Текст книги "Мистика и философия спецслужб: спецоперации в непознанном"

Нередко, по словам Эдвина, к помощи его исследовательской группы прибегали и должностные лица, занимавшие высокое положение в правительственных структурах США. Так однажды к нему обратилась некая женщина, которая руководила кампанией первичных выборов Президента Клинтона в Штате Техас, а после его избрания на второй президентский срок осуществляла связь Белого Дома с Сенатом США, ее кабинет располагался в Западном крыле Белого дома. Оказалось, что у женщины пропала ее двадцатилетняя дочь. Сначала Эдвин Ч. Мэй хотел было отправить свою знакомую к специальным службам, руководство которых она должна была неплохо знать. Однако, по словам женщины, эти структуры уже отказали ей в помощи, и вся надежда оставалась лишь на экстрасенсов, работавших под началом Эдвина Ч. Мэя. Из всех методов, применяемых экстрасенсами при поиске людей, таких, как указание точки на карте, описание местонахождение человека, описание среды, в которой находится человек, в этом случае было решено применить все три одновременно. Эффект от такого подхода, как правило оказывался довольно точным. Однажды именно таким образом экстрасенсы смогли установить название улицы и номер дома, похищенного в Италии 17 декабря 1981 года бригадного генерала армии США. В результате, экстрасенсы установили, что дочь чиновницы Белого дома находится в безопасности, ей ничего не угрожает, однако она перенесла сильную психологическую травму. Позднее информация подтвердилась – женщина была найдена. Однако в основном люди, работавшие под началом Эдвина Ч. Мэя, решали достаточно серьезные военные задачи с помощью нетрадиционных средств получения информации.

Например, сегодня уже давно ни для кого не является большим секретом, что перед началом любой военной операции проводятся учения, во время которых военные проигрывают возможные варианты ведения боевых действий. Если же учения по тем или иным причинам учения нельзя провести на практике, их пробуют просчитать теоретически. Однажды команде специалистов под руководством Эдвина Ч. Мэя предложили с помощью экстрасенсорных способностей ее участников оценить целесообразность предложения администрации Картера, а после него и Рейгана по развертыванию новой системы ракет МХ. Особенность этого предложения состояла в том, что военным было предложено создать гораздо больше пусковых установок для старта ракет, чем количество боеприпасов существовавших в наличие. Авторы проекта предлагали постоянно перемещать ракеты из одного пускового устройства в другое. Таким образом, потенциальный противник никогда не смог бы догадался, в какой из пусковых шахт в данный момент на самом деле находятся ракеты. На реализацию этого проекта предполагалось выделить просто астрономическую по тем временам сумму в 28,3 миллиарда долларов для 200 ракет при наличии 5 800 укрытий и 8 500 укрытий для 300 ракет за 37,6 миллиарда долларов. Фактически предполагалось создать от 20 до 29 укрытий для каждой из ракет класса МХ. Каждая из них должна была поочередно перемещаться от одной пусковой шахты к другой, расположенных на ответвлениях от единой круговой дороги. Всего проектом предполагалось построить по пять подобных сооружений в каждой из 40 долин в пустынях штатов Юта и Невада. Диаметр кольца для перемещения ракет составлял около 65 километров, а внедрение первой очереди предполагалось завершить к 1986 году. Уникальность предложения состояла в том, что после его внедрения СССР не смогло бы узнать, в каких шахтах в данный момент времени находятся ракеты и не имела бы возможности своими ракетами подавить места их базирования. Единственная проблема в реализации этого проекта состояла в том, что командование не безосновательно опасалось, что и у СССР существуют военные экстрасенсы, которые могли бы достаточно точно обнаружить места нахождения американских ракет и соответственно в случае начала боевых действий уничтожить их. Проверить это предположение на практике можно было лишь одним способом – предложить собственным экстрасенсам обнаружить места базирования ракет. Эксперимент проводился следующим образом. Исследователю Стэнфордского института на мониторе показывали десять случайным образом размещенных кругов, при этом, каждый круг в компьютере постоянно связывался с одним из десяти гипотетических укрытий, лишь одно из которых должно было быть обозначено, как содержащее ракету.

