Текст книги "Шарлатан: чудо для проклятого короля"

Каленое железо

Все больше малолеток выбиралось из лаза. Люгер в оцепенении уставился на Босого, а тот разглядывал шарлатанов с головы до ног, как хищник любуется пойманной добычей. В этом подвале бесноватый праведник мог сделать с шарлатанами что угодно.

Очнувшись от ступора, Люгер рванулся наверх, используя единственный путь к спасению. В два прыжка преодолев лестницу, главарь шарлатанов оказался в комнате, и схватил увесистую крышку подпола, готовясь захлопнуть ее. Но пропустил выскочившего пулей Узи. Тут же мотыги, подсунутые под крышку, не дали закрыть подпол на засов. Силы были неравны, под напором снизу дверца подпола распахнулась. Малолетки ввалились в комнату. А в подвале они уже скрутили блондинчика.

Через минуту, схваченные шарлатаны стояли в комнате перед Босым, который степенно поднялся из подвала, когда стихла борьба.

– Так-так-так… – осматривал троицу Босой уже в более освещенном помещении. – Чего бежали-то? – фанатик иронично кивнул на схваченных, своим подручным. Малолетки лыбились, предвкушая жестокую забаву. – Ножками: топ-топ-топ! – Босой изобразил бег, потешными колченогими движениями. – Но от правды не сбежишь… А правда – на нашей стороне!

Босой учил малолеток наслаждаться страхом добычи, словно кошка, притащившая своим зверенышам полузадавленную мышь.

– Мы – слуги короля Борхарда! – выпалил Люгер, откинув прядь волос с лица. – Выполняем его особое поручение. Случись с нами что-нибудь – король не простит. Нас охраняют стражники короля, – кивнул шарлатан в сторону двери.

– Ага. И тайком от охраны вы рыли подземный ход для побега? – прищурился Босой.

– Охрана! На помощь! – выкрикнул Узи, вытянув шею в сторону окна. – На нас напали!

Подростки в комнате замолкли, шмыгая носами. Один из охранников снаружи лениво поднялся со своего места, и сделал пару шагов к двери. Было слышно, как, топая по доскам крыльца, он переставляет древко копья. Охранник со скрипом потянул дверь за металлическое кольцо. Заглянул внутрь, и замер, не понимая, откуда в доме взялось столько людей.

– Заходи, служивый! Не робей, – кротко пригласил Босой. – Спросить тебя хочу: чем таким занимаются эти люди? Ты знаешь? Они, не врут, что властитель поручил им миссию особой важности?

– Сказано, охранять, – растерянно пробормотал стражник, он инстинктивно почуял власть бесноватого праведника и начал поддаваться его вкрадчивому лидерству.

– Странные они какие-то. На колдунов похожи, – посетовал Босой. – Вдруг тут измена? Вдруг они околдовали короля? Поганые чары напустили?.. Дрянь всякую хранят… И все тайком норовят…

Праведник шагнул к столу, на котором валялись пожитки Люгера, и рассыпанные запасы шарлатанов. Двумя пальцами вытянул из кучи крыло засушенной летучей мыши. Перепончатое крыло растянулось, на нем закачалась тушка мумифицированного зверька. Босой брезгливо отпустил крылышко.

– Спросить надо, – переглотнул охранник, туго соображая. – Приказано охранять.

– А мы сейчас к королю гонца пошлем. Быстроногого… Сгоняй во дворец, Пуппель. Одна нога там, другая тут, – велел Босой одному из подростков. – Найдешь короля – скажи, Босой измену собрался искоренять.

Пацан выскочил, хлопнув дверью, и вприпрыжку помчался ко дворцу.

– Да кто же пустит к королю твоего сопливого «пахаря»?! – возмутился Ача.

– А ты – ступай, – обернулся Босой к охраннику, не обращая внимания на ерзание скрученного шарлатана. – Оберегай нас снаружи, как приказано. Мы пока с колдунами на чистоту потолкуем. Государь вернется, а мы уже всю правду для него выясним.

