Текст книги "Хлеб и война. Как Сталин накормил народ"

Обеспечение армии. Способы и средства

В декабре 1941 г. Жданова вызвали в Москву с докладом. Мы с нетерпением ждали его возвращения. Вскоре Жданов вернулся и тут же пригласил к себе членов Военного совета и ряд других руководящих работников. Мы догадывались, что он хочет сообщить что-то важное, и не ошиблись. Жданов рассказал, с каким вниманием был выслушан его доклад членами Государственного Комитета Обороны. В нем он подробно изложил положение на фронте, рассказал о поведении ленинградцев, об их решимости отстоять город, о гибели людей от голода и о мерах, предпринимаемых Военным советом фронта и партийной организацией по завозу продовольствия, а также высказал нужды города и фронта.

– По окончании доклада, – сказал Жданов, – Сталин подошел ко мне, обнял, поцеловал и выразил восхищение мужеством ленинградцев. Он обещал принять все зависящие от правительства дополнительные меры, чтобы ускорить выезд населения из Ленинграда и оказать всемерную военную помощь фронту.

Обещания, которые были даны И. В. Сталиным, выполнялись точно. Город с каждым днем набирал силы.

17 января 1942 г. я получил указание срочно быть в Москве. Не зная причины вызова, захватив на всякий случай данные о наличии продовольствия в городе, а также расчеты о предполагаемом завозе грузов по ледовой трассе, на следующий день рано утром я вылетел в Москву.

В Москве из аэропорта я сразу поехал в Кремль. Обстановка здесь отличалась от той, которая была в октябре 1941 г. В помещениях тепло, сотрудники на вопросы отвечали охотно. Меня принял А. И. Микоян. После краткого доклада о наличии продовольствия в Ленинграде и принимаемых мерах по завозу грузов через Ладожское озеро я спросил о причине моего вызова.

– В Государственном Комитете Обороны, – ответил Микоян, – обсуждался вопрос об обеспечении фронтов вещевым имуществом и продовольствием. Многие предприятия легкой и пищевой промышленности перемещены на восток страны, запасы продовольствия уменьшились. Нужна исключительная маневренность ресурсами и постоянная связь с предприятиями. Главному интендантству трудно справляться с возросшим объемом работ, а армия должна снабжаться при любых условиях всем необходимым. Государственный Комитет Обороны решил выделить продовольственное управление из Главного интендантства и образовать Главное управление продовольственного снабжения Красной Армии, а начальником ГУПСКА назначить вас, с сохранением за вами поста наркома торговли РСФСР, – заключил Микоян.

Назначение было полной неожиданностью для меня. Я высказал опасение, что, не зная особенностей работы в армии, не смогу справиться с ней. Микоян ответил:

– Я тоже человек не военный, а вот занимаюсь снабжением войск. Вам будет оказана помощь со стороны начальника тыла Красной Армии Хрулева и с моей стороны. Приступайте к делу и не волнуйтесь.

Так внезапно закончилась моя работа в осажденном городе. Несмотря на тяжесть пережитых там дней, я был преисполнен желания остаться в Ленинграде. Но раздумывать над этим и сожалеть не приходилось. Возложенные на меня обязанности – руководить службой питания Вооруженных Сил Советского Союза в напряженнейший период боевых действий – были настолько важными, что мысль, как оправдать столь высокое доверие, овладела мною полностью.

* * *

Снабжение войск продовольствием всегда имело первостепенное значение. Можно привести немало исторических примеров, когда недостаток продовольствия или плохо поставленная организация снабжения войск причиняли серьезный ущерб действующей армии.

Во Франции в 1810–1811 гг. был неурожай. Главный комиссар продовольствия армии Пьер Дарю, на которого была возложена материальная подготовка нашествия на Россию, докладывал Наполеону, что, не имея нужных запасов провианта, вступать в войну опасно. Ответ императора был кратким: «Я не хочу слышать о продовольствии». Это означало, что армия должна сама себя кормить на захваченных землях, так же, как это имело место в итальянском походе. Но на русской земле захватчиков встретили по-другому.

В книге «Наполеон Бонапарт» А. З. Манфред приводит письмо, полученное графом Тибодо, датированное 14 августа 1812 г. В нем сообщалось: «В армии умирают от голода и люди, и лошади. Русские позаботились о том, чтобы после них ничего не осталось».

