Текст книги "Материалы для 18-го сборника статей по Новой хронологии"

Материалы для 18-го сборника статей по Новой хронологии
Дмитрий Александрович Трифонов

© Дмитрий Александрович Трифонов, 2024

ISBN 978-5-0062-5984-3

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Материалы для 18 сборника статей по Новой Хронологии

Аннотация: в книгу включены работы автора, написанные в период 2021—2023 гг. для 18 сборника статей по Новой хронологии, опубликованного на официальном сайте НХ в феврале 2024 г. Статьи разноплановые, однако часть из них, например, «Как формируются наши представления об истории на примере росписи церковной ограды в усадьбе Гребнево» и «Мозаика из Помпей», и ряд др., имеют тематические пересечения. Две статьи – «Чуфут-Кале» и «Мыс Фиолент в Крыму» написаны в жанре путевых заметок и состоят практически из одних фотографий, фиксирующих состояние исследуемых в них исторических памятников на момент посещения автором. Часть статей представляет из себя короткие сообщения объемом менее 3 стр.

Как формируются наши представления об истории на примере росписи церковной ограды в усадьбе Гребнево

Автору этих строк несколько лет довелось прожить в г. Фрязино Московской области, в непосредственной близости от городской черты которого расположено знаменитое старинное имение Гребнево. Интересующихся богатой и достаточно долгой историей этого замечательного места отсылаю к соответствующим материалам, в изобилии имеющимся в открытых источниках. Авторы концепции Новой хронологии в нескольких книгах тоже упоминали о Гребнево в связи с легендой, утверждающей, что, якобы в этой местности находился временный стан войск Дмитрия Донского, и именно здесь после Куликовской битвы гребенские казаки вручили великому князю знаменитую икону Гребневской (Гребенской) Божией матери.

На территории усадьбы Гребнево имеются два старинных каменных храма: т. н. «летний» – церковь в честь Гребневской иконы Божией матери (освящена в 1791 г.) и «зимний» – церковь Николая Чудотворца (освящена в 1823 г.). В ходе строительства «зимнего» Никольского храма в 1817—1823 гг. церковная земля была полностью обнесена единой каменной же оградой с металлическими решетками и несколькими «входными группами». В результате верхового пожара, случившегося в данной местности в 1865 году, ограда была повреждена, после чего, как и весь комплекс церковных зданий, неоднократно подвергалась реставрации. По имеющимся данным, последние масштабные реставрационные работы в Гребневской усадьбе проводились в середине 1950-х гг., в том числе была отреставрирована и каменная ограда вокруг гребневских храмов (см. на фото ниже).

Входная группа церковной ограды. Фотография: Х. Эльснер, ок. 1953—1958 гг. (фотография и подпись к ней – из книги А. Послыхалина «История усадьбы Гребнево», 2013 г.)

В некоторых местах церковной ограды, в специально сделанных с этой целью нишах, имеется роспись с библейскими сюжетами, иконописью и т. д. Таким образом, церковная ограда Гребневских храмов сама по себе представляет историческую и художественную ценность в качестве памятника церковного и изобразительного искусства. К счастью, оба храма с прилегающими постройками, несмотря на все перипетии исторической судьбы нашей страны, сохранились практически в первозданном виде. Этот факт особо отмечается местными краеведами.

«Зимний» храм Николая Чудотворца и часть церковной ограды с росписью (фото из интернета)

Будучи впервые в Гребневской усадьбе в августе 2015 года, я обратил внимание на интересный сюжет, изображенный неизвестным художником в одной из ниш церковной ограды, расположенной на ее юго-западной стороне (со стороны Барских прудов и кладбища). Сюжет озаглавлен следующим образом – «Преподобный Сергий благословляет князя Димитрия перед Куликовской битвой год 1380» (орфография оригинала сохранена). Несомненно, что речь идет о великом Московском князе Дмитрии Донском, возглавлявшем русское войско во время Куликовской битвы. К сожалению, мне не удалось найти в открытых источниках информацию о времени изготовления данной росписи и ее авторстве. Из изложенных выше сведений можно предположить, что церковная ограда расписывалась сразу после ее постройки в 20-х гг. 19 века, после чего, видимо, неоднократно обновлялась. Последнее обновление можно отнести к промежутку 2015—2019 гг., но об этом позже.

