Текст книги "Зло изначальное"

– Наверняка молодёжь какая-нибудь дело провернула, – покачал головой Фарц. – Совсем страх потеряли, беспредельщики! Намокрушничали без нужды, внимание органов привлекают – сейчас опять всех подряд шерстить начнут! Жиган раньше по своей теме с картинами мастеров иногда имел дело со старым нумизматом, так его уже в кутузку утащили, двое суток не прошло!

– Как старик не боялся поперхнуться краденным? – подивился Гембель.

– Соблазнительно за четверть реальной цены приобрести то, что не продаётся, – пожал плечами Фарц, – а лет через сто или двести наследники смогли бы и вовсе легализовать владение картинами.

– Народ дурной пошёл, – вернул всех в основное русло разговора Крест, – головой думать и чисто работать вконец разучились, уважения к старым ворам никакого. Таким макаром скоро и к нам в дома лазать начнут! Залётные гастролёры могли впопыхах напортачить?

– Нет, мой знакомый штымп из райотдела считает – местные отличились. Готовились, следили и вынесли что-то одно очень ценное, сто пудов под заказ! Опять же деревянный макинтош наследнику не случайно надели – говорит, явно так заранее спланировали.

– Надо найти и наказать отморозков, чтоб другим неповадно было, – раздавив окурок, поставил точку в обсуждении Крест. – Таких, пока не замочишь, ничего не поймут!

– Я разберусь, – кивнул Гембель.

***

Для офицера полиции установить фамилию однокашника Хейфеца со столь уникальным именем, как Юлий, являлось делом техники – стоило только позвонить в деканат ВУЗа.

– Меня интересует одногруппник Симона Хейфеца по имени Юлий. Да, как императора… Вы сказали Вронский?

– Быстро вы! – уважительно прокомментировал Николаев.

– Просто я выручил в своё время кое-кого. Мы ведь на земле, с людьми работаем, а иначе бы сейчас процесс поисков растянулся бы, один бог знает на сколько.

Однако дальше с потенциальным свидетелем возникли трудности: его телефон оказался отключен и, как подсказали в офисе сотового оператора, уже почти три месяца отсутствовала всякая активность по счёту – ни звонков, ни смс, ни пополнения баланса.

– Я могу чем-то помочь? – спросил Сергей майора. – Надоедает просто так хвостиком болтаться.

– Хорошо. Вот тебе первое задание: постарайся узнать, где наш потенциальный свидетель работал, если работал, имелся ли у него свой бизнес или доля в нём, другие существенные источники дохода. Справишься?

– Да.

– С чего начнёшь?

– С налоговой.

– Действуй. Потом объединим результаты.

При попытке пробить прописку обнаружилось, что Юлий Вронский выписался в никуда из принадлежавшей ему квартиры, а при проверке адреса на месте, что он продал свою недвижимость. Звонок в ГИБДД тоже ничем не помог – два автомобиля, принадлежавших ему ранее, обрели новых хозяев. Когда выяснилось, что Вронский одновременно с жильём продал конкурентам свой бизнес, сей факт уже не удивлял, а выглядел предсказуемым звеном одной цепи. У оперативников начало складываться впечатление, что друг убитого или попал в неприятности, или побежал от них заранее.

Тем не менее, работа с базами данных дала результат – не зря в различных инстанциях фиксируют всё и обо всех. Отслеживая родственные связи, Первозванцев выяснил, что родители Юлия Вронского живы и продали всё свое имущество в тот же период. Это не смутило Андрея, и он продолжил копать дальше. У отца Юлия имелся родной брат и, судя информации из налоговой, он прекрасно жил на ренту от нескольких квартир. Его телефон откликнулся официальным голосом сервисной службы мобильного оператора, но, к сожалению, на испанском языке. Из всей произнесённой тарабарщины на едва знакомом языке, майор уловил только, что ему приносят извинения, но связать с абонентом не смогут. Как говорится, можно порадоваться за человека, что он может себе такое позволить. Поиски напоминали детскую игру, когда тебе говорят «теплее», чтобы задать направление. Оперативник даже почувствовал определённый азарт и, наконец, его усилия были вознаграждены. Светлана, двоюродная сестра Юлия Вронского сняла трубку.

