Текст книги "Мастер клинков. Клинок заточен"

Выхватив оружие из ножен, я стремглав бросился к раненому, возле раны которого сияние, исходящее от рук графа, становилось всё слабее и слабее.

– Пусти! – рыкнул я на Стольского, и он без возражений, с тяжёлым вздохом отвалился от раненого, тут же в изнеможении приткнувшись к стене. Я стал прикладывать лезвие лечащего кинжала к ране, шепча про себя:

– Райна, лечи, лечи, пожалуйста.

В кристалл кинжала была заключена душа женщины, сильной целительницы, она никогда мне не отказывала в лечении, даже когда я не называл фразу-активатор. Я разговаривал с душой Райны, когда был в трансе, и она оказалась очень доброй и отзывчивой женщиной. Мы даже заключили с ней соглашение, что я всегда буду пытаться вылечить тех, кто в этом нуждается, за это она будет отдавать полную силу своей энергии. И на этот раз камень завибрировал, лезвие стало мелко резонировать вслед за ним, при этом края раны стали стремительно стягиваться, обрывки кожи быстро нарастали на прежние места, и спустя минуту от раны не осталось и следа.

Я убрал оружие и с замиранием сердца проверил пульс раненого, с удовлетворением убеждаясь, что он с каждой секундой становится всё ровнее и спокойнее. Через мгновение воин открыл глаза, недоумённо на меня посмотрев, как, впрочем, и все остальные паладины, которые столпились рядом с нами.

В тишине раздавшиеся с улицы крики петухов стали для меня звуками сирены, кричавшей в ухо. Раз, два, три – проклятые пернатые всё не умолкали, раздражая меня своими криками.

– Справились, – удивлённо и даже с долей недоверия прозвучал голос графа. Он стал приходить в себя, отдышавшись. – Даже не верится.

– Посмотрите сюда. – Голос позади заставил меня и всех остальных обернуться.

Стоявший возле мёртвой ведьмы паладин держал в одной руке моё копьё, а другой рукой показывал на её тело. Пошатываясь, первым встал граф, подав мне руку, и мы подошли ближе. Недавний кошмар снова превратился в красивую девушку, вот только ровная, с чёрными краями дыра, там, где её пробило моё копьё, придавали картине полную нереалистичность происходящего. Просто чёрная дыра обожжённого мяса, без единой капли крови.

– Наконечник пробил грудь, но умерла она, похоже, от древка, – сказал паладин, показывая на странную дыру в её груди, затем он обратился ко мне: – Из чего сделано ваше древко, виконт?

Граф поражённо посмотрел на меня и внезапно попросил:

– Дай мне кинжал, Максимильян!

Я покачал головой, показывая на оружие в руке:

– Его нельзя давать посторонним.

– Не этот! – Он мотнул головой, показывая на тот, что был у меня на поясе, – Я видел, что он из такого же серебристо-матового металла, что и древко. Это ведь так?

– Да. – Это оружие я протянул охотно, мне не пришлось объяснять причину своего отказа.

Паладин принял кинжал и, наклонившись, одним движением отрезал голову ведьме, девушкой ЭТО я больше не в силах был называть.

– Ты прав, Нонс, необычный клинок режет плоть, словно масло. – Граф внимательно и с интересом посмотрел сначала на оружие в своей руке, а потом на меня.

– Что тут удивительного? – Я пожал плечами. – Это ведь металл, он и должен резать плоть.

Паладины переглянулись, а я почувствовал себя под их взглядами неуютно.

– Эм-м-м?

– Попробуй сам, обычным мечом. – Граф кивнул головой, и мне протянули один из мечей паладинов.

Я принял его за эфес, подошёл к телу и, наклонившись, попытался прорезать кожу. Клинок лишь бессильно скользил по ней, словно был совершенно тупым. Я ещё несколько раз поелозил им по разным местам тела ведьмы, но не смог сделать даже маленького надреза. Отдав меч и забрав назад свой кинжал, я с лёгкостью рассёк не только кожу, но и плоть.

