Текст книги "Закон Шрама"

– А помощнее ничего нет? – поинтересовался я.

– Помощнее? – изумился торговец. – «Зиг-Зауэр» тебе что, совочек или погремушка какая? Больше нет ничего достойного, не обессудь. Пушки Гаусса во «Второе кольцо» сегодня не подвозили.

– Ладно, – притворно вздохнул я. Пистолет мне понравился. Даже не держа в руках, по одной лишь фото можно было сказать – вещь! – Почем нынче счастье?

– Только для тебя – четыре штуки, – сказал Юркий.

– Надо поинтересоваться у хозяйки этой едальни, не примешивает ли она в мясной соус белены, – задумчиво проговорил я. – По ходу, горстями сыплет.

– Да я от души, можно сказать, отрываю, а он… – задохнулся от возмущения Юркий. – По знакомству предложил, называется…

– Три, – отрезал я. – И то обдираловка.

– Не, я ваще фигею! Три восемьсот, и ни копейкой меньше…

Через полчаса задушевной беседы в таком ключе мы сошлись на трех с половиной тысячах плюс полсотни патронов в придачу.

– Ты там не рэкетом на Большой земле подрабатывал? – поинтересовался Юркий, когда мы наконец ударили по рукам.

– Только что собирался задать тебе аналогичный вопрос, – сказал я, под столом отсчитывая семь розовых бумажек – в Зоне деревянный рубль традиционно шел по курсу евро. Заметив мою возню, к столу мелким бесом подкатилась шустренькая официантка. Юркий что-то шепнул ей на ушко, после чего официантка, одарив меня блудливой улыбкой, исчезла, оставив после себя аромат дешевых духов, замешанный на специфическом запахе жареной собачатины.

– Через пятнадцать минут заберешь заказ в сливном бачке туалета, – сообщил торговец.

– Надеюсь, что еще через пятнадцать минут после этого меня самого не заберут вояки, – сказал я, улыбаясь во все свои тридцать два полированных зуба словно одна моя знакомая акула.

– Побойся Черного сталкера, – оскорбился Юркий. – Я ж не «отмычке» голимый ствол загнал, а сталкеру эксклюзив продал. У нас, барыг, тоже профессиональная гордость имеется.

Я глянул на часы. До названного Юрким срока оставалось четырнадцать минут, которые надо было на что-то потратить.

– Ну, а кроме правительственных планов есть еще какие новости? – поинтересовался я.

– А то! – отозвался Юркий. – Ты ж договорить не дал, сразу набросился – ствол ему подавай. Новостей выше крыши, и одна хлеще другой. После того, как ты с Меченым и его группой подпортили пиндосам их штакетник на Севере, Дядя Сэм страшно обиделся и объявил всех сталкеров террористами номер один. После чего твердо вознамерился превратить Зону в филиал Ирака. Польза очевидная – добыча артефактов и мутантов для продажи, испытание нового оружия и снаряги в экстремальных условиях плюс научные исследования невиданных явлений природы и новых форм материи – вдруг из них оружие какое можно слепить или параллельный мир захватить между делом. Но самое главное – создание еще одной военной базы на территории бывшего «совка». Узбекистана с Киргизией им мало, мля, теперь еще и Украина понадобилась.

Юркий смачно сплюнул на пол. Может, муху ртом поймал – их здесь целые эскадрильи жужжали над тарелками (почему я ничего и не заказывал), а может, еще что.

– В общем, начали они тут настоящую локальную войну, – продолжил Юркий. – «Антитагов» понагнали, построились в колонны и давай Зону прочесывать на предмет поиска террористов. Да не тут-то было.

Торговец самодовольно хмыкнул.

– Свободные сталкеры, понятное дело, во главе с Валерьичем начали натуральную партизанскую войну. И – не поверишь! – «Борг» с «Волей» замирились в открытую, правда, с оговоркой – на время боевых действий. После чего скоординировали со сталкерами совместные действия… и началось.

– Подозреваю, что в Зоне за последнее время появилось очень много экзоскелетов последней модели и навороченных штатовских винтовок, – предположил я.