– Слушаю.

– Светлана? Добрый день, майор Первозванцев, оперуполномоченный по особо важным делам. Не подскажите, как мне переговорить с Юлием?

– Ой! Что-то случилось?

– Не пугайтесь, пока ничего. Мне нужно найти вашего двоюродного брата, Юлия, чтобы просто уточнить кое-какие детали.

– А откуда мне знать, что вы действительно из полиции?

– Мы можем встретиться в кабинете на Петровке тридцать восемь или я подъеду к вам, посмотрите моё удостоверение, – мягко произнёс Андрей, чувствуя испуг собеседницы.

На некоторое время в трубке воцарилась тишина, но затем Светлана, пусть и слегка дрожащим голосом, всё же ответила.

– Не знаю, чем вам помочь. Брат уехал жить во Францию. Насовсем.

– Его родители тоже?

– Забрал с собой. Не мог же он их тут без присмотра оставить!

– Вы часом не в курсе – отчего Юлий сбежал из России?

– Да с чего вы взяли? У него второе гражданство французское, вот и уехал. Рыба ищет, где глубже, а человек, где лучше. Он и мне предлагал, но я прикипела к Москве.

– Хорошо, если так. Вы поймите, я ищу Юлия не для того, чтобы обвинить в чём-то или причинить вред. Боюсь, ему угрожает серьёзная опасность.

– В смысле?

– Вы знаете друга брата, Симона Хейфеца?

– Да.

– Его жестоко убили.

– О Господи! – судя по сменившейся интонации, искренне ужаснулась женщина – она явно не ожидала таких слов.

– Подозреваю, что Юлий знает почему. Я чувствую, там есть какая-то предыстория, плюс ряд косвенных фактов говорят об этом.

Оперативник, можно сказать, шёл наугад, отчасти действительно полагаясь на чутьё. Начало общения подсказало ему, что Светлана пытается что-то неумело скрыть, и теперь он пытался не оттолкнуть её, а сыграть на стремлении защитить брата.

– Юлий ни в чём не виноват. Мне он никогда не стал бы врать, мы общались как родные. Ну, вы поняли.

– Да, не как обычные двоюродные брат и сестра.

– Да. Наверняка это убийство… из-за проклятых монет!

– Мы отрабатываем версию похищения, но по описи – коллекция полностью на месте.

– Нет, нет, вы не поняли! Они в неё не входят. Вся коллекция ничто по сравнению с ними! Это семейная реликвия рода Хейфец – очень древние серебряные монеты.

– Вы не могли бы пояснить?

– Послушайте, я знаю очень мало и не хочу быть испорченным телефоном, но постараюсь связаться с братом и, может быть, он с вами поговорит напрямую.

– Хорошо, очень на это надеюсь. Но должен предупредить, что если он откажется от общения со мной, то мне придётся вызывать на допросы вас, Светлана. И скорее всего – неоднократно.

– У нас наклёвывается мотив? – спросил внимательно прислушивавшийся к разговору лейтенант.

– Очень на то похоже! Какие-то особо ценные монеты, не включённые в опись.

Первозванцев похрустел суставами, разминая пальцы, и не теряя времени даром, принялся шерстить контакты со странички своей бывшей жены во ВКонтакте. У Первозванцева имелся аккаунт, для общения с друзьями, обитавшими в этой социальной сети, но в силу специфики его занятий – не такой, как у обычных, открытых людей. В нём отсутствовала личная информация, не было ни одной фотографии с его участием, имя заменял псевдоним, а вместо аватарки – рисунок, изображающий пилота боевого самолёта в шлеме. Естественно, оперуполномоченного по особо важным делам вынудили «шифроваться» совсем другие мотивы, чем те, что двигают рядовыми гражданами. Ведь контингент, с которым приходится общаться по работе, может выбрать для давления на полицейского самые неприятные и даже опасные для жизни людей из его окружения методы. Так что стандартным поиском найти Андрея в сети было невозможно, но все кто нужно – общались с ним без проблем. Сегодня аккаунт пригодился по работе.

