Текст книги "Северный ангел"

Лада Виольева, Дмитрий Логинов
Северный ангел
(Откуда в средневековом трактате сведения, опережающие современную науку?)

Бёме есть один из крупнейших философов средневековья.

Между тем он был всего лишь сапожником. Университетов, что называется, не кончал.

Философию Якоба Бёме оценил весьма высоко столь требовательный критик, как Вильгельм Гегель, который средневековую метафизику, вообще-то, не жаловал. По мнению Гегеля, немцам приходится стыдиться не этого сапожника, обнаружившего себя философом, а некоторых официальных профессоров, показавших на деле себя «сапожниками».

Оценка Гегеля не расходится с мнениями других светил философии. Бердяев, Соловьев, Шеллинг, Франк, Юнг считали Якоба Бёме, родившегося в 1575 году в захолустном Альтзайденберге, провозвестником и основателем философии нового времени[1]1
  А вот недалекий Фейербах, которым столь восхищались Энгельс и Маркс, воспринимал Бёме лишь как возомнившего о себе сапожника.


[Закрыть] Мы же пойдем еще дальше и постараемся показать: в трактатах Бёме поразительным образом предвосхищены факты, открытые естествознанием только в XIX–XX веках.

И, более того, в писаниях средневекового сапожника можно найти даже сведения, не известные и науке нынешнего, XXI века. Но содержащиеся в предании Русской Северной Традиции в качестве наследия древнейшей арктической цивилизации.

КОРЕНЬ ГНЕВА

Чтоб убедиться в этом, достаточно внимательно прочесть один лишь трактат «AURORA, или утренняя заря в восхождении, то есть корень или мать философии, астрологии и теологии на истинном основании». Беме писал эту работу 12 лет.

Хотя в ней можно встретить похвалы Лютеру, печатать эту книгу при жизни автора – то есть в условиях засилья официального протестантизма – не было никакой возможности. Она ходила лишь в рукописи. Причем, когда сия рукопись попалась на глаза обер-пастору Грегору Рихтеру, он тут же добился заключения Бёме в городскую тюрьму, а затем – изгнания его из города Гёрлица, в котором у Бёме была сапожная мастерская. Причем «протестантский синедрион»[2]2
  Священник Александр Шумский пишет в статье «Закон или Благодать?»: «В протестантском синедрионе нет Благодати» – http://www.voskres.ru/literature/critics/shumskiy1.htm


[Закрыть] строжайшим образом запретил философу браться за перо (запрет сей Бёме презрел, несмотря на вполне реальную опасность расправы, которая, может быть, и на самом деле имела место, к чему мы вернемся ниже).

В чем состояла причина гнева последователей Лютера[3]3
  Впрочем, там и тогда уже несколько отошедших даже и от его учения.


[Закрыть] на «корень философии» Бёме? Возможно, в том, что последний уходил много глубже догматики Ветхого завета, причем и откровенно противоречил ей. Ведь совершившие Реформацию почитали безблагодатный Ветхий завет едва ли не выше Нового, благодатного. Именно с нелегкой руки протестантов началось иудаизирование западного христианства (один из нас говорит об этом подробно в книге «Конец четырехвекового заблуждения человечества о Христе», М., Альва-Первая, 2008). Многие представители германского клира тех времен уподобились фарисеям, и тут является Бёме и выступает, подобно апостолу Павлу, с критикой ветхозаветного авторитета: «Пишет славный муж Моисей: Бог сотворил человека из куска земли. Но ведь Моисея не было же при этом»!

Отсюда можно перейти к нашей основной теме. Если «тевтонский философ» бросает подобный упрек «славному мужу», то, получается, сам Бёме при сотворении мира – был? Физически, разумеется, нет, и однако его «Аврора» написана таким образом, как если б автор оказался прямым яснозрителем Божьих тайн, положенных в основу мироустройства. Судите сами.

СОЛНЦЕ ЯВЛЯЕТСЯ ЗВЕЗДОЙ

«Солнце – это звезда», утверждает Бёме. «Солнце имеет свое собственное царское (центральное) место… и этого своего места оно не покидает, как думают иные, будто оно бегает день и ночь вокруг земной поверхности; и некоторые осмеливались даже измерять, как далеко простирается окружность его бега».

