Текст книги "Возвращение Повелителя. Этюд в розовых тонах"

– Да что вы говорите? Хватит уже лить крокодиловы слезы, доктор Менгеле! Я вот вообще никому не жалуюсь, хотя по вашей милости до сих пор страдаю внезапными приступами головной боли! Мою голову словно в тисках сжимают, до темноты в глазах.

– Да это вообще ерунда, – отмахнулся Арефьев, включая камеру своего смартфона и наводя ее на меня – видимо, в программном обеспечении его смартфона имелся не только секретный чип, но еще и приложение частотного сканирования. – Это побочный процесс строительства нейрокомпьютера. При создании цепочек они нагреваются, словно от микросварки. Когда перегрев достигает уровня болевого порога – система временно отключает нейроинтерфейс, чтобы не повредить мозг. Давно в последний раз случалась такая перезагрузка?

– Дней восемь назад.

– Вот больше и не случится. Импульсник просканировал твою голову и сообщает, что этап строительства цепочек нанопроцессоров уже закончен – система выстроилась корректно. Более того, она успешно работает! Прими мои поздравления – ты стал первым человеком, разум которого был успешно совмещен с внешней информационной средой. Это… Я даже не знаю, с чем это сравнить, разве что с первым полетом человека в космос! Фактически сейчас мы являемся свидетелями начала новой эпохи. Человек-компьютер – это будущее нашей цивилизации. Собственно, теперь – уже настоящее.

– Мря-а-ау! – скептически ухмыльнувшись, мяукнул Смайлик и нетерпеливо задергал ухом.

Вот оно, наглядное последствие совмещения разума с внешней информационной средой: я вижу то, чего на самом деле не существует! Этот чудо-кот является самой настоящей дополненной реальностью. Более того, я могу его погладить и подергать за хвост. А иллюзорный кот в отместку может меня оцарапать, и эти царапины окажутся вполне реальными. Благодаря нейроинтерфейсу мой мозг воспримет подобную нереальность как реальность и предпримет все возможные усилия, чтобы этой реальности соответствовать.

Человеческое сознание таит в себе немало загадок, и одна из них – эффект плацебо. Когда пациенту дают пустышку и убеждают его, что это сильнодействующее лекарство, то человек, принимая такое лекарство, излечивается. Примеров тому – несть числа. Вот один из них: жил в России в девятнадцатом веке известный врач по фамилии Мудров. А известен он был тем, что делал лекарства с удивительным целительным эффектом. Однако сам себя он вылечить отчего-то не сумел. И когда врач умер, выяснилось, что его знаменитые лекарства – не более чем обычный толченый мел, завернутый в красивые бумажки.

Или другой пример: всем известная восточная иглотерапия. Согласно медицинской логике болезнь нельзя излечить ни втыканием игл в пораженные места, ни окуриванием ароматическими смолами. Но все же подобная практика действенна, и нет ей иного объяснения, кроме того, что тело, используя свои внутренние ресурсы, лечит само себя.

А теперь на минутку вспомним, что нейрокомпьютер, который успешно работает в моей голове, создала медицинская корпорация. Если они действительно сумели поставить эффект плацебо себе на службу, можно считать, что у них в руках настоящий Святой Грааль! Сейчас они этого еще не понимают. Но когда до боссов «Годсхенда» дойдет, что у них появилась возможность исцелять людей без лекарств, простой загрузкой программного кода, весь мир склонится к их ногам!

И я еще не говорю о том, что в их власти также будет и эффект нонцебо – прямо противоположный лечению. Это прямая дорога к убийству неугодных одним нажатием клавиатуры, одним кликом мышки… Страшно даже подумать, во что превратится наш мир, когда его будут населять миллиарды марионеток, с рождения подвешенные на незримых нитях нейроинтерфейса. Оруэлл с его антиутопией «1984» нервно курит в стороне.

– Вы хоть понимаете, что вы создали? – тихо произнес я, взглянув на Арефьева. – Какая ужасная технология сейчас находится в ваших руках?