Здоровенный охранник изумленно повиновался босому праведнику, словно под гипнозом. Он попятился к двери, выскользнул спиной наружу.

Как только дверь за охранником закрылась, Босой отбросил ласково-обманчивую маску. Преисполненный энергии бесноватый праведник начал швырять в очаг рассыпанные пожитки Люгера. Первыми в кучу полетели какие-то свитки с записями, скляночки с жидкостями и сушеные препараты: летучие мыши, и толченые жабы, порошок кости единорога. Малолетки вытряхнули сверху все из мешка.

Босой чиркнул кремнем по огниву. Мелкие искры долетели до комочков ткани, пропитанных какими-то пахучими жидкостями. Пламя тут же бешено вспыхнуло, и загудело в очаге. Поджигатели отпрянули, их обдало жаром. Неестественные белые и сине-зеленые языки огня полыхали над очагом.

– Не ошибся я! Это адское пламя! Так нормальный огонь не горит! – воскликнул Босой радостно. – Какие еще нужны доказательства?.. Я снова прав – это нечисть!

В очаге что-то взрывалось, плюясь фонтанами серебряных искр внутрь комнаты.

– Там уникальные научные знания! – закричал потрясенный Люгер. – Хотя бы свитки спасите из огня! Знания погибнут, их не восстановить…

Драгоценный шарлатанский «набор спасения», стремительно погибал в огне, так и не пригодившись. Люгер и подмастерья бессильно наблюдали, как без толку сгорают редчайшие вещества, которые они тщательно берегли на крайний случай, и собирали долго, с трудом и изобретательностью.

– Знания говоришь? А по мне – бесовская дрянь, – обернулся Босой. – Жар-то какой дикий, чуешь?..

Босой сунул в огонь железный наконечник мотыги. Праведник старался быстрее накалить инструмент, но не мог стоять близко к пламени – оно действительно было неестественно жарким. По комнате пошел запах горелого мяса – сгорали засушенные летучие мыши, или что там еще ужасного хранил Люгер.

Отвратительный запах жженой плоти поверг в ужас схваченных шарлатанов. Зато ноздри бесноватого праведника, жадно впитывали запах паленого. Как в лучшие годы работы в пламенном трибунале. Этот запах возбуждал и заводил Босого. Дрожа от предвкушения, он выхватил мотыгу из огня, и любовно поднес раскаленную железяку, к самому лицу.

– Ну, и, зачем вы нужны королю?.. Мне важно знать, что за секретные планы вынашивает государь? Не из любопытства, а дабы предостеречь монарха от неправедных дел, – поинтересовался Босой, поглядывая на Люгера. – Признавайся, ересиарх! Хотя, нет… Не ты!..

Босой внезапно развернулся к Аче, и указал на блондинчика пышущей жаром мотыгой.

– Ты расскажешь!…

Подмастерье затрепетал, пытаясь вырваться. Локти блондинчика, раньше уже искалеченные пытками, дико вывернулись в обратную сторону, но выскользнуть из цепких рук малолеток, ему не удалось. Ача не сводил глаз с раскаленной железяки.

– Говори! Что вы должны сделать для короля?.. Чем тут для него занимаетесь?

Ужас когда-то пережитого кошмара, пересиливал мужество блондинчика. Босой инстинктивно чуял слабости человеческой натуры. Ача в панике не сводил глаз с раскаленной мотыги, приближавшейся неумолимо. Было видно, что еще секунда – и подмастерье выдаст все, о чем его спросят.

– Отцепись от парня! – крикнул Люгер. – Он не знает того, что знаю я.

Босой даже не обернулся на главаря шарлатанов, охваченный жаждой причинить боль.

– Хочешь узнать кое-что про Верховного Иерарха?.. Как он стал Иерархом? Я знаю его самую грязную тайну! – не унимался Люгер.

Босой нехотя остановился. Соблазн узнать тайну самого заклятого врага, заставил фанатика развернуться.

