблеме словесного воздействия, о формах выражения в тексте смысловых содержаний, о функционировании текстов идеологической направленности в связи с проблемами их юридической квалификации и примыкающая к рассмотренным вопросам, хотя затрагивающая больше вопросы не уголовного, а гражданского и административного права, проблема экспертизы рекламы.

2.1. Общие принципы и правила оценки экспертных заключений (метаэкспертизы)

Нам неизвестны какие-либо работы или документы, в которых формулировалась бы полная система критериев рассмотрения и оценки экспертных заключений в юридической практике. Основные формальные требования к заключению эксперта перечислены в статье 204 УПК РФ, посвященной экспертизе как процессуальному действию. В этой статье содержится перечисление того, что должно быть указано в заключении:

1) дата, время и место проведения судебной экспертизы;

2) основания производства судебной экспертизы;

3) должностное лицо, назначившее судебную экспертизу;

4) сведения об экспертном учреждении, а также фамилия, имя и отчество эксперта, его образование, специальность, стаж работы, ученая степень и (или) ученое звание, занимаемая должность;

5) сведения о предупреждении эксперта об ответственности за дачу ложных показаний;

6) вопросы, поставленные перед экспертом;

7) объекты исследований и материалы, представленные для производства судебной экспертизы;

8) данные о лицах, присутствовавших при производстве судебной экспертизы;

9) содержание и результаты исследований с указанием примененных методик;

10) выводы по поставленным перед экспертом вопросам и их обоснование.

Первые восемь пунктов этого перечня относятся к оформлению заключения, а не к его содержанию, поскольку они могут быть изложены до того, как эксперт начнет собственно писать заключение по поставленным вопросам. Два последних пункта наиболее важны, поскольку они отражают содержание и итоги работы эксперта: пункт 9 говорит о необходимости изложения в заключении метода и хода анализа предложенного материала, а пункт 10 – о необходимости формулирования итоговых выводов и их обоснования. Вместе с тем все десять пунктов важны с процессуальной точки зрения: отсутствие любого из них может послужить поводом для оспаривания юридической силы экспертного заключения.

Перечисленные формальные требования необходимы, но не достаточны для оценки заключений. Их нарушение позволяет говорить о неудовлетворительном качестве заключения, однако их соблюдение не является гарантией его удовлетворительного качества. Поскольку работа эксперта представляет собой сложную интеллектуальную деятельность по оценке предложенных материалов и нахождению ответов на поставленные вопросы, необходимо дополнить формальную оценку содержательной, характеризующей профессиональный уровень и качество рассуждений и умозаключений эксперта, лежащих в основе сделанных им выводов. Содержательная оценка должна основываться на общих принципах экспертной деятельности, отличающих ее от исследовательской, консультативной и других видов деятельности, также направленных на решение сложных познавательных задач и выполняемых лицами, обладающими высокой квалификацией в соответствующей области знания. И формальная, и содержательная оценка заключения эксперта должна быть выводима из текста самого экспертного заключения и не требовать привлечения иных материалов. Оценка экспертных заключений, безусловно, является тоже разновидностью экспертизы. Мы будем называть такую «экспертизу экспертизы» метаэкспертизой, а про производящего ее эксперта будем говорить, что он находится в позиции метаэксперта.

Поскольку эксперт определяется законодательством как лицо, обладающее специальными знаниями (ст. 57 УПК РФ), то важным содержательным критерием оценки заключений следует считать характер использования экспертом своих профессиональных познаний. Хотя экспертом может выступать только лицо с углубленными познаниями в тех или иных областях знания, однако обратное неверно – не каждый человек, обладающий незаурядными профессиональными познаниями, может быть экспертом. Для эксперта важны не только знания, но и определенные умения применять их для ответа на экспертные вопросы, а это применение отличается от применения знаний для решения научно-исследовательских, проектно-прикладных или консультационных задач. Поэтому для успешной работы эксперту необходим опыт экспертиз и специальное обучение. Деятельность экспертизы предполагает развитую систему логических рассуждений в условиях неполноты и неоднозначности информации.

Первым критерием оценки заключения эксперта должна выступать беспристрастность позиции эксперта. При любой экспертизе задача эксперта состоит в том, чтобы, используя весь свой профессиональный опыт и знания, максимально полно ответить на вопросы, ответы на которые неочевидны и допускают спектр различных, часто противоречащих друг другу мнений. Эксперт должен подняться над этими мнениями, оставаясь беспристрастным аналитиком, принимающим во внимание только соображения истинности и достоверности, но не интересы каких-либо отдельных лиц, в том числе интересы заказчика экспертизы. В полной мере это невозможно, поскольку любой эксперт – человек, часто имеющий свое предварительное мнение и даже убеждение по анализируемым вопросам и эмоциональное отношение к ним. Исключить наличие у эксперта такого мнения или убеждения не представляется возможным, и, как хорошо известно из многих экспериментально-психологических исследований, убеждения гораздо больше влияют на трактовку новой информации, чем новая информация – на убеждения. По сути, задача эксперта на протяжении всего решения экспертной задачи заключается в том, чтобы преодолевать собственные сложившиеся мнения и убеждения с помощью кропотливого анализа информации, имеющейся в его распоряжении. Эксперт обязан ориентироваться в своей работе на общепризнанные общечеловеческие ценности, рассматривая интересы всех людей как равнозначимые, а не на ценности отдельных социальных групп и социальных институтов, если законом не установлено иное. В противном случае он не будет беспристрастным, а выполняемая им работа не может быть названа экспертизой.

