Текст книги "Хроники Времени. Путь Прометея"

Глава 4

Никогда не знаешь, где найдешь и где потеряешь. Но если потерял, то искать нужно именно там, где оно лежит. И если не знаешь место, ищи не пропажу – ищи место. А пропажа будет где-то рядом.

Она вернулась так, словно никуда и не уходила. В пещере все оставалось нетронутым. Матушка на этот счет всегда говорила:

– Не бойся оставлять что-то без присмотра. Если это твое, оно твоим и останется. А если оно кому-то нужно больше, чем тебе, – так тому и быть.

Но девочка не соглашалась:

– А если это вор, и он украл, чтобы продать? Разве это хорошо?!

– Ну, раз ему это нужно. Взять чужое не такая сложная задача. Но когда берешь чужое – берешь и многое другое, что лежит вместе с вещью. Например, вот на эту вещь, – она взяла носки, – я переведу сухоту ног. А на эту – ломоту. В компоте у меня будет понос. И так далее – по списку тех забот, которые сейчас есть у меня.

– Но тогда получается, что мы намеренно вредим людям?

– Дай мне твою тетрадку.

Стефания записывала многое за Матушкой – для памяти. Она передала ей тетрадку.

– Что я сделала?

– Попросила.

– Верно. Если у меня попросят – я дам и сниму проклятье с вещи. Ну, а если возьмут без спроса – пусть пеняют на себя.

– Получается, если взяли твое и при этом остались целы…

– То либо ты плохая ведьма и тебе стоить лучше тренироваться, либо их НУЖДА сильнее твоих чар – и тогда все в полном порядке.

Не все поняла тогда девушка, но вернувшись в пещеру и увидев, что ничего-ничего не пропало, она опять вспомнила слова своей наставницы.

«Что теперь делать, как быть? – подумала она, машинально перебирая травы и переставляя баночки с заготовками. – Ждать здесь, как сказала Хранительница? А как быть с пленником – продолжать ему помогать или нет? Лучше ему не становится, это факт. Но бросить его без помощи я тоже не могу!»

Стефания выглянула из пещеры. Солнце поднималось к зениту, а значит, орел уже сделал свое черное дело – нужно проверить, как там пленник. Но вдруг она услышала странное бубнящее подвывание, исходящее откуда-то неподалеку.

Стефания пошла на вой, и вот уже через несколько сотен метров, ниже по тропинке, она увидела небольшого гнома – грязного, растрепанного. Он стоял, опершись на скалу, и тихо подвывал.

– Ты кто? – спросила девушка, сохраняя между собой и гномом значительное расстояние для маневра.

Гном замер и прекратил выть. Невидящими глазами он осмотрелся вокруг и повернулся приблизительно туда, где стояла Стефания.

– Стой! Я злой и опасный гном, – сказал он и слегка присел, выставив перед собой кулаки.

– Стою! – спокойно ответила девушка. – Может быть, тебе нужна помощь?

Гном на некоторое время задумался, затем, не меняя воинственной позы, уточнил:

– Ты кто?

– Я Стефания. А ты кто?

– Нет, я спрашиваю, КТО ты?

– Прости, кажется, я тебя не понимаю, – сказала она и сделала пару шагов. Гном моментально услышал это и зарычал. – Все, все, останавливаюсь.

– КТО ты?

– Прости, если ты еще десять раз повторишь этот вопрос, мне не станет яснее. Может, как-то намекнешь, что ты хочешь узнать?

Гном почесал затылок, но сообразив, что тем самым перестал быть опасным и воинственным, вновь присел и выставил кулаки. Но на этот раз его кулаки смотрели не в ту сторону – Стефания сделала еще несколько шагов в его сторону и ушла с прежней траектории, полностью покинув траекторию угрозы, исходящей от гнома. Понятно, что никакой угрозы не было – гном был слеп как крот. Но правила безопасности никто не отменял.

– Я гном, молодой гном, землекоп. Зовут меня Грум-младший-восьмой. А ты кто?

– Ах, вот ты о чем, – рассмеялась девушка, и гном понял, что угрожает не туда, и поменял положение. – Я ведьма. И зовут меня Стефания.

