Текст книги "Закон оружия"

Выкопавшиеся мертвецы медленно наступали, сверкая гнойными точками в глазницах, заполненных клубящимся мраком. Спрессованная временем земля порой осыпалась с них, обнажая фрагменты скелетов, но этой инфернальной плоти на давным-давно сгнивших трупах было еще вполне достаточно для того, чтобы приводить в движение мертвые кости.

Их было много, очень много, предков жителей подземного бункера, чьи тела долгие годы сбрасывались в эту яму и дочиста обгладывались теми, кто умер раньше. А потом про́клятая земля давала им новую жизнь, обрастая вокруг наиболее хорошо сохранившихся скелетов. Другим везло меньше, и их кости, разгрызенные и разбросанные по всей яме, с годами превратились в сплошной ковер, покрывающий могилы живых мертвецов. Возможно, с некоторых пор это самые ходячие трупы специально расчленяли тела, сбрасываемые сверху, – чем меньше едоков, тем больше достанется тем, кто умер раньше…

Но все равно их было слишком много… Тел сорок, может, пятьдесят, приходящих в себя после долгого подземного сна. Снайпер видел: двое-трое из них уже осознали, что в яме находится добыча, но, в отличие от самого шустрого и нетерпеливого, не спешили бросаться в атаку. Смелым и отчаянным обычно достаются самые существенные призы, но среди них попадаются и «проламыватели черепов», пойманные макушкой.

«Значит, подождут, пока остальные оклемаются, и бросятся толпой, – пронеслось в голове Снайпера. – Ладно. Еще одного точно успею “Сталкером” уделать, пока они меня будут на куски рвать».

Пошарив вокруг себя левой рукой, он нащупал неплохо сохранившуюся берцовую кость. Вообще отлично. Можно будет кого-нибудь отоварить не хуже, чем дубиной. В голове нарисовалась картинка из школьного учебника, иллюстрирующая крепость данной кости, где на ней целый автомобиль стоит, а она под его весом не ломается. Вот и проверим на деле, не наврал ли автор учебника…

Тем временем между мертвецами шло какое-то подобие общения. Словно струйки темного дыма вырывались из их безгубых ртов и растекались в воздухе, касаясь дыр, что были на месте ушей других трупов. Жуткую толпу слегка покачивающихся тел окутало полупрозрачное облако. Совещаются. Дыму в уши друг другу напускают. Подольше бы они этим занимались.

Руки Снайпера кололи тысячи игл, словно он добросовестно их отлежал, проспав без движения несколько суток. Помимо этого, жутко ломило места, совсем недавно туго стянутые ремнями. И это было хорошо. Значит, к верхним конечностям возвращается чувствительность. Значит, еще повоюем.

При этом Снайпер усиленно напрягал ноги, посылая мысленные приказы пальцам, икрам, коленям, бедрам. Двигайтесь, двигайтесь, сволочи, мать вашу, иначе через пару минут вы будете серьезной обузой, а не подспорьем! Слабый человек перед лицом смерти падает духом и умирает паскудно, как свинья, предназначенная для забоя. А вот нашему брату сдохнуть надо так, чтоб в последний момент сказать самому себе: я все сделал, чтобы выжить. Ну что ж, не срослось, да и хрен с ним. Не стоит жалеть о том, что не получилось. Не стоит оно того…

И ноги ответили! Болью. Страшной, такой, от которой хочется волком выть и землю грызть. Но это хорошая боль, нужная. Пусть болят, родимые, чтоб сознание от слабости не отключилось, потому что вся бочина в крови, потому что тело снова трясет – не от страха, а от лихорадочного озноба… хотя и от страха тоже. Но это хорошо, когда есть в тебе страх, боль и решимость преодолеть всю эту хрень, потому что и то, и другое, и третье дает силы, вытаскивая их из самых потаенных резервов организма. А силы нужны. Очень нужны, потому что совсем скоро тебе надо будет еще раз напрячься, дабы умереть так, как сам ты себе наметил это сделать…

Мысли были сумбурными, пересекающимися между собой, как траектории полетов пуль над полем боя. Но это неважно. Важно, что еще немного – и получится встать на ноги. Они, конечно, кинутся сейчас и сомнут, но стоя на ногах, проще дотянуться до их лысых черепов, где у них имеется уязвимое место. Может, тех мест и больше, но экспериментировать уже не получится, так что надо бить наверняка…

Они наконец сдвинулись с места. Темное облако вокруг черепов вздрогнуло, распалось на темные клочья тумана и рассеялось, словно дым от затухающего костра. Время разговоров кончилось.

