Текст книги "Хай-тек господень (Не киберпанк, не пост-апокалипсис, не антиутопия… и совсем не про супергероев)"

5.

Доктор Риктер просыпался с неохотой и как-то мучительно. Как, впрочем, все и всегда после сильной усталости вследствие тяжкой умственной и физической нагрузки. Сперва долго не можешь заснуть, потом проснуться… Поначалу он не сразу сообразил где находится. Опять. Но потом память начала потихоньку подключаться к процессу жизнедеятельности, и до него дошло, что он в той самой комнате за маленькой дверью… операционной? Медицинского отсека космического корабля? Судя по приволоченному незнакомцем медботу – вполне себе может быть. Раньше люди летали в космос, высаживались на Луну, вроде бы подумывали даже о высадке на Марсе… Забавно. К каким мечтам приводит благополучие, безопасность и избыток ресурсов.

Доктор с трудом сел на кровати, прислушался к собственным ощущениям, но ничего не понял. Просто усталость. Некоторое время назад он провел самую сложную и странную операцию в своей жизни в которой, при помощи слабопонятного ему оборудования, пытался спасти ногу и жизнь неизвестного мальчишки, а ассистировали ему этот загадочный Макс, некто удаленный по имени Чарли, и пара десятков чертовски умелых и ловких манипуляторов фантастического медицинского модуля. Судя по всему, этот Чарли, как и Макс, весьма неплохо разбирались в медицине. Ну, теоретически. Во всяком случае, в процессе операции, они выдавали такие реплики и рекомендации, что Риктер начинал чувствовать себя идиотом. А Чарли, кажется, еще и управлял всеми этими многочисленными манипуляторами, которые заменили доктору двадцать рук.

Риктер поднялся на ноги, и поплелся в сортир. А куда еще после такого сна? Потом он с трудом натянул штаны, предоставленную ему, видимо, незнакомцем одноразовую рубаху, и направился к двери.

В аквариуме-операционной царил мир и покой. Мониторы жизнеобеспечения показывали то, что должны показывать (доктор отметил, что показатели вполне в норме), мальчишка лежал на операционном столе, его узкая грудь равномерно поднималась и опадала. Левая нога под простыней выглядела раза в три больше, чем нужно, но это было нормально.

Макс, одетый все в те же линялые джинсы, но сменивший футболку с двусмысленно философски настроенной свиньей на странного вида рубаху с непропорционально короткими и широкими рукавами, сидел в неведомо откуда взявшемся кресле и что-то там шаманил на трехмерном экране на стене.

– А-а, доктор, – приветствовал он Риктера, не отрывая взгляд от экрана. – Выспались?

– Что-то в этом роде, – сказал Риктер и закашлялся.

Макс оторвал взгляд от экрана, пристально посмотрел на доктора, и заявил:

– Вы плохо выглядите. – Он поднялся с кресла. – Присядьте.

– Потом, – отмахнулся доктор и направился к пациенту. – Как он?

– Нормально, – сказал Макс. – Показатели в норме. Бот работает. Кости, мышцы и прочее восстанавливается. Что можно было сшить, вы сшили. Система заживления все заживляет. С опережением, надо сказать. Мальчишка сам по себе оказался… живучим. Так что, думаю, все будет хорошо.

И все же доктор подошел к мальчику и осторожно откинул простыню. Да, кажется, Макс был прав. Из-за установленного бота бедро казалось похожим на часть тела угодившую в супер сложный механизм, но в остальном, кажется, все было в порядке. Рана и впрямь затягивались будто на глазах.

– Ну и слава богу, – кивнул доктор, и устало опустился в кресло. – Никогда бы не поверил.

Макс скептически посмотрел на него, подошел к стене, которая тут же распахнулась, явив миру небольшую робокухню. Ничего себе. В операционной. Запахло кофе. В руках у Макса появилось две чашки. Он подошел и протянул одну доктору.

– Благодарю, – кивнул Риктер.

– Сахар, сливки, коньяк? – предложил Макс.

Риктер уставился на него как на безумца.

– У вас есть сливки и коньяк? – обалдел он.

– Есть, – равнодушно кивнул Макс. – Натуральные.

– Откуда?

– Примерно оттуда же откуда медбот.

– Ясно, – вздохнул Риктер. – Но нет, спасибо. Для коньяка сейчас точно не время.

Макс пожал плечами. Сам-то он, разумеется, предпочитал черный. Правда, доктор не смог бы объяснить откуда в его голове возникло это «разумеется», но почему-то был в этом уверен.

Он глотнул кофе, закатил глаза. Кофе был великолепен. Натуральный. Сам доктор и понятия не имел, что можно научить такому робокухню – варить хороший кофе.

– Есть хотите? – предложил Макс.

– Вы что же, думаете предложить мне завтрак? – усмехнулся доктор.

– А почему нет? Вы сделали сложнейшую операцию, вымотались. Надо восполнить калории.

