Текст книги "В поисках оргазма"
Автор книги: Дмитрий Стародубцев
Жанр: Современная русская литература, Современная проза
Возрастные ограничения: +18
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 6 (всего у книги 22 страниц)
ГЛАВА 16
В квартире Демона разгул закручивался в тугой морской узел. Музыка, телевизор, звон бокалов, смех, несдержанные голоса. Трезвонил городской телефон, но хозяин квартиры лишь отмахнулся и в дальнейшем не реагировал на пронзительные сигналы.
Ромео, весь трясущийся от сексуального бешенства, свирепо гонялся по гостиной за Ленусиком, а та, ухохатываясь и повизгивая, все время ловко ускользала. На пол полетела беспроводная клавиатура с письменного стола, грохнулся стул. Наконец возбужденный красавчик зажал блондинку в углу и готов был задушить, если она посмеет дернуться. Но тут Ленусик неожиданно покорилась, они прижались друг к другу в полную силу и вожделенно слились в неутомимом проникающем поцелуе.
– Упс! – воскликнул Череп, глядя на них. – Попалась в невод золотая рыбка! Назовем ее Джульеттой!
Сам он в перерывах между смешиванием коктейлей торчал у телевизора, мигая программами, и только один разбирал, что там вещают, «…В работе Большого адронного коллайдера замечено аномальное явление. Физики, работающие на Тэватроне, крупнейшем из действующих ускорителей, обнаружили аномальное рождение элементарных частиц в ходе эксперимента. Рождение мюонов, которое обычно происходит при распаде короткоживущих частиц, наблюдалось за пределами теоретически предсказанной области…»
– Ну вы посмотрите, что творится! – ужасался Череп, радостно млея от услышанного. – До конца света уже рукой подать!
А Черезов безостановочно выпивал со Слепухиным, совершенно наплевав на позднее время и царящий бедлам. Он без остатка погрузился в изумительное завораживающее чувство, где в одну удивительно гармоничную суть переплелись ощущения блаженства, отрешенности, мужского желания. Мир сиял, казался кристальным, выпукло-совершенным, а он сам – блистательный покоритель природы, человеческих судеб и женских сердец – безраздельно властвовал над всем сущим. Это был триумф! И Демон недоумевал: с алкоголем он знаком не понаслышке – с восьмого класса, – но впервые словил такой чудесный неповторимый кайф.
– При чем здесь Европа? Ты пойми, в нашем климате, – злился он на бестолкового собеседника, – да еще в условиях московских транспортных потоков, ни один асфальт долго не продержится! Факт! – и Демон, сыпля техническими терминами, углублялся в подноготную вопроса.
– Вы извиняйте, Демон, – не соглашался Слепухин заплетающимся языком, взъерошенный и смешной, – но как же, к примеру, Финляндия? Или Швеция? Там ведь тоже климат – не Рио-де-Жанейро?
– Братан, Финляндия – это совершенно другое! – авторитетно утверждал хозяин квартиры.
– В десятки раз меньше России, а средств на строительство и поддержание дорог выделяется в две целых четыре десятых раза больше! Факт! Представляешь?
– Да как же это?! – не верил хоуммастер.
К Демону подскочил взъерошенный Ромео, наклонился и жарко зашептал ему на ухо:
– Старик, выручай! Не против, если мы в твоей спальне уединимся на минуточку?
Сзади Ленусик ухватила красавчика за ягодицу:
– Уау, какая смачная попка! Пять баллов! Романчик, можно я ее покусаю? Р-р-р!
– На самом деле можно! Только осторожно!..
Черезов силился что-то сообразить. Заторможенный, убаюканный всей прелестью ощущений, он поверхностным восприятием уже любил этих случайных людей – таких милых, таких созвучных его настроению. Разве он может им отказать? И только позже к горлу подступил ядовитый, гнетущий ком недовольства. В голове мелькнули недавние воспоминания: их с Галчонком уютная спальня, легкий шум кондиционера, робкий свет ночника, шелковое постельное белье, которое его поначалу раздражало, но к которому он постепенно привык… Его похотливые поцелуи, ее горячее тело, принадлежащее ему без остатка, ее великолепная кожа, пронизанная тысячами сверхчувствительных нервных окончаний… Вся эта предваряющая нежность, все эти порочные эксперименты, приводящие в исступление, все эти безрассудные оргазмы… Ее трясло так, будто из нее изгоняли дьявола… Демона перекосило от внезапной мысли, что на эту кровать, пусть даже и поверх покрывала, взберутся какие-то людишки с улицы. Будут визжать, кувыркаться, мять белье, потеть, пропитывая все своими запахами. Будут творить пьяный разврат, брызжа слюной и семенем, надругаться над священным ложем, которому они с Галкой так ревностно поклоняются. И все же он капитулировал – произнес каким-то чужим, до тошноты приторно-сладким тоном: – Не вопрос, амиго! Только не уверен, что минуточки вам хватит!
