Текст книги "Холодная любовь Альвы"

Глава 11. На пепелище надежд

– Мы можем развести костер, Минелтор? Холодная ночь в этом лесу…

– Холодная и, пожалуй, спокойная. Возможно, последний раз в этих местах такая тишина. Прислушайся… Ни одно насекомое не цокает.

– Почему? – удивлялся Алистер. – Может их просто тут нет?

– Насекомые чувствуют опасность, они настороженны, прислушиваются к каждому шороху.

Минелтор разжег небольшой костер возле выхода из библиотеки и продолжил раскрывать старые папирусы.

– И все же, – разорвал недолгую тишину Алистер. – Что же мы еще должны найти?

– Сам не знаю, мой друг. Много чего пока мы не можем понять, но, полагаю, именно здесь спрятан ответ. К тому же я просто уверен, скоро сюда придут и нам нужно спасти ценные рукописи. Эта мудрость копилась тысячелетиями, её нельзя потерять.

– Но как мы все унесем? Не хватит и сотни мужей, чтобы вывести это в лес Тайеритона. Сам же сказал, оно копилось тысячи лет.

Десница улыбнулся вновь.

– Для таких важных моментов и существует магия. Как только мы закончим, я запечатаю эту библиотеку, и никто кроме меня её не сможет найти. Вот, посмотри. Я нашёл заклинания по извлечению кристалла маны. Без него бы ничего не получилось.

Минелтор развернул очередной пергамент и показал Алистеру. В нем было короткое заклинание, написанное на неизвестном языке, и рисунок кристалла, извлеченного из полыхающего изваяния.

– Как извлечь – мы нашли. Но разве там написано, как его создавать?

– Нет, и не думаю, что в этой библиотеке мы найдем. Создавать кристаллы маны может лишь Тайеритон. Вполне возможно, они у него уже есть.

Алистер молча смотрел на огонь и прислушиваться к каждому шороху леса. Хотя он уже и побывал в нескольких боях, сегодня он испытывал сильный страх. Он постоянно оглядывался по сторонам, беспокоясь, что на них нападут сзади.

Да и к тому же фактически он не участвовал в боях, лишь трусливо смотрел на происходящее.

– Не бойся, Алистер! Я знаю, насколько тебе страшно. Несмотря на то, что лес впал в глубокую тишину, мы здесь не одни. Я не хожу в одиночестве, ведь я командующий армией Эльвов, забыл? Подле меня всегда прячутся разведчики-лучники. Кстати, ты знаешь, нет ни одного в мире лучника лучше Эльвийского. Они обладают недюжинной силой и скоростью. Они мастера маскировки и отличные разведчики.

– Насколько же они мастера? – с ухмылкой поинтересовался Алистер, пытавшийся отстраниться от страха, окутывающего лес.

В свете костра блеснул указательный палец Минелтора, и в мгновение за спиной у Алистера возник высокий Эльв. Он выглядел как и большинство других, но его кожа была покрыта корой, через которую прорастали веточки и листья. На расстоянии нескольких метров он выглядел как неприметное деревце.

– Он находился возле тебя все это время! Ты даже не догадывался о его присутствии.

Алистер был обескуражен. Несколько часов подряд смотрел туда, но это дерево, как ему казалось, не шелохнулось. Лучники и вправду были мастера маскировки.

– Почему ты так опекаешь меня? Разве никто другой, кроме десницы короля, не мог это делать?

– Разумеется, мог. Я сам вызвался сопровождать тебя.

– Но почему?

– Нам пора, Али! Я чувствую, что приближается зло. Лес вокруг нас начинает увядать. Тотемы уже в королевской чаще, поэтому мы отправляемся сразу туда.

Они вышли из библиотеки, где провели почти два дня, и Минелтор запечатал её сильным магическим заклинанием. Он пытался запомнить хоть одно услышанное слово, но это было невозможно.

Двигались долго, почти всю ночь шагали по неизвестным тропам и наконец вышли из леса.

Последние ветки отклонились, выпуская нас из чащи, и, на моё удивление, показалось знакомое для меня место. Это была моя деревня. Была – это единственное слово, которым я смог ее описать.

