Текст книги "Помешанный"

Глава 9

Как вы помните, после ужина с Марком, я вернулся к себе домой. Да именно к себе, а не в дом бабули, как говорил об этом раньше. Назвав ее однажды Миссис Марпл, теперь я точно понимаю, что не ошибся с выбором прозвища, и возможно, поэтому я никогда не скажу вам ее настоящего имени. Впрочем, вы, конечно, можете залезть в Google и найти древо Ресиных. Мне будет приятно, что вы поинтересуетесь моей бабулей.

После того как окончился дождь, я лежа лицом в сырой земле поднялся на ноги, и кое-что понял: жизнь расставляет все на свои места для того, чтобы мы могли оценить, то, что мы могли бы иметь. И мы имеем лишь то, за что сильно готовы бороться. Значит, моя война за Кристину продолжается. Я отряхнул грязные колени, вытер руками мокрое лицо от дождя и сквозь темные улицы начал выбираться из неизвестных мне мест. Я брел по тротуару, пока не увидел, как на первом этаже старинного дома, в окнах с узорчатыми ставнями теплится свет. Миссис Марпл стоило больших усилий не заснуть. Она ждала меня. И в тот вечер это придало мне много сил.

В следующие дни, как только я видел, что в машину точно садился Марк, я тут же тянул бабулю играть в бадминтон. А если она ссылалась на плохое самочувствие, я шел на задний двор, и среди огородного инвентаря в подвальном помещении находил лопату, и шел подкапывать забор, чтобы дать возможность убежать Джордано. Эти нехитрые два плана Кристина разгадала почти сразу, но на удивление она не собиралась меня обличать в этом.

Однажды когда я зашел во двор забрать волан, Кристина вышла на встречу.

– Привет, – сказала она, все тем же спокойным и мелодичным голосом.

– Привет, – сказал я и на автомате протянул ей руку.

Она крепко сжала ее.

– Спасибо, что ты ничего не рассказал Марку о нас.

На какой-то миг мое сердце переполнила ностальгия о днях, когда мы друг друга любили, но я тут же отогнал эту мысль прочь. Кристина имела в виду тот день, когда мы перестали значиться в одной графе, как близко знакомые друг другу люди. Когда группы «Пилигрим» больше не стало.

– Я сказал ему, что познакомился с тобой здесь.

– Марк видел тебя со мной на фотографиях в интернет сети.

– И что он сказал?

– Мне пришлось спасать свою лодыжку в одиночестве. Но он, как благородный человек, дал ключи от своей машины.

– Вы уже не вместе? – я постарался задать этот вопрос, как можно спокойнее, но у меня ничего не вышло.

– То есть тебя не волнует, как я доехала до больницы, выжимая газ и тормоз левой ногой?

– Прости, – я отвел взгляд в сторону.

– Ладно, забудь, – Кристина глубоко вздохнула и взглядом предложила войти в дом.

Я послушно последовал за ней.

Кристина привела меня на задний двор, на террасу и усадила за плетенные из ротанга кресла, где недавно я попивал пиво и жарил стейки с Марком. Я вспомнил, тот день, когда Макс на пороге моего съемного дома появился с Кристиной. Ужасное было чувство. А теперь я в доме Марка, исполняю роль Макса. Я испытал ощущение неприязни к самому себе, которое можно сравнить с осознанным действием направленное на предательство конкретного человека.

Кристина поставила крепко заваренный Пуэр. Чай, который я пил перед концертом, чтобы быть бодрым. Я налил себе и ей по чашке. Сделав первый глоток, заглянул в глаза Кристины, и забыл о муках совести.

– Марк сказал, что сделал тебе предложение. И ты ответила: скоро.

– Марк удивительный человек и, наверное, я его люблю, но знаешь, если бы не та история с Максом, я бы выбрала тебя.

Я почувствовал, как мое горло передавила боль.

– И ты выйдешь за него?

Кристина отпила чай и пожала плечами.

– Я кое-что сегодня нашла, – Кристина разблокировала экран телефона и зашла в фото галерею.

Я взял телефон из ее рук.

– О, это же мы исполняем песню «Сон».

– Листай дальше.