Обрадованный Ромео ловким движением стриптизера сорвал с себя рубашку, явив любопытным зрителям загорелую грудь и плоский живот. Даже Череп повернул голову.
– Вот и пробил мой час! – И красавчик, легко подняв Ленусика на руки – та только охнула от неожиданности, – шагнул к дверному проему. Мелькнули голые ягодицы блондинки с тонкой полоской ткани в ложбинке между ними. У Слепухина отвалилась челюсть.
– Ага, сначала говорил «на минуточку», а теперь уже целый час! – наигранно возмутился Демон.
А Ленусик обвила руками шею Ромео и пристыдила белобрысого:
– Николя! Чего вылупился? Хочешь подержать свечку?
Слепухин конфузливо изменил направление взгляда, но неожиданно ответил с вызовом:
– Отчего ж? Доверите – подержу!
Но Ромео со своей ношей уже скрылся в коридоре…
В ожидании парочки Демон, Череп и Слепухин устроились играть в карты. Азартно замелькали крести, буби, дамы, тузы… Коктейли лились рекой, мужчины сладко балдели. Впрочем, все трое явственно испытывали недостаток общества Ленусика, чье шумное и возбуждающее присутствие приятно нервировало, распаляло, придавало происходящему какую-то тайную осмысленность. Благодаря ей сегодняшнее застолье казалось полноценной оргией, с хохотом, перематом, вульгарными сценами и массой эротических переживаний.
Слепухин пьянел на глазах. Он скинул свою несвежую футболку, обнажив впалую грудь и корпус с проступающим скелетом, стал вести себя развязно. Поначалу умилительно кроткий и до жалости сиротливый, теперь он вызывающе пялился, скользко лыбился и держался паханом, а рот брызжал словесной мерзостью. К тому же он напропалую дымил зловонными сигаретами и тушил изжеванные фильтры в стаканах и тарелках.
– Да мне эти автодороги по барабану! – изрыгал хоуммастер. – Я все равно на метро езжу! Демон, ты мне лучше скажи: много ангелов растлил на этой хате? Хороша квартирка! Я бы здесь покувыркался с какой-нибудь Клеопатрой типа Ленусика! Признавайся, только без пиздежа!
– Без комментариев! – отрезал Черезов, про себя подумав, что имел счастье любить здесь всего одного ангела. И даже помыслов не было привести сюда другую женщину. – Николя, ты думай, чего спрашиваешь, если не хочешь без последних зубов остаться!
– Отсоси у бабы Тани! – огрызнулся Слепухин, однако без особой враждебности в лице и в голосе.
Демон, тем не менее, побагровел, напружинился, будто сейчас набросится на белобрысого с кулаками. Череп поспешил вмешаться в конфликт и отвлек собутыльников остроумной байкой, а потом предложением играть в «дурака» на деньги. В последующие полчаса шла шальная игра с галопирующими ставками, в ходе которой Демон, считающий карты, сорвал крупный куш, осторожный Череп остался при своих, а хоуммастер проиграл все, что было на кармане: три тысячи, полученные от Черезова, пятнадцать «кусков» Ангелины Альбертовны – хозяйки квартиры, в которой делал ремонт, – и двести рублей собственных денег. Он позеленел от огорчения и стал свирепо грызть ногти.
– Отсосите у бабы Тани! – вскоре посоветовал Слепухин товарищам и опрокинул в рот рюмку водки, запив ее слабоалкогольным «Поцелуем Тарзана». – Ставлю свой инструмент!
– Засунь себе свой инструмент знаешь куда?! – откинулся на диване ухмыляющийся Демон.
– Прошу прощеньица! – вмешался Череп. – Если инструмент справный – дело верное! Можно взглянуть?