– Ну, а ты-то откуда можешь знать?.. – с недоверием отозвался Босой. Злость сквозила в интонации бесноватого праведника: его прервали в разгар предвкушения чужой боли. – Иерарх четверть века правит верой. Ты был тогда еще мал, или вообще не родился.

Босой старался говорить равнодушно, как будто грязная тайна ненавистного Верховного Иерарха не особенно его интересовала. Но фанатик потупил в пол глаза, чтобы искра соблазна не выдала – насколько он жаждет обладать этим знанием.

– Еще ребенком я прислуживал в Универуме. Тогда будущий Иерарх приезжал к будущему ректору, – выкрикнул Люгер. – Иерарх был всего лишь настоятелем Пара-Босинской обители. Самым молодым в истории. И я слышал – зачем он приезжал. Они сговаривались, а я стоял за дверью, чтобы бегать для них на кухню за вином и закусками. Они не особо скрытничали – думали, я слишком мал, чтобы понять ученые разговоры…

– Ну, и что же было нужно тогда, этой раззолоченной жабе? – Босой навострил уши. – Вскоре о нем заговорили, чуть не как о пророке… Он возник ниоткуда, и был слишком молод, чтобы вести подлинных отшельников, аскетов и мудрецов к новым святыням. Но именно тогда нынешний Иерарх совершил чудо. Чудо было неоспоримым, и вознесло его, помимо интриг и подлости…

Ненависть к Иерарху невольно выплеснулась из уст Босого. Кривая улыбка заиграла на его тонких губах.

– Хочешь, скажу кое-что про его чудо? – предложил Люгер. – Только на ухо. Тебе одному. Иди ближе.

Босой недоверчиво приблизился. Люгер наклонился к его уху, и зашептал. Босой слушал, затаив дыхание. Бесноватая лукавинка заискрилась в прищуренных глазках праведника. Малолетки, державшие Люгера, изо всей силы вытягивали шеи, но расслышать ничего толком не смогли.

– А ты не врешь? – отодвинулся Босой. – В пламенном трибунале колдуны чего только не пели, лишь бы избежать мук… И почему про тебя никто не слышал, и не знает, раз ты с детства был при Универуме?

– Меня продали в рабство. Тогда же. Ректор заметил, что я смышленый и быстро учусь, – признался Люгер. – Полагаю, он испугался. Вспомнил, что я мог услышать лишнего. И меня продали в рабство подальше с глаз долой.

– Надежнее – придушить, – пробормотал Босой.

– Меня спасла его жадность, – кивнул Люгер. – Мальчишка умеющий читать книги был редкой диковинкой. На невольничьем рынке за меня дали сто монет… Готов спорить, что ни один из твоих «пахарей» даже букв не знает…

– Драгоценный ты наш, – недобро протянул Босой. – Все что ты наплел – бесполезно. Нет свидетельств того, что ты сказал. Разве только прижечь чресла самого Иерарха…

Босой задумчиво поглядывал на раскаленную мотыгу, словно прикидывая – выдержит ли Иерарх пытку каленым железом.

– В Универуме все строго заносится в летописи: кто приезжал, с кем встречался, что привез, что вывез, – подсказал Люгер. – Можно поискать архивные записи, хранящиеся в библиотеке.

Босой затаил радость. Но внешне остался непреклонен, и сокрушенно покачал головой.

– Ты все-таки не ответил на мой вопрос: что вы тут делаете для короля?..

Босой замер на миг, и просиял – будто на него снизошло озарение.

– Дай-ка, я лучше спрошу твоего перепуганного слугу! Он сильнее боится каленого железа. А значит – будет честнее!..

В два прыжка Босой оказался рядом с Ачей.

– Говори!.. Признавайся, что вы замышляете для короля?!.. Поджарю, гад!!!

Бесноватый пророк зверски оскалился, и вскинул раскаленную мотыгу к самому лицу блондинчика.

Люгер инстинктивно рванулся на подмогу ученику, но его тоже держали крепко. Шарлатан лишь бессильно дергался вперед. Ача лихорадочно переводил выпученные от ужаса глаза с раскаленной мотыги на Люгера, а с шарлатана обратно на мотыгу. Люгер знал, насколько Ача страшится пыток, после того ужаса, который блондинчик пережил в детстве.