– Наш полный состав группы, – с горечью проговорил я.

– Басист и барабанщик всегда у нас менялись. А вот я, ты и Макс были верны мечте.

– Кто бы мог тогда подумать, что мы не станем знаменитыми?

– Да, все нам обещали славу и вот как получилось.

Кристина положила руку поверх моей руки и большим пальцем начала листать фотографии. Пользуясь коротким расстоянием между мной и ею, я втянул цветочный аромат ее духов, который всегда дарил мне внутреннее спокойствие. Почувствовав прикосновение ее пальцев, я замер от нежности. Все, что тревожило меня, ушло прочь, стало бесцветным, маленьким и ничтожным. Кстати, другим особям мужского пола аромат ее духов сносил голову и возбуждал. Может быть, поэтому я так всегда боялся за нее?

Когда Кристина пролистала все фотографии, она взяла телефон из моих рук, села в кресло напротив, и отвела взгляд в сторону, где открывался маленький живописный вид на синее безымянное озеро. На песочном пляже бегали дети, играли в мяч. И Кристина с неподдельным чувством тревоги наблюдала за ними. До тех пор, пока я не встал и не прикоснулся губами к ее щеке, она не отрывала взгляда от места, где смеялись счастливые дети. Потом она обхватила мою шею руками и прижалась губами к моим губам, но я решил, что первый наш поцелуй должен быть наш, а не ворованный у Марка. Я через силу, высвободился из ее объятий, и ушел прочь.

Глава 10

Пока я болел, Максима по-прежнему мучил большой и бесчувственный Аид. Каждый день Макс, обдумывая план нападения на Аида, получал все новые и более изощренные порции издевательств. Плевок в лицо стал уже обычным и даже безобидным методом Аида. А вот нырок головой в школьный унитаз смотрелся очень кстати. Когда все задиры в классе, как обычно рассыпались в стороны, Макс остался с глазу на глаз с Аидом. Сжимая крепко в правой руке заточенный гвоздь, Максим понимал, что если сейчас он не проткнет этой жирной скотине живот, он превратится в лепешку, в настоящее посмешище. Хотя о последнем он уже давно перестал думать. Куда важнее было сохранить собственное здоровье. Кстати Аид умудрялся грамотно бить по затылку, чтоб на лице не оставлять синяки. А выкрученные пальцы могли еще долго ныть, но следов ссадин на них не было. А вот с ушами он переигрывал, на чем собственно и попался. Но отец Максима узнав, что над его сыном потешаются в классе, решил, что сам вмешиваться не будет. Еле вытянув эту информацию у сына, отец Макса, перебирая варианты помощи, обратился ко мне. Вот так и родилась группа «Пилигрим».

Ну а пока, Максим пересиливая собственный страх, отходил на шаг назад от надвигающейся туши Аида. Потирая толстые лопасти-руки Аид, противно улыбался, разрисовывая в красках новую изощренную казнь, в общем туалете. Макс отступал назад до тех пор, пока не уперся в книжный шкаф, и Аид с лютой ненавистью кинулся на тонкого и щуплого Макса. На какой-то миг весь класс, стоящий позади, замер. Когда Макс издал неимоверный крик: класс засуетился, зашумел. Кто-то побежал за учителем. А сам Аид отпрыгнул в сторону, держась за живот.

Макс решился на серьезный поступок, который должен был вернуть ему место фаворита, борца за свои права. Возможно, оно все так и было бы, не будь у Аида на животе толстой жировой ткани. Укус комара только подогрел ненависть слона к противным насекомым. Аид наполнился праведным гневом и, замахнувшись, снес пару толстых книг с полки. Деревянный шкаф наклонился и упал на школьную парту, разнесся в щепки.

Учитель английского языка появился тогда, когда Максим, скрученный в три погибели, лежал рядом со шкафом. Не желая вставать, он отмахивался на все просьбы одноклассников. Аид, затерявшись в классе, тут же притих. Прозвенел звонок и все сели на свои места. Максим чувствуя боль в спине от шкафа и полное поражение перед Аидом, прикусив нижнюю губы, смирился с тем, что нужно будет пожаловаться отцу. Наябедничать, расплакаться, расхныкаться – не важно. Не важно, как это будет выглядеть, но Максим больше так не мог.