Он не увидел ни единого дома – лишь груды остывших углей. В воздухе стоял смрад. Его деревня была стерта, словно никогда не существовала.

– Сожалею, мой друг, – сказал Минелтор, положив свою руку на плечо. – В округе сейчас не найти ни одной людской деревни. Всё, что попадается нашим врагам по пути, – терпит бедствие.

Алистер оглядывался по сторонам, рассматривая груды углей, оставшихся от жилых домов, пытаясь вспомнить, какими они были. Здесь прошла вся его жизнь, все детство. В полыхающей куче он нашел металлический амулет в виде змеи, принадлежавший Ванессе, матери Амелии. Эта груда пепла когда-то была их домом. Рядом догорал ковёр, который больше семи лет вышивала его подруга.

Он хотел заплакать – это единственное, что я мог сделать сейчас, но слез будто не было. Они остались там, в той жизни, которая теперь мне казалась вымыслом. В беззаботной жизни, где его по-настоящему любила Амелия.

Вероятно он знал, что она его любит, но никогда не думал о том, что испытывает к ней. Они дружили с самого детства, и пока она не пропала, мне и в голову не приходило, что может быть как-то иначе.

От дома почти ничего не осталось, угольки потихоньку остывали. Он увидел маленькие обгорелые тела ее братьев.

– Не смотри, прошу тебя! Эту боль не сможет залечить даже Дриада.

– Эта боль умерла вместе со мной, – сказал Алистер, отвернув голову от тлеющей кучи.

– Я не могу выразить, насколько мне жаль, – продолжал Минелтор. – Но ни ты, ни я не сможем это изменить.

– Если бы я был здесь…

– Нет! Здесь бы ты был среди них. Среди них и мои друзья, что пали под натиском врага. Подле них и неродившиеся Эльвы… Пойдём, нам не нужно задерживаться здесь.

Мы ушли, оставив догорать мою деревню. Минелтор сказал, что нашего прихода ждёт целая армия, которая направится в замок короля.

Я еще долго оглядывался назад. Мне хотелось, чтобы это оказалось лишь сном. И каждый раз, поворачиваясь, я надеялся увидеть целые дома, играющих вдалеке детей. Но из раза в раз видел лишь пепел.

Мы вышли к реке, которая растекалась за холмом невдалеке от моей деревни, и я увидел огромную армию, разбившую лагерь вдоль берега.

Сосчитать было невозможно, там стояли десятки тысяч рекрутов и сотни животных. Я увидел медведей, серебряных волков, лучников, дриад и тяжело экипированных всадников. Позади них стояли те самые кони, которых я впервые наблюдал на озере возле дома Минелтора. На них была надета боевая сбруя с острыми защитными шипами. Все воины стояли и приветствовали своего военачальника.

– Братья мои! – начал Минелтор. – Мы готовы выдвинуться в лес короля. Наши силы принесут победу ордену добра. Мы на пороге величайшей войны, но победа еще никогда не была так желанна. Позвольте, я представлю вам первого и единственного Маргая.

Минелтор указал на меня, и армия зашумела от восторга. Волки завыли, пронзив небо своим воем, медведи зарычали и встали за задние лапы. Жрецы и Друиды стучали о землю своими посохами, создавая какую– то боевую музыку. Тяжелые всадники стучали своими мечами о латы коней.

Меня приветствовали как равного, словно Эльва, достойно занявшего вершину своего рода. Впервые я почувствовал себя на своём месте. Именно здесь, за холмом возле речки Лонги, я оставил жизнь прежнего Алистера и сделал шаг, как первый и единственный возрожденный Маргай.

Глава 12. Кадавр

Её тело остыло… Остыло, словно уголек маленького костра, попав под утреннюю росу. Красивая, рыжеволосая девочка Амелия, излучавшая тепло этому миру. Она умерла. Её больше нет… Холодное тело лежало на остром каменном полу тронного зала. В ее открытых глазах запечатлелся трон и король, на которого она смотрела в последние секунды жизни. Кровь в её венах остановилась, сердце перестало биться. Прозрачная слеза застыла на веках девушки.

