Текст книги "Рациональность как фундаментальная характеристика социальных систем. Постнеклассический (универсумный) подход"

Наиболее ясной называет трактовку рациональности как целесообразности Н.И. Лапин. По его мнению, «рациональное − это то, что непротиворечиво связывает цели и средства, и то, что открыто или доступно разуму всех разумных существ»4040
  Лапин Н. И. Проблема рациональности и перспективы развития российской социологии // Вопросы социологии. – 1996. – №6.− С. 77.


[Закрыть]. Открытость, доступность разуму, по мысли данного автора, освобождает путь к коммуникативной рациональности. Считаем, что такую доступность следует понимать как форму объективации связи цели и средств, которую объяснил В. Парето, в определении логических действий. Рациональность как целесообразность предстает у О.Т. Вите, который приводит интерпретацию рационального как способа обоснования целенаправленного поведения4141
  Вите О. Т. Политический процесс как сфера иррационального действия // Вопросы социологии. – 1996. – №6. – С. 87–91.


[Закрыть]. «Обычным пониманием» называет трактовку рациональности как целесообразности Е.А. Мамчур: рациональной является деятельность, направленная к некоторой сознательно поставленной цели, причем для достижения этой цели используются адекватные, т.е. ведущие к этой цели, средства4242
  Мамчур Е. А. Релятивизм в трактовке научного знания и критерии научной рациональности // Философия науки. Вып. 5: Философия науки в поисках новых путей. – – М.: ИФ РАН, 1999. – С. 16.


[Закрыть].

Другим критерием рациональности в рамках данной версии предлагается считать факт реализации цели: «если цель достигнута, действия и средства были рациональны; если же цель не достигнута, действия не были рациональны»4343
  Никифоров А. Л. Соотношение рациональности и свободы в человеческой деятельности // Рациональность на перепутье: в 2 кн. Кн. 1. – М., 1999. – С. 298.


[Закрыть]. Такой критерий делает невозможным рациональное соотнесение целей и средств деятельности на этапе планирования действий и, следовательно, приводит к невозможности рационального выбора средств. Действительно, достижению цели могут способствовать случайные, рефлективно не оформленные, неизвестные субъекту действия факторы, существование которых субъект не может учесть при планировании деятельности. Тем самым соотнесение целей и средств деятельности становится игрой, в которой всегда сохраняется риск выбора нецелесообразных средств.

При всей теоретической ясности данной интерпретации рациональности остается нерешенной проблема размытости исходного ее критерия, что лишает нас доказательных оснований для того, чтобы предпочесть данную версию другим. Очевидность, априорная ясность − вот ответ на вопрос о том, почему рациональность следует трактовать как целесообразность. Вместе с тем, такой ответ находится за пределами научного дискурса, так как научное знание есть знание выводное, что делает его строгим и непротиворечивым. Очевидность же − категория субъективная, не основанная на научных выводах.

4. Рациональность как нормативность, стандартизованность, конвенциональность. Попытка преодолеть указанную выше трудность, возникающую при планировании деятельности, содержится в утверждении правил и норм связи цели и средств деятельности, в качестве руководства и критерия по выбору целесообразных средств4444
  Там же. − С. 298–299.


[Закрыть]. Совокупность норм и правил, складывающихся в процессе накопления опыта целедостижения, ценностно-ориентированного поведения, формирует стандарты связи цели и средств в различных сферах практики, маркируемые как стандарты рациональности. Такие стандарты выступают формой объективации и деиндивидуализации способов деятельности. С данной точки зрения рациональной является деятельность, в которой упомянутые стандарты воплощены, нерациональной − деятельность, в которой стандарты рациональности нарушены. В ряде случаев применяется требование логического обоснования действующей нормы, регулирующей деятельность. Так, по мнению В. Пироженко, деятельность, которая не согласуется с логически обоснованной нормой и не соотносится с ней, не является рациональной4545
  Пироженко В. Наукова раціональність: ціннісна норма і методологічний регулятив // Вісник Національної Академії наук України. – 2002. – №8. – С. 45.


[Закрыть].

Рациональное как нормативное, выражающее совокупность стандартов социально-группового поведения, обслуживающих социально значимые для данного социума цели, обсуждает А.И. Ракитов4646
  Ракитов А. И. Рациональность и теоретическое познание // Вопросы философии. – 1982. – №11. – С. 69.


[Закрыть]. А.Б. Белозеров применяет определение рациональности как «совокупности общепринятых правил, стандартов, норм и ценностей на основе объективных характеристик человеческого бытия»4747
  Белозеров А. Б. Коммуникативная рациональность в контексте постнеклассической науки // Вестник Поморского университета. Серия: Гуманитарные и социальные науки. – 2011. – № 2. – С. 62.