– Пока что не в наших, – покачал головой мой бывший начальник. – Мы не можем получить доступ – стороннее программное обеспечение блокирует все наши попытки подключиться к системе. Собственно, в этом мы и рассчитываем на твою помощь. Именно поэтому ты приглашен в структуру «Годсхенда».

– А вы уверены, что я буду помогать вам? После того, как узнал все детали и подробности?

– А у тебя другого выхода нет, – ответил Арсений Петрович, закурив и устало откинувшись на спинку кресла. – Если здесь и сейчас не будет получено твое безусловное согласие сотрудничать с корпорацией, то… Видел парней, что дежурят у входа? Двое из ларца, одинаковых с лица.

– Они близнецы, что ли?

– Да, но дело не в этом. Марио и Браво – урожденные сицилийцы и профессиональные киллеры, тайно работающие на корпорацию. Для них человека убить – все равно что высморкаться.

– Вы так изящно мне угрожаете?

– Отнюдь нет. С твоей драгоценной головы даже волос не упадет. А вот за жизнь твоих родственников не поручусь. Вот. Вот. И вот.

С этими словами на стол легли фотографии моей супруги, моих родителей и… детишек. Фото были сделаны очень качественно, с расстояния в несколько шагов. Если кто-то сумел подобраться к ним так близко, то…

– Сволочи вы… – прохрипел я дрожащим голосом.

– Не мы – они. Они – да. Господа Ротшильды еще те сволочи: обходительные, хладнокровные и расчетливые. Не думай, что они осознали перспективу технологии хуже, чем ты. Нейроинтерфейс – это ключ к власти над миром. И чтобы его заполучить, семейка Ротшильдов не остановится ни перед чем.

– А вы, значит, типа не с ними? Вас-то они на каком крючке держат?

– Да есть кое-что… – грустно произнес Арефьев, отводя взгляд. – Коготок завяз – всей птичке пропасть. Имеются у них некоторые бумаги, которые мне в свое время пришлось подписать. И которые также придется подписать тебе. Вот. Вот. И вот.

– Так, что тут у нас?.. Сикрет Интелидженс Сервис? Контракт с британской разведкой? Фальшивый, конечно?

– Что вы, батенька. Вы недооцениваете уровень, на котором вращаются наши работодатели. Контракт самый что ни на есть настоящий! Вы становитесь внештатным агентом МИ-6, и вам даже платить за это будут.

– Так же, как и вам?

– Увы, мой друг, увы… Но идем далее. Первый контракт может осложнить тебе жизнь лишь в некоторых регионах мира. В России, например, или в Китае. Но второй – это уже клеймо всемирного значения. Согласно ему ты присягаешь на верность Исламскому халифату – глобальной сетевой террористической организации.

– Вот как? Наши работодатели и с террористами сотрудничают?

– Это вряд ли. Единожды замажешься – потом вовек не отмажешься. А у Ротшильдов предостаточно и чистых инструментов влияния. Да и договор с Халифатом – откровенный фальшак. Но эта сребролюбивая контора за умеренную мзду с удовольствием подтвердит, что ты являешься их полномочным эмиссаром в Великобритании. А этого уже достаточно для того, чтобы в любой так называемой цивилизованной стране мира тебя задержали и передали по экстрадиции в Лондон. Пожалуй, только в России это не сработает – на Туманный Альбион у нас выдачи нет. Но мне это, к сожалению, уже не поможет – на родину мне возвращаться нежелательно.

– Я так понимаю, это еще не все?

– Именно. Имеется еще один документ, подписывать который мне не довелось. Более того, я даже не знаю, что там. Этот документ запечатан темной пленкой, вскрывать которую нельзя – текст документа исчезнет на свету. Однако в пленке имеется маленькое окошко – вполне достаточное для подписи.

– И чем же мне грозит подпись на документе, который нельзя вскрывать?