В качестве второго критерия следует рассматривать полноту анализа. Для эксперта принципиально важно видеть разные возможные ходы рассуждений и альтернативные способы аргументации и уметь делать выбор между ними, исходя из целостного многомерного образа проблемной ситуации. Профессиональная компетентность эксперта проявляется в принятии во внимание всех существенных факторов, учете разных возможных вариантов и влияющих на них обстоятельств. Профессионально важной особенностью эксперта является также способность излагать свои рассуждения в доступной форме, не требующей для их понимания специальных познаний в сфере компетенции эксперта.

В-третьих, полноценное и профессиональное экспертное заключение обязательно содержит логическое обоснование всех выводов, которые в нем формулируются, с опорой на факты, научные закономерности и правила логического вывода. В своей работе эксперт исходит из имеющихся научных данных и своей профессиональной компетентности, несет ответственность за корректность используемых им процедур анализа и умозаключений, за полноту учета факторов в рамках предоставленной ему информации, за надежность использованных им данных и методов анализа. При использовании не полностью достоверных данных и методов эксперт обязан четко указывать в своем заключении на эти ограничения, в том числе на существенные пробелы в современных научных знаниях, не позволяющие дать полный и достоверный ответ. При формулировании окончательного ответа в обязательном порядке указываются степень его достоверности и ограничения возможностей оценки вероятности или достоверности ответа.

В-четвертых, заключение эксперта предполагает определенность ответов на вопросы. Статья 199 ч. 5 УПК РФ признает за экспертом право не выполнять экспертизу, если он считает, что не обладает достаточными знаниями для ее производства. Соответственно, если эксперт взялся за производство экспертизы, он не может уклониться от определенных ответов на вопросы в той мере, в которой современный уровень науки позволяет их дать. Если же их дать невозможно, эксперт вправе сформулировать свои вопросы, имеющие отношение к предмету экспертизы, и дать на них ответы (ст. 57 ч. 4 УПК РФ).

Таким образом, содержательные критерии оценки экспертных заключений (метаэкспертизы) относятся к профессиональной позиции эксперта, к его логике рассуждений, к полноте и разносторонности анализа и к определенности ответов.

Метаэксперт, дающий оценку экспертным заключениям других лиц, не должен быть знаком с той первичной информацией, на основе которой делались оцениваемые им экспертные заключения. Более того, знакомство с этой первичной информацией для него крайне нежелательно, поскольку в этом случае у него формируется собственное мнение, становящееся исходной позицией для оценки чужих заключений. Это неправильно, поскольку оценке не может подлежать правота или неправота выводов, к которым пришел эксперт. Вообще выводы экспертного заключения могут быть объектом рассмотрения и оценки метаэксперта лишь в связи с тем, в какой мере они логически следуют из представленного хода анализа и рассуждений. Объектом метаэкспертизы служат не итоговые выводы, формулируемые в заключении, а исключительно процесс анализа и рассуждения, приводящий к ним.

Перейдем теперь к конкретизации четырех выделенных содержательных критериев полноценной и профессиональной экспертизы: (1) беспристрастности как профессиональной позиции, (2) полноты и разносторонности анализа и учета значимых факторов, (3) логической убедительности рассуждений и (4) определенности ответов.

(1) Беспристрастность экспертизы проявляется в ряде признаков.

Во-первых, это исследование материалов и аргументов под углом зрения не одного ответа на поставленные вопросы, а нескольких альтернативных ответов. Соответственно, если автор экспертизы изначально солидаризуется с одной точкой зрения, подбирая аргументы под одну определенную содержательную позицию и не анализируя или очень мало анализируя их под углом зрения совместимости с альтернативным вариантом ответа, есть основания сомневаться в беспристрастной позиции эксперта.

Во-вторых, беспристрастность проявляется в эмоционально нейтральном лексическом составе текста заключения. Нарушения беспристрастности проявляются в использовании эмоционально насыщенных эпитетов; понятий, лишенных четкого содержательного определения, однако несущих выраженную оценочность; превосходных степеней, метафор и других риторических приемов, усиливающих образность текста за счет размывания логической строгости.

(2) Полнота анализа характеризует полный охват значимой для ответа на вопрос информации, контекстов и аспектов ситуации и игнорирование незначимой. Нарушение этого профессионального требования может проявляться в неучете важных для ответа на вопрос аспектов проблемной ситуации, а также в придании избыточного значения аспектам, являющимся малоинформативными с точки зрения решения задач экспертизы.

(3) Логику рассуждений можно охарактеризовать по целому ряду параметров. Один из них – корректность рассуждений эксперта с формально-логической точки зрения. Непрофессиональная экспертиза отличается нарушением логической связности рассуждений. Второй – насколько сделанные экспертом выводы обоснованы проделанным им анализом и вытекают из него. В непрофессиональном заключении выводы слабо связаны с предшествовавшими рассуждениями. Третий – аргументированность направления и хода рассуждений эксперта в противовес их произвольности и необоснованности. Четвертый – учет нелинейной и множественной причинности в вопросах, относящихся к человеческому поведению, а также вероятностного характера многих связей и закономерностей в этой сфере. Признаком непрофессионализма являются излишне категоричные выводы, однозначность которых не следует из анализа материалов.

(4) Определенность ответов наилучшим образом проявляется в ответах на вопросы, поставленные эксперту. Однако при невозможности ясно ответить на вопросы в той формулировке, в которой они были поставлены перед экспертом, эксперт вправе поставить вопросы иначе и предложить на них ответы. Уклонение от ответов на поставленные вопросы и одновременно отказ от возможности дать заключение по самостоятельно поставленным вопросам также является признаком непрофессионализма эксперта.

Все названные содержательные признаки сведены в таблицу (см. с. 51).