Снайпер стоял на трясущихся ногах, сжимая в правой руке боевой нож, а в левой – чью-то кость, вовремя подвернувшуюся под руку. Были б ноги в порядке, сам бы навстречу бросился, разорвав рот в бешеном крике. А сейчас нет, не получится. Сейчас не до геройства.

Он уже наметил себе противника, немного неуверенно вышагивающего впереди всех. Мертвец, возможно, был бы рад отступить назад, но в спину толкали соседи по братской могиле, и деваться ему было некуда.

Снайпер криво усмехнулся. Ну, иди сюда, предок Моркта и его «детишек», попробуй, как это оно, сдохнуть во второй раз…

До медленно приближающейся толпы живых трупов оставалось от силы десять шагов. Ближе… Еще ближе… Совсем немного – и уже можно будет с размаху долбануть костью по башке трусоватого мертвеца, а потом сразу – ножом в череп его соседа, чтоб костяная крошка во все стороны, чтоб пакость, заполняющая его глаза, выплеснулась наружу, словно черный дым давно прогоревшего погребального костра…

Но дым появился раньше…

Он внезапно окутал черепа трупов, словно тончайшей вуалью. Снайперу показалось, будто легкое, но стремительное облако одномоментно накрыло жутких монстров, притушив на мгновение адский огонь зрачков в их глазницах.

«Стойте!!!»

Замогильный шепот прозвучал в голове Снайпера… и он сам замер на месте от неожиданности. Однажды ему довелось слышать похожий голос, и он очень не хотел бы услышать его снова…

Толпа мертвецов неохотно расступилась, и Снайпер невольно поморщился. Всяких монстров довелось ему повидать на своем веку, но подобная тварь встретилась ему впервые.

При жизни это были явно сиамские братья. Пара мощных ног и широкий общий таз, из которого росли два отдельных, вполне развитых туловища с полноценными головами и верхними конечностями. Вот только головы были нечеловеческими… Вытянутые вперед челюсти с длинными клыками наводили на мысль, что при жизни чудовище имело родство с волками. Но и это было еще не все. Верхние части обоих черепов венчали зубчатые костяные короны, растущие прямо из голов монстра.

«Стойте! Я хочу рассмотреть его…»

Тварь шагнула вперед.

Трупы опасливо прижались к стенам ямы, расширяя проход. Немудрено – костяные пальцы чудовища оканчивались страшными когтями, способными одним ударом смахнуть голову с плеч что мертвому, что живому.

«Ну, попал», – пронеслось в голове Снайпера. Понятно, что ножом и голой костью такую тварь не одолеть. Был бы в нормальном состоянии, можно было потягаться. А так – не получится. Руки у него вместе с когтями метра по полтора длиной будут. Сейчас рассмотрит, а потом дегустировать начнет, отмахивая своими костяными саблями наиболее приглянувшиеся куски мяса.

«Нет уж, два в одном, хренушки тебе. Ты поближе подойди, а я очень постараюсь так “Сталкера” метнуть, чтоб хоть одну башку тебе из строя вывести…»

Снайпер знал – бред это все. У него и в нормальном-то состоянии с метанием ножей не особенно было, а уж сейчас, когда еле на ногах стоит, – и подавно. Но просто ждать, когда тебя начнут шинковать, словно шашлык, это ну совсем не по нашему…

Но чудовище словно почувствовало что-то. Остановилось в пяти шагах и пристально уставилось в глаза Снайпера. В голове стрелка немедленно возникло давно забытое ощущение, будто прохладные пальцы осторожно перебирают извилины мозга, пытаясь найти что-то нужное…

– И долго мы тут будем в гляделки играть? – негромко произнес Снайпер, не очень надеясь, что ему ответят.

Но монстр ответил.