Академик Е. В. Тарле в своем блистательном труде «1812 год» пишет о тяжелейшем положении французских войск следующее: «…После долгих голодных маршей… великая армия нашла в Смоленске дотла разоренное место… Фуражиры возвращались из окрестностей, не добыв ни хлеба, ни сена».

А вот другое высказывание по этому же вопросу современника Наполеона – Клаузевица:

«Бонапарт наглядно показал в своем русском походе, как, не считаясь с вопросом продовольственного обеспечения войск, можно дойти до крайности».

Исходя из неправильного представления о непродолжительности Первой мировой войны, царское правительство России в первый период боевых действий – август – декабрь 1914 г. – установило нормы продовольствия войскам весьма высокими: хлеба – 1230 г, мяса – 615, жиров – 106, сахара – 68, овощей – 256 г в сутки на человека. Такие нормы не вызывались необходимостью (кроме овощей) и вели к растранжириванию продовольствия.

Вскоре стал ощущаться недостаток продуктов питания. Правительство в начале 1916 г. было вынуждено сократить нормы выдачи солдатам по мясу в три раза, а жирам – в два с половиной раза. К концу того же 1916 г. вследствие обострения продовольственных трудностей паек вновь сокращается, на этот раз по хлебу, сахару и крупе. Однако и этот урезанный паек солдаты нередко полностью не получали вследствие плохой доставки провианта из глубин России. Неустойчивое снабжение войск явилось результатом тех же факторов, которые вызвали в России продовольственный кризис в 1916–1917 гг.

Немалую роль в этом сыграла и плохо поставленная служба снабжения в царской армии. Положением о ротном хозяйстве была предусмотрена раскладка припасов с примерным набором продуктов для приготовления пищи. Но раскладка была не обязательной. Питание солдат зависело от возможности приобретения продуктов на местах и их стоимости, а также от добросовестности войсковых хозяйственников. Столь шаткий механизм снабжения армии приводил к тому, что солдаты испытывали недостаток в пище.

Довольствие войск в наше время приобретает во много крат большее значение, чем в прошлые времена. Современные армии нередко насчитывают миллионы человек, и, чтобы прокормить их, надо иметь большие запасы продуктов. Быстрота передвижения войск требует четкой постановки снабжения сверху донизу и большой маневренности ресурсами. Питание армии во время войны нельзя рассматривать в отрыве от снабжения населения страны. Война без хлеба немыслима, и в то же время она превращает хлебородные поля в пустыню. Недоучет этих особенностей чреват тяжелыми последствиями.

* * *

В начале войны 1941 г. Советское правительство приняло решение, в котором учитывались предстоящие продовольственные трудности: вторжение врага в хлебородные области страны, уход значительной части трудоспособных людей в армию, вынужденная передача колхозами и совхозами тракторов, автомашин на военные нужды. Был установлен твердый паек личному составу армии, объем и набор продуктов в натуральном выражении обеспечивал воинов полноценным питанием. Солдаты, находившиеся в боевых частях, получали 3450 калорий, а в тыловых частях фронта – 2954 калории. Довольствие солдат и офицеров во внутренних округах было несколько уменьшено по сравнению с довоенным размером, однако новый паек содержал достаточное число калорий – 2822. Эти нормы не менялись всю войну.

Важной мерой в организации довольствия войск было образование Главного управления продовольственного снабжения Красной Армии. На этот орган возлагалось оперативное руководство продовольственной службой, которой в прошлом не было.

В феврале 1942 г. донесения с фронтов поступали в ГУПСКА непрерывным потоком. В одних сообщалось, что продовольствия осталось на два-три дня. В других – а их было большинство – говорилось, что многие части длительное время не получают горячей пищи, так как при отходе в первые месяцы войны имели место потери большого числа кухонь. Солдаты питались всухомятку: хлебом, сухарями, колбасой или консервами. В течение пяти – семи дней такую пищу можно терпеть, но когда сухомятка принимает затяжной характер, она опасна для здоровья. Наиболее тревожные донесения поступали с Карельского фронта. Северная железная дорога подвергалась частым налетам немецкой авиации, и составы с продовольствием нерегулярно поступали на фронтовую базу. Плохое питание и морозы ослабляли силы воинов.

