Текст книги "Реквием по мечте"

Страх, отсидевшись где-то, вновь напомнил о себе, запустив свои щупальца так глубоко, что играючи добрался до самого нутра, перевернув его не один раз. На душе стало гадко. Начало даже казаться что через распахнутое окно кухни уходит спокойствие и размеренность, которые только недавно царили в квартире, уступая место страху, взявшего к себе в помощники холод и озноб. Резко подпрыгнувший, от поступившего на него звонка, мобильник супруга, заставил Марину содрогнуться. Страх достиг своего апогея и какое-то время она просто молчала, глядя на вибрирующий аппарат, словно впав в ступор. На какие-то доли секунды телефон замолк, но Марина, не успев даже вздохнуть, дёрнулась вновь. Рёв «Металлики» ей и раньше был не особо симпатичен, а сейчас и вовсе гремел адской какофонией, наполняя, и без того загруженное страхом тело, неприятными чувствами. Ничего не оставалось как перебороть себя и нажать на зелёную кнопочку подпрыгивающего, словно атлет перед стартом, аппарата фирмы «Самсунг».

Глава 6

– Мам, ты скоро?

– Сейчас, Ксения! Подожди немного!

– Ты мне это уже второй час говоришь! Думаешь, что я засну, а завтра всё тихо сойдёт на нет? – и Ксения Павлова, истерично поправив свои чёрные волосы, застыла на пороге зала, где её мать вот уже несколько часов кряду возилась с тетрадками, проверяя сочинения своих учеников. – Да кому они надо, твои тетрадки! Вон, небось, половину с Интернета скачали, да и всё. Сейчас такой писанины пруд пруди и никому она не надо. Только, наверное, такой дурочке как тебе.

– Замолчи, слышишь! Замолчи! Как ты вообще смеешь разговаривать со мной таким тоном? Что я тебе плохого сделала? Вырастила, выкормила… Старалась, подработки брала – и нервно поправив очки, Ольга Юрьевна Павлова, преподаватель русского языка и литературы, оживлённо заёрзала, понимая что ещё чуть-чуть и вновь сорвётся, вновь наговорит дочери кучу гадостей, отчего та снова замкнётся… Короче, как обычно. Вон, у Светки с пятой квартиры дочь вообще от рук отбилась.

– Что, обратно про свою Светку задумалась?

– Какую Светку? – и дёрнувшись, Ольга Юрьевна немного покраснела.

– А такую… Ту самую. Ты ведь меня всегда с её дочкой сравниваешь! Мол, я такая же как и Ленка. Но, я то хоть, в отличие от неё, никого не убивала и наркотики не принимала! Я что, прошу запредельное? Я просто хочу чтобы со мной считались и ценили моё мнение, ценили моих друзей. Разве это так сложно? И почему я должна уважать старших, уступать им место в общественном транспорте, если всем им на меня наплевать? Если эти самые старшие не хотят видеть в младшем поколении личностей, да и просто людей, считая их выродками, отморозками и ни на что не способным поколением. Разве я не права? И то, что литература твоя никому не нужна – я тоже права. Ты просто не хочешь осознавать что твои старания не ценит никто: ни государство, ни ученики, ни их родители. А на уроки твои ходят просто так. Надо, вот и ходят. И то, когда погода плохая. А про тебя все забыли: и государство, и директор. Про тебя даже отец забыл. Не пишет совсем.

– Только вот отца то трогать не надо! Причём здесь отец?

– А вы здесь все ни при чём! Отец всю жизнь по тюрьмам скитается, и как только освободится, сразу клянётся что всё – завяжет. Однако скорее он с нами завяжет, чем с тюрьмой. Да и вспоминает тебя, когда ему надо посылку выслать: не более того. Вспомни, сколько от него не было писем, когда ты написала что у тебя проблемы с деньгами. Забыла? А ты вспомни!

– Ну чего ты такая жестокая? Пожалела бы меня хоть раз. Я ведь очень хочу чтобы у тебя всё было. Подработки на дом беру, чтобы хоть что-то заработать. Лишнюю копейку урвать.