Что по ту сторону, всегда интересовало Амелию. Существует ли жизнь после смерти?

Тяжёлый топот человекопобного монстра обходил ее холодное тело вокруг. Каждый шаг – словно удар молний о землю. Но разве теперь кого-то это волнует?

– Ну вот ты и умерла, – послышалось будто издалека. – Любому желанию свойственно сбываться, если сильно захотеть, если поверить в это…

Посмертная пелена, окутавшая взор Амелии, исчезла. Зрачки приобрели ярко-красный оттенок.

Она пришла в себя и попыталась сделать вдох, но её лёгкие не отреагировали на импульс мозга. Грудная клетка была неподвижна. Амелия лежала на голом полу тронного зала, который больше не казался ей таким горячим, как прежде.

Она осматривалась вокруг, с трудом поворачивая голову. Тронный зал теперь выглядел иначе. Все было тусклым и невзрачным. Даже огонь факелов побледнел.

– Что произошло? – спросила Амелия, не зная, кто даст ей ответ.

– Ты умерла… Умерла, как и хотела, – говорил надменный голос позади нее.

– Но ведь я жива! Это же не сон и не иная жизнь, за пределами тела и разума?

– Очередная иллюзия… Точно такая же, как и все твое существование до пленения. Жива лишь твоя душа. Жива и свободна, как ты хотела. Всё остальное в тебе – умерло. Добро пожаловать в мир, где нет сострадания, любви, голода и других чувств, что присущи живому человеку, – рассмеялся говорящий.

– Разве это возможно? Да и какой смысл существования без эмоций?

– Со временем ты поймёшь, что наш мир полон тайн и причуд, скрывающихся за личиной человеческого небытия. Пока тебе трудно, но ты никогда не была так свободна, как сейчас. Нет ничего лучше в нашем мире, чем отсутствие земных оков. Смерть – это истинная свобода!

– Если я не человек, то кто я? – настороженно спросила она, вновь оглядевшись по сторонам.

– Кадавр! – произнес король, и стены шепотом отразили его голос. – Живой мертвец. Проклятый. Некромант, застрявший между мирами. Выбирай, что душе по нраву. Но я бы назвал тебя Альвой, величайшим существом, которого я научился создавать, столетиями изучая черную магию.

– Но почему я? Твоя армия огромна, я знаю. Все эти чудовища, огненные псы… Ты порабощаешь целые поселения. А я… Я ведь просто человек…

– Забудь это слово! Забудь свое имя, – сердито говорил Синдар, возвышавшийся над ней. – Люди, эти презренные существа, не достойны магии, не достойны даже жизни. Ты первая, кто смог переродиться в Кадавра. Ты избрана мной!

– Но твои воины – разве они не перерождались?

– Нет в мире ни одной женщины, овладевшей некромантией. Кроме самой королевы… Но, та – не человек и не Эльв. Она – рожденное существо мира мертвых. Альва, ты первая, кто смог пережить это заклятие. Я не ошибся, а значит, готовься полноценно вступить в нашу войну!

– Ты сказал, я свободна?! – вставая, проговорила Амелия. – Тогда почему я должна готовиться?

– Отдохни! – прищурившись в ухмылке, произнес Синдар. – Превращение – довольно сложное испытание.

Тяжёлая дверь со скрипом распахнулась, и король покинул тронный зал, сказав напоследок:

– Привыкай, отныне мир всегда будет выглядеть так тускло.

Но разве можно привыкнуть к такому? Ярко-красный, зелёный, чёрный и другие цвета – все потеряли свою суть в глазах Амелии.

Порой мы не замечаем, насколько полноценным является наш мир. Какие краски окружают нас… До тех пор, пока не умрём. Амелия осознала это в короткий миг. В один момент её мир потерял все краски и смысл. Сердце остановилось, легкие перестали вдыхать воздух, кожа побледнела и стала холодной. Она была настолько холодна, что прикосновение к ней являлось чем запредельным.

«Кадавр, Кадавр», – звучало в её голове, будто эхом отражаясь от стен тронного зала.