В задачу исследователя входило – выбрать при помощи мышки правильный круг связный с укрытием, в котором находилась ракета. Как только выбор был сделан, круги вновь «тасовались» и все начиналось снова. В ходе эксперимента экстрасенсы показали процент обнаружения кругов, намного превышающий 10 % случайного попадания. В итоговом отчете было указано, что экстрасенсы оказались способны из 12 попыток, 12 раз правильно определить местонахождение ракеты, а правильный выбор удара более чем в 2,5 раза превышал ожидаемые статистические 1 к 10.

Разумеется, подобные исследования требовали не только высокий процент удачно проведенных «операций», но и фундаментальных исследований для определения понимания процессов лежащих в основе получения необходимой информации. Провести подобные исследования помог контракт в 10 миллионов долларов заключенный на пять лет с военными структурами в 1986 году. Однако в этой бочке меда оказалась и изрядная ложка дегтя, так как работа исследователей должна была одновременно удовлетворять пожеланиям сразу трех групп: Комитета по Научному Надзору, Организационного Наблюдательного Совета и Наблюдательного Комитета по Внутренним Правилам Пентагона.

Причем, члены этих групп наблюдателей подбирались достаточно интересно. Например, в члены Организационного Наблюдательного Совета обязаны были входить священник, юрист и ряд медиков. И действительно в совет вошли несколько известных врачей, включая Нобелевского лауреата, буддийский священник и юрист. Члены Совета требовали, что бы ученые тщательно фиксировали, как психическое состояние испытуемых, так и их физическое самочувствие, до и после эксперимента, а так же писали объяснение, зачем проводится тот или иной эксперимент.

В то же время если Организационный Наблюдательный Совет в основном следил за тем, что бы людям над которыми проводились эксперименты, не было нанесено вреда, а сами эксперименты строго соответствовали поставленной цели, то Комитет по Научному Надзору, состоящий исключительно из военных следил за тем, что бы все участники экспериментов априори скептически относились к любым парапсихологическим явлениям, но были открыты для экспериментов. Кроме того, Комитет по Научному Надзору должен был одобрять протоколы для каждого эксперимента, осуществлять негласный контроль, критически оценивать результаты эксперимента и затем давать письменное заключение по всем проводимым экспериментам и заданиям, указанным в контракте. Необходимо заметить, что только за первый год работы было написано 38 отчетов, оценка большей части которых оказалась положительной.

Порой в ходе работы происходили и достаточно казусные ситуации. Так однажды один из членов Комитета по научному надзору, являвшийся главой отдела Статистики одного из университетских городков Университета Калифорнии, безапелляционно заявил, что все эксперименты проводимые участниками проекта слишком сложны и возможны многочисленные ошибки, которые нельзя определить. Чтобы отстоять свое доброе имя, подчиненные Эдвина Ч. Мэя провели следующий необычный эксперимент. Экстрасенсы – специалисты по дальновидению, по просьбе представителей Военно-Воздушных Сил должны были описать устройство и местонахождение ускорителя электронов высоких энергий, расположенного в 75 километрах от Сан-Франциско. Визуальное соответствие, полученной информации оказалось на высшем уровне, а статистик-скептик, после эксперимента подошел к Эдвину Ч. Мэю, и взволнованно признался, что на этом примере он полностью поверил в дальновидение.

Однако, несмотря на многочисленные успехи участников программы «Звездные вата» в 1995 году, сразу после окончания холодной войны, ЦРУ и Министерство обороны прекратили финансирование проекта, после чего он несмотря на явные успехи был закрыт. Его итогом стал проведенный по поручению конгресса США в 1995 году обзор программы «Звездные врата» за предыдущие 20 лет ее функционирования.