– Молчи, Ача! Держись, пожалуйста! – умолял Люгер. Он ничем не мог помочь своему помощнику – лицо Люгера исказила боль сострадания.

– Говори! – рычал Босой.

Блондинчик вздернул полные слез глаза на Люгера. Икая от слез, он не удержал в себе признание:

– Он знает язык извергов! Он читал карту извергов!

– Кто знает язык извергов? – опешил Босой.

– Он… – икнул Ача, кивая на Люгера. И несчастный блондинчик зарыдал. Слезы рекой хлынули по его щекам, стекали по набухшим губам, и капали вниз с подбородка.

– Карта мира извергов? Где это ты видел? – повернулся Босой к Люгеру.

– Иди, скажу, – кивнул Люгер. – Только тебе, на ухо.

Фанатик, наслаждаясь победой, изобразил своим малолеткам большие глаза – вот как надо добиваться признания – и подставил ухо Люгеру. Но вместо того, чтобы шептать, главарь шарлатанов вцепился в ухо зубами.

– Уй-й! Тварь! – прошипел Босой.

Теперь уже праведник брыкался, и лягался, но не мог вырваться. Люгер разжал зубы только после того, как кто-то из малолеток врезал ему черенком мотыги под дых.

Босой отскочил в ярости. Смахнул кровь с болтавшейся лохмотьем откушенной мочки правого уха. Он схватил Люгера за волосы, и поднял лицо шарлатана.

– Держите так, чтобы все видел! – приказал он подручным. – Смотри, сюда!

Шагнув к Аче, Босой прижал железо мотыги прямо к лицу блондинчика. В ужасе от ожидания дикой боли Ача вскрикнул, и обвис, потеряв сознание. Однако, железо мотыги не зашипело, не поджарило его кожу. Мотыга была уже просто горячей, но не раскаленной.

– Остыть успела! – прошипел Босой. – Везучие нечестивцы. Ну-ка, снова ее в огонь. Сейчас исправим… Твой прихвостень от страха упал в обморок, значит займемся тобой, – пообещал Босой, которому малолетки перевязывали надкушенное ухо.

Они бросили бесчувственного Ачу и обмотали голову Босого каким-то тряпьем, пропустив повязку ему под подбородком. С тряпкой вокруг ушей бесноватый праведник приобрел совсем юродивый вид. Мотыга снова накалилась докрасна.

Босой распахнул балахон на груди Люгера. И все увидели отчетливые багровые знаки выжженного клейма на груди лже-чудотворца.

– Так тебя уже прижигали! – ухмыльнулся Босой. – Что это за бесовская печать?

Клеймо выглядело необычно. Это не были первые буквы имени хозяина, как обычно клеймили рабов бароны суровых земель. Знаки не походили и на трезубцы, которые выжигали каторжникам на галерах.

– Я был в рабстве у извергов… Это их клеймо, – произнес Люгер, казавшийся равнодушным.

В клейме извергов совсем не было прямых линий: дуги, изгибы и переплетения создавали странную систему знаков. Отчетливость, с которой они оставались прорисованы через столько лет выдавала непостижимую для мира людей точность работы с металлом.

– Места совсем не оставили, – возмутился Босой. – Так мы тебя прямо на роже пометим человечьим клеймом! Давай сюда, пока жар не успел остыть, – протянул он руку за раскаленной мотыгой.

– Кто успел остыть?! – раздался властный голос у порога.

В двери шагнул король Борхард. Высокому королю пришлось слегка нагнуться. Багровая половина лица Борхарда выглядела еще темнее, и не предвещала ничего хорошего.

Злость и желание скорее причинить боль отняли у Босого осторожность. Вождь малолеток прозевал момент, когда во двор дома въехал король с отрядом свиты. Бряцая железом доспехов, вслед за королем в дом зашли офицеры стражи. Один из них держал за ухо извивающегося мальчишку, которого Босой посылал доложить монарху.