Обстановка накалялась. Положение в ГУПСКА было такое, словно мы находились в кратере вулкана, который вот-вот зальет нас огненной лавой. Прошло много лет с тех пор, но я и сегодня слышу надрывный звон телефонов, угрожающие, просящие, настаивающие голоса. Шифровки падали на стол, как листья осенью. Не хватало мяса, жиров, махорки, кухонь, котлов. Поезда с продовольствием нередко задерживались, а то и совсем не приходили к месту назначения (попадали под огонь противника). Чтобы быть готовым ко всяким неожиданностям, приходилось постоянно быть в напряжении.

Театр военных действий охватывал огромные пространства. Вооруженные силы к этому времени насчитывали около 11 млн. человек. Решая великое множество текущих дел, мы одновременно подбирали кадры для только что созданных управлений в ГУПСКА, а также для продовольственной службы фронтов, армий. В подборе людей помогало то, что Наркомат обороны имел право привлекать специалистов из гражданских ведомств и наркоматов. В сравнительно короткий срок при содействии А. В. Хрулева, занимавшего в то время пост заместителя наркома обороны, нам удалось перевести из различных учреждений в ГУПСКА большую группу хозяйственников, хорошо знавших экономику, организацию заготовок и производство пищевых товаров.

Снабжение войск складывалось из трех источников: централизованного; заготовок силами воинских частей; производства в подсобных хозяйствах, созданных в действующей армии и округах.

По централизованному плану в течение всей войны потребность войск в сахаре, жирах, чае, специях, соли, табачных изделиях удовлетворялась полностью, в мясопродуктах – на 88 %, в овощах и картофеле – на 30 %, в хлебопродуктах – на 65–70 %. Остальная часть восполнялась за счет заготовок силами фронтов и поступлений от подсобных хозяйств войсковых частей. Следует тут же оговориться, что в 1941–1942 гг. хлебопродукты, мясо и овощи поставлялись фронтам почти полностью по централизованному плану.

В книге Н. А. Антипенко «На главном направлении» говорится, что 26 млн. т, или 65 % всего объема продовольствия, израсходованного на содержание Красной Армии за четыре года войны, было заготовлено самими войсками. Выходит, что народное хозяйство централизованно поставляло Красной Армии всего лишь треть потребного количества продовольствия. Фактически дело обстояло иначе. Основным источником продовольствия для армии, как уже сказано, являлись поставки по государственному плану снабжения. Цифра 26 млн. т заготовленного войсками провианта взята из отчета продовольственного управления Министерства обороны. Если же раскрыть указанную цифру, то выяснится, что в 26 млн. т входит 13 млн. т фуражных культур, включая сено и солому, что нельзя смешивать с продовольствием.

К тому же нельзя считать, что заготовленные войсками зерно, овощи, мясо на территории СССР являлись какими-то дополнительными ресурсами. Заготовки велись на землях колхозов и совхозов, ими обработанных и засеянных. Наркомат заготовок учитывал эти ресурсы и выдавал на них наряды ГУПСКА. Надо иметь в виду и то, что до осени 1943 г. заготовки, проводимые воинскими частями, были крайне незначительны. Суммарный подход в определении источников снабжения армии за весь период войны не дает правильного представления о положении дел с ресурсами и организацией довольствия войск.

* * *

В отдельные периоды войны приходилось обеспечивать продовольствием около 14 млн. человек (включая госпитали, контингенты, проходившие военную подготовку и находившиеся на котловом довольствии, военпродпункты, строительные части).

На столь огромное число людей требовалось много продуктов. Это обязывало продовольственную службу проявлять разумную бережливость и постоянно обеспечивать строгий учет потребности и расхода. ГУПСКА ежемесячно составляло заявки на каждый вид продукта, входившего в паек, что было связано со сложными расчетами. Необходимо было учесть: предстоящие формирования новых пополнений; различные вспомогательные службы; строительные части; расход продовольствия на военпродпунктах; определить фактическую численность фронтов – а это было особенно трудно, так как войска постоянно были в движении, – наличие раненых в госпиталях и многое другое.

Заявки ГУПСКА на продовольствие тщательно проверялись в Совнаркоме СССР. Контроль был необходим и полезен. При рассмотрении заявок учитывались особенности снабжения армии, а выявленные неточности в определении потребности исправлялись. М. С. Смиртюков, заместитель управляющего делами Совнаркома СССР, начальник ГУПСКА и представитель Генерального штаба готовили проект постановления Государственного Комитета Обороны, обязывающий поставщиков выделять Наркомату обороны определенные количества муки, сахара, мяса, жиров и других продуктов.