Гном почему-то сразу успокоился, опустил руки и сказал уже более миролюбивым тоном:

– Как Матушка Верба?

– Да, она была моей наставницей. Так тебе нужна помощь?

Гном грустно кивнул и пошарил рукой перед собой, как бы пытаясь нащупать собеседника. Стефания сделала несколько шагов к гному и осторожно взяла его за руку.

– Спасибо! – искренне сказал гном, когда Стефания крепко ухватила его маленькую, но очень сильную ручку.

– Чем я могу тебе помочь? Что с тобой случилось? – искренне спросила девушка, пока они не спеша шли в сторону пещеры.

– Я рылся в запретной штольне, искал странные камни, – сказал гном, стараясь сохранять равновесие в незнакомой обстановке, но то и дело спотыкаясь на небольших камнях, которых было во множестве на тропе, – нам туда нельзя, но по рассказам старших там скрыто много интересного.

Он помолчал, затем добавил:

– Теперь я понимаю, почему нам запрещено там копать. Так вот, случился обвал. Я пытался кричать, но место-то запретное – никого, кроме хозяина этой дурной головы, там не было.

Он сильно стукнул себя по лбу.

– И тогда я нащупал пласт помягче и начал рыть. Вылез на поверхность, но оказалось, что здесь слишком ярко. Я ничего не вижу и не могу найти дорогу домой!

– Не страшно, будет ночь, и ты сможешь видеть, – успокоила его девушка.

– Ночь наступает после вечерней поверки, когда Король пересчитывает всех гномов за ужином. Если меня не будет – мне попадет. Не хочу, чтобы мне попадало, – и он машинально почесал зад. – Помоги мне найти вход в нашу пещеру.

– Откровенно говоря, я никогда не видела, как выглядит вход в ваши пещеры. Но я знаю, что где-то здесь есть старая угольная штольня. Это подойдет?

Гном кивнул и затем, не видя реакции собеседника, добавил:

– Вполне, я знаю эти пещеры. Оттуда я попаду домой. Пойдем?

Они пошли по тропинке, держась за руки. Гном, несмотря на слепоту, обретал все большую и большую уверенность, и все меньше и меньше спотыкался.

– А как ты оказалась здесь, Стефания?

– Это долгая история, но если вкратце, то меня выгнал Молодой Король.

– Король – это серьезно, – с важными видом сказал Грум, – если Король Гномов кого-то выгонит, то это очень-очень плохо.

– А он кого-то выгонял?

– На моей памяти – нет. Но я молодой гном – мне всего восемьдесят лет. А вот старейшины, те, кому не одна сотня лет, говорили, что были такие гномы, которых изгнали. И больше их никто не видел.

– Печально, – поддержала собеседника Стефания.

– Да, но Короля нужно слушать!

– Даже если он не прав?

Гном почесал затылок – видимо, таким образом он стимулировал кровообращение в голове во время размышлений. Или демонстрировал собеседнику, что он думает.

– Ты не знаешь, что такое «не прав»? – девушка как будто прочитала его замешательство.

Гном быстро кивнул – помощь в размышлении ему пошла бы на пользу.

– Это когда делает что-то неправильно. Вот, например, тебе сказали не лезть в старую шахту. А ты полез. Ты сделал неправильно.

Гном немного подумал, затем уточнил:

– Но ведь Король не лазил в старую шахту, значит, он поступил правильно!

– Это верно, – рассмеялась Стефания, с образным мышлением у гномов было не очень, нужно было говорить все прямо и четко. – А если бы полез?

– Тогда он бы нарушил свое слово! – четко ответил Грум.

– Вот, это и есть поступить неправильно. Вот так и Молодой Король поступил неправильно.

– Он залез в запретную шахту?

Стефания поняла, что разговор зашел в тупик, и решила его перевести на более понятные темы.

– Расскажи мне о гномах. Я никогда не видела их так, как вижу тебя. И тем более не была в том мире, где вы живете – под землей.

