Текст книги "Душевный лекарь. О пути христианина в современном мире"

Что такое монашество?

Неженатый заботится о Господнем, как угодить Господу.

(1 Кор. 7, 32).

Для меня жизнь – Христос, и смерть – приобретение.

(Флп. 1, 21).

Келья – гроб, и дверью хлоп!

Русская пословица.

Монах есть тот, кто держится одних только Божиих словес и заповедей во всяком времени и месте и деле.

Преподобный Иоанн Лествичник († 649).

Быть монахом не то есть, чтоб быть вне людей и мира, но то, чтоб, отрекшись от себя, быть вне пожеланий плоти и уйти в пустыню страстей* (* т. е. в бесстрастие).

Преподобный Никита Стифат (XI век).

Монах тот, кто во всем делает себе принуждение.

Авва Захария.

Понуждение себя на всякую заповедь Божию составляет отличительную черту инока.

Преподобный Иоанн Колов (V век).

Три главные делания инока: бояться Бога, молиться Богу и делать добро ближнему.

Нищета, скорбь, теснота и пост – вот работные орудия монашеской жизни.

Преподобный Пимен Великий († 450).

Ум монаха должен быть подобен страже в военное время, когда со всех сторон окружает неприятель, искуснейший в своем деле, действующий по большей части скрытно и медленно, годами уготовляющий падение.

Иеромонах Арсений Святогорец (XIX в.).

Монашество есть подвиг вышеестественный. Оно есть тоже мученичество в сути своей, лишь для поверхностного невежественного взгляда представляясь чем-то иным, неопределенным. Подобно мученичеству, монашество требует, чтоб ему предшествовало отречение от мира. Как подвиг мученичества начинается различными терзаниями тела, а совершается смертью его, так и подвиг монашества начинается отсечением своей воли и своих разумений, отсечением от плотского наслаждения, а совершается умерщвлением души и тела для греха, оживлением их для Бога.

Святитель Игнатий (Брянчанинов) (1807–1867).

Вот что бывает с приступающим к Богу: сперва искушение, потом скорби, затем труд, уныние, нагота, страсти, теснота, уничижение. Ибо в сем обнаруживается терпение и искусство верных. Во всем этом препобеждает тот, кто всем сердцем предает себя управлению Божию и пребывает в воле Божией. Бог требует от нас только совершенной решимости и Сам подает нам силы и дарует победу, как написано: щит Он для всех, уповающих на Него (Пс. 17, 31).

Если же хочешь приступить к строгому житию монашескому, чтобы достигнуть большого совершенства, то, пока не положишь в уме своем, что ты преставился уже от жизни сей, и не будешь на мир сей и на славу его взирать как на разоренную кущу, до тех пор не возможешь преодолеть земные страсти и мирские похоти… У воинов брань кратковременная, а у монаха продолжается до отшествия его ко Господу. Посему надобно приступать к делу со всем тщанием, трезвенностью и терпением…

Преподобный Ефрем Сирин (IV век).

Отрекшийся от житейского, то есть от жены, имения и прочего, внешнего лишь человека сделал монахом, а не внутреннего. Но кто отрекся от страстных помыслов о всем этом, тот сделал монахом и внутреннего человека, который есть ум. И такой есть истинный монах. Внешнего человека легко сделать монахом, если захочешь, но не мал труд – сделать монахом человека внутреннего.

Преподобный Исихий Иерусалимский (V век).

Монашеский обет при пострижении есть торжественно заявленная решимость серьезно отнестись к своему званию христианина. Звание это в существе своем остается то же, которое было раньше, но отношение к нему меняется…

Если человек чувствует тяжесть греха, он делает усилие, связывает эту волю обетом. Вот истинная психология монашеского обета: смиренное сознание высоты общехристианского обета и недостатка своих сил для его осуществления…

Слышишь, друг, стоны покаяния, смиренного сознания греховности, при которой остается надеяться лишь на неиждиваемое богатство милости Божией! А миряне часто изображают настроение монаха в противоположном тоне. «Я-де настолько хорош, что мало мне общехристианского идеала, давайте высший. Вы-де, миряне, предо мной – существа низшие. Я дал обеты, каких вы не давали. Я выше, мол, вас по самому званию монашескому». Если бы у монаха явилось такое настроение, то это было бы очень печально.