Вечером этого же дня, меня выписали из больницы, и я помчался зарабатывать деньги на мойку, к отцу Макса. Альберт Викторович был высок и статен. В любую погоду носил черный кожаный плащ с поднятым воротником, что говорило о его причастности к определенной касте. Но ко мне он относился дружелюбно.

После тяжелых девяностых Альберт Викторович сумел сам встать на ноги и открыл мойку на Ленинградском шоссе. Всю историю я знаю только понаслышке, но то, что Альберт Викторович был человек, который не боялся рэкетиров, это я видел сам.

Как-то на мойку зашли высокие и рослые ребята, в кожаных куртках, как у Альберта Викторовича. Я как раз домывал черный тонированный Мерседес Альберта Викторовича и услышал, как разбили стекло на кассе. Я, недоумевая, что произошло, кинулся сразу туда. Обойдя машину, я услышал угрозы в адрес Альберта Викторовича.

– Падаль, если ты сейчас же нам не выложишь заработанные бабки за прошлый месяц, считай, что ты потерял всю прибыль за год. Усек?

– Мальчики, – спокойно отвечал Альберт Викторович. – Когда в девяносто втором вы ходили в школу, таких быков, как вы, называли рэкетирами. Сейчас ваша профессия начинает тускнеть. Москва преобразовывается, и пора начать честно работать. Я предлагаю стать моей личной охраной, – он обвел их взглядом. Но не найдя в глазах согласия, тем не менее, сказал: а что работа не пыльная. Ломать головы почти не надо. Ну, так что, приступите к должности?

В кабинете Альберта Викторовича наступила резкая тишина. Я нащупал правой рукой монтировку и подкрался к входной двери. Не знаю, что мной тогда руководило, но я хотел помочь Альберту Викторовичу.

Не прошло и минуты, как дверь со звоном вылетела с петель. Я стоял, как пораженный молнией, на месте. Первым выпал громила поменьше, а за ним тот, что больше.

– И впредь, запомните, – наставляя пистолет на вымогателей, – пригрозил Альберт Викторович. – В узких кругах Бутырки меня называют Алик. Запомнили? А теперь проваливайте!

Увидев меня, Альберт Викторович, подмигнул мне и жестом показал, чтоб я быстро прошмыгнул в его кабинет. Я перепуганный до смерти кивнул головой и прошел в его кабинет. Когда все утихло, я принялся воспевать отцу Макса оды, но Альберт Викторович сказал:

– Денис, каким бы ты сильным не был, тебе придется считаться с тем, что ты слаб и ограничен.

Потом он поведал свою трагическую историю о сыне. И что он, как отец обязан его защитить. Но как человек, который сам мог идти на таран, и знает, что у Макса есть эти качества, усвоенные генами по наследству, он не хотел помогать напрямую сыну.

Глава 11

Когда прозвенел звонок с урока. Аид, уже без угрызений совести за шкаф, потирал руки. Его затея опустить голову Макса в унитаз приводила его в восторг. Он в буквальном смысле слова сиял, тыкая острым кончиком карандаша Максиму меж ребер.

– Время расплаты, Шпала, – шипел он. – Заказывай похоронную музыку! Обещаю, буду петь громко!

Макс, стараясь не обращать внимания, чувствовал, как трясутся его колени. Он пытался подавить в себе страх, но ничего не выходило. И как только учитель английского языка встал из-за стола, и попрощался с классом: Goodbye! И вышел из кабинета. Мощная тень накрыла Макса. Как вдруг тут же исчезла.

– Привет, – протягивая руку Максу, сказал я.

Макс недоумевая, ожидая новой издевки, не сразу пожал мне руку.

– Привет, – тихо ответил Макс, разглядывая ладонь на наличие клея или жвачки.

– Ну что я, надеюсь, ничего не пропустил? – спросил я, усаживаясь на свое место, за парту к Максу.

Макс измерил меня взглядом и не найдя во мне подвоха дружелюбно улыбнулся: вообще-то произошло.

– Например?