«Ты побратим смерти», – прошелестело в голове стрелка, причем без вопросительных интонаций, как констатация факта. И сразу же за этим: «Что я могу сделать для тебя, брат моей повелительницы?»

– О как, – удивился Снайпер. – Ну… вообще-то, я бы не отказался выбраться из этой чертовой ямы.

«Как прикажешь».

Четыре руки монстра взметнулись вверх, вокруг длинных когтей начал клубиться черный туман. Он тонкими струйками вырывался из глазниц других мертвецов, длинными шлейфами тянулся к пальцам двухголового трупа и, концентрируясь там, понемногу превращался в облако… которое вдруг начало вращаться, быстро превращаясь в упругий смоляной вихрь. Вот уже и самого царя мертвецов не видно – на том месте, где он только что стоял, подвывая, вращалось торнадо двухметровой высоты. Миг – и оно двинулось на Снайпера, слегка покачиваясь из стороны в сторону, словно прикидывая, с какой стороны лучше броситься.

Делать было нечего, отступать некуда, позади абсолютно вертикальная стена метров пять в высоту. Да и какого дьявола? Так всяко лучше помирать, чем быть съеденным заживо.

Снайпер смачно плюнул себе под ноги и шагнул вперед.

Он ждал, что его сейчас закрутит, словно пушинку, но ничего подобного. Черный вихрь легко подхватил его – и тут же поставил на место. Во всяком случае, стрелку показалось именно так. Мгновение – и смоляной дым рассеялся, словно его и не было. А Снайпер осознал, что стоит он не на дне ямы, а в одном шаге от ее края…

А напротив него замер Моркт, растерянно хлопая маленькими глазками. За его спиной возвышалась громадная фигура Спарга.

– Это… что такое? – проскрипел предводитель подземных жителей. – Я пришел посмотреть, как предки доедают смутьяна, а его даже не сбросили в яму? Это какая-то ошибка или Ливг с Трокком решили, что я буду делать их работу?

Снайпер увидел, как из рукава широкого одеяния в ладонь Моркта скользнул продолговатый предмет. Неуловимое движение кистью, и в руке горбуна оказался нож с двумя слегка изогнутыми клинками – один со стороны большого пальца, второй – со стороны мизинца. Колдун-телохранитель сделал было шаг вперед, но был остановлен властным движением скрюченной ладони, похожей на птичью лапу.

– Стой на месте, Спарг, – ощерился Моркт. – Я передумал отдавать его предкам заживо. Судьба дарит мне возможность самому вырезать сердце этому ублюдку, посмевшему приставить клинок к моему горлу. Удивляюсь, как он еще стоит на ногах, но это хорошо. Гораздо приятнее убивать гордого и непокорного, чем стоящего на коленях…

– Много говоришь, – прервал его Снайпер. – Надоел.

Берцовую кость он где-то выронил, а вот «Сталкер» все еще держал в руке, причем, как оказалось, скрытым хватом, прижав клинок к предплечью. Тренированное тело само выбрало оптимальный режим удержания оружия, давно ставшего его частью. И теперь совершенно случайно оказалось так, что горбун не придал значения слегка подвернутой книзу кисти Снайпера и не заметил ножа в его руке…

– Я надоел? – вкрадчиво прошипел Моркт, приближаясь к противнику и довольно ловко вращая двухклинковое оружие так, что со стороны оно стало похоже на сверкающий лопастями маленький вентилятор. – Жаль, что я не прикончил тебя сразу. Но всегда есть возможность исправить свои ошибки.

– Согласен, – сказал Снайпер, выбрасывая вперед руку с ножом.

С метанием у него всегда было неважно. Но сейчас он просто серьезно опасался, что рухнет и больше не встанет. На бой с ловким горбуном сил просто не было. Организм израсходовал последние резервы, и сейчас наступила реакция. Тело сотрясала крупная дрожь, лицо заливал пот, перед глазами начал сгущаться багровый туман. Но фигуру горбуна он пока еще различал, а значит, мог сконцентрироваться для последнего броска. И еще он очень хотел не промахнуться…

Когда человек чего-то очень хочет, у него обычно получается. Последнее, что запомнил Снайпер, было удивленное лицо Моркта и его скрюченные лапки, которые судорожно цеплялись за рукоять «Сталкера», торчащую из горла предводителя подземных жителей. А потом его накрыло что-то темное и мягкое, похожее на черный вихрь короля мертвецов, тихо шепчущий о вечности, забвении и вечном покое…

* * *

– Да какого кутруба вам от нас нужно?!! Все, что нам надо было, это только земли с холма набрать!..