Благодаря отменной визуальной памяти на лица оперативник довольно быстро нашёл среди друзей, отмеченных на фотографиях, того самого парня по прозвищу «Толстый», занимающегося монтажом сигнализации, телекоммуникационных и прочих систем. Вместо имени он использовал никнэйм «Весёлый монах», но зато облегчил работу в другом аспекте.

– Конспираторы, блин! – усмехнулся Первозванцев. – Даже номер телефона прямо на страничке – супер!

– Вы про кого? – поинтересовался Николаев.

– Про нашего гения коммуникаций. Господи, насколько бы наша работа была сложней без олухов!

Не прошло и получаса, как на телефоне Первозванцева высветился входящий звонок от сестры Вронского.

– Я поговорила с Юлием, и он согласился с вами пообщаться, но у него есть условия.

– Какие?

– Брат не приедет в Россию. Он готов ответить на все формальные вопросы, которые могли возникнуть к нему у следствия, по телефону.

– Да, конечно. Успокойте его – ваш брат интересен мне исключительно как человек, способный дать зацепку, и не является подозреваемым в организации преступления.

– Хорошо. Запишите номер парижского телефона Юлия.

– Я запомню.

***

Гайсалова в туристическом магазине поочередно рассматривала товары – топорик, складную ножовку и ручную цепную пилу, но затем наткнулась на небольшой пакетик, в котором виднелись два кольца и тросик.

– Тросовая пила сколько стоит? – спросила она у продавца, прочитав название на упаковке.

– Сто пятьдесят.

– Я возьму.

Пока девушка расплачивалась, зазвонил телефон, и ей пришлось разговаривать, зажав трубку между плечом и ухом.

– Серёга, привет! Да, звонила, – услышал кассир. – Хочу себе и друзьям приятное сделать, а то ты, говорят, завтра в командировку уезжаешь… На Петровке 38 будете снимать? Так я всего в десяти минутах пешком от Страстного бульвара! Давай пересечёмся в каком-нибудь кафе часа в четыре? Договорились.

***

Первозванцев вроде бы уже зарёкся не звонить своей бывшей и не задавать вопросы по делу об убийстве, но всё же не сдержался и, выйдя в коридор, набрал её номер.

– Привет. Хорошо, что ответила, есть срочный разговор. Нет, для тебя же лучше его не откладывать. В полпятого на Страстном бульваре? Устроит. Ещё раз, как называется?

Когда Первозванцев энергично вошёл в кабинет, Николаев проводил его взглядом.

– Судя по вашему виду, звонок оказался не пустым.

– Это побочный разговор, – майор посмотрел на наручные часы. – Так, со свидетелем я сейчас обстоятельно и без спешки побеседовать не успею, ну, может оно и к лучшему – пусть клиент слегка промаринуется в собственном соку!

– Вы снова уходите?

– Я ведь и другие дела параллельно веду, надо кое с кем встретиться. Ты ел сегодня?

– Нет.

– Это неправильно! Война войной, а обед должен быть по расписанию. Сходи пока в столовую Управления, через час встречаемся здесь. Вот ключ – подождёшь в кабинете, если задержусь.

Организатор ограбления Хейфеца, некто Белковский, прорабатывал в голове не только действия для достижения основной цели, но и контрмеры на тот случай, если действия правоохранительных органов станут слишком успешными. Для этого он с самого начала организовал слежку за местом преступления: всех полицейских и непонятных людей в гражданском фотографировали, за некоторыми, руководствуясь соображениями целесообразности, главарь шайки отправлял «хвост».

На пятки своим подопечным соглядатаи старались не наступать, чтобы не мозолить глаза – держались на дороге через несколько машин или десять-двадцать метров на тротуаре, в зависимости от плотности потока. Если по какой-либо причине слежка теряла объект, то, не мудрствуя лукаво, его дожидались на Петровке тридцать восемь. Так произошло и с Андреем, который после предупреждения Николаева, периодически выполнял манёвры, позволяющие избавиться от потенциального хвоста. Делал он это автоматически, не дожидаясь – подтвердится ли факт повышенного интереса к его персоне или нет. Сам того не подозревая, по пути из больницы майор оторвался от ненужных попутчиков на третьем транспортном кольце и снова попал в поле зрения другого агента уже только на входе в колыбель московского угрозыска.

