Текст книги "Виктор Суворов врет! Потопить «Ледокол»"

Проблема с зимним обмундированием была связана не с отсутствием шерсти, а с просчетами в планировании нападения на СССР. На совещании у генерал-квартирмейстера сухопутных войск 29 июля 1941 года было решено подготовить зимнюю униформу для 58 дивизий, которые должны были остаться для оккупационной службы, тогда как все остальные части должны были отвести в Германию[266]266
  Рейнгардт К. Поворот под Москвой. Крах гитлеровской стратегии зимой 1941/42 года. М.: Воениздат, 1980. С. 144–145.


[Закрыть]. Зимней одеждой было обеспечено 32 % из всего числа дивизий, сосредоточенных для нападения на СССР. Немецкое командование после удачной войны во Франции, Бельгии и Голландии рассчитывало так же легко и быстро сокрушить и Советский Союз. Когда же в ноябре 1941 года зимнее обмундирование потребовалось, его не смогли вовремя подвезти, поскольку для его перевозки требовалось 225 эшелонов. Большой вклад в затруднение снабжения немецких войск внесли партизаны, действовавшие за линией фронта. Просчет командования дорого обошелся немцам и был одной из причин поражения под Москвой.

Таким образом, с какой стороны ни смотри, а «бараний аргумент» Виктора Суворова ничего не стоит. Это фальшивка, на которую купилось множество его сторонников в силу своей неграмотности и нежелания изучать факты. Сама по себе попытка с помощью подобного фальшивого аргумента «доказать» превентивный характер нападения Германии на СССР ярко и наглядно показывает все фальсификаторство Виктора Суворова.

В Советском Союзе всерьез отнеслись к военно-экономическому усилению Германии. В конце 1940 года вышла книга С. Вишнева «Экономические ресурсы Германии. Экономическая база Германии в новой европейской войне», которая представляет собой, очевидно, выдержки из обширного отчета о новых военно-хозяйственных возможностях Германии, подготовленного для высшего руководства страны и Генерального штаба. В нем была сделана довольно подробная оценка промышленного потенциала вероятного противника. Был сделан следующий вывод: «Принимая во внимание накопленные запасы, размеры внутренней добычи, возможности суррогатирования и ресурсы оккупированных территорий, можно считать Германию обеспеченной следующими видами сырья: каменным и бурым углем, железной рудой и ломом, алюминием, магнием, цинком, азотистыми и калиевыми удобрениями, лесом и льном. Значительная часть потребности может быть покрыта (без импорта) по меди, свинцу, коже, каучуку. Весьма напряженным будет баланс по жидкому топливу, марганцу, никелю и олову, редким металлам, текстильному сырью и техническим жирам»[267]267
  Вишнев С. Экономические ресурсы Германии. Экономическая база Германии в новой европейской войне. С. 60.


[Закрыть].

Хотя надо отметить, что оценки базировались на данных о предвоенной германской промышленности, тогда как по ресурсам оккупированных стран были отрывочные сведения. Некоторой экстраполяцией самых свежих данных по оккупированным странам, которые имелись за период 1935–1938 годов, можно было судить о приросте военно-экономической мощи Германии. Только эта оценка была заведомо неточной, поскольку перед войной в ряде стран (Франция, Бельгия, Польша) имелось значительное недоиспользование производственных мощностей.

Картина и в этом случае получалась весьма угрожающей. На западных границах СССР возник мощный и агрессивный противник, превосходящий Советский Союз по большинству параметров, в отношении намерений которого после всех захватов в Европе не было особых иллюзий.

Виктор Суворов пишет: «Гитлер принял окончательное решение напасть на Сталина 18 декабря 1940 года. Но германская промышленность не перешла на режим военного времени, и летчиков в Германии готовили по вполне нормальным программам»[268]268
  Суворов В. Ледокол. День М. С. 446.