– А мне-то на черта ваш инструмент? – отмахнулся Черезов, но белобрысый уже приволок в гостиную свою рабочую сумку и принялся с жаром демонстрировать и рекламировать ее содержимое, подражая телемагазину…
Через пять минут дрели, стамески, разводные ключи и отвертки Слепухина вместе с сумкой принадлежали Демону.
– Упс! – только и проронил Череп, всем своим видом сопереживая хоуммастеру.
– Ну, кто теперь будет отсасывать у бабы Тани? – язвительно поинтересовался Демон.
– Да пошли вы, пидорасы!..
Заиграл чей-то мобильный, присутствующие огляделись. Сигнал происходил из сумки Ленусика, которую та бросила на диван, когда последний раз болтала по телефону. Поначалу робкий, монотонный, звонок постепенно набрал мощь и эмоциональное разнообразие, а вскоре уже пиликал на всю комнату, на всю квартиру, донося до самых дальних закоулков мелодичный, но требовательный призыв.
В гостиной появилась Ленусик, на ходу поправляя юбку на бедрах.
Под майкой сочно колыхались ее не облаченные в лифчик груди, а сквозь ткань красноречиво проступали крупные возбужденные соски. Картежники, не скрывая сальных взглядов, загалдели.
– Чур, я следующий! – подскочил Слепухин. – Не везет мне в картах – повезет в любви!
Ленусик бросилась к своей сумке и принялась в ней рыться, едва слышно матерясь. Наконец она выудила на свет изящный телефончик в стразах Сваровски, неприличным жестом потребовала от мужчин заткнуться и ответила на вызов:
– Да, заюля!.. Я? Я на работе!.. Ну прости меня! Ты же знаешь, какое у меня ебанутое начальство!..
Блондинка разговаривала несколько минут, в результате согласившись подъехать через час в какой-то ресторан на Остоженке.
Возник счастливый Ромео – в нарочито небрежном виде, с блуждающей выразительной улыбкой на губах. Поймал завистливый взгляд Слепухина, а также вопросительный Демона и незаметно показал им большой палец: класс!
Ленусик на время удалилась, позволив красавчику вслух поделиться впечатлениями о ней:
– На самом деле еще та штучка!
– В помпусик дает? – поинтересовался Слепухин заплетающимся языком.
Ромео презрительно игнорировал вопрос хоуммастера.
Блондинкавернулась, теперь в лифчике, причесанная, подкрашенная и неприветливо-сосредоточенная.
– Мальчики, только без обид: я убегаю! – Она вознаградила тележурналиста благодарным поцелуем, а затем чмокнула в губы Демона – вроде по-товарищески, но со значением. – Только не шалите здесь без меня! – Погрозила пальцем. – А то кому-то а-та-та по жопе!
ГЛАВА 17
Нижний Новгород, мельтешивший за боковым стеклом старенькой «Мазды», показался Галине всего лишь воспоминанием – чудесным, желанным, обволакивающим сердце сладкой болью, но не имеющим отношения к реальности. Ведь если отбросить слюнявое «ностальжи», город выглядел облезло, тоскливо, в особенности после сытой накрахмаленной Москвы. До столицы ему – как раком до Китая!
Когда-то под влиянием подруги Евгеши она взяла и рванула в Москву. Бросила все: маму, работу, Стасика-карабасика – симпатичного и обходительного бандита-коммерсанта на иномарке с бешеным двигателем. (Чего только стоил его великолепный, твердый, как камень, член, при виде которого она в мгновение ока превращалась из строптивой феминистки в покорную шлюху!) Бросила в общем-то перспективную жизнь. Но с тех пор, несмотря на весь геморрой, который довелось испытать, ни разу не пожалела о своем поступке. Напротив: ну что бы она делала здесь, в этой патриархальной дыре, где она никогда не была бы востребована и оценена по достоинству, где все до единого, мягко говоря, неадекватны?
После телеграммы родственника и звонка из больницы, куда положили маму, после суматошных сборов, тесноты самолетных кресел, тупого ожидания багажа в зале прилета нижегородского аэровокзала и яростных торгов с местными бомбилами-таксистами Галя чувствовала, что находится на грани нервного срыва. А ведь такой потрясный хеппи-энд наметился: богатый и покладистый жених, влюбленный в нее до беспамятства, грядущая свадьба, запланированному размаху которой позавидовали бы и олигархи, элитные апартаменты на Чистых прудах, да еще и с бассейном! И каким милым мог стать этот вечер!.. Ладно, главное, чтобы с мамой все было хорошо!
