Текст книги "Закон лесника"

Я поднял правую руку. Ясно-понятно. Пуля разодрала куртку и, возможно, вырвала из плеча кусок мяса. Вроде небольшой, потому что рука двигается нормально, только болит. И ухо ноет, по которому долбануло звуковой волной от выстрела. Но всё это можно пережить. Главное – враги мертвы, а мы вроде как наоборот.

За себя я был уверен, а вот за Хащща – нет. Наверняка из почти сотни выпущенных «армсами» пуль ему несколько перепало. И как он там?

Я обернулся.

И выдохнул с облегчением.

Хащщ был живой, и это главное. Он как раз сейчас отбросил от себя высохший труп с развороченной спиной и на карачках медленно полз к другому. При этом из тела мутанта вываливались смятые окровавленные кусочки свинца. Один… Второй… Третий…

Понятно. Регенерация у ктулху просто потрясающая – но только при условии, если мутант насосется свежей крови. У того «армса», которому друзья-товарищи расхреначили спину в лоскуты, ее было мало, и сейчас Хащщ полз за добавкой, по пути теряя всаженные в него пули, которые отторгало его тело. Позавидовать можно.

Но тут хоть обзавидуйся, от этого своя дырка в шкуре не зарастет. Поэтому я скинул куртку, грязную и порванную в нескольких местах, и занялся раной. Которая оказалась не такой уж страшной – длинная, слабо кровоточащая царапина. Ее я просто залепил пластырем, пропитанным бактерицидной мазью, который нашел в нагрудном кармане мертвого «армса».

Пока я оказывал себе первую помощь, насосное чавканье над соседним трупом прервалось.

– И чо мучаешься? – проворчал Хащщ. – Давай на пластырь харкану, быстрее заживет. Наша слюна способствует регенерации.

– Спасибо, обойдусь, – отозвался я.

И тут же память услужливо преподнесла мне образ девушки, чья слюна тоже обладала целебной силой. Жена Фыфа, киборг Настя, погибшая возле стелы «Припять». Если б не она, я бы наверняка уже был в Краю вечной войны. А вместо меня туда ушла она…

Навсегда ли?

Это я и собирался проверить, когда прорубил портал, отчаянно желая оказаться в том времени, когда Фыф еще не позвал меня мысленно в Припять за мгновение до своей смерти. Его убило чудовище по прозвищу Хронос, родной брат Харона, получивший способность управлять временем. Эту тварь я всё-таки уничтожил, но временной портал, который он открыл, забросил меня в прошлое Зоны[1]1
  События романа Дмитрия Силлова «Закон Припяти» литературной серии «СТАЛКЕР».


[Закрыть]. Откуда я выбрался – и попал в будущее.

Там я тоже неслабо накуролесил – спас Зону от уничтожения, за что она вернула мне целехонькой мою сломанную «Бритву» и перебросила в моё время. Но – в Японию, где я помог своему другу Виктору Савельеву найти его дочь[2]2
  События романа Дмитрия Силлова «Закон якудзы» литературной серии «СТАЛКЕР».


[Закрыть].

После этого решил попробовать вернуть к жизни своих погибших друзей, задумав переиграть события романа «Закон Припяти», который написал на своем КПК и сбросил таинственному редактору, которого никогда в жизни не видел. Не, ну а что? Получилось один раз изменить прошлое, должно получиться и второй…

Но только что чуть не случилось непоправимое, причем из-за нашей с Хащщем тупости. Прогулки по Зоне с оружием за спиной обычно оканчиваются одинаково, и нам крупно повезло, что «армсам» захотелось развлечься.

Теперь уже второй любитель кровавых шуток медленно превращался в высушенную мумию, а третьего я вытряхивал из его одежды, которая выглядела намного лучше моей драной черной куртки и штанов, из которых местами уже торчали нитки. Вот-вот поползут по швам, ибо шили их не для такого экстремального использования.