– Вот! Хоть раз правильно сказала! Копейку… Только от твоих копеек никакого толку и нет. А я не жестокая. Это жизнь сейчас такая. Она не любит неопределённости. Либо ты её, либо она тебя. Только не надо рассказывать ваши коммунистические сказки о том, что не в деньгах счастье. В этот бред даже в детском саду не верят, ибо знают что за удовольствие надо платить. Ребёнка в спортивную секцию отдать – плати, на экскурсию – тоже. В цирк без билета не пустят. А нет денег… Ну извини… Бесплатного у нас нет ничего. Бесплатно только мечтания. Мечтать можно бесплатно, только есть ли в этом смысл? Одни расстройства. Думаешь мне легко вот так каждый день в школу ходить? Когда телефон достать стыдно. Думаешь: хоть бы на уроке не зазвонил. И когда весь класс на осенние каникулы в Москву, а ты дома торчишь: потому что у мамы денег нет. Временные трудности. Так, кажется, это ты всё называешь? Только время это что-то затянулось. Тебе не кажется? И вообще, оно подозрительно смахивает на бесконечность. Можно, конечно, тешить себя иллюзиями что всё будет хорошо, да только кого этим обманываешь? Саму себя? И не надо мне нотации читать. Наслушалась уже. Да и время сейчас другое. Совсем другое. А ты, наверное, так и застыла в своих 80-х. Тогда же всем обещаниям верили…

– Что, обратно своих дебильных книг начиталась? Умная слишком стала? Вот возьми и заработай сама! А я посмотрю. Начиталась своего Канта.

– Не Канта, а Шопенгауэра.

– Какая разница?

– Есть разница. Это как получать полторы тысячи в месяц. Только вот можно получать полторы тысячи российских рублей, а можно полторы тысячи долларов. Цифры одни, а смысл разный.

– И что ты предлагаешь?

– Это ты у меня спрашиваешь? Кто у нас старший? А то чуть что, то кричишь что я старшая, главная и вообще. А как проблемы какие, сразу в кусты. Российская игра в демократию. Правильно вчера Влад сказал что у старшего поколения искажённое понятие счастья и действительности вообще. Нет войны – хорошо. Хлеб с молоком есть – вообще прекрасно. Деньги, хоть какие платят, прелесть. Только вот что во всём этом хорошего? Какая к чёрту война? Неужели не понимаешь, что большинство живут у нас как свиньи? Едят помои, живут в хлеву и спят на подстилке, радуясь что дождь не капает на голову, и ветер не дует. Разве не так? Только вот я не хочу так жить. Не хочу… Может ты уже и привыкла, а мне как-то не хочется. Сыта по горло такой жизнью, и я другой жизни хочу. Человеческой жизни. Понимаешь, человеческой, а не такой как у большинства, как у всех. И что это вообще мерило такое: как все? Стадная привычка.

– Прекрати, слышишь? Прекрати… – и нервно отложив очки в сторону, Ольга Павловна истерично закричала: – Да что ты вообще в жизни понимаешь? – голос её вдруг задрожал. Задрожал от бессилия, и пройдя несколько шагов, она шлёпнулась на диван, чувствуя как с глаз начинают литься целые ручейки слёз. Хлопнула входная дверь и понимая что теперь уже стесняться некого, она громко зарыдала, понимая в душе что Ксения, в основном, права.