Машину крепко подбросило на очередной дорожной выбоине. «Вот где надо бы дороги строить. Здесь бы Черезов не на шутку развернулся! – машинально подумала Галина. – Как он там говорит? Не дороги – направления!»
Воздух в «Мазде» был насыщен каким-то сопрелым запахом. Как ни странно, работающий кондиционер нагнетал в салон такой же прокисший дух. Галина извлекла из сумочки бумажную салфетку и в отвращении прикрыла нос и рот. И сиденья, и обшивка дверей, и пластмассовая «торпеда», и ремешок, которым пришлось пристегнуться, – все здесь, казалось, было пропитано зловонной заразой. А этот вонючий старпер за рулем – от него вообще веяло кладбищем! Она сидела неподвижно, напряженно, мечтая как можно скорее вырваться из этого удушающего плена.
– Насморк? – Водитель глянул, довольно нескромно. – Ты расслабься, красотуля! Это… скоро приедем! – На Галину откровенно пахнуло смердящим запахом из его рта. – Домой или в гости?
– Домой, – она заставила себя улыбнуться.
– Насовсем или так?
«Вот привязался, дебилоид!»
– Мама заболела…
– А муж у тебя, это… есть? Или парень?
«Чмо!»
– Есть. Жених…
Ей так не хотелось разговаривать с владельцем развалюхи, но все же, следуя за вопросами, иногда совсем личными, она вежливо поведала и о своей жизни в Москве, и о Черезове.
– А я вот тут на днях подвозил из аэропорта одну девушку, тоже из Москвы, – водитель опять нехорошо покосился в ее сторону. – Так она мне вместо денег, это… предложила оральный секс. Представь себе! А вроде интеллигентная такая!
Галина не поверила своим ушам: эта старая гнида еще и на секс намекает!
А «гнида» в развитие темы уже рассказывал анекдот:
– Девушка в номере гостиницы, это… раздевается. Мужчина ее спрашивает: «А тебе сколько лет?» – Та отвечает: «Тринадцать». – «Тринадцать?! Убирайся к черту!» – А она: «Ой-ой-ой! Какие мы суеверные!»
Галя тактично посмеялась… Наконец подъехали к дому. Владелец «Мазды» еще не отказался от своих мерзких намерений: что-то навязчиво нудил и даже положил ладонь ей на колено. Галина поспешила сунуть ему деньги: «Я очень тороплюсь», – и вынырнула из машины. Получив из багажника свой чемодан, она устремилась к ветхой пятиэтажке и вскоре скрылась за загаженной обрывками объявлений подъездной дверью.
ГЛАВА 18
– Во имя чего подвергать себя остракизму? – вдохновленно вопрошал Череп, обращаясь прежде всего к Черезову. – Во имя пресловутой морали, внушаемой нам лицемерным обществом? Да это общество само давно захлебнулось в собственной блевотине разврата! Назовите мне хотя бы одного женатого мужчину, который – пусть всего лишь мысленно – хотя бы раз в жизни не возжелал другую женщину? Или собственноручно не пролил бы семя, услаждая воображение или взор запретными сценами или порнографическими откровениями? Но разве это не измена? Моральная. И чем она лучше физической измены?..
Череп говорил складно, разумно, увлекательно, он заворожил аудиторию, всецело подчинил своей власти. Очарованные фразеологическими красками, неуязвимой логикой и виртуозной жестикуляцией оратора, присутствующие задумчиво помалкивали и только машинально прихлебывали из бокалов. Получался полновесный трактат о взаимоотношениях мужчин и женщин, о различных любовных перипетиях и об изменах. Этот монолог явился следствием долгой словесной перепалки, которую инициировал Слепухин, предложив выписать шлюх.
Слушая Черепа, Демон вдруг поймал себя на мысли, что этот мужичок, с виду обыкновенный бомжара и хроник, вовсе не так прост, как кажется, и более того – не тот, за кого себя выдает. Слишком умен для конченого алкаша, слишком, как бы это сказать, креативен. Глубок, многогранен, умеет подчинять и направлять, хотя скрывает это. Черт его знает, что таится в дебрях его сознания! А этот странный горящий взгляд? Нетрезвому Демону даже показалось сквозь клубы сигаретного дыма, что Череп вовсе не человек, а какое-то человекоподобный гуманоид. Впрочем, это наваждение через мгновение растворилось, и Демон даже позволил себе оспорить некоторые суждения, показавшиеся ему сомнительными.