Часть 2
Экстрасенсы в погонах

Рассказывая о применении западными спецслужбами людей с неординарными способностями, автор книги в основном опирался на автобиографические издания, посвященные этим людям, которые, не смотря на строгую секретность проводившихся работ, все же попали в печать. Однако читателю, безусловно, хотелось бы узнать, о людях с необычными экстрасенсорными способностями в отечественных спецслужбах, умеющими отражать атаки героев предыдущей части книги. Это оказалось не так просто, поскольку отечественные представители Министерства обороны и ряда спецслужб в отличие от их западных «коллег» всегда умели хранить свои тайны, не разглашая их даже после выхода в отставку. Долгое время даже на страницах желтых изданий и недалеко ушедших от них редких научно-популярных книг, в основном рассказывалось о подобных исследованиях, проводившихся в первые годы советской власти. Причем даже эти рассказы были составлены по большей части из слухов и непроверяемой информации. Правды же долгое время не знал никто, кроме самих участников строго засекреченных научных и прикладных работ. Однако время не стоит на месте и похоже, что пришло время хотя бы чуть-чуть приоткрыть занавес тайны над применением спецоператоров – экстрасенсов в отечественных спецслужбах в последние годы Советской власти и в первое десятилетие существования новой России. При этом важно отметить, что автор книги не работал в подобных специальных подразделениях. Но, понимая всю важность поставленной задачи, он обратился к людям, под чьим непосредственным участием проходили основные исследовательские и прикладные работы и спецоперации: генерал-лейтенанту МО РФ запаса А.Ю. Савину и генерал-майору запаса ФСО РФ Б. К. Ратникову. В связи с этим дальнейшее повествование пойдет в основном от лица этих двух людей, не раз на деле доказавших, что безопасность нашей Родины находится в надежных руках.

Глава 1
Дорогой отца

Начиная рассказ о судьбе А. Ю. Савина, необходимо сразу привести его краткую биографическую справку, чтобы читатель смог по достоинству оценить весь масштаб личности, о которой пойдет речь.

«Алексей Юрьевич Савин родился в 1946 году в г. Москве. С 1964 по декабрь 2004 года служил в Вооружённых Силах Российской Федерации. Прошёл достойный путь от курсанта Черноморского Высшего Военно-Морского училища до генерал-лейтенанта – начальника управления Генерального штаба ВС РФ. Заслуженный военный специалист. Доктор технических наук, доктор философских наук, почётный доктор Европейского университета. Участник боевых действий. Академик Российской академии естественных наук, Международной академии наук, Итальянской академии экономических и социальных наук, Европейской академии естественных наук, член философского общества при Российской Академии наук».

Редкий генерал в наши дни может представить столь впечатляющий послужной список. Тем более что за скупыми строчками званий, наград и ученых степеней кроется непростой жизненный путь настоящего русского офицера.

Родился Алексей Юрьевич Савин в дружной музыкальной семье. Его мама служила драматической актрисой, однако, обладая великолепным голосом, занималась больше вокалом, чем игрой в спектаклях в качестве исполнительницы драматических ролей.

Отец будущего генерала не отставал от жены. Обладая абсолютным слухом, неплохо играл на нескольких музыкальных инструментах. Вместе с тем у него ярко проявлялся талант к математике и физике. Поэтому проблем с поступлением в высшее учебное заведение отец Алексея Юрьевича не имел и, пользуясь своими знаниями, после окончания средней школы успешно сдал экзамены сразу в три ВУЗ-а: Московский авиационный институт, Военно-Воздушную академию имени Н.Е.Жуковского и Московскую консерваторию. Во все учебные заведения он был принят.

Однако, поскольку отец А.Ю. Савина жил в небогатой семье, то в качестве первоначала своего трудового пути он предпочёл Военно-Воздушную академию, в которой слушатель находился на полном государственном обеспечении.

Тем не менее, занятия музыкой отец Алексея Юрьевича не оставил и даже организовал в академии джаз-банд, который, надо сказать, пользовался в Москве большим успехом. Вскоре на одном из концертов он познакомился со своей будущей женой, вместе с которой после окончания академии уехал служить на Дальний Восток, в одну из войсковых частей морской авиации, где прослужил всю войну. В 1942–1945 гг. его неоднократно посылали в европейскую часть страны на фронт для приобретения необходимого боевого опыта, который впоследствии очень пригодился во время боевых действий против японской армии. Мать Алексея Юрьевича так же постоянно выезжала с концертными бригадами на фронт, внося своим искусством посильный вклад в приближение долгожданной победы.