– Есть такое дело, – кивнул Юркий. – Только оно досюда не доходит, военные всё фильтруют жестко на Первом кольце и продают владельцам обратно.

– Лихо, – усмехнулся я. – Кстати, а что наши предприимчивые вояки решили с этой войной делать?

– Ничего не решили, – вздохнул торговец. – Заняли вооруженный нейтралитет. Им сейчас в Зону никак не с руки соваться. Начнут пиндосам помогать – народ не поймет. Сталкеров поддержат, мол, преступники наши, сами разберемся, – америкосы взбрыкнут, типа, государство террористов прикрывает и всё такое. И то и другое вопрос политический, потому вояки только кордоны усилили, да иногда бандюков гоняют, чтоб видимость движухи создать, а глубоко в Зону не суются. Там сейчас ситуация вообще непонятная, черт-те что творится.

– По-моему, все ясно, – возразил я. – Заокеанские демократы военные заказы осваивают. Что ж тут непонятного?

– Я не об этом, – поморщился Юркий. – В Зоне пару месяцев назад Черный Сталкер объявился.

– Шухов, что ли? – удивился я.

Черный Сталкер в Зоне был легендой неоднозначной. Кто-то вроде как видел его в качестве то ли привидения, то ли посткумарного глюка, но подавляющее большинство считало лишь персонажем местного фольклора, героем анекдотов, которые сталкеры просто обожают травить на вечерних привалах.

– Да какой Шухов, – отмахнулся барыга. – Убийца. Зверь, каких поискать. Мочит всех подряд – и сталкеров, и пиндосов. Причем не по-человечески. Нет бы пулю в голову, как положено, и снарягу с хабаром забрать, тогда б понятно все было. А так долбанет чем-то по башке, с ног собьет, свяжет, живот вскроет, засунет в кишки взрывпакет, фитиль подожжет и уйдет. А фитиль длинный оставляет, лежи, любуйся и жди маленького бада-бума… Жуть, одним словом. После взрыва человек-то еще долго живой остается, с кишками, порванными в лоскуты.

– А почему этого садиста Черным Сталкером прозвали? – спросил я.

– Видели его, – сказал торговец. – В черное он рядится по самые уши. В тени хрен заметишь. В Зоне-то, сам знаешь, солнца считай не бывает, так что для того, кто умеет в тенях шхериться, самое то оно.

Я задумался. Какая-то мысль пыталась зацепиться за сознание. Бывает такое – вроде вот-вот придет понимание, в миллиметре ты от него… Ан нет. Словно крупная рыба с крючка срывается то, что дергало только что за леску. И вновь плавная река забвения несет вместе со своими водами важнейшие мысли, которым никогда не суждено стать частью твоей жизни и, возможно, изменить твою судьбу…

– А еще говорят, у Перевозчика помощник объявился, – продолжил Юркий, окончательно прервав мои попытки сосредоточиться и вспомнить нечто очень важное. – Отморозок еще тот, но мудрый, как квазигадюка. То, что пиндосы фанатиков Монумента финансируют и экипировкой снабжают, давно уже ни для кого не секрет. Так этот дальше пошел. Теперь с его подачи группировка наемников вообще заказов со стороны не берет, перекупил их новый помощник Перевозчика на корню. Так что сегодня на Землю наймитов уже не сунуться – банда Бехрама на «Монумент» шарашит, и всех посторонних ее снайперы отстреливают за километр до границы.

– Оно и раньше почти то же самое было, – сказал я.