В общем, мне повезло. Камуфляж цвета «флора» подошел, будто его мне на заказ шили. Хотя особого чуда в этом нет. Роста я чуть выше среднего, на ширину плеч хоть и не жалуюсь, но до культуриста-профессионала мне очень далеко. Короче, ходовой у меня размер одежды, что для сталкера – в самый раз. Ибо обновляем мы свой изношенный гардероб не в супермаркетах, которых в Зоне нет, и у местных торгашей делаем это очень редко по причине нереальной дороговизны их товаров. Гораздо чаще это происходит вот таким образом, как сейчас. Убил врага, подошел его шмот – значит, считай, шопинг удался.

И берцы я сменил наконец на свой размер, легко сняв их с отощавших ног мумии, в которую Хащщ превратил мертвеца. Качественная обувка оказалась. Заокеанский спецназ в такой шастает по всему миру, раздавая пинки ребристыми подошвами тем, кто не торопится принимать продвинутые ценности западной цивилизации.

Ну и с оружием разобрался, подобрав уцелевший «калаш», чудом не пострадавший от моей «Бритвы». Плюс снял с пояса бывшего хозяина автомата советский брезентовый подсумок с тремя полными магазинами. И, конечно, не устоял, увидев торчащий из-под объемистого рюкзака одного из «армсов» зеленый тубус. Это был одноразовый гранатомет РПГ-18, знаменитая «Муха», которых на секретных оружейных складах Зоны наверняка запасено предостаточно еще со времен СССР. Эффективное оружие против танков – если, конечно, знаешь, куда стрелять. А для тех случаев, когда нужно разнести укрепленную огневую точку противника, «Муха» вообще вещь незаменимая.

Тяжеловато, конечно, переть на себе лишние два с половиной кило, но мне не привыкать ходить по Зоне нагруженным словно конь. Поэтому после недолгих размышлений я всё-таки пристроил гранатомет себе за спину. Пусть висит на всякий случай.

При этом, пока я прибарахлялся и предавался воспоминаниям, над поляной стояло монотонное чавканье – мой спутник-ктулху поправлял здоровье, переместившись от второго высушенного трупа к третьему.

От этих звуков у меня самого в животе забурчало. После хорошей драки покушать – самое то. И если не смотреть, что там так увлеченно жрёт твой спутник, то под звуки его кормежки вполне можно умять банку тушенки, закусывая ее почти свежим хлебом, найденным в трофейном рюкзаке ближайшего «армса».

Что я и сделал, присев на траву и прихлебывая из опять-таки трофейной советской фляги воду, на вкус слегка отдающую алюминием и пахнущую резиновой пробкой. Другая в Зоне редко встречается. Даже если чистой водой закупился у бармена, через час болтания в поясной фляге она всё равно будет с характерным вкусом и запахом. А из повстречавшегося по дороге ручья набирать – как повезет. Может и нормальная быть, а может, тот ручей течет через радиационный могильник или старое кладбище. Тогда можно запросто острую лучевую болезнь подхватить и сдохнуть через считаные часы. Или наоборот, жить долго, но не очень счастливо, вроде как ни с того ни с сего превратившись в зомби. Потому гарантированно чистая питьевая вода в Зоне стоит дороже еды и патронов. И как трофей для опытного сталкера – самая желанная. Потому что без жратвы и оружия на зараженных землях еще можно протянуть какое-то время. А вот без воды это время сокращается в разы.

Сидел я на траве, поджав под себя ноги, кушал и усмехался про себя. Пройди сейчас мимо обычный человек, небось, кондратий бы его обнял. Поляна, на ней трупы валяются, некоторые высушены так, что скелет виден через пергаментную кожу. Везде бурые пятна подсохшей крови, вон там отрубленная рука со скрюченными пальцами лежит, и около нее какая-то жуткая тварь кормится, облепив труп ротовыми щупальцами и закатив от счастья белые глаза. А посреди этого натюрморта сидит себе сталкер и мирно ковыряется ножом в банке с тушенкой. Такая вот местная идиллия, при виде которой нормальные люди бежали бы отсюда со всех ног и потом по ночам вздрагивали от навязчивых кошмаров.