[Закрыть]. Вот и не знаешь, чего тут больше – невежества или наглости. Скорее всего это наглое и агрессивное невежество «капитана Ледокола», который совершенно не желает замечать масштабные захваты Германии перед нападением на СССР, резкого усиления Германии, многочисленные признаки перевода германской промышленности и всего хозяйства именно на военные рельсы. И все сторонники Виктора Суворова проявляют себя такими же агрессивными невеждами, следуя за своим кумиром. На деле же Германия не только перешла на режим военного времени, но и в очень большой степени усилила свои возможности за счет трофеев и оккупации развитых европейских стран, захватив разнообразной продукции в размере примерно полуторагодового собственного производства, что и было непосредственной предпосылкой для нападения на СССР.

Потому с осени 1940 года у Советского Союза уже не было выбора: воевать или не воевать с Германией, война стала совершенно неизбежной. Отсюда и бурный рост РККА, отсюда пересмотр планов войны с резким усилением группировки на западной границе, отсюда и разворачивание спешной работы по сосредоточению сил. Бурный рост армии вызывал необходимость столь же бурного развития военного производства, что заставило советское руководство пойти на беспрецедентные меры по обеспечению военного производства рабочей силой: ввести в июне 1940 года восьмичасовой рабочий день и семидневную рабочую неделю, с запретом на смену работы без разрешения. В октябре 1940 года, когда стало ясно, что Германия потерпела поражение в битве за Британию и целью агрессии становится СССР, появился указ «О государственных трудовых резервах СССР», который предусматривал создание сети училищ для подготовки в год около миллиона квалифицированных рабочих из числа молодежи с одновременным введением платы за обучение в школах и высших учебных заведениях.

Виктор Суворов пишет: «В советских музеях вам покажут снимки военного времени: щуплый мальчишка управляет огромным станком. Орудийные снаряды точит. Норму перевыполняет. А чтоб руки до рычагов доставали, под ноги заботливо два снарядных ящика подставили. Ах, какой энтузиазм! Ах, какой патриотизм! Но в музее вам не расскажут, что подростков гнали на военные заводы сотнями тысяч и миллионами принудительно до нападения Гитлера»[269]269
  Суворов В. Ледокол. День М. С. 494.


[Закрыть].

Логика простая: мол, это признак особенной агрессивности Сталина и признак подготовки нападения на Германию. Между тем приведенный выше разбор показывает, что ситуация уже осенью 1940 года сложилась столь угрожающая и нападение Германии стало неотвратимым и близким, что даже такие крайние меры становились оправданными. У Гитлера отмобилизованная армия, переведенная на военные рельсы промышленность и хозяйство (вопреки многочисленным утверждениям Виктора Суворова), в Польше началось строительство инфраструктуры для нападения на СССР. Потому темпы подготовки к войне достигли очень высокого уровня.

Виктора Суворова очень беспокоит судьба советских детей, до такой степени, что он ничего не пишет о детях, которые тысячами умирали от голода в капиталистических странах, в том числе в Европе. Вот и здесь он проявил такой же подход. Его настолько задевает судьба советских подростков, точащих снаряды для защиты своей Родины от надвигающихся гитлеровских полчищ, что он совершенно забывает о тяжелой судьбе детей в других странах. Да, в капстранах дети тоже работали. Даже в США, которые в 1937 году ни с кем не воевали и не собирались. В этом году, по данным американской же статистики, работало 2,25 млн детей в возрасте до 17 лет. Из них 250 тысяч детей в возрасте от 10 до 13 лет[270]270
  Фрейман Л. К. Лэмпкин и Д. Дуглас. Детский труд в Америке // Плановое хозяйство, № 5, 1939. С. 147.


[Закрыть].

В основном детский труд применялся в сельском хозяйстве, на уборке хлопка (кто думает, что выгонять детей на хлопковые поля придумал первый секретарь Компартии Узбекистана Шараф Рашидов, тот крепко ошибается), фруктов. Особенно американские капиталисты позаботились о счастливом детстве негритянских детей. Работающие негритянские дети составляли 34 % от всех работающих детей, при том, что они составляли всего 10 % от общей численности детей в США. Учебный год для них был в полтора раза короче, чем для белых детей, а занятия часто начинались в ноябре, после окончания уборки хлопка[271]271
  Фрейман Л. К. Лэмпкин и Д. Дуглас. Детский труд в Америке // Плановое хозяйство, № 5, 1939. С. 149.