Каково же было мое удивление, когда в ходе ближайшего рассмотрения данной фрески (к сожалению, я не являюсь специалистом-искусствоведом, поэтому могу ошибаться в терминах), вместо канонического, принятого в том числе и в церковном изобразительном искусстве, образа знаменитого русского великого князя – полководца, я увидел нечто иное – Дмитрий Донской здесь напоминал скорее «древнеримского» воителя: одет в короткий синий хитон (до колен!), поверх которого – латы «древнеримского» образца и короткий красный плащ с застежкой на шее. На ногах у древнерусского князя или кожаные сандалии темно-красного цвета (!) или очень короткие сапоги, также стилистически напоминающие одеяние воинов времен «Древнего» Рима (к сожалению, в данном месте изображение было трудно разобрать детально). При этом ноги князя оголены до колен – и это в начале сентября в средней полосе России, когда ночью и по утрам в нашей климатической зоне уже не редки заморозки! (напомню, что Куликовская битва состоялась 8 сентября 1380 года).

Общий облик Дмитрия Донского также далек от современных общепринятых представлений о славянском типаже – темные, вьющиеся (кучерявые?) волосы, короткая бородка, миндалевидные темные же глаза, смуглая кожа – типаж скорее грека, византийца или, опять же «древнего» римлянина. Правой рукой Дмитрий Донской сжимал рукоять длинного меча, вонзенного острием в землю, левой – прижимал к груди воинский головной убор (шлем) известный под названием «шапка ерихонская» (тоже не стандартная деталь для образа русского витязя). При этом, за спиной у Дмитрия Донского изображен воин в точно таких же доспехах и аналогичного антропологического типа, что, видимо, позволяет судить о представлениях неизвестного художника начала 19 в. (разумеется, предположительно) в отношении внешнего облика русских воинов эпохи Куликовской битвы.

Портрет Дмитрия Донского из «Царского титулярника», взято из статьи в Википедии о Д. Донском

Современное «условное» изображение Дмитрия Донского, фото из интернета

Сюжет фрески, в общем, таков – в центре расположена фигура Дмитрия Донского, справа от него (с позиции зрителя) стоит Сергий Радонежский, обращенный к князю лицом, к зрителю – боком, прижимающий правой рукой к груди распятие, левой показывающий на двух монахов, находящихся на переднем плане в коленопреклоненных позах и смотрящих снизу-вверх на своих покровителей. В руках у каждого монаха находится меч, по внешнему виду аналогичный мечу Д. Донского. При этом один из монахов (слева для зрителя) изображен как бы подносящим меч или для освещения преподобному Сергию или для подношения Д. Донскому. За спиной у Д. Донского, слева стоят два воина, держащие под уздцы лошадь. За спиной у С. Радонежского еще три монаха (?), один из которых держит в руках икону Божией матери (некий намек на икону Гребневской Божией матери, которой посвящен «летний» храм?), второй – чашу, видимо, со святой водой. Вся мизансцена происходит на фоне типичного среднерусского пейзажа – на заднем плане созревшее пшеничное поле, лес, деревянная церквушка классической русской архитектуры («в клеть»). Все персонажи на фреске антропологически схожи и аналогичны изображению Д. Донского. Если исключить курьезную версию о том, что для росписи церковной ограды архитектором привлекался художник итальянского происхождения, так как в проектировании «зимнего» храма в начале 19 в. принимал участие знаменитый итальянец Ольделли, возможно поделившийся выгодным подрядом с кем-то из своих земляков, который в свою очередь изобразил древних русских воинов в соответствии со своим национальным художественным видением (существует такой психологический эффект в изобразительном искусстве – например, китайцы зачастую изображают Ленина с характерными китайскими чертами лица и т.д.), либо кто-то из более поздних реставраторов по неизвестным причинам придал персонажам фрески описываемые черты, наверное стоит глубоко задуматься о правильности традиционных представлений о нашей древней истории. Возможно, что в 20-х гг. 19 в. в церковной и художественной среде еще сохранялась память о реальных исторических событиях…