– То же, да не то же, – мрачно проговорил Юркий. – Раньше фанатики Монумента сидели себе в Припяти и дальше загоризонтной РЛС нос не совали. Сейчас же с подачи пиндосов и при поддержке подразделений «Антитаг» их бойцы всю Зону к ногтю прижимают. И довольно успешно. С севера монументовцы, с запада – наемники. Соответственно, «Воля», что меж двух огней оказалась, по шапке и получила, еле ноги унесли. Так что теперь их база уже под «Монументом» вместе с оружием и боеприпасами – полагаю, законсервированные склады-бункеры они уже вскрыли. Думаю, борговцы на очереди. И хоть их генерал Грачев и гоношится, мол, пусть попробуют сунуться и всё такое, мое мнение следующее: долго «Боргу» не продержаться. Что еще… Научникам все до фени, лишь бы их не трогали, да пиндосам, в общем-то, по барабану шайка яйцеголовых на озере Куписта. Их консервную банку с бронеколпаками вскрывать – геморроя не оберешься, потому с Захаровым монументовцы очень любезны и торгуют вовсю. И что в остатке? Бандиты Индуса, которые за паршивый «этак» родную маму продадут? Или Валерьич с кучкой своих вольных сталкеров? Все они бойцы до первого прорвавшегося через аномалии подразделения «Антитагов» в нанокостюмах, которые «калаш» только в упор пробивает. Думается мне, что еще месячишко-другой, и наших вояк вежливо попросят с кордонов парни в зеленых беретах. И ничего им не останется, кроме того как удалиться, гордо подняв голову.

– Дела… – протянул я.

– Не то слово, – кивнул Юркий. – Старая Зона последние деньки доживает. Монументовцы с наемниками в ней каждую тропку знают, потому ни «Боргу», ни «Воле», ни уж тем более Валерьичу с его шайкой голодранцев ничего не светит.

– Ну, насчет последних деньков – это ты загнул, – хмыкнул я. – Если Зона не захочет, значит, все будет по-старому. Или по-новому – если захочет.

– Это да, – кивнул торговец. – Тут не поспоришь.

– Слушай, – сказал я, внезапно осененный одной мыслью. – А ты случайно не слышал, на днях девчонка периметр не переходила? Ну, фигуристая такая, волосы золотистые, глаза синие…

…Когда девушка уходит от тебя, заноза в сердце все равно остается. И каждый думает, что если вернуть всё как было, саднить перестанет, при этом прекрасно зная, что обманывает сам себя – как было, уже никогда не будет. А если и будет, то, скорее всего, плохо и недолго. Или сильно по-другому. Но почему же, осознавая всё это, каждый из нас все равно пытается вернуть прошлое?..

Юркий внимательно посмотрел на меня. Потом на тарелку. Потом снова на меня.

– Тебе это точно надо? – спросил он.

– Мне это точно не надо, – честно ответил я. – И никому это не надо. Но все-таки – она в Зоне?

Юркий кивнул – а может, просто он был слишком пьян и его просто немного качнуло вперед. Переспрашивать я не стал. Тем более что четверть часа, о которой говорил торговец, уже пять минут как миновала.

– Удачи, Юркий, – сказал я, поднимаясь со скамьи.

– Удачи, Снайпер, – прилетело мне в спину…

* * *

Торговец не обманул – в туалетном бачке обнаружился герметичный пластиковый пакет с заказом. Я тщательно вымыл руки, обтер пакет туалетной бумагой, распечатал. Угу. Пистолет, глушитель отдельно, коробка на сорок патронов 45 ACP с надписью «Made in USA», десять в магазине. Нормальная тема – и для удобства расчета, и чтоб пружину не перегружать без надобности. И запасной магазин в придачу сверх договоренности. Молодец Юркий.

Я привычно проверил оружие. Отличная машинка, для начала сойдет.

Положив пистолет с отсоединенным глушителем в специальный потайной карман под подкладкой куртки, я распределил по карманам остальное, после чего непринужденной походкой покинул место общего пользования.

Юркого в зале уже не было. Губастая официантка убирала его стол, составляя на поднос пустые банки из-под пива и грязные тарелки. Новичков тоже след простыл – не исключено, что торговец увел их за собой, словно дудочник из немецкой легенды, оперативно вдув им в уши свой вариант средневековой волшебной музыки.

Лишь двое военных – старший сержант и лейтенант, – умяв по банке китайской тушенки, хлебали на десерт мутное разливное пиво из тяжелых стеклянных кружек, чудом сохранившихся еще со времен застоя. По ходу, в кружках было не только пиво, ибо на столе вояк помимо всего прочего стояла наполовину пустая бутыль питьевого спирта. То есть служивые мешали пиво со спиртягой. М-да… Хлебать «ерша» на службе – распоследнее дело… Хотя это точно не моё дело. Пусть делают что хотят, Зона и начальство им судья.