– Да уж. – Я покачал головой и хотел вернуть оружие в ножны.

– Подожди, Максимильян, одолжи его мне, нужно разрезать её тело на части и сжечь, пока ещё утро. – Граф вопросительно посмотрел на меня.

– Она что, ещё и ожить может?! – Моё лицо вытянулось.

– Лучше перебдеть. – Он взял кинжал из моей протянутой руки. – Если бы не ты, нам всем не поздоровилось бы сегодня, недооценили мы её, слишком уж много набрала заёмной силы, да и с тебя насосалась вдоволь.

Я замер:

– Это как?

– Думаешь, ты по своей воле так быстро забыл про жену и собственное достоинство? – хмыкнул паладин, подходя к телу, и начал его разделывать, причём, как я заметил, ни капли крови не вытекало из разрезов.

Моему смущению не было предела после услышанного, действительно, моё поведение оставляло желать лучшего, сейчас события двухдневной давности воспринимались, как будто случившееся было нереально и происходило не со мной. Внезапно возникшая страсть, полустёртые воспоминания о жене – я раньше не думал, что такое вообще возможно.

– Почему у неё кровь не вытекает? И как вы раньше разрезали тело, если обычный меч не берёт её плоть? – оставив временно в стороне самобичевание, я обратился с другими мучившими меня вопросами к графу.

– У сильной ведьмы тело становится нечеловеческим, а эта, как ты сам понял, силы набрала много, у более слабых всё будто у людей, и мечом можно одолеть, и кровь течёт красная. По второму вопросу всё просто, мы обычно сжигаем их живьём, редко когда приходится сначала убивать, а только потом сжигать. К тому же после поездки к тебе я обнаружил это. Он вытащил свой меч из ножен и с заметным усилием, но отнял кисть от руки ведьмы.

– Зачем тогда вам мой кинжал? – удивился я. – Если его меч имеет схожие возможности с моим оружием.

Он хмыкнул:

– Как ты недавно продемонстрировал, твой металл режет ведьм лучше, похоже, даже убивает. – Он пожал плечами и вернулся к своему делу.

– Вы сказали, что сразу поняли, кем она является на самом деле. – Вопросы сыпались из меня, словно из рога изобилия. – Почему?

– Покажи мне ещё одну крестьянку здесь, которая была бы так же чисто вымыта, ухожена и хорошо пахла. – Граф не отвлекался от разделки, но на все мои вопросы тем не менее отвечал.

– Но… но. – У меня не было слов ему возразить, действительно, я как-то не обратил на это внимания.

– К тому же для простой селянки у неё слишком правильная речь, да и манеры. Ты дворянин, а она с тобой разговаривала слишком неподобающе, словно вы ровня – эти несоответствия сразу бросились нам в глаза, а уж опрос жителей расставил всё по своим местам, зря ты скептически читал опросные листы, среди множества мусора там были и бриллианты правды.

Я давно не краснел, но тут почувствовал, что уши и щёки заливает краска. Граф был прав во всём, один лишь я, по своей гордыне и самоуверенности, что всё знаю лучше всех, вёл себя как несмышлёный подросток, впервые дорвавшийся до привлекательной женщины.

– Почему же она просто не сбежала, если была такой сильной?

– Тоже нас недооценила, к тому же она и так собиралась это сделать, только прихватив тебя с собой. Она видела, что ты полон сил, богат, знатен – всё это очень хорошее подспорье в пути.

– И часто вы с таким сталкиваетесь?

– С такими сильными редко, чаще середнячки попадаются. – Он по-прежнему терпеливо отвечал на каждый мой вопрос.

– Почему тогда позволили мне с ней встречаться, если знали, кто она, с самого начала? Почему, если она так опасна, вы позволили ей меня околдовать?

– Ты ничего не слышал и заперся в своём упрямстве, – просто ответил мне граф, – так что мы решили дать тебе возможность испытать на себе этот непростой, но нужный урок.

Мне снова стало стыдно от его справедливых слов, которые жгли моё сердце не слабее калёного железа.