Проект постановления рассматривался в ГКО. Решение подписывалось Сталиным, после чего вступал в действие оперативный механизм ГУПСКА.

Товарные управления ГУПСКА согласовывали с поставщиками ассортимент продуктов и сроки их поставки предприятиями. Затем службе Военного сообщения и Наркомату путей сообщения предъявлялась заявка на вагоны с указанием станции погрузки и пунктов назначения.

Для контроля за движением железнодорожных составов и их прибытием поездам присваивалась серия 97. Это было условное обозначение продовольственных составов. Военпреды доносили ГУПСКА о дне и часе отправки каждого состава, с указанием груза, а служба Военного сообщения на линии дорог следила за их продвижением и сообщала, где тот или иной поезд находится на каждый день. ГУПСКА отправляло в отдельные периоды более 90 тыс. вагонов в месяц.

Бывали такие недели, когда на дорогах находилось несколько десятков тысяч вагонов с продовольствием. Без службы контроля за продвижением поездов было бы невозможно своевременно обеспечивать фронты продовольствием. Тем более что далеко не все шло гладко. Иногда поезда попадали под бомбы вражеской авиации, продовольствие гибло, нередко вагоны задерживались в пути из-за повреждения полотна железной дороги. В таких случаях, зная из донесений, где и с каким грузом находятся составы, мы переадресовывали их тем фронтам, которые больше других нуждались в продовольствии.

В маневрировании продовольственными грузами большую помощь нам оказывал начальник службы Военного сообщения генерал-лейтенант И. В. Ковалев. Он и его коллеги создали четко налаженную службу информации движения поездов.

ГУПСКА имело военпредов на всех крупных пищевых предприятиях. То были специалисты, хорошо знающие технологию производства. Они следили за качеством и ассортиментом продуктов, отгружаемых фронтам, а также за соблюдением сроков поставок. Они же сигнализировали о грозящей остановке того или иного предприятия из-за несвоевременного подвоза сырья, топлива или каких-либо других причин, мешающих выполнению нарядов военного ведомства.

Их информация давала возможность маневрировать ресурсами и своевременно предотвращать те или иные помехи, а их было немало.

* * *

Внимание офицеров продовольственной службы всех ступеней было сосредоточено на организации питания воинов горячей пищей. Чтобы как-то выправить положение, создавшееся из-за потери кухонь, в первые месяцы войны по настоянию ГУПСКА военные мастерские приспособили 10 тыс. походных наливных кипятильников под кухни, установили пищеварочные котлы на патронные двуколки. Вскоре удалось наладить производство кухонь на небольших промышленных предприятиях. Таким образом в короткий срок удалось решить проблему приготовления горячей пищи.

Полевые кухни продвигались как можно ближе к переднему краю и в зависимости от местности устраивались где-нибудь в укрытии. Пищу солдаты получали или прямо из кухонного котла, или в термосах, бидонах, доставляемых подносчиками в окопы, блиндажи, доты. Немцы подстерегали полевые кухни и открывали по ним огонь: оставить солдат без пищи имело немалое значение в тактике военных действий. Персоналу кухни приходилось прибегать к различным способам маскировки и менять места и часы приготовления и раздачи пищи. Умелое маневрирование помогало избегать потерь.

Повара батальонных кухонь готовили пищу под открытым небом, картофель чистили вручную, а это требовало рабочих рук. Приходилось привлекать солдат, а в боевых условиях, когда каждая минута на счету и каждый человек дорог на своем месте, это не всегда удавалось. В таких случаях поварам приходилось готовить пищу из продуктов, не требующих больших затрат времени на обработку (крупы, макароны). Это не могло не сказаться на однообразии пищи. Солдатская мудрость помогла разрешить и эту трудность. Сделали барабан с терочной поверхностью на его внутренней стороне. В барабан засыпали картофель и устанавливали его в специальной бочке, заполненной водой: при вращении барабана картофель быстро очищался.

Солдаты и офицеры на переднем крае получали 2 раза в день горячую пищу, состоящую из одного или двух блюд, и чай. Но при двухразовом питании между приемами пищи был разрыв, доходивший в летнее время до десяти часов. Чтобы сократить его, бойцам выдавали вареное мясо, колбасу, сало-шпиг, картофель. Хлеб и сахар они получали утром на весь день. Зимою при доставке хлеба на передний край, чтобы он не замерзал и не терял своих качеств, буханки укрывали соломенными матами.

