Текст книги "Закон мутанта"
Автор книги: Дмитрий Силлов
Жанр: Боевая фантастика, Фантастика
Возрастные ограничения: +16
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 5 (всего у книги 14 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]
Я не отказался.
Горло обожгло огнем, по пищеводу словно раскаленное ядро прокатилось. Не люблю я это дело, но иногда можно. После боя, например, где тебя стопроцентно должны были убить, но вопреки всему не убили. И вот сидишь ты такой на асфальте весь разобранный, все тело болит и ноет, голова как чугунный колокол, по которому молотком от души долбанули… И чтобы собраться в кучу, подобный удар пламенем изнутри – годится. Не чтобы забалдеть до свинского состояния, а немного организм пнуть – давай, мол, хорош рассиживаться, сталкер ты или где? Не зря ж во время войны бойцам наливали наркомовские сто грамм…
– Благодарю, – сказал я. – Где взял?
– Там, откуда все в Зоне берется, – пожал плечами полицейский. – Трофей. Дома никогда бы чужого не взял. А с мертвого врага на войне – можно. Как я понимаю, здесь «Зона» и «война» – синонимы.
– Верно понимаешь, – отозвался я, возвращая флягу. – Хороший ты мужик, Джек. И оттого, думаю, живется тебе на свете непросто.
– С чего ты взял? – приподнял брови полицейский, тоже прикладываясь к фляге, которая по объему как раз и была на два хороших глотка.
– С того, что хорошим быть на этом свете очень сложно, – отозвался я. – Это сволочам всяким легко живется. Делай что хочешь, не оглядываясь на всякую обременительную чушь типа совести, порядочности, чувства долга. Легко им идти без этих кирпичей, привязанных к ногам, оттого и с карьерой у них всегда все в порядке, и с деньгами, и со здоровьем, не истерзанным нервотрепками, тоже.
Томпсон пожал плечами.
– Не поспоришь, подонком быть легче и выгоднее. До тех пор, пока до них медленно, но уверенно не доберутся те самые тихоходы с грузом на ногах, к которым они сами его и привязали.
– Это ты опять про закон и порядок? – хмыкнул я. – Даже завидую твоей вере в разумное, доброе, вечное. Ты как, идти сможешь?
Томпсон потрогал свою слегка вспухшую челюсть, мощно вдохнул-выдохнул, энергично размял конечности.
– Смогу.
Я только головой покачал. Реально мутант, все нипочем. Мне после ментального удара псионика слегка полегчало, но не настолько, чтоб активно приседать и месить кулаками воздух.
– Ладно, пошли, – сказал я, поднимаясь с асфальта. Тело ныло, башка гудела, но в целом идти можно. Обычно после нехилых трендюлей прогуляться полезно, вопреки острому желанию побитой тушки завалиться где-нибудь под кустом на несколько часов и отлежаться как следует.
– А далеко еще до стены? – поинтересовался Томпсон.
– Километров восемь-десять, – ответил я. – А то и все двенадцать. Смотря какой дорогой идти.
– Наверно, лучше короткой? – предположил полицейский.
Я усмехнулся про себя.
В Зоне – да и в жизни – не всегда короткая дорога самая оптимальная. Иной раз лучше дать солидный крюк, чем лезть в места, где смерть или увечье подстерегают на каждом шагу. Но после любого выброса Зона меняется, тасуя свои смертоносные аномалии, словно карты в колоде. И там, где вчера была свободная дорога, сегодня непроходимые поля, полные гибельных ловушек.
К тому же прямой маршрут я знал лучше, чем путь через урочища Ступник, Узловище и Мостик, пролегающий левее. А если правее завернуть, так прям к ЧАЭС и выйдешь, что никак нельзя назвать безопасной дорогой.
– Что ж, может, ты и прав, – сказал я. – Короткий, возможно, и лучше.
Томпсон недоверчиво посмотрел на меня.
– Что-то ты недоговариваешь.
– Тебе точно легче станет, если узнаешь, что мы пойдем через Припять? – хмыкнул я.