[Закрыть]. Если по логике Виктора Суворова детский труд – это признак подготовки агрессии, то надо признать США главным агрессором в мире. В США за три года до введения закона о трудовых резервах в СССР уже было 2 миллиона с четвертью работающих детей.

В ход идут любые фальсификации, любые перевертки, чтобы оболгать Советский Союз, который готовился к неминуемой и скорой войне с Германией и для этого предпринимал беспрецедентные усилия.

Никакого «западного фронта» не было

Виктор Суворов и его сторонники часто ссылаются на стратегические соображения, пытаясь обосновать свою позицию. Но и здесь не обходится без наглой фальсификации. Так, «капитан Ледокола» ссылается на то, что война с Польшей, а потом с Францией и Великобританией поставила Гитлера в ситуацию «войны на два фронта», и по этой причине «у Гитлера выбора уже не было»[272]272
  Суворов В. Ледокол. День М. С. 296.


[Закрыть].

Это один из наиболее путаных моментов во всей его аргументации, и ясно видно, как Виктор Суворов изворачивается, стараясь подобрать факты таким образом, чтобы они «соответствовали» его взглядам. Общая линия такова: Германия воевала против Великобритании в Атлантике, в Средиземном море и в Африке, а Сталин своими переговорами с Черчиллем через британского посла Криппса, сведения о которых он зачем-то приказал довести до сведения германского посла в СССР, создал для Гитлера ситуацию войны на два фронта, которой фюрер очень боялся, но поскольку «выбора уже не было», он принял решение о нападении на СССР.

Столь извилистое и путаное изложение необходимо для того, чтобы всю вину свалить на Сталина и выставить его если не в качестве прямого агрессора, то по крайней мере в качестве провокатора германской агрессии. Разумеется, что при этом Виктор Суворов подвергает замалчиванию все факты, которые эту теорию разрушают.

Во-первых, по предвоенным планам, которые можно прочитать в сборнике В.И. Дашичева, Гитлер намеревался разгромить своих врагов по частям. Сначала Чехословакию и Польшу, потом Францию и Великобританию, затем намеревался напасть на Советский Союз и разгромить его, а уже потом схватиться с США за мировое господство. Вплоть до поражения под Сталинградом война шла в целом по гитлеровскому плану, и лишь усилия Советского Союза разрушили все его расчеты.

Во-вторых, Виктор Суворов и его сторонники считают, что после разгрома Франции и Великобритании в июне 1940 года на континенте, на западе существовал «фронт», и нападение Германии на СССР было «войной на два фронта», которая противоречила гитлеровской стратегии и никак без провокации обойтись не могла. Они же считают, что Германия сначала должна была сокрушить Великобританию, а только потом нападать на СССР. Подобное мнение строится не столько на фактах, сколько на многочисленных допущениях и предположениях. Не обходится и без прямой фальсификации фактов. Между тем хорошо известно, что после разгрома французских и британских войск на континенте, эвакуации Дюнкерка и воздушной битвы за Британию с июля по конец октября 1940 года никакого «фронта» на Западе не было. Британцы не могли осуществить высадку на континенте, а немцы не могли высадиться в Британии. Схватка за господство в воздухе закончилась в пользу британцев. В конце 1940 года сложилось хрупкое равновесие сил, и основная борьба велась силами Кригсмарине с конвоями союзников в Атлантике.

Побережье Атлантики и Северного моря охранялось небольшими немецкими силами. Лишь 19 августа 1942 года британские и канадские войска осуществили атаку на порт Дьепп, которая была отбита немцами и закончилась полным поражением десанта и огромными потерями. Вот это было воспринято Гитлером как достаточно серьезное событие, и 25 августа 1942 года он отдал приказ о строительстве линии укреплений, известных под названием «Атлантического вала». Строились укрепления ни шатко, ни валко, и к моменту высадки союзников в Нормандии завершены не были.