– Почему эта толстая скотина не трогает меня в твое присутствие? – Макс повернулся к Аиду, который с придыханием злого зверя томился в клетке, ожидая, когда его выпустят на волю, и брюзжал слюной. Когда я подходил к своему месту, Аид широко замахиваясь, целился Максу в темечко, но я успел схватить Аида за запястье. И на языке жестов объяснил, что теперь ему придется нелегко, если он, Аид, решит издеваться над Максом.

На провокационный вопрос Макса я ничего не ответил, а лишь искренне рассмеялся. И впрямь говорит ровно, как отец. Только вот постоять сам за себя Макс не в состоянии.

После школы мы отправились на футбольное поле погонять мяч. А после футбола, я предложил Максу позаниматься на турниках.

– А где ты так накачался? – спросил меня Макс, пытаясь потянуть время перед тренировкой.

– Я в семье один. И мать говорит, что я глава семьи. Поэтому надо соответствовать.

– То есть ты еще и куришь?

– С чего ты это взял?

– Все взрослые курят.

– Перестань. Мои сигареты – спорт.

– А где твой отец? – спросил Макс, приминая ногами траву около турника.

– Мама говорит – это длинная история.

– И что у тебя не хватило сил ее выслушать?

– Слушай, давай лезь на турник. Слишком много задаешь вопросов.

– Извини, но я стесняюсь.

– Либо ты полезешь на турник, либо Аид однажды убьет тебя.

– А ты знаешь, что надо мной издевался Аид?

– Вообще его зовут Мурат. И знаешь, он многих обижал. Просто ты…

– Похож на дрыща? – перебил меня Макс.

– Пожалуй, да.

– А ты научишь меня быть таким же сильным, как и ты?

– Я научу тебя взвешивать опасность на глаз, – рассмеялся я. Но Максу эта шутка не пришлась по душе. Он отвернулся от меня и что-то пробурчал себе под нос.

– Ладно, – сказал я. Но придется бегать по утрам, перед школой.

– Договорились! – подхватил Макс и протянул мне руку.

Я решил проводить Макса до дверей квартиры. И как оказалось, мы жили по соседству. До недавнего времени Макс жил с родителями в районе метро Аэропорт. Но отец Макса, Альберт Викторович, решил продать трехкомнатную рядом с центром Москвы и купить двухкомнатную квартиру в Бирюлево. А на оставшиеся деньги открыть вторую мойку для машин.

Когда я вошел к Максу домой, моему восхищению не было предела. Макс жил с крутым ремонтом и двумя телевизорами. А в его комнате стоял личный компьютер. А на стене, выше компьютера, висела черная электрогитара фирмы Yamaha.

– Охренеть! – не сдержав эмоций, воскликнул я.

– Тебе и вправду нравится?

– Конечно. О такой я могу только мечтать.

– Смотри сюда, – Макс показал на другую стену, где висела еще одна электрогитара, обожженная языками пламени.

– Охренеть! – еще громче прокричал я.

– Ты играешь? – поинтересовался Макс.

– Немного. У меня дома старая акустика.

– Так может быть, ты меня подтянешь в уроках физкультуры, а я научу тебя играть на музыкальном инструменте.

Я немного застопорился. Отец Макса обещал мне платить, за то, что я буду оберегать его сына. А спустя пару часов я понимал, что сам нуждаюсь в таком классном друге, как Макс.

До глубокой ночи, мы, сидя на лавочке, играли с Максом на гитаре. Это был великолепный день. Такие дни, настоящего счастья, случаются редко. Мы играли Цоя, Нирвану, Арию. Вдвоем вспоминали тексты песен. Я пробовал петь. Макс хвалил. Уверял, что у меня получается. И я поверил. Поверил в то, что мечты могут сбываться. Мог это прочувствовать на себе. Тогда, сидя на лавке, я еще все-таки не до конца осознавал, что мечты могут сбываться, но могут и исчезать, за шаг до их полного появления на сцене.

Глава 12

Шло время, и наша дружба с Максом только крепчала. Аид больше не смотрел в сторону Макса, хоть и дышал ему в шею, сидя за его спиной, в классе. После уроков мы шли гонять мяч на футбольное поле вдвоем. Затем хорошенько вспотев, прыгали на турники. Тянулись подбородком к холодной перекладине, и жали, пока хватало сил, увеличивая с каждым подходом свою силу и выносливость.