– Под горами, а вернее, в горах, – поправил ее гном. – А что рассказывать? Живем, копаем, едим, пьем, празднуем, создаем, копаем и так по кругу.

– А что копаете?

– Минералы, металлы – все, что пригодится при Создании, – голос гнома изменился и стал мечтательным. Он явно представлял себе что-то удивительное, что находил под землей или создавал.

– А, – поняла Стефания, – золото, серебро, драгоценные камни.

– Да кому они нужны? – отмахнулся гном. – Нет, металлы, из которых можно сделать что-то удивительное, странное, необычное, волшебное. Ты знаешь какие-то вещи из металлов – волшебные вещи?

Стефания покачала головой, но потом поняла, что собеседник не видит ее жеста.

– Нет. На ярмарке, куда мы ходили с Матушкой, продавали украшения из золота, серебра, разных камней. Я видела только такие.

– Значит, ты ничего не видела, – с грустью сказал гном, – но какие твои годы! А сколько тебе лет?

– Будет семнадцать. Скоро.

Гном рассмеялся:

– По нашим меркам ты грудной ребенок, который только то и может, что есть пыль и мешаться под ногами у взрослых.

– Есть пыль?

– Ну да. Вначале мы едим пыль, потом уже можем есть мелкие камешки. Когда вырастут зубы, годам к сорока, можно потихоньку грызть все что захочешь. Я вот, – он гордо стукнул себя в грудь и чуть не потерял равновесие, – могу есть все.

– Здорово! Вы такие другие!

– Да, мы другие! – гордо сказал гном.

– И много вас?

Видимо, она затронула какую-то запретную тему, потому как гном насупился и замолчал. Стефания поняла и попыталась загладить свой вопрос:

– Прости, я, наверное, спросила что-то, чего знать не положено.

Гном молча кивнул, затем добавил:

– Это тайна, и если я скажу – я поступлю неправильно.

Остаток дороги они шли в тишине. Благо идти оставалось недолго – вход в заброшенную штольню уже виднелся впереди.

– Вот мы и пришли, – сказала Стефания перед входом в шахту.

– Проводи меня дальше, пока я не начну видеть.

Девочка молча взяла его за руку и полезла в зев шахты. На полу виднелись рельсы от старой дороги, слегка засыпанные грунтом с потолка. Идти можно было спокойно и уверенно.

– О, – раздался голос гнома, – я начал кое-что различать.

Затем пауза и опять:

– О, я вижу стены, балки. Я вижу!

– Замечательно, – с облегчением сказала девушка, – а я почти перестала различать предметы.

– Спасибо тебе, – сказал гном, повернувшись к девушке, и протянул ей ладонь, в которой блестели какие-то камушки, – это твоя доля.

– Какая еще доля? – удивилась она, слегка отодвигаясь назад.

– Доля от нашего предприятия, – твердо сказал гном, – каждый гном должен разделить награду с тем, кто помог ее добыть.

– Но я ничего не делала.

– Ты потратила на меня свое время, выручила и вернула домой, так что возьми свою долю. Так будет правильно, – твердо сказал гном, не убирая руки с камнями.

Стефания взяла камни и не глядя положила в карман.

– А за то, что ты спасла меня… – гном гордо вытянулся во весь небольшой рост, а затем машинально дотронулся до места ниже спины, – спасла меня от гнева Короля и Грума Старшего-первого, я твой должник. Позови меня, если будешь нуждаться во мне.

– А как могу тебя позвать? Ты далеко и глубоко, в земле… прости, в горах.

– Это просто, очень просто, – сказал гном, – горы прекрасно передают звуки. Правильные звуки. Тебе достаточно взять камень и простучать им гномью песенку.

Он взял камень и ритмично постучал по горе. А Стефания вспомнила, что несколько раз в горах Матушка вот так стучала камнем о камни. Она запомнила этот звук и вспомнила его сегодня.

– Я его знаю, так делала Матушка, – сказала она гному.

– Да, это сигнал связи с местной ведьмой. Как только его услышит любой гном, то выйдет на связь. А дальше просто – зови меня, Грума-младшего-восьмого. Не перепутай!