Свщмч. Иларион (Троицкий), архиеп. Верейский, Петроградский († 1929).

…То же самое можно сказать о других обетах. Они кажутся порой очень внешними; скажем, обет бедности или нестяжательности, казалось бы, очень прост. Во-первых, иногда он как будто очень прост, потому что и без него ничем не обладаешь. Но это совсем не так просто, потому что в момент, когда говоришь: да, я мог бы это иметь, но больше не могу, потому что отрекся от этого, – самый ничтожный предмет вдруг делается таким привлекательным, таким желанным… Я в 1939 году произнес монашеские обеты, через неделю попал в армию и началось армейское житие. Помню, как-то вечером я сидел и читал; рядом со мной лежал огрызок карандаша – с одной стороны подточенный, с другой подъеденный, соблазняться было действительно нечем. И вдруг краем глаза я увидел этот карандаш, и мне что-то сказало: ты никогда больше за всю жизнь не сможешь сказать: «это мой карандаш». Ты отрекся от всего, чем имеешь право обладать… В течение нескольких часов я сидел перед этим огрызком карандаша с чувством, что я не знаю, что бы дал, лишь бы иметь право сказать: «Это мой карандаш». Причем, практически он был мой карандаш, я им пользовался, я его грыз. И он не был мой; и вот тогда-то я почувствовал, что не иметь – одно, а быть свободным от предмета – совершенно другое дело.

Антоний, митрополит Сурожский (1914–2003).

Подите в какой угодно монастырь… По внешнему виду там всё чинно, а так ли внутри – про это кто может говорить?..

Монастырь – общество борющихся с собою Царствия ради Небесного… Возьмите вы пригоршню сору и бросьте в воду. Что мало тяжелее, опустится на дно и скроется. Наверху останутся только перышки, щепочки, пыль. Так в монастыре. Которые живут духом и сильны нравом, не видны и бегают показности, а которые полегче нравом – всегда видны и держатся снаружи. Новые монашенки всегда встречаются с этими последними не первый раз, и бывает, что у иных от этого помутится голова… и когда-то когда придется им познакомиться с настоящими монахинями…

Мы, монахи, страшное дело берём на себя. Разберите-ка, что такое монах? Того не надо, другого не надо, и конца нет – всего не надо. Один Бог да душа – вот монах. Как дойти до этого? Как хочешь. А доходи; ибо коль скоро не таков кто, то и не монах. Но как это ни трудно, приходит дух ревности и разгоняет все страсти.

Велика ли вещь мантия?! Мантия – мундир. Она ничего ни прибавляет, ни убавляет в духовной жизни. Посмотрите на получивших теперь мантию: стали они святей? Все такие же. А если стали фонфаронить мантиею, то стали хуже.

Святитель Феофан, затворник Вышенский (1815–1894).

Несмиряющийся, непокоряющийся, неслушающий – только на вред души своей живет в монастыре.

Архимандрит Феофан Новозерский (1752–1832).

Монах – это покойник, в дому лежащий, около которого еще ходят, на которого глядят и даже целуют его; он еще близ мира и мир его еще видит, но однако мир для него не существует…

Схимник же – это покойник, уже погребенный в могиле, для которого не только мир не существует, но и он для мира.

Свщмч. Арсений (Жадановский), еп. Серпуховской (1874–1937).

Наш настоящий старец Божий схиигумен Лука Валаамский часто говаривал: «Я не ученый, а толченый», считая это толчение нас в ступе жизни самой лучшей академией, где учитель – Сам Господь.

Монах, изменивший своим обетам, вменяется в самоубийцу и даже лишается христианского погребения.

Архимандрит Иоанн (Крестьянкин) (1910–2006).

Что такое монах? Монах есть исполнитель всех заповедей Божиих. А все заповеди сводятся к двум: 1. Возлюби Бога всем сердцем твоим, всею душею и всею крепостию твоею и 2. Ближнего твоего, яко сам себя (Мк. 12, 31). Эти две заповеди совмещают в себе весь закон и заповеди Божии. Ангелы на небесах преуспевают в любви. Вся жизнь монаха должна быть – любовь.