Но то нормальные. Не сталкеры. Не такие, как я и те, кто также бродит по зараженным землям в поисках артефактов, приключений или Предназначения, заключающегося в том, чтобы убивать живых существ, которые чем-то не устроили Мироздание. Поэтому с этой точки зрения у меня сейчас просто обеденный перерыв на работе, во время которого меня лучше не отвлекать по пустякам от вдумчивого поглощения пищи. Прежде всего потому, что я очень добрый по натуре. Если меня не злить.

* * *

Лесник нахмурился и открыл глаза. Ему не понравилось то, что он только что увидел внутренним взглядом, с некоторых пор способным проникнуть в любые уголки зараженной земли, огороженной Периметром.

Проблема с наскока не решилась. Серьезная проблема. Пожалуй, самая страшная из всех, что когда-либо угрожала Зоне.

Потому что в Зону пришло чудовище. Монстр в человеческом обличье, способный перемещаться во времени и пространстве, меняя при этом прошлое и будущее миров, защищенный своим Предназначением и личной удачей, которая к тому Предназначению прилагалась. Потомственный борец с теми, кого он считал нечистью, недостойной жить.

Меченосец по прозвищу Снайпер.

Еще до своего похода к Монументу лесник не раз пересекался с ним и предупреждал – не будоражь Зону, не меняй так резко линии вероятности, не используй свои способности бездумно и безответственно. Но Снайпер не слушал его, делая лишь то, что считал нужным делать.

И вот сейчас, когда леснику открылось ви́дение гораздо более глубокое, чем раньше, он глянул – и ужаснулся!

Меченосец проник в прошлое и убил там многих, прервав жизни их потомков в будущем. А потом он и в будущее влез и наделал там такого, что теперь всё Мироздание было покрыто невидимыми для обычных людей вихрями жутких изменений. Те, кто должен был погибнуть, остались в живых, и за ними потянулись цепочки новых вероятностей, на глазах меняющих всю Розу Миров. А те, кому суждено было прожить долгую жизнь, погибли от руки Снайпера, и теперь в структуре вселенных зияли жуткие дыры, которые нечем было заполнить.

Но и это еще не всё!

Он вернулся в свое время, в прошлом отправив на тот свет убийцу своих друзей. И теперь те друзья останутся живы, и вновь начнут менять этот мир, не готовый к таким изменениям…

Однако это всё было ерундой по сравнению с главным.

В лаборатории профессора Кречетова сейчас мирно беседовал с ушастым мутантом другой Снайпер. Тот, кому положено было быть сейчас в этом времени и выполнять своё Предназначение… которое тоже теперь замерло возле него, заворачиваясь в невидимый вихрь, создавая воронку несоответствия.

Лесник видел: эта воронка грозит стать самой мощной из всех, что наделал Снайпер. И не исключено, что Зону, да и весь мир просто разорвет, если произойдет невероятное – встреча двоих людей, на деле являющихся одним и тем же человеком. И хорошо, если дело ограничится только этой вселенной. Не исключено, что такой небывалый парадокс уничтожит всю Розу Миров. А этого лесник, который втайне своим призванием считал хранить и оберегать не только Зону, но и весь остальной мир, допустить не мог.

И тогда он сосредоточился, постаравшись максимально чётко представить себе тот участок Зоны, по которому шел Снайпер номер два – так про себя он окрестил пришельца из будущего.

Участок представился очень чётко. По едва видимой тропе идет возмутитель спокойствия, а рядом с ним шагает вообще невообразимое существо. Ктулху ростом с человека, умеющий говорить и думать как человек.

Впрочем, удивлялся лесник недолго. Слегка напрягшись, он взял под свой ментальный контроль обоих и первым делом хотел внушить им простую мысль убить друг друга. Но тут же отказался от этой затеи, поняв шестым чувством, что ничего не получится. Он пока был не настолько опытен в управлении своим даром, чтобы заставлять своих ведомых совершать абсолютно нелогичные поступки. Поэтому стоило попробовать что-то попроще. Например, внушить им мысль, что нечего идти, озираясь и взяв оружие на изготовку, когда вокруг такая тишь и благодать.

Подействовало. Закинутые за спину автоматы остались висеть там, где были до этого. Так. Отлично. Теперь следующий ход.