Джек закаменел лицом. Значит, слышал о Припяти даже у себя в Штатах – да кто ж о ней не слышал? Город смерти, символ техногенной катастрофы, унесший множество жизней, который продолжает это делать до сих пор. Никто в здравом уме не полезет туда. Участки зашкаливающей радиации и остаточного Излучения выбросов. Мутанты, которых этот город притягивает как магнит – а может, сам и производит для того, чтобы по пустынным улицам не шатались мародеры… И люди, которые ради дорогущих артефактов полезут куда угодно – а в Припяти те артефакты почему-то встречаются особенно часто.
Но Томпсон думал недолго.
– Если другого пути нет, то пойдем так, – сказал он.
Я кивнул. Вполне нормальный выбор нормального сталкера – лезть туда, где расстаться с жизнью так же просто, как попасть гильзой в крупную аномалию.
* * *
– Сорок три «куклы», – сказал Фыф. – Тебе нужно больше?
Харон оглядел стадо безвольных двуногих хомо. Пока что безвольных. Нужно время, чтобы полностью очистить человеческие мозги от воспоминаний о прошлом и после на чистую матрицу записать единственную Цель, ради которой стоит жить – и, если понадобится, умереть без страха и сожалений. Тогда «куклы» начнут действовать в рамках заданной программы – главное, вовремя мысленно отдавать соответствующие приказы.
Но для того, чтобы они превратились в послушных бойцов, способных быть самостоятельными на поле боя, требовалось добраться до Дворца культуры «Энергетик» – вернее, до его подвала, где находился генератор торсионных полей, способный перепрограммировать мозги «кукол» и одновременно усиливать пси-сигнал оператора – то есть его, Харона. Мощное устройство, которое Харон через несколько лет после аварии восемьдесят шестого года сумел перестроить на работу от аномальных полей ЧАЭС…
Сейчас же Харон лишь ментально «держал» всю группу, не давая им вновь почувствовать себя людьми, – на большее сил не хватало. И это слегка бесило. Вон у Фыфа, например, безграничные возможности. А тут приходится напрягаться так, что аж челюсти сводит и в глазах мутнеет… И еще идти вперед как-то надо, желательно не спотыкаясь и не падая, иначе в тяжелом экзо, у которого давно не функционировали приводы, подняться будет непросто.
– Помочь? – равнодушно поинтересовался Фыф, стоявший рядом.
– В чем помочь? – поморщился Харон. Неприятно, когда ты работаешь, а к тебе кто-то под руку лезет.
– Ну, тебя так крючит, того и гляди глаза выскочат, – пожал плечами Фыф. – А тут работы на три секунды.
Харон хотел было возмутиться: стирание памяти у «кукол» – это тебе не стадо тупых вояк оглушить ментальной пси-волной. Он собрался было все это высказать Фыфу… но внезапно почувствовал всех сорока трех человек, что стояли столбом, как зомби в спячке. Они словно в голове у него поселились в виде эдаких полупрозрачных фигур, которые незначительным усилием мысли можно было двигать туда-сюда, будто шахматы на доске.
Такого Харон раньше не испытывал. Да, с помощью излучателя торсионных полей он «держал» ментально всю свою группировку, управлял ею мысленно до тех пор, пока она полностью не погибла. Но настолько хорошо он своих бойцов не видел и не чувствовал, хотя сам лично «настраивал» каждого. А тут – раз! – и у тебя в голове сама собой начинает работать система управления живыми «куклами», которая на несколько порядков лучше старой. Правда, для того, чтобы они стали не просто послушными марионетками, а самостоятельными преданными бойцами, необходима была пси-установка…
– Не благодари, – сказал Фыф, перехватив обалдевший взгляд Харона. – Мне это раз плюнуть.
Вроде бы радоваться надо такому подарку, но Харон нахмурился еще больше. Не особо приятно осознавать, что рядом с тобой стоит существо сильнее тебя. Намного сильнее. И если однажды шам решит, что больше не нуждается в попутчиках, ему достаточно лишь подумать – и сорок три зомби разорвут Харона на куски.
– А зачем мне это? – хмыкнул шам. – Мне б Настю вернуть да свалить из этой вашей проклятой Зоны, век бы ее не видеть.
– Ты можешь не копаться в моей голове? – негромко прорычал Харон.
– Могу, конечно, – улыбнулся шам. – Но зачем? В твоей голове масса интересного.