Таким образом, непосредственно перед нападением на СССР никакого «западного фронта» не существовало и серьезной угрозы Германии с западного направления не было. В войне с Великобританией наступило равновесие сил, позволившее Гитлеру основную массу своих сухопутных сил и авиации бросить против СССР. Вопреки представлению Виктора Суворова и его сторонников, у Гитлера в конце 1940 года был выбор, куда идти, и на континенте, где могли быть использованы его сухопутные войска, было уже захвачено все, кроме Балкан и Советского Союза. Для решающей схватки за мировое господство с Великобританией и США Германии нужны были большие ресурсы, взять которые можно было только в СССР. Ситуация конца 1940 – начала 1941 года была ясной и говорила о том, что следующей целью для германской агрессии должен быть СССР.

Потому ответ на «главный вопрос» Виктора Суворова звучит так: Советский Союз встал перед лицом нападения Германии, перед лицом сражения против резко усилившегося противника один на один, и потому единственным шансом избежать тяжелого поражения было наступление на Германию. Многочисленные советские дивизии и армии, сосредотачиваемые весной 1941 года на советско-германской границе, должны были отразить нападение, наступать и разбить немецкие войска любой ценой.

Глава седьмая

Освобождение народов

Советский Союз ставил в войне перед собой цели не только обороны своей страны от агрессии Германии, но и освобождения других народов от империалистической войны, от фашизма и нацизма. Виктор Суворов и его сторонники этот факт стараются всячески замазать, голословно и бездоказательно утверждая, что якобы целью было установление «коммунистического рабства».

Никаких доказательств в пользу своей теории Виктор Суворов не приводит, так же, как и во многих других случаях, напирая на эмоции и кликушество в стиле Роберта Конквеста. Сторонники его также ничего не сделали для обоснования этого взгляда, если не считать бурного выражения эмоций в книгах и статьях.

Этот тезис вовсе не столь безобиден, как кажется на первый взгляд. Он представляет собой, по сути дела, последнюю линию обороны в «концепции» Виктора Суворова, на тот случай, если все его предыдущие тезисы будут разбиты и разгромлены. По опыту критики сочинений «капитана Ледокола» и его сторонников, любой, мало-мальски сведущий в военной истории или по крайней мере обладающий достаточной степенью начитанности, может разгромить все его построения насчет «самолетов-агрессоров», «автострадных танков», мобилизации и тому подобного.

Но подавляющее большинство из критиков Виктора Суворова не только имеют очень расплывчатые представления о довоенном положении в Европе, о хозяйственных вопросах, но и имеют столь же расплывчатое представление о послевоенном положении в Европе, в особенности в восточной ее части и в советской оккупационной зоне в Германии. Потому им удается разбить аргументы Виктора Суворова, связанные с танками и самолетами, с наступлениями и операциями, но вот для сокрушения остальных его аргументов, вроде «голода ради оружия» или «коммунистического рабства» в Европе, у них знаний не хватает. Последняя линия обороны оказывается не прорванной, и сторонники Суворова, как правило, кричат: «Но ведь в главном-то он прав!»

Применительно к теории «коммунистического рабства» этот клич означает примерно следующее: мол, не так важно, был ли СССР готов к нападению на Германию или нет, главное в том, что после войны Сталин загнал Восточную Европу в «коммунистический хлев», как выражается «капитан Ледокола». Раз так, то все равно СССР был «агрессором». Высказав это, сторонник Виктора Суворова считает себя победителем в дискуссии и берется писать очередные статьи на тему «Правда Виктора Суворова».

Эта «теория» так же легко размазывается по стене, как и все остальные утверждения Виктора Суворова. Достаточно лишь знать фактическое положение дел в предвоенной Европе, знать, что и как делалось в послевоенной Восточной Европе и советской оккупационной зоне Германии, а также уметь это сравнить, чтобы определить, кто устанавливал рабство, а кто нет.