И с этими словами он скрылся в глубине шахты. А Стефания развернулась и быстро пошла обратно – нужно успеть домой до захода солнца. Но когда она подошла к выходу, ее надежды исчезли так же быстро, как и круг солнца за дальними горами.

«Что ж, придется ночевать здесь. Ночи теплые, а утром я быстро доберусь домой», – Стефания завернулась в платок и уселась у входа в шахту. Сон пришел тихо, но неотвратимо, перенеся ее в мир грез и сновидений.

– Стефания! Стефания! Проснись! – голос был скрипучий, настойчивый.

Несмотря на настойчивость собеседника, она никак не могла открыть глаза. Но, наконец, усилием воли она смогла побороть сон и увидела перед собой орла, который каждое утро посещал знакомого ей пленника.

«Как он здесь оказался? – с некоторым беспокойством подумала девочка. – Он что, меня выследил?»

Орел стоял перед пещерой, переминаясь с лапы на лапу. Он ждал, пока его собеседница полностью вернется из мира грез. А затем вновь обратился к ней:

– Я знаю, что ты обо мне думаешь. Но ты не знаешь всего. Смотри!

Она посмотрела на стену перед собой. Там сходились несколько балок, образуя что-то вроде рамы картины. Она начала обретать глубину, и в ней появился сюжет.

На огромном троне сидел пожилой мужчина с седыми волосами и длинной седой бородой. Волосы его были скреплены обручем, в центре которого виднелся огромный камень зеленого цвета. Казалось, это не камень, а еще один глаз – по цвету он был практически неотличим от глаз этого мужчины.

На его лице застыла гримаса злости и ненависти к тому, кто лежал в луже крови у его ног. По очертаниям и ощущению она поняла, что это пленник, которого она уже успела узнать. Рядом с пленником стояло несколько великанов в военных доспехах, готовых скрутить его по первому слову старца. Но пленник был настолько сильно избит, что у него лишь хватало сил немного приподнять голову и смотреть на того, кто нависал над ним.

Звука не было. Не было слышно, что они говорят. Но великан-старец был в бешенстве и что-то кричал пленнику. Через некоторое время старик сделал жест рукой, и на ней появился знакомый орел. Старик сделал повелевающий жест и указал орлу на пленника.

Орел вспорхнул и улетел в открытое окно, а воины взяли пленника и унесли из зала. Один из них нес с собой ворох цепей, светящихся красными рунами – именно тех цепей, которыми он затем был прибит.

– Теперь ты понимаешь, что я не могу противиться воле Богов, – вновь произнес орел, когда сюжет был завершен.

Стефания не поняла ничего из того, что увидела. Поняла лишь то, что седой старик за что-то наказал пленника, приказав орлу каждый день приводить приговор в исполнение.

– Зачем ты мне все это рассказываешь? – спросила девочка, не сильно поменяв свое отношению к орлу.

– Я знаю таких, как ты, я служу Ему уже долгие века. И если ты появилась, значит, Судьба хочет изменения ситуации. И это хорошо. И все уже решено, но не решено, как именно это будет. Прояви милосердие к тому, кто честен с тобой.

– Я не понимаю ни то, о чем ты говоришь, ни то, зачем ты мне это говоришь, – ответила Стефания, и ответила абсолютно искренне. Она не испытывала сочувствия к орлу, даже поняв, что то, что он делает, выше его воли. Но в то же самое время знание дало немного больше понимания происходящего и даже вселило какую-то внутреннюю правоту: ты все делаешь правильно!

– Неважно. Важно, что я это сказал, – произнес орел и взмыл в небо.

И тут она проснулась. Во второй раз или в первый? Она посмотрела на балки пещеры – туда, где видела образ. Но там, понятно, ничего не было. Не было и орла перед входом. Никогда не было – земля перед входом в пещеру несла на себе только отпечатки ее, да следы гнома.

«Сон, – подумала она, – видение, странное…»

Затем перепоясалась платком и направилась домой. И уже вернувшись в пещеру, она поняла, что забыла самое главное – расставить маяки-указатели.