Улыбка у него была жуткой, что немудрено при наличии такого количества глаз.
Харон не выдержал и отвернулся.
После оживления Фыф изменился. Явно стал более сильным… и каким-то чужим. Раньше было иначе. До этого Харон считал шама своим другом, хотя никогда бы не признался в этом даже самому себе. Сейчас же это было партнерство, не более. Взаимовыгодное. Без намека на дружбу.
«Хотя, может, дело и во мне тоже, – промелькнуло в голове Харона. – Я ведь тоже восстал из мертвых. Кто бы мог подумать, что ходячий труп может умереть и снова возродиться…»
– Самоирония, граничащая с самобичеванием, результатом которой часто является суицид, – заметил Фыф. – Заканчивай с этим. Ты вроде собирался свою группировку возрождать. Так возрождай – и живи себе. Тот, кто двигается, говорит и мучает себя дурацкими мыслями, точно не мертв.
Харон невольно усмехнулся. В общем, наплевать, что шам ковыряется в его голове как у себя в кармане. Он прав. Когда есть Цель, не надо выносить себе мозг пустыми размышлениями. Надо просто идти к ней. А все остальное – пыль под ногами идущего, не достойная внимания.
– Ладно, не буду тебя больше доставать, – махнул лапкой Фыф. – Отключаюсь от твоей головы. По себе знаю, как это мерзко, когда кто-то компостирует тебе мозг. А уж если еще и лезет в него, то это однозначно труба.
– Благодарю, – сказал Харон, отметив мысленно, что, похоже, он просто накрутил себя насчет шама.
– Не за что, – хмыкнул шам. – И да, может теперь ты скажешь, куда мы едем?
– Нам в Припять надо, в ДК «Энергетик», – отозвался Харон.
– Зачем?
– Там я смогу вернуть себе былую силу и свою группировку, – уверенным голосом произнес он, хотя на самом деле был ни в чем не уверен. Кто знает, что произошло с тем подвалом в его отсутствие? Найти его, конечно, непросто, но не нереально. – А потом мы с тобой направимся к Монументу.
Фыф пожал плечами.
– Надо так надо. Тогда поехали.
На блокпосту «Дитятки» они разжились тентованным КамАЗом-5350, в кабине которого разместился даже Харон, не говоря уж о низкорослом Фыфе.
А вот сорока трем «куклам» пришлось несладко. В кузов грузовика они по мысленной команде Харона набились как селедки в бочку. Но обоих псиоников это ничуть не заботило. У них были свои Цели – именно такие, с большой буквы. И для их достижения им было наплевать, что чувствуют инструменты для достижения их сокровенных желаний.
Правда, обоим было ясно – если не остановиться и не покормить стадо, то до конечной точки маршрута оно не доедет. Да и самим подзакусить не мешало. В результате из «Дитяток» в кузове КамАЗа выехали сорок шесть «кукол», а после остановки в него загрузились уже сорок три. Грузовик уехал, а на обочине остались валяться окровавленные кости тех, кому повезло меньше. Хотя как знать – может, если бы пленным на минуту вернули сознание и поставили перед выбором, глядишь, многие бы скорее согласились на мгновенную смерть, чем на жизнь в виде безмозглой управляемой биомашины…
Впереди висела пелена жидкого предрассветного тумана. В Зоне ночью довольно светло за счет огромного количества звезд, просвечивающих сквозь свинцовые тучи, – еще одно необъяснимое явление этих мест. И благодаря этому свету видимость была вполне терпимая метров на сто вперед, несмотря на туман, похожий на рваную серую паутину.
– Долго еще? – поинтересовался Фыф у Харона, который уверенно вел грузовик по разбитому шоссе, объезжая глубокие выбоины и хилые от голода аномалии, периодически встречающиеся на пути. Все-таки хорошо быть псиоником, который эти смертоносные порождения Зоны чувствует за полкилометра. А то б на таком габаритном транспорте дальше полукилометра уехать не получилось.
– Считай, приехали, – сказал Харон. – Скоро по левую руку увидишь ржавые вагоны. Это будет станция Янов. А за ней – Припять.
– Наконец то, – выдохнул Фыф. – Аж не верится…
И насторожился.