Я направился было к двери, прикидывая на ходу, как бы мне половчее перебраться за периметр, – в настоящее время у меня уже было как минимум две причины для того, чтобы вернуться в Зону. Но военные, похоже, сейчас были в той кондиции, когда человек еще не пьян, но уже и не трезв, и безудержная удаль, порожденная промежуточным состоянием разума, требует либо нажраться в хлам, либо выплеснуть на кого-нибудь раздражение в случае, если продолжение банкета по каким-то причинам невозможно.

– Глянь, Красинский, какая у того типа рожа черная, – громко сказал лейтенант. – Пока мы тут ктулху кормим, они, мля, в ниццах хари свои коптят.

Судя по упитанной летёхиной ряшке и «нулевому» камуфляжу без малейших следов пребывания в Зоне, ктулху он видел только на картинке. Но это уже был малозначительный факт его биографии. Просто мой мозг выдал бесполезную информацию и быстренько начал перестраивать нервные импульсы в соответствии с обстановкой.

– Так точно, трищ лейтенант, – поддакнул подчиненный, в лапище которого пивная кружка казалась предметом из детского кухонного набора. – Прям негритос с Северных кордонов.

Я шел мимо, не обращая внимания на пару подвыпивших служивых. Вряд ли Юркий слил им информацию про меня – такого торговцы с бывалыми сталкерами себе не позволяли. Хотя, если Зона и вправду так сильно изменилась, то не исключено, что и законы в ней стали несколько иными.

Пройти до выхода из ресторана мне оставалось шагов десять, не больше, как вдруг лейтенант слишком ловко для пьяного бросил в меня пустой банкой из-под тушенки.

– Лови!

Хватать руками заляпанную жиром банку в мои планы не входило. Я просто отклонился вправо, и жестянка, разбрасывая в воздухе кусочки желе и просвистев в сантиметре от моего носа, угодила точно в затылок официантке, транспортировавший заваленный посудой поднос в сторону кухни.

От неожиданности девчонка взвизгнула, словно подстреленная самка квазимяса, поскользнулась и вместе с подносом грохнулась на пол. Вилки-ложки-тарелки, звеня, полетели под ближайший стол.

– Ах ты козлина, – с расстановкой произнес лейтенант, неторопливо отрывая зад от скамьи. – Официантку нашу обижать вздумал?

Вставал он медленно, как и положено командиру, ожидающему, что приданные ему силы немедленно ринутся в атаку.

Силы ожидание оправдали.

Сержант довольно пружинисто для такой туши вскочил со скамьи и ринулся ко мне, занося пудовый кулак для сокрушительного удара.

Попадать под такую кувалду из костей и мяса в мои планы никак не входило. Потому я немного отклонился – на этот раз влево, одновременно делая шаг навстречу противнику. Над правым ухом рассекло воздух дробящее орудие с набитыми костяшками пальцев. Я же, продолжая движение вперед, прихватил сержанта за его «флору» и резко выбросил вперед правое колено.

Эффект получился ожидаемый, словно кусок мяса резко насадили на стальной шампур.

Удар пришелся в низ живота, под моим коленом ощутимо хрустнула лобковая кость. Сержант охнул и сложился пополам. Его горло легло на мое правое предплечье. Захлест кистью затылка произошел словно сам собой, по инерции. Короткий поворот корпусом – и туша мало не в полтора центнера со всего маху грохнулась на спину, при этом широко раскинув ноги…

Серьезную ошибку совершают родители, уча детей, что бить противника в пах нехорошо. В нежном возрасте слова старших записываются в памяти, порождая идиотские правила, соблюдение которых может стоить жизни в реальном столкновении. Того, кто собрался вас покалечить, нужно калечить раньше, чем он осуществит задуманное. Причем наиболее простыми и доступными способами. Особенно если тот противник вооружен…

Я резко ударил каблуком вниз, словно паука давил. Страшное дело, когда обломки лобковой кости при повторном ударе рвут нежные паховые ткани. Зато надежное. От нереальной боли мозг гаснет, словно перегоревшая лампочка, и рука, рефлекторно тянущаяся к пистолету, спешно хватается за источник боли. Словно это может помочь сознанию не провалиться в спасительное небытие…

Вся сцена заняла не больше секунды. Лейтенант осознав, что его авангард был разгромлен за время, необходимое для того, чтобы растерянным голосом произнести «твою мать…», довольно проворно выдернул из кобуры пистолет.