Живой мертвец, в которого она превратилась. Осталась ли любовь в ее покойном сердце? Это предстояло ей только понять. И даже если так, её любовь наверняка будет холодной.

Амелия больше не вернулась в подземную тюрьму. Господин выделил ей покои в своем пещерном дворце.

Они особо не отличались от камеры, где она провела долгое время, однако там был свет факелов и стояла человеческая кровать, хотя ей она больше ни к чему. Теперь сон не беспокоил девушку. Ей почти не нужно было ничего. Амелии предстоит постичь много нового, узнать совершенно другой мир. Но, главное, ей нужно понять смысл своего существования. Была ли Амелия готова?… Она была мертва! Прежняя жизнь не имела для неё никакого смысла.

Но в её холодном сердце по-прежнему оставалось место для Алистера. Пускай ничего человеческого в ней не находилось, пускай она не была живой. Те чувства, что давал ей Алистер, остались в ней навсегда.

Она забывала о нем, когда муки ее души и тела затмевали все живое, но он никогда не покидал ее сердце. И пусть им больше не суждено встретиться, она была готова приложить все усилия, чтобы вновь увидеть его. Ничего другого у неё не оставалось.

В этот день она приняла решение быть сильной, научиться всему, что предложит ей её судьба. И хоть девушка не делала выбор стать холодным неживым некромантом, она поняла, что и эта жизнь непременно должна принести радость. Осталось выяснить, как?

Спустя несколько дней Амелия полностью восстановилась. Теперь она выглядела совсем иначе: холодная серая кожа рук и ног, ярко-красные огненные глаза, длинные острые ногти, напоминающие маленькие лезвия. От прежнего образа остались лишь ее огненно-рыжие волосы.

Она бродила по темным казематам, в которых раньше её волокли, словно собаку, и вспоминала, как проходили последние дни ее жизни. Она мечтала о солнце и о свете факелов, но вместо этого получила зрение тысяч кошек. Девушка могла свободно перемещаться в темноте, видеть каждую песчинку во мраке ночи. Тьма стала для нее главным временем суток. Днем мир становился тусклым и унылым. Раньше она ждала первых лучей солнца, теперь же с нетерпением дожидалась его заката.

– Наш мир не так плох, как это кажется на первый взгляд, – заговорил с ней какой-то неизвестный. – Ты можешь так же наслаждаться деревьями и цветами, любоваться животными, которых предостаточно в этих лесах. Пускай они выглядят не очень ярко, как раньше, но ведь это всего лишь дело привычки, не так ли?

– Сомневаюсь, что можно привыкнуть к бедноте цветов и эмоций, – отвечала она, выискивая собеседника.

– Ты прожила какую-то часть человеческой жизни, но не испытала свое тело и его эмоции даже на десятую долю от того, что может человек. Ты не можешь наверняка утверждать, что тусклый мир безнадежен.

– И какие же эмоции нашёл ты в этом мире?

– Я не могу назвать тебе словами ощущения, которые подарил этот мир, ты почувствуешь их со временем сама. Но я как никогда ощущал запах свободы, – говорил незнакомец.

– Глупец! Ты и вдохнуть-то не можешь, – ответила она.

Он оставил её, так и не сказав, кто он такой. Возможно, слова Амелии задели его, ведь он очевидно пытался ей помочь. Или это была лишь ее иллюзия, разговор самой с собой. Но сейчас её совсем не волновало это. Она хотела научиться жить в новом для себя мире и не планировала терять ни секунды на глупые размышления, что предлагал этот незнакомец.

Она бродила по темным казематам, которые теперь для неё были светлы как никогда, и наконец вышла из пещеры, впервые за долгое время увидев солнце.

Но, увы, её ждало разочарование. Теперь оно было не таким ярким, как раньше, и не давало свое тепло. Оно светило, как и всегда, проникая в каждый уголок нашей земли, заглядывая под каждое деревце и под каждый куст. Солнце освещало и Амелию. Но для неё это лишь один из источников света.