Где-то за стенкой ревела какая-то музыка и немного успокоившись, ещё, в общем-то молодая женщина, присела на диван. Слёзы, застрявшие было где-то на пол пути, словно пробили своим напором какой-то канал и вновь хлынули с глаз, не давая заниматься ничем иным кроме как поиска платка, которого, конечно, поблизости не оказалось. Кое-как поднявшись, она практически наощупь побрела в ванную комнату. Полившаяся с крана с горячей водой, холодная струя, отбила появившееся вдруг желание поваляться в ванне и кое-как сполоснувшись, ей ничего не оставалось как просто прижаться к огромному махровому полотенцу. Ну когда же наконец она будет прижиматься к мужчине, а не к этому изделию, купленному по случаю на распродаже под конец года? И когда, наконец, её хоть кто-нибудь назовёт просто Олей, а не Ольгой Юрьевной? И это в её то 36… Подруги конечно не в счёт. Да и какие там подруги? Так, небольшие компашки по совместному грамотному убиванию свободного времени, то есть форточек, образованных из-за бездарно составленного завучем расписания. Первое время, когда она только пришла работать после распределения, казалось что горы можно свернуть. Что сделать можно ого-го сколько. Однако, оказалось, что потуги её и не нужны никому. Родина привыкла видеть вокруг себя народ серый, стандартный и не вылазящий за строго отведённые ему рамки. Таким, безусловно, и жить в таком государстве проще. А она, понахватавшись выговоров и лишившись не один раз премий, невольно сбавила обороты в своей активности. Государство умеет лишать человека индивидуальности, загоняя его в различные рамки законов, циркуляров и методичек. А форточки… Да привыкаешь со временем и не к такому. Тем более что в них тоже есть свои плюсы: можно и кофе выпить с коллегами, и покурить тайком в туалете, и даже проверить тетради параллельного класса, чтобы домой не тянуть. Правда, на дом всё равно было что брать. Единственное, что вместо пяти стопок она тащила домой три. Советская, то есть уже российская реальность была грустна и печальна: квартира, оставшаяся после смерти родителей, муж алкоголик и дочь, предоставленная самой себе. И ничего не изменить. Вообще ничего. Муж, правда, периодически не пил, но все эти периоды удивительным образом совпадали со сроком его очередной отсидки на зоне. Для общества он не был потенциально опасен, поэтому больших сроков не получал, но и на свободе долго не задерживался. Близость, всегда желаемого алкоголя и отсутствие желания хоть где-нибудь работать, затмевало рассудок и более трёх месяцев, свободой Олег не наслаждался. Потом, когда как обычно, что-нибудь случалось, Оля и не знала толком: радоваться или плакать от того, что муж обратно загремел за решётку. С одной стороны, толку от такого мужа было немного, а с другой… А с другой было просто жалко. Можно было конечно и развестись, причём давно, только это бы ничего не дало: Олег всё равно прописан в этой квартире и по освобождении по-любому припрётся на свои законные 8 метров. Так что какая разница? Можно было бы конечно и квартиру поменять, только без доплаты ничего приличного не выменять, а денег нет… Хоть бы дочь морально поддерживала, так нет: совсем наоборот. И с каждым прожитым днём, пусть и незримо, они отдалялись друг от друга: словно уезжающие в противоположные стороны поезда, существуя в параллельных мирах и сталкиваясь друг с другом изредка, и то, на приграничных территориях. Причём эти стычки до пламенно-братских речей доходили редко и обычно заканчивалось всё так как сегодня: стуком захлопываемой двери, лёгкой истерикой и сном, разрезанным на кусочки из-за переживаний. Впрочем, утром, она как ни в чём не бывало, подойдёт тихонечко к кровати дочери, вздохнёт, поправит одеяло и направится на кухню: варить дешёвый молотый кофе, обманывая саму себя что кофе этот, в общем, неплохой. Затем недолгие сборы на работу и дорога в школу, где ждут её не только уроки, но и всякие там факультативы, собрания и прочее. В общем домой, раньше семи вечера попасть нереально. А ведь ещё в портфеле лежит пару стопочек тетрадей. Никому не нужных тетрадей. Спустя парочку месяцев после очередного суда приходило первое письмо от супруга, который мягко и ненавязчиво интересовался финансовыми возможностями своей второй половинки, намекая на то, что ему надо кое-что… Сущие пустяки. В этом году, правда, ему она ничего и не выслала, потратив все деньги на новые ботинки для дочери. Однако Ксения, стараний матери не оценила, заявив что просила их год назад, а теперь они вышли из моды. А те, что модные, стоят в два раза дороже и то, если удастся купить на распродаже…