В полукилометре от Снайпера и ктулху крался отряд армейских сталкеров, готовясь напасть на конвой одного из торговцев Зоны. Ментально захватить этих ловцов удачи оказалось проще. Вернее, одного, главного, который вдруг понял, что неподалеку можно взять гораздо более богатую добычу, причем совершенно без риска. Остальных лишь пришлось «уговорить» согласиться.

Конечно, «армсам» пришлось пробежаться по бездорожью, но всё получилось. Вышли в той точке, где предполагалось, наставили оружие на беспомощные жертвы…

И тут лесник почувствовал, как Снайпер и его спутник уходят из-под его контроля. Словно какие-то помехи вдруг разом загадили чистую и сильную ментальную волну. Продолжалось это недолго, буквально секунд десять…

А потом в той ментальной волне отпала надобность.

«Армсы» лежали на серой траве Зоны, а Снайпер с его уродливым товарищем занимались мародерством. Или собирали трофеи, это уж кому как нравится говорить. Причем кореш Снайпера собирал их весьма неаппетитным образом, на свой манер.

Лесник поглядел на это дело, нахмурился недовольно и, прервав ментальный контакт, открыл глаза, которые немедленно защипало. Оказывается, всё время сеанса со лба лесника струился холодный пот, от которого промокли брови, усы и борода. Сейчас он чувствовал себя совершенно обессиленным. С непривычки новые способности жрали жизненные силы, словно голодные мутанты мясо беспомощной жертвы. Оказывается, это не такое простое дело – убивать чужими руками. Что ж, значит, если не получилось в первый раз, надо просто побольше тренироваться. И тогда непременно всё получится.

* * *

– Может, хватит жрать?

Хащщ чавкнул еще раз-другой, подумал – и отклеился от мертвеца, теперь похожего на зомби, высохшего от голода. А ведь несколько минут назад это был вполне себе упитанный труп, при жизни отожравшийся на харчах, отжатых у сталкеров.

– Пожалуй, ты прав, – сказал ктулху, поднимаясь с коленей и поглаживая заметно округлившееся брюхо. – Что-то я увлекся. Но когда в тебя десяток пуль всадили, ничего не остается, кроме как хорошо покушать, чтобы подлечиться.

– У тебя прям как в компьютерной игре, – с долей зависти сказал я. – Подстрелили, похавал – и снова как новенький.

– А ты сам попробуй лечиться колбасой или хлебом, – заметил Хащщ. – Вы ж, сталкеры, тоже немного мутанты. Многие муты так поступают – как ранят их, так они давай в себя жратву кидать, как в топку. Помогает. Я слышал, что кто-то из вашего брата тоже так лечился – и вылечился.

– Брешут, – решительно заявил я. А сам про себя решил, что и правда надо бы попробовать как-нибудь. Обычно как ранят, так есть вообще не хочется, до тошноты прям. Но что, если себя пересилить? Вдруг и правда подействует?

Пока я размышлял над словами Хащща, тот успел скинуть с себя бандитскую толстовку, раздеть высушенный труп, и натянуть на себя его шмотки. Получилось почти впору, разве что в плечах немного маловато. Но если расстегнуть верхние две пуговицы, то и нормально. А еще Хащщ себе на лысину трофейную зеленую бандану с черепами повязал. Вышло вообще феерично. Я аж не нашелся что сказать, когда увидел подобное чудо-юдо. Хотя, может, оно и к лучшему. Пока противник будет соображать, что ж он такое встретил, можно с большей вероятностью его уделать, пока он не уделал нас.

– Кстати, ты лучше основную часть груза мне в рюкзак переложи, – сказал Хащщ, довольно поглаживая ротовые щупальца, красные от крови. – Я-то всяко помощнее тебя буду, поэтому мне лишний десяток кило не в тягость. Таким макаром ты не так быстро выдохнешься, а значит, и дойдем пошустрее.

В словах моего спутника была доля истины, поэтому я спорить не стал. Пусть он бо́льшую часть продуктов прёт, а я лучше несколько лишних укупорок патронов себе в рюкзак закину.