– Старшего выберут, он и разберется, кому что нужно.

Лязгнула металлом дверь, потом послышалось звяканье цепи, поворот ключа в замке… И удаляющиеся шаги.

Снайпер с трудом поднял тяжелые веки.

Ага, как все знакомо. Тюрьмы – они во всех мирах одинаковые. Низкий потолок, сырые стены, железная дверь… Только здесь вместо шконки – пучок гнилой соломы, а вместо дальняка – поганое ведро, от которого нестерпимо воняет застарелым дерьмом.

Тьму каземата разгонял огарок свечи, прилепленный над дверью. Та еще иллюминация, но рассмотреть кое-что можно. Например, соседей, которых, видимо, только что подселили к нему в камеру. Парень, лежавший пластом возле противоположной стены, и девчонка в платье, изрядно укороченном по сравнению с одеждой других местных дам. Присмотревшись, Снайпер понял, куда делась нижняя часть девчачьей одежки – живот парня был туго перетянут длинными полосами ткани, на которых обильно расплылось темное пятно.

«Ранение. В живот. Долго не протянет».

Снайпер откинулся назад. А сам-то он долго еще задержится на этом свете? Сколько он в отключке провалялся? День? Сутки? Больше? Кто ж его знает. Судя по ощущениям, жар никуда не делся. И боль в боку тупая, ноющая, разлитая от подмышки до паха. Похоже, заражение…

Хреново. Что подыхать придется – это понятно, вот только большой вопрос, сколько времени придется мучиться. Может, день, а может, и неделю. Хотя это вряд ли. Сейчас подземные жители нового вождя выберут, и тот для завоевания авторитета и укрепления вертикали власти просто обязан порубить убийцу предшественника в бастурму. Чисто для профилактики, чтоб однажды кому-нибудь не пришла в голову идея ту вертикаль в горизонталь перевести, как это случилось с Морктом.

А девчонка между тем суетилась вокруг парня. Солому под голову подоткнула, какой-то дерюгой, валяющейся в углу камеры, ноги укутала. Снайперу аж завидно немного стало. Бывает же такое, прям жена декабриста…

Наконец девчонка перестала метаться вокруг парня и обратила внимание на то, что они с ним не одни в камере.

– Послушайте, уважаемый, у вас воды нет? – обратилась она к Снайперу умоляющим тоном. – А то Лису совсем плохо.

Снайпер про себя усмехнулся. Везет же некоторым. Подруга-то в сыром застенке не о себе беспокоится, а о спутнике своем. Реально свезло пацану, хотя он вряд ли сможет оценить свое везение. Дышит хрипло и в то же время тихо. На причитания девчонки не реагирует, стало быть, без сознания. Дырка в брюхе при тотальном средневековье – это стопроцентный перитонит, а значит, можно делать ставки на то, кто из них первый отойдет в Край вечной войны.

– Нету, – прошептал Снайпер растрескавшимися губами. Сейчас он бы сам от воды не отказался, да где же ее взять. – Что с ним?

– Кутруб живот распорол, – бросила девушка. – Кишки, слава Дракону, не повредил. Я их вправила, рану зашила, но в нее, наверно, трупный яд попал – кутруб перед этим в могиле ковырялся.

Можно было, конечно, разъяснить девчонке про то, что трупного яда как такового не существует, что просто зашивать вскрытый живот в полевых условиях без противостолбнячной сыворотки и лошадиных доз антибиотиков дело абсолютно бессмысленное, проще пристрелить несчастного, чтоб не мучился. Но на фига этот ликбез кому тут нужен? И сил не было языком ворочать ради того, чтобы просто его почесать. Поэтому Снайпер совсем уже собрался отвернуться к стенке и попытаться забыться, как девчонка добавила:

– Вылечить его может только проклятая земля этого холма. Но как только мы подошли, придурки эти подземные откуда-то выскочили, нас схватили и сюда притащили. Мы и так еле-еле сюда доплелись, а они…

– Проклятая земля?