В целом, сюжет фрески оставляет ощущение того, что она символизирует скорее не благословение Дмитрия Донского преподобным Сергием перед боем (либо оно уже состоялось или только предстоит), а подношение или вручение великому князю некоего оружия – именно на боевые мечи в руках монахов указует С. Радонежский левой рукой, одновременно один из монахов делает характерное движение, держа меч в обеих руках, как бы намереваясь передать его великому князю, при этом все внимание этих трех персонажей обращено на Д. Донского. Может быть, неизвестный художник в такой завуалированной форме изобразил передачу Д. Донскому изобретенного недавно С. Радонежским новейшего, неизвестного еще никому огнестрельного оружия – пушек, что подтверждает гипотезу авторов концепции НХ? Об этом может свидетельствовать еще один небольшой штрих – ножны для меча, висящие на левом боку Д. Донского имеют явно несоразмерное для этого отверстие, и в целом, по форме, напоминают раструб старинного огнестрельного оружия – тоже некий намек на пушки? Впрочем, может быть художник просто был малосведущ в военном деле и не видел никогда воочию настоящих ножен…

С точки зрения военного искусства, направление преподобным Сергием в помощь Дмитрию Донскому двух монахов, пусть и подготовленных в военном и физическом отношении (Пересвет, как известно из преданий, участвовал в поединке с Челубеем, Ослябя тоже не был обделен силушкой), в общем-то носит скорее символический характер. Другое дело, если это штучные, уникальные специалисты, единственные в своем роде, например, первые пушкари, т. е. артиллеристы по-современному, вот тут картина значительно проясняется. Кстати, а почему бы не выдвинуть в этой связи еще одну интересную гипотезу: как широко известно, на Руси в старину бытовал обычай называть пушки именами собственными – таких примеров несть числа – Орел, Павлин, Инрог и пр. Возможно, основоположником данной традиции выступил преподобный Сергий как изобретатель пороха и первых артиллерийских орудий, и под именами Пересвет и Ослябя «спрятались» названия его первых пушек? Он ведь как бы именно Пересвета с Ослябей передал Д. Донскому в соответствии с данными летописей… Кстати, а встречаются ли эти имена в приложении к другим историческим персоналиям, я лично больше нигде ничего подобного не видел?

Кстати, данная сцена не содержит элементов, характерных для сюжета благословения – Д. Донской стоит перед преподобным на ногах, а не в коленопреклоненной позе, как можно было бы предположить, со стороны С. Радонежского отсутствуют соответствующие благословляющие жесты. С другой стороны, об этом могут свидетельствовать икона Богородицы и чаша со святой водой в руках священнослужителей (?) за спиной преподобного. Если это действительно так, то можно предположить, что фреска содержит намек на то, что икона Гребневской Божией матери была преподнесена Д. Донскому не после, как принято считать, а перед Куликовской битвой и это, наверное, вполне соответствует зафиксированному русскими летописями обычаю того времени, когда полководцы и простые воины благословлялись чудотворными иконами перед началом решающих битв, тогда же обычно крупными военачальниками и князьями давались обеты в случае благополучного исхода сражения построить храм соответствующему святому либо сделать в его имя крупное пожертвование, что мы и видим в случае с Д. Донским, который основал на месте сражения – Кулишках в будущей Москве, множество храмов.

А случилось это событие, видимо, действительно в Гребнево, где Д. Донской останавливался по дороге к месту сражения в стане русских войск. Между прочим, до сих пор на территории Гребневской усадьбы сохранились следы старинных укреплений или городищ, которые хорошо просматриваются на местности. Автор этой статьи лично осмотрел два таких объекта – один в виде прямоугольного земляного вала расположен в непосредственной близости от бывшего главного дома усадьбы на берегу пруда, второй – здесь же, на острове, имеет явные признаки оборонительного рубежа. Возможно, что и само название данной местности – Гребнево произошло не от фамилии одного из его давних владельцев, как считается в краеведческой литературе, а благодаря особенностям здешнего рельефа – место расположено как бы на природном гребне, по сути на вершине горы с плоским верхом, это особенно заметно при движении по дороге из г. Щелково в г. Фрязино, где она делает значительный подъем, с высоты которого хорошо просматривается окружающая местность. Возможно, в конце 14 в. здесь проходила граница западных владений владимирских князей, которую и охраняли гребенские казаки. В то же время, пейзаж, изображенный на фреске, явно нехарактерен для местности, в которой расположена Троице-Сергиева лавра, где служил Сергий Радонежский, но очень схож с окрестностями Гребнево.