Короче, затарились мы трофеями под завязку и пошли себе дальше по направлению к Припяти, при этом на ходу пытаясь разобраться, как же мы так опростоволосились.

– Да чтоб я по Зоне шел как дурак с автоматом за плечами! – сокрушался Хащщ. – Не было такого никогда со мной, даже после двух литров «Кровавой Мэри».

– И я за собой такого не припомню, – отметил я. – Может, мут какой нам мозги полоскал? Или аномалия?

– Может, и так, – почесывая бороду из щупалец, проговорил Хащщ, при этом играючи удерживая автомат за рукоять одной лапой, будто это был не АК, а пистолет Макарова. – И обед мой тоже на нас как-то странно вышел. Будто сами удивились, что нас встретили в этой глухомани, где даже квазимухи не летают.

Место, через которое мы шли, и вправду будто вымерло. Даже ветер не тревожил корявые деревья-мутанты, покрытые редкой листвой нездорово-гнойного цвета. А за ними уже были видны покосившиеся ограды и кресты старого кладбища, буйно заросшего колючим кустарником.

Я уже понял, куда нас выбросил портал. Когда я прорубал его, то загадал: «юго-восточная сторона Припяти». Конечно, надо было конкретнее указывать точку выхода, представив, например, площадь автовокзала или стадион. Но как-то после пережитого на нижних уровнях японской школы ночных убийц голова сработала по принципу «как смогла». Ладно, бывает. Тем более, что промах несущественный – отсюда до начала проспекта Ленина немногим более километра. А те ограды, что виднелись впереди, это всё, что осталось от села Семиходы, снесенного напрочь при строительстве города Припять. Только кладбище и оставили, решив не трогать мертвых.

И, похоже, это было ошибкой. Очень неприятной для нас с Хащщем.

Я вообще не люблю кладбища Зоны. Неспокойные они. Не лежится трупам в зараженной земле. И ладно б просто из могил вставали и шлялись в поисках свежей пищи, как обычные наши местные зомби, – пристрелил или убежал, если их много, вот и вся тактика, благо бегают они похуже нашего брата.

Так нет же. Мутируют мертвецы. И сама земля, в которой они похоронены, тоже другой становится. Живой, что ли, со своими причудами, свойственными живым. Никогда не забуду, как я шел через кладбище села Копачи, чуть не поседев раньше времени. И теперь вот, похоже, нас ждут новые прелести. Потому что при нашем приближении на крайней могиле вздрогнул и завалился набок высокий ржавый крест, сваренный из двух труб. И рядом с ним на соседней могиле зашевелился засиженный воронами обелиск из полированной нержавейки…

– Ну, блин, сейчас начнется, – проворчал я себе под нос, прикидывая, куда б смыться.

Оказалось, что некуда.

Кладбищенская земля, за долгие годы превратившаяся в огромную аномалию, всё предусмотрела. Я сделал шаг назад – и чуть не провалился по колено в трясину, еле успел рефлекторно ногу выдернуть. Там, где мы спокойно прошли минуту назад, раскинулось огромное болото, захватывая всю территорию справа и слева от дороги. Так что выбор у нас остался небольшой – или идти прямо через шевелящееся кладбище, или нырять в гнилую топь, вдруг резко шибанувшую по ноздрям затхлой вонью. Ну, или пулю себе в башку пустить, чтоб не мучиться. Но это так, к слову пришлось. Самоубийство я никогда не рассматривал как решение текущих проблем, да и Хащщ, думаю, тоже. А значит, придется пробиваться. Не впервой, опыт имеется.

– Как полезут, стреляй в голову, – бросил я Хащщу через плечо. – Живую дохлятину только так завалить можно.

– Чёт не люблю я мертвецов, – слегка побледнел Хащщ. И, перехватив мой удивленный взгляд, поспешно добавил: – Не, свежих очень люблю, просто обожаю. А вот ходячих боюсь до трясучки. Потому что неправильно это. Мертвый должен лежать спокойно, а не бросаться на живых сталкеров.

– Это странно, – сказал я, щелкнув переводчиком огня. – Я думал, ктулху никого и ничего не боятся.