– Я тебя выпустил из клетки, чтобы ты звал в поход на извергов… – сквозь зубы выдавил король. Было видно, что он вне себя от бешенства. – А ты взялся свои порядки наводить? Моих помощников терзать вздумал, кровосос плешивый?

Босой моментально убрал за спину раскаленную мотыгу, а там у него ее перехватили вышколенные подростки. Но ловкость его не спасла. Король без малейшего почтения, отвесил тяжелую оплеуху, от которой голова праведника дернулась, а жидкие патлы вскочили дыбом, вокруг безобразной повязки под челюстью. Малолетки впервые наблюдали такое непочтительное обхождение со своим бешеным вождем.

Люгер, как только его отпустили, склонился над Ачей. Блондинчик лежал на полу, все еще в глубоком обмороке. Узи метнулся к главарю шарлатанов, и помогал ему приподнять голову Ачи. Цвет лица у блондинчика стал серым. Люгер начал легонько шлепать его по щекам, пытаясь привести в чувство. И оглядывался в поисках воды.

– Ведь это он подсказал тебя из клетки выпустить! – Борхард указал Босому пальцем на хлопочущего Люгера. – Ты бы сейчас жарился на костре, или висел на удавке. Он тебя спас! А ты, изувер, вот значит, как отблагодарил своего спасителя!..

Казус показался королю настолько смешным, что монарх даже расхохотался. Однако, больше ни у кого из присутствующих неблагодарность Босого веселья не вызвала. Сам праведник метнул в Люгера злой взгляд, было ясно, что добро от колдуна для него ненавистнее, чем любые козни. Но больше всех потрясен оказался едва пришедший в себя Ача.

– Люгер… Подсказал… Выпустить Босого из клетки… – прошептал блондинчик слабым голосом. Этот ужас отказывался укладываться в голове у измученного ученика шарлатана.

Спрятав злость, Босой и не думал роптать. Кротко глядя снизу вверх на Борхарда, праведник даже попытался облобызать ударившую его руку, но король брезгливо убрал ее за спину.

– Прости мое рвение, великий король! – забормотал Босой смиреннейшим голосом. – Я вне себя от подлого покушения на жизнь моего спасителя – короля. Ведь когда обрушилась глыба, стой вы на пару шагов ближе, и… Тут дело не обошлось без подлой измены. Как изверг тайно пробрался в башню? Измену надо вырвать с корнем…

– Это не твое дело – творить расправу, – отозвался король, остыв от недавнего бешенства. – Делай то, зачем я тебя освободил – зови народ на священный поход. А сейчас пшел вон!

– Воля короля – закон! – послушно кивнул Босой. – Вот только…

– Только что? – недовольно обернулся Борхард.

– Тело подлого изверга. Надругаться положено над ним… Традиции города… Людям нравится, когда их соблюдают. Чудовищность преступления лазутчика требует глумиться над его телом, протащить через весь город, выпотрошить, и вывесить…

– Ни в коем случае, Государь! – подал голос Люгер. – Изверги не прощают такого. Когда их воины гибнут в сражении – их торжественно хоронят. Но если дурное случается с телами погибших – они мстят чудовищно… Город, где случится такое, они выжгут дотла, уничтожив до последнего жителя.

– А что это ты так печешься о трупе изверга? – возмутился Босой. – Соскучился по хозяевам? Холуй извергский? Мечтаешь снова им ноги мыть, рабская душонка…

Удвоившаяся ненависть к Люгеру сквозила в каждой ядовитой реплике фанатика. Босой начинал исподтишка мстить за добро.

– О чем он? – поинтересовался король.

Подлые обвинения словно отравили дыхание Люгера, шарлатан побледнел, и задохнулся.

– Он вырос в рабстве у извергов. Продался им. От веры нашей отступился… Их подлых идей нахватался! Я измену чую раньше, чем нечисть, – заявил Босой тыча пальцем в задыхающегося Люгера.