…Пока мы разговаривали, остальные члены отряда собрали с деревенскими костёр, и когда мы, закинув в мешок всё, что осталось от ведьмы, вышли во двор, огромная куча хвороста была сложена и только дожидалась огонька.

– Ведьму положено сжигать живьём, чтобы наверняка, но будем довольны, что все остались живы, и приступим. – Граф передал мешок одному из паладинов, который отнёс его куда следовало и поджёг костёр.

Загудевшее пламя, разгоняемое свежим утренним ветерком, быстро пожирало дрова и мешок с останками ведьмы. Надо отметить, что и тут паладины проявили скрупулёзность и, дождавшись, когда угли превратятся в золу, собрали её и развеяли в поле, затем перекопали место, где был ранее разведён костёр. Вскоре о том, что в деревне случилось нечто неординарное, можно было определить только по испуганно-довольным лицам местных, которые готовы были носить нас на руках.

– Что же, – когда всё было сделано, граф обратился ко мне, – здесь мы закончили, завтра утром выдвигаемся дальше.

– Дальше? Мы не вернёмся в столицу?

– Нам нужно посетить ещё два места из запланированных, после этого мы двинемся в обратный путь. Что, какие-то проблемы, Максимильян?

– Нет, никаких. – Смысла напоминать ему об истинных причинах моего нахождения с ними рядом не было, он и так об этом отлично знал, поэтому спорить я не стал.

– Тогда всем отдыхать.

* * *

Вот уже вторую неделю мы были в пути, добираясь в какой-то город Блоу, бывший крайней западной точкой Гванделанда. Первые дни были наполнены терзаниями. Ещё бы – меня облапошила какая-то ведьма, затем, в следующие, я приставал к графу Стольскому, и он терпеливо отвечал на все мои вопросы о ведьмах и способах их распознавания, а также о делах, которые обычно поручают паладинам. Остальные дни были наполнены откровенной скукой, на наш отряд никто не нападал, и даже когда мы однажды упёрлись в лежащее на дороге дерево, предвещавшее чаще всего засаду, на нас и в этот раз не напали, хотя я и паладины заметили некое движение в чаще. Видимо, уважение к белым сюрко с золотыми крестами было слишком сильно, чтобы нас попытались ограбить. Заодно я выяснил, что сам граф и его отряд выезжают только по особым случаям, когда есть более или менее подтверждённые сведения. Так и оказалось, что только я один не был информирован о Велесе, которая с самого нашего прибытия в деревню подозревалась в колдовстве.

Но, когда я решил быть более информированным, на этот раз попытавшись узнать, куда и зачем мы едем, то был разочарован. Граф лишь с усмешкой хмыкнул и ответил:

– Будет веселее, если ты ничего не узнаешь о цели этой поездки.

– Да, очень весело было, когда нас едва не прикончила ведьма, – в сердцах ответил я, что ещё больше его рассмешило.

Надо отметить, что после происшествия с Велесой весь отряд стал не так настороженно ко мне относиться, паладины даже позвали меня к своему столу, чтобы разделить трапезу. Я же, помня, как вели они себя в самом начале, гордо отказался, предпочитая одиночество. Получив отказ, они больше ко мне не приставали, что давало мне много времени поразмыслить о новом опыте. Я ведь до этого случая не верил в существование ведьм, считая это вымыслом инквизиции, а тут такой внезапный поворот событий и самый натуральный шок…

– Максимильян! – окликнул меня граф, я прогнал свои мысли прочь и поравнялся с ним.

– Как думаешь, нам стоит остановиться на ночёвку и утром прибыть в город или поднажать и прибыть в него поздно ночью? – внезапно спросил он.

Я подозрительно посмотрел на графа, а он, не отводя взгляда, честно посмотрел в ответ, так что пришлось спросить:

– С каких это пор моё мнение интересует хоть кого-то в этом отряде?

– Просто хочу быть учтивым, – продолжил удивлять меня он. – Ребята решили, что ты себя неплохо показал, так что можно пустить тебя к общему котлу. Непонятно, почему ты отказываешься?

Я задумался, ведь единственной причиной этому была моя гордыня.

