Текст книги "Герой 90-х. Душевное интервью"

День рождения Боксёра

Боксёр и в самом деле был боксёром. Боксёром, а ныне заслуженным тренером России был также и его папа, Петрович. У Боксёра, которого в миру звали Александром, был очень резкий и зубодробительный удар прямым правым в челюсть, и им он до потери сознания удивлял своих визави по рингу. Спортивные издания величали Сашу будущим российского бокса. Но… Как всегда, в таких случаях должно быть какое-то НО, даже и просто обязано. Иначе жизнь Боксёра потекла бы по-спортивному просто: от боя – к новому бою, от медали – к новой медали и далее на профессиональный ринг к Лас-Вегасу и крутым гонорарам. И мы всей страной им бы неистово гордились как, например, Костей Цзю. И рассказа этого тоже не было бы. Данные, повторюсь, у Саши были, потрясающие его соперников. И оно случилось – это самое НО. Грянуло. В результате каких-то подковерных интриг наш герой, бывший уже тогда чемпионом России, не попал на чемпионат мира, куда он изо всех сил готовился в поте лица, кулаков и остальных органов.

Боксёр очень расстроился, ну как сказать очень, он просто кипел от негодования и бессильной злобы. Ему говорили: «Ты ещё молод, успеешь, мол, кулаками на зарубежных площадках намахаться!» А он не слушал и не слышал. Он и вправду был молод, ему только что стукнуло девятнадцать, а молодости несвойственно терпение. Он заявился в праведном гневе в Федерацию бокса России и пытался делом доказать руководству, что у него чемпионские данные. Но спортивные чиновники от бокса оказались не лыком шиты, скрутили его по рукам и ногам и оттащили в коридор. И Боксёр от безысходности этого самого коридора отправил всех поименно в далекое эротическое путешествие, а министра спорта РФ и ещё даже подальше, а сам отправился в армию. Эта неверная дорожка и Большие Мытищинские Бандитские войны девяностых роковых годов впоследствии и привели нашего мушкетера в места не столь отдаленные.

Год назад Боксёр откинулся, просидев в тюрьмах и на Андреапольской зоне более шести лет. Там на зоне мы, собственно, и встретились (на сегодня это уже более одиннадцати лет назад). День рождения у него реально 3 августа, ведь у всех боксёров, согласно известному анекдоту, оно должно быть третьего числа. Журналистка берет интервью у чемпиона по боксу:

Журналистка: Применяли ли вы свои бойцовские навыки в реальной жизни?

Чемпион: Конечно. Нависли как-то на меня трое бандитов-хулиганов, и рожи такие наглые, противные.

Журналистка: И вы?

Чемпион: А что я? Одному – боковой справа, и первый лежит, второму – апперкот слева, и тот в отключке…

Журналистка: А третьего что?

Чемпион: А третьего у меня день рождения!

Сам наш герой живёт на Осташковском шоссе неподалеку от санатория «Клязьма», в котором почтенные отцы семейств любят зажечь инкогнито со сладкими дамочками. Пироговское водохранилище – известное место отдыха москвичей и гостей столицы. Вокруг находятся несколько вполне съедобных армянских шашлычек, и местные их громко величают ресторанами, хотя, повторюсь, кормят там прилично. Есть в них и общие залы с вечерней программой, цыганами, грузинами, а то и кавергруппами. Наше заведение называлось «Эребуни», тут были и отдельные зальчики, и наш Боксёр снял как раз такое бунгало.

Вокруг извивался низкий плетеный забор из чего-то экологического, наверное, из ивовых прутьев. Снаружи бунгало тоже было плетеным, но более плотно, а крыша сверху для антуражности крыта соломой. Стиль напоминает отдаленно украинский, но нет, скорее, это горская кавказская времянка для ночлега чабанов, пасущих свои отары. Внутри был накрыт массивный дубовый стол человек на двенадцать в простом пейзанском стиле. В помещении достаточно уютно, но если поднимется ветер, то внутри станет зябко.

Я пришел на мероприятие почти последним с бутылкой односолодового 12-летнего виски «Balmoral» в подарок. Как раз в эту секунду заканчивал свой тост в честь новорожденного его отец. Всего было присутствующих: отец и мать именинника, а сам Боксёр, естественно, его жена Оля, и доча девяти лет. Далее: жена брата, беременная на седьмом месяце, девушка двадцати двух лет от роду производства города Йошкар-Ола и три приятеля Боксёра со своими девушками. На праздничном столе разложены холодные и горячие закуски, хачапури, кюфта, зелень-мелень. Видимо, скоро подадут шашлыки. Стоят нестройными рядами бутылки белого и красного вина сладкого и сухого, а также минеральная вода «Джермук» с газом.