[Закрыть]. В.И. Бакштановский и Ю.В. Согомонов используют категорию рациональности как характеристику морали, выражающую императив следования универсальным и абстрактным правилам рыночного и политического поведения, приверженность соответствующим им ценностям. Данный императив позволяет отделить рациональное поведение «как от косного обычая, так и от произвола и вседозволенности»4848
  Бакштановский В. И., Согомонов Ю. В. Социология морали: нормативно-ценностные системы // Социологические исследования. – 2003. – №5. − С. 10.


[Закрыть].

К группе интерпретаций рациональности как нормативности следует отнести трактовку, использованную Л.Д. Гудковым. Рассматривая рациональность с точки зрения социологии культуры, данный автор связывает рациональность социального действия с наличием конвенциональных норм и правил, определяющих условия и порядок его реализации: «Рациональным мы называем такое смысловое действие, которое содержит свое собственное объяснение − конвенциональные нормы условий и порядка своей реализации, тем самым становится доступным для воспроизводства (и понимания другими)»4949
  Гудков Л. Д. Тотальный дизайн: от смысла жизни к стилю жизни // Материалы мастер-класса Л.Д. Гудкова. Институт Европейский культур. [Электрон. ресурс]. – Режим доступа: http://www.iek.edu.ru/academ/algudk.htm (дата обращения 08.06.2013).


[Закрыть]. При этом утверждается множественность нормативных систем, их отнесенность к конкретным ситуациям социального действия.

Рациональность как совокупность стандартов деятельности предстает в теории макдональдизации Дж. Ритцера. Ключевыми стандартами рациональной деятельности выступают эффективность, калькулируемость, предсказуемость, технический контроль5050
  Ritzer G. The McDonaldization of Society. – Pine Forge Press, 2000. – Р. 12–15.


[Закрыть]. Близким по смыслу к рассматриваемой версии рациональности является определение рационализма как открытого знания (доступ к которому открыт для всех). Признаком рационального знания здесь предлагается считать постоянную проверку знания посредством ясных и открытых критериев, досконально выясненных принципов. Данные критерии и принципы представляют собой актуальные конвенции, которые сформировались на основе многократных проверок и с которыми согласны все применяющие то или иное знание5151
  Штейнзальц А., Функенштейн А. Социология невежества. – М.: Институт изучения иудаизма в СНГ, 1997. – С. 26– 27.


[Закрыть].

Л.В. Мурейко использует концепцию рациональности как нормативности. Рациональность связана с социальностью в том смысле, что представляет собой «организованное нормированное взаимодействие»5252
  Мурейко Л. В. Практическая рациональность: к проблеме массового сознания // Известия Российского государственного педагогического университета им. А.И. Герце-на. – 2009. – № 114. – С. 113.


[Закрыть]. Базисные интернализованные правила внешней социальной среды, усвоенные индивидом, являются важнейшим условием рациональности его действий. «В основе рациональности лежит определенная совокупность правил, норм, принципов, которые приняты в рамках социума, общезначимы для его членов и которые в конечном счете являются социально значимыми для определенных целей»5353
  Мурейко Л. В. К проблеме рациональности массового сознания // Известия Российского государственного педагогического университета им. А.И. Герцена. – 2009. – № 117. – C. 128.


[Закрыть]. Как отмечает данный автор, «сегодня рациональность уже мало кем сводится лишь к рефлектирующему разуму, ведь логичность, упорядоченность действий человека в конечном счете базируется на нормативной социальности»5454
  Мурейко Л. В. Практическая рациональность: к проблеме массового сознания // Известия Российского государственного педагогического университета им. А.И. Герце-на. – 2009. – № 114. – С.121.


[Закрыть].

Вместе с тем, данная версия рациональности, как и предыдущая, не лишена проблематичности основания рациональности, связанной с историко-культурной обусловленностью ее стандартов и норм. Содержание коллективного опыта, в контексте которого формируются указанные стандарты, является неодинаковым не только в различные периоды существования и развития обществ, в различных культурных типах (выделяют западный и восточный типы рациональности5555
  Мартишина Н. И. Рациональность и научность: к определению соотношения понятий // Философия науки / Рос. акад. наук, Сиб. отд-ние, Ин-т философии и права. – 2000. – №2. – С. 21–25.


[Закрыть]), но и в массовом сознании различных социальных общностей и групп, существующих в современных обществах. На данное обстоятельство справедливо указывает Н.Н. Зарубина на примере макдональдизации: «Макдональдизация, как любая форма рационализации, является продуктом социокультурного развития, для нее необходимы соответствующие социально-культурные предпосылки, и при их отсутствии акторы оказываются не готовы к специфическим принципам макдональдизированных практик. Привыкшие к действиям по типам практической или ценностной рациональности индивиды ожидают от них иных результатов, не умеют правильно пользоваться их преимуществами и соблюдать необходимые условия»5656
  Зарубина Н. Н. Трансформации рациональности в глобализирующемся мире: влияние денег // Социологические исследования. – 2009. – № 4. – С. 43– 44.