Он понимающе хмыкнул, когда я промолчал.

– Зря ты злишься, кроме меня, тебя ведь никто из них не знает, и когда в отряд навязали какого-то аристократа с невнятными функциями, никого из парней это не обрадовало.

– Они не знают, зачем я здесь?

– Конечно нет. – Паладин весело на меня посмотрел. – О твоей просьбе, да и вообще о том, что с тобой произошло, знают в нашем ордене только двое.

– Ну спасибо, – криво усмехнулся я, – за просвещение. Может быть, ещё расскажешь о том, куда и зачем мы едем.

– Да, насчёт этого. – Он внезапно стал серьёзным. – Прошу тебя быть очень осмотрительным, до ордена дошли слухи, что в Блоу творятся тёмные делишки, но все светские дознаватели, которые туда прибывали, уезжали ни с чем. Поэтому послали нас.

– А что конкретно вызвало подозрение? Маги? – с волнением спросил я.

– Это нам и предстоит узнать. – Он хлопнул меня по плечу и отъехал к своим, оставив в раздумьях.

Отряд, посовещавшись, решил всё же остановиться на ночёвку у дороги, поскольку заметно темнело, а местной желтоватой луны практически не было видно. Паладины устраивали лагерь, а я, пока было время, успел потренироваться. Копьё обладало титановым древком и новым наконечником, который я сделал не в виде обычного лепестка с двумя заточенными краями, а как четырёхгранный штык, заточенный под плоскость с небольшими стопорными плечиками там, где он переходил в древко. Это сильно поменяло баланс оружия, так что приходилось привыкать к нему заново. Зачем я поменял привычное лезвие? Ответа на этот вопрос я и сам не знал, просто когда я получил титан на алхимическом столе, то сразу решил сделать себе абсолютно новое копьё. В любом городе теперь можно было купить обычное гномье оружие, так что если в бою новое копьё меня не устроит, всегда можно будет заменить его на привычное. Вот только с каждой тренировкой оно мне всё больше нравилось. Древко такое крепкое и лёгкое, да и под удары его можно было спокойно подставлять, хотя, конечно, инерция чужого удара била по рукам чуть сильнее, чем с деревянной основой, но зато этот недостаток легко покрывался его достоинствами: не нужно было мучиться с навивкой и креплением полос металла на деревянное древко, вдобавок оно не намокало и не требовало сушки и, конечно же, не впитывало кровь. Всё, что требовалось, – не принимать сильные удары прямо, уводя их вскользь, и этому копью цены не будет. Необычный наконечник вначале тоже был мне не совсем привычен, поскольку менял ощущения от ударов, проникая глубже, чем я привык, но стопорные плечики служили напоминанием, что нужно прилагать чуть меньше сил, чтобы проткнуть что-то. Поэтому к своему новому оружию я пока притирался, тренируясь при первой же возможности, но не мог не заметить, какое внимание оно привлекало к себе у остальных членов отряда, ведь даже не зная, что такое оружие одно на весь мир, они могли оценить его необычность просто по внешнему виду.

Сполоснувшись у ручья ледяной водой, я переоделся в чистое, постирав прежнюю одежду. Привычный мне ритуал, который я, если мы не ночевали в деревне или в придорожной харчевне, всегда выполнял сам на ночной стоянке, не позволяя себе лениться.

– Опять мылись, виконт? – Я подошёл к костру и стал развешивать одежду, чтобы она просушилась за ночь.

Я удивлённо повернулся к заговорившему со мной паладину, это был Дрейк – тот, кому я спас жизнь.

– Да, люблю чистое бельё. – Я пожал плечами, в отряде все воины, кроме графа, были не знатны, но кичиться своим благородством в походе было бы верхом неблагоразумия. От этих людей могла зависеть моя жизнь, впрочем, я и так был всегда лоялен к незнатным, вспоминая, с каким трудом мне самому достался дворянский титул.

– Кошки и те реже умываются, чем вы, – улыбнулся он, приглашая жестом присоединиться к их трапезе.