– Видишь ли, в нашем мире есть некая тайная организация – наподобие масонского ордена, но только гораздо более молодая и более засекреченная. Это – наследники нацистской оккультной организации «Аненербе». В тридцатых годах прошлого века оккультисты «Аненербе» установили телепатическую связь с некоей внеземной цивилизацией, которая передала им секреты достижения великого могущества. И в том числе технологию создания сверхчеловека. Эта технология предполагала, что паранормальным способностям можно обучить любого человека – через пробуждение и концентрацию его внутренней энергии.

Впрочем, воспользоваться полученными знаниями нацисты тогда не сумели. Или же попросту не успели – во время Второй мировой войны исследования в этом направлении были свернуты, а руководители этой оккультной организации, включая и самого президента «Аненербе» Генриха Гиммлера, в итоге либо покончили с собой, либо были приговорены к казни на Нюрнбергском процессе, признавшем «Аненербе» преступной организацией.

Но на самом деле истинные хранители внеземных тайн ушли в глубокое подполье, где и пребывают до сего времени. При этом все разведки мира со времен Второй мировой войны ведут тайную охоту за нацистским наследием. Именно этот документ и является свидетельством того, что его подписант состоит в рядах хранителей сокровенных знаний. Потому что покрывающая его гибкая пленка, которая между прочим, прочнее металла, не значится среди технических достижений человеческой цивилизации. Не спрашивай меня насчет происхождения этого документа – я не знаю, как нашим работодателям удалось раздобыть этот артефакт.

– Так может, они сами – оттуда?

– Это вряд ли. Во-первых, семейство Ротшильдов многие десятилетия находится в свете и на свету. А во-вторых, и это гораздо более существенно, все, что мы делали в рамках проекта нейроинтерфейса, базировалось на передовых результатах исключительно земной науки. Если уж в этом деле и имеется что-то сверхъестественное, так это ты сам. А точнее – то, что с тобой происходило, когда твой нейроинтерфейс включился в первый раз.

– А они знают про это?

– Ни к чему им знать про это, – недобро ухмыльнулся Арефьев и заговорщицки мне подмигнул. – Я как-то не горю желанием оказаться в бедламе, на соседней койке рядом с тобой. Да и ты, наверное, тоже. Поэтому пусть эти удивительные события останутся нашим маленьким секретом. Кстати, а ты сам ничего не хочешь добавить на эту тему? Ведь у тебя в голове определенно что-то происходит, тут даже к гадалке не ходи.

– Определенно да, – вздохнул я и устремил взгляд на незримого для всех, кроме меня, черного котяру.

Смайлик явно начинал нервничать – псевдокот настороженно крутил головой и время от времени вздыбливал шерсть на хвосте. Как бы сюда не заявился его рыжий противник… В прошлый раз непонятно было, кто из них победил. Скорее всего, силы оказались примерно равны, и вопрос победы в кошачьей драке решался сочетанием боевого настроя и удачи.

Похоже, время ожидания истекает. Пусть мне и хочется побольше узнать о моих будущих работодателях, но, видимо, тему эту придется отложить в долгий ящик. И Арефьеву тоже придется умерить свое любопытство – не доверяю я ему пока. Да и вряд ли когда-то буду впредь безоглядно доверять человеку, который фактически привел меня на заклание как жертвенного барашка.

А вопрос о том, подписывать или нет, вообще не стоит. Я готов добровольно на любой жертвенный алтарь взойти, лишь бы с моими любимыми и дорогими ничего не случилось. Так что я сейчас любой счет подпишу. Но потом, если мне только представится такая возможность, кое-кто сполна расплатится по этому счету.

– Сколько у меня свободного времени по максимуму? – спросил я, спешно подписывая предложенные бумаги.

– Завтра в десять служебный автомобиль доставит тебя в мальтийский офис компании. В настоящий офис, – ответил Арефьев, видимо, не ожидавший, что все пройдет так гладко. – Там будет подписание трудового контракта, инструктаж, обучение и знакомство с сотрудниками.

– До того времени я могу оставаться на этой, э-э… вилле?

– Да, но… зачем?