И еще один интересный момент, на который хотелось бы обратить внимание читателя – над головами у персонажей Д. Донского и С. Радонежского изображены нимбы, в то же время известно, что Дмитрий Донской причислен к лику святых на Поместном соборе Русской православной церкви в… 1988 году! Ну не выдвигать же на этом основании версию о том, что данная роспись была сделана после 1988 года, либо нимб Д. Донскому был «пририсован» после его канонизации, тем более, что, судя по внешним признакам, нимбы обоих святых изготовлены одновременно? Может быть кто-то из читателей этой статьи располагает какими-либо сведениями по данному вопросу – был бы очень признателен за помощь в установлении исторической истины! В то же время представляется маловероятным, чтобы неканоническая, крамольная роспись столько лет (возможно около 200-х сот!) была выставлена на всеобщее обозрение на церковной ограде без благословления соответствующих церковных инстанций!

Фотография исследуемой фрески, сделанная автором в августе 2015 г. (центральная и нижняя части). Сравните облик Дмитрия Донского с его портретами выше.

Фотография исследуемой фрески, сделанная автором в августе 2015 г. (верхняя часть)

Фотография исследуемой фрески, сделанная автором в августе 2015 г. – за спиной у С. Радонежского монахи (казаки?) с иконой Богородицы (Гребневской?) и чашей со святой водой (?)

Однако, данная история имела в дальнейшем еще более захватывающее продолжение.

В очередной раз посетив территорию Гребневской усадьбы летом 2019 года, я с неподдельным ужасом обнаружил, что интереснейшая фреска претерпела необратимые изменения – зато теперь изображение стало полностью соответствовать современным представлениям об исторической эпохе времен Куликовской битвы – так, как ее изображают нынешние историки, художники, деятели кино, искусства и т. д. Видимо, какой-то бдительный чин, не знаю, по какому ведомству, заметил таки явные отклонения от официального дискурса и дал указание привести в соответствие. Так, у изображения Д. Донского, как и положено, «появились» штаны, заправленные в высокие сапоги «древнерусского» фасона, правда римский доспех почему-то было решено оставить практически без изменений, хотя, на мой взгляд, он стал больше напоминать кольчугу. В целом, облик великого князя стал более «русифицированным». Значительно видоизменился меч – теперь Д. Донской придерживает его правой рукой, как бы пряча под плащом, сам меч стал более изящным, исчезли «крамольные» ножны. Также с фрески было полностью удалено изображение воина в «римских» доспехах, стоящего позади великого князя. Значительно «осовременился» внешний облик монахов, вместо мечей в руках у них появились тонкие копья (?), у одного из них (справа для зрителя) дополнительно появился щит, чего не было в первоначальной версии фрески. Лица, стоящие за спиной преподобного Сергия, стали подчеркнуто выглядеть по-монашески, в старой редакции это было выражено очень неявно, в целом их можно было принять даже за светских персонажей (гребенских казаков?). Лишь только облик Сергия Радонежского остался практически без изменений.

Фотография «обновленной» фрески, сделанная автором летом 2019 г.

Облик Дмитрия Донского подвергся значительным изменениям

Данный пример замечателен тем, что кроме всего прочего, позволяет в очередной раз наглядно продемонстрировать каким образом и в наше время «подправляются» исторические свидетельства, хотя бы в малейшей степени противоречащие традиционной версии истории.

Остатки оборонительных укреплений на территории Гребневской усадьбы. Фото автора, август 2015 г.

14.03.2023г

Мозаика из Помпей

В ходе археологических раскопок древнего города Помпеи недалеко от Неаполя в Италии, в одном из богатых городских домов (т. н. дом Фавна) в октябре 1831 г. была обнаружена «античная» напольная мозаика размером около 3х5 м. (по другим оценкам 3,8х6,3 м., в любом случае размер панно является очень внушительным). Мозаика выполнена из примерно полутора миллионов разноцветных тессер (мозаичные кубики), расположенных в виде плавных изгибов, называемых «opus vermiculatum», что в переводе с латинского языка означает «работа червя». Современные историки датируют создание этого художественного произведения второй половиной II в. до н. э. (120—100 гг. до н. э.). Отмечается, что «это произведение искусства воплощает в себе множество художественных традиций, таких как итальянские, эллинистические и романские. Мозаику принято считать „римской“, так как она была написана во времена Римской республики, а её местонахождение соответствовало территории государства того периода. Мозаику также принято считать копией эллинистического рисунка раннего III в. до н. э.» (см. статью в Википедии «Битва при Иссе (мозаика)») В настоящее время мозаика хранится в Национальном археологическом музее Неаполя.