В начале 1946 года отца А.Ю. Савина как опытного и отличившегося во время войны офицера перевели в Москву, где вскоре и появился на свет Алексей Савин.

Имея талантливых родителей, Алексей рос в потрясающей атмосфере, с одной стороны с самого детства он был близок к армии и конечно, как любой мальчишка мечтал о военной службе, а с другой романтическая атмосфера погружения в мир музыки, литературы, и театра только усиливала тягу к овеянным послевоенной героикой советским Вооружённым Силам.

В то же время волнения и заботы, перенесённые родителями во время войны, серьезно сказались на здоровье маленького Алексея, который рос очень болезненным ребёнком. Лишь потратив огромное количество физических и моральных сил, родители мальчика, добились, чтобы он избавился от всех болячек, закалился, без чего доступ в армию был бы для него, безусловно, закрыт. Так в какой-то степени слабый в детстве организм сыграл свою благотворную роль, заставив Алексея Юрьевича с юных лет серьезно заниматься спортом, задуматься о вопросах жизни и смерти, философских проблемах Бытия. Уже в четырнадцатилетнем возрасте, он, вдохновлённый только что проработанной «Космогонией» Плотина, выстроил и изложил отцу свою собственную систему миропонимания, на что тот, приятно удивлённый зрелостью рассуждений сына, рекомендовал ему начать готовиться к поступлению в Московский государственный университет на философский или социологический факультет.

Однако молодой человек думал совсем об ином направлении своей будущей деятельности, пытаясь связать её с дальнейшей, пока ещё не подвластной его осмыслению, жизнью с её вечными проблемами и вопросами. Во имя чего стоит жить? Во имя какой высшей цели дана человеку жизнь? По чьему повелению эта жизнь дарована именно ему? И вообще – что такое жизнь?

Ответы он пытался искать в философских трудах, и в записках своего деда – умнейшего и близкого ему по духу человека. «Первоисточником всего сущего, в том числе и нашего мироздания является мысль, ибо всякое творчество зарождается и начинается в мысли. Здесь ищи ответы», – много раз говорил ему дед.

«Мысль даёт форму, мысль даёт направление, мысль даёт жизнь, мысль даёт творчество», – постоянно повторял уже Алексей прочитанную в книге одного из философов фразу. Другой наиболее близкий ему вывод, взятый из прочитанных им философских трудов, гласил: «Человек, отражение Вселенной, образ и подобие Творца, он обладает способностью и силой с помощью своей мысли, как творить, так и разрушать. Поэтому человек, которому даровано такое умение, обязан разумно пользоваться этой великой силой для блага ближнего и на пользу эволюции».

В таких размышлениях незаметно приблизился последний школьный звонок…

Казалось бы, Алексею Савину, лежала прямая дорога в МГУ на факультет философии. И все же, несмотря на философские увлечения и неослабевающее желание юноши проникнуть в глубины высоких истин, детская мечта о военной службе все же взяла верх, и в 1964 году он решает поступать в Черноморское Высшее Военно-Морское училище имени П.С.Нахимова, в класс морской авиации. Однако само поступление вдруг неожиданно оказалось под вопросом из-за здоровья, а точнее его отсутствия. Несмотря на активные занятия спортом под наблюдением врачей, молодому человеку, так и не удалось избавиться от недомоганий, преследовавших его с самого детства.

Всем было очевидно, что комиссию в военкомате он не пройдет. Тем более что служба на флоте предъявляла повышенные требования к состоянию здоровья. Выход из безвыходного положения подсказал отец: «Поезжай в Москву, поступай в один из престижных московских вузов, а потом забирай документы и мчись с ними в училище на береговой факультет. Наверняка в таком случае для тебя сделают исключение и зачислят курсантом первого курса».