Монахи, вообще вся наша братия, тоже люди, а раз люди, то есть обязательно свои страсти, пороки: один гордый, другой злой, третий блудник и т. д. Все эти люди пришли сюда в больницу лечиться, кто от чего, – и вылечиваются при помощи Божией. Я это говорю потому, что вы будете видеть пороки братии, но надо стараться не осуждать.

Основание монашеской жизни – смирение. Есть смирение – всё есть, а нет смирения – ничего нет.

Иногда выражают мне некоторые свое желание высшей монашеской жизни, высших подвигов. А что может быть выше прощения обид, оскорблений, терпения скорбей и немощи братской?!

Монах – это битые черепки… его все бьют: и бесы, и мирские люди. От всех он постоянно терпит уничижения и унижения. Бьют его, и остаются от него одни битые черепки… А Господь возьмет его да и склеит… Только это происходит не здесь, а там…

Преподобный Варсонофий Оптинский (1845–1913).

О монашестве в миру

В монахи постричь хорошо, но кому вручите в научение? В монастыре друг друга шлифуют, а в миру ведь сразу новопостриженный в руки игуменский посох берет – и конец монашеству.

Архимандрит Иоанн (Крестьянкин) (1910–2006).

Талант, творчество

Вы гордитесь своим талантом

Величается ли секира пред тем, кто рубит ею? Пила гордится ли пред тем, кто двигает ее?

(Ис. 10, 15).

Что ты имеешь, чего бы не получил? А если получил, что хвалишься, как будто не получил?

(1 Кор. 4, 7).

Стыдно тщеславиться чужими украшениями, и крайнее безумие – гордиться Божиими дарованиями.

Преподобный Иоанн Лествичник († 649).

Если сподобился ты дарования, не высокомудрствуй, ибо не имеешь у себя ни одного совершенства, которое не получил от Бога; и если не будешь ходить по Его заповеди и воле, отнимет Он у тебя собственность Свою и отдаст это лучшему; и тогда будешь походить на человека, у которого отнимают перо, только что омоченное в чернила.

Преподобный Ефрем Сирин (IV век).

Если имеешь разум, то не присваивай его себе, а иначе возьмется он от тебя за неблагодарность.

Иеромонах Арсений Святогорец (XIX в.).

Гнев Господа есть сокращение или пресечение подаяния Божественных даров, которое бывает на пользу всякому уму, высоко и много о себе думающему и хвалящемуся от Бога данными ему благами, как бы они были плодом его собственных добродетелей.

Преподобный Максим Исповедник († 662).

Всякое дарование Божие обращается нам во вред, когда от него не Божией, но нашей славы ищем.

Бог дает разум и премудрость; если Он отнимет Свое, то и будешь безумнее всех.

Святитель Тихон Задонский (1724–1783).

Многие души обладают естественными преимуществами: одни одарены от природы благородными мыслями, другие – склонностью к прекрасному. Но если обладающие этими преимуществами не приписывают их Богу, Подателю благ, но вменяют обладание ими в заслугу собственному произволению, таланту и силе, то Бог оставляет их, и они становятся добычей срамного деяния или постыдной страсти.

Преподобный Пафнутий (ок. IV века).

Если человек не обделен умственными способностями и с легкостью справляется с каким-то делом, то он должен повергаться перед Богом в прах, денно и нощно благодаря Его за то, что Бог дал ему ум и поэтому, не уставая, он может справляться со своим делом. Не благодарить Бога – да разве можно?!

Старец Паисий Святогорец (1924–1994).

«Я хотя и грешный, но дело делаю большое»

Я, Господь, проникаю сердце и испытываю внутренности, чтобы воздать каждому по пути его и по плодам дел его.

(Иер. 17, 10).

Не может дерево доброе приносить плоды худые, ни дерево худое приносить плоды добрые.

(Мф. 7, 18).

Что высоко у людей, то мерзость пред Богом.

(Лк. 16, 15).

Малое у великих может быть и не мало; а великое у малых без сомнения несовершенно.

Преподобный Иоанн Лествичник († 649).

Были и разные художники, упражнявшиеся в мирских искусствах: одни из них, ваяя из дерева рыб и птиц и изображения людей, старались в этом показать свое превосходство; другие предприняли устроять из меди подобия истуканов и чего-либо иного; другие воздвигали огромные и красивые здания… И все сии упомянутые художники, обладаемые поселившиеся внутри них змием и не сознавая живущего в них греха, сделались пленниками и рабами лукавой силы и никакой не получили пользы от своего знания и искусства.