Хорошо ли жилось в Европе?

Широкое представление о жизни довоенной Европы складывается в основном под воздействием кинематографа. Да, это была эпоха великого кино, шедевров кинематографа и его звезд, которые и по сей день сохраняют свою притягательность. Но строить на такой основе представление о жизни в довоенной Европе вряд ли правильно. Во-первых, кино ориентировалось во многом на жизнь имущего класса, который даже в годы кризиса жил хорошо, а имущая верхушка даже жила в роскоши. Во-вторых, кино сильно приукрашивало действительность и для широких трудящихся масс было чем-то вроде «социальной анестезии».

Более или менее верное представление о жизни широких масс населения дает хозяйственная статистика, содержащая данные о том, кто сколько земли обрабатывал, какой доход имелся и хватало ли его для жизни. Несмотря на то что статистика эта часто неполна и выборочна, тем не менее составить себе представление о реальной жизни населения довоенной Европы вполне можно.

Рассмотрим земельный вопрос, поскольку даже в индустриально развитых странах Европы была весьма высока доля крестьянского населения, для которого земля была главным источником средств к существованию. Кроме того, значительная часть рабочих и городского населения прибегала к возделыванию земли, чтобы дополнить свой скудный заработок, который к тому же сильно сократился во время двух кризисов, прокатившихся по Европе в начале и в конце 1930-х годов.

Так вот, общая картина для всей Европы – сильнейшая поляризация земельной собственности с господством мелкого и мельчайшего землевладения. Мелкое землевладение – это участок до 5 гектаров, который позволял в самом лучшем случае обеспечить хозяйство продовольствием и только в хороший урожайный год давал некоторый излишек, который можно было продать. Это было самое беднейшее крестьянство, которое не вылезало из нужды, нищеты и долгов. Для наглядности сведем данные по этому беднейшему крестьянству ряда европейских стран в такую таблицу:

Как видим, основная масса земледельцев владела меньшей частью земли. Впрочем, даже эти обобщенные данные не показывают реальной картины обнищания. Владельцы мельчайших земельных участков, менее 1 гектара, т. е. участков, пригодных только для огородничества и не способных полностью прокормить земледельца, составляли значительную часть от общего числа землевладельцев. В Германии – 58,1 % (учтены участки до 2 гектаров), в Румынии – 18,6 %, в Бельгии – 74,1 %. Вся эта масса владела совсем ничтожной частью земли: в Германии – 4,1 % земельной площади, в Румынии – 1,6 %, в Бельгии – 6,6 %. Иными словами, сельское хозяйство в довоенной капиталистической Европе было организовано так, что огромная масса людей, миллионы человек, были скучены на ничтожных по размерам и продуктивной способности земельных площадях.

На другом полюсе – крупное землевладение. В Германии во владениях свыше 50 гектаров, которые составляли 1,3 % от численности хозяйств, было сосредоточено 26,5 % всей земли. В Румынии 0,8 % хозяйств владели 32,2 % земли. В Бельгии 2,1 % крупных хозяйств владели 10,9 % земли. Впрочем, в Бельгии в огромной степени была развита аренда земли, мелкие хозяйства не имели земли в собственности и обрабатывали ее на правах аренды.

Земельный вопрос в Европе назрел и перезрел еще в конце Первой мировой войны, когда малоземелье и безземелье крестьян стало одной из важнейших проблем. Однако, как было видно по примерам Германии, Польши и Румынии, земельные реформы, проводившиеся в этих странах в 1920—1930-х годах, в первую очередь наделяли землей крупные хозяйства: кулацкие (20–50 гектаров) и помещичьи (от 50 гектаров). Мелкое крестьянство земли так и не получило, а в Бессарабии в ходе земельной реформы оно даже лишилось той земли, которая была получена во время революции.