Поэтому, когда оперативник вышел на улицу, чтобы встретиться с Гайсаловой, за ним по тропинке сквера на Страстном бульваре отправился заурядный на вид молодой человек. Длинные растрёпанные волосы, куртка «косуха» нараспашку и банка энергетического напитка в руке, делали его практически невидимым для большинства жителей мегаполиса. Выбранный Андреем маршрут ещё более упрощал парню работу – через недавно распустившиеся зелёные насаждения ему было удобно вести наблюдение, оставаясь при этом незаметным даже для намётанного взгляда полицейского. Однако, ни одна из сторон не подозревала, участниками каких событий им предстоит стать, и к чему всё это приведёт.

***

Гайсалова сидела за столиком кафе и пила коктейль, когда к ней подсел на диван тележурналист Сергей Редниц. Он молча протянул девушке коробочку в каких продают смартфоны.

– Экий ты придумщик! – восхитилась Гайсалова. – Каждый раз что-то новое.

– Стараюсь не повторяться. Хоть полиция и старается не связываться с журналистами, но маскировка не помешает. Там тридцать доз, как обычно.

Гайсалова убрала коробочку в дамскую сумочку, достала сложенные купюры и с улыбкой отдала тележурналисту.

– Удачно съездить заграницу!

– Спасибо. Ладно, мне пора, а то я хоть на метро и опередил съёмочную группу на студийном автобусе, но вряд ли намного.

Редниц был тем самым другом полуподвальной юности Елены, который в бытность её женой полицейского снабжал Гайсалову амфетамином. Сначала Редниц просто употреблял «фен» с ней на пару, а вскоре стал тем, кто пользовал её под кайфом.

Работал он журналистом в городской телекомпании, специализируясь на социальных репортажах и расследованиях, что позволяло ему не только покупать наркотики для собственного пользования, но и даже делать на них свой маленький гешефт через распространение в богемной среде, не опасаясь органов правопорядка. Последние сторонились столичных тележурналистов, почитая их за подобие скунсов: вреда немного, пользы ещё меньше, зато коллективной вони, если кого-либо из этой братии ухватить за жабры, не оберёшься.

Разумеется, это не относилось к Первозванцеву. В своё время, журналиста от расправы спасло только то, что детали майор узнал уже после развода. Андрею и раньше разные люди всячески намекали на неверность жены, но как любящий муж он неизменно отвечал одно: «Назовите имя и я проверю, а иначе избавьте меня от домыслов». В каком-то смысле, выработке такого иммунитета способствовало странное во многих жизненных аспектах поведение Елены, плюс её красота, только подливавшая масла в суждения окружающих, привыкших грести всех под одну гребёнку. Первозванцев знал об этих нюансах и, доверяя жене, не реагировал, а имя ему до развода так и не назвали – боялись, что прибьёт обоих дуплетом.

Не сказать, чтобы получив свидетельство о расторжении брака, Андрей легко перенёс информацию об измене, подтвердившуюся из нескольких источников. Да чего там – даже сама Гайсалова в личной беседе запираться не стала. Он не забыл и не простил, просто попытался жить дальше. И вот теперь майор раньше времени направлялся на встречу с бывшей, а журналист, выйдя из кафе, кратчайшим путём устремился к зданию ГУВД Москвы. Там он должен был перед телекамерой с пафосом вещать о криминальной ситуации, стоя на фоне знаменитого фасада Петровки тридцать восемь. Пороховая бочка и огонь шли друг другу навстречу.

Оперативник с журналистом столкнулись на повороте тропинки, где росли кусты. На произошедшее затем, несомненно, повлияла внезапность появления обоих: одно дело увидеть человека на расстоянии, и совсем другое повернуть за угол и очутиться с ним нос к носу. Редниц хоть и видел майора вживую лишь пару раз мельком, сразу узнал его. Глаза любителя развлечений округлились от страха – знал, в чьи тапки нагадил, и чем это для него чревато.