На картине изображена батальная сцена, как принято считать – битва при Иссе между войсками Александра Македонского и древнеперсидского царя Дария III. Впрочем, по данному поводу существуют и другие точки зрения. Так, знаменитый «Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона», в котором мозаика фигурирует под наименованием «Александровская битва», сообщает следующее: «Картина изображает большое сражение между двумя войсками, Дария и Александра, – как можно предполагать (отсюда и название); относительно битвы, впрочем, мнения расходятся: одни признают в ней битву при Иссе, другие – при Арбеллах. В новейшее время Шрейберг в Фрейбурге сделал попытку отнести содержание картины к битве при Кластидиуме в 222 г. до Р. Х. между Маркелом и галлами, но наибольшая вероятность остается за предположением о битве при Иссе». Ниже я привожу фото этого внушительного произведения искусства, взятое из интернета.

Внимательное изучение изображения на мозаике через призму концепции НХ даёт поразительные результаты: скорее всего, перед нами один из эпизодов Куликовской битвы, по всей видимости, решающий момент сражения – удар засадного полка Дмитрия Донского и бегство «татарских» войск хана Мамая к реке. Предлагаю детально разобраться, так ли это на самом деле.

Для начала отметим, что мозаика не содержит никаких надписей, символов и пр., позволяющих уверенно идентифицировать запечатленных здесь персонажей, а также само знаменательное событие (по крайней мере, я не нашел упоминаний об этом в открытых источниках). В общем-то, соотнесение данной батальной сцены с битвой при Иссе выглядит достаточно произвольным и вытекает, скорее всего, из датирования развалин Помпей соответствующей исторической эпохой. В этом смысле, выводы историков могут являться в данном случае не более, чем научной гипотезой, поэтому мы вполне можем предположить, что на мозаике, на самом деле, изображено совершенно другое событие.

Кроме того, в своей правоте относительно интерпретации изображения на картине, сомневаются и сами специалисты (также, как и в датировке ее изготовления). Вот, что сообщает по этому поводу упомянутая выше статья в Википедии: «Александрова мозаика вероятно была копией эллинистической греческой картины, сделанной в IV в. до н. э. Стиль мозаики явно греческий, так как портреты главных героев битвы изображены крупным планом. Обычно на греческих изображениях битв трудно определить героев баталии среди всей суматохи. Существует общепринятое мнение, что для интерпретации этой римской копии требуется использование греческого оригинала. Но среди учёных нередко проводятся дебаты по поводу уникальности и значимости римской копии и того, что она не может быть исследована в том же культурном и историческом контексте, что и греческий оригинал. Некоторые думают, что подобные исследования просто лишают контекста и достижения римских художников. Мозаика считается копией либо картины Аристида из Фив, либо потерянной фрески Филоксена из Эретрии конца IV в. до н. э. Последний упоминается Плинием Старшим в его «Естественной истории» (книга XXXV, 110) как исполняющий заказ македонского царя Кассандра написать картину «великой битвы». В общем, то ли это греческая, то ли римская работа, не до конца понятно…

Изображение содержит две центральные фигуры, как принято считать, Александра Македонского – слева (с т. з. зрителя картины), на коне, в латах «античного» образца с копьем в руке, поражающем противника, и Дария III – справа, на колеснице, протягивающего правую руку в сторону врага. Вокруг них кипит бой, при этом «персидские» войска, судя по всему, подверглись неожиданному нападению и терпят поражение: на лицах самого Дария и его воинов читаются явное смятение и страх, возничий на колеснице пытается резко развернуть коней вспять, как бы пытаясь избежать опасности, несколько воинов повержены на землю и т. д. В то же время, в облике Александра видны решимость и напор победителя, его войска изображены целеустремленными и собранными.