Начпродам фронтов, армий было предоставлено право заменять один вид продукта другим. Но чтобы при этом не было вольностей и ошибок, Институт питания и ГУПСКА разработали таблицу замены. В ней указывалось, какой продукт может быть заменен другим и по каким коэффициентам зачета.

При рассмотрении таблицы в вышестоящих инстанциях была внесена поправка, разрешающая 100 г мяса заменять 17 г яичного порошка. ГУПСКА категорически возражало против такой замены, считая ее неравноценной. Однако инициаторы поправки сумели настоять на своем и убедить, что, по расчетам на калории, замена не причинит ущерба питанию солдат. Но когда в частях стали применять яичный порошок взамен мяса, от Военных советов армий и фронтов начали поступать донесения, что солдаты недовольны такой заменой. Боец, съев омлет из 17 г яичного порошка, ощущал пустоту в желудке.

Авторы указанной замены не учли, что кроме калорий имеет значение объем пищи, вкус, даже привычка к тому или иному продукту. Все это прямо влияет на питание и настроение воинов. Допущенный промах был устранен. А таблица замены оказалась полезным средством и успешно применялась в действующей армии на протяжении всей войны.

Много горьких дней пережили начпроды фронтов, армий из-за нехватки мяса в 1942 г. Мясо можно было заменить рыбой, хотя ее трудно хранить в полевых условиях, но и рыбы было мало. Народный комиссар мясной и молочной промышленности СССР П. В. Смирнов, его заместители прилагали много усилий, чтобы обеспечить регулярную поставку мяса, но не всегда это удавалось. В таких случаях ГУПСКА вместо мяса получало наряды на заготовку скота. Начпроды фронтов выделяли офицеров и направляли их в указанные районы для закупок. Животных гнали по определенным трассам, чтобы в пути они могли питаться и не мешали движению транспорта. Скот забивали на открытых площадках.

Заготовки требовали от личного состава продовольственной службы дополнительной напряженной работы. Но их труд и заботы окупались тем, что солдаты регулярно получали положенную им норму мяса. К тому же парное мясо по вкусу и питательности выгодно отличалось от мороженого и тем более от консервов. Немалое значение имело и то, что доставка скота «своим ходом» высвобождала большое число вагонов.

* * *

В первый же год войны на захваченных врагом землях оказалось 47 % довоенных посевных площадей и 45 % поголовья скота. В стране ощущалась нехватка многих продуктов. Гражданское население свело свои потребности к минимуму. Товарооборот в 1942 г. упал до 8 млрд. руб. и составлял только 44 % объема торговли довоенного 1940 г. Это был самый критический период за всю войну.

В селах и деревнях в это время трудились женщины, подростки, преклонного возраста мужчины. Условия работы были тяжелые, техники совсем мало, удобрений не было. Почти каждая семья пребывала долгое время в неизвестности – жив или нет ушедший на фронт муж или отец, сын или брат. От этой томительной неизвестности болела душа.

Казалось, от безотрадности можно растеряться, опустить руки, но этого не произошло. Сказались характер русского человека, стойкость к невзгодам. Труженики села от зари до зари работали на полях и колхозных дворах. Колхозники Сибири, Казахстана, Урала, Дальнего Востока за счет подъема залежных земель и расчистки участков от кустарников и пней увеличили посевные площади на 2,8 млн. га. Собранный хлеб без задержки поставляли в города и действующую армию.

В бассейнах рек Сибири были созданы моторно-рыболовные станции, построены новые поселки для размещения рыбаков, эвакуированных из захваченных врагом районов. Добыча рыбы в 1943 г. в сибирских водоемах возросла почти в три раза против довоенного, что в какой-то мере возмещало недолов ее в районах, оказавшихся в зоне военных действий. Руководство рыболовными трестами в Сибири осуществлял заместитель наркома рыбной промышленности СССР А. А. Сбродов. Он, великолепно знавший и любивший вверенное ему дело, превосходно выполнял поставленную перед ним задачу.