Учебный год подходил к концу. Наступала пора каникул. Я знал, что Макс улетит в теплые края. На побережье океана. А я останусь на мойке его отца. И хоть меня повысили до старшего сотрудника, внутри образовывалась черная пустота. На душе становилось ужасно гадко, когда я представлял день отлета Макса. Макс, разумеется, только и грезил об отдыхе. С искренней улыбкой на лице он обещал, что будет по мне скучать, привезет сувениры. Растолстеет от мороженого, пока я буду пыхтеть по утрам на мойке и поздними вечерами на турниках.

В день отлета Макс прибежал ко мне ночью домой.

– У меня отличная новость? – закричал он в мое сонное лицо.

– Я не понимаю: в чем дело, Макс? – полусонным голосом, спросил я, стоя босиком на пороге своей квартиры, укутанный махровым одеялом.

– Отец сказал, что у него какие-то там срочные дела.

– И что мне с этого?

– Ты что и вправду не понимаешь?

– Макс, я рад, что ты летишь за границу. Посмотри и за меня океан.

– Денис, место свободно. Это твое место. Я, моя мама и ты полетим за бугор, – Макс похлопал меня по плечу.

– А как же виза и все, что к ней причитается?

– Короче, мой старик уладит все вопросы с документами. Он говорил, что сделал тебе заграничный паспорт. На случай если бы он открыл мойку в Казахстане.

– Твой отец хотел загнать меня в Казахстан?

– Не знаю, что хотел мой старик, но сейчас он печется о том, чтобы ты круто провел неделю лета. Так что давай поторапливайся.

Полусонный, не веря своим ушам, я поспешил на кухню, чтобы поделиться отличной новостью с мамой. Мама сначала восприняла эту информацию в штыки, но когда я ей все рассказал и заверил, что Макса мама хорошая женщина, она меня отпустила.

Это была лучшая неделя в моей жизни. Казалось теперь я и Макс не разлей вода. Друзья навеки.

Но вскоре в нашу жизнь ворвется Кристина.

Глава 13

До встречи с Миссис Марпл я не знал, что такое близкое родство. Да я был уверен, что моя мать была прекрасной женщиной. Я действительно восхищался ее тонкой натурой, способной расположить любого мужчину. У нее был удивительно добрый и заразительный смех. Ее коротко остриженные волосы, собранные в косичку, придавали ей немного строгости, но стоило ей улыбнуться, как собеседник сразу же чувствовал родственную душу. А вот Миссис Марпл изначально казалась дотошной, вечно критикующей женщиной. Но время показало, что это человек с большим сердцем. За последние два месяца она всегда находилась около меня. Беспокоилась. Переживала. Давала дельные советы. И я, разумеется, к ней привык. Я стал ее внуком.

И почувствовав себя дома, я расслабился. Расслабился еще и потому, что Кристина закрывала глаза на то, что каждый день в ее двор залетал волан.

Иногда это выглядело так: я выходил на порог дома бабули, и уже можно сказать моего дома, и со всего маху бил ракеткой по волану. Откладывал ракетку в сторону, на ступени, и шел к Кристине.

Она сидела на заднем дворе в плетенных из ротанга креслах и пила Пуэр, поглядывая на пустую чашку. Я садился рядом и понимал, что испытываю то пламенное чувство к Кристине, что и раньше. И плевать на ощущение неизбежности. И что вот-вот приедет Марк. Ведь раньше был Макс, который всегда ограничивал мое любование Кристиной. А в последнюю нашу встречу Марк оказался дома, но на лице Кристине не шевельнулся ни один мускул. Она что-то сказала Марку на ухо, и мы вдвоем прошли на террасу. Я тут же по привычке упал в плетеное кресло, но Кристина попросила встать, сославшись, что ей нужно срочно полить ландыши.

Домой я возвращался переполненный тоской и чувством победы. Кристина сказала, что мы не можем быть вместе. Но что мы делаем сейчас, как не проводим время вдвоем?