Я услышал, что все за столом как по сценарию славословят боксёру, говорят: «Сашенька, как же нам было плохо без тебя, не покидай ты нас больше. Тебя с нами не было почти шесть лет. У папы частенько болело сердце, мама тоже не могла всё на себе тянуть, и вот давление частенько подскакивало. Жена пыталась работу найти, доченьку нам оставляла, но у Оли тоже мало что получалось, да и денег особо эти метания не приносили! А столько вокруг проблем: детский сад и потом школа, дом разваливается, газ, электричество, неуплаты там всякие. И ещё тысячи разных суетных дел, не знали, куда бежать и что делать.

Мы ведь такие беспомощные, все проблемы раньше ты решал, сокол наш ясный, и некому нам было помочь, и мы всё нервничали-переживали, мама часто плакала от собственного бессилия, и папа был мрачным. А брат твой Денис младший – ну ты и сам всё знаешь, где залезешь, там и слезешь, до околицы не довезет!

Но вот ты пришел, и мы теперь обласканы теплом твоим и заботой. За тобой мы как за каменной стеной, ты для нас, Сашенька, как солнце ясное, источник жизни и радости. Всё сразу стало на свои места: и электричество светит, и жировки оплачены, и ремонт сделан, и доча в классе на первых ролях. Спасибо тебе Сыночка родимый, хозяин ты у нас, свет в оконце, надежа и опора, кормилец и поилец». Приятели героя тоже ведут себя соответственно, поддакивают своевременно, и их голоса вплетаются в общий слащавый хор благолепия.

Атмосфера за столом уже теплая, но не слишком, гости сидят чинно и культурно, кушают закуски не спеша, вино пьют степенно и понемногу, дамы – сладенькое, мужчины – сухенькое. Гармония полная, идиллия и райские кущи. Боксёр расчувствовался, и на глазах его навернулись слёзы умиления. А, надо сказать, что человек он хоть и с тяжелейшим ударом, но с тонкой душевной архитектурой и художественным восприятием мира. История жизни у него тоже не самая ординарная (это мягко говоря!). Саша много чего повидал, много чего и кого пережил, как-нибудь расскажу что-нибудь из его боевой биографии. На зоне он иногда, в минуты сердечной лирики, читал свои стихи и рассказывал невероятные истории из жизни мытищинских бандитов.

А у Боксёра, как вы уже поняли, есть родной брат младший – Денис. Он полный раздолбай, и от этого самого брата нет никакой помощи семье, как говорится «оторви да выбрось». Когда Боксёр чалился в «местах не столь отдаленных», Денчик всё время где-то пропадал и на вопли семьи о помощи не реагировал. Такое часто случается с младшими баловнями. Нашему герою сейчас за столом стукнуло по голове 37 лет, а его брату пару месяцев назад – тридцатка.

Только что подали горячие хачапури. Официант предупредил, что уже на подлете ассорти шашлыков «Ноев ковчег – каждой твари по паре». Желудки радостно заурчали в предвкушении. Как вдруг, разрушая гармонию и благодать праздника, в бунгало порывистым туалетным шагом заходит этот самый Денис, который брат. И с ходу диссонансом к фимиаму нашего умиления начинает свою речь на тонах весьма повышенных. Вроде бы у него в руках был какой-то дежурный подарок, а может и нет – точно не помню. И вот он этот самый тост: «Боксёр, я, конечно, поздравляю тебя с днем рождения и желаю тебе всего самого хорошего и на работе и процветания там всякого. Ты мой брат, многое для меня сделал, и я тебя люблю и всегда ценю, но присутствовать на твоём мероприятии не могу. И не могу, потому что с этой вот женщиной», – при этом показывает на свою жену, беременную на 7 месяце (не помню, как её зовут, пусть будет Галя), – «ничего общего иметь я не желаю. Её присутствие для меня физически противно и невыносимо. Вот так вот! Жить я с ней не буду, и не уговаривайте меня!»

Он разворачивается и идет к двери, в которую только вошел. Вид у него такой, как будто его горло сдавил спазм, и он вот-вот задохнется от отвращения, как если бы гадюку увидел. А она, гадюка-Галя, нелепо тараторит: «Как же, куда же, а я где буду жить?!»

– Живи, сучка, как знаешь, где живёшь там и живи! – (а суть в том, что недавно Галю прописали в квартиру к родителям Боксёра), и брат продолжил, – Вот, а я говорю, у меня девушка есть, я у неё вот, к ней, значит, перееду, чтобы тебя, дуру колхозную, не видеть и навоз не нюхать! – и с этими словами Денис выбегает из бунгало, выстрелом хлопнув дверью, и мне на хачапури сверху упала веточка с зеленой гусеницей.