– Это – мой маленький секрет. И еще одна просьба: у ваших сицилийцев имеются наручники?

– Хм… Сейчас узнаем, – удивленно произнес Арсений Петрович и, поднявшись с кресла, вышел в коридор. Через пару минут он вернулся с парой пластиковых хомутов. – Только такие нашли. Годятся?

– Сойдет, наверное, – ответил я, беря кресло и направляясь в смежное помещение, безошибочно определенное мною как санузел. – А теперь слушайте. Скрыть это от вас я не смогу. Да вы теперь и сами не уйдете, хоть вас палкой прогоняй. Если вы действительно хотите узнать, что творится в моей проапгрейденной черепушке, пристегните меня наручниками к водопроводной трубе. И ни в коем случае не отстегивайте, что бы со мной ни происходило. А в таком виде можете даже и пообщаться.

– Пообщаться с кем? – осторожно спросил Арефьев.

– С тем, кто займет место в моей голове. Не знаю, кто в этот раз там окажется. Будем надеяться на лучшее, но… готовиться к худшему, – многозначительно произнес я, еще раз указав на наручники. – Исключительно ради вашей безопасности. Понимаете, что я имею в виду?

– Понял, не дурак. Еще раз схлопотать по морде желания не имею, – сосредоточенно кивнул Арефьев, притянул хомутами мои запястья к холодной и влажной водопроводной трубе и притащил второе кресло. – Когда начинаем?

– Прямо сейчас! – произнес я, заметив, что Смайлик уже не мяукает, а просто вопит на одной ноте, как несмолкающая сирена. А на кафельных плитках санузла начало проявляться тревожное красноватое мерцание – видимо, рыжий собрат моего черныша был уже где-то на подходе. – Ну, котяра, погнали наши городских! Тайна Мирабеллы!

Глава 3
Встреча с Хранителем

На этот раз привычное затмение в глазах, сопутствующее переходу в иллюзорный мир, затянулось неприлично надолго. В конце концов я начал понимать, что уже несколько минут лежу на ровной жесткой поверхности, впивающейся в спину острыми мелкими бугорками, а вокруг меня кромешная темнота. И пахнет здесь, словно в загаженном общественном сортире.

Что-то до боли знакомое – сейчас встанем и разберемся… Я-а-ау-у! Ой-е… Ну надо же быть таким идиотом, чтобы второй раз на одном и том же месте лоб расшибить!

Я определенно был в ракетном бункере на Розенде – в той самой тюремной камере, в которую меня забросило при самом первом моем попадании в Альтернативу. Причем в той же самой нише, где я тогда очнулся! Наверное, эта ниша была своего рода местной «контрольной точкой», так же как и секретная комната в Белой Цитадели на Мирабелле. Как бы ее переместить отсюда в другое место? Иначе я раз от разу буду себе лоб о притолоку расшибать.

А вот с чего бы меня сюда вообще занесло? Я такое меню не заказывал! Мне так-то на Мирабеллу нужно – там меня ждут королевская корона, волшебница-красавица с четвертым размером бюста и новые приключения согласно распорядку дня!

Выглянув из ниши, я разглядел во тьме пару горящих кошачьих глаз. В следующий миг глаза исчезли, темнота издала удовлетворенный «мурк», а из тюремного коридора донесся быстро удаляющийся топоток. Изголодавшийся кот-проглот, убедившись, что со мною все в порядке, бессовестно бросил меня на произвол судьбы и чесанул в направлении продовольственного склада – на встречу со своим обожаемым целлюлозным субпродуктом.

Видимо, Смайлик рассчитывал, что я последую за ним. Но тому имелось весьма критичное препятствие: кот мог видеть в темноте, а я – нет. Меня аж всего передернуло, когда я представил, как в абсолютной темноте буду пробираться на ощупь по бункеру, где бродят зомби. Которым свет, между прочим, тоже не нужен!