Однажды ночью я услышал лай на пороге дома. Я еле успел накинуть халат и спустился вниз. Отворил дверь и увидел Джордано.

– Старик, тебе нельзя здесь появляться.

Но Джордано, не унимаясь, лаял.

– Что-то не так? – спросил я у пса.

Но, разумеется, Джордано, кроме лая ничего не ответил.

Я погладил пса по голове, взял за ошейник и потянул во двор к Кристине. Переполненный счастьем я шел, ожидая увидеть на заднем дворе Кристину. Но к моему удивлению двор пустовал в тишине, а с верхнего этажа доносились женские стоны. Тот мелодичный голос ангела из группы «Пилигрим».

Наутро, бабуля принесла мне на подносе глазунью из двух яиц, поджаренный тост с томатами и крепкий черный чай.

– Что с твоим лицом? – с порога спросила бабуля.

– Я, наверное, скоро уеду, ба.

– Она не любит тебя?

– Она любит только себя.

– Ты случайно не пил в последнее время алкоголь.

– Пахнет вкусно, ба. Спасибо.

– Ты точно не хочешь со мной поговорить?

Я макнул тост в желток и закинул хлеб в рот.

– Бабуль, прости, но я бы хотел позавтракать один, – я ответил слишком холодным тоном, но по-другому в то утро я не мог сказать. Да простит меня эта великая старушка с сердцем.

Бабуля встала и вышла из моей комнаты. Тихо прикрыв дверь.

Я отставил поднос с едой в сторону и принялся писать.

К вечеру забежал Джордано. И начал лаять. Я не собирался выходить во двор. Но пес поднял бабулю с постели. И мне пришлось спуститься вниз, отвести Джордано хозяйке.

Зайдя на территорию Кристины, я был поражен: она стояла у порога дома и плакала.

– Что с тобой, – я тут же подбежал к ней, и обнял ее.

Она опустила голову мне на плечи.

– Это ужасно, – сквозь слезы, сказала Кристина.

– Что, что случилось …? – у меня чуть не вырвалось слово «малыш». Я притянул ее к себе крепче, но Кристина выпуталась из объятий.

– Вы все одинаковые? – она толкнула меня рукой в грудь и вопросительно посмотрела на меня.

– Ты о чем, Кристина? – я сделал шаг к ней навстречу, но Кристина выставила руки, дав понять, чтобы я к ней не прикасался.

«Как же она была прекрасна в эту минуту».

– Хорошо, – сказал спокойно я, ответив на ее предупредительный жест. – Может быть, ты все-таки расскажешь: в чем дело?

– Марк, – испуганным тоном, прошипела Кристина.

– Что он наделал? – не успел я задать вопрос, как Кристина схватила меня за руку и потянула на задний двор.

У ворот я услышал гул мотора. Это припарковался Марк. По всей видимости, Марк и Кристина в очередной раз повздорили. И Марк решил проветрить мозги за рулем.

– Спрячься куда-нибудь, – умоляла Кристина.

Я оглянулся: а если все-таки он обнаружит меня здесь?

– Я знаю, что это лучший вариант для тебя, чтобы поссорить нас. Но если ты меня действительно любишь, – последняя фраза прозвучала, как угроза, а не как просьба, и меня это ужасно разозлило.

– Хорошо, – сказал я, и направился к выходу.

– Стой, – полушепотом окрикнула меня Кристина.

– Я иду к себе домой, – обернувшись, сказал я.

Кристина догнала меня.

– Прошу тебя, не делай глупостей, – она взяла меня за руку.

Я услышал, как Марк открыл дверь и направился к дому.

Тонкое запястье, нежная кожа рук, запах духов, словно опьяненный, я кивнул головой и тихим гусиным шагом вернулся на задний двор.

Как только в дверном замке провернулся ключ. И поскуливая Джордано, забежал вовнутрь дома, я решил, что с меня хватит. Если Кристина и Марк сейчас начнут мириться в постели, то я попросту не выдержу этих тошнотворно сладких звуков.

Как контуженный на войне, я закрыл ладонями уши, и максимально тихо, чтобы меня не обнаружил пес, начал перебираться к себе.