«А что если они уже приходили и не нашли меня? Что теперь делать? Может, связаться с Хранительницей?» – она немного посидела и взяла себя в руки. Ее не было один день. Да, существует вероятность того, что они приходили и не нашли указателей. Но есть вероятность того, что все еще впереди. А значит, нужно расставить указатели и спокойно ждать.

Она сложила в карман несколько шариков, которые взяла в Храме – серые круглые мячики, которые содержали какие-то магические травы, меняющие свойства растений. По сути, расставляющие на них природные, но вполне логичные метки.

«Разбросаешь их по ходу пути. Лучше на стволах деревьев, на траве, на камнях – на чем-то, что обладает значительной площадью. Те, кто не знает, что это такое, подумают, какой красивый узор нарисовала природа, а те, кто знают, что искать, увидят и поймут», – сказала Хранительница, передавая Стефании мешочек с шариками.

Девушка спустилась с гор и подошла к ближайшему крупному дереву, растущему неподалеку. Как следует размахнувшись, она бросила шарик в ствол дерева, и раздался легкий хлопок, а на этом месте образовалось облако серой пыли. Впрочем, оно скоро осело, а на месте удара, прямо на коре дерева, образовался затейливый узор, чем-то отдаленно напоминающий стрелку, направленную в горы.

Рассчитав количество шариков и расстояние до пещеры, она приблизительно прикинула, на каком расстоянии нужно располагать метки, чтобы они были связаны, но и чтобы их хватило до пещеры.

Следующим местом для метки послужил валун – он прекрасно подходил на эту роль. Стефания бросила в него шарик и с нетерпением стала ждать, пока рассеется пыль: «Какой указатель будет на этот раз?»

На месте осевшей пыли образовался островок мха. Простой, округлый, но в то же самое время на одной его части, направленной в сторону пещеры, мох пожух и пожелтел. Не то чтобы он был похож на стрелку, но какой-то треугольный образ направления он явно содержал.

Стефания пошла дальше, время от времени бросая шарики и рассматривая узоры. Ни один из них не был похож на предыдущий – если не сводить их в единое целое, то действительно можно предположить, что природа сама нанесла эти рисунки на окружающие предметы.

Последний шарик был использован метров за пятьдесят до пещеры, и Стефания с полным удовлетворением села на ближайший валун, перевести дух и подумать о дальнейших планах.

Впрочем, а какие могут быть планы? Сидеть и ждать какое-то время. Ну, а потом… «Потом будет понятно», – одернула себя девушка и пошла в пещеру. Нужно прибраться, натаскать воды, пополнить запас дров. Дел было много – ими-то и стоило заняться.

Глава 5

Существует три статуса участников игры: Игрок, Игрун, Игруля. Переход из одного статуса в другой зависит от того, как ведет себя участник. И знания, навыки и даже опыт не дают никому никаких преимуществ. Все зависит только от качества самой игры.

– И где эти указатели? – недовольно проворчал Азазель, когда они вышли из-за старого дуба, который рос неподалеку от Гномьих гор.

– Наверное, где-то здесь, – неуверенно ответил я, – давай посмотрим. Как они хоть выглядят?

– Ты думаешь, я знаю? – все также недовольно произнес демон. – Наверное, что-то, что указывает и при этом делает это недвусмысленно.

Кроме нескольких зайцев, которые мирно паслись на поляне, вокруг не было видно ничего, что хоть как-то подходило под определения странного и указывающего.

– Давай пройдем по округе, может что заметим? – предложил я, стараясь хоть как-то отвлечь раздраженного демона. Но толку от этого было мало. Видимо, или потому, что никаких указателей мы не встретили, или потому, что раздраженные демоны успокаиваются как-то иначе.

– Ты чего бесишься? – мне надоело играть в миротворца, и я прямо спросил у закипающего Азазеля.

– А ты как будто не понимаешь?

– Я не твой психоаналитик, чтобы понимать причины твоего раздражения, – я тоже начал злиться, но на этот раз уже на него.

И удивительно – это сработало, во всяком случае, он усмехнулся и добавил:

– Психоаналитик демона, – задумчиво произнес он, – интересно, кто бы им мог стать?