[Закрыть]. Тем самым, в данном понимании рациональность имеет выраженный социально-групповой характер, обслуживает цели и ценности разных ассоциаций индивидов и является плюралистической по содержанию, так как упомянутые цели и ценности социальных групп существенно различаются. Это вновь приводит к размыванию критерия рациональности и утверждению бесконечного количества ее версий.

5. Рациональность как законосообразность. Законосообразность во мнениях исследователей предстает как соответствие наблюдаемых явлений, процессов, действий объективным законам, о существовании которых известно. При этом рациональность в значении законосообразности обсуждается как в гносеологическом, так и онтологическом аспектах. В гносеологическом аспекте рациональность выражает соответствие рассуждений законам правильного мышления (законам логики). В данном аспекте рациональность интерпретируют Н.С. Мудрагей, Т.И. Ойзерман, А.Н. Черная и др., определяя ее как логически обоснованное, теоретически осознанное, максимально исключающее эмоции, систематизированное знание предмета5757
  Мудрагей Н. С. Очерки истории западно-европейского иррационализма. – М., 2002. − С. 5; Черная А. Н. Взаимосвязь рационального и иррационального в концепции философии истории А. Тойнби // Наука. Релігія. Суспільство. − 2010. − № 2. − С.135.


[Закрыть]. Иррациональным в данном случае считается знание, содержащее логические ошибки, т.е. не соответствующее законам правильного мышления.

В онтологическом аспекте рациональность есть соответствие процессов жизни и практики законам природы и общества. Так, В.Д. Комаров, исследуя технологический процесс, одним из смыслов рациональности считает законосообразность как соответствие технологического процесса законам природы5858
  Комаров В. Д. Технологическая рациональность и особенности технологических наук // Научная рациональность: возможности диалога. – СПб.: Санкт-Петербургское философское общество, 2009. – С. 49–50.


[Закрыть]. Н.С. Мудрагей определяет рациональность в онтологическом смысле как «предмет, явление, действие, в основании которых лежит закон, формообразование, правило, порядок, целесообразность»5959
  Мудрагей Н. С. Очерки истории западно-европейского иррационализма. – М., 2002. − С. 5.


[Закрыть]. При обсуждении рациональности культуры Т.А. Феньвеш приходит к выводу, что такая рациональность определяется адекватностью способа существования конкретного общества законам взаимодействия общества и природы. С этой точки зрения к рациональным моментам культуры относятся проявления, которые способствуют осуществлению тенденций культуры к воспроизводству, расширению и развитию, успешной конкуренции с другими культурами6060
  Феньвеш Т. А. Социально-антропологические аспекты рациональности в контексте философии русского космизма // Общество, культура, творчество в контексте проблемы социальной рациональности: монография. – Красноярск: филиал НОУ ВПО «Санкт-Петербургский институт внешнеэкономических связей, экономики и права» в г. Красноярске, 2010. – С. 49.


[Закрыть]. По мнению Н.Н. Моисеева, мерой рациональности общественной организации выступает степень согласованности стратегии общества и логики развития Природы6161
  Моисеев Н. Н. Судьба цивилизации. Путь разума. – М., 1998. – С. 188.


[Закрыть]. Н.Е. Покровский, рассматривая глобалистские модели культуры и общества, указывает на возникновение новой концепции рациональности как общую черту таких моделей. Данная концепция связана с утверждением новых культурных ценностей, санкционирующих «свободу самовыражения многообразия», и устанавливает соответствие культурных изменений закономерностям глобализационных процессов и тем новым реалиям, которые в их результате появляются6262
  Покровский Н. Е. Российское общество в контексте американизации (Принципиальная схема) // Социологические исследования. – 2000. – №6. − С. 8.


[Закрыть].

Таким образом, рациональность в значении законосообразности предстает как совокупность рассуждений, явлений и фактов, способов поведения, выражающих действие объективных законов. Здесь оппозиция «рациональное – иррациональное» становится близкой категориям порядка и хаоса (беспорядка), где порядок есть воплощение рациональности, а хаос представляет собой непредсказуемую индетерминированную стихию иррационального. В социуме порядок конституирован законосообразными формами социальности, обнаруживает свойства повторяемости и самовоспроизводимости данных форм, в то время как социальный беспорядок (хаос) связан с возникновением случайных комбинаций социальных сил, явлением дисфункции в социальной системе, возникновением непрогнозируемых и непредсказуемых последствий рациональных социальных практик. Примером рациональности в данном значении служит такая исторически сложившаяся форма социальности, как бюрократия. Вместе с тем, будучи воплощением формальной рациональности и поэтому олицетворяя собой порядок и целесообразность, бюрократия способна продуцировать сущностно иррациональные результаты. Как отмечает Р. Коллинз, нередко такие результаты оказываются расточительными и создают новые проблемы: «Программы, проектируемые для уменьшения безработицы, могут продуцировать инфляцию; постановления, проектируемые для увеличения безопасности, могут вызывать разрушительные расходы и снижать производительность»6363
  Коллинз Р. Социологическая интуиция: Введение в неочевидную социологию // Личностно-ориентированная социология. – М., 2004. – С. 406.