Девушка была очень сильная духом и не переставала терять надежды на возобновление ощущений. Она прикасалась к траве, в желании получить приятное чувство мягкости и влаги, но трава была чем-то обыкновенным и просто проскакивала мимо пальцев. Амелия прикоснулась к толстенному дубу, обняв его, но вновь ничего не ощутила. Мир был словно неосязаем. Она продолжала прикасаться ко всему, что только попадало ей под руку, но ничего не происходило. Ни земля, ни трава, ни деревья, ни даже солнце больше не радовали её.

Амелия была очень расстроена. У неё появилось странное чувство, будто она заперта внутри каменного тела, которое не пропускает ни боли, ни эмоций.

Девушка взяла в руки белку, сидевшую на хвойном дереве, и положила себе на ладонь.

Свершилось непостижимое, то, чего Амелия явно не ожидала. Она почувствовала, как бьется сердце этой крохотной белки. Она ощущала, как кровь течёт по её телу, чувствовала каждую её вену.

Эти эмоции порадовали Амелию, впервые за долгое время нахождения здесь. Но в ней присутствовало ещё и другое, необычное чувство. Держа эту живую белку, она ощущала незримую власть над ней. Амелия подняла орех с земли, который валялся подле нее, и положила на руку возле белки.

Вдруг она ощутила, как меняется настроение зверька. Тело запульсировало, сердце стало стучать немного быстрее.

Амелия испытала очередной всплеск насыщения чужими эмоциями. Неожиданно она крепко сжала руку и сдавила тело несчастного животного. В этот момент девушка почувствовала, как белка испытывает страх, как он пронзает и парализует её крохотное тельце.

На холодном лице Амелии можно было узреть ехидную улыбку.

– Кажется, я нашла способ получать эмоции в этом мире, – произнесла она, свернув белке её хрупкую шею.

Глава 13. Черные воды

– Я всегда мечтала стать призраком. Ходишь себе по ночам, делаешь, что заблагорассудится. Да и взрослые ничего не скажут – ты же бестелесный дух…

– Очень забавно, – отозвался некромант. – Я уже не помню, но, кажется, в твоем возрасте мечтал работать и, как мой отец, ухаживать за лошадьми в королевской конюшне. Точно и не вспомнить теперь. Но бестелесным призраком я не мечтал стать однозначно.

– Конечно, у меня были и другие мечты, – продолжала Лукреция, – но когда девушек начинают преследовать из-за колдовства и сжигать на кострах, то единственным желанием остается стать бестелесной, чтобы ни один охотник не смог прикоснуться к тебе.

– Призраки детей недолговечны… Поэтому твоей мечте не суждено было сбыться, даже если бы я позволил палачу исполнить приговор, а королева мертвых, в свою очередь, исполнила твое желание.

– Но почему?

– Дети – они жили в своем телесном облике недостаточно долго, чтобы их внутренняя сила смогла поддерживать бестелесное состояние. В детях нет порока, у них нет проблем. Они даже страдают по-другому. Если ты и встретишь маленького призрака, не спеши заводить с ним дружбу: он скоро уйдет в небытие, – улыбнулся некромант.

– Эта мечта уже канула в небытие… – продолжала Лукреция. – Теперь я хочу стать такой, как ты!

– Злым и угрюмым похитителем душ? – спрашивал Геларен.

– Нет, не хочу похищать ничего. Но желаю стать могущественным некромантом, вроде тебя.

– Боюсь, без душ ничего не получится. Основой силы мира мертвых является смерть всего живого. А значит, чтобы получать могущество там, здесь необходимо убивать, творить зло.

– Зло – очень относительно, не так ли, господин? Вот взять мою сорванную казнь… Я же простой ребенок, не совершивший ничего плохого; инквизитор, в свою очередь, посчитал иначе. Я и моя мама были ведьмы в их глазах, которые творили зло. А значит, зло – это всего лишь вопрос того, кто и как к этому относится.

– Для маленькой девочки ты размышляешь слишком по-взрослому. Вероятно, тебя помотала жизнь в вашем поселении…

– Я не так мала, как может показаться. Мне уже тринадцать, хотя я и выгляжу немного младше.

В составе целой армии Геларен и его новая спутница двинулись в черные воды, где некромант должен был обрести великое могущество, к которому готовился много лет.