Слёзы, исчерпав не только свой сегодняшний ресурс, но и прихватив видно часть завтрашних, закончились окончательно и ещё раз сполоснув лицо холодной водой, Ольга зевнула, заметно теряя интерес к так и не проверенным до конца тетрадям. В том что дочь обьявится, можно было не сомневаться и отбросив все грустные мысли в сторону, она почувствовала как слабость принялась хозяйничать в её худощавом теле. Сил хватило лишь на то, чтобы скинуть халат да кое-как доплестись до зала, где плюхнуться бревном на старенький диван, не переживая за то, что тот не растелен. Где-то вдалеке, стрелки часов привычно-монотонно отсчитывали секунды, деля отрезки тишины на равные кусочки, разбавляемые редкими, равномерными вздохами быстро задремавшей молодой женщины, ещё не подозревавшей что совсем скоро в её, довольно размеренную жизнь придут перемены. И ещё какие перемены…

Глава 7

– Не отвечает, сволочь! – и нервно скомкав купюру, Кристина швырнула комок ценной бумаги прямо в зал, не обращая внимания что за попавшим прямо в толпу шариком, началась самая настоящая давка.

– Попробуй другой номер набрать – и подсунув очередную купюру, Юля громко засмеялась, показывая свои кристально-белоснежные зубы. Затянувшись пару раз сигареткой с травкой, она протянула её подруге: – На, затянись… Ну что, набрала?

– Да что толку! Одни длинные гудки и всё. Может ну его, этого Макса?

– Так он денег обещал подкинуть, а без них никак. Да и прикольный он – и засмеявшись, Юля скомкала ещё одну купюру и привычным жестом запустила очередной комок в толпу. Увиденное после, её изрядно позабавило, и следом были тотчас же отправлены все имеющиеся в наличии на столе купюры. Войдя в раж, она не сразу заметила что подруга смогла дозвониться и приревновав её к Максу, резко вырвала трубку из рук Кристины: – Макс, это ты?

– Какой ещё Макс? Я уже говорила вашей подруге или кто там она вам, что никакого Макса здесь нет. И не было никогда – стараясь не терять, не очень-то крепкое терпение, Марина принялась нервно подглядывать на часы, показывающие наступление нового дня: первый час ночи. Ну и где, интересно, Артём?

– Как это, не было Макса? Вчера же ещё был. А вы кто, собственно говоря, такая?

– А вот кто я такая, вас волновать не должно. И вчера его точно здесь быть не могло и вообще, это номер моего мужа. И его зовут не Макс.

– Не Макс? Странно… А нам сказал что Макс. А он клёвый… – и глупо захихикав, Юля затянулась остатком сигареты.

– Девочки, а вы ничего не путаете? – шлёпнувшись на табуретку, Марина почувствовала как ей становится дурно.

– Мы ничего никогда не путаем, – и зажав покрепче телефон, Юля громко засмеялась, наблюдая как толпа ловит только что брошенный комок, поднятой с пола, купюры. А ещё он классно трахается. Особенно после дозы кокса. А без кокса ему плохо. Ой как плохо. Он и нас обещал угостить: он добрый.

– Кто трахается? Какой кокс? – в глазах потемнело и не соображая ничего, Марина едва не потеряла сознание.

– А вы что, не знаете ничего? Впрочем, зачем вам это знать? Может он всё-таки дома? А то нам его так не хватает. Вы уж, когда он объявится, передайте что мы его ждём. Он знает кто.

– Вы соображаете что вы говорите? – Марина уже буквально кричала в трубку, находясь на грани нервного срыва. Тело её стало вдруг чужим, и уставившись глазами в стенку, она стала походить на войсковую фигуру музея мадам Тюссо.

– Ну какая же вы тупая! А, Макс просто душка и я его хочу, – и засмеявшись в очередной раз, Юля нажала на отбой. – Слышь, а она реально тупая. Может она обкурилась? – и её рот вновь растянулся в улыбке.