Однако я не стал дожидаться, пока военный совместит линию выстрела с моим телом. Бросившись вперед, я успел перехватить оружие за ствол и совершить элементарное движение – резко повернуть его дульным срезом к хозяину.

Указательный палец лейтенанта соскочил со спускового крючка, рукоять вывернулась из ладони. Я же, продолжив движение руки, занес огнестрельный кастет и рубанул им наискось по точке, подробно описанной еще Гомером в его «Одиссее». Как оно там у древнегреческого классика?

 
Одиссей же по шее ударил под ухом и кости
Все внутри раздробил. Багровая кровь полилася
Изо рта. Стиснувши зубы, со стоном Ир в пыль повалился,
Топая пятками оземь…[5]5
  Гомер. «Одиссея». Перевод В. В. Вересаева.


[Закрыть]
 

В моем случае военный оказался хлипче противника Одиссея – просто рухнул на пол, словно срезанный очередью из ПКТ. Оно и понятно, перелом сосцевидного отростка не хухры-мухры, а натуральная черепно-мозговая травма.

Я быстро осмотрелся. Никого, только голоса на кухне – женский и два мужских. Не иначе почуяли что-то и удалились, дабы не попасть ненароком под раздачу. И это весьма правильно с их стороны.

Одним прыжком преодолев расстояние, отделявшее меня от порога заведения, я быстро перевернул висящую на двери табличку «Открыто», захлопнул её и клацнул внутренней щеколдой, больше напоминавшей стальной засов. Отлично, минут пять у меня, надеюсь, есть.

Однако следовало разобраться еще с одном вопросом.

В руке у меня было зажато что-то странное, ранее невиданное. Анатомическая рукоять, удлиненный ствол, довольно незначительный вес для такой дуры – не иначе, рамка полимерная. И надпись на затворе:

FORT-21.03 cal.9X19

made in Ukraine

Ай да летёха, какую продвинутую машинку себе отхватил! Хотя в большинстве случаев успех зависит больше от того, кто оружие в руках держит, а не от навороченности ствола. Ну, и от удачи, конечно, что была сегодня не на стороне хозяина эксклюзивного продукта украинских оружейных технологий, о котором я, признаться, даже и не слышал.

У амбала на ремне висел обычный затертый ПМ, которых в Зоне море. Потому я только сдернул с пистолета затвор и выбросил возвратную пружину под стол – мало ли, вдруг сержант очнется раньше времени и решит стать героем.

После чего я вернулся к поверженному лейтенанту. Неожиданно мне в голову пришла абсолютно безумная мысль.

Летёха оказался примерно моего роста и комплекции. Содрать с него «флору» и напялить на себя – дело двух минут. Берцы тоже подошли, хотя оказались чуть великоваты – но это мелочи. Документы в левом нагрудном кармане? Отлично! И магазин запасной в специальном кармане штанов. Хорошо бы, чтоб не пригодился, но как-то в свете последних событий слабо в это верится.

Переодевшись, я навернул на «Зиг-Зауэр» глушитель и сунул пистолет за пазуху так, чтобы глушак пришелся под ремень, на котором висела кобура с «Фортом» и кожаный чехол с наручниками. Снимать его – лишние полминуты, так что пусть болтается.

Итак, два навороченных пистолета, камуфла и документы лейтенанта Объединенных Сил Независимых Государств – неплохое начало. Правда, сильно опасное для здоровья. Пожалуй, даже переползание через колючку периметра и минные поля не настолько рискованное занятие, как нападение на военнослужащих, тот периметр охраняющих. То, что я защищался, естественно, никогда не доказать. Да и некому доказывать будет – отведут к Первому кольцу, шлепнут и выкинут в Зону. На следующее утро мутанты и костей от трупа не оставят. Так что выбор у меня невелик, и, может быть, даже где-то хорошо, что всё так получилось. А вот насколько хорошо – это мы узнаем в ближайшем будущем.