Так вот, в те времена в Германии кроме Бёме о гелиоцентризме едва ли ведал хоть один человек. Тем более ни один не мог знать о том, что Солнце – это звезда. Ведь звезды почитали просто какими-то маленькими светящимися точками, дырками во тверди небесной. А Солнце – катающимся по этой тверди от края ее до края.

Да и во всей Европе единственный инакомыслящий – Джордано Бруно – был в далекой Италии. Его учению еще только предстояло распространяться по миру долгие века. Оно воспринималось соотечественниками как ересь, достойная сожжения на костре. Что и было сделано. (Кстати, парадигмы своего времени Бёме именовал «домом смерти». Сие созвучно характеристике, какую апостол Павел дал деятельности Моисея, назвав ее «служением смертоносным буквам» – 2 Кор 3:7.)

Это сейчас мы можем заглянуть в интернет и узнать, какие новейшие идеи появились, к примеру, в той же Италии. У Бёме же подобной возможности, разумеется, не было. А если бы она и была, как это деревенский сапожник с «незаконченным начальным образованием» (сельская церковная школа) сумел бы вдруг разобраться в самой передовой астрономической теории своего времени?

СТИХИИ ВЗАИМОПЕРЕРОЖДАЮТСЯ

В трактате «Аврора», далее, делается утверждение еще более интересное: «Воздух постоянно рождается из Огня, а Вода из Воздуха… Стихия Земли представляет собой разумное существо».

Согласитесь, эти постулаты весьма отличны от заурядного принятого в средние века учения о четырех стихиях. Во времена Бёме стихии воспринимались как «первоэлементы», между собою никак не связанные (по крайней мере – генезисом).

Это мы ныне знаем: действительно, солнечный свет (Огонь), взаимодействуя с хлорофиллом растений, позволяет этим последним производить кислород. И делает посредством этого атмосферу Земли (Воздух) такой именно по составу, как она есть. И также только теперь, после открытия химических элементов, нам хорошо известно, что в атмосфере присутствуют кислород и водород, соединение коих в одну молекулу – H₂O – порождает Воду. Как видим, все эти воззрения XX века в точности соответствуют учению Бёме.

ЗЕМЛЯ РАЗУМНА

Но даже и нашим современникам представляется новой и смелой мысль, что Земля – живое и «разумное существо» (Бёме). Однако постепенно ученый мир проникается такими воззрениями.

Методами биолокации установлено, что Земля ДЫШИТ. По крайней мере показано, что ячейки глобальной энергетической сетки Хартмана ритмически расширяются и сжимаются, что представляет аналогию с процессом дыхания. Сеть Хартмана даже прозвали по этому поводу энергетическими жабрами Земли. КОНВУЛЬСИИ же Планеты – землетрясения – чаще всего происходят именно там, где люди ведут жестокие войны или уничтожают варварски окружающую природу. В точности, как если бы разумное существо Земли принимало решение стереть со своего лица существа, ставящие собственную разумность под вопрос вследствие неумеренных агрессивности и экспансии.

К примеру, многолетние наблюдения группы Игоря Яницкого над аномалиями электромагнитного и других полей Планеты позволяют утверждать следующее. Стихийному бедствию, как правило, предшествует социальный конфликт именно потому, что Земля чутко реагирует на происходящее не только в окружающем ее космическом пространстве, но и на ее поверхности, то есть, в частности, на деятельность людей. Причем реакция в большинстве случаев не похожа на механический процесс, а напоминает поступок разумного существа.

Яницкий изложил свои выводы в книге «Физика и религия» (М., АГАР, 1998), где читаем: «Пора понять, что Земля – живой организм, имеющий разум более сильный, чем наш». К подобным взглядам пришел в результате независимых исследований также и профессор Георгий Кузнецов.

Идея Земли как разумного, или, по крайней мере, живого существа не является, в принципе, новостью для русских ученых. Ее придерживались еще Вернадский, Чижевский, Шипунов и другие. Но всех их опередил в этом смысле более чем на три века Бёме.

ПЕЧЕНЬ ЕСТЬ КРОВЕТВОРНЫЙ ОРГАН

Автор «Авроры» утверждает с полной определенностью также еще две вещи, которые представлялись в его время совершенно невероятными.

1. Растение не может существовать без воздуха точно так же, как и человек. Опыты, доказывающие это, были проделаны только в XIX веке.