– Сергей Редниц, известный в узком кругу под прозвищем Глюк, – произнёс Первозванцев, сверля противника взглядом. – Как бизнес?

Возможно, если бы журналист не бросился в сторону, а попытался спокойно пройти мимо, опустив голову, Андрей в свою очередь сдержался бы. Не факт, конечно, но вполне может быть. Однако получилось то, что получилось. Первая реакция убегающего негодяя спровоцировала инстинкт хищника. Ярость мгновенно захлестнула Первозванцева, и он на автомате пресёк побег, пробив носком ботинка ненавистному врагу по коленке. Журналист упал, и оперативник обрушил на его голову град ударов, остановившись, лишь когда тот сдавленно вскрикнул и перестал защищаться.

Остекленевший взгляд Редница, направленный в одну точку, остудил Первозванцева и заставил проверить пульс у журналиста.

– У, мать! Вынес тебя чёрт на меня! – выругался полицейский, поняв, что произошло худшее. Он огляделся – вроде бы никого, и поспешил покинуть место роковой встречи, не озираясь более по сторонам.

Сначала соглядатай не осознал суть произошедшего, но когда оперативник удалился на достаточное расстояние, то рискнул приблизиться к лежавшему неподвижно журналисту. Ему не потребовалось много времени, чтобы понять, что тот мёртв.

Парня в «косухе» не посвящали в мало-мальски значимые подробности происходящего, и он понятия не имел об отведённой Редницу роли, однако знал, что этот парень из их команды. Отбросив от волнения в сторону недопитую банку энергетика, «хвост» сразу набрал номер шефа.

– Да, – наконец раздалось в трубке.

– «Намоченный» только что завалил Серёгу! – выпалил наблюдатель.

– Кого?

– Журналиста!

– Что?! Ты ничего не перепутал?

– Нет. Сердце не бьётся, глаза открыты, но зрачки не реагируют.

– Как и где он это сделал?

– Руками. Забил насмерть в сквере на Страстном бульваре.

– А ты просто смотрел?!

– Всё быстро произошло, я не успел вмешаться. Что мне теперь делать?

– Он тебя не засёк?

– Нет.

– Тогда продолжай слежку.

Соглядатай поспешил за прилично удалившимся оперативником, так и не заметив, что за ним тоже наблюдали. Стоило ему выйти на тротуар, идущий вдоль дороги, как рядом остановилась машина, из неё выскочили двое крепких мужчин и один из них ударил парня по шее короткой дубинкой. После этого бесчувственное тело затащили в салон, и автомобиль, сорвавшись с места, быстро растворился в потоке.

***

Когда Первозванцев подошёл к столику Гайсаловой из-за её спины и присел напротив, девушка заметно вздрогнула.

– Ой, напугал!

– С чего вдруг? – поинтересовался майор, пристально глядя ей в глаза.

– Не ожидала, что ты на двадцать минут раньше придёшь. Думала, ещё есть время посидеть спокойно.

– Дел много, тороплюсь. Повезло, что ты тоже до срока приехала.

– Ты какой-то взъерошенный. Что случилось-то?

Первозванцев подался вперёд всем телом, опёрся локтями на столешницу и приблизил своё лицо к лицу бывшей жены.

– То есть ты не знаешь?

Гайсалова пару раз моргнула.

– О чём я не знаю?

– Тебе всегда нравился мой нож с розочками на рукоятке, и когда ты ушла – он исчез.

– Пфф! – Гайсалова на секунду закрыла глаза, и картинно откинулась назад на спинку дивана. Снова посмотрев на Первозванцева, она поджала губы и отрицательно покачала головой.

– До чего же ты мелочный! Не мужик, а так…

– Я бы и не вспомнил про него, если бы им человека не убили, – терпеливо объяснил Андрей.

– Да ладно!

– По-твоему я ради хохмы сюда пришёл?