«Третий раз отказывать не стоит. – Я колебался пару секунд, принимая решение, но затем отбросил ненужную сейчас гордыню в сторону. – Он явно предлагает от чистого сердца, тем более трудно отказать человеку, которого недавно спас от смерти».

Мои колебания не укрылись от него, поэтому, когда я не стал привычно отказываться, а кивнул и зашагал к столу, он улыбнулся и кинул быстрый взгляд на графа, который за нами пристально наблюдал.

«Сговорились!» – сразу понял я, пристраиваясь рядом с позвавшим меня паладином.

– Ну давай, доставай же скорее тот чудесный кусок ветчины, который ты купил в прошлом селе, – бесцеремонно подсел ко мне граф, радостно потирая руки, – и кровяные колбаски не забудь!

– Эй! – возмутился я. – А как же сыр, хлеб и вода – ваша лучшая еда? Усмирение плоти и отказ от чревоугодия?

– Мы отъехали достаточно от столицы, чтобы забыть о вкусе мяса, – безапелляционно отмёл он мои возражения и забрал из рук мешок с едой.

Несмотря на моё возмущение, граф достал из него всё самое вкусное, начиная от уже упомянутой ветчины и колбас, заканчивая глиняным горшочком с медовыми сотами.

– Ну и вкуснятина! – Облизывая пальцы после обильного ужина, граф отвалился от импровизированного стола из сёдел. – Я даже не знал, что ты такой запасливый едок, к тому же сладкоежка.

– Мёд, кстати, я не успел даже попробовать, – ворчливо ответил я, посмотрев на пустой глиняный горшок. – Хочу также отметить, что молчаливый вы мне нравитесь больше своей говорливой версии.

– Ха-ха-ха. – Он тут же развеселился, напомнив мне того весельчака и балагура, который так мастерски выводил меня в своё время из себя. – Нужно будет нам как-нибудь гульнуть и вспомнить прошлое.

Граф подмигнул мне, намекая на наши похождения по трактирам, дворянкам и борделям.

– Опять же где смирение, отказ от мирских слабостей и бичевание плоти? – напомнил я правила их веры.

– Какой же ты зануда, Максимильян, – сморщился он, – тебе накинуть лет сорок, одеть в робу и …

Тут он замолчал и пошевелил пальцами в воздухе, все паладины неожиданно рассмеялись.

– Что и?.. – Я недоумённо смотрел на него и отряд, и только потом до меня дошло, на кого он намекает.

Я фыркнул, встал и стал собирать остатки еды, нужно было готовиться ко сну.

* * *

Утром я не узнавал паладинов, словно не с этими людьми я выехал в дорогу. Не было частых остановок на молитвы, как раньше, не было показательно скромной еды, в их сумках обнаружилось не меньше вкусняшек, чем в моей, взять хотя бы вяленое мясо, которое тонкими полосками можно было жевать во время пути, скрашивая дорожное однообразие. Я даже не говорю о том, что они стали вести себя просто как единое братство людей, скреплённое верой, оружием и общим делом. Граф общался со спутниками на равных, хотя в столице неоднократно был замечен мною в дворянской спеси.

Я не стал удивляться таким трансформациям и просто наблюдал, хотя, как понял по частым ко мне обращениям паладинов, которые явно приняли меня за своего и отбросили с себя шелуху напускной набожности, – это было естественное для них поведение в походе. Нет, то, что они стали меньше молиться, не говорило об ослаблении их веры. Я часто видел, как после тренировок друг с другом во время остановок они успевали подлечивать друзьям ссадины и шишки. При этом золотое сияние их ауры ни на сантиметр не уменьшалось, несмотря на то, что они частенько пропускали полуденные молитвы. В общем, эти люди начали даже немного нравиться мне, первое впечатление от них было явно обманчивым.