Впереди было что-то.
Энергия, природу которой Фыф определить не мог.
Чужеродная.
Не из этого мира…
Фыф многое мог видеть за несколько километров вперед благодаря мощнейшему ментальному зрению. Но понять природу того, что находилось прямо по курсу, у него не получалось.
– Ты тоже это ощущаешь? – спросил он, увидев, как Харон непроизвольно напрягся, отчего аж рулевое колесо слегка хрустнуло.
Харон кивнул.
Он чувствовал лишь опасность впереди – за годы жизни в Зоне у каждого сталкера вырабатывается такая «чуйка». У одних она сильнее, у других слабее, но отрицать ее существование мог либо зеленая «отмычка», либо клинический идиот, ни разу не видевший аномалии и не слышавший, как поет возле уха шальная пуля.
Под светом фар туман впереди нехотя расступился – и Харон с Фыфом увидели продолжение шоссе, ведущего в Припять, – железобетонный мост, построенный много лет назад над железнодорожными путями.
Но сейчас проезд по мосту был перекрыт.
На нем вольготно расположилось семейство «электродов» – аномалий, похожих на спутанный клубок из молний. Одна, самая крупная, обосновалась посредине моста. И еще штук пять поменьше находились рядом с ней, словно малолетние дети возле дородной мамаши.
– Все, приехали, – скрипнул зубами Харон, нажимая на тормоз. – И как я забыл о нем? Просто давно этой дорогой не ходил…
– О ком «о нем»? – спросил Фыф. – Ты про мост?
– Да, – кивнул Харон. – Его называют «Мост Смерти». Говорят, во время аварии на ЧАЭС жители Припяти приходили сюда посмотреть на пожар, полыхающий над Четвертым энергоблоком – его отсюда прекрасно видно, просто туман сейчас мешает увидеть ту самую знаменитую трубу и Саркофаг. Стояли, смотрели, волновались, обсуждали увиденное. И не знали, что на этом мосту уровень радиации уже был одним из самых высоких в городе, порядка шестисот рентген в час.
– А смертельная доза четыреста, – задумчиво произнес Фыф.
– Так и есть, – кивнул Харон. – Пожар бушевал долго, а люди стояли и смотрели – кто полчаса, кто час, а кто и дольше… Сталкеры говорят, что души тех, кто умер после этого от лучевой болезни, стали аномалиями и снова приходят сюда. Тянет их на это место. И правда, тут постоянно то столбы «жары» колышутся, то куча гравиконцентратов, аж друг на друга наползают. То, вот как сейчас, голодные «электроды».
– Голодные? – переспросил Фыф.
– А то не видишь, – фыркнул Харон. – Молнии слабые и тусклые, еле шевелятся. Им бы жратву поискать, а они на мосту торчат не пойми зачем…
Понятно было – грузовику, даже разогнавшись до максимума, через аномалии не проехать. Если из них что-то после этого и выедет по ту сторону, то это будет уже не грузовик, а оплавленный кусок металла, набитый почерневшими трупами.
Шам попробовал мысленно подвинуть самый большой «электрод»… и удивился. Такое впечатление, что он сейчас пытался переместить бетонный мост. Подобного Фыф давно не испытывал. Обычно аномалии сами уползали с его пути, стоило ему лишь ментально прикоснуться к ним. А тут будто и не «электрод» вовсе, а нечто совсем другое, обладающее нереальной мощью. Очень странно…
Внезапно Фыф почувствовал нечто. Будто его мозга коснулась крохотная теплая ладошка…
Ощущение было странным, неприятным… Пугающим. Кто-то прошел сквозь его ментальную защиту так, словно ее и не было! Его, псионика запредельного уровня, атаковало нечто, которое было явно сильнее!
Усилием воли Фыф подавил приступ паники и прислушался к себе.
Нет, это была не атака.
Это была просьба.
Такая же странная и необычная, как и ощущение, которое принесло ментальное прикосновение. И послание шло оттуда, от семейства аномалий, расположившихся на Мосту Смерти. Причем вполне понятное для него послание.
– Им нужны живые тела, – сказал шам.
– Кому? – не понял Харон.