Глава 8

Экран телефона погас, и едва не выпустив мобильник из рук, Марина вяло опустила руки прямо на стол, пытаясь хоть что-нибудь собрать из развалившегося на кусочки сознания в подобие целого. Мир рухнул. Хотя недавно казалось, что он прочный и надёжный, словно футбольный клуб «Манчестер Юнайтед». А тут: секс, кокс, Макс… Всё перемешалось в её голове и только теперь, вращая прошлое в режиме нон-стоп, начинала вспоминать что Артём изменился в последнее время. А его перепады настроения? На ум пришли выдержки из прослушанной недавно, в обязательно-принудительном порядке, лекции о вреде наркомании под названием «Присмотритесь к своим близким». Она ещё смеялась тогда: ей то точно это не грозит. Вот тебе и насмеялась. Вспомнив, что в сумочке остался каким-то чудом не выброшенный буклет с лекции, Марина, чувствуя дрожь в теле, с трудом добралась до коридора и прямо там принялась чёркать ручкой, отвечая на вопросы теста. Насчитав 85 баллов и прочитав что это означает, ей стало дурно и она тихо сползла вниз. В сознании то и дело всплывали нехитрые вопросы теста, на большую часть из которых отвечала утвердительно. А ведь действительно изменился. Неужели это правда? Боже… Как страшно… Последовавший затем целый ураган мыслей, играючи разбросал остатки рухнувшего мироздания по нереально дальним уголкам тела, оставив после себя голую, опустошённую душу, окаменевшую до такой степени, что на поверхности её вряд ли что взойдёт в ближайшее время. И никаким росткам, выжившим в недрах этой структуры, не под силу будет пробить, словно укатанную катком, поверхность. Голую, опустошённую поверхность. А вокруг, то и дело, гуляют теперь обжигающие сердце ветра, распространяя вечную мерзлоту.

Время, казалось, застыло на одном месте, а темнота принялась вдруг давить на мозги, душить своей чёрной мантией. Закричав от ужаса, Марина бросилась на кухню, где спасительным маяком горел свет…

Глава 9

– Ну и чё?

– Через плечо! – и плюнув в бокал с шампанским, Юля весело рассмеялась, наблюдая как слюна игриво болтается в дорогущем пенном напитке. – Дай лучше закурить.

– А нету больше. Нету, нету, нету… – и Кристина закивала в такт, льющейся со всех сторон, музыке. Перед глазами принялось всё расплываться, а появившееся вдруг ощущение лёгкости, заставило её широко раскинуть руки. Она начала представлять себя воздушным шаром. Мир стал вдруг резко тесен и подпрыгнув, Кристина играючи покинула его пределы. Где-то там внизу, остались нечёткие, едва видимые контуры городов, сливающихся с вечно зелёной массой лесов, которые изредка делились на рваные кусочки полосками рек. Но, вскоре исчезло и это, растворившись в холодном безразличии космоса. Необъятных размеров звёзды указывали ей путь. До некоторых, удавалось даже дотрагиваться кончиками пальцев, ощущая их шершавость и неземное происхождение. Наконец-то, где-то там вдали засияло солнце и его тёплые, разрезающие пирог холода лучи, принялись согревать её, немного озябшее тело. Блаженно вытянувшись, Кристина понеслась прямо навстречу светилу, желая лишь одного – как можно скорее оказаться в его власти. Совсем рядом, яркой кометой, пронеслась мимо Юля, оставив через мгновения после себя, лишь белёсый, едва заметный след. После, пронеслась мимо целая стая каких-то мерзких, похожих на летучих мышей птиц и желая предупредить подругу о надвигающейся сзади опасности, Кристина попыталась было крикнуть, но звук её завис в безмагнитном поле космоса и со рта, кроме шипения, не раздалось ничего. Увлёкшись, она не сразу заметила, что чьи-то тени стоят на её пути, преградив дорогу своими, просто безразмерными тёмными телами. Скорость движения, казавшаяся ранее просто безумной, скинулась сама собой почти до нуля и всё, что казалось ранее привлекательным, таковым быть перестало. Вблизи, тела эти, выглядели просто омерзительными. От такой пугающей картины прорезался вдруг голос и открыв рот, ей даже удалось что-то прокричать, надеясь что от крика тени разбегутся в сторону или просто исчезнут. Однако, вышло наоборот, и криком своим она побудила их наброситься на неё. Обитатели ада, как их окрестила про себя Кристина, засуетились и мигом облепили её тело, сковав руки и ноги бесовской силой. Попытка закричать ещё раз, выдалась сродни первой: слабой и невыразительной. Растворившись в их телах, и понимая бессмысленность сопротивления Кристина сникла, уже не обращая внимания на их адские крики и бесовские пляски. Что-то холодное сжало запястья и собрав остатки сил, она дёрнулась, после чего сникла окончательно…