– Тот, кто в состоянии понять, почему столь умудренный опытом демон злится от того, что какая-то девчонка забыла оставить указатели.

– Да это тут причем, – он махнул рукой и пошел обратно к дереву, – меня бесит то, что мною кто-то играет в прямом смысле этого слова. Использует, манипулирует, заставляет что-то делать.

– Ты не сгущаешь краски?

– Как думаешь, персонаж, который славится тем, что манипулирует людьми, управляет ими при помощи пороков, заставляет их слабости работать против них, такой персонаж что-то понимает в манипуляциях?

Я кивнул – спорить было незачем.

– Вот и я о том. А все это удваивает то, что этот «кто-то» невидим. Хранительница и «стечение обстоятельств», – он показал руками кавычки, – не в счет. А самое противное заключается в том, что МЫ УЖЕ в игре.

Я не понял, и мое лицо прокомментировало этот факт за меня.

– У игры есть две стадии. Когда ты наблюдаешь за ней и не являешься ее частью, ты не выиграешь, но и не проиграешь. Возможно, чему-то научишься. Возможно, получишь эстетическое удовольствие. Но вот «приз», каким бы он ни был, достанется не тебе. А вторая стадия называется «участие». Это когда ты сделал хотя бы один шаг в игре. И путь у тебя только один – дойти до финала. Иначе шанс стать победителем ускользает от тебя, и ты автоматически становишься проигравшим.

– А отказаться?

– Когда ты в игре, отказ равносилен проигрышу, – буркнул он, а затем добавил, – давай-ка сходим к тому, кто бесподобен в данной области. Может, я за столетия своего затворничества что-то упустил.

Мы обошли вокруг дерева и вышли… на деревенской ярмарке, которую, как мне пришло в голову, обустраивал какой-то великан-миллионер. Во всяком случае, размах строений и усилий, которые были потрачены на все это, говорили о состоятельности персоны, равно как и о его размерах, иначе зачем возводить строения такой величины?

Посреди поля, засеянного яркими разноцветными цветами, возвышались сотни шатров-башен, образующих какую-то удивительную конструкцию, которую мне сложно описать. Самое близкое – это сотни кочующих цирков приехали в одно место одновременно и одновременно решили устроить представление.

Над всей этой громадой то и дело взлетали гроздья салюта, взрывая тысячи воздушных шариков, которые поднимались кверху.

– Что это? – спросил я у демона, когда мой глаз немного привык к происходящему.

– Храм Игры – его видимая часть. Вернее, Притвор. Сам Храм и глубже, и выше. Многие воспринимают игру как развлечение, нечто праздное и веселое. Вот это именно та часть восприятия и видна большинству.

– А есть и другая часть?

– Безусловно! – серьезно ответил демон. – Игра – это чистая математика – схемы, методы, процессы. Все, что с нами было или будет, можно описать в виде игры и затем «проиграть» – смоделировать те или иные исходы, последствия.

– А, я помню, шахматы часто используют для того, чтобы провести параллель с какими-то сложными, государственными или политическими процессами.

На этот комментарий демон посмотрел на меня и скривился в недовольной усмешке. Он это о чем? О шахматах или обо мне?

Мы прошли по широкой дороге, вымощенной серыми кирпичами, навстречу этому безумному веселью. И странно, вокруг должен стоять шум, грохот и гвалт от снующих туда-сюда жонглеров, шутов, дрессировщиков с собачками и иных представителей цирковой индустрии. Но звуки от них не долетали до нас ровно до того момента, пока кто-то из нас не сосредотачивался на них.

По мере того как мы проходили внутрь Храма, цирковая яркость и ее цветовая гамма становились все более и более сдержанными, но еще сохраняли свои краски и цвета. Мы шли среди множества людей в различных масках – прямо как на карнавале в Венеции (я видел это по телевизору), а слева и справа от дороги выростали помосты, на которых шли представления.

Область цирка перешла в область театра – во всяком случае, такой вывод напрашивался сам собой.