Как говорится, мысли имеют свойство материализовываться. Откуда-то издалека донеслось скрипучее эхо – это мертвый тюремщик, шаркая по бетону каблуками сапог, стертыми до костей, начал обход своих владений. Вот только его мне сейчас и не хватало для полного счастья! Решетка-то в моей камере теперь открыта!

Пробираясь на ощупь вдоль дурно пахнущих стен, которые я сам в свое время и изгадил, и прикидывая варианты выхода из положения, которое иначе как хреновым и назвать было нельзя, я очень даже вовремя вспомнил, что в соседней камере в ящике с инструментами имеются запасные динамо-лампы.

Вход в камеру напротив был рядом, в нескольких шагах, но для этого мне нужно было отлепиться от стены и сделать эти шаги прямо сквозь тьму. Казалось бы, пустяк. Но внезапно у меня предательски затряслись колени. Я вдруг осознал, что не могу сделать и шага и даже не могу оторвать руку от спасительной стены! А костяное шаркающее эхо меж тем все приближалось. И я с ужасом понял: там, во тьме, неспешно и неотвратимо, ко мне идет сама Смерть.

Тело мое словно оцепенело. Не в силах пошевелить даже пальцами, я обреченно закрыл глаза. И вдруг перед моим взором словно наяву возник образ часовни, через руины которой я прошел на скале Откровения, в Забытой долине на Арабелле.

Только здесь, в моем воображении, часовня была целой. Я стоял на входе в нее, и всего лишь в паре шагов от меня находился Алтарь Тьмы – плита из черного мрамора, по которому бегали мерцающие искры. Теперь я вспомнил, как точно такие же искры впитались в мою руку, когда я случайно прикоснулся к развалинам стен часовни.

«Ты уже взял силу Тьмы, – прошелестело у меня в голове, – воспользуйся ею для своего спасения. Тебе нужно сделать лишь три шага навстречу Тьме, и тогда она откроет тебе свои материнские объятия».

Ох, не так я рассчитывал начинать карьеру властелина миров. Но что уж теперь… Раз. Два. Три. Помоги мне, Тьма.

На третьем шаге я прикоснулся к черной плите, и бегающие по ней искры внезапно начали сливаться в ручейки и потекли к моей ладони, впитываясь в нее, словно вода в иссушенную губку. А когда я открыл глаза, то с удивлением понял, что стою у противоположной камеры, приложив руку к бетонному откосу дверного проема, и вижу! Конечно, далеко не так явно и отчетливо, как это было бы на свету. Но все же я могу различить очертания предметов, причем в равной степени как поблизости, так и в отдалении от меня. Мое «ночное видение» было достаточно четким, но монохромным, как в старых черно-белых фильмах. Как-то само собой в голове промелькнуло понятие «сумеречное зрение». Есть оно у меня теперь.

Осмысливать первое сотворенное мною магическое заклинание не было времени: я отчетливо разглядел тюремный коридор и приближающуюся ко мне фигуру мертвого контролера с дубинкой в руке. Если он доберется до меня – мне конец. Спрятаться тут негде, поэтому надо линять, и как можно быстрее.

Не будучи уверенным в том, что сумеречное зрение будет работать долго, я вытащил из инструментального ящика динамо-лампу и кирку – какое-никакое, а оружие, хотя и совершенно бесполезное против ходячего трупа. Выскочив из камеры буквально перед самым носом у тюремщика, я рванулся по коридору в другую сторону – туда, где когда-то расширил отверстие в решетке с расчетом, что толстый распухший зомби в него просто не пролезет.

Так и получилось – тюремщик даже и пытаться не стал. Он просто остановился у решетки – видимо, за ней заканчивалась подотчетная ему территория. Показав неприличный жест в адрес озадаченно топчущегося мертвяка, я пошел через пустой холл в сторону входа в бункерный госпиталь. Этим путем я однажды уже прошел, успешно избежав встречи с опасным обитателем больничных палат – мертвым доктором.