Вначале внимательно изучим изображения главных персонажей картины. Начнем с фигуры якобы Александра Македонского (см. фото ниже). На первый взгляд, перед нами классический образ «античного», то ли «древнегреческого», то ли «древнеримского» полководца, вполне соответствующий общепринятым художественным представлениям об этой эпохе – т. н. средиземноморский антропологический тип (темные вьющиеся волосы, характерная форма носа, смуглая кожа), «античные» латы и пр. Казалось бы, это противоречит нашей гипотезе о том, что в данном случае мы, вероятнее всего, видим перед собой изображение Дмитрия Донского (возможно условное). Конечно, ведь между эпохой Александра Македонского и Куликовской битвой, в соответствии с традиционной хронологией, прошло более полутора тысячи лет! Однако, давайте не будем торопиться с выводами.

Изображение якобы Александра Македонского на мозаике из Помпей (увеличенный фрагмент предыдущего фото).

В своей статье для сборника НХ «Как формируются наши представления об истории на примере росписи церковной ограды в усадьбе Гребнево» я привел пример нетипичного изображения Дмитрия Донского на уже утраченной, к сожалению, фреске, выполненной на церковной ограде в старинной усадьбе Гребнево, расположенной недалеко от г. Фрязино Московской области. Продублирую фотографию этой фрески еще раз (см. ниже). На мой взгляд, образы полководцев на обоих произведениях – «античном» и гребневском (начала 19 в.?), очень близки друг другу вплоть до совпадения отдельных деталей, несмотря на то, что изготовлены в различных техниках: схожи внешний типаж героев, возраст (?), латы, возможно оружие (по крайней мере, рукоятки мечей очень похожи).

Изображение Дмитрия Донского на утраченной фреске из Гребнево

Кстати, если гипотеза, рассматриваемая в данной статье, окажется жизнеспособной, мое предыдущее предположение о том, что неизвестный художник 19 в. (?) – автор гребневской фрески, мог опираться на еще сохранявшиеся в его время воспоминания о реальных событиях, связанных с Куликовской битвой, получит дополнительное подтверждение. Разумеется, исключая заведомо курьезную версию об итальянском следе в авторстве обоих шедевров…

Впрочем, перейдем к другим фактам, свидетельствующим о том, что на мозаике из Помпей возможно запечатлен Дмитрий Донской. Так, на груди у данного персонажа (на латах) мы явственно можем различить изображение горгоны Медузы. Википедия (см. ссылку на статью выше) услужливо сообщает нам, что это, якобы, некий горгонейон – «античный» талисман от сглаза (оберег от зла) и пр. Однако, из книг по НХ нам прекрасно известно, что голова горгоны Медузы в средневековье скорее всего символизировала принадлежность к артиллерии, пушкам. Таким образом, мы можем выдвинуть предположение о наличии некоей связи данного персонажа с артиллерийским искусством. Читателям, хорошо знакомым с выводами НХ, я думаю, нет нужды подробно объяснять, о ком в данном случае может идти речь – конечно, это великий князь Дмитрий Донской, получивший перед началом Куликовской битвы от Сергия Радонежского первые образцы недавно изобретенного последним огнестрельного оружия – пушек, с помощью которых великий князь одержал убедительную победу в сражении. Но и это еще не все, дорогой читатель.

К большому сожалению, примерно одна треть изображения на помпейской мозаике отсутствует из-за причиненных ей повреждений, случившихся по неизвестным причинам (по крайней мере, в открытых источниках я не нашел упоминаний о них). Причем, большая часть повреждений локализована с левой стороны (относительно позиции зрителя), как раз в том месте, где находится фигура якобы Александра Македонского (видимо, по чистой случайности). В то же время, отдельные, небольшие фрагменты мозаики в нижней части поврежденного сектора сохранились, и по ним можно предположить, что в непосредственной близости от портрета А. Македонского – Д. Донского, возможно, находились изображения пушек (пушки) на колесах (см. фото ниже).

Остатки изображения пушечных колес в нижней левой части мозаики (?)