Может, у них поверье такое… В нашем мире тоже в такое верят, особенно в некоторых белорусских деревнях. Например, что земля с могилы предохраняет от болезней людей и скот. Правда, есть и абсолютно обратное мнение. Парню, конечно, не поможешь, но пусть хоть девчонке полегче будет, вон как она за него переживает.

Снайпер с трудом облизнул пергаментные губы – чисто чтоб не растрескались еще больше, когда рот открываешь, – и сказал:

– Видишь на моих ботинках шипы? Меж ними грязь застряла из местной ямы с живыми трупами – это, типа, местное кладбище. Она с костей мертвецов осыпалась, когда те возле меня толпились, решая, жрать меня или маленько подождать. Думаю, более проклятой земли ты не найдешь.

Девчонка ахнула, призадумалась, забормотала вслух:

– Дракон опалил холм… Подземные по нему шатались, впитывая через воздух и кожу проклятие… Потом умирали… Смерть множит Проклятие дракона многократно, может, потому твои мертвецы до сих пор по настоящему умереть не могут… Сейчас-сейчас…

Она присела и принялась шустро ковыряться пальчиками в подошвах армейских берцев. Надо же, на что только не пойдет женщина ради своего мужчины! Правда, смотря какая. Некоторые, например, от своего мужчины запросто уходят к другому… Стоп. С этого места думать прекращаем, лежим, плаваем в высокотемпературном бреду и готовимся к переходу в лучший мир, так как, в отличие от этой девчонки, в чудеса мы не верим.

А она верила. Наскребла засохшей грязи с армейских ботинок, сложила в подол, завязав его узлом. При этом открылась весьма приятная картина – стройные ножки выше колен. Снайпер аж отворачиваться передумал. На кой нормальному мужику предсмертный бред, когда можно посмотреть на такое?

Девчонка же, нимало не смущаясь, подошла к раненому, присела, размотала пропитанные кровью полосы полотна… и принялась втирать землю в рану. Живот парня при зыбком свете огарка, прилепленного над дверью, казался черным от засохшей кровищи. А когда на такое еще могильную землю аккуратно сыплют и вдобавок сосредоточенно ее втирают… Конечно, девчонка явно при деле, ей не скучно, она вся в осознании себя великой целительницей. А парню-то каково от ее суеверий? Впрочем, это всегда так. Когда одному хорошо, другому обязательно хреново. Закон равновесия, мать его в душу.

Но чудеса порой все же происходят, особенно в случаях, когда чуда не может быть в принципе. Ну хоть тресни, не может грязища с берцев так действовать! Хотя трупы тоже ходить не могут, так что смотрим, запоминаем и тихо фигеем про себя…

Не прошло и пяти минут, как прерывистое дыхание тяжелораненого стало ровным и глубоким. Рука парня, безжизненно лежавшая на полу, шевельнулась.

– Где я? – прошептал он.

– Внутри Проклятого холма, – ответила девчонка. – Лежи спокойно, Лис, я еще не закончила.

– Лисса, ты?

– Нет, это самка кутруба тебя по брюху гладит, – проворчала девчонка.

– Спасибо тебе, самка кутруба, – хмыкнул парень. – Мне уже значительно лучше.

– За самку кутруба получишь, – пообещала Лисса. – Когда оклемаешься, конечно. И не надейся на прощение, я злопамятная.

«Хорошо им там, – подумал Снайпер. – Лис и Лисса. Прям идеальная гармония».

Между тем ему самому становилось все хуже. Стены камеры плавали перед глазами, огонек свечи над дверью раздвоился и стал похож на глаза ночного чудовища. Слова, произносимые соседями по камере, доносились словно через плотный слой ваты.

– Слышь, Лисса, а это кто лежит, там, на соломе?

– Не знаю. Какой-то мужик. Говорит, что побывал в яме с мертвецами. Земля с его ботинок спасла тебе жизнь.

– Но ему, похоже, еще хуже, чем мне.