– Вон тем «электродам». И мосту, который с ними связан. Я сейчас говорил с ними.
И, перехватив обалдевший взгляд Харона, поправился:
– Ну, не совсем говорил. Просто понял, что им нужно. Это очень странный симбиоз, в природе которого я так и не разобрался. В общем, им нужно семь человеческих тел. Почему-то именно семь. Их им для чего-то не хватает. И когда они их получат, то откроют для нас проезд по мосту.
– Что, еще минус семеро? – мрачно спросил Харон. И, не дождавшись ответа, махнул ручищей. – Ладно, пусть подавятся.
– Не надо так, – покачал головой Фыф. – У этого места очень большая сила. Нереальная. И если ему что-то не понравится, как бы нам не подавиться собственными кишками.
Харон лишь бросил мрачный взгляд на напарника и метнул мысленный приказ назад, в кузов, будто камень в помойку бросил.
Сзади послышались удары подошв об асфальт – это из кузова вылезли семь «кукол». И пошли туда, куда их направил хозяин.
На мост.
Фыф мысленно поежился. Одно дело, когда ты убиваешь, чтобы не убили тебя. Или по необходимости, чтобы поесть.
А сейчас происходящее напоминало казнь… Семь поникших фигур покорно брели навстречу ужасной смерти. Фыф никогда не страдал избытком совести или милосердия, особенно когда это касалось достижения серьезных целей. А тут – пробрало.
Однако это «пробрало» ни на что не повлияло. Шам понимал: это необходимость. Часть пути к достижению цели. Неприятная часть, без которой, к сожалению, не обойтись. Что ж, жертвовать чужими жизнями всегда легче, чем своей. Поэтому Фыф просто сидел в кабине и с легкой грустью смотрел на происходящее. Редкий случай, когда чья-то гибель вызвала у него какие-то эмоции.
«Старею, становлюсь сентиментальным», – вздохнул он про себя. И слегка поморщился, так как «куклы» уже совсем близко подошли к аномалиям. В таких случаях сильные «электроды» долбят молниями толщиной в руку. В результате оглушенную жертву забрасывает прямо в середину аномалии, которая, потрескивая от удовольствия, начинает жрать, медленно сжигая тело несчастного мощными электрическими разрядами.
Но каскада молний не случилось.
«Куклы» просто зашли в поле аномалий – и словно растворились в нем, исчезли за частой сеткой разрядов…
А потом неожиданно по глазам резанула мощная вспышка. Фыф от неожиданности прикрыл глаза на мгновение. Когда же открыл их вновь – аномалий больше не было на Мосту Смерти.
Зато на нем было другое…
Мост заполняли светящиеся фигуры. Полупрозрачные призраки людей, которые сгрудились возле правых перил моста и смотрели вдаль. Мужчины, женщины, дети… Те, кто много лет назад пришел сюда, чтобы посмотреть на зарево пожара, бушующего над ЧАЭС. Те, кто не подозревал, что в это самое время мириады мельчайших частиц проносятся сквозь их тела, обрекая несчастных на медленную и мучительную гибель…
– Жуткое зрелище, – проговорил Харон.
Фыф с удивлением посмотрел на напарника. Даже его проняло! Кто бы мог подумать.
– Думаю, сейчас можно проехать по мосту, – сказал шам. – Пока они стоят у перил, путь свободен. Только не задень их, и давай побыстрее. Чует мое сердце, что это ненадолго.
Грузовик заурчал двигателем и тронулся с места. Харон вел машину аккуратно, чуть не впритирку к левым перилам моста. И сумел проехать буквально в нескольких сантиметрах от крайнего, очень высокого призрака, который смотрел поверх голов остальных. Фыфу было непросто подавить желание протянуть руку из окна и дотронуться до него. Но чуйка прям мегафоном ревела – «не делай этого!».
И шам удержался.
Убрал руку и посмотрел туда, где над Саркофагом разгоралось рассветное зарево. Слишком яркое, слишком кровавое…
Фыф сперва было решил, что это оптический эффект аномалии, через которую они сейчас проезжали, но быстро понял – нет, аномалия тут ни при чем…
– Гони! – шепотом прокричал он Харону. – Сейчас будет выброс!