2. Кровь рождается в печени. Должны были пройти века, чтобы открыли клеточное строение человеческого организма. И только в XX веке было доказано, что клетки крови вырабатываются именно печенью, костным мозгом и селезенкой.

ТЕВТОНСКИЙ ФИЛОСОФ

Это еще далеко не все факты чудесных прозрений Бёме, которые опередили науку на века и в самых различных областях знания. Невольно приходит мысль: тевтонский философ и вправду каким-то образом оказался свидетелем творения Мира – тем, кому открыты все тайны Божьи.

Тем более, что сам он заявляет с определенностью, что был «на Небесах и в Начале». С той оговоркой, правда, что его присутствие было «духовным, но не телесным». (Здесь Бёме снова созвучен Павлу, который свидетельствовал: «не знаю, в теле или вне тела… был восхищен в Рай и слышал неизреченные слова, каких человеку невозможно пересказать – 2 Кор: 3,4.)

Но что может обеспечить смертному присутствие «на Небесах и в Начале»? Мистик бы отвечал так: Посвящение. Смысл посвящения в настоящую древнюю Традицию в том и состоял, чтобы получить возможность лицезрения сокровенных тайн Божьих. По-видимому, в жизни Якоба Бёме посвящение было.

Поэтому и прозвался он, кстати, философом ТЕВТОНСКИМ, именно. Это название «тевтоны» – тиуны – будет подревнее, надо сказать, германцев даже и самых древних. Русская Северная Традиция знает, что существовал орден рыцарей-мистиков, знаком принадлежности которому была руна Тиу. Ею означалась способность непосредственного чувствования Бога. Вот эти тиуны – теуны, или (зеркальная перестановка) етуны – стали, говоря к слову, основоположниками русского казачества, основанного Святославом Хоробрым.

В устах немецких схоластов определение philosophus teutonicus поимело привкус насмешки (а может – сокрытой зависти), поскольку характеризовало приобретшего мудрость в результате откровения Свыше, а не посредством шаблонного применения Аристотелевых еще мыслительных схем.

ЧИСЛО ПОСВЯЩЕНИЯ

И откровение это получено было Бёме на рубеже веков, ровно, то есть когда ему исполнилось 25 лет, а год это был 1600-й. Цифры обеих чисел, если мы сложим их, дадут СЕМЬ: 2+5 и 1+6+0+0. (В средние века нумерология пользовалась почтением, ибо исходили из принципа: НИЧТО НЕ СЛУЧАЙНО.)

Русская Северная Традиция знает СЕМЬ как число Посвящения (подробнее об этом будет сказано в книге одного из нас «Русская тайна. Обруч перерождений»), да и не только Традиция. Известнейший пример: Откровение Иоанна Богослова говорит о книге тайн Божиих за семью печатями. Причем семь ангелов трубят в трубы по мере того, как снимаются печати.

Среди учеников Бёме существовало предание, что на рубеже веков он встретил некоего «северного ангела» или «северного странника», который и посвятил его. Некоторые русские мистики начала XIX века (круга А.Ф. Лабзина, например) шли даже и еще дальше и полагали самого Бёме одним из ангелов Апокалипсиса. Однако не будем забегать вперед.

НА ЧТО ПОХОЖА ФИЛОСОФИЯ БЁМЕ?

На что может указывать это предание о северном ангеле (страннике)? Можно ли рассматривать его как свидетельство – косвенное, по крайней мере – посвященности Бёме в Северную Традицию? Учитывая особенности философии Бёме можно сказать: да, пожалуй, для этого имеются основания.

Специфику неповторимого любомудрия Бёме прекрасно характеризует Бердяев: «Гнозис Я. Бёме выражается не в понятиях, а в мифах и символах. Бёме визионер. Он живёт в духовном мире, и то, что он там видит, не переводимо на язык мира объективированного. Ему открывается то, что лежит глубже того мира объектов, с которым имеет дело интеллект со своими понятиями. Бёме преодолевает границы греческой мысли, греческий интеллектуализм и интеллектуалистическую онтологию… В видении Бёме раскрывается огненность и динамичность глубины бытия, вернее, глубины большей, чем само бытие. Бёме близок к Гераклиту в греческой мысли, но он есть разрыв с античной философией. Им вносится динамический принцип. Бёме пытается раскрыть тайну генезиса, процесса теогонического, космогонического и антропогонического. Но в германской метафизике видение Беме было настолько рационализировано и изменено, что приобрело уже совсем не христианский характер, чего у самого Бёме не было. Мистика самого Бёме очень христоцентрична».