Алексей так и поступил, а слова отца оказались поистине пророческими. Успешно сдав экзамены в Московский авиационный институт – одно из наиболее известных и престижных высших учебных заведений страны, он купил билет на самолёт и в этот же день прибыл в Севастополь поступать в Высшее Военно-Морское училище имени П.С.Нахимова на береговой факультет, в класс морской авиации. Как оказалось уже на месте, авиакласс в то время был одной из самых престижных учебных групп не только в училище, но и на всем флоте. Программа обучения в нем оказалась настолько ёмкой и сложной, что не уступала программам лучших университетов и институтов Советского Союза. Но, несмотря на то, что конкурс на поступление в группу был очень большой, Алексея приняли туда без особых проволочек, принимая во внимание оценки, полученные на экзаменах в МАИ.

Глава 2
Годы учебы

Любая учеба запоминается на всю жизнь, а военная в особенности. С момента поступления на учебу ни дня не проходило без занимательной истории, врезавшейся в память Алексея Юрьевича на всю жизнь.

Особенно запомнился ему первый день стрельбы из автомата. После завтрака курсанты взяли оружие и строем направились в тир, живописно расположенный почти на гребне скалы, круто ниспадающей в море. В тире их ждал жёсткий и грозный полковник «Т.», который сразу отругал старшину класса за нечёткий строй. А затем, разбив курсантов на несколько групп по четыре человека, он звенящим от ярости властным голосом приказал первой группе заходить в помещение тира и приготовиться к стрельбе.

Что там произошло, неизвестно, однако уже через минуту под зычную ругань полковника все четыре курсанта были буквально вышвырнуты из тира вон. Последовала аналогичная команда для следующей четвёрки, но курсанты были так перепуганы, что буквально на ходу забывали слова доклада, необходимого в процессе изготовки к стрельбе, путались в словах и действиях необходимых для обеспечения безопасности при применении оружия. Грозный вид страшного полковника вызывал у них одно единственное желание – бежать подальше. Да и что можно было ожидать от вчерашних школьников, едва надевших матросскую робу.

Из второй группы изгнали только одного курсанта, который весь в слезах что-то яростно бубнил и нервно постоянно то разбирал, то собирал свой автомат. Подошла очередь Алексея, которого, принимая во внимание его пока кратковременное пребывание в училище, старшина класса выпустил «в объятия» «Т.» в последнюю очередь. Все замерли, предчувствуя нечто ужасное…

Поначалу всё к этому и шло. Алексей без доклада плюхнулся на землю и, выставив ствол автомата прямо перед собой, вопросительно посмотрел на полковника и спросил: «А где патроны»?

От такой невольной наглости у полковника на мгновение перехватило дух, он секунду молчал, судорожно вбирая в себя воздух. А затем неожиданно одним прыжком, подскочил к Алексею, выбил у него ногой автомат, и заорал что было мочи, чтоб он убирался к такой-то матери. Савин же был, даже рад был такой развязке, так как его нервы находились буквально в запредельном состоянии. Однако за него вступился старшина, сказав, что Савин прибыл в училище всего два дня назад и многих премудростей ещё попросту не знает. В этот момент произошло «чудо» – к всеобщему удивлению «Т.» не только не стал ругаться, а, терпеливо объяснил Алексею, что нужно делать и говорить перед стрельбой. После этого он несколько раз заставил новичка повторить свои слова и, удовлетворившись ответом, допустил в тир. Алексей чётко произнес положенный в тире доклад, после чего полковник торжественно выдал ему три заветные патрона, о которых мечтали все курсанты по пути на стрельбище.

Дальнейшие события происходили, как в тумане – по непонятной для Алексея причине, он вдруг почувствовал что-то очень привычное и знакомое, когда взял в руках автомат. В него вошла какая-то странная спокойная уверенность в своих возможностях при стрельбе: не исключено, что сработала генетическая память, поскольку многие из его предков были военными. Алексей предельно сосредоточился и произвёл три выстрела. Стрелял быстро, без напряжения, профессионально слившись с автоматом, который держал в руках… впервые в своей жизни.