Но в этот раз меня уже ждали. Я едва успел отпрянуть, когда прямо перед моим носом просвистело лезвие скальпеля! Зомби в белом халате хитро прятался за упавшим столиком, и моим сумеречным зрением я его просто не разглядел. Вытеснив меня из госпитального отсека, мертвый доктор остановился прямо на входе, напоследок кинув мне в лицо связку бахил. Уж не знаю, на что он этим намекал, потому что даже надев предложенные бахилы, я не стал более привлекательным для этого бродячего трупака.

Теперь я очутился в западне – оба выхода из лифтового холла оказались блокированы мертвецами, настроенными весьма недружелюбно. Шансов прорваться мимо них у меня не было. Зомби только ходили медленно, однако руки у них двигались настолько проворно, что возникало ощущение, будто верхней частью обоих мертвецов управляет кто-то другой. Может, так оно и было, неспроста же они так синхронно двигались и в результате загнали меня в ловушку, из которой не было выхода.

Но этот самый выход здесь все же когда-то имелся. Сумеречное зрение отключилось сразу после того, как я зарядил динамо-лампу и в задумчивости уставился на забетонированный проем шахты грузового лифта. Проход, ведущий в зараженную радиацией ракетную шахту, замуровывали на совесть – от этого зависела жизнь обитателей бункера. Но бетон оказался не вечен: землетрясение, случившееся здесь совсем недавно, наложило свой отпечаток на конструкции бункера – бетонную заплатку от пола до потолка рассекала сеть трещин. А это означало, что у меня имеется шанс. Нужно всего лишь немного поработать киркой.

Вот только моя одежда для подобной работы совсем не подходила. Я, похоже, Аграфена в этот раз прямо из кровати вытащил: из всей одежды на моем теле сейчас имелись только пижама в бело-синюю полоску и кожаные тапочки с меховой оторочкой. В результате я начал ощутимо мерзнуть: температура в подземном бункере примерно соответствовала пещерному климату – по ощущениям что-то около плюс десяти по Цельсию.

Так что греться пришлось работой. Увы, товарищ Аграфен в своей повседневной жизни не обременял себя тяжелым физическим трудом, за что отдуваться пришлось уже мне. Вымотался я основательно – по результатам получасовой битвы с бетоном моя щегольская полосатая пижама местами треснула по швам, стала грязной от пыли и пота и теперь более походила на робу заключенного-каторжанина.

Но не холод и не усталость были настоящей проблемой. На протяжении этого получаса я буквально затылком ощущал на себе пристальные взгляды мертвецов. Привыкнуть к этому оказалось невозможно – ментальное давление постепенно нарастало и стягивало сознание, словно невидимый стальной обруч. В конце концов мне уже начало казаться, что зомби стоят прямо у меня за спиной. Вот примерно как-то так и начинается паранойя…

Слой бетона оказался метровой толщины, и если бы не трещины, я бы эту стену сутками долбил. Да и, наверное, прежде бы с катушек слетел, чем работу закончил. Но закончилось все довольно быстро: часть бетонной заплатки внезапно откололась и выпала в пустоту лифтовой шахты, открыв зияющий пролом – с той стороны еще долго что-то грохотало и потрескивало. Я облегченно выдохнул, словно это у меня гора с плеч свалилась. И все же я был совершенно вымотан, а руки, стертые до кровавых мозолей, попросту отваливались. Так что я был вынужден устроить себе небольшой перерыв.

Смайлик так и не вернулся, хотя я звал его много раз. То ли у него более срочные дела нашлись, то ли что-то неладное случилось. Так что мне все равно пришлось лезть в шахту, там я хотя бы избавился от ментального давления мертвецов. Не то чтобы оно исчезло совсем – такого не случилось. Но уже не было такого ощущения, что тебе буровят затылок мертвые гляделки.

Лифтовая шахта представляла собой решетчатый металлический каркас, тянущийся вверх и вниз сколько хватало взгляда. Здесь было заметно холоднее, чем в бункере, и гуляли пронизывающие сквозняки. Сквозь внешнюю обрешетку лифтового каркаса проглядывались смутные очертания ракетной шахты и стволы огромных баллистических ракет. Видимо, во время последней войны ракеты так и не удалось запустить, потому что крышку шахты заклинило при открытии. Наверху серел полумесяц приоткрытого шахтного устья, и оттуда, искрясь и кружась, медленно падали редкие снежинки.