Он первый за сотни веков поработил тысячу детских душ. Десять из них еще находились внутри него, и он хотел отдать их лично королеве.

Возможно, он не был уверен, что, отдав последние на алтарь, получит желаемую силу, либо он не хотел возвращаться к тому старому изваянию в лесу. Где находился другой алтарь – он тоже не знал.

– Тебя не пугают их стоны? – спросил некромант у своей спутницы об армии мертвецов, шедшей позади них.

– Нет, господин. Я привыкла к стонам. Я слышу их всю жизнь. Моя семья и люди, с которыми я росла, умерли от мора. Когда эта зараза поглощает тело, человек испытывает страшную боль и страдания. Из-под двери каждого дома, где пробивается свет огня свечи, слышны эти стоны. Вам они, должно быть, знакомы.

– Нет. Я не знаком с мором с этой стороны. Я могу наколдовать – и в мир придет мор, но я лишь увижу, как они умирают. Не почувствовать, не ощутить атмосферу ужаса… Мои страдания закончились очень давно.

– Почему вы стали таким? Ваша жизнь была настолько плохой?

– Сказать по правде, я не помню. Но я всегда хотел стать могущественным. Мой отец был пажом в королевской конюшне, и я должен был продолжить его дело. Но однажды в таверне мне повстречался странный человек. От незнакомца веяло холодом, его кожа была бледной, но, смотря на него, я испытывал восхищение. Эта таинственность меня завораживала.

– Кто был тот незнакомец?

– Жнец душ. Собиратель… Таких, как он, называют по-разному. Они приводят мертвой королеве новичков, которых та порабощает, обрекая на страдания и вечное рабство. Прошло много веков, прежде чем я обрел достойное могущество.

– Хочу стать такой, как ты!

– Я проклят три сотни лет. Не лучшее, о чем стоит мечтать. В мире есть и светлые колдуны. Возможно, они и слабее некромантов, но их души не порабощены.

Геларен остановился, его руки задрожали и глаза наполнились необъяснимым ужасом.

– Прости, я не могу много говорить. Десять душ держать в себе очень тяжело. Мне нужно их отдать. Я никогда не забирал столько детей сразу. Их души кричат в моей голове. Они страдают и молят их освободить.

Это невыносимо тяжело. Когда ты переносишь в себе всего одну душу, несложно представить, что это всего лишь инструмент твоей будущей силы, избавляющий тебя от проклятия, которое навела мёртвая королева. Ты не знаешь его имени, забываешь лицо. Представляешь, будто это какая то вещь… Но когда в тебе содержатся десять душ, ты не можешь контролировать их всех. Они борются внутри, хотят выбраться наружу и обрести покой. Они называют свои имена, нашептывают. Многие страдают и кричат, взывая о помощи.

Геларен снова остановился, чтобы собраться силами. Его трясло. Он пытался контролировать души, но с каждым разом ему давалось это все тяжелее и тяжелее.

– Мы не можем переместиться в то место, к которому направляемся? – спросила Лукреция.

– Нет! Почти все мои силы уходят на сдерживание пленников. Опрометчиво было брать их одним разом.

Геларен вновь собрался силами, и они выдвинулись дальше.

Они приближались к черным водам, где еще никогда не ступала нога живого человека. Мрачное место наводило ужас на Лукрецию. Она старалась этого не показывать, но, чем ближе они подходили к воде, тем сильнее из земли слышались мученические стоны.

Можно только догадываться, почему некромант сохранил жизнь девочки и взял ее с собой. Но место, куда они шли, не было предназначено для людей.

Ему больше не нужны детские души, его страдания подходили к концу.

Некромант не знал, чем закончится для нее путешествие в черные воды, в обитель мертвых. Но она напоминала ему его дочь, чью душу он забрал в первую очередь, вступив на мрачный путь некромантии.

Солнце полностью покинуло их взор, когда они вышли к воде. Не было и луны.

– Я ничего не вижу, – дрожащим голосом сказала Лукреция.

Некромант повернул ладони к себе, и они вспыхнули ярким пламенем, осветив озеро.

