Текст книги "Одиночество и мораль"

Премавати, Дмитрий Логинов
ОДИНОЧЕСТВО И МОРАЛЬ

Известно, что нашим первым грехопадением было ЖЕЛАНИЕ. Каково же оно было? Это было желание ОБЛАДАНИЯ своим яблоком, своим пространством, своим собственным домом, своим собственным миром, тем, что можно пощупать.

Или, как учит Северная Традиция, грехопадение Сознания состояло в том, что Действительность, прежде воспринимаемая им как Целое, стала восприниматься им непреодолимо рассеченной на «я» и «мир». Подробнее об этом говорится в книге Д. Логинова «Русская тайна. Перерождение» (раздел «Учение гипербореев»).

Говоря же языком Библии, Каин бы не убил Авеля, если бы не родилось эго. Потому что стало необходимо это «мое» пространство, этот «мой» дом и т. п. защищать от «других». Представив часть цельного бытия как неких «других», Сознание, усугубляя ошибку, затем еще представляет часть этих «других» (или вообще всех) как чужих, конкурентов. Каин убил Авеля, потому что испугался, что Богу больше понравится жертвоприношение «конкурента». Избавился ли Каин таким образом от своих страхов? Нет! Напротив, они умножились. Как только в мир пришла смерть, появилось еще представление о «врагах», т. е. о конкурентах уже не на жизнь, а на смерть.

Ныне наш мир очень перенаселен. Но мы почему-то все время желаем еще более уплотниться вокруг некоего центра цивилизации. Таковы факты сегодняшней действительности. Общение нам необходимо для того, чтобы нас могли «оценить», и чтобы нам было, с кем сравнивать. Мы стали не в состоянии удовлетворить себя сами, одним лишь созданием и воплощением своих мыслеформ, как делает это Бог. Нам надо «показать себя», сравнить себя с «другими», выделиться среди «других». И точно также вот мы стремились выделиться, когда покидали Духовный мир. Вот и «выделились»!..

Некоторые люди очень не любят говорить о других мирах, тем самым делая попытку ограничить самого Всевышнего и Его Творчество. Они думают и считают, что все Творение – это наш мир и то, что мы в нем сотворяем. А это ведь, если вдуматься, философия комплексующих обитателей гетто. Однажды, говорят, на стенах некоторых домов Нью-Йоркского гетто было замечено граффити: «никакого другого Нью-Йорка – не существует»!

Бог бесконечно благ и будет поддерживать в нас даже иллюзию Своего небытия, если мы очень возжаждем поиграть в такую иллюзию. Но неужели нет более интересных игр? Конечно, в данном замкнутом пространстве нашего земного мира, который к тому же очень разнообразен, мы можем творить, сравнивая и соперничая друг с другом, но ведь создать что-то стоящее можно только в сотворчестве с Богом, который направляет нас в нашем сердце как СВЕРХДУША.

Когда скученность и экология городов становится невыносимой и непригодной для жизни людей, имеющих определенные общие мыслеформы оценок чистоты окружающей среды, тогда начинается отток людей. Это – разжижжение пространства. Но это все – волны бытия. И тенденции, формирующие те или иные движения и, соответственно, создание соответствующих моменту мыслеформ – все это определяется потребностями некого эгрегора или устоявшейся общности людей.

Если мы не отшельники, мы живем в поле мыслеформ эгрегора. И мы должны коррелировать свои действия и свое мышление с чем-то обобщенно принятым. Таким общим кодексом делается МОРАЛЬ, необходимая при общежитии разных людей с разными уровнями сознания.

Все Веды призваны были дать человечеству некую общую МЕРУ. Гора Меру, которая служила мутовкой в период пахтания БОГАМИ и ДЕМОНАМИ молочного океана, является центром разделения ДА и НЕТ, ХОРОШЕГО и ПЛОХОГО – центром всех мер. Не надо быть посвященным ни в какие Веды, чтобы сообразить, что противоположностей, взаимоисключающих одна другую, поровну в этом мире.

Но иногда моралистика, что называется, «заедает». Иногда у человека возникает протест, если его слишком интенсивно «пичкают моралью». Хватит читать мне мораль! – мы иногда это говорим, что называется, «в сердцах», даже близким родственникам. И даже, чего уж греха таить, мы можем допустить подозрения относительно любителей «читать мораль» в ханжестве.

Откуда же подобное неприятие? Что-то говорит нам, что любые действия на поле дуализма представляют собой всего лишь, в лучшем случае, выбор наименьшего зла из двух зол. Да, лучше быть моральным, чем аморальным, если ты живешь в обществе. Лучше, чтобы вокруг тебя все были моральными, чем аморальными, кто же спорит. И все же почему-то в 70-е годы многие симпатизировали движению хиппи («новые христиане», создавшие свою страну – Христианию, как они ее называли), а ведь с моралью хиппи не очень-то в ладах были. Мораль, общечеловеческий кодекс… его приятие разрешает многие страшные проблемы. Но ведь оно и создает новые, хотя и менее страшные.

Немецкий философ Ницше был очень категоричен. Он говорил: я не согласен терпеть ни малейшего привкуса моралина (слово-то какое придумал)! Но Ницше сошел с ума. Факт этот служит основанием для некоторых не принимать его высказывания всерьез. Возможно, они и правы. Но в нынешнее молодое столетие нам предстает очень уравновешенный, не имеющий ни малейших тенденций сходить с ума Пауло Коэльо. Он тоже неоднозначно относится к моралистике. Одну из его книг – «Одиннадцать минут» – некоторые называют скандальной. Однако ею зачитываются. И даже – несмотря на суровую отповедь, которую дал Коэльо такой серьезный русский мыслитель, как Александр Клюев.

Возможно, в чем-то правы не только сторонники морали, но и, отчасти, ее противники. Казалось бы, здесь перед нами неразрешимая проблема: лишенное морали человеческое общество превращается в стаю троглодитов; но, если перегнуть палку в области морали, может получиться тоталитарный режим. Используя то словечко, которое запустил Ницше, в каких-то дозах моралин есть лекарство, излечивающее извращенное понимание свободы, но в каких-то – яд, убивающий свободу. Как не передозировать?

Ответ на этот вопрос ведают как представители ведизма, как северного, так и восточного, так и православного христианства. Мораль нужна для человеческого общения, общежития. Однако человеческая жизнь к одному только общению, общежитию сведена быть не может.

Другой, уравновешивающий общение, момент нашей жизни есть ОДИНОЧЕСТВО. Возможно, это есть момент главный. Опорный для души. Сердцевинный.

Когда человек остается в одиночестве от людей – он тоже общается. С Богом.

И это есть тишина. И часто в тишине этой открывается человеку многое больше, чем ему открыто быть может в сутолоке человеческого общения.

В начале прошлого века Владимир Маяковский с большим восторгом писал: «Жить единым человечьим общежитием»! Наверное, хорошо, что коммунизм все-таки не построили. Иначе это бы получился тот самый «человейник», который поминает в известном некогда мультфильме «Баранкин, будь человеком!» Сева Баранкин, когда он превращается в муравья. Не так важно, будет ли это, именно, коммуниз

...

конец ознакомительного фрагмента