Жители больших и малых городов, рабочих поселков развернули индивидуальное огородничество. Число огородников увеличилось с 5 млн. в 1942 г. до 18 млн. в 1945 г. Многие промышленные предприятия стали создавать подсобные хозяйства, сыгравшие впоследствии крупную роль в снабжении рабочих. Только за 9 месяцев 1942 г. число таких хозяйств почти утроилось.

Осажденные ленинградцы, используя каждый клочок обрубленной блокадой земли, тоже выращивали овощи, картофель. Газоны, скверы, цветочные клумбы, Марсово поле, откосы каналов были вскопаны. Осенью 1942 г. в городе собрали 51 тыс. т картофеля и овощей.

Офицеры ГУПСКА также внесли ряд предложений по изысканию продовольственных ресурсов. На основе их предложений были разработаны конкретные мероприятия по развитию хозяйств в войсковых частях, в задачу которых входило выращивание на прифронтовых землях картофеля и овощей, а также откорм свиней и рогатого скота на кормах, получаемых за счет собственных посевов. Эти предложения были доложены начальнику тыла Красной Армии А. В. Хрулеву.

Хрулев одобрил предложения ГУПСКА по созданию подсобных хозяйств, но сказал, что об этом следует доложить наркому, – без его согласия он не может дать указание фронтам. Вскоре Андрей Васильевич позвонил мне и предложил вместе с ним поехать в Кремль.

Сталин принял нас у себя в кабинете. Когда мы вошли, он ходил вдоль большого стола, на котором были разложены карты различных масштабов с обозначением расположения наших войск и войск противника. А. В. Хрулев доложил, что ГУПСКА разработало меры по созданию подсобных хозяйств в войсковых частях. Если их осуществить, то поставки картофеля и овощей армии по государственному плану можно будет уменьшить.

Сталин молчал какое-то время, и мне показалось, что наше предложение не встретило у него поддержки.

– Что это за меры? – спросил он.

Я кратко доложил их суть, указав, что можно получить значительное количество овощей вблизи фронтов, используя пустующие земли. Такая мера позволит полнее обеспечить войска картофелем и овощами, высвободить многие тысячи вагонов, использовавшиеся для их перевозки из глубинных районов страны.

– А сколько овощей и картофеля требуется армии в год? – спросил Сталин, пристально посмотрев на меня.

– Около трех миллионов тонн, – ответил я.

Он покачал головой, видимо, эта цифра его удивила, закурил трубку, прошелся и, остановившись против нас, спросил:

– Как много бойцов отвлекут подсобные хозяйства от их прямых задач бить врага?

– Ограничимся тыловыми частями, – ответил Андрей Васильевич.

– Хорошо, действуйте, но без ущерба для боевых действий. Это главное. Все остальное, хотя и важно, но имеет подчиненное значение.

* * *

Прежде чем рассказать о проведенной работе по созданию подсобных хозяйств, их значении в обеспечении войск, поделюсь своими мыслями об Андрее Васильевиче Хрулеве.

В первые дни войны обстановка на фронтах менялась ежедневно, тыловые части, склады вынуждены были часто перемещаться. Связь нарушалась, грузы нередко прибывали туда, где уже не было адресата. Общевойсковые штабы не могли как следует заниматься делами тыла: у них не хватало времени на управление войсками – враг наседал. В этой обстановке начальники служб тыла вынуждены были принимать самостоятельно решения по вопросам, требующим координации их действий, а это приводило к разрозненным и нередко противоречивым действиям, от которых страдали интересы обеспечения войск.

Крайне отрицательно отражалось на работе тыловых служб и то, что созданные в предвоенные годы запасы материально-технических средств в приграничных округах были потеряны в первые дни войны. Армия нуждалась в непрерывном подвозе продовольствия, горючего, боеприпасов, вывозе раненых. Требовалось четкое взаимодействие всех служб тыла, но как этого достичь в столь сложной обстановке?

А. В. Хрулев приходит к выводу, что действующий порядок подчиненности тыловых служб нуждается в пересмотре. Он выдвигает идею: все службы материально-технического снабжения, а также управления: военно-санитарное, ветеринарное, военных сообщений и автодорог подчинить начальнику тыла, который должен иметь при себе штаб для координации их действий.