Практически все, о чем здесь говорит Бердяев, представляет собой параллели с Русской Северной Традицией. Заглядывание «глубже, чем само бытие», мифолого-символический язык, несводимость к односторонне-рационалистическим формулам без потери глубинной сути.

Особенно же интересен «теогонический процесс», да еще и притом, что «мистика Бёме… христоцентрична». О процессе взаимоперерождения богов нами будет написана книга – вторая в серии «Русская тайна». Пока же предоставим слово Дмитрию Мережковскому: «Русские боги – крещеные. Переливаются друг во друга, как радуга, а Солнце за ней – одно. Все они не только крещеные, но и крестители. Каждый говорит: идет за мной Тот, Кому я не достоин развязать ремень обуви Его». Центром богословия славян был Спас Даждьбог, сын Сварога Небесного. Б.А. Рыбаков доказал, что славяне первых веков (а на Руси – вплоть до никонианской реформы) воспринимали Христа как Даждьбога, пришествие воплоти которого испокон предсказывалось их мифами.

Бердяев метко сближает философию Бёме с учением Гераклита. Последний же точно был посвящен в Северную Традицию в городе Голуни и получил посвятительное имя Любомудр. Причем Гераклит-Любомудр был далеко не единственным из прославленных мудрецов эллинских, которые учились у «скифов», то есть у древних руссов (свидетельства сему приводятся в книге одного из нас «Богослов, который сказал о Боге лишь одно слово»[4]4
  М., ИД Альва-Первая, 2009.


[Закрыть]). Только вот потом весьма многое было эллинами утрачено. Бёме же, если он действительно получил непосредственное посвящение в Северную Традицию, в этом смысле конечно «преодолевает границы [поздней] греческой мысли».

ГЛУБИНЫ СОПРИКАСАЮТСЯ

Если бы удалось доказать посвященность Бёме в Традицию, факты его поразительных прозрений в области естествознания получили бы объяснение. Согласно преданию самой Традиции, руссы унаследовали ее от арктов (гипербореев) – древней цивилизации много более высокого уровня, нежели наша нынешняя. В том числе – и в сфере естественных наук. Подробно об этой высочайшей культуре Древних мы говорим в книге «Планетарный миф».[5]5
  М., Ид Альва-Первая, 2008.


[Закрыть] Итак, имеются ли в текстах «Авроры» прямые указания на посвященность Бёме?

Судите сами. Бёме утверждает не только, что Солнце – это звезда. Он делает парадоксальное – с точки зрения современного человека – заявление: предельная глубина, «корень» Солнца одновременно представляет собой… все звезды.

То есть Бёме напрямую цитирует один из трех основных законов Пространства (см. «Планетарный миф» или книгу Кирилла Фатьянова «Предание о Гиперборее»[6]6
  М., Ид Альва-Первая, 2009.


[Закрыть]) из космогонического учения гипербореев. Этот закон гласит: глубины соприкасаются. Средоточие всякого небесного тела есть Точка Альва, через которую сверхпространственно сообщаются миры Космоса. Предельная глубина Солнца есть то же самое, что и предельная глубина Сатурна (о нем у Бёме специальный трактат), Луны или нашей Земли. Глубины миров сходятся в точке Альва.

Таким образом, именно гиперборейская точка Альва есть, говоря словами тевтонского философа, «корень или мать» Вселенной. Ее миры могут быть представлены сверхпространственно как некое древо, все ответвления которого развертываются из одного корня. Миры – плоды Мирового древа (центральный образ северного ведизма) не теряют глубинной связи друг с другом. (Сейчас наука начинает лишь робко мечтать о возможности путешествий в «гиперпространстве».) Кстати, ключевым символом «Авроры» Бёме оказывается Древо, именно.

ДЕВА МАРИЯ КАК ВОПЛОЩЕНИЕ МАКОШИ

Но более поразительны доказательства посвященности Бёме богословского плана.

Он исповедал Бога Всевышнего как Вечный Покой.