Фыфу не пришлось повторять дважды – что такое выброс, напарник знал слишком хорошо. Они еще и половины моста не проехали, когда Харон вдавил газ до пола.
Движок КамАЗа взревел, словно раненый медведь, и машина рванула вперед… на что аномалия отреагировала немедленно.
Все фигуры разом повернулись в сторону грузовика – и Фыф успел увидеть, что глаз ни у кого из них не было. Полупрозрачные тела, полупрозрачные головы, а вместо глаз – бездонные черные дыры, словно сама Пустота глядела сейчас сквозь глазницы.
Шам ощутил силу, исходящую от этих взглядов. Потустороннюю. Нереальную… И само собой пришло понимание: сейчас произойдет ментальный удар ужасающей мощи, который моментально поглотит и его, и Харона, и всех «кукол» в грузовике. Страшной аномалии были нужны живые тела для того, чтобы снова и снова черпать силу из прошлого.
Из той аварии, произошедшей много лет назад.
Напрямую из реактора.
Через время…
Осознать это, даже представить было сложно. Понять – нереально. Но, с другой стороны, можно ли вообще понять Зону, которая, словно лоскутное одеяло, состоит из необъяснимых явлений и аномалий, наслаивающихся друг на друга?
Да и не до анализа происходящего было Фыфу. Когда смерть – а может, жизнь еще более кошмарная, чем смерть, – настигнет тебя через мгновение, до размышлений ли?
И тогда Фыф ударил.
Без подготовки, без раздумий, правильно ли он поступает. Из глубины себя, как из сосуда выплеснул все, что было в нем.
Всю силу, какая была.
Полностью…
Грузовик тряхнуло так, словно под ним взорвалась противотанковая мина. Обе двери кабины смяло и сорвало с петель, лобовое стекло взорвалось, распавшись на мельчайшие фрагменты, вылетев вперед на несколько метров фонтаном сверкающей пыли.
А на мосту невероятно сложная аномалия, приняв в себя удар невиданной силы, вздрогнула. Фигуры вокруг задрожали, потеряли четкие очертания, став похожими на поблекшую, сильно растрескавшуюся от времени картину, через мгновение слились в единую неоднородную массу – и вдруг распались на несколько «электродов», дрожащих и растерянно потрескивающих тонкими, хилыми разрядами.
Старый мост угрожающе заскрипел. Двойная аномалия-симбионит впервые потерпела поражение, не получив желаемого, но поделать ничего не могла – грузовик с добычей уже был слишком далеко…
Фыф откинулся на сиденье. Его трясло как в лихорадке – и не только от слабости.
– Ты живой? – прогудел Харон.
– Д-да, – слабым голосом произнес Фыф. – И очень удивлен… этому факту…
– Я тоже это почувствовал, – покачал головой Харон. – Но даже трепыхаться не стал – все равно что от цунами убегать. А ты силен! Получается, теперь у меня перед тобой Долг Жизни…
– Сказал ходячий мертвец, – слабо усмехнулся шам, одновременно прислушиваясь к себе на тему – не надорвался ли? Во время того удара внутри него будто что-то лопнуло, как струна порвалась. Сейчас вроде ничего не ноет, не свербит, но прямо сесть страшновато – было ощущение, что только пошевелишься, и тебя тут же захлестнет волна боли.
И дышать стало очень тяжело. А еще в глазах темнеть начало. Во всех сразу.
И Фыф вдруг понял – это все…
– Не бойся, я поддержу, – произнес Харон, сжимая руль и напряженно вглядываясь вперед. Непростое это дело – следить за разбитой дорогой, где выбоин словно после бомбежки, и одновременно вкачивать в напарника Силу. Делиться тем, чего у самого не так уж и много осталось после воскрешения в автоклаве…
Темнота перед глазами отступила так же внезапно, как накатила. Фыф осторожно втянул в себя воздух. Получилось. Тогда он собрался с духом и осторожно сел прямо.
Боли не было. Вернее, она была, но чужая Сила не давала ей достигнуть мозга.
– Заканчивай, – с трудом произнес Фыф. – У тебя самого ее кот наплакал. Шок у меня под контролем, я выдержу.
– Выдержит он, – проворчал Харон. – Заткнись и скажи спасибо.