[Закрыть].

Данная интерпретация рациональности несвободна от ограничений, препятствующих построению общей ее теории. Так, понятие законосообразности в гносеологическом и онтологическом аспектах утверждает различные трактовки рациональности: в первом случае рациональность есть характеристика познавательных процессов, во втором − фундаментальное свойство социальных систем. При этом данные теоретические инструменты во многих случаях не дают эффективного способа интерпретации рациональности социального поведения индивидов и групп в конкретных обществах. Как показал А. Шютц, в повседневной социальной жизни индивиды руководствуются не столько логически выверенными достоверными знаниями, сколько типическими представлениями и предположениями, догадками о действительности, в которых имеются разрывы, пробелы, пропуски6464
  Шютц А. Проблема рациональности в современном мире // Смысловая структура повседневного мира: очерки по феноменологической социологии / сост. А.Я. Алхасов; пер. с англ. А.Я. Алхасова, Н.Я. Мазлумяновой; научн. ред. перевода Г.С. Батыгин. – М.: Институт фонда «Общественное мнение», 2003. – С. 172–174.


[Закрыть]. Другое ограничение состоит в зависимости рациональности от актуального уровня человеческих знаний: явления и связи, обусловленные еще неизвестными законами существования и развития реальности, должны считаться иррациональными. С этой точки зрения рациональность в данной версии есть характеристика актуального состояния познания как процесса отражения реальности.

6. Рациональность как эффективность. В научных текстах, обсуждающих проблему рациональности, нередко производится смешение таких ее критериев, как целесообразность и эффективность. При подробном рассмотрении данные критерии оказываются не идентичными. Так, целесообразность как максимальное соответствие целей и средств их достижения представляет собой идеально-типическую модель, выражающую логическую связь цели и средств ее достижения. Такая модель предполагает абстрагирование от контекста, в котором происходит процесс достижения цели, от конкретных его условий, вмешательство которых определяется как помехи, приводящие к отклонению от рациональной нормы действия. Категория эффективности, напротив, выражает связь выбора средств деятельности и контекста его осуществления, предполагает учет средовых факторов − реальных условий, в которых происходит целедостижение. Так, Р.Д. Хунагов, исследуя рациональность организационных структур современного общества, определяет ее как характеристику соответствия целей и структуры организации потребностям общества и параметрам среды. При этом указанное соответствие выражено в понятии эффективности: «насколько эффективно данный тип организационной структуры реализует свои цели в данных условиях среды»6565
  Хунагов Р. Д. Проблема рациональности организационных структур // Социологические исследования. – 1995. – №7. – С. 123.


[Закрыть]. Сквозь призму такого подхода данный автор определяет тезис М. Вебера о рациональности бюрократических структур как не соответствующий современной действительности. Современные социальные организации действуют в условиях сложной дифференцированной изменчивой среды, требующей ориентации организационной структуры на творчество и инновации, в то время как бюрократия, основанная на опыте и рутине, может быть эффективна только в условиях недифференцированной и относительно стабильной среды. В связи с этим «механизм, регулирующий отношения и функционирование организаций бюрократического типа, хотя он до сих пор доминирует в обществе, включая Россию, не может считаться рациональным»6666
  Там же. − С. 130.


[Закрыть].

Рациональность как проблему эффективности организационных структур обсуждает и Н. Генов, рассматривая ее на примере трансформации организационных структур в странах Восточной Европы в конце ХХ в.6767
  Генов Н. Организационная рационализация в Восточной Европе: достижения и пределы // Социологические исследования. – 2007. – №11. – С. 12–22.


[Закрыть] Такая трансформация выразилась в повышении эффективности функционирования экономических организаций за счет перехода от долгосрочной рациональности централизованного экономического планирования и авторитарного политического управления к краткосрочной рациональности рыночной экономики и демократического управления. При этом указанная трансформация в разных восточноевропейских странах была достигнута различными способами, что было обусловлено конкретными экономическими, историческими, политическими и иными условиями, сложившимися в этих странах. Н. Генов также указывает на ограниченность теории рационализации М. Вебера, которая состоит в том, что последняя должна рассматриваться как инструмент анализа конкретной исторической ситуации цивилизационного прорыва капитализма в западно-европейских странах, а не как общая теория социальной рационализации.