– Я и не боюсь, – промямлил Хащщ. – Просто, когда я совсем мелкий был, моего папу зомби сожрали. На глазах у меня и дедушки, который потом меня воспитывал. Он меня тогда чудом из стаи голодных зомбаков на руках вынес…

Интересно. Вот уж не думал, что зомби жрут ктулху. Хотя – почему нет? Они любое мясо трескают за милую душу, так что, в общем-то, ничего удивительного. А у Хащща по этому поводу, оказывается, детская психологическая травма, в результате которой я остался один на один с кладбищем, из которого лезло что-то уж совсем невообразимое.

Во всяком случае, я такого не видел.

Земля из-под поваленного креста взметнулась кверху, и из старой могилы выскочило… туловище. Человеческое туловище на двух полусгнивших, но всё еще мощных ногах. На месте головы торчал лишь почерневший огрызок позвоночника, а руки мертвеца, похоже, были отрублены по самые плечи еще при жизни – их словно и не было никогда.

– Твою ж мать, стрелять-то куда? – в некотором замешательстве проговорил я. Сколько по Зоне шастаю, при встрече что с живыми уродами, что с мертвыми закон был простой: стреляй между глаз – не ошибешься. А тут бежит на тебя тело без башки и верхних конечностей, вот и думай, что с ним делать.

Единственный выход – стрелять по ногам. Чем я и занялся, пытаясь короткими очередями перебить коленные суставы мертвеца.

Однако труп оказался шустрым. Словно предугадывая мои действия, он рванулся в сторону, подпрыгнул, уходя с линии выстрела, и вот уже снова бежит на меня, паскуда такая. При этом у него посреди грудной клетки с треском рвется кожа, покрытая трупными язвами, и словно огромная пасть раздвигаются ребра вместе с разорванным по центральной линии пульсирующим желудком, который они прикрывали до этого, словно зубы, защищающие полость рта.

Ну да, так-то всё логично. Если нет башки, то и легкие с сердцем, да и кишки со всей остальной требухой вроде как ни к чему. А вот желудок нужен, без него никак. Кушать все хотят, и красавицы, и чудовища, у которых от былой красоты только и остались что ходули да вечно несытое брюхо. Эдакая дионея-мухоловка на ножках, только вместо мухи – я, продолжающий стрелять в белый свет как в копеечку, потому что попасть в эту шуструю мразь было просто нереально!

Другой бы, может, от отчаяния продолжал стрелять, тратя впустую дорогие в Зоне патроны, а когда начал бы судорожно менять магазин, тут его б и схомячило это кошмарное порождение Зоны. Но я много мутантов повидал на своем веку. И давно понял: если не удается сразу убить противника, то надо его удивить. Сделать так, чтоб он хоть на мгновение замер в нерешительности – и тогда срочно начинать импровизировать до полного его уничтожения.

Я и удивил монстра как сумел. Швырнул в него бесполезный автомат, от которого тот ловко уклонился, – и ринулся к нему прямо в пасть, если треснувшее сверху вниз и разъехавшееся в стороны туловище можно так назвать.

Чудовище такой маневр и правда озадачил. Тормознуло оно, разинув свои желудочные ребра еще шире. Ну а что еще делать, если обед сам решил прямо в пасть прыгнуть?

Но обед обеду рознь.

Летя в прыжке навстречу своей гибели, я выхватил из ножен «Бритву». И за мгновение до того, как монстр захлопнул свою жуткую грудную клетку, рубанул ножом так, словно разрубал пространство между мирами.

Сверху вниз.

И, разрубив, пролетел прямо сквозь монстра, как через разрез в плотной, мокрой, склизкой шторе, края которой щедро, влажно и вонюче мазнули меня по голове. Мерзкое ощущение – слов нет, но зато я тут же вывалился позади твари, которая замерла на месте, пытаясь осознать, что с ней произошло. Если, конечно, у нее осталось чем осознавать, потому что сейчас две части туловища, между которыми я пролетел, медленно разъезжались в стороны, напоминая латинскую букву «V» на двух человеческих ногах, переминающихся в нерешительности.