Сидевший за столом капитан полиции Поляков довольно протёр руки. Его группа уже давно вела, так называемый, «белорусский след» и вот, наконец, дело сдвинулось с мёртвой точки: позавчера прошла первая волна арестов, которая, помимо целой толпы наркоманов разных мастей и сословий, накрыла и верхушку, наделав в городе приличного шороха. А с этих двух разговор особый, тем более что уже попадали не раз в поле зрения правоохранительных органов, но везло как-то им. Правда, в таких делах, везёт до поры, до времени. Нащупав в кармане два пакетика с розовым порошком, Поляков удовлетворённо кивнул головой. Совсем скоро они окажутся в карманах этих малолеток. Обкуренных малолеток. Правда теперь, побаловаться наркотой они смогут лет через семь, не раньше…

Глава 10

Время, словно убежав в параллельные миры, исчезло напрочь из видимости, оставив после себя невообразимо давящие на мозги тишину. Мир так и не восстал из пепла и тупо глядя на стену, Марина находила в ней какую-то особую глубину. Словно вглядываясь в картину великого художника со смешной фамилией Ге, она пыталась хоть что-то понять. Её мысли сбились в кучу невероятных размеров и напрочь отказывались вылазить на авангард сознания, делая его на удивление пустым. Вообще пустым. И как ни странно ничто не заполняло эти пустоты. Даже безразличие, прогулявшись по телу, растворилось, словно сахар в горячем чае, не оставив и следа. И страх, обычно желающий позанимать такого рода пустоты, нынче с опаской взирал на то, что творится со стороны, не решаясь подойти поближе и явно выжидая для этого времена получше. Тихо, даже как-то неуверенно, щёлкнул дверной замок и привстав, Марина опёрлась об стенку, ещё не зная что говорить мужу и говорить ли вообще. Мысли, пробив невидимый заслон, беспокойно носились в авангарде, не зная уже в какую дыру залезть и что выдать. Появление, нечётко топтавшегося в коридоре мужа заметно облегчило задачу и имея весомый повод пошуметь, Марина вдруг ринулась в атаку, не зная ещё толком что говорить потом.

– Марин… Я телефон дома забыл – начал было муж, выдавая на гора явно заученную фразу.

– Ну…

– До магазина дошёл, а телефона нет. К тому же потерял листик по дороге… – и Артём весело развёл свои руки в стороны.

– Дальше… – почувствовав вдруг уверенность, Марина заняла воинствующую позу, показывая своим видом решительность.

– Я подумал что телефон потерял, а тут мужик какой-то чешет мимо. Я его позвал и говорю: «Дай позвонить.» Он как повернулся я и обомлел… Серёга Боронов. Представляешь? Серёга… Сколько лет со школы не виделись, а тут… Ну и вот… – и Артём привычным движением развёл руки в сторону, показывая что это в общем-то и всё. Его, немного потерянное лицо, вдруг озарила ясная улыбка счастья, словно ему удалось разгадать тайну египетского манускрипта, за которую, как минимум, светит Нобелевская премия. – А это тебе! – и он с трудом достал с кармана небольшое зелёное яблоко, искренне думая что этим порадует свою вторую половинку.

– И ты, конечно, остался с ним отметить встречу? – не дав Артёму даже кивнуть, Марина добавила: – Большего ты естественно придумать не смог. Вон, духами женскими прёт за километр! – и размахнувшись, она влепила пощёчину. – Вот это что?

– Где? – и муж, неловко потоптавшись, принялся рьяно вращать головой по сторонам. – Да нет здесь никого! Один я пришёл. Ну конечно один! – более уверенно произнёс он, начиная ощущать появившуюся вдруг твёрдость и даже наглость.