Взяв со стола военных недопитую поллитровку питьевого спирта, я вылил ее на свою модную одежду, которую бросил в горящий камин. Дорогущие шмотки обиженно затрещали, пожираемые жадным огнем. В помещении ощутимо завоняло горелым.

– Ну что, военные, всё там у вас?

В зал из кухонного закутка сунулась усатая, откормленная морда – не иначе, хозяин «Второго кольца».

– Всё, – сказал я, приставив к его мгновенно вспотевшему лбу хозяина глушитель «Зиг-Зауэра». – А теперь кру-гом и шагом марш обратно.

Хозяин «Второго кольца» выполнил команду с проворством «духа со стажем» и метнулся в кухонный туман, пожалуй, даже слишком поспешно. Я шагнул следом – и посторонился, пропустив мимо себя удар разделочным топором. За косяком стоял некто в грязно-белом облачении с внушительным животом наперевес – наверно, повар, решивший, что ему удастся то, что не удалось профессионалам.

Тяжелый топор на длинной ручке, не встретив сопротивления, воткнулся в пол, потянув за собой хозяина. Ну, я и долбанул рукоятью пистолета по возникшему передо мной жирному затылку – не ждать же, пока повар повторит попытку разделать меня, словно говяжью тушу.

Мигом обмякшее тело повара мягко плюхнулось на живот и распласталось на полу, разбросав руки и ноги, словно большая морская звезда. Я перешагнул через него и осмотрелся.

Кухня как кухня, по которой давно плачет санэпидстанция, – большая и вонючая. Плиты, баки, лопатки-поварешки, развешанные на стенах, и кружки-тарелки в специальных проволочных подставках. Хозяин, прижавшийся к краю длинного стола и белый от страха, словно его мукой обсыпали. Официантка у стены, тоже бледная с лица, несмотря на румяна, уставившаяся на меня большими коровьими глазами. И мощная стальная дверь, которой в кухне явно не место.

– Там что? – качнул я стволом пистолета в сторону странной двери.

– А… мме… – сказал хозяин, явно уступавший в отваге своему повару.

– Загон, – пискнула официантка.

Загон? Что за загон?

Я подошел к двери, с усилием провернул штурвал, вмонтированный в ее центр, и потянул на себя.

И сразу же мне в уши ударил многоголосый визг и лай. Я заглянул внутрь – и присвистнул.

В довольно большом помещении вдоль стен стояли тесные вольеры, в которых сидели… самые обыкновенные собаки. Большие, средние и маленькие собаченции, в основном беспородные и лохматые. Правда, среди них я углядел весьма габаритного кавказца, ротвейлера и даже бультерьера, тут же уставившегося на меня маленькими равнодушными глазками. Все обитатели «загона» были облезлыми, грязными и неухоженными – но не настолько, чтобы не отличить этих обитателей подворотен от мутировавших безглазых тварей Зоны.

Я обернулся и посмотрел на хозяина. Возможно, сейчас мой взгляд был похож на немигающий электронный прицел, вмонтированный природой в акулий череп бультерьера.

– Как я понимаю, ты всех посетителей собачатиной кормишь? – спросил я.

Хозяин, немного пришедший в себя, пожал плечами и сказал с некоторым вызовом.

– А что?

Решил, наверно, что если я сразу его не пристрелил, то бояться нечего. Опасное заблуждение.

– Ничего, – сказал я, мысленно прикидывая, сколько у меня осталось времени до того, пока военные обнаружат пропажу двоих сослуживцев. Что, впрочем, не мешало моему воображению прокручивать сцену – вот эти двое кабанов вытаскивают из вольера визжащую собаку, отрубают ей голову, спускают кровь, обдирают…

Повар понемногу приходил в себя и даже пытался подняться. Я подошел у хозяину ресторана, взял его за шиворот и втолкнул в вольер. Следом, ткнув в морду повара для наглядности глушитель моего ударно-стрелкового оружия, моментально привел толстяка в чувство, после чего отправил его следом за боссом.