Далее следовала часть игр – настольных, карточных и даже спортивных. Здесь играли в бадминтон и теннис, в шашки и даже в наперстки. Я посмотрел под ноги и заметил, что камни начали иметь свой окрас. Они не были черными или белыми, но скорее стали серыми и белесыми, явно меняя свой цвет сообразно обстановке.

Когда под ногами появились только черные и белые камни, словно символизирующие ячейки шахматной доски, а в окружающем пространстве почти исчезли персонажи, наполняющие Храм, я понял, что мы где-то близко к его центру. Но никаких строений или иных сооружений пока не наблюдалось – странно все это!

– Это шахматная доска? – спросил я у демона, указывая на черно-белую плитку у нас под ногами.

На что он засмеялся и ответил:

– Нет, это принцип игры: победитель – побежденный, белые фигуры – черные фигуры, одна команда – другая команда, и так до бесконечности. В игре все двоично. Поэтому основа шахматной доски отражает принцип игры, а не шахматная доска представляет собой основу игры.

«А ты представляешь собой эталон раздражительности и занудства, который настаивался несколько тысячелетий. Эдакий демон с тысячелетней выдержкой! Где выдержка не говорит о сдержанности, а о количестве времени, в течение которого все это собиралось в одном флаконе», – эта мысль промелькнула у меня в голове помимо моей воли. Не то чтобы я был с ней не согласен, но какая-то она сложная, витиеватая. Влияние Храма?

Мы подошли к большому арочному входу – он неожиданно возник перед нами без каких-либо предупреждений, просто возник и все. Колонны арки уходили далеко вверх и как-то сами собой пропадали из виду. Перед порогом входа дорога заканчивалась, переходя в невысокие ступеньки. На них были четко отпечатаны человеческие ступни – несколько пар в ряд. Видимо, для тех, кто пришел сюда группой.

Демон со вздохом и ворчанием «придумают правил» снял сапоги и встал на один из следов. Я последовал его примеру и также встал на отпечаток. Ничего не происходило какое-то время. Но вдруг из глубины портала, где виднелась только чернота, появилась фигура шута в ярких одеяниях – синие цвета его одежды сменялись красными, затем белыми. На голове у него был классический колпак с бубенцами. Он шел к нам, улыбаясь во весь рот и раскрыв руки в стороны – готовясь кого-то заключить в свои объятья. И поскольку я был с ним не знаком, обнимать он явно собирался Азазеля.

– Приветствую тебя, дорогой! – радостно сказал Шут и обнял демона, чуть приподняв его над полом. – Давно я тебя не видел. Забыл про меня?

– Про тебя забудешь, – реакция Азазеля была не столь бурной, эдакая смесь смущения и легкого недовольства, и причина этому сразу прояснилась, – последний раз, когда я тебе проиграл, я выглядел крайне глупо.

Шут похлопал его по спине и, смеясь, сказал:

– Проиграл и проиграл – с кем не бывает! Зато какие воспоминания! Демон, который исчезает с первыми криками петухов. Слышал, из этого события даже сделали гипотезу о том, что демоны боятся петухов.

Азазель не выдержал и рассмеялся.

– Кто это с тобой?

– Познакомьтесь, – кивнул Азазель, – это Стажер, работает у Зайца. А это Шелиель, Хранитель Храма Игры.

Я поклонился, на что они оба рассмеялись, а Шут наполнил смех смыслом:

– Как говорят у вас дома: будь проще, и к тебе потянутся люди. И другие вселенские существа.

Затем, указывая в глубину портала, дружелюбно пригласил внутрь.

– Не верь ни единому слову! – шепнул мне демон, проходя мимо.

Они прошли в просторный зал, полный разных игровых столов, начиная от простого ломберного столика и стола с шахматами и заканчивая столом для рулетки и даже колесом удачи, которое возвышалось в одном из углов этого, казалось, безразмерного помещения. Впрочем, здесь были и менее изящные игры – стенд для метания ножей, луки, стрелы, спортивные винтовки и даже штанга. Перефразируя сказанное кем-то и когда-то при определенных обстоятельствах: каждой твари по паре.