– Спасибо, – покладисто произнес шам.
Действительно – благодарить было за что. Фыф умел оценивать свои возможности и сейчас понимал – с ударом он переборщил. Но по-другому не получилось бы. Иначе аномалия подмяла бы под себя его волю, а это означало лишь одно – гибель.
Но этот удар выплеснул из него все, а пустая оболочка, полностью лишенная энергии, не способна жить. Фыф знал, на что шел, и сейчас он должен был быть мертвым – если б не Харон.
– За мной… Долг Жизни, – проговорил шам. Сейчас организм, получивший мощную подпитку извне, уже восстанавливался сам, как почти заглохший двигатель, оживший от спасительной искры.
Харон бросил на него взгляд, которым врач-психиатр смотрит на полного идиота.
– Ты дурак или придуриваешься? – поинтересовался он. – Ты спас нас всех, я спас тебя. О каком долге речь?
Шам не ответил. У него были свои понятия о долгах. Одно дело, когда ты спасаешь свою жизнь – и заодно другие, вообще не думая о них. И совсем другое, когда целенаправленно спасают тебя, жертвуя тем, чего у самого почти не осталось. Фыф умел быть жестким, мог быть и жестоким. Но свой собственный моральный кодекс у него все же имелся, и зарубку в памяти о Долге Жизни он себе поставил. И сам себе поклялся при случае тот Долг вернуть.
Между тем грузовик несся по шоссе, а справа на него широким фронтом надвигался выброс. Сколько оставалось до того, чтобы кровавая волна Излучения, проносящегося над Зоной с бешеной скоростью, накрыла их машину? Минута? Меньше?
Фыф усмехнулся. Странная ирония судьбы – ценой невероятного усилия спастись для того, чтобы через несколько минут погибнуть под выбросом. Обидно? Вряд ли. Спасался он скорее инстинктивно, а сейчас просто ждал. Меньше минуты до того, чтобы оказаться там, где сейчас Настя? Это его вполне устраивало. На самом деле не верил он, что Монумент вернет ему любимую. Наиболее знаменитая аномалия Зоны исполняет желания так, как ей заблагорассудится, словно издеваясь над теми, кто ценой титанических усилий смог до нее добраться. И получить вместо Насти объемную иллюзию или и того хуже – живой труп, Фыфа совершенно не устраивало.
Прямо по курсу уже были видны унылые здания Припяти. Слева – полуразрушенный стадион, густо поросший корявыми деревьями и кустами. Справа – бывшая площадь автовокзала, на которой растительности было меньше, потому можно было без помех разглядеть легендарный советский автобус ЛиАЗ-667, словно коконом объятый голубоватым свечением. Рядом с автобусом лежало чье-то мертвое тело в тяжелом экзоскелете. Наверное, сталкер понадеялся на защиту и полез в аномалию за ценным артефактом – да так и остался под колесами старого автобуса, сам став частью той аномалии.
Картина мелькнула одним кадром – и пропала из виду. А воздух уже звенел, словно над грузовиком кто-то протянул тысячи струн и слегка коснулся их гигантской ладонью.
«Так вот что слышат перед смертью те, кого накрывает выброс», – равнодушно подумал Фыф. А еще он подумал, что Харон, конечно, зря сейчас выжимает из двигателя все, на что тот способен. Может, разумнее было остановить машину и спокойно принять неизбежную смерть?
Но Харон считал иначе.
Проскочив стадион, КамАЗ, повинуясь рывку руля, резко свернул влево, снес старый шлагбаум и понесся к панельной пятиэтажке с остатками разбитых стекол в окнах, словно собирался протаранить ее насквозь.
– Какого ктулху? – только и успел спросить шам, уже понимая, что Харон и правда направил ревущую машину прямо в здание.
Вернее, в ближайший подъезд дома…
Ответа Фыф не услышал. Скорее всего, и не было его, того ответа. Потому что грузовик взлетел передними колесами по раскрошившимся ступеням крыльца, на полной скорости снес и остатки входной двери, и часть стены, к которой та дверь крепилась, пронесся через короткий подъезд, вышибая ржавые перила, и со страшной силой врезался в бетонную лестницу…
Удар швырнул Фыфа вперед, головой на торпеду. Последнее, что он услышал, это был хруст – то ли жесткого пластика панели, то ли костей черепа.