Преподобный Макарий Великий (IV век).

Не великие дела угодны Богу, а великая любовь, с которой они делаются.

Если кто исповедует, по-видимому, Господа и слушает Его учение, но заповедям Его не повинуется, то он осужден, хотя бы, по особому домостроительству, дано было ему иметь и духовные дарования.

Чтит и прославляет Бога тот, кто исполняет волю Его; а кто преступает закон Его, тот бесчестит Бога.

Святитель Василий Великий (330–379).

Хорошо, когда можно такую способность совместить с работой для Бога, чтобы все это не мешало бы спасению души. Но если какая-либо из подобных специальностей мешает жить для Бога и спасаться, то надо все бросить, лучше быть поглупее, но спастись.

Преподобный Никон Оптинский (1888–1931).

Человек должен вопрошать себя о каждом своем действии: «Хорошо, пусть мне нравится то, что я делаю, но нравится ли это Богу?» И рассматривать, угодно ли это Богу. Если он забывает делать это, то забывает потом и Бога.

Мы забываем Бога, и потом подключается помысл, что мы делаем что-то важное. Подключается и человекоугодие, и мы стараемся не пасть в глазах людей.

Старец Паисий Святогорец (1924–1994).

Как научиться истинному творчеству?

И возведе мя от рова страстей и от брения тины, и постави на камени нозе мои и исправи стопы моя: и вложи во уста моя песнь нову, пение Богу нашему.

(Пс. 39, 3–4).

Всякое даяние доброе и всякий дар совершенный нисходит свыше, от Отца светов, у Которого нет изменения и ни тени перемены.

(Иак. 1, 17).

Служите друг другу, каждый тем даром, какой получил, как добрые домостроители многоразличной благодати Божией.

(1 Пет. 4, 10).

В какой мере человек приближается к Богу своим намерением, в такой Бог приближается к нему Своими дарованиями.

Преподобный Исаак Сирин (VII век).

Рассуди, велико ли будет достоинство твоего дела, если красивые цветы твоего слова окажутся бесплодным пустоцветом? Не лучше ли, чтобы в них скрыто было плодотворное семя назидательной истины, и чтобы они издавали благоухание нравственной чистоты?

Святитель Филарет, митрополит Московский (1783–1867).

По великому Максиму, есть три великие цели составления писаний безупречных и непогрешимых: первая – себе на память; вторая – к пользе других; третья – в силу послушания, по которому составлено весьма много писаний для тех, которые смиренно ищут слова истины. Пишущий же по человекоугодию, для славы и выказывания своих добродетелей теряет, говорю, награду свою. Он ни здесь не получит никакой пользы, ни в будущем – блаженного воздаяния, но осудится, как льстивый корыстолюбец, торгующий словом Божиим.

Преподобный Григорий Синаит (XIV век).

Если ты не забываешь, во Имя Кого и во имя чего ты творишь, то и отношение будет разное: одно дело – во славу Божию проповедывать творчеством и жизнью своей идеи, которые принес Спаситель, другое дело – во славу свою блеснуть, отличиться. Разбирайся, детка!

Твори во имя любви к людям, ведь это вторая главнейшая заповедь, и тогда любовь к миру изольётся слезами по нему – страдающему, болящему, утратившему главное.

Архимандрит Иоанн (Крестьянкин) (1910–2006).

Все искусства и науки украшает истина.

Всякое искусство упражнением в нем усиливается и развивается, а от праздности гибнет. Особенно же дар слова: если за ним ухаживать и орошать его, делается наиболее сильным, а если не прилагать о нем попечения, легко проходит и улетает.

Преподобный Исидор Пелусиот (V век).

Вера и нравственность, на ней основанная, всего нужнее писателю. Закаленные в ее светильнике мысли его становятся постояннее, важнее, сильнее, красноречие убедительнее; воображение при свете ее не заблуждается в лабиринте создания; любовь и нежное благоволение к человечеству дадут прелесть его малейшему выражению, и писатель поддержит достоинство человека на высочайшей степени. Какое бы поприще он ни протекал с свою музою, он не унизит ее, не оскорбит ее стыдливости и в памяти людей оставит приятные воспоминания, благословения и слезы благодарности; лучшая награда таланту.