– Конечно один, идиот! Я говорю, вымазался где? Вон, брюки все белые. Об кого тёрся?

– Да нигде я не тёрся! – и пошатнувшись, Артём сделал попытку снять с себя туфли.

– А Кристина это кто такая?

– Кристина? Какая Кристина? Коля был… Как там его… Вася был… – и он начал загибать пальцы, пытаясь вспомнить поименно всех. – И что ты вообще пристала ко мне? Будто выпить нельзя. И вообще, я тут хозяин! – неловко топнув ногой, Артём попытался даже влепить жалкое подобие пощёчины. Однако попытка эта была так смешна, что Марина играючи увернулась от неё. Только нелепые движения супруга её совсем не рассмешили. Даже наоборот, лишь только добавили дровишек в и так превосходно разгорающееся пламя ссоры.

– Хозяин нашёлся! Кредит на кого оформлен?

– Молчать! – попытался было вставить своё веское слово Артём и резко дёрнул рукой, высказывая этим своё возмущение и недовольство. Правда, на этот раз, он попал и не ожидавшая такой агрессии от супруга, Марина отлетела на добрый метр, больно ударившись затылком об стену. В глазах резко потемнело и даже последовавший затем ещё один приступ боли, затерялся на фоне внезапно появившейся тошноты. Пытаясь хоть как-то спастись и в ожидании худшего, ей ничего не оставалось как просто закрыть лицо руками. Но, Артём, испугавшись собственной прыти, принялся неловко топтаться на месте, не зная куда себя деть и как вести. Пьяное и раздухарённое сознание не придумало ничего лучшего как продолжать придерживаться ранее избранной модели поведения и не обращая внимания на присевшую на корточки жену, он снял с себя туфли и заметно пошатываясь, побрёл в зал. Торт его уже интересовал мало, вернее не интересовал вовсе и плюхнувшись на диван, Артём принялся остервенело щёлкать пультом от телевизора, умудрившись к тому же врубить звук на полную мощность. Адская какафония длилась, к счастью, весьма недолго, не дав ни единого шанса соседям снизу постучать по батарее. Ворвавшаяся, подобно вихрю, в зал Марина, ловко отобрала у растерявшегося вдруг супруга пульт и моментально выключила здоровенный плазменный телевизор, который, наверное, был рад такому развитию событий: двадцать восемь каналов за четырнадцать секунд, – так над ним ещё никто не издевался…

Оказавшись в непосредственной близости от супруга, от которого несло так, что казалось рядом разлили не одну бутылку водки, Марина ещё раз пристально пробежалась глазами по его внешности. Из головы до сих пор не выходил дурацкий (а может и не совсем дурацкий), звонок на мобильник весьма привлекательного когда-то, молодого человека. Правда теперь, от его привлекательности остались лишь одни воспоминания. Хотя он, Артём, выглядел всё же мило. Любовь к мужу всё же затмила собой только что бурлящие страсти и всё бы сошло на нет: и странный звонок, и его удар, и даже хамское поведение; да буквально в последний момент её, не очень зоркий взгляд зацепился за небольшую, вроде как невидимую с первого раза полоску чужеродной для мужского лица субстанции род названием» губная помада». Сколько она погубила семей доподлинно неизвестно, ведь именно она имеет обыкновение оставлять следы там где не надо. И именно она может вдруг потечь, растереться, размазаться и хорошо если просто размазаться. И именно её ненавидят чересчур осторожные, опытные любовники и так любят их дамы. И именно её используют порой в качестве тайного оружия одинокие особи женского пола имеющие вполне определённые виды на занятого (пока занятого) мужчину, справедливо полагая что нет в мире чёткой определённости на всё, как нет чёткой определённости у даже, казалось бы безнадёжно погрязшего в детских соплях и памперсах женатика. И именно её, нечёткий, но такой характерный след заприметила Марина. Мир, только-только возрождающийся из пепла и ещё некрепко стоящий на ногах, рухнул снова. И рухнул окончательно, не давая ни единого шанса на своё спасение. Чудесное, и такое близкое когда-то спасение…