Рациональность в значении эффективности обсуждается в контексте теории рационального выбора. Так, Р. Швери, осуществляя аналитический обзор теорий рационального выбора, справедливо отмечает, что проблема рационального выбора в общем виде трактуется как определение наилучшего варианта действий по достижению цели при ограниченных ресурсах6868
  Швери Р. Теория рационального выбора: аналитический обзор // Социологический журнал. – №2. – 1995. − С. 43.


[Закрыть]. Ограниченность ресурсов выступает как средовое условие, в котором осуществляется выбор средств целедостижения. В процессе учета данного условия идеально-типическая модель целесообразности применяется в конкретной практике для выбора наиболее эффективных средств достижения цели. При этом, как указывает данный автор, происходит размывание границ между экономическим и социальным поведением. Последнее обстоятельство также отличает рациональность в значении эффективности от рациональности в значении целесообразности. Рациональность как эффективность предполагает учет и экспликацию субъективных и социальных факторов, непринятие во внимание которых влечет отклонение от рациональной нормы действия (целесообразности) и, следовательно, проблематизирует достижение цели. Сходные характеристики теории рационального выбора приводит В.П. Култыгин. «В самом общем виде, − обобщает данный автор, − сущность методологического подхода, предлагаемого теорией рационального выбора, состоит в том, что социальная среда, социальная ситуация структурируют альтернативы, имеющиеся перед акторами, будь то индивиды или группы, и оказывают решающее влияние на принимаемые акторами решения. При этом стратегии избранного поведения объясняются преимущественно с помощью контекста ограничений и возможностей, в рамках которых и осуществляется выбор конкретной стратегии»6969
  Култыгин В. П. Теория рационального выбора – возникновение и современное состояние // Социологические исследования. – 2004. – №1.


[Закрыть]. Рациональность в значении эффективности Т. Парсонс называет простейшим и наиболее распространенным пониманием рациональности. Согласно его мнению, «действие рационально в той мере, в которой оно преследует цели, достигаемые в условиях данной ситуации и при помощи наиболее подходящих средств, которыми располагает актор»7070
  Парсонс Т. О структуре социального действия. − М., 2002 − С. 112–113.


[Закрыть]. А. Шютц также указывает, что данная трактовка, приведенная Парсонсом, раскрывает то, что обычно понимается под рациональностью действия7171
  Schutz A. The Problem of Rationality in the Social World // Economica. L. – 1943. – Vol. 10. – № 38 (May). – P. 130.


[Закрыть]. Эффективность и целесообразность тесно переплетены в интерпретации рациональности И.Ф. Девятко. Рациональность действия определяется устанавливаемым с помощью рассудка соотношением между интенцией и средствами, избираемыми с точки зрения имеющихся у действующего субъекта знаний, объективных возможностей и средств7272
  Девятко И. Ф. Социологические теории деятельности и практической рациональности. – М.: Аванти плюс, 2003. − С. 87.


[Закрыть]. Рациональность рассматривается как эффективность М. Олсоном, применяющим экономическую ее интерпретацию. Рациональность усматривается им там, где цели деятельности достигаются с помощью средств, эффективных в каждом конкретном случае7373
  Олсон М. Логика коллективных действий. Общественные блага и теория групп. – М.: ФЭИ, 1995. – С. 59.


[Закрыть].

Тем самым, рациональность в значении эффективности предстает как способность избранных действий, средств и структур обеспечить достижение цели в конкретных условиях среды.

7. Рациональность как способность к целеполаганию. Такая способность постулируется как отличительное свойство Homo Sapiens, маркирующее явление человеческого разума. Критерий способности к целеполаганию отличает специфический вид человеческой активности (деятельность) от активности иных жизненных форм. Данный критерий приводит К. Маркс, рассматривая деятельность как активность, предполагающую предвосхищение результата труда в сознании деятеля7474
  Маркс К. Капитал // К. Маркс, Ф. Энгельс. Соч. Т.23. − 1960. – С. 189.


[Закрыть]. В этой связи А.Г. Здравомыслов совершенно справедливо указал, что, изучая принцип рациональности в истории социологической мысли, необходимо рассмотреть его трактовку у Маркса, которая была предложена за несколько десятилетий до М. Вебера7575
  Здравомыслов А. Г. Рациональность и властные отношения // Вопросы социологии. – 1996. – №6. – С. 21.


[Закрыть].

В данном смысле критерий рациональности обсуждает В.С. Швырев. Существенным признаком рациональности, по мнению данного автора, выступают «специальные усилия сознания субъекта по анализу соразмерности его позиции той реальной ситуации, в которой он находится, что предполагает самостоятельное построение «идеального плана» действий, ориентированного на реальную ситуацию»7676
  Швырев В. С. Рациональность как ценность культуры. Традиция и современность. – М.: Прогресс-Традиция, 2003. − С. 42–43.