Поэт Константин Батюшков (1787–1855).

Риск при творчестве состоит в том, что ты утратишь в себе художника и останешься обыкновенным человеком, каким-нибудь бухгалтером, и должен вперёд помириться и принять своё бытие в жизни. Ты бросаешься в бездну с последними словами: «Ладно, если нет – буду жить просто бухгалтером». Вот когда согласишься на это, жить на земле бухгалтером, то демоны оставляют тебя и ты, как творец, являешься хозяином дела и создаёшь прекрасное.

Никто из великих людей не оставил нам секрета к такому совершенно бескорыстному творчеству, и большинство из них сами об этом не знали. Но мне кажется, отчасти можно достигнуть этого сознательно, если только представить себе, что наступила твоя последняя весна и надо со всем любимым проститься.

Радость творческая, конечно, покупается ценой творческого страдания, но не обязательно для явления радости самому лично страдать. Возможно и так, что кто-то раньше до тебя выстрадал эту радость и ты получаешь её как наследство. Итак, причащаясь к страданию, то есть всем существом своим готовясь к возможности страдания, я могу без всякого фактического личного страдания войти в радостный мир творчества. Так что истинной радостью может располагать только тот, кто насыщен готовностью и умереть во всякое время.

Писатель Михаил Пришвин (1873–1954).

Заниматься искусством можно так же, как столярничать или коров пасти; но всё это надо делать как бы перед Божиим взором.

Но есть и большое искусство – слово убивающее и воскрешающее (псалмы Давида); путь к этому искусству – через личный подвиг, путь жертвы; и один из многих тысяч доходит до цели.

Преподобный Нектарий Оптинский (1853–1928).

Целомудрие – условие и источник настоящего творчества.

При наличии богатой психической жизни сфера сексуальная в значительной части превращается в энергию эстетического, морального и другого порядка. Но если этого нет, как у большинства европейской молодежи, то остается чистое скотство, которое само, наоборот, поглощает даже слабые искры других, более высоких проявлений.

Священник Александр Ельчанинов (1881–1934).

Начальствование

Стоит ли вам быть начальником?

Когда призовут тебя на почетную должность и начальство, подумай, по силам ли это тебе: человек не всякую тяжесть может поднять. Не каждый и на почетной должности и начальстве может быть. Прежде нужно научиться собой владеть и управлять тому, кто хочет другими владеть и управлять, и прежде самому делать то, что хочет другим приказывать.

Несмышленый и неисправный человек, принимающий начальство, подобен бесноватому, взявшему нож, которым и себя и других уязвляет и закалывает. С таким случается по истинной притче: слепой, когда ведет слепого, то оба упадут в яму (Лк. 6, 39). Итак, надобно научиться прежде собой управлять, а потом других в управление принимать.

Честь переменяет нрав человеческий, но редко в лучшую сторону. Многие святыми были бы, если бы не были в чести.

Сан или честь для христианина должна быть не что иное, как иго, Богом наложенное, которое должен носить во славу Божию и для пользы братии своей. Он, в чести находясь, должен, как присягою обязался, обществу служить, неправду искоренять, обиженных защищать, нахальных и своевольных дерзость удерживать, образом добрых дел для подчиненных быть, и прочее. Если кто позван и по этой причине в честь восходит, тот пороку славолюбия не подлежит; но такой и искать не будет чести, а его сама честь искать будет.

Святитель Тихон Задонский (1724–1783).

Когда я не умею владеть собой, когда нет во мне духа самообладания, духа кротости, святыни, любви и правды, тогда я – плохой управитель. Когда играют мной всякие страсти – лучше мне не браться управлять другими, чтобы не причинить большего вреда себе и им.

Св. праведный Иоанн Кронштадтский (1829–1908).

Если эконом будет раздражительный, то он и свою душу испортит, и других людей возмутит гневом своим.

Преподобный Силуан Афонский (1866–1938).

Когда проходите начальство не для своих выгод и спокойствия, но для спасения ближних, то оное неминуемо сопряжено со скорбями и неспокойствием. А ежели для чести, славы и наслаждения начальствовать, то и сам, и подчиняемые бедственно погружаются от волнения страстей.

Преподобный Макарий Оптинский (1788–1860).