Глава 11

Луна, висевшая где-то совсем близко над землёй, молчаливо, немного по-своему: холодно и безразлично, взирала на медленно бредущего куда-то молодого человека, вид которого был жалок. И было очевидно, что ему сейчас очень нелегко. Причём нелегко ему было не от ноши физической, а от моральной, которая, впрочем, придавила его фигурку к земле так, словно кто-то набросал в его тело целую груду безразмерных булыжников. Со стороны, сгорбленный мужчина выглядел так, что известный горбун из мюзикла казался, в лучшем случае, младшим братом. Вид его был настолько печален, что даже ветер отправился бродить по другим, манящим своей неизвестностью, просторам. И лишь вечно хмурые, серо-грязного цвета, медленно дрейфующие, словно танцующие вальс тучи, важно взирали на Артёма, считая того неудачником. А кто ещё будет бродить по пустынным улицам в пол второго ночи неизвестно зачем и в поисках неизвестно чего. Скорее всего в поисках приключений на самую мягкую и многострадальную часть тела. Правда, именно сейчас, Артёму было ну совсем не до приключений, хотя толком и не знал он что ему делать и как дальше жить. Он был морально убит, растерян и растерзан целой чередой невероятных совпадений. Может так было заранее предначертано злодейкой-судьбой, а может это он сам выстроил свою жизнь так, что она рано или поздно должна была привести к печальному исходу. Слишком уж много зла сделал в своей жизни. Вспомнился почему-то вовремя убранный киллером конкурент, и как он в прошлом году денег не дал на восстановление храма, и как отказал в спонсорской помощи маме с больной дочкой. Он, конечно, мог оказаться нищим во времена краха российского рубля, его могли убить и убить не единожды, но повезло как то. Зато просто чудовищно не повезло теперь, и что самое обидное что на этот раз, он точно ни в чём не виноват. Ну почти не виноват. Действительно: инициатива наказуема. Или это Россия, страна такая, или это везде так, но это правило действует прицельно и убивает наповал. Ведь любят у нас тех, которые не лезут никуда, ничего особенного не делают и ни на что не претендуют. А вот если ты не такой… Впрочем, Артём, не таким был с самого детства. И дело совсем не в деньгах, которых у его родителей было не так и много, и даже не в росте, который, мягко говоря, не ахти. А дело в характере. У некоторых были богатые родители или влиятельные родственники. У других была просто шикарная фигура и обаятельная внешность. Но, у всех у них не было самого главного – сильного характера и упорства. И лишь один Артём, после того как его 6 «А» занял последнее место на турнире по настольному теннису не махнул рукой, а проявил свой характер и сделал первый в своей жизни серьёзный поступок. Пусть и немного авантюрный, но мужской поступок. Да и кто ещё, имея всего 20 копеек в кармане, сядет на электричку до Первоуральска, потратит два часа на дорогу, найдёт в городе спортивную школу и буквально стоя на коленях, уговорит тренера по настольному теннису начать заниматься с ним и другими ребятами вне расписания и вне всяких там групп: хотя бы раз в неделю, лучше два. На два раза в неделю тренер не согласился, зато согласился на три, объяснив что как ребята будут добираться до спортзала не его проблемы. На счастье Артёма, не знал тренер что и ребят то нет никаких. Есть только сам Артём, его 20 копеек и характер. Сильный характер. А, это дорогого стоит. Приехав затем домой, Артём сумел таки собрать группу единомышленников, но спустя всего месяц, от этой самой группы одни воспоминания и остались. Далеко не каждому дано выдержать безумный темп поездок на электричках после долгих занятий в школе. И со временем ездил он в этих самых электричках один, что впрочем нисколько не убавило его стремление добиться желаемого. И уже через год, на чемпионате города, он дошёл до полуфинала, где в равной схватке проиграл своему сопернику. Было тогда немного обидно, но как ни удивительно, это поражение лишь ещё более подхлестнуло его и ещё через год он стал наконец чемпионом города, выиграв в финале у своего прошлогоднего обидчика. Причём обыграл он его легко и непринуждённо. Правда затем, обидный перелом правой руки поставил крест на спортивной карьере, но это уже, как говорится: совсем другая история…