– Не спорю, любимая женщина – первостепенная составляющая нашего существования, – проникновенно отвечал Череп. – Так сказать, главное блюдо пира жизни. Но, прошу прощеньица, что бы делало это главное блюдо без сервировки и напитков, без ароматного свежевыпеченного хлеба, без закусок и десерта? Разве вкушали бы мы его с той преданной любовью, с которой вкушаем, если б до этого не пробовали другие блюда? Как иначе доказать его превосходство, если качественная суть любого предмета познается нами только в сравнении? Разве смогли бы мы похвастаться отменным аппетитом, если б не имели возможности чередовать свое любимое блюдо с другими разносолами? Я уже и не говорю о том, что свободная творческая натура, – Череп в упор посмотрел на Демона, – неспособна всю жизнь просидеть взаперти, прозябая в неведении. Она, терзаемая сомнениями и жаждой неизведанных удовольствий, зачахнет от невыносимой тоски. Ибо призвана провести вечность в поисках истины!
– Что-то в этом есть! – покачал подбородком Ромео, не без кривляния, но от души впечатленный.
А мутный Слепухин зачем-то изрек, отчеканив в духе Маяковского:
– Все бабы – бляди, весь мир – бардак! Болейте только за «Спартак»!
– Так вот, своими чувствами, своей привязанностью к предмету любви, – продолжил Череп, улыбаясь глазами, – своим постоянством мы чаще всего обязаны, пардон, непостоянству, то есть регулярному получению необходимого разнообразия. Так что изменяйте, господа, сколько душе угодно! Удовлетворяйте каждое желание, которое вас посетило. И спешите – жизнь коротка!
Демон и Ромео изобразили аплодисменты, а Слепухин пронзительно свистнул. Череп благодарно поклонился, точно актер на сцене, удачно отыгравший пьеску…
Ближе к полуночи честная компания сгрудилась возле компьютера Демона. Ромео, занявший хозяйское кресло, мастерски порхал пальцами по клавиатуре, и на экране мелькали полуобнаженные девицы в соблазнительных позах. Пышногрудая Софи, развратная Аилу, бисексуалка Катрин, госпожа Нина, Анжелика с безукоризненной попкой и Марина с необыкновенно милой мордашкой. Все они, такие молоденькие, сочные, желанные, мечтали провести «незабываемое время с щедрым джентльменом».
По телевизору транслировали нечто шокирующее, фильм-триллер, где некий скульптор – личность яркая, одухотворенная, но явно с тараканами в голове – заманивает в свой дом глуповатую блондинку, в которую влюблен как в редчайшее по своей красоте творение природы. Долгие дни держит он девушку в роскошном заточении, пытаясь своим трепетным отношением к ней добиться взаимности, но взбалмошная девица лишь осыпает своего воздыхателя изощренными издевками. В конце концов художник отрезает блондинке конечности и еще живую водружает посреди своей гостиной, как этакое подобие статуи…
– Допрыгалась, дурочка! – восхищался Череп. – Хотя неясно, господа, он ее таки изнасиловал или нет?
Впрочем, телевизор едва смотрели, на экране компьютера мелькали более притягательные кадры.
– Вот это цыпа! – упивался фотографиями Слепухин. – Я бы ее совратил по полной программе!
– Как бы они тебя не совратили по полной программе! – посмеивался гримасничающий Ромео, демонстрируя очередное фото: с виду девушка как девушка, только между ног – изрядное мужское достоинство. – Эту хочешь?
– Что это за пидораска?! – Белобрысый не поверил своим глазам. – Это фотомонтаж, что ли?
– Транссексуалка, – авторитетно объяснил Череп.
– Давай, Николя, тебе ее закажем! – не унимался Ромео. – Один раз – не пидорас!
– Отсоси у бабы Тани…
Демон, сидя чуть в сторонке на краешке дивана запоздало хмыкнул. Он пребывал в какой-то диковинной алкогольной прострации, где все было заторможено, словно в мире замедленного видео. Он то удивленно пялился на пальцы своей руки, будто они были чужими, то пытливо разглядывал обстановку, которая, вроде бы такая привычная, неожиданно наполнилась неведомым ему ярким содержанием и новым смыслом. И попутно улавливал мягкие, как вата, звуки телевизора и речь собутыльников – не сразу и не все, потому что воздух в комнате, отчего-то плотный, резиновый, с трудом пропускал звуки. Это странное состояние было близким к эйфории – мешала только какая-то невнятная горечь, засевшая в голове.