Земельная реформа и политика капиталистов вполне сознательно держали крестьян на мельчайших участках и плодили малоземелье в деревне. Крестьянин, который не мог прокормиться со своего участка, влезал в долги и разорялся, превращался в самого настоящего пролетария, готового работать за еду. Его можно было эксплуатировать любым образом.

В индустриальных странах, в Бельгии и Германии, развивалось и поощрялось мелкое и мельчайшее земледелие среди городских жителей и промышленных рабочих. Так, из 2,9 млн мельчайших хозяйств в Германии, которые в среднем имели участок в 0,62 гектара, т. е. чуть более шестидесяти соток, большая часть принадлежала как раз городским жителям и рабочим. В особенности эта практика стала развиваться во время Великой депрессии, когда малооплачиваемым рабочим и безработным было крайне трудно прожить на свои заработки. Огород в шесть соток, или даже в 1,5–2 сотки, помогал поддерживать физическое существование. Это положение было выгодно для капиталистов, поскольку позволяло поддерживать оплату труда на очень низком уровне.

В Бельгии было то же самое. 469 тысяч хозяйств принадлежали рабочим, в основном это были мелкие и мельчайшие хозяйства до 2 гектаров земли. «Горняки, металлисты, текстильщики, стекольщики, кустари-ткачи и др. владеют клочком земли или арендуют его. Их жены и дети, а в свободное время и они сами копаются на своем участке, разводя овощи и картофель. Такое подсобное хозяйство промышленных рабочих поощряется бельгийской буржуазией, так как привязывает их к земле и к ближайшему предприятию и дает капиталистам возможность держать заработную плату на низком уровне»[273]273
  Сегалл Я. Бельгия. М.: Государственное социально-экономическое издательство, 1940. С. 33.


[Закрыть].

Так что, если кто-то считает, что личный участок для горожанина – это чисто советское изобретение, тот глубоко ошибается. Такая практика была широко распространена в европейских странах еще до войны. Основной смысл этой практики состоял в том, чтобы держать заработную плату на минимальном уровне, вычитая из нее стоимость продуктов, произведенных на таком участке. Кроме того, для крупных землевладельцев была возможность дополнительно ободрать рабочих арендной платой за землю.

В СССР в то же время вопрос продовольственного снабжения рабочих решался другим образом. Заводы и фабрики часто имели коллективные садоводства, а в годы первой пятилетки появился знаменитый ОРС – отдел рабочего снабжения, который имел собственное подсобное хозяйство. Подсобные хозяйства достигли мощного развития. В 1934 году ОРСы одного Главного управления металлургической промышленности НКТП СССР имели 180 тысяч гектаров земли, производили 60 тысяч тонн зерна, 100 тысяч тонн овощей и 84 тысячи тонн картофеля. Крупные металлургические заводы имели подсобные хозяйства до 15 тысяч гектаров[274]274
  Гуревич А.И. Победа партии. Черная металлургия к VII Съезду Советов СССР. М.—Л.: Объединенное научно-техническое издательство НКТП СССР, 1935. С. 61.


[Закрыть].

ОРСы и подсобные предприятия получили бурное развитие во время войны. В 1945 году насчитывалось 7700 ОРСов, а в 1943 году площадь подсобных хозяйств составила 3,1 млн гектаров, поголовье крупнорогатого скота достигло 904 тысяч голов. На них приходилось 27,5 % розничного товарооборота страны[275]275
  Павлов Д.В. Стойкость. М.: Политиздат, 1983. С. 42.


[Закрыть]. Это были государственные предприятия, находящиеся в распоряжении директоров предприятий, которые развивались за государственный счет.

В довоенных европейских странах хозяйство было устроено так, что основная масса населения перебивалась или сельским хозяйством, почти не дававшим дохода (в Румынии почти весь доход уходил на налоги, в Польше сельское хозяйство было убыточно даже для кулаков), или работой в промышленности на низкой заработной плате, отдавая значительную часть своего дохода на выплату налогов. Немецкие рабочие и служащие в 1935 году платили в налог 22,5 % своего дохода[276]276
  Богачевский М. Государственные финансы Германии, Японии и Италии на службе агрессии // Плановое хозяйство, № 3, 1938. С. 124.