Шут двигался очень уверенно через весь этот игровой хаос. Нам же с демоном не раз приходилось огибать или перепрыгивать неожиданные препятствия.

Когда Шут добрался до массивного трона, стоявшего в центре зала, мне подумалось, что он займет соответствующее ему место. Но он сел на ступеньки, ведущие к трону, и пригласил нас расположиться рядом.

– Как я понимаю, ваш визит чем-то продиктован? – он внимательно посмотрел в глаза демона. – Ну не стал бы ты тащиться ко мне, чтобы вспомнить прошлые поражения!

Демон слегка насупился, но быстро отошел от прошлых воспоминаний. Но как только он собрался прояснить ситуацию, Шут его бесцеремонно перебил:

– Ты понимаешь, совета или подсказки я тебе дать не могу – не имею права. Это обман. А значит, если он раскроется, а он непременно раскроется, это будет означать твое поражение.

Демон кивнул, разделяя довод Шута.

– Тогда поступим так, я даю каждому из вас задание, суть которого и будет являться подсказкой. Выиграешь задание и разгадаешь подсказку – и правила не нарушишь, и в выигрыше будешь.

– А не выиграю…

– Ничем помочь не могу, – развел руками Шут. И, резко вставая со ступеней, добавил: – И поддаваться не собираюсь!

– То есть тем самым ты утверждаешь то, что в связи с нами ведется игра, и ты в курсе происходящего? – уточнил демон.

Шут замахал руками и засмеялся:

– Полно, полно! Я всего лишь предлагаю сыграть в игру, которая содержит некие идеи, которые могут быть полезны всем. Как говорят в русских сказках: «сказка ложь, да в ней намек, добрым молодцам урок». Молодцы есть – дело за малым, выбрать игру.

Он резко встал и пошел вглубь помещения, помахав нам рукой – мол, следуйте за мной.

Через несколько метров мы подошли к достаточно странному строению, которое изначально было скрыто от нас троном. Это была стенка в виде луны – да, она была полукруглой, но ее края имели заострения, хищно нацелившиеся на нас. В самом центре возвышалась прямоугольная стела, на которой был закреплен круг-мишень с огромной надписью посередине: «Победитель!».

– Вот, собственно, игра, – сказал Шут, показывая рукой на это строение. Я назвал ее «Памяти Вильгельма Телля».

Он два раза хлопнул в ладоши, и в серп луны, встав слева и справа от стелы, вошли по пять человек в черных балахонах с лицами, закрытыми черными масками. На фоне черного цвета, которым была окрашена стена, они были почти невидимы. Фигуры встали в ряд, и каждый из них положил на голову по яблоку. По сути, если не присматриваться, со стороны это выглядело как десять яблок, которые висели в воздухе.

Шут достал из-за стелы, которая, как оказалось, чуть выступала вперед, образуя небольшую нишу, два больших пластинчатых лука и два колчана. Один комплект он протянул мне.

– Все готово, – он обвел рукой площадку игры, – у каждого из нас по шесть стрел. Выигрывает тот, кто попадает шестой стрелой в центральную мишень!

Азазель оглядел все это действо и сухо спросил:

– Ты в своем уме? Парень не умеет стрелять, и значит, он заведомо в проигрышном положении. А если он кого-то подстрелит? Как ему с этим жить?

– По поводу первого, – деловито сказал Шут, доставая из кармана синий платок, – я завяжу глаза и буду стрелять вслепую. Это будет моя фора ему. Ну, а что касается «как с этим жить» – я могу сказать одно: не промахивайся!

Потом внимательно посмотрел на меня и добавил:

– Или сходи с дистанции – все просто.

– А как же все эти люди? Они в чем виноваты?

– А они и не виноваты, – усмехнулся Шут, – все они добровольцы, и для них это тоже игра, только своя. Выиграют – получат приз, каждый свой. Проиграют – таковы правила игры. Никто никого в игру насильно не затаскивает – это ПРАВИЛО!

Я решительно взял лук и надел на себя колчан со стрелами. Я почти не умел стрелять из лука, равно как и из чего-то другого, но я точно знал, что если я не буду играть, шансов выиграть у меня точно не будет.