[Закрыть]. Такой анализ соразмерности представляет собой рефлексивный контроль, направленный на соотнесение «идеального плана» действия и собственно действия как реально осуществляемого акта. Рациональность с построением в сознании идеальных объектов связывает С.В. Маслова: рациональность характеризуется способностью мышления создавать особый мир идеальных объектов и превращать его в предмет деятельности, руководствуясь принципом тождества бытия и мышления7777
  Маслова С. В. Рациональность постмодерна как фактор формирования мифоразрушительной и мифосозидательной тенденций в современной культуре // Вестник Томского государственного университета. – 2007. – № 301. – С. 41.


[Закрыть].

Таким образом, рациональность в данной версии предстает как характеристика человеческой деятельности, проявленная в способности человека к целеполаганию, построению идеального плана действий в его соотнесенности с целью и условиями среды.

8. Рациональность как характеристика действующих социальных субъектов, состоящая в их способности свободно и самостоятельно управлять своим поведением, действовать автономно. Так, по мнению Т. Парсонса, общей для большинства попыток формулирования определения рациональности была точка зрения, согласно которой действие рационально в той мере, в которой его можно понимать в качестве управляемого со стороны актора на основе позитивного знания условий среды7878
  Парсонс Т. О структуре социального действия. − М., 2002. – С. 112.


[Закрыть]. Согласно точке зрения В.С. Швырева, рациональность, понимаемая как самостоятельное построение субъектом «идеального плана» действий, характеризует активное отношение субъекта к миру, его свободу выбора альтернатив поведения. Такая свобода «противостоит всякого рода автоматизму внешней детерминации, когда субъект выступает пассивным реципиентом воздействующих на его ментальность сил (автоматизм непосредственной инстинктообразной реакции, действия по привычке, по штампу, под влиянием традиции и авторитета и пр.)»7979
  Швырев В. С. Рациональность как ценность культуры. Традиция и современность. – М., Прогресс-Традиция, 2003. – С. 45.


[Закрыть]. Тем самым, рациональным является автономный автор, обладающий свободой выбора поведения. Рационализация в данном понимании предполагает «возможность представления проблемной ситуации извне, моделирование ее в целом в идеальном плане, опредмечивание собственной позиции в результате такого моделирования – известный тезис о «выделении себя из мира» – и проектирование различных вариантов движения в рамках модели проблемной ситуации»8080
  Там же.


[Закрыть].

В рамках данной интерпретации рациональности вызывает сомнение тезис о свободном авторе, самостоятельно управляющем собственным поведением. Автономность автора (выделение себя из мира) предполагает позицию идеального (абсолютного) наблюдателя, не зависимого от контекста своей деятельности. При этом источником рационализации признается когнитивная сфера субъекта. Такой наблюдатель «поставил себя вне социального мира с его многообразными отношениями и системой интересов»8181
  Шютц А. Проблема рациональности в современном мире // Смысловая структура повседневного мира: очерки по феноменологической социологии / сост. А.Я. Алхасов; пер. с англ. А.Я. Алхасова, Н.Я. Мазлумяновой; научн. ред. перевода Г.С. Батыгин. – М.: Институт фонда «Общественное мнение», 2003. – С. 181.


[Закрыть]. Вместе с тем, как справедливо отмечает Н.М. Смирнова, такая модель игнорирует включенность субъекта «в структуры жизненного мира», его несвободу «от предпосылок, обусловленных его социально-групповым положением»8282
  Смирнова Н. М. Рациональность социального знания: когнитивный нормативизм и стратегии интерпретации // Рациональность на перепутье: в 2 кн. Кн. 1. – М., 1999. С. 208–209.


[Закрыть]. Столь же справедливо, на наш взгляд, замечание Р. Рорти: «Что мы не можем и в самом деле сделать, так это подняться над всеми человеческими сообществами, реальными и потенциальными. У нас нет такого небесного крюка, который смог бы поднять нас от простого согласия по поводу чего-либо до чего-то подобного соответствию с реальностью, как она есть сама по себе»8383
  Rorty R . Science as Solidarity // Rorty R. Objectivity, Relativism, and Truth. – Cambridge, 1991. – P. 38


[Закрыть]. Тем самым, подобного рода абсолютный наблюдатель представляет собой идеальную модель, которой нет места в реальной практике. Существование независимого наблюдателя подвергается сомнению многими исследователями8484
  Кохановский В. П. Философия и методология науки: учебник для высших учебных заведений − Ростов н/Д.: Феникс, 1999. − С. 121; Моисеев H. H. Современный рационализм. – М., 1995. – С. 58–59; Патнэм X . Реализм с человеческим лицом // Аналитическая философия: становление и развитие. – М., 1998. – С. 475.