– Что вы собираетесь делать? – взвился хозяин из глубины «загона». Похоже, почувствовал, что одним заключением за стальной дверью дело не обойдется.

– Я – ничего, – сказал я. – А что решат они, то их право. Теперь вы с ними на равных.

После чего тремя выстрелами из «Зиг-Зауэра» сбил замки с вольеров буля, кавказца и ротвейлера. И запер дверь.

– Я никому ничего не скажу, – быстро проговорила официантка.

– Я знаю, – произнес я, уверенный, что первому же вояке, освободившему поднос-менеджера, будет вывалено всё, вплоть до того, каким узлом я завязываю шнуровку трофейных берцев.

Я быстро связал девицу её же передником, прицепил за щиколотку наручниками к ножке тяжеленного стола и воткнул в рот кляп, свернутый из какой-то пропитанной жиром тряпки – ну извините, не я виноват, что у них на кухне всё такое стерильное, а носить батистовые платки в карманах ни я, ни оглушенный пистолетом лейтенант привычки не имели.

Унюхав амбре самодельного кляпа, официантка замычала – и закатила глазки. Отъехала. Ничего страшного. Думается мне, что в связке она – Юркий – хозяин «Второго кольца» эта особа играла не последнюю роль. Так что каждому – по заслугам, но дамам, как слабому полу, – скидка.

Обезвредив таким образом тех, кто мог помешать моему отходу, я прошел вглубь кухни, где обнаружил черный ход. Его просто не могло не быть – не через зал же для посетителей загружали в вольер свежедоставленных собачек.

Наружу я вышел уверенной походкой офицера, шествующего по неотложному делу и не намеренного по пути отвлекаться на всякую ерунду. Обогнув ресторан, я направился к КПП, возле которого замер БТР-4 «Буцефал» – детище ВПК Украины. Машина грозная, гораздо мощнее своих предшественников, проржавевшие трупы которых догнивают в Зоне безмолвными памятниками страшной аварии на ЧАЭС.

Вооружение БТРа – автоматическая пушка, автоматический гранатомет, крупнокалиберный пулемет и ПТРК «Конкурс-М» – при достаточной доле везения способны покрошить в винегрет роту элитных бойцов и превратить в огненный факел практически любой современный танк. При этом, насколько мне известно, машина эта эксклюзивная. Такие год назад в Украине можно было по пальцам пересчитать. И что у нее внутри, только Хозяину Зоны известно, – я их только на картинках и видел.

Но исходя из того, что с минуты на минуту либо из «Второго кольца» вывалится кто-то из пленников, либо военные сильно заинтересуются, куда подевались их товарищи, особого выбора у меня не было.

Возле бронетранспортера возились двое солдат. Один старательно подправлял кистью бортовой номер машины, второй держал банку с краской, отчаянно при этом зевая. Заприметив незнакомого летёху, решительно направляющегося в их сторону, военный захлопнул рот и что-то сказал товарищу.

Тот обернулся, сделав при этом неловкое движение, отчего кисть мазнула по борту и почти уже обновленная «девятка» превратилась в недоделанную «восьмерку».

Судя по забористому мату, выданному на смеси русского и украинского, ответственную работу художника выполнял «дембель», за время службы так и не усвоивший, что автомат даже во время художественных работ не стоит снимать с плеча и прислонять к колесу боевой машины. Зато военный впитал другое: лейтенант – он, конечно, офицер, но по статусу для «дедушки» не особо ужасен. А уж незнакомый, только что в часть прибывший – тем более. Потому, не особо стесняясь, он вдохнул новую порцию воздуха – наверно, решил продолжить рассказ о том, что он думает о сослуживце с банкой… и задохнулся. Не то чтобы порция кислорода в легких оказалась слишком большой, просто от незаметного с виду и правильно проведенного тычка кулаком в «солнышко» человек вполне может временно потерять способность дышать и, как следствие, извергать из себя поток инвективной лексики.

Второй солдат от неожиданности открыл рот – то ли удивился, от ли заорать собрался. Выяснять мне было некогда, поэтому я просто хлопнул ладонью по донышку банки, и густая белая краска тягучей массой залепила лицо незадачливого подмастерья.