Оно было черным. Но не из-за того, что свет не мог пробиться в эти места. Сама вода являлась такой. От нее исходил ужасный запах гнилой плоти. Когда-то давно там произрастал лес, но водоем полностью его поглотил. Лишь несколько искореженных стволов торчали из глубины.

– Водоворот, – произнесла Лукреция, указывая на поверхность.

– Это проход в мир мертвых, за которым нет жизни. Если ты вступишь в реку, то умрешь.

– Я не хочу просто умирать! – ответила девочка. – Я желаю остаться с тобой, кем бы мне ни пришлось для этого стать.

Некромант присел на колени, приблизившись к черной воде, и коснулся ее. Его тело засветилось синим пламенем, а руки – заполыхали огнем.

Раздался сильный треск деревьев. Вода забурлила. Вокруг послышались детские стоны и крики.

– Я выплатил дань, королева! – произнес некромант, вытаскивая руки из воды.

Его кожа изменила цвет. Изумрудно-зеленый сменился на тусклый серый оттенок. Он стал больше напоминать человека, но лицо выглядело еще ужаснее. Глаза Геларена потемнели, а длинные зубы оголились, как у свирепой собаки.

Раздался сильный хохот, и водоворот стал больше. Из него, словно из земли, начали вылезать паукообразные существа, которые могли перемещаться по воде. Изнутри вырвался очень горячий огонь, а вслед за ним они узрели ее, могущественную королеву мертвых.

– Ты?! – с хохотом прогремела она. – Ты не выплатил дань. Ты лишь ослабил свои мучения и приобрел новое могущество. Но ты по-прежнему будешь служить мне. Встав на путь некромантии, каждый должен знать – назад дороги нет.

Королева пришла из воды не одна. Справа и слева от нее стояли страшные костяные всадники – вестники смерти, ее главная свита.

– Ты можешь присоединиться к нам, будешь вечно служить мне в мире мертвых. Но сначала выполнишь мое поручение на земле.

– Но, королева…

– Молчать! – грозно закричала она, и небо раскололось со страшным треском В мире случилось то, что не могло произойти, не нарушив равновесия. Никчемный король падших Эльвов, именующий свой новый род Альвами, создал некроманта из человека, чья душа не принадлежит мне. Никто в мире не может использовать древнюю магию тьмы, не став моим рабом. Ты! Найдешь ее и заберешь эту душу.

В мире всего три некроманта, которым я позволила быть моими верными последователями, избавив их от рабства своей воли. И больше никогда не будет. Синдар – один из них. Уничтожь его, и займешь его место среди сильнейших и свободных некромантов.

– Госпожа, – смиренно говорил Геларен. – Моя спутница Лукреция – смелая и достойная девочка, желающая служить тебе. Позволь, я укажу ей путь служения вам и посвящу ее в некроманта.

– Если только она выживет…

Черная вода забурлила, и водоворот поглотил королеву с ее мертвой свитой.

– Что она имела в виду? – говорила напуганная Лукреция.

– Я не зна…

– Если она выживет… – эхом раздалось из глубины.

Озеро стремительно начало прибывать и заполнять землю вокруг них. Когда черные воды коснулись их ног, некроманта парализовало, и он не смог пошевелиться.

Вода была повсюду, и ее становилось все больше. Она все прибывала и прибывала, и, когда ее стало по пояс, стонущие призраки начали хватать Лукрецию и топить ее.

Она кричала и билась в попытке спастись. Некромант не мог пошевелиться. Черные воды полностью поглотили девочку.

Геларен рвался в надежде что-то сделать, но колдовство королевы было очень могущественным. Его попытки лишь сотрясали воду.

Некроманту предстояло наблюдать, как Лукреция, к которой он успел привязаться, словно к дочери, неустанно борется с призраками мира мертвых.

Вода стала отступать и вскоре открыла ту землю, которую поглотила. На мокром дне лежала она, русоволосая Лукреция, что была так похожа на дочь Геларена. На белом лице пробивался слегка розовый человеческий румянец.

– Ты справилась, – произнес он. – Призраки не смогли затащить тебя в бездну.