– Как же это, что же это, значит я теперь… вот ведь гад, – загундосила брошенная жена Галина, капая крупными горючими слезами в салат. И, не находя ни в ком сочувствия, с трудом вынув семимесячный живот из-за стола, направилась уточкой к выходу, благо сидела неподалеку от него.

Повисла короткая зловещая пауза, аппетит гостей улетучился, вилки угомонились и бессильно попадали в тарелки. Я, и я был такой не один, залпом выпили без тоста.

– И как это понимать, – встаёт отец-тренер (а он вместе с супругой, Боксёром, внучкой и женой Боксёра Ольгой сидели на противоположной стороне стола), – что же это получается, что эта шалава со своим, понимаешь, высерком, значит, будут мне в квартире гадить, а я буду ждать, пока они подотрутся и освободят туалет!?

Я единственный за столом был не в курсе, что Денчик, оказывается, бесплоден из-за хронического простатита, что ли, и пытался неоднократно лечиться, но пока это ни к чему хорошему не привело. И вообще эта история с его женитьбой довольно загадочна. Что он хотел этим действом сказать, не понятно. То ли, чтобы всё как у людей, то ли сыграл свадебку всем назло – непонятно, но с него станется.

– Успокойся Петрович, тебе же нельзя так волноваться, побереги сердце! – это Анна Ивановна, мама Боксёра, старалась, как заботливая наседка, охладить пыл мужа. Но было заметно, что и сама она уже весьма на взводе. И сюжет начинает разворачиваться совсем в другую сторону, а вечер перестаёт быть томным. Отец так просто не успокаивается.

– Она значит и дальше, шлёндра, гулять будет, наплодит нам целый выводок, чужая нам совершенно будет туда-сюда со своей оравой, а мы им пеленки стирай, подгузники там, корми-пои и улыбайся… – с этими словами Петрович закатил глаза, положив руки на левую грудь, пошатнулся назад и осел по плетеной стене бунгало на стул, а потом и на пол, судорожно хватая воздух раскрытым ртом.

Боксёр вызывает «скорую», Бориса Петровича выносят на воздух, для чего пришлось двигать тяжеленный стол, и часть закусок попадала на пол. Благо всё дело происходит за кольцом по Осташковскому направлению, курортная зона, рядом водохранилище, в общем, всё нормально с кислородом, есть чем подышать. Дали валидол, папе стало значительно лучше, и все уже вернулись за стол, правда Петрович сел рядом со мной поближе к двери.

Тут приезжает «скорая», врач осмотрел пациента и говорит: «Ну вот такая ситуация – вы у нас на контроле, сердечник, гипертоник, давайте-ка мы вас обследуем получше, так что предлагаю госпитализацию. Место у нас есть, больница, как вы знаете, рядом, я уже позвонил».

Анна Ивановна говорит: «Ну и я поеду с мужем».

С этими словами встает жена Боксёра, Оля: «Мама, вы знаете, всё же это Сашин день рождения, он ждал этот день, всех пригласил, организовал. Давайте ещё немного побудем за столом. Папе уже значительно лучше, прошу, посидим может ещё часик-полтора, а потом вы мужа навестите, мы же вас и довезём и до палаты проводим».

– Что ты меня ещё учить будешь, сучка, что мне делать, а что нет! – стала метать молнии мама Боксёра.

А почему это я не могу Вас учить, Анна Ивановна?

– Да ты, проститутка, на коленях должна прощения просить! Ты пока нашего Сашеньки не было, пила тут напропалую, водилась хрен знает с кем, кого попало в дом тащила, хоть бы дочери постеснялась!

На этих словах уже у Боксёра срывает планку, его лицо искажается злобой и багровеет, он приподнимается и наотмашь правой рукой бьёт жену по лицу. Занавес.

Наш Саша – Боксёр, и удар правой у него – в больницу, даже когда нанесен обратной стороной ладони. А в жене всего килограмм сорок живого веса. Бедная отлетает метра на три с треском в плетеную стену бунгало и оседает на пол, плавно, как в кино в рапиде. Удар пришелся ей по лбу и немного по левому глазу. И там на полу, в нокауте, она пытается понять, как её зовут, и как она вообще очутилась в нашей вселенной. У Боксёра в кисти что-то хрустнуло и сломалось. Возможно, плюсневая кость, впрочем, я не силен в анатомии. Все вокруг хлопочут. Друзья пытаются примотать что-то к руке героя, которая быстро начинает краснеть и опухать. Боксёру больно. Девушки же склонились над Ольгой, машут тканевыми салфетками, поливают боржоми из бутылки, пытаясь привести в чувство. Мама стоит гордая своим реваншем и торжествующе взирает на эту всяческую суету.