– Он умирает, Лис. Я вижу – в его крови смертельная болезнь, вылечить которую можно только…

– Почему ты замолчала?

– Нет, ничего, не обращай внимания. Сейчас тебе нужно просто лежать и ждать, пока проклятая земля полностью зарастит твою рану.

– Ты что-то недоговариваешь. Земля, которую принес с собой этот человек, помогла мне, и я должен знать, что может помочь ему.

– Неважно, тебе нужно лежать.

– Хорошо, жрица Храма Дракона.

В голосе парня появились металлические нотки, которые Снайпер различил даже сквозь тяжелую пелену предсмертного бреда.

– Я приказываю тебе как побратим Йаррха, в жилах которого течет кровь дракона. Говори о том, что я не знаю. Немедленно.

– Лис…

В голосе девушки послышался страх.

– Лис… Сейчас это говорил не ты. Я услышала его голос, его слова, произнесенные твоим языком… Его языком… Хорошо, я скажу. Выжечь болезнь из тела того умирающего можно лишь драконьим пламенем. Если дракон дыхнет огнем на его рану, немного, самую малость, этого будет достаточно. Но сейчас ты не можешь помочь этому человеку. Ты слишком слаб. К тому же ты не умеешь пользоваться своей силой…

– Умею, еще как, – произнес парень, тяжело приподнимаясь на локте. – С оборотнями получилось, и сейчас должно. Я знаю, что такое закон дракона, и мне по душе этот закон… в отличие от самих драконов… Помоги мне подойти к нему.

– Не смею ослушаться, повелитель.

«Лихо он ее, – ворохнулась вялая мысль в голове Снайпера. – Правда, грубовато, но ничего не попишешь – средневековье. А вот была б вокруг цивилизация с толерантностью и феминизмом, скорее всего, лежал бы он в углу, не рыпался и делал то, что баба скажет. Вот и думай, что лучше – время воинов или прогресс со всеми его последствиями».

– Куда тебя ранили, воин?

Голос девчонки звучал прямо над ухом.

«Надо же, а я и не заметил, как они подошли».

– Бок пропороли, – прохрипел Снайпер. – Вроде порохом прижег, антибиотиками закинулся… А все равно сепсис зацепил…

Шустрые пальчики жрицы уже расстегивали трофейную кожаную куртку Снайпера.

– О великий Дракон! – воскликнула она, увидев то, что творилось под ней. – Повязка сбилась, рана открылась. Но это не самое страшное. Стрела, которой его ранили, несколько суток была выдержана в гниющем трупе. Не удивительно, что не помогли анти… твои снадобья. Теперь, господин, ты должен дохнуть на рану драконьим огнем. Только не спали этого человека, а то вместо помощи ты просто убьешь его.

– Хммм… Гхм… Кутруб побери этих драконов… У меня только один раз получилось… Но тогда я так дыхнул, что двух ночных волков сжег…

– В тебе просыпается сила, господин.

– Лисса, не называй меня больше господином! У меня нормальное человеческое имя есть!

– Как прикажешь, госпо… Лис.

– Так как мне не убить его? Ты же жрица, ты должна знать!

– Да не знаю я ничего, – умоляющим голосом произнесла девчонка. – Я только бабушку во сне увидела, которая мне про тебя рассказала, и все… Но, наверно… Ты же хотел сжечь тех волков, правда? Тогда, я думаю, тебе нужно просто захотеть помочь этому человеку своим огнем и представить, как ты осторожно опаляешь его рану, как жар проникает в его тело и выжигает болезнь…

– Ну, не знаю… А вдруг не получится…

– Плевать… – прошептал Снайпер, уже еле ворочая распухшим языком. – Добьешь… только спасибо скажу…

– Ну, как знаешь…

Убогая тесная камера внезапно озарилась яркой вспышкой. Снайпер почувствовал, как на его бок словно плеснули расплавленной сталью. И куда только делась предсмертная вялость, сковавшая тело? Чтобы не заорать, он впился зубами в кожаный рукав своей куртки, представляя, как адская боль стекает с него, будто вода, уходит вниз… Бесполезно. Страшный жар и не думал куда то стекать. Наоборот, он очень быстро распространился по всему телу – в руки, в ноги, ударил в голову, опалил изнутри глаза, мгновенно скопился во рту, так что Снайпер был вынужден разжать зубы, иначе язык и небо просто сгорели бы. Он жадно хватал ртом спертый воздух камеры, корчась на гнилой соломе, и, забыв про медитацию, отключающую боль, думал лишь об одном – не закричать! не закричать!! не закричать, твою мать, в бога, в душу и в того драконьего побратима, который придумал такую дьявольскую пытку!!!