Полковнику же сначала наоборот показалось, что Алексей Савин, просто палит в белый свет как в копеечку, не отдавая себе отчет, где находится мишень и что завтра вместо мишени вполне может оказаться уже реальный враг в лице американского или западноевропейского солдата. Окончив стрельбу, Алексей отрапортовал об этом полковнику, который хмуро приказал бежать к мишени и доложить о результатах стрельбы. Подбежав к мишени, курсант почти не удивился, увидев, что все три его пули кучно пронзили десятку. Довольный, он вернулся и доложил полковнику, что выбил тридцать очков из тридцати. Тот не поверил и долго рассеянно смотрел то на Алексея, то в сторону мишени. После чего, не выдержав, «Т.» сам, взяв с собой старшину класса, быстрым шагом направился к мишени, велев курсанту оставаться на месте, очевидно желая потом его наказать за вранье. Однако буквально через минуту он вернулся и, вручив Алексею ещё три патрона, приказал повторить упражнение вновь. Во второй раз Савин выбил двадцать девять очков из тридцати. Но и этот результат произвел на окружающих сильное впечатление, а полковник, построив класс перед входом в тир, объявил результаты стрельбы и, глядя на старшину, приказал на следующий день привести Алексея на тренировку сборной училища по пулевой стрельбе, куда входили лучшие офицеры и курсанты – мастера спорта и перворазрядники. Неожиданная развязка заметно прибавила всем настроение: шагая в казарму, курсанты расслабились и подтрунивали, друг над другом.

В дальнейшем учеба протекала довольно гладко, вызывая бурю положительных эмоций. Жёсткая морская дисциплина говорила о соблюдении традиционного морского порядка, что совпадало с представлениями Алексея о службе и не вызывала никакого внутреннего дискомфорта. Стерильная же чистота на территории училища и в помещениях только дополняла колорит новых впечатлений. Всё говорило о порядке, размеренности и системности в организации быта, учёбы и воспитания молодого поколения моряков. Курсанты так и называли свое училище – «Система». Алексей чувствовал, что он не только безболезненно, но и с большой охотой поглощался этой системой. Занятие любимым делом позволяло ощутить себя счастливым человеком. Ему нравились команды на построение, во время которых он ощущал сплочённость коллектива людей в погонах – той касты избранных, которые имеют право называть себя военными моряками. Любил ходить в караул, когда и днём и ночью не только охраняешь объекты, но и думаешь о будущем, о своей судьбе, о родных, с которыми расстался совсем недавно.

Савину на удивление доставляло большое удовольствие маршировать под ритмичные звуки училищного оркестра. Он гордился надраенными до блеска полами, которые курсанты называли палубой, и радостно жмурился от веселой игры солнечных огоньков на начищенных ими краниках в комнате для умывания. Он с аппетитом поглощал курсантскую пищу знаменитой флотской кухни. Даже забор, отделяющий огромную территорию училища от внешнего мира, казался ему настоящим несокрушимым бастионом, стоящим на пути нашествия пёстрой, кричащей, сумбурной и во многом порочной цивилизации.

Однако, несмотря на внутреннюю тягу к учебе, первые два курса дались ему достаточно тяжело. Сказывались болезни школьной поры и физические недомогания, которые загоняли Алексея в тяжелейшие условия жизни. Чтобы не быть отчисленным из училища по состоянию здоровья, ему приходилось постоянно скрывать свои частые болезни, что, конечно же, сказывалось на рабочем тонусе и качестве усвоения преподаваемых им дисциплин. К счастью большое волевое и физическое напряжение не вылилось в тяжёлый стресс, а лишь оказало мобилизующее влияние на характер и организм молодого человека. В конце концов, болезни удалось перебороть, и Алексей включился в процесс поглощения наук с удесятерённой энергией. Именно тогда он, пожалуй, впервые в жизни до конца понял и ощутил силу сформированного родительским воспитанием и внешними условиями своего характера, которая позволяла ему без лишней робости браться за выполнение самых невероятных заданий и успешно их решать.

Последние курсы пролетели как один день. До того они были насыщенными и интересными. Курсантам читали специальные предметы по их будущей специальности, преподаватели и командиры-воспитатели уже относились к ним, как к будущим офицерам, а на практике они выполняли функции младшего офицерского состава. На пятом курсе им всем, наконец-то было присвоено воинское звание «мичман», с получением права свободного выхода в город в увольнение, библиотеку или на спортивные соревнования. С получением звания пришло и чувство старшинства над остальными курсантами и ответственности за их судьбу и судьбу училища.