И на него обрушилась темнота…
* * *
– Товарищ генерал, ваше приказание выполнено!
Кравчук даже не пошевелился. Он смотрел в окно – и не верил тому, что сейчас должно было произойти за его спиной. Одно дело отдать приказ, совершенно не надеясь на успех… и совсем другое осознать, что подчиненные смогли его выполнить. И неважно, сколько солдат погибло, выполняя задание. Главное – результат.
Генерал наконец повернулся, ожидая увидеть в своем кабинете чудовище – и удивился.
Рядом с полковником стоял молодой человек в деловом костюме. Дорогая укладка, гладкая кожа, идеальные черты лица. Слишком гладкая кожа… И чересчур правильное лицо. Плюс немигающий взгляд, направленный словно сквозь генерала.
«На редкость мерзкая рожа», – подумал Кравчук.
И вздрогнул. Возможно, впервые в жизни. Потому что в его голове явственно прозвучал металлический голос:
«Я тоже рад встрече, господин генерал».
Кравчук растерялся было, но быстро взял себя в руки. Ничего удивительного. Когда назначаешь встречу представителю иной цивилизации, нужно быть готовым ко всему. И не рефлексировать, если тот заявится в облике преуспевающего бизнесмена, предпочитающего общаться телепатически. Оно и к лучшему. Генерал уже слышал, что так называемые мусорщики на вид просто омерзительны. И если их переговорщик натянул на себя человеческий образ, это не только облегчит общение, но и свидетельствует о том, что монстры Зоны тоже заинтересованы в этих переговорах и не хотят лишний раз пугать потенциального делового партнера своим внешним видом.
«Перейду сразу к делу», – подумал Кравчук, стараясь блокировать все другие мысли, кроме тех, что требовались для беседы. Непростое дело, кстати, но генерал очень старался. «Я хочу очистить Зону от этого быдла, именующего себя сталкерами. Полностью. Раз и навсегда. Чтобы по ней перестали шататься все эти группировки, ученые, бандиты и прочий сброд. Вы будете охранять периметр изнутри, а мы – снаружи. Таким образом мы раз и навсегда решим вопрос уничтожения преступности в Зоне. Что скажете?»
По бесстрастному лицу «мусорщика» промелькнуло некое подобие ухмылки – а может, это были просто помехи в маскировочном облике, который он надел на себя.
«А что, если нас в целом устраивает существующее положение вещей? То, что вы называете артефактами, это мусор нашего мира, который сталкеры растаскивают из Зоны по вашему миру – иначе Зона довольно быстро превратится в свалку, забитую ими до предела».
Теперь настала пора генералу усмехнуться.
«По-моему, вы лукавите, уважаемый. Если б вас все устраивало, вы бы здесь не стояли. Вряд ли вы счастливы от того, что сталкеры истребляют ваших сородичей с завидной периодичностью. Не думаю, что в последнее время артефактов стало меньше в Зоне потому, что вы перестали производить мусор. Просто никто из ваших не хочет работать там, откуда очень высоки шансы не вернуться. Зато, заметьте, в последнее время аномалий стало больше. Они здесь жиреют, становятся сильнее, размножаются. Им нравится сталкерское мясо, и пока в Зоне будет пища для них, эта проблема не исчезнет, и очень скоро ваша любимая свалка будет буквально забита аномалиями, потеряв для вас какой-либо интерес. Если же в Зоне не будет людей, то и кормиться аномалиям будет нечем – то есть они вымрут сами собой».
«Что им мешает кормиться мутантами?»
Кравчук рассмеялся.
«Вы плохо знаете мутов. Они, в отличие от людей, чувствуют аномалии и обходят их стороной. Нет, конечно, бывает, что они туда попадают, но это случается крайне редко. Но все же случается. Потому оптимально будет зачистить Зону и от людей, и от мутантов».
Внимание! Это не конец книги.
Если начало книги вам понравилось, то полную версию можно приобрести у нашего партнёра - распространителя легального контента. Поддержите автора!Правообладателям!
Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.Читателям!
Оплатили, но не знаете что делать дальше?