– Здесь? В операционной?

– Ну… скажем так, бытовые условия у нас несколько ограничены.

Доктор покачал головой. Да, он провел операцию, да, он, сам в это не веря, спас мальчишке не только ногу, но, может быть, и жизнь. Но…

– Послушайте, – аккуратно проговорил он, – у меня по-прежнему куча вопросов.

– Разумеется, – вздохнул Макс. – И даже если я, например, заплачу вам за их отсутствие, вы не перестанете задавать их самому себе. Где вы находитесь, кто я такой, что это за мальчишка…

– Да, – ответил доктор на все сразу.

Макс глотнул кофе, подумал, а потом проговорил:

– Знаете, доктор, в одной старой притче даос предложил крестьянину раскрыть одну страшную тайну. На что крестьянин ему ответил: «А я стану от этого счастливее»?

– К чему вы это?

– Ну, не прикидывайтесь, – обиделся Макс. – Даже если я отвечу на некоторые ваши вопросы, что вам от этих ответов?

– Человек – существо любопытное, – заявил доктор. – Это всегда двигало цивилизацию. Кроме того, всякому хотелось бы знать что с ним происходит и где он оказался.

Макс снова задумался, а потом кивнул:

– Принимается. Остается, правда, открытым вопрос откуда берутся подавленные воспоминания, но это, я думаю, не наш случай. На большинство вопросов я вам попросту не стану отвечать. Ответы на некоторые вам не понравятся. А кроме того, как написано в Библии «Будьте осторожны с тем о чем вы просите, ибо можете по этому получить». Да и не так уж яростно люди желают понимать что с ними происходит. Но я вас слушаю.

Доктор пристально посмотрел ему в глаза. Все-таки взгляд у этого Макса был очень… не однозначно неприятный, нет, но какой-то… Пристальный, цепкий, будто замечающий каждую мелочь, делающий из всего увиденного выводы и… Что? В общем, добра не жди. Во всех смыслах. Макс производил впечатление человека от которого не стоит ожидать ничего хорошего. Не в смысле какой-то там открытой агрессии, или затаенного коварства, а как… Ну, от биологического оружия, что ли? От радиации? Они же сами по себе не желают людям зла – кто ж виноват, что эти самые люди оказались в зоне их действия? Сам доктор никогда не видел ни Верхних, ни Нижних, но что-то ему подсказывало, что у них, наверное, должен быть похожий взгляд.

Но все же он начал спрашивать:

– Итак, для начала – кто вы?

Макс, кажется, был искренне удивлен этому вопросу.

– Простите, доктор, но что именно вы хотите услышать? Что значит – кто я? Имя мое вы знаете, род моей деятельности я и сам не смогу определить. Профессия? У меня их множество и ни одной. Вероисповедание? Атеист. Что вас интересует?

– Перестаньте, – обиделся Риктер. – Вы прекрасно понимаете что я имею в виду.

– Нет, не понимаю, – совершенно искренне заявил Макс. – Но если вы сможете сформулировать – с радостью вам отвечу.

– Хорошо, вы сами сказали. Род вашей деятельности.

Макс пожал плечами.

– Немного ученый, немного музыкант, немного барахольщик, немного исследователь… При всем при этом хулиган, нигилист, мизантроп и изобретательная сволочь. Я интересуюсь всем, что мне интересно. Я смеюсь над всем, что смешно. Раньше любил издеваться над идиотами – потом надоело, и я попросту стал их игнорировать. Названия нет. Следующий вопрос.

У Риктера начало складываться впечатление, что этот тип то ли развлекается, то ли играет с ним, но злиться было рано.

– Хорошо, – кивнул он. – Не хотите говорить – ваше право. Хотя, вы притащили меня сюда, и я думаю, что имею право знать…

– Я вас никуда не тащил, – как-то удивленно возразил Макс. – Я вас нашел на улице. В бессознательном состоянии. Пришлось притащить вас сюда. А когда я посмотрел на ваш медбраслет, то как-то сразу сообразил, что все это неспроста.

– Кстати, насчет медбраслета, – встрепенулся доктор. – Где он?

Макс полез в карман рубахи и извлек оттуда браслет доктора. Риктер с жадностью схватил свое имущество и принялся тыкать пальцем в экран. Браслет работал, но ничего, кроме медпоказателей, даты, времени и личных данных не выдавал.

Некоторое время Макс наблюдал за мучениями доктора, а потом сообщил:

– Простите, но сигнал тут блокируется. Во избежание.

– Во избежание чего? – обалдел доктор.

– Ну, например, того, что вы начнете названивать жене с воплями «Родная, я тут хрен знает где, спасай меня срочно». Зачем тревожить супругу такими координатами и требованиями?

– Я не женат, – мрачно возразил доктор. – Уже пять лет в разводе.