Мы не знали, но, возможно, случившееся видел официант, так что заведение вызвало милицию. Обычно стражей порядка часами не дождёшься, а тут не прошло и пяти минут, как из наэлектризованного воздуха сгустился «уазик», оттуда вывалился наряд, и ментозавры сразу смекнули в чём дело. Рука хулигана разбита, и жертва лежит на полу в отключке. Они скручивают Боксёра и начинают выводить его. Саша, естественно, отпущен из зоны условно досрочно, причём срок ещё не отбыл, и это чревато для него самым нехорошим.

Как раз в этот момент Ольга немного приходит в чувство, открывает глаза и видит картину маслом, как «менты» уводят в наручниках её дорогого мужа. Она мстительно кричит вслед заплетающимся языком: «Да-да, так ему и надо! Он у меня, скотина, ещё тот срок досидит два года. И ещё хулиганку сверху получит, уж я-то постараюсь. Я все его поганые делишки знаю, насыплю ему по полной, как родному. Будет знать, как руки распускать, подонок!» Услышав такое, Анна Ивановна бледнеет и хватается за голову.

В общем, всё полетело в тартарары! Боксёра уводят, чтобы отвезти в «обезьянник». Дочь героя ревет белугой. Маму мы вывели на воздух, и я принес ей плетеное кресло. Жена уже присела на стул, оглядела всех мутным взором и хлебнула шампанского прямо из горлышка, залив себе блузон. Лицо её стало быстро синеть и опухать. Откуда ни возьмись снова приехавшая «скорая» забрала куда-то обеих несчастных, наверное, туда же в больницу: и Ольгу, и Анну Ивановну, и бонусом ревущую без остановки дочку-внучку.

Мы, приглашенные, понурые сидим молча, как на поминках. Слов нет, одни мысли… Выпили раза по три, я заплатил за стол, оставшееся почти нетронутое горячее никто не захотел забирать, будто шашлык отравлен скандалом, как мышьяком. И все разошлись. Но праздник, как оказалось, продолжился.

Девять часов следующего утра. Боксёр не сомкнул глаз в «обезьяннике». Во-первых, нервы и неудобно спать. Во-вторых, очень болит наспех перевязанная сломанная кисть руки. В девять десять в отделение приходит жена Ольга. На её голове, как чалма, намотана повязка, на глазах темные очки, и из-под них ярко сверкает фиолетово-наглая опухоль. Никакой косметикой не закрыть, отек просто ужасен.

И она говорит: «Значит так, Сашенька, вот тебе заявление, что это я сама обо всё ударилась. Обо всё билась, о косяк двери, пол, потолок. Психанула, в общем. А вот у меня для тебя ещё одно заявление на развод, потому что ты, подонок, руки свои распускаешь! И ещё с тебя, дорогой мой супруг, пять штук зелени, за то, что я тебя, негодяя, отмазываю. А не дашь, так я другое заявление накатаю, лет этак на пять потянет, не меньше! Скажи доченьке спасибо, уж больно любит тебя!»

Обессиленный, наш герой не знает, что и ответить. С Боксёра снимают наручники, отдают его вещи и телефон. Только он его включает, как мобильник сразу накаляется докрасна и начинает беспрестанно звонить. Когда Саша берет трубку, та в ответ многоэтажно брызжет ядовитой слюной: «Ты, мол, такой-сякой этакий, сын гулящей женщины и вонючего осла?! А ну-ка пулей на объект!»

Чувствуя, что дело плохо, Саша едет на каторгу на такси. Он работает на стройке Шереметьевского аэропорта или где-то там рядом. Кто-то из его приятелей по прошлой жизни нанял его воспитывать строителей, всяких Джамшутов и Басыров. Вот он там и командует, типа прораба или начальника объекта. Следит за расходом стройматериалов и обеспечивает неустанный трудовой порыв работников из Дагестана, Молдавии и Средней Азии.

Десять ноль-ноль. Боксёр приезжает на место, а там, оказывается, его подопечные экскаватором рыли котлован, и вдруг снопы искр фейерверком в честь дня рождения любимого начальника. В общем, перебили шестикиловольтный, или типа того, кабель, а в результате целый поселок Паведники, – а это тысяча частных домов плюс два санатория, остался без света. А над котлованом бьются в неистовой злобе прокуратура, милиция и глава района. И ещё говорят, мил человек, сейчас ФСБ приедет, потому как ты явный диверсант и ваххабит! Мы прибыли сюда, а у твоих экскаваторщиков намаз. Сидят герои на ковриках, головами кивают Аллаху своему – и хоть бы что! Сейчас найдём у них подрывную литературу, листовки и взрывчатку! Наверняка найдем. Да и дурь, глядишь, тоже. А нас за вашу террористическую ячейку ещё и наградят. А терроризм и наркоторговля – это, знаешь ли, особо тяжкие статьи. Загремишь за это дело, за диверсию, за организацию, за Аль-Каиду да плюс халатное на веки вечные!