Внезапно все кончилось.

Жар исчез, словно его и не было, лишь оставив во рту мерзкий привкус сгоревшего болезненного налета на языке и деснах. Снайпер валялся на соломе весь в поту, понимая, что должен чувствовать человек, которого сутки беспрерывно парили в бане, хлеща при этом в четыре веника. Казалось, что его тело хорошо отбили, отменно прожарили, и осталось только положить его на блюдо, обложить свежим луком, полить соусом и подать на стол…

Но при этом ему было хорошо. Так хорошо, как не было никогда на свете.

– Драконий огонь бывает двух видов, – услышал он над головой девичий голос. – Выдохнутый в ярости, он сжигает все живое на своем пути. Но в то же время, если дракон хочет помочь, он своим пламенем способен уничтожить все, что есть вредного и ненужного в теле человека.

– Закон дракона в действии, – задумчиво произнес Лис. – Справедливостью за зло, добром за добро.

– Этот закон в моем мире придуман человеком по имени Конфуций две с половиной тысячи лет назад, – прошептал Снайпер.

– А кто сказал, что ваш Конфуций не был драконом? – пожала плечами Лисса. – Мудрым драконом в человечьем облике, который однажды решил подарить людям великое учение справедливости.

* * *

Есть такая штука в медицине – шоковая терапия, когда через человека в лечебных целях пропускают электрический ток. Бывает, что и не в лечебных, скажем, когда нужно добиться от кого-то определенного эффекта. Например, чтобы выдал информацию, которую без тока говорить не хочет. Или, наоборот, забыл определенные вещи, скажем, свое прошлое…

Снайпер с шоковой терапией сталкивался, за что спасибо всем, кто всерьез занимался его судьбой. Многих из них уже нет в живых – определенных людей лучше убивать сразу, чем их током пытать, иначе это печально сказывается на собственном здоровье и долголетии. Но суть не в этом.

Сейчас Снайпера накрыло как раз такое состояние, какое бывает после той самой шоковой терапии, а именно усталость, вялость и сонливость. Оно и понятно, сколько ж можно организм мучить. Вот он и восстал, мол, все, хозяин, амба. Ты как хочешь, а я – отдыхать от приключений, ранений и выздоровлений посредством прогонки через измученное тело драконьего пламени.

Снайпер и не сопротивлялся. Лис с Лиссой говорили что-то еще, а он как-то сразу и вдруг вырубился, резко и неожиданно, будто свет выключили. Щелк – и темнота кромешная…

Щелк!

Снайпер вздрогнул и чуть приоткрыл веки. Непонятно, сколько он спал, да и спал ли вообще. Было ощущение, какое часто возникает у людей занятых, вечно спешащих куда-нибудь: вроде вечером только прикрыл глаза и сто процентов не спал, так, задумался о чем-то – а за окном уже утро.

Щелк, щелк…

Ключ еще раз провернулся в замке, дверь отворилась, и в камеру вошли двое.

– Слышь, чумазая, подъем! – далеким от сантиментов голосом проговорил один из них, тот, что был повыше. – Как твои подопечные, не подохли еще?

– Скорее ты сдохнешь, урод, – брезгливо бросила Лисса, метко плюнув высокому на сапог.

– Ах ты, сучка! – возмутился высокий. – Да я тебя сейчас…

Нога с оплеванным сапогом взметнулась в замахе… но тут случилось неожиданное.

Высокий вдруг поскользнулся, нелепо взмахнул руками и грохнулся навзничь, ударившись затылком об утоптанный земляной пол. Послышался звук, какой издает пустой глиняный кувшин, выпавший в погребе из рук неловкой хозяйки. Ничего удивительного, такое случается порой, когда одна нога в воздухе, а по щиколотке второй метко саданули берцем. Оно и из положения лежа на соломе хорошо получается, даже особенно напрягаться не нужно.