«Художник» хрипел, держась за живот и сползая по колесу БТРа, но всё это я видел уже краем глаза. Подхватив автомат, я распахнул дверь машины, очень надеясь, что смогу разобраться с управлением.

Смог. Отделение управления не особо отличалось от хорошо знакомого мне БТР-80. И отлично. Теперь главное завести, и чтоб баки полными были…

Машина завелась, что называется, с полоборота. Иначе и быть не могло. Хоть участок и более-менее спокойный, прикрытый от Зоны Первым кольцом, но случись после выброса новый гон мутантов, Первому может понадобиться подмога. Потому машину военные держали в постоянной боеготовности – и спасибо им за это. Глядишь, в будущем после моего урока и личный состав будет также всегда начеку.

«Буцефал» взревел двигателями и рванул вперед с прытью боевого коня Александра Македонского, чье имя он носил. Стальные ворота КПП стремительно приближались. Объехать бы их, но нельзя – наверняка вдоль ограждения Второго кольца имеется густо засеянное смертью минное поле на случай прорыва мутантов через передний край обороны. Было такое, и не раз, в истории Зоны, а военные – надо отдать им должное – весьма неплохо учатся на ошибках тех, чьи останки догнивают в Зоне либо уехали домой в цинковых гробах.

Потому выбора не было… как и стрелка в салоне БТРа, который мог бы вынести ворота одним выстрелом из пушки…

От удара машину ощутимо тряхнуло и даже ненадолго повело вправо. Но «Буцефал» свою задачу выполнил. Стальные створки сложились наружу словно картонные, а в следующее мгновение и вовсе слетели с петель. Полосатый шлагбаум за воротами, который бдительный страж зачем-то начал опускать, БТР снес словно веточку – только обломки во все стороны полетели – и рванул вперед по накатанной широкой дороге.

Теперь вопрос был только во времени. Насколько быстро военные с КПП Второго кольца смогут предупредить своих коллег в «Дитятках». Семь километров для такой машины не расстояние. Судя по тому, как «Буцефал» летел по разбитому шоссе, он и по проселочной дороге шестьдесят километров в час выдаст свободно. Но иногда полтора километра в минуту – это очень и очень медленно…

Как всегда это бывает со мной в критические моменты, время растянулось, словно давно перемалываемая челюстями жевательная резинка. Я уже видел асимметричные треугольные крыши «Дитяток» рядом со способным держать круговую оборону кирпичным блокпостом и установленные возле тройной ограды из колючей проволоки огромные плакаты, наверняка призывающие безумцев вроде меня не пытаться проникнуть на охраняемую территорию.

А еще я видел, как неторопливо – куда ж этот псих на БТРе денется? – разворачивает башню перегородивший дорогу танк, по виду смахивающий на Т-90, но в то же время с бросающимися в глаза отличиями. Сплошь закрытая броней ходовая часть, динамическая защита, похожая на пластинчатый доспех средневекового самурая… Не иначе «Оплот», еще одно детище украинской военной мысли.

Да уж, не повезло так не повезло… Танкисты не особенно суетились, практически уверенные в том, что стрелять не придется. Ну какой идиот, пусть даже в бронетранспортере, попрет на современный танк со стадвадцатипятимиллиметровым орудием? Вон командир даже из люка высунулся посмотреть, чем всё кончится: одно дело в приборы пялиться, другое – своими глазами полюбоваться на чудо невиданное. Им, видать, уже сообщили, что неизвестный камикадзе в одиночку спёр БТР, вот и не опасался офицер получить горячий привет из боевого модуля «Буцефала», зная об отсутствии в нем командира и стрелка-оператора.

Но у меня просто не было выбора. Свернуть с дороги нельзя – увидят, что пытаешься улизнуть, просто стрельнут вслед ПТУРом, от которого – виляй не виляй – уйти не удастся. Остановить машину и сдаться? Можно и так, проживешь на десять минут дольше. Выведут за стальные ворота Первого кольца и пустят пулю в затылок, или вздернут на ближайшем дереве, чтоб не тратить боезапас, – что называется, с возвращением, Снайпер, упокой тебя Зона.