– Тем более, – усмехнулся Макс. – Тогда вообще страшно себе представить с кем вы попытаетесь связаться и что ему наговорите. Например, с престарелой матушкой… или спецдепартаментом.

Доктор мрачно посмотрел на Макса и спрятал браслет в карман, попутно проворчав:

– Так я ваш пленник?

– Вы пленник обстоятельств, – успокоил его Макс. – Я готов отпустить вас на все четыре стороны хоть сейчас. Но что тогда будет с мальчишкой?

– Понятно, – пробормотал доктор, хотя ни черта ему не было понятно. – А почему все неспроста?

– В смысле?

– Ну, вы сказали, что нашли меня неспроста.

– Потому что за несколько часов до этого я нашел мальчишку. В таком вот виде. И когда вдруг вслед за этим находишь детского врача без сознания… Согласитесь.

Доктор был согласен. Хотя, понятнее ничего не стало.

– И вы притащили нас сюда?

– А что еще оставалось?

– Ну не знаю, – пожал плечами Риктер. – Например, вызвать медицинский дрон, или даже бригаду парамедиков…

Макс задумался над его словами. Кажется, такой алгоритм действий в самом деле не приходил ему в голову.

– Ну, согласитесь, что поступи я так, как вы сказали – мальчишка сейчас был бы инвалидом, а то и вовсе покойником. Кроме того… у меня были личные обстоятельства так не поступать.

Доктор вздохнул. Ну, что ж, Город – место темное, непростое. И личные обстоятельства тут у многих могут быть разные.

– Да, это интересно, – проговорил он. – Тяжело раненный мальчишка… И вы явно не знаете что с ним случилось.

– Не знаю, – кивнул Макс.

– Или не хотите говорить, – допустил доктор.

– Или не хочу, – равнодушно согласился Макс.

Доктор испытующе посмотрел на него, но ничего такого не увидел. Поразительно непроницаемый человек.

– Раненный мальчик, – продолжил доктор. – Врач, который может ему помочь… Хотя, честно сказать, я до сего момента понятия не имел, что способен помочь при таком ранении. И вы, мой таинственный незнакомец. В этом таинственном месте, которое вы называете берлогой. Со всей этой кучей оборудования, которому, наверное, позавидовала бы личная клиника Алана Рэя. Вам не кажется, что все это как-то…

– Ну… я не знаю что там в клинике Алана Рэя, – усмехнулся Макс. – Но в остальном – да, ситуация забавная.

– Забавная? – обалдел доктор. – Да это… этот мальчишка должен был сто раз погибнуть, умереть от болевого шока, от жировой эмболии… От внутренних кровотечений… Но кто-то решил позаботиться о нем таким вот странным способом? Не доставить в клинику, не оказать обычную помощь…

– Обычная помощь грозила бы ему, в лучшем случае, инвалидностью, – напомнил Макс.

Доктор вздохнул. Крыть было нечем.

– И все-таки интересно, что это за мальчик такой особенный, – сказал доктор, повернувшись в сторону пациента.

– Предлагаете разбудить его и спросить? – не без яду предложил Макс.

– Ну уж нет, – вздохнул доктор. – Та боль, которую он сейчас испытывает… Черт, я даже не понимаю какой наркоз вы ему дали.

Макс пожал плечами и не счел нужным ответить.

И тут произошло удивительное. Мальчишка как будто сделал попытку пошевелиться, и открыл глаза. Доктор вскочил и подбежал к столу. Макс, кажется, тоже встрепенулся, но вставать не стал – просто глядел с любопытством.

Доктор навис над пациентом, которому вдруг вздумалось в крайне неудачный момент очнуться. Но… Нет, он не очнулся, это было что-то странное. Обнаружилось, что у мальчишки громадные карие глаза, которые, очевидно, если у него будет шанс выжить и выздороветь, доставят немало беспокойства противоположному полу. И эти глазищи смотрели прямо на доктора. Смотрели, но не видели. Мальчишка явно не замечал ничего вокруг себя. Он сдавленно застонал.

– Нужно обезболивающее, – потребовал доктор.

– Не нужно, – как-то неестественно спокойно возразил Макс. – Это будет передоз. Мы его убьем.

Мальчишка стонал, глядя в пустоту, а потом вдруг пробормотал:

– Я его видел…

– Кого ты видел, малыш? – осторожно спросил доктор.

Но мальчишка его явно не слышал. Он смотрел в никуда, и в его взгляде читался какой-то страх, ужас…

– Видел, – повторил мальчик. – Глаза… разные глаза. Страшные. Он мой… не хочу. Не хочу, чтобы он меня забрал.

– Бредит, – неуверенно предположил Макс.

– Что? А, да, конечно.

Глазищи закрылись, мальчишка успокоился. В одном доктор точно был уверен – глаза у мальчика были вполне себе приятные, красивые… и уж точно не разные. Ну не считая того, что один левый, а другой правый.