Напарник упавшего даже не понял, что случилось. Только что стоял друг – и уже валяется на земле, раскинув руки в стороны.

– Ливг, слышь, ты чего это, а? – потерянно спросил он, наклоняясь над упавшим.

«М-да, – подумал Снайпер, наблюдая за происходящим. – Сразу видно, чувак в камеру заходил только к арестантам, которые его боялись. А вот с теми, кому его широкая рожа и жирные плечи по барабану, пересекаться не приходилось. Что ж, ученье – свет, а неученье – тьма и перманентное беспамятство».

Голова плечистого коротышки опустилась чуть не до земли – он пытался определить, дышит его товарищ или нет, не обращая на заключенных ни малейшего внимания. Видимо, ему и в голову не пришло, что от них может исходить какая-то опасность.

А зря.

Нога Снайпера взметнулась вверх и, словно лезвие топора, опустилась прямо на затылок нежданного посетителя камеры. Удар был не особенно силен – все-таки лежа проделывать такие трюки довольно сложно, особенно после тяжелого ранения. Но все получилось. Не ожидавший атаки коротышка клюнул носом, ткнулся подбородком об лоб лежащего в отключке напарника и, поймав глубокий нокаут, медленно завалился на бок.

– Ну чисто дети, – проворчал Снайпер, поднимаясь со своего ложа. – Даром что оба поперек себя шире.

Лисса, съежившись в углу, восхищенно смотрела на него.

– Это какое-то колдовство, да? – спросила она.

– Типа того, – отозвался Снайпер. – Небесно-космическо-улетное. Звездюли называется.

Тем временем со своего соломенного ложа, позевывая, приподнялся Лис.

– Это самое… Похоже, я что-то пропустил, – сказал он, окинув взглядом неподвижные тела.

– Блаженны спящие, ибо на фига им царствие небесное, – хмыкнул Снайпер. – Как твое брюхо?

Лис задрал то, что осталось от рубахи.

– Обалдеть… – прошептал он.

Из коридора лился тусклый свет факелов, но и при нем можно было рассмотреть странный шрам, оставшийся на месте раны: довольно широкая полоса мелких чешуек, смахивающих на ряд пластин ламеллярного доспеха.

– Пояс дракона, – выдохнула девчонка.

– Слушай, а отковырять его никак? – поинтересовался Лис. – Теперь же в парной не раздеться, да и в речке искупаться стыдно, вопросами замучают.

– Истинный побратим дракона должен уметь прятать свой облик, – сказала Лисса. – Но сейчас у тебя пока еще мало сил, поэтому…

– …стоит подумать о том, как бы побыстрее свалить отсюда и заодно решить, что делать дальше.

Пока молодежь разглядывала рану, заросшую чешуей, Снайпер успел обыскать бесчувственные тела и снять с них куртки. Помимо этого, результатом поисков стала пара ржавых наручников, две короткие, но увесистые деревянные дубинки и один нож в плохоньких ножнах и с пятнами коррозии на клинке.

– Да, братцы, тяжко вам придется, – сказал Снайпер, заводя назад руки долговязого и затягивая на них наручники. – Ржавые браслеты открываются ох как неохотно.

Потом он пропустил вторые наручники под руками долговязого и защелкнул зубчатые полукольца на запястьях коротышки. Теперь незваные гости были прикованы друг к другу. После этого Снайпер наотмашь, с оттяжкой хлестнул долговязого ладонью по щеке. Это женская пощечина бьется больше для зрительно-психологического эффекта. А удар профессионала по небритой роже может и щеку надорвать. Или, нанесенный вполсилы, привести в себя потерявшего сознание вследствие резкой, нестерпимой боли.

Долговязый очнулся сразу и, осознав свое незавидное положение, заныл:

– За что?.. Чего дерешься?..

– Это не драка, – сказал Снайпер. – Это наука тебе, чтоб на беззащитных девчонок свои грабли не поднимал. А теперь говори, где тут у вас склады?