[Закрыть]. Позиция абсолютного наблюдателя, таким образом, есть точка наблюдения, вынесенная за пределы социальной и биологической реальностей. Учитывая укорененность субъекта в жизненных и социально-групповых структурах, существование такой точки наблюдения следует признать невозможным (по мнению И.В. Черниковой, данная невозможность обусловлена фактом единства мира, неотъемлемой частью которого является человек8585
  Черникова И. В. Современная наука и научное познание в зеркале философской рефлексии // Вестник Московского университета. Серия 7. Философия. – 2004. – №6. – С. 94–103.


[Закрыть]). Поэтому любое наблюдение за социальным объектом есть включенное наблюдение. Данный тезис получил обсуждение в социологии еще 40 лет назад в связи с применением принципа дополнительности в познании социальных объектов. Согласно выводам, сделанным Я.С. Алексеевым и Ф.М. Бородкиным, «объектом исследования оказывается уже не сама по себе реальность, существующая независимо от наблюдателя, а система, состоящая из объекта (в классическом смысле) и условий наблюдения, под которыми мы понимаем совокупность процедур измерения, включая методы и средства измерения, а также собственно наблюдателя (исследователя), связанного с наблюдаемой системой»8686
  Алексеев Я. С., Бородкин Ф. М., Принцип дополнительности в социологии // Социология и математика. Моделирование социальных процессов. – М., 1970. – С. 41.


[Закрыть].

Мы привели наиболее распространенные интерпретации рациональности, использующиеся в социологии. Наряду с этим существуют попытки объединения нескольких характеристик рациональности в рамках одного общего определения. Так, Д.Е. Карташев, изучая рациональность как социальный феномен, определяет ее как особую установку сознательной деятельности, для которой характерны такие свойства, как логичность, целесообразность, упорядоченность и системность8787
  Карташев Д. Е. Рациональность как социальный феномен: автореф. дис. … канд. филос. наук, специальность 09.00.11 − Социальная философия. – Саранск, 2009. − С. 11.


[Закрыть]. S. Lindenberg рассматривает рациональность как характеристику человеческого поведения (а также метод его оценки), включающую шесть элементов: находчивость (активность в отношении поиска и достижения желаемых состояний), ограниченность (осуществление выбора в контексте ограниченных возможностей целедостижения), ожидание (экспектации относительно происходящих событий), оценка (рассмотрение различных состояний действительности с ценностной точки зрения), мотивированность (стремление к достижению состояний, имеющих более высокую оценку по сравнению с теми, в которых человек находится; целеполагание), осмысленность (ориентация в возникающих ситуациях на основе имеющегося знания, поиск нового знания в новых, непредвиденных ситуациях)8888
  Lindenberg, S. Social rationality versus rational egoism // Turner, J. (ed.) Handbook of Sociological Theory. – New York: Kluwer Academic/Plenum, 2001. – Р. 635–636.


[Закрыть]. А.И. Пригожин, обсуждая рациональность как особенность формальных организаций, понимает под ней осознанность, целесообразность, логическую упорядоченность8989
  Пригожин А. И. Современная социология организаций. – М.: Интерфакс, 1995. – С. 96.


[Закрыть]. Вместе с тем, основания таких попыток синтеза остаются проблематичными: выбор характеристик является в известном смысле произвольным и не исчерпывает всех возможных интерпретаций рациональности.

В феноменологической трактовке различены рациональность как методологический принцип («постулат рациональности»), применяемый на теоретическом уровне научного наблюдения за социальной жизнью, и рационализация как процесс прогрессивной типизации, структурирующий социальный мир индивидов9090
  Шютц А. Проблема рациональности в современном мире // Смысловая структура повседневного мира: очерки по феноменологической социологии / сост. А.Я. Алхасов; пер. с англ. А.Я. Алхасова, Н.Я. Мазлумяновой; научн. ред. перевода Г.С. Батыгин. – М.: Институт фонда «Общественное мнение», 2003. – С.171, 179–181, 187–188.


[Закрыть]. На уровне научного наблюдения принцип рациональности выражен в трех интерпретациях рациональности: как законосообразности в гносеологическом аспекте (соответствие действий актора принципам формальной логики), как знания, воспринимаемого актором ясно и различимо и выступающего предварительным условием рационального выбора, и как эффективности, характеризующей выбор актора, отбирающего из доступных ему средств одно, наиболее подходящее для реализации преследуемой цели. В данных интерпретациях рациональность представляет собой идеально-типические конструкции, необходимые для наблюдения за социальной жизнью. На уровне повседневной жизни рационализация есть трансформация неконтролируемого и непостижимого мира в структуру, которую индивид может понять, контролировать и предсказать. Такая рационализация, как отмечает А. Шютц, близка по своему значению к веберовскому «расколдовыванию мира»9191
  Там же. − С. 171.


[Закрыть]. Нетрудно заметить, что рациональность в приведенной интерпретации имеет различные трактовки, не сводимые друг к другу. Таким образом, проблема универсальной дефиниции рациональности в феноменологической версии, как и в других, обсужденных выше, остается нерешенной.