– Ай, подожди, хочу вот эту! – завопил Слепухин, жадно разглядывая фотографию обнаженной красотки: в самом деле исключительно привлекательная самочка! Далее он и вовсе лизнул изображение девушки, оставив на поверхности экрана мокрую полосу. – Ух, я бы с ней покувыркался!
– Чувак, издеваешься? Она тебе не по карману! – оттолкнул его Ромео.
– Я… Да как же это? – обиделся хоуммастер. – Отчего ж?
– Оттого ж! – вмешался Демон. – Ты же все свои деньги проиграл в карты!
– Ну конечно! – оскорбленный Слепухин плеснул в пустой бокал коньяку и тут же опрокинул ядреную жидкость в рот. – Заманили, раскодировали, напоили, объебали в карты, а теперь – не по карману! Между прочим, меня мама ждет, раз десять уже звонила! Только я трубку не беру и звук отключил. А что я ей скажу? Пьяный, без денег, без инструмента! Да она с меня живьем скальп снимет!
– Прелестно! – развел руками Череп. – Мужику под сорок, а он все мамы боится! Уси-пуси! Баю-баюшки-баю, не ложися на краю!
– Сейчас как настучу по чайнику лысому! – надвинулся Слепухин. – Я мамы не боюсь, я самостоятельный человек! Чего хочу, то и ворочу! – То-то и видно! – Череп на всякий случай укрылся за крепкой фигурой безучастного Демона. – А знаешь, почему ты до сих пор не женат?
– Почему?
– Потому что ты женат на собственной матери! Фигурально выражаясь. И боишься ей изменить! Вот до чего доводит безотцовщина!
Белобрысый внезапно поник, горестно сел на стул и лихорадочно закурил.
– Откуда ты знаешь? – промямлил он, погружаясь в клубы дыма. – На самом деле отец у меня был, только умер…
– Чувак, да по тебе все видно! – ответил за Черепа Ромео. – Знаешь чего? Жениться тебе надо! Семью, детей…
– Вот именно! – поддержал Демон. – А не блядям письки лизать!
– Да кто лижет?! – опять вскипел Слепухин и оборотился к Ромео: – А ты чего тут пасть разеваешь? Сам натрахался до усрачки и еще и издевается!
– Я натрахался? – Ромео задело за живое. – Пардон, Николя! Да мне, чтобы натрахаться, знаешь сколько попотеть нужно?
– Кстати, у меня тоже таких денег нет, чтобы с подобными афродитами забавляться, – Череп показал на фотографию на экране. – Мне и на один воздушный поцелуй не хватит! А если по честноку, у меня и нужды такой нет. Не работает моя машинка. Вот уже лет пять, как не работает…
– С этого надо было и начинать! – неожиданно воодушевился Слепухин. – А не умничать тут! Достоевский!
– Так что, выключать компьютер? – вроде как безразлично поинтересовался Ромео. – Оргия отменяется? Игрушки в коробку, зубы на полку?
– Ну давайте хотя бы одну закажем! – заныл Слепухин. – Пожалуйста! Я завтра же отдам деньги, заработаю и отдам! Падлой буду! У меня клиентура по всей Москве!
Демон вдруг встал, поднял руку, привлекая к себе внимание сотоварищей. Взгляд его был странный: какой-то глухой и прозрачный. Собутыльники замерли в ожидании его решающего слова.
– Все это занятно… Ладно, расслабьтесь, я угощаю!
– Да здравствует король! – шумно провозгласил Слепухин.
– А закажем четверых! – уточнил Черезов и добавил, предвидя вопросы: – Чтобы было из кого выбрать.
– Маэстро, – изумился Ромео, – вот это пилотаж! Ты никак и сам решил тряхнуть стариной?
Демон не ответил, но Череп поспешил разъяснить:
– В царской России у купцов была хорошая традиция: кутить очертя голову. Приглашали друзей, подъедал всяких (он показал на себя), женщин легкого поведения – и гуляли так, что стены тряслись! Шампанским поливались, певичек и танцовщиц заставляли голыми выступать, зеркала били и все такое. Я читал на эту тему. Боже, как они кутили, за ночь состояния спускали!
Правообладателям!
Это произведение, предположительно, находится в статусе 'public domain'. Если это не так и размещение материала нарушает чьи-либо права, то сообщите нам об этом.