* * *

Веселье и шутки закончились сразу, как только мы увидели невысокие, но зато каменные стены города, бывшего целью нашего путешествия. Паладины собрались, и весь путь до ворот мы проделали в молчании. В город нас пропустили быстро и без всяких пошлин, стражник едва увидел кресты на одежде моих спутников, как тут же стремглав бросился открывать створки, которые были приоткрыты с расчётом только на одного всадника. Поскольку я не был инквизитором, то позволил себе притормозить, дать ему серебряную монету и поинтересоваться, где нам можно остановиться в приличном месте. Он тут же с радостью поделился всем, что знал, вывалив на меня гору информации о двух хороших трактирах в городе, все остальные, с его слов, были лишь клоповниками и пристанищем различного рода преступников.

– Где остановимся? – поинтересовался я у паладина, вернувшись к отряду. – Солдат сказал, что есть тут только два приличных места.

– Да где угодно. – Граф легко отмахнулся, и позже я понял почему.

Хозяин заведения, куда мы направились, под громким названием «Кочевник запада» был не рад появлению отряда инквизиции, но тем не менее безропотно выделил нам большую комнату и пообещал обеспечить едой. Для этого графу всего лишь нужно было показать большую серебряную монету, на которой я заметил знак Единого и костёр с весами на обратной стороне.

Поскольку спать в одной комнате с храпящими шестью мужиками мне совершенно не улыбалось, наслушался я их трелей на ночёвках, то я заказал себе, за свои деньги, отдельную комнату, но рядом с ними. На радостях от неожиданной прибыли, хозяин едва не прослезился, поскольку кроме этого я купил у него дополнительно полное столование на всё время пребывания здесь.

Вскоре он понял, какую ошибку совершил, когда подал за один стол разную еду: паладинам попроще, экономя на них, а мне лучшее из того, что у него было, да и вино, появившееся рядом со мной. Граф, посмотрев на это изобилие, молча встал и, пропав на несколько минут, вернулся чрезвычайно довольный. Вскоре нам стали таскать из кухни лучшие блюда, а у паладинов кислое вино в кружках заменили напитком богов. Я вначале не понял причины подобной внезапной трансформации, но когда под конец обеда заметил хозяина с огромным кровоподтёком под глазом, всё стало понятно.

– Отлично поели, пора приниматься за работу. – Довольный граф поднялся из-за стола. – Эй, там, приготовьте нам закуску!

Слуги тут же забегали, должно быть, то ли видели, то ли слышали приватный разговор с хозяином таверны, но едва мы закончили седлать лошадей, как графу принесли большой кожаный мешок, который он принял и передал одному из своих.

– Максимильян, – обратился он ко мне, когда мы подъехали к форту, который стоял в центре города, – слушай и запоминай, пожалуйста, всё, что можешь. Информации мало, так что будем исходить из того, какое впечатление произведёт на нас посещение городской управы.

– А что мы ищем? Можно более конкретно? – тихо поинтересовался я.

– Рабов, Максимильян. – Граф строго посмотрел на меня. – До ордена дошли слухи, что в Блоу крутятся слишком большие деньги для такого заштатного городишки. Ресурсов тут никаких нет, драгоценные металлы не обнаружены, купцы с товарами бывают нечасто, так ответь мне, на что может богато жить городишко, единственной ценностью которого является близкая граница с Газаром?

– Работорговля, – уверенно заявил я, так как прекрасно помнил эту особенность нашего соседа. Сам к тому же в этом самом рабстве однажды побывал.

– Верно, так что сначала проверим главу города и стражу, – кивнул граф и, выведя лошадь на улицу, одним ловким движением на неё запрыгнул.

* * *

Весь день мы мотались по городу, разговаривая с разными людьми, но результатов не было. Точнее, я видел, что нам недоговаривают, что-то скрывают, но прямых улик не было, поэтому паладины хмуро переглядывались, но со мной своими выводами не делились.

Под вечер, когда мы направились обратно к постоялому двору, настроения не было ни у кого. Мало того, что мы ничего толком не обнаружили, так ещё и смогли пообедать только тем, что нам дали утром с собой, настолько все были заняты делом. Я, конечно же, мог отделиться от отряда, поскольку формально не занимался расследованием, но недавнее происшествие с ведьмой поколебало мою уверенность в том, что от инквизиции и паладинов вообще нет толка, и теперь присматривался к их работе и поступкам более тщательно и менее критичным взглядом, оставаясь всё время рядом.