А также Бёме учил: Бог создал человека из всего Себя.

И, наконец, третье и наиболее яркое свидетельство. Бёме повторил исповеданное волхвами Традиции более двух тысячелетий назад: Мария суть воплощенье Великой Матери, существовавшей до начала творения. То есть, говоря в терминах Традиции, родившая Христа суть воплощение Макоши.

Что Бёме не устает подчеркивать на протяжении всей «Авроры»? Противопоставление: «яростное качество», «ИССТУПЛЕНИЕ сатаны» и – «кроткое качество», ПОКОЙ Бога. Понятия Покоя и Духа Святого в трактате Бёме почти тождественны. (Ветхозаветный же Яхве, например, постоянно предстает «ревнивым», «гневливым», «яростным» и т. п.)

А что сохранило предание Русской Северной Традиции? В книге «Планетарный миф» мы рассказываем о противостоянии Гипербореи, что представляла собой арктическую полярную империю, и Атлантиды, являвшейся ее мятежной экваториальной колонией. Так вот: если воины экватора возлагали надежды на боевую магию исступленного экстаза, то рыцари полюса предпочитали искусство биться без гнева, черпая неистощимую энергию из кладезя внутреннего покоя.

Нельзя не видеть, что частный (планетарный) случай представляет собой и символ вселенской драмы. Согласно богословию Русской Северной Традиции вселенная суть лишь МАЛАЯ Сварга, то есть обитель временных – противостоящих или же чередующихся – движения и покоя. Тогда как Сварга ВЕЛИКАЯ, находящаяся за пределами Мирового Яйца (вселенной), представляет Вечный Покой. Последняя и есть место пребывания Бога Всевышнего – Сварога Небесного. Мы говорим об этом подробно в книге «Речи Арконова». (Заметим, самое слово «покой» происходит от забытого ныне древнерусского слова «богой», то есть «благой», «божий».)

Русская Северная Традиция рассматривает Малую Сваргу как некое условное исступление из самой же себя Сварги Великой.[7]7
  Подробнее об этом в разделах «Учение гипербореев» и «Учение о Триглаве» книги «Русская тайна. Перерождение» (М., Альва-Первая, 2006).


[Закрыть] Это положение находится в связи с учением Традиции о том, что Бог создал человека «из всего Себя», как это исповедует и «Аврора» Бёме.

Обыкновенно с правильным пониманием подобного богословия возникают серьезные затруднения, приводящие к рождению ересей. Поэтому в официальных общеизвестных системах оно отсутствует (правда, известна максима, поминаемая не раз в работах серьезных мистиков: человек есть Бог, не знающий природы своей; Бог есть человек, осознавший свою истинную природу).

Прямое указание, впрочем, на это гиперборейское учение наличествует в христианстве. Это идея Богочеловека. В иудаизме же, например, Бог и человек резко разделены и категорически противопоставлены. Поэтому раввинов более всего бесили такие речения Человека, как: «Я и Отец – одно» (Ин 10:30). Иудеи усматривали в них «богохульство» (Мр 14:64), за которое «еще более искали убить Его, чем за то, что Он нарушал субботу» (Ин 5:18). В этом смысле в иудаизме, можно сказать, человек удален от Бога через умаление человека.

В протестантизме же – и, опять-таки, с опорой на ветхозаветную традицию – женщина удалена от мужчины через умаление значимости женского начала в духовном плане. Выражение «пуританские нравы» сделалось нарицательным. Считается, что такие нравы способствуют повышению духовности. Но есть факты, свидетельствующие обратное. Примером таковых является личный опыт психолога и философа Карла Густава Юнга. Родившийся в семье протестантского пастора, Юнг чуть было вообще не отвернулся от веры, когда заметил: из исповедания его отца вытеснено какое-либо учение о божественности женского начала – даже в смысле Софии, Премудрости Божий.

Именно поэтому Юнг обратился с такой надеждой к «Авроре» Бёме, в которой можно прочесть: «До создания неба и земли Она была Девой, и к тому же совсем непорочной, без единого изъяна. И эта чистая, благонравная Дева Бога вошла в Марию в своем человеческом воплощении и была ее новым человеком в святом элементе Бога».