Гайсалова обняла себя за локти, глядя вниз, словно в задумчивости.

– Может просто похожий?

– Нож тот самый. Я жду объяснений.

Некоторое время девушка сидела молча, и Первозванцеву даже пришлось кашлянуть, чтобы поторопить её.

– Я действительно взяла его тогда, – сказала бывшая жена, – но он недолго у меня находился. Исчез из сумочки после одной вечеринки. Я даже не знала – сама потеряла или украли.

– Кто там ещё присутствовал?

– Куча незнакомых мне людей. Там человек пятьдесят было, напились все изрядно. Я тоже.

После этих слов Первозванцев опустил голову, и провёл по лицу рукой, прежде чем снова поднять взгляд на Гайсалову.

– Лена, если я узнаю, что ты мне наврала, и имеешь прямое отношение к этому делу, – сказал он, – на куски порву.

Не говоря более ни слова, Первозванцев встал и вышел.

Глава 4. Древние артефакты

Поздний вечер. Два киллера с беспокойством ждут «клиента» у подъезда.

– Что-то он сегодня припозднился.

– И не говори, сам волнуюсь – времена то какие!

Анекдот из лихих 90-х

– – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – —

Не на шутку встревоженный Белковский крепко задумался. До сих пор всё шло в соответствии с его стратегическим замыслом, но первый же сбой оказался весьма болезненным. Дело в том, что Редницу была уготована чрезвычайно важная роль в истории с проклятыми монетами – именно ему вскоре предстояло вывезти большую их часть за границу. Прикрытием для операции являлась удачно подвернувшаяся поездка в Германию на фестиваль документальных фильмов среди муниципальных телекомпаний.

Поскольку во время мероприятия предполагалось снять серию репортажей и интервью, то в командировку отправлялась целая команда с оборудованием и на специальном автотранспорте, представлявшем собой мобильную студию. В отличие от авиаперелётов, где таможенники придирчиво осматривают пассажиров и ручную кладь, пронизывая их лучами рентгеновских сканеров, вывезти небольшую партию монет через сухопутную границу, спрятав в аппаратуре, труда не составило бы.

Как правило, пограничники в таких случаях полагаются на оперативную информацию, собственное чутьё и спецсредства, но монеты не наркотики и не взрывчатка – никакая собака их не учует, а трясти машину известной московской телекомпании, разбирая её на винтики в поисках тайника, без веских причин никто не станет. Теперь же предстояла проработка нового способа контрабанды и не факт, что он будет столь же надёжен. С ходу что-то толковое придумать не удавалось.

– Я пришла! – раздался из прихожей голос Гайсаловой.

Белковский в задумчивости ничего не ответил, лишь опёрся на комод.

– Ты чего такой мрачный? Что-нибудь случилось? – спросила девушка, появившаяся в дверном проёме.

– Твой бывший муженёк замочил твоего бывшего хахаля, то бишь нашего курьера.

– Хреново, – констатировала Елена, подняв от удивления брови.

– Дьявол! Да не то слово!

– Эх, а я думала, будем скоро пить шампанское где-нибудь в Европе. Ты уверен, что информация достоверная? Кто сказал?

– Я пустил слежку за всеми участниками расследования.

– Почему мне не сказал?

– Тебе-то зачем? – сверкнул глазами Белковский. – Ты моя подруга, но с делами я сам управлюсь.

– Меня, если ты не забыл, с некоторых пор они тоже очень касаются, – сварливо возразила Елена.

– Ладно, – согласился главарь. – К младшему Хейфецу не так давно приходил генерал полиции. Ему было известно, что с наследством не всё чисто, и соответственно хотел получить свою долю от коллекции.

– Генерал знал про сребреники?

– Раньше нет, но он в любом случае не захотел бы оставаться с пустыми руками. Вот я и принял меры, чтобы знать, как у следствия продвигаются дела.

– Ясно. Однако тяжеловато нам будет без Серёги!

– На организацию любого нового вариант потребуется время, а я не могу взять в толк, как этот опер так быстро пронюхал про наши планы? Кто знает, насколько глубоко он осведомлён?