– В гостиницу. – Граф посмотрел на отряд и повернул лошадь от казарм стражи.

Когда мы вернулись на место ночёвки и отдали лошадей слугам, все ушли в дом, а я замешкался на улице и внезапно почувствовал, что мои штаны сзади, в области колен, потрясли. Я удивлённо обернулся и увидел маленькую девочку, невероятно грязную, худую и со спутанными волосами.

Она настойчиво потрясла меня за ткань снова. Я присел, чтобы встретиться с ней взглядом.

– Что такое? Где твои родители, малышка?

Она не ответила, лишь взяла ткань штанов в кулак и потянула прочь от гостиницы. Пришлось подчиниться, хотя оружие я решил расчехлить на всякий случай. Она повела меня вглубь квартала, всё дальше и дальше уводя от места, где мы встретились.

– Спасибо, Нэнси, хорошая девочка.

Услышав этот голос, малышка тут же от меня отлипла и, заулыбавшись, побежала туда, откуда он раздался. Я напрягся, подумав, что меня заманили в ловушку.

Из ящиков и прочей рухляди, которыми была завалена вся подворотня, стали показываться дети. Три мальчишки от десяти до шестнадцати лет и две девочки лет десяти, хотя я мог и ошибаться, поскольку возраст всех можно было определить лишь приблизительно из-за чрезмерно грязной одежды и худобы их тел.

Малышка, которая меня сюда привела, сразу же спряталась за одного из ребят постарше. Он вышел вперёд и теперь осторожно меня осматривал, всё время косясь на моё копьё.

– Господин, простите, что обратились к вам, – очень почтительно начал он, – во мне тоже течёт благородная кровь, так что пусть вас не смущает мой облик, если вы согласитесь выслушать меня, я вам всё объясню.

– Хорошо. – Не видя угрозы, я успокоился и поставил пятку копья себе на мыс сапога, чтобы в случае начала драки сразу его раскрутить.

– Мы слышали сегодня, с какой целью вы прибыли в этот город, и хотели бы вам помочь.

– Да? – удивился я. – А почему позвали именно меня? Паладины тоже хотят найти виновных.

– Паладины и раньше приезжали, но, прожив неделю, они чаще всего уезжали из города ни с чем. – Парень подошёл ближе и внимательно на меня посмотрел. – Вы не похожи на инквизитора, господин, поэтому вы взываем к вам с мольбой о спасении.

– Рассказывай. – Я нетерпеливо стукнул копьём о землю.

– Мой отец – младший сын барона, так что унаследовал после смерти родителя не так уж много и решил пустить полученные средства в оборот, занявшись лошадьми. Всей семьёй мы прибыли сюда, ибо он услышал, что тут можно купить хороших лошадей по небольшим ценам. Вначале всё было хорошо, он нашёл продавцов-кочевников, договорился с ними и даже выплатил залог, вот только ночью в дом, который мы снимали, ворвалась городская стража и оглушила нас. Когда я пришёл в себя, мы находились позади городской стены, а всё наше добро вместе с фургоном и лошадьми стража продавала тем самым кочевникам, с которыми мы недавно договаривались. Я посмотрел на отца, он тоже пришёл в себя и видел, что творится. Он тихо прошептал мне, чтобы я отползал как можно быстрее с этого места, пока негодяи заняты дележом добычи.

Всё так и было. – Он опустил голову, поймав мой внимательный взгляд. – Меня не кинулись сразу искать только потому, что сначала кочевники занялись моими родителями, я слышал, как кричала мама!! Её крики подстёгивали меня ползти и ползти дальше, а когда раздались крики отца, я забился в какую-то вонючую яму и так пролежал в ней до утра. Вскоре меня нашли мои нынешние друзья, вот так теперь мы и живём все вместе. Истории у всех разные, господин, но концовка одинаковая, и хотя мы думаем, что нам повезло, но болезни и голод с каждым месяцем уносят всё больше детей, которые смогли бежать или спрятаться от убийц их родителей. К тому же нас толком никто не ищет, получив всё, что им было нужно, бандиты не пытаются искать детей, если те успеют убежать. Нэнси вообще отпустили, не став даже продавать кочевникам, поскольку тех не было рядом в это время. Её просто выбросили из города, посчитав, что она умрёт вскоре в степи от голода и холода.