Но занимались они этим не больше секунды.

С отвратительным чавканьем обе части туловища шлепнулись на землю, а следом раздался звук, похожий на тот, что получается, если разодрать надвое кусок сырой тряпки. Это под весом рассеченной надвое верхней половины туловища порвалась и нижняя. В результате на серую траву Зоны отдельно друг от друга упали две ноги вместе с длинными, подрагивающими ломтями, которые только что были частью одного целого.

Но радоваться победе было рано. Потому что на кладбище продолжали падать кресты и надгробия, из-под которых лезли наружу такие же двуногие обрубки, скалясь обломками ребер, торчащими из разверстых желудков.

Я утер лицо рукавом, сунул «Бритву» в ножны, подобрал автомат, сменил магазин и начал садить из АК по ногам монстров, которые еще не успели освоиться после долгого лежания в могилах. Двоим даже перебил колени, после чего они рухнули на землю и поползли ко мне, извиваясь, словно змеи.

Но проблему это не решило, так как ко мне бежала по меньшей мере еще дюжина таких же тварей, с которыми мне в одиночку точно не справиться. Думаю, тут бы и взвод сталкеров-автоматчиков ничего не смог сделать без огнемета – уж больно шустрыми были эти твари…

Я к смерти всегда готов. Тем более что за последней чертой бывать доводилось и в целом нет там ничего страшного – ни монстров, ни сволочей разных, ни ипотеки, ни кредитов, которые обычному человеку вернуть можно, только перекредитовываясь у других барыг и тем самым лишь получая временную отсрочку перед закономерным финалом. Спокойное место, где бояться совершенно нечего, ведь в пустоте нет ничего ужасного. Поэтому с Сестрой у нас отличные взаимоотношения, как у близких родственников – она всегда рада меня видеть, а я не спешу к ней в гости, вместо себя отправляя к ней пачками всяких уродов, что попадаются у меня на пути. А Сестра любым гостям рада – скучно ей в пустоте. Может, потому и не забирает меня пока что. Ведь не станет меня, и гостей у нее значительно поубавится. Иной раз даже приходит мысль – а не сама ли она отодвигает меня от Темного порога, когда я слишком близко к нему приближаюсь?

Как сейчас, например…

Внезапно у себя за спиной я услышал шипение. Страшное, жуткое, от которого захотелось присесть, зажав уши, и выть от безысходности, нахлынувшей разом, словно цунами, и поглотившей меня полностью. Я лишь усилием воли сдержался и остался стоять на ногах, дрожащих от непреодолимого, первобытного ужаса.

Нет на земле ни единого существа, которое ничего не боится. И я – не исключение. Просто я умею перебарывать свой страх, загонять его пинками в самую глубину сознания. Но не скрою, сейчас мне было крайне сложно это делать. Того и гляди пинаемый мною страх вцепится мне в горло и сожрет без остатка всё то, что делает меня человеком, превратив в дрожащую тварь, скулящую от собственного бессилия.

Так вот что бывает, когда тебя даже краем задевает звуковая волна, которую, раздувая ротовые щупальца, исторгает из себя разъяренный ктулху! Даже бегущих ко мне безголовых проняло.

Один за другим они замедлили скорость бега, остановились в нерешительности, постояли мгновение… И вдруг всей толпой развернулись – и ломанулись в сторону родного кладбища, только гнилые пятки замелькали.

Через несколько секунд дорога была свободна. А я, вместо того чтобы бежать по ней сломя голову, пока жуткие мертвецы не вернулись, упал на колени, так и не сумев унять предательскую, не зависящую от моей воли дрожь в ногах. Бывает такое, что твоё тело, твой организм не слушается тебя и боится, гаденыш, до трясучки, в то время как разумом ты готов бороться до конца.

Тяжелая лапа легла мне на плечо. Причем тряслась она ничуть не слабее моих ног. Даже сильнее, пожалуй, потому что у меня от ее вибрации аж зубы заныли.

– Сейчас отпустит, – прозвучал у меня над головой голос Хащща. – Обоих. Очень, блин, на это надеюсь…

– Ты ж вроде мертвецов боишься? – проговорил я, отмечая, что и правда дрожь в моих ногах утихает понемногу.