Все вышеизложенное с достаточной степенью уверенности позволяет утверждать, что перед нами скорее всего изображение Дмитрия Донского. Теперь предлагаю перейти ко второму главному герою этой уникальной картины, а также окружающих его персонажей, благо в данном месте мозаика сохранилась практически в нетронутом виде и здесь нас тоже ждут удивительные открытия. Не возьмусь утверждать, что центральная фигура в этой части панно – именно хан Мамай, тем более, что, хотя бы приблизительно достоверные изображения этого исторического деятеля до нас не дошли, поэтому его идентификация представляется более затруднительной, чем в случае с Дмитрием Донским. В то же время, внешний вид изображенных здесь якобы «древнеперсидских» воинов явно не соответствует зафиксированному множеством различных исторических и археологических свидетельств и материалов. Надеюсь, что читатели, хотя бы мало-мальски знакомые с историей Древнего Востока, вряд ли нуждаются в дополнительной, подробной аргументации данного тезиса. Для сравнения, буквально пара наглядных примеров. Вот так изображались на древневосточных памятниках персидские воины (см. фото ниже, взято из интернета).

Конечно, можно пуститься в долгие рассуждения о разнице культурных и изобразительных традиций в Древней Персии и Древнем Риме и пр., но в целом, на мой взгляд, разница на лицо. Зато воины якобы Дария на помпейской мозаике своим внешним видом, одеждой, вооружением и пр. поразительно напоминают казачье войско (кстати, в отличие от них, лица с левой стороны мозаики из состава войск А. Македонского – Д. Донского практически не сохранились, видимо, тоже случайно). И в самом деле, антропологический тип большинства персонажей в этом месте картины явно выраженный славянский, включая условного хана Мамая, практически все они носят бороды. «Хан Мамай» облачен в одежду с длинными рукавами, внешне напоминающую традиционную казачью свитку, подпоясанную кушаком. На головах у всех «персов» – казачьи же башлыки, возница замахивается на лошадей казачьей нагайкой. На переднем плане в нижней части картины, по центру на земле лежат казачья пика и предмет, внешне удивительно схожий с булавой. Все «персидские» воины также вооружены длинными копьями, очень похожими на казачьи пики. Мало того, кавалерист в центре панно, подвергшийся атаке А. Македонского – Д. Донского имеет в ушах серьги – тоже широко известный казачий обычай в древности. На шее у «хана Мамая» надета древнерусская золотая гривна, также как, и у воина позади него, справа. Сомнения может вызывать лишь форма мечей, которыми вооружены «персидские» воины, зато она несомненно вызывает ассоциации со скифский традицией. Ну а то, что скифы – это, в том числе, предки казаков, нам уже хорошо известно.

Дарий III, он же «хан Мамай» с лицом явно славянского типа, одет в казачью свитку, подпоясанную кушаком, на голове – башлык, на груди – золотая гривна

Возница держит в руках казачью нагайку

Ну, а самое поразительное это то, что «персы», изображенные на мозаике, явно придерживаются христианского вероисповедания. Например, позади колесницы, в которой находятся «хан Мамай» и возница, изображена сцена, поразительно напоминающая то ли благословение, то ли отпущение грехов перед битвой – на голове воина лежит чья-то левая рука, правая воздета явно в двуперстном (!) крестном знамении, точно так, как это делают священники во время обряда. У лошади, на которой сидит «благословляющийся» воин, в районе левого уха, на упряжи прикреплен явно христианский крест. На передней части колесницы имеется орнамент, включающий элементы в виде свастики, т. е. опять же христианские кресты. Кроме того, один из воинов держит в руках предмет, напоминающий хоругвь, правда, именно в этом месте изображение вновь оказалось очень «удачно» повреждено, поэтому утверждать это с точностью затруднительно.

Двуперстное крестное знамение (?) и крест на упряжи

Орнамент на колеснице в виде свастики

Конечно, можно возразить, что в таком случае вроде бы возникает противоречие – из традиционной истории нам хорошо известно, что хан Мамай был одним из крупных военачальников и политических руководителей Золотой орды, а значит в его войске заведомо не могло быть христианских воинов. Войско Мамая состояло из монголо-татар и других восточных народов, исповедывающих преимущественно мусульманство. Однако, концепция НХ позволяет по-иному взглянуть на многие исторические события. В Куликовской битве на поле боя сошлись две христианские армии, только по-разному понимающие эту религию. Интересующихся данным вопросом читателей отсылаю к соответствующим книгам авторов НХ, в которых эти обстоятельства очень подробно описаны. В любом случае, после проведенного нами короткого анализа мозаики, как минимум, возникают сомнения, что на ней изображена битва при Иссе.