– Насколько часто происходит подобное? – История мальчика меня не очень удивила, край королевства, длань власти тут появляется изредка, вполне естественно, что местные её представители решили замутить свой маленький гешефт. Главное правило – не попадаться, а ему тут следовали неукоснительно, если все представители власти в городе, вплоть до стражи, замешаны в нападениях на гостей города.

– Они только на приезжих нападают? – поинтересовался я. – Мы расспрашивали многих людей, но те как заведённые повторяют, что в городе всё в порядке.

– Были те из местных, кто пытался искать правду, господин. – Мальчик хлюпнул носом и вытер рукавом своих лохмотьев глаза, на лице сразу появилась светлая полоса относительно чистой кожи, – но ребята сказали, что их тоже продали в рабство, и с тех пор в городе тихо.

– Ясно. – Я задумчиво постучал пяткой копья по земле, затем снял кошелёк и достал из него всю медь, что у меня была. Давать ребятам серебро было чревато, за него их могли и убить, если всё, что они мне сейчас рассказали, – правда.

Положив медь на ящик рядом с собой, я сказал:

– Мне пора идти.

– Вы ведь нам поможете, господин? – Паренёк умоляюще сложил руки. – Вы первый человек за последние три года, кого боятся местные стражи, мы видели, как смотрели они вам вслед.

– Для этого мы и прибыли сюда, – не поворачиваясь, пробормотал я и направился в сторону гостиницы. Шум позади был направлен к ящику, на котором я оставил деньги, так что сегодня детишки явно лягут спать не голодными.

Дорогу обратно я нашёл быстро, хотя иногда чувствовал на себе чужие взгляды, но, видимо, копьё в моих руках служило достаточным аргументом, чтобы нападений на меня не было, и я спокойно дошёл до постоялого двора. Войдя внутрь, я тут же удостоился заинтересованных взглядов паладинов, которые к этому времени спокойно ужинали, обсуждая прошедший день. Не подавая вида, я сел на свободное место и присоединился к их трапезе. Увидев меня, хозяин тут же шикнул на слуг, и вскоре на стол стала прибывать добавочная еда и вино.

– Что-то узнал? – наливая мне из кувшина холодной воды, тихо поинтересовался граф.

– Так заметно? – хмыкнул я, благодаря его за помощь.

– Нет, просто ты молчишь, а это явный повод задуматься, – громко ответил мне паладин, отклоняясь от меня, когда слуга подошёл ближе.

Все засмеялись от шутки, вот только глаза графа остались серьёзными. Поев и попив, но без особой пьянки, мы поднялись к ним в комнату. Поманив всех рукой сесть ближе ко мне, я быстро пересказал услышанное от детворы.

– Дело принимает серьёзный оборот, – нахмурился граф, – сможем ли мы вшестером отбиться от тридцати человек стражи и неизвестно скольких ещё участвующих в этом горожан?

– Не думаю, что жители будут защищать тех, кто их запугал. – Я в сомнении покачал головой. – Хотя полной уверенности, конечно, нет. Возможно, вы правы, граф, и в деле могут быть замешаны не только стражники и городская управа.

– Можно не предпринимать ничего и вернуться позже с подкреплением? – спросил один из паладинов.

– Если мы просто уедем сейчас, авторитет ордена пострадает, а мелкие жулики, которые насмехаются нам в спину, подумают, что могут запугать паладинов. – Граф отрицательно покачал головой. – К тому же после того, что мы узнали, нам будет тяжело общаться с врущими нам в глаза горожанами. Я точно не смогу сдерживаться.

– Дети могли вас обмануть, виконт? – неожиданно спросил он меня, после минуты раздумий.