– Может быть просто совпадение? – пожала плечами девушка, беря из коробки, отделанной внутри чёрным бархатом, серебряный кругляш и подкидывая его в воздух. – Месть за старое? У него на Серёгу был зуб конкретный.

– Я не верю в подобные совпадения!

– Дело твоё, только не становись неврастеничным параноиком, – флегматично сказала Гайсалова, искусно жонглируя одной левой рукой уже тремя монетами. – Кстати, мой бывший встречался со мной сегодня, спрашивал про нож. Вроде бы поверил, что я не при чём, но грозил порвать, как тузик грелку, если соврала.

Белковский ответил не сразу.

Он убил нашего курьера, а теперь вокруг тебя будет кругами ходить… Добром это точно не кончится. Надо срочно от него избавиться!

– Я только «за»! – пожала плечами девушка.

Белковский некоторое время заворожено наблюдал за её движениями, прежде чем до него дошло, что именно она делает.

– Тебе кто разрешил к ним прикасаться?!

– А что такого? Я же их не съем, – притворно рассмеявшись, ответила Гайсалова.

– Знаешь, когда военноначальнику Сунь-Цзы понадобилось добиться идеального исполнения своих приказов, он приказал отрубить головы двум любимым наложницам императора.

– И это сошло ему с рук?

– Вполне. И главное, он добился своего – все придворные стали как шёлковые!

Елена покорно положила монеты, чего нельзя было сказать о ее взгляде, в котором промелькнула злость, и направилась к выходу.

– Ты пилу купила? – вдогонку спросил главарь.

– Да, – не оборачиваясь, ответила Гайсалова.

***

Андрей не хотел, чтобы его имя как-то увязывали с трупом тележурналиста, даже на уровне догадок. Вернувшись в Управление, Первозванцев первым делом зашёл в уборную умыться.

Бывшая жена не могла верно истолковать его состояние, но с коллегами надо быть вдвойне аккуратным.

«Сдался он тебе, дураку! – укорил сам себя майор, плеская водой в лицо. – Не первый раз со своей вспыльчивостью попадаешь!»

Неторопливо вытершись платком, он посмотрел на себя в зеркало и поправил одежду.

«Пусть я не оставил улик, в чём, кстати, нет стопроцентной уверенности, нужно собрать волю в кулак и сосредоточиться на работе».

Войдя в кабинет Первозванцев, подмигнул Николаеву.

– Поел?

– Так точно. А вы? Без обеда?

– Ничего страшного, когда дел много – голод не особо докучает. Поэтому продолжаем – думаю, пора звонить другу убитого.

Трубку в Париже сняли довольно быстро.

– Юлий?

– Да.

– Майор Первозванцев, уголовный розыск. Мне ваш телефон передала сестра Светлана.

– Да, она предупредила. Я готов ответить на обязательные вопросы, чтобы вам не пришлось её допрашивать. Это своего рода сделка, понимаете?

– Хм… что ж, если вы будете откровенны, то у меня не возникнет причин таскать её на допросы. Собственно, в связи с убийством вашего друга меня в первую очередь интересует, что хранилось в сейфе на квартире его отца.

– Я не поручусь, что там могло храниться на момент ограбления, но раньше там лежали несколько десятков монет времён Иисуса Христа, вывезенных когда-то из Иерусалима, и некоторая сумма наличными в долларах.

– Сколько примерно?

– Сто пятьдесят, может быть двести тысяч.

– Не сказать, чтобы огромные деньги для Москвы, но уже кое-что. А что за монеты? Ваша сестра намекала на их уникальность.

– Да, они действительно раритетные и в отличном состоянии. Не знаю, какова их точная стоимость, но совершенно точно эта величина измеряется многими миллионами.

– Уже горячее. Вы случаем не в курсе, какие именно монеты мне нужно искать?

– Сребреники.

– Я так понимаю, раз мы говорим о земле обетованной, то речь идёт о каких-то древних шекелях?

– Нет, в те времена имели хождение различные серебряные монеты: это и римские денарии, и драхмы, и тирские статеры. В данном случае речь идёт об афинских тетрадрахмах. На одной стороне таких монет изображена сова, а на другой голова женщины.