[Закрыть]. Зачем немецкому рабочему высокие доходы, когда производство предметов первой необходимости уже к 1936 году сократилось до 14 % от всего промышленного выпуска (в 1923 году было 22 %)? В Германии разорились городские ремесленники. Их доход упал с 4 млрд марок в 1929 году до 1,8 млрд марок в 1936 году. Каждый день разорялось 8 ремесленников. В январе 1937 года Геринг и Лей объявили о планах принудительного закрытия 700 тысяч ремесленных дел[277]277
  Богачевский М. Государственные финансы Германии, Японии и Италии на службе агрессии // Плановое хозяйство, № 3, 1938. С. 134.


[Закрыть].

Увеличение налогов, сокращение производства предметов потребления в промышленности и массовое разорение ремесленников резко ухудшало жизнь широких масс населения в Германии перед войной. В СССР, напротив, с 1934 года началось масштабное развитие местной промышленности, на которую возлагались задачи снабжения населения товарами первой необходимости. В годы войны мелкая местная промышленность стала главным источником товаров для населения и еще вносила серьезный вклад в военное производство.

Пройдемся по другим странам. В предыдущих главах Италия не затрагивалась. Однако и в Италии перед войной шло падение уровня жизни, и по масштабам обнищания масс Италия была собратом Германии. Причина та же самая: подготовка к войне, мобилизация финансов, программы автаркии.

Так, в Италии развернули продуманный грабеж населения, мало в чем уступающий подобному грабежу в Германии. Из 100 млрд лир национального дохода 60 % уходило в налоги, государственные, провинциальные, общинные. Только государство в 1936/37 году брало 25 млрд лир.

Но это еще не все. Фашистское государство грабануло сберегательные кассы, переводом половины из 75 млрд лир вкладов в государственные ценные бумаги. 0,4 млрд лир дало принудительное изъятие золота у населения, 2,8 млрд лир дала реквизиция выручки от продажи иностранной валюты. В дополнение к этому государство разместило 1,3 млрд лир государственных билетов и 7 млрд лир принудительного займа на недвижимость[278]278
  Марабини Андреа. Экономическое и финансовое положение фашистской Италии // Плановое хозяйство, № 11, 1938. С. 150.


[Закрыть]. Стала распространяться практика задержки выплат по поставщикам и кредиторам государству, и в 1937 году государство было должно 11,1 млрд лир по этой статье.

Все равно, при всех ухищрениях и прямом грабеже населения, долг государства вырос до 155 млрд лир в 1938 году, а дефицит бюджета составил 17,8 млрд лир[279]279
  Марабини Андреа. Экономическое и финансовое положение фашистской Италии // Плановое хозяйство, № 11, 1938. С. 151.


[Закрыть].

Положение в Италии до войны было таким, какое в Великобритании сложилось в самые тяжелые дни морской блокады: «Не хватает угля как для промышленного, так и для частного потребления. Железом обеспечиваются лишь крупные военные заводы. Опустошив народное хозяйство, разорив вконец широкие народные массы, фашистские поджигатели войны взялись за ограбление… мертвецов. Сейчас серьезным образом речь идет об использовании железных и бронзовых украшений на кладбищах»[280]280
  Марабини Андреа. Экономическое и финансовое положение фашистской Италии // Плановое хозяйство, № 11, 1938. С. 156.


[Закрыть].

Итальянские фашисты особо тщательно грабили сельское хозяйство своей страны. Крестьянство платило в налоги ⅔ своего дохода, т. е. около 1 млрд лир ежегодно. Но это еще не все. Италия не обеспечивала себя хлебом собственного производства, но в 1934–1937 годах ввоз хлеба был резко сокращен. При потребности ввоза в размере 22 млн центнеров, в 1934–1936 годах ввозилось всего 4,8 млн центнеров (в это время потребление муки упало на 40 % по сравнению с периодом 1928–1934 годов), а в 1937 году – 16,6 млн центнеров. Уже в 1938 году итальянское правительство ввело суррогаты при выпечке хлеба[281]281
  Марабини Андреа. Экономическое и финансовое положение фашистской Италии // Плановое хозяйство, № 11, 1938. С. 147.