– Боюсь, – вздохнул ктулху. – До жидкого поноса. Поэтому ты лучше не оборачивайся и особенно не принюхивайся. Но я, пока дристал от ужаса, вдруг подумал, что стрёмно это как-то – подыхать от ходячих обрубков. Ладно б нормальные трупы были, а тут хрень какая-то на ножках. Ну и разозлился. А потом вон чего получилось…

– Это нормально, – сказал я, поднимаясь на ноги. – Как говорят в ВДВ, «десантник не тот, кто не боится прыгать с парашютом, а кто боится, но всё равно прыгает».

– Хорошо сказано! – одобрил Хащщ. – Только не понял – что такое ВДВ?

– Войска, в которых служат люди, умеющие побеждать любого врага, в том числе и самого сильного – собственный страх.

– Все умеют? – не поверил ктулху.

– Абсолютно.

– Круто, – вздохнул мутант. – Я так не могу.

– Ты только что победил, – сказал я. – Переборол собственный ужас и спас нас обоих. Так что кончай трястись и пошли отсюда, а то с тыла и правда что-то уж очень сильно дерьмом тащит, аж глаза слезиться начали.

* * *

Лесник откинулся назад, прислонился затылком к холодной стенке, и закрыл глаза. Он устал. Непростое это дело поднимать из могил неупокоенных мертвецов и натравливать их на живых. Приходилось ментально «держать» всю толпу, а это очень непросто делать на расстоянии – тем более, когда нет возможности смотреть глазами «кукол». Похоже, трупам перед погребением отрубили головы и руки, чтоб те после смерти не могли, поднявшись из могил, хватать и грызть живых.

Так делали в Зоне порой, когда опасались, что на кладбище наползет аномалия «роженица», поднимающая мертвецов из могил. И вот – не повезло. Лесник пока не был настолько опытен в дистанционной некромантии, чтобы с ходу распознать, чего там не хватает у трупа, лежащего под землей. Поэтому ничего у него и не вышло. Но это не беда. Он научится. Обязательно научится. А сейчас ему просто нужно немного поспать – новые способности отнимали слишком много нервной энергии.

Но заснуть ему не удалось.

Внезапно лесник почуял запах зверя. Он слишком долго жил в Зоне, чтобы ошибиться. И этот зверь был совсем рядом…

Когда лесник прорубал портал, он точно знал, куда хочет попасть. К себе домой. В старое двухэтажное кирпичное здание, некогда использовавшееся в качестве лифта для доставки крупногабаритных грузов в подземные лаборатории. Домом лесника служила большая лифтовая кабина, где он оборудовал себе по меркам Зоны вполне приличное жилище. Стол, стул, шкаф для барахла, старая армейская кровать, печка, сделанная из бочки, крыша над головой. Что еще надо человеку для того, чтобы назвать своим домом провонявший сыростью закуток?

Было у пожилого сталкера еще одно жилище в Рыжем лесу – просторный бревенчатый дом, построенный на совесть. Не дом, а неприступная деревянная крепость, с одной стороны окруженная непроходимым лесом, с другой – мощным полем аномалий, тропинку через которое знал только сам лесник. Но тот дом он не любил. Скучно в нем было, хоть и безопасно. А это место знали все сталкеры и частенько захаживали. Кто новости узнать, кто совета спросить, кто за небольшие деньги амуницию подремонтировать у пожилого мастера на все руки. Всё как-то с людьми, а не сычом-одиночкой посреди Рыжего леса, который вон он, рядом, из окошка видать.

Бывало, не только люди к нему захаживали. Случалось, что и мутанты в гости забредали. Их лесник не обижал, даже подкармливал иногда, коли было чем. А если не было, то по холке трепал, загривок чесал, разговаривал с ними, как с людьми, – и казалось ему, что они понимали. Любая живая тварь ласку любит и внимание. Поэтому если к ней с душой подойти, искренне и без фальши, то и она тем же ответит – когда не голодная, конечно, и гнезда рядом нет, которое надо защищать.