Менять структуру управления тыла в момент, когда враг наступает, риск огромный. Требовались смелость и глубокая убежденность в правоте задуманного. Хрулев советуется с командующими фронтами, докладывает свои соображения членам Государственного Комитета Обороны. После тщательной подготовки он вносит в ГКО проект предложений о перестройке тыла. Государственный Комитет Обороны 28 июля 1941 г. принимает постановление по укреплению органов тыла Красной Армии. 1 августа 1941 г. создается Главное управление тыла, учреждается новая должность – начальник тыла Красной Армии, при нем создается штаб, которому подчиняются все службы тыла.

Такой централизованной организации по обеспечению войск не имела ни одна армия мира. Новая структура тыла Красной Армии позволила командующим и общевойсковым штабам разгрузиться от утомительных забот о тыловом обеспечении войск и дала возможность сосредоточиться на управлении войсками. А органы управления тыла получили широкие права для проявления инициативы. В их руках находились все виды материального обеспечения, транспорт, планирование.

Начальником этой мощной организации и заместителем наркома обороны назначается А. В. Хрулев. Он умело и быстро приводит в движение рычаги данной ему власти. Вскоре фронты стали ощущать перестройку тыла – подвоз всех необходимых средств для ведения боя, обеспечение войск провиантом, эвакуация в тыл раненых проходили более организованно.

В тяжелые осенние дни 1941 г. Хрулев часто выезжает на фронты, вникает во все детали обеспечения войск. Он рассматривал обеспечение армии не как снабженческую функцию, а как оперативно-стратегическую задачу.

В сложной и довольно неясной ситуации Хрулев приказывает службам тыла ускоренно доставлять продовольствие, горючее, боеприпасы Ленинграду на станцию Волхов. Многим казалось странным и неоправданным скапливать тысячи тонн продовольствия и других материалов на станции, откуда доставить их в Ленинград за короткое время невозможно. А вблизи враг, и все может погибнуть. Но расчет Хрулева был верным и дальновидным. Созданные в сентябре запасы продовольствия на водной пристани Гостинополье, вблизи Волхова, имели жизненно важное значение для осажденных. В ноябре – декабре 1941 г. эти запасы оказали неоценимую услугу защитникам города.

В декабре 1941 г., как только нашими войсками был освобожден Тихвин, по указанию начальника тыла Красной Армии военно-железнодорожные части восстановили взорванные врагом мосты между Тихвином и Волховом. Поезда с продовольствием стали прибывать на восточный берег Ладоги. Ленинградцы помнят ту большую помощь, которую Хрулев оказал им. В музее истории Ленинграда в зале обороны города висит его портрет.

По роду службы мне приходилось часто встречаться с А. В. Хрулевым, причем в самой различной обстановке – в штабе тыла, на совещаниях в Кремле, в войсках действующей армии. Это давало мне возможность наблюдать за его многогранной деятельностью, лучше понять образ его мыслей, видеть, как он реагирует на неожиданные повороты событий, уяснить его отношение к подчиненным и вышестоящему начальству.

А. В. Хрулев был физически крепким человеком – работал по 15–16 часов в сутки, и я не помню, чтобы он болел. Занятый до предела работой, он нередко уезжал домой лишь на рассвете. Поспав 3–4 часа, вновь принимался за дело. При этом он всегда был в добром расположении духа.

В жизни нередко бывает так, что начальник (большой или малый) по каким-то причинам не может решить поставленные перед ним вопросы и в то же время не позволяет, чтобы его «обходили» и что-то решали без него. А. В. Хрулев стоял выше этих условностей, ему была чужда бюрократическая субординация. Если те или иные вопросы, скажем, продовольственной службы обсуждались в правительстве по инициативе ГУПСКА, он никогда не обижался, напротив, одобрял и считал такую активность подчиненных полезной.

С наркомами он был хорошо знаком, со всеми говорил свободно, спорил, иногда довольно остро, если дело касалось интересов армии. Особенно часто споры возникали у него с наркомом путей сообщения Л. М. Кагановичем в первые месяцы войны. А. В. Хрулев выражал недовольство работой железных дорог по перевозке воинских грузов, а Наркомат путей сообщения обвинял управление тыла Красной Армии в медленной разгрузке вагонов.

Но перед одним человеком Хрулев испытывал скованность – это был Сталин. Во время разговора с ним Андрей Васильевич менялся в лице, весь был в напряжении. Обладая хорошей памятью и отлично зная свое дело, он исчерпывающе отвечал на его вопросы, за что тот ценил Хрулева.