– Вали отсюда, надоел! И придурки твои – вон! – король брезгливо указал на дверь оживившемуся праведнику. – Начнешь мешать – раздавлю.

Первыми ринулись наружу малолетки. Они порядком струхнули. Босой изобразил смирение перед несправедливостью, и тоже двинулся к выходу.

– Хотя, подожди! – неожиданно передумал король.

Борхард обернулся к начальнику охраны.

– Выдайте этому психу тело изверга, указал он на Босого. – Пусть глумятся, раз такова почтенная традиция этого города… Проследи.

Добившись своего, Босой горделиво вышел из дома.

– Государь! Не обрекай город, отдав Босому останки изверга. Если войска не удержат оборону – изверги устроят здесь кровавую бойню, в этом несчастном городе не останется ни единой человеческой души… – подал голос Люгер. – Это будет ошибкой… Пощадите женщин и детей!

– Не тебе с рабской логикой судить про ошибки короля! – сурово обернулся Борхард. – Все должны знать, что пощады от врага не будет. И в рабство их не примут. Тогда будут сражаться отчаяннее… Ужас смерти заставит.

Люгер поник, но больше перечить королю лже-чудотворец уже не решился.

– Это правда, про рабство?.. – поинтересовался король вполголоса.

Борхард еще не решил для себя – насколько пошатнулось его доверие к Люгеру. Впрочем, доверия короля к шарлатану и быть не могло. Монарх решал, насколько тот ему сейчас врет, и, не бесполезен ли этот странный тип с мутным прошлым?

– Я жил в рабстве у извергов. Много лет… – признался Люгер. – Потом сбежал.

– Значит, ты осведомлен про их жизнь, потребности и слабости? Позже все расскажешь начистоту. Теперь о главном! – приказал король. – Насколько ты продвинулся в нашем деле?.. И какое чудо придумал?

Люгер замешкался с ответом. Его подмастерья Ача и Узи замерли, немо уставившись на главаря.

– Босой сжег все наши реактивы, – кое-как выдавил спасительный ответ Люгер. – Лишил запаса. Теперь чудо зависит от того, какие реактивы мы сможем найти. Они – большая редкость. Может только в секретных хранилищах алхимиков Универума что-то есть? Но никто не допустит в сокровищницу знаний шарлатанов с большой дороги. Требуется воля короля, или письмо от Иерарха…

– Ну, так езжайте в Универум! Не тяните, – багровая половина лица Борхарда помрачнела. – Эта цитадель знаний подвластна только королю, а не Иерарху. Именем короля, заберете там все, что надо. Сейчас же!

Король приказал подать пергамент со стандартным приказом: «Выдать подателю королевского приказа все, что потребует, в необходимом количестве». Бегло взглянув, Борхард оттиснул на документе королевский перстень.

– У тебя два дня! – обернулся он к Люгеру. – Послезавтра грандиозное чудо должно всех убедить в святости похода. Иначе, казню, как предателя. Сейчас на площади один такой получает свое. Можешь взглянуть, как это бывает с теми, кто подвел короля. До площади едете с нами, дальше найду сопровождение, чтобы никто на вас больше не напал.

Через пять минут кавалькада выезжала из ворот дома. Три шарлатана на осликах тряслись в самом конце королевской свиты. Один из них плакал.

– Могли же уйти!.. Просто уйти вчера!.. – бормотал Ача, икая от слез. – Будь ты проклят, Люгер! Ты сам выпустил на волю палача – Босого! Ради чего?.. Врал мне: «давай не будем сами плодить зло». А сам выпустил зло из клетки!

Люгер попытался ободрить уничтоженного помощника, тронув за плечо. Но Ача отбросил дружескую руку, резко мотнув скользким от слез лицом. Ярость и стыд перекашивали лицо подмастерья.

– Из-за тебя я снова предал тех, кого люблю! Будь ты проклят!.. Могли просто уехать! И ничего бы не было!

Казалось, если Люгер снова попробует тронуть его – блондинчик вцепится зубами в пальцы главаря.