– Замечательно. Знаете, американские полицейские в своё время придумали поговорку – если знаешь, что искать, то обязательно найдёшь. Возможно, вы также в курсе каково точное количество этих монет?

– Да… их тридцать.

– Тридцать сребреников. Звучит, прямо скажем, как фраза из Библии. Стоп! Вы часом не хотите сказать…

– Я не собираюсь ничего утверждать, мне не две тысячи лет и я не эксперт в этой области, но мой покойный друг верил, что монеты те самые.

– Это многое объясняет. В частности – его смерть. Честно говоря, я сомневаюсь, что в сейфе лежали исторические артефакты, известные всем христианам, а не просто древние монеты, но иной раз и заблуждений достаточно, чтобы погибли люди.

– С вами не поспоришь, большинство самых кровавых войн произошли из-за ложных теорий.

– Юлий, я склонен думать, что вы не плохой человек, но ответьте мне на один вопрос, чтобы я окончательно поверил в вашу честность – почему вы так судорожно, словно в большом страхе, побежали из страны?

– Что ж, вероятно я скажу себе во вред, и моё признание окончательно закроет всякую возможность посетить Россию, но постараюсь быть предельно откровенным. Причин моей эмиграции во Францию две. Во-первых, меня подтолкнуло к этому признание Симона, что смерть его отца вовсе не случайна. Я сначала подумал – он просто спьяну винит себя, принялся утешать, но нет… Симон поправил меня, сказав, что речь идёт о гнусном убийстве, которое он задумал и осуществил своими руками. Из-за наследства.

– Домработница показала, что ваш друг сильно пил после смерти отца, и я на всякий случай посмотрел документы. Причиной смерти патологоанатом назвал сердечную недостаточность, если мне не изменяет память.

– Симон что-то подсыпал в питьё старику. Название он не озвучивал, но эта дрянь быстро распадается в организме, и её почти невозможно обнаружить. Так он сказал. Если, как говорится, без протокола, то поймите – я осуждал и презирал поступок друга, но и выдать не смог! С одной стороны боязнь, что всё вскроется, и мне придётся отвечать за сокрытие преступления перед законом, а с другой – нежелание находиться рядом с этой грязью, и побудили меня уехать.

– А как на ваш взгляд спустя время могло всплыть совершённое?

– Да как угодно! Моральное состояние Симона, чем дальше, тем всё более ухудшалось. Он мог просто разболтать посторонним, находясь «под мухой», а мог пойти сдаться в полицию – такие мысли на пике депрессии его тоже посещали.

– Понятно, а что послужило второй причиной вашего отъезда?

– Искушение. Мерзкий соблазн, что я могу легко завладеть богатством доставшимся Симону. Примерно тем же способом. Ну, вы понимаете.

– Да.

– Вот и пришлось бежать подальше, чтоб не опаскудиться. Как в старинной русской пословице: «с глаз долой – из сердца вон!» Конечно, после этих слов я стану одним из главных подозреваемых, но раз уж обещал вам ответить…

– Не бойтесь. Это одно из основных правил – подозревать всех, а особенно владевших информацией и имевших мотив, но вам повезло: ниточки следствия потянулись совсем в другую сторону. Что же касается старика Хейфеца, то я представлю дело так, что Симон рассказал вам историю своего преступления по телефону незадолго до смерти, а во время моего звонка вы добровольно сообщили информацию об убийстве, ещё ничего не зная о гибели товарища.

– Искреннее вам спасибо! Вас как по имени?

– Андрей.

– Хорошее, старинное имя. Андрей, я рассказал вам всё, что должен был сообщить офицеру полиции для ведения расследования, но если вы найдёте возможность приехать в Париж хотя бы одним днём, скажем – на уикэнд, то я в качестве благодарности поделюсь с вами ещё кое-какой информацией. Мне кажется вы тот человек, которому её можно доверить. Извините, что сам не приеду – не могу оставить родителей одних. Кстати, обещаю ваши расходы на дорогу и проживание разделить пополам!