Это – прямая параллель с Русской Северной Традицией. Древние руссы испокон поклонялись Великой Матери как, именно, Деве (Весте). Подробнее мы говорим об этом в книге «Богослов, который сказал о Боге лишь одно слово». За многие тысячелетия до рождества Христа наши предки почитали Макошь, родительницу богов – богородицу – как, именно, Деву, потому что имели ведение: боги рождаются не таким образом, как простые смертные. Пророчество, унаследованное от самих арктов, гласило: однажды Макошь воплотится в земную Деву, чтобы родить Даждьбога – сына Сварога Небесного, и он станет Спасом, то есть победителем Смерти.

Итак, богословие Бёме имеет принципиальные различия с богословием Запада вообще. То есть как с католическим, о чем и сам Бёме говорит недвусмысленно, так и – в еще большей степени – с протестантским. (Носителей последнего Бёме поначалу хвалил. Но лишь за их политику, а не за философию: «Реформация очистила немецкие храмы от сребролюбия пап». Но позже, когда протестанты укрепились во власти и стали все громче проповедовать, что материальное богатство человека есть показатель того, насколько его любит Бог, Бёме изменил точку зрения: «Реформация сама нуждается в реформации».)

Сходство же богословие «Авроры» обнаруживает с неискаженным (то есть – дониконианским) православным христианским и православным же (Правь славили) ведическим богословием. Причем это сходство обнаруживается не на внешнем (чего совершенно нет), а на очень глубоком смысловом уровне. То есть это сходство ветвей, питаемых от одного корня. И в данном случае такой «корень или же мать» может представлять лишь Северная Традиция.

По-видимому, «северный ангел» (странник) существовал реально. История не сохранила имя учителя, посвятившего Бёме. Но прибыл он, можно предполагать, скорее всего с Руси. Потому что именно на Русь Бёме завещал отправиться своим ученикам, чтобы там исповедать его учение. (Подобно этому первозванный ученик Спаса был послан в земли «Великой Скифии». Туда, то есть, откуда приходили поклониться Младенцу и Деве-Матери трое царей-волхвов. Подробнее в книге «Евангелие от русских волхвов».)

По поводу сохранности своего наследия на родине у Бёме возникали серьезные сомнения. Ведь протестанты его времен, разрешив читать Библию, похоже, одновременно были склонны запретить чтение каких-либо иных книг. В 1624 году создатель «Авроры» был приглашен (или, может быть, лучше было бы сказать «выманен»?) в Дрезден, где вроде бы сохранялись еще остатки былой духовной свободы. И почему-то в этом же самом году заболел некой непонятной болезнью и скоропостижно скончался.

По крайней мере, один из учеников Бёме, именем Квирин, выполнил завет своего учителя, то есть отправился проповедовать на Русь. И проповеди его были встречены русскими людьми с великим сочувствием.

Еще бы! В это время у нас набирала обороты никонианская реформа. Фактически – доморощенная версия западной Реформации (хотя и менее регрессивная в духовном смысле и на порядок менее кровавая). Всех заставляли веровать не по исконно-русским канонам и велению сердца, но по стандарту «исправленных» «жидовином Арсением»[8]8
  Инок Епифаний писал в книге «Христианопасный щит веры» (1667): «Никон… посадил ко книжной справе друга своего, жидовина Арсения, отрекшегося от Христа троекратно, что сам он исповедал в монастыре Соловецком».


[Закрыть] церковнослужебных книг.

На мрачном историческом фоне проповеди Квирина воспринимались глотком свежего воздуха. Что интересно, в них видели не какое-то новое учение, а «древлее благочестие», то есть они ощущались как исповедание одного из толков гонимого старообрядчества. Свидетельство сему: в заглавии русского перевода Бёме XVII века написано: «иже во святых отца нашего Иакова Бёмина». Века XVIII и XIX, как было сказано выше, лишь прибавили тевтонскому философу славы в кругах серьезных российских мистиков. И это знаковый факт: ветвь идеально прививается только к своим корням.

А какова была судьба Квирина, ученика Бёме? В словаре Брокгауза и Ефрона читаем: «Квирин… сожжен по проискам лютеранского духовенства». Произошло это всего через семь лет после такой же казни праведного протопопа Аввакума. По-видимому, эмиссары Запада посчитали деятельность Квирина опасной для насаждения на Руси инспирированной ими реформы.

03.03.2010