[Закрыть]. Поскольку у Италии не было нефтяных ресурсов, то фашистское правительство развернуло программу производства моторного топлива из сахарной свеклы и винного спирта. По этой причине было официально запрещено делать вино крепче 10 градусов, а винный спирт должен был продаваться государству для переработки на топливо. Пашни под зерновые переводились на выращивание сахарной свеклы в качестве топливного сырья.

Итальянские фашисты намного обогнали немецких нацистов в ограблении собственного населения для подготовки к войне. Немцы производили топливо из угля, а итальянцы буквально забирали у крестьян хлеб, вино, сахар для производства топлива. Особенно сильно снизилось производство вина. Если в 1926 году, в начале всех военных программ, крестьяне выпускали вина на 7,78 млрд лир, то уже в 1933 году оно сократилось до 2,1 млрд лир[282]282
  Антонов В. Экономическое положение Италии и война с Абиссинией // Плановое хозяйство, № 2, 1936. С. 223.


[Закрыть]. При таком сокращении традиционный итальянский продукт стал недоступен для большинства населения, как в городах, так и в сельской местности.

Если Германия и Италия интенсивно готовились к войне и по этому случаю грабили свое население, то в остальных странах процветал кризис со всеми его сопутствующими явлениями – безработицей и низким доходом. К примеру, в Нидерландах на 8 млн человек населения в 1938 году было 400 тысяч безработных. Остальные, кто имел работу, в основном получали минимальный доход. Из числа налогоплательщиков 73,5 % получали доход от 800 до 2000 гульденов в год. Это был заработок рабочих и мелких торговцев[283]283
  De Weerdt van Linden van den Heuvell G. Nederland. Een beknopte economische geografie. Amsterdam-Zuid, Uitgeverij “Pegasus”, 1938. P. 42.


[Закрыть]. Были и те, кто получал в год меньше 800 гульденов.

Для Голландии был особенной проблемой прирост населения, который достигал 100 тысяч человек в год. За годы депрессии население Голландии увеличилось примерно на 700–800 тысяч человек, что только усугубило положение за счет прибавления все новых и новых ртов.

Аналогично было и в Бельгии. С 1930 по 1938 год население увеличилось на 500 тысяч человек. В Бельгии на шею рабочим и крестьянам сел большой класс рантье. Если численность рабочих и крестьян составляла 1933 тысячи человек, то численность рантье составляла 407 тысяч человек[284]284
  Сегалл Я. Бельгия. С. 21.


[Закрыть]. То есть на каждых пять тружеников приходился один рантье, или паразит, если говорить просто. Бельгия в ходе Первой мировой войны потерпела колоссальный урон, поскольку боевые действия шли на ее территории. Была разрушена половина металлургических предприятий, 40 % железных дорог, 40 % жилых домов приведено в негодность. 100 тысяч гектаров земли было фактически уничтожено траншеями, воронками, заграждениями, начинено металлом. Все тяготы послевоенного восстановления бельгийские капиталисты переложили на плечи трудящихся.

Даже самый беглый обзор показывает, что жизнь в Европе до войны была для основной массы населения тяжелой, бедной и беспросветной, которая становилась совсем отчаянной в годы кризисов. Причем господствующий класс ничего не делал для улучшения положения населения, а занимался увеличением своих капиталов и собственности, а также возложил на плечи населения тяготы подготовки к войне. Самые элементарные преобразования, которые СССР провел на присоединенных территориях в 1939–1941 годах: земельная реформа, образование колхозов, пуск производства на всю мощность, ликвидация безработицы, развитие образования и медицины, могли бы весьма существенно поднять уровень жизни населения европейских стран. Советский Союз мог предложить европейцам куда более лучшую и сытую жизнь, чем они реально имели.