Наконец, существует точка зрения, согласно которой понятие рациональности является псевдопредметным: оно характеризует не свойства предмета, а ценностное отношение к нему9292
  Касавин И. Т., Сокулер З. А. Рациональность в познании и практике. Критический очерк. − М.: Наука, 1989. − С. 30.


[Закрыть]. Рациональность предстает как конструкт, выражающий оценку субъектом объекта. Здесь, как отмечают И.Т. Касавин и З.А. Сокулер, оппозиция «рациональное-иррациональное» соответствует оппозиции «свое-чужое»9393
  Там же. − С.32–34.


[Закрыть]. Рациональное выступает как «свое», выражает положительную оценку, фиксирует факт соответствия того или иного объекта актуальной системе ценностей; иррациональное − как «чужое», выражающее, соответственно, отрицательную оценку объекта.

Указанные интерпретации приведены во многих современных социологических текстах, отечественных и зарубежных словарях по социологии и при этом не исчерпывают всех возможных проблематизаций рациональности. Данные интерпретации и их различные комбинации выступают содержаниями актуальных концепций рациональности, обсуждаются в рамках тематических дискуссий на страницах отечественных и зарубежных научных журналов. Проблеме рациональности посвящен тематический выпуск «Рациональность и власть» журнала «Вопросы социологии» №6 за 1996 г., в котором приняли участие А.Г. Здравомыслов, Ю.Н. Давыдов, Н.И. Лапин, В.С. Дудченко, В.П. Култыгин, А.А. Возьмитель, Т.И. Заславская, Н.И. Покровский и другие авторы. Постоянно действующей площадкой, обсуждающей проблемы рациональности, выступает журнал «Rationality and Society», выходящий в издательстве «Sage Publications» (Великобритания). Среди авторов данного журнала − A. Grandori, М. Boumans, J. Elster, G. Mehlkop, P. Graeff, I. Back, A. Flache, J. Weesie, C. Snijders, V. Buskens, C. Kroneberg, M. Yaish, V. Stocké, P. Stone, H. Gintis и др.

Подводя итог, заметим, что рациональность в различных ее интерпретациях обсуждается как характеристика самых разных содержаний реальности − теоретической и практической деятельности, сознания, опыта, социального действия, процесса познания и пр. При этом авторы не приводят достаточных аргументов, доказывающих, почему именно данное содержание должно быть выбрано в качестве существенного признака рациональности.

Различные интерпретации рациональности способны создавать конфликтные отношения, что размывает качественную определенность рациональности. Так, приведенные выше трактовки рациональности существенным образом отличаются друг от друга, что существенно затрудняет их операциональное использование. Логическая связь цели и средств деятельности не обусловливает с необходимостью высокую степень эффективности последней. Напротив, эффективность упомянутой связи не всегда является предметом осознания и, значит, может существовать как неоформленное и случайное содержание. Как справедливо отмечает Н.И. Мартишина, «человек может совершить действие, оптимальное в определенной ситуации, и без участия разума, рефлекторно»9494
  Мартишина Н. И. Рациональность и научность: к определению соотношения понятий // Философия науки / Рос. акад. наук, Сиб. отд-ние, Ин-т философии и права. – 2000. – №2. – С. 21–25.


[Закрыть]. Следование стандартам деятельности как воплощению рациональности не обязательно представляет собой эффективный способ достижения цели. Напротив, выход за пределы стандартов рациональности (иррациональное действие) может быть более эффективным, чем следование таковым (нормативность социальной организации может вступать в конфликт с требованием эффективности, особенно если нормативные практики целедостижения не обеспечены в данном обществе доступными институциональными условиями их реализации). Законосообразность того или иного социального явления, действия и другого не есть с необходимостью предмет осознания и может не иметь артикулированности в рефлексивном поле действующего субъекта. Упорядоченность и непротиворечивость как характеристики социальной организации не гарантируют реализацию принципа законосообразности ее деятельности: такая упорядоченность способна вступать в противоречие с объективно изменившимися средовыми условиями организации, требующими изменения установленного порядка. Следовательно, иррациональное может оказаться рациональным и наоборот. На подобные противоречия в трактовках рациональности справедливо указывают И.Т. Касавин и З.В. Сокулер9595
  Касавин И. Т., Сокулер З. А. Рациональность в познании и практике. Критический очерк. − М.: Наука, 1989. − С. 8.


[Закрыть]. В связи с этим выводом, маркирующим современное состояние проблемы рациональности, может служить тезис И.Т. Касавина о том, что «единственное, пожалуй, общепризнанное заключение по поводу проблемы рациональности состоит в признании ее дискуссионности»9696
  Касавин И. Т. О ситуациях проблематизации рациональности // Рациональность как предмет философского исследования. – М., 1995. – С. 187–208.


[Закрыть].