И да – не стоило забывать о радиации… Мир Розенды был уничтожен в результате тотальной ядерной войны, а одна из боеголовок и вовсе прилетела прямо в холм над этим бункером. Поэтому здесь, в разгерметизированной ракетной шахте, расположенной под эпицентром ядерного взрыва, даже по истечении сотен лет радиация должна быть повсюду: в металле, в бетоне, даже в воздухе. Значит, у меня будет не так уж и много времени, чтобы покинуть это место, не словив при этом опасную дозу облучения.

Для того чтобы выбраться из ракетной шахты, мне нужно будет спуститься вниз, на самое дно, там имеются два выхода. Один из них ведет на железнодорожную платформу через шлюз с бронедверью, в котором меня ждет обеззараживающий химический душ из извести с хлоркой и еще какая-то противолучевая терапия – я пока даже понятия не имею, что это такое. И есть еще один выход – через вентиляционную шахту с другой стороны. Но о нем пока даже думать не стоит. Итак, вниз.

В лифтовой шахте помимо собственно лифта имелась еще и металлическая лестница наподобие трапа. После гибели цивилизации Розенды прошло несколько сотен лет, и металл в шахте за эти столетия проржавел едва ли не насквозь. Несколько раз хрупкие остовы ступенек разваливались буквально под моими ногами, благо я успевал вовремя перескакивать на более прочную конструкцию.

Уже в самом конце пути подо мной просел целый лестничный пролет, плавно доставив меня на дно ствола ракетной шахты, в самый эпицентр тотального разрушения. Его виновником, судя по всему, оказался я сам. Выбитый мною кусок стены рухнул прямо в стоявшую внизу лифтовую кабину и разнес ее в хлам. А образовавшаяся куча из бетона и ржавого металла выше человеческого роста перегородила вход в шлюз.

Вот это попадос! И что мне теперь делать?.. Я вышел из ступора, когда почувствовал, что мне в спину опять кто-то смотрит. Чертовы зомби! Уж тут-то, казалось бы, откуда им взяться? Я раздраженно повернулся, перехватывая кирку наперевес и…

И тут у меня напрочь перехватило дыхание, а волосы встали дыбом. В проходе между высокими основаниями ракетных площадок стояла невысокая белая фигурка. Белая! Но в сумраке ракетной шахты даже снег в отсвете газовой лампы выглядел серым! Очевидно, сейчас мой разум столкнулся с чем-то настолько невероятным, что просто не смог отобразить это в моем сознании, оставив пробел в окружавшей меня иллюзорной реальности. Более того, я просто не мог отвести взгляд от этого белого пятна, которое словно бы пульсировало и медленно, но неуклонно приближалось ко мне. Ближе. Еще ближе. Еще на шаг ближе.

«Происходит ментальный захват, – прошелестело у меня в голове. – Ментальная защита установлена».

Где-то вдалеке прозвучал злобный и раздосадованный взвизг, и все исчезло – словно пелену с глаз сорвали. Кто это мне так вовремя помог? Ведь этот бункер неизвестен и недоступен для обитателей Созвездия – Странник однозначно заявлял, что кроме меня, сюда никто не может попасть. Может быть, он здесь какую-то охранную систему оставил?

Я все так же стоял на дне ракетной шахты, смотря в проход между стартовыми площадками ракет. По ту сторону этого прохода виднелась вентиляционная шахта с дверью второго шлюза, он вел в подземную электростанцию. Медленно шагая и стараясь не поднимать в воздух пыль, осевшую на тонком снежном покрове, я отправился на ту сторону шахтного ствола.

Если пройти через электростанцию насквозь, то с другой ее стороны имеется еще один шлюз, это спасение для меня. Но сделать это будет весьма затруднительно. Когда-то там взорвался топливный котел, в результате чего бункер остался без электричества и отопления, а сама электростанция оказалась заражена химическим реагентом. Странник отметил в своих дневниках, что там повсюду рассыпана тонкодисперсная угольная пыль, обогащенная тяжелыми металлами. А это штука очень опасная: раз вдохнул, два, а на третий – упал и ножки протянул. В общем, без противогаза туда и соваться нечего. А вот в противогазе…

Судьба, видимо, решила напоследок сжалиться надо мной – рядом со шлюзом электростанции обнаружился мумифицированный человеческий скелет, одетый в брезентовый комбинезон химзащиты. Видимо, этот человек погиб еще до местного зомби-апокалипсиса – скорее всего, сорвался с лестницы во время консервации ракетной шахты. На голове мумии до сих пор был надет противогаз, а с плеча свисала противогазная сумка.

Придушив чувство брезгливости, я снял противогаз с трупа, вместе с кожей его лица, которая за сотни лет приросла к брезенту. Потом вывернул чехол наизнанку, наскоро почистил от праха и снова надел, уже на себя. Розендские противогазы также были брезентовыми, во время своего предыдущего пребывания в бункере я находил их в каптерке во множестве. В целом они очень даже неплохо сохранились, хотя и слежались до состояния блинов. Естественно, воздушные фильтры в фильтрующих коробках давным-давно уже рассыпались в прах, но все же это была хоть какая-то защита.

Но самый надежный способ выйти живым из этой электростанции – не дышать вообще. Может быть, Тьма мне и в этом поможет?

«Не дышат только неживые, – пронесся тихий шепоток в голове. – Активировать опцию перехода в неживое состояние? Предупреждение: данный процесс является необратимым».

– Тьфу на тебя! – выругался я. – Еще какие-нибудь защиты имеются в наличии? Так, чтобы сразу от всего.

«Покровительство Тьмы, – прозвучал ответ после некоторого промедления. – На короткое время оно дает абсолютную физическую защиту и снимает все негативные воздействия на организм, в том числе усталость, отравление, паралич, окаменение и облучение».

– Как-то уж очень заманчиво звучит, – настороженно произнес я. – В чем подвох?

«Для получения Темного покровительства заклинатель должен дать обет верности Тьме, произведя обряд на ее Алтаре. Предупреждение: данное заклинание является кармическим. Уточнение: при недостаточности маны у заклинателя он может воспользоваться заемным ресурсом Тьмы. Однако в данный момент эта опция неактивна».

– Ну и слава богу, – выдохнул я. – Попробую в этот раз без помощи Тьмы обойтись. А вы вообще-то кто? И где?

«Друг, – пронесся в голове саркастический шепоток. – Я уже совсем рядом – вы идете правильным путем».

– Как я вас узнаю?

«С первого взгляда. Вы только не пугайтесь моего вида. Он, как бы это сказать помягче… несколько странноват даже для друзей».

Затворный замок бронедвери шлюза открылся неожиданно легко, хотя я и опасался, что за давностью лет стержни затвора запросто могли заржаветь и прикипеть к дверной раме. А уже внутри шлюза сработала автоматика, вывалив на меня хлорно-известковое облако дезактивационного порошка. Вот тут-то противогаз оказался очень кстати, иначе я бы просто задохнулся прямо там, в шлюзовой камере. Порошок напрочь застил смотровые стекла противогаза, и я ввалился в электростанцию буквально на ощупь.

«С возвращением, ваше сиятельство! – прозвучал все тот же шелестящий голос в моей голове. – Здесь противогаз уже можно снять. Возможно, пыль топливного катализатора и была когда-то смертельно опасной. Но за столетия, прошедшие после взрыва котла, пыль давно уже закоксовалась. Так что воздух здесь вполне сносного качества, даже для живых».

– И много тут живых имеется? – произнес я, все же вынужденно снимая противогаз – в нем не только ничего не было видно, но и дышать удавалось с большим трудом.