Текст книги "Занавес упал"

Глава вторая

Поехать на ночь глядя на встречу с людьми, которые его шантажировали, – отчаянный поступок, даже безумный. Но у Артура не было выбора. Тот случай, когда на карту положено все и решать проблему нужно в одиночку. Дело слишком щекотливое. Он даже матери, которой всегда доверял самые сокровенные тайны, в этот раз ничего не рассказал. Да и как такое расскажешь, начнешь, и язык отнимется от стыда. Лучше уж сразу удавиться.

Артур презирал себя, но и жалел. То, что он и его приятель сделали месяц назад с теми девчонками, ему сейчас виделось как временное умопомешательство. Хотелось все это забыть, вычеркнуть из жизни, чтобы больше не просыпаться в холодном поту и с дрожащими губами. Заглядывая в прошлое, он пытался оправдать свой поступок. Говорил себе, что нет на свете безгрешных людей, все рано или поздно совершают какую-нибудь мерзость. И он ведь раскаивался, совесть мучила похлеще средневекового палача. Это ли не свидетельство, что человек он неплохой? Просто оступился. Так бывает. Такое случается даже с людьми его положения, из высшего общества. Никто не застрахован.

Угрызения совести ему казались достаточным наказанием, но, видимо, кто-то наверху решил, что этого мало. Человек с голосом, похожим на шорох наждачной бумаги, позвонил две недели назад. Сказал: «Мы все знаем. Девчонка все нам рассказала». И отключил связь. А Артур еще минут пять стоял с телефоном в руке и тупо глядел на стенку перед собой. Потом его начало трясти, он заскулил, точно потерявшийся щенок, выронил телефон и побежал в туалет, где его стошнило. Блевал, а в голове звучал голос: «Мы все знаем… мы все знаем…» Для него тогда не существовало слов страшнее, они означали крах.

На следующий день он узнал, что его приятель Фролов, с которым он совершил преступление, исчез. Тот был известным из-за своих скандальных статей журналистом. Вечером вышел из офиса редакции – и с концами. Ни слуху ни духу. Тогда-то Артур и внушил себе: «Я следующий!» Эта роковая мысль вытеснила все чувства, кроме страха.

Его жизнь превратилась в параноидальный кошмар. В каждом человеке он видел опасность, а телефон казался бомбой с часовым механизмом. Резкие звуки вызывали приступы паники. Однажды Кира разбила нечаянно вазу – он подпрыгнул, перепугавшись, едва не обмочился, а когда пришел в себя, наорал на дочь и на жену, вставшую на ее защиту. Постыдный поступок, но контролировать себя он уже не мог.

Прошла неделя, а тот человек больше не давал о себе знать, и Артур никак это не мог объяснить. Неопределенность вытягивала душевные силы, капля за каплей. Ему хотелось спрятаться от всего мира, забиться в какую-нибудь щель и сидеть там целую вечность. В то, что все обойдется, он не верил, будущее виделось в мрачных тонах. Как-то ему приснилась пропасть, черная дыра в земле. И неведомая сила тянула его к краю, тянула. Он упирался, кричал, бездна уже была в шаге… Дарья разбудила – хоть какая-то от нее польза. Но пропасть отпечаталась в сознании. Артур теперь видел ее, даже просто закрыв глаза.

Когда от постоянного нервного напряжения он уже готов был лезть на стенку, тот человек позвонил снова. «Ну что, Артур, каково тебе живется, а? Еще не спятил? А мы за тобой следим, постоянно следим», – затем последовал смех, который перешел в кашель. Артура моментально прошиб пот, голова закружилась, но он сумел с мольбой в голосе промямлить: «Пожалуйста… что вам надо? Я все сделаю». Человек ответил после долгой паузы: «Жди следующего звонка». И отключил связь.

Это была какая-то нелепая игра, смысла которой Артур не мог понять. Тот человек сказал ждать звонка, и он ждал, надеясь, что издевательская неопределенность закончится и начнется банальный шантаж. О да, откупиться для него было бы наилучшим вариантом. Любая сумма ради спокойствия.

И вот сегодня днем мужчина с хриплым голосом позвонил опять и произнес слова, от которых у Артура камень с души свалился: «Радуйся, богатый мальчик, мы решили замять это дельце. Но сам понимаешь, не за просто так…» И назвал сумму. Артур, не раздумывая, согласился, а затем принялся лихорадочно благодарить, неосознанно опустившись на колени. Человек прервал его резким: «Заткнись и слушай дальше», после чего сказал, что в одиннадцать вечера перезвонит на домашний телефон и к этому времени Артур должен быть готов к встрече. Раскашлялся и добавил: «Расплатишься и можешь жить спокойно. Требовать с тебя деньги больше не будем, так что расслабься».

У Артура еще многое в этой ситуации не укладывалось в голове, но одно он уже знал точно: скоро все разрешится. Застывшая пугающая проблема сдвинулась с мертвой точки. В том, что шантажисты после сделки оставят его в покое, он сомневался, однако размышлять над этим сейчас был не готов и отмахивался от мерзких мыслей, как от мух назойливых. Артур видел свет в конце тоннеля и замечать что-то еще просто не желал, боялся.

Он представлял, как вернется после встречи с шантажистами домой, как откроет бутылочку коллекционного вина, подаренного ему на юбилей директором крупнейшего торгового центра Москвы. Более весомого повода ведь не найти. Представлял, как наконец уснет без тяжелых мыслей, и пропасть, черная дыра в земле, больше не приснится. Воодушевленный надеждой на благоприятный исход, он даже осмелился смотреть дальше завтрашнего дня и решил многое изменить в своей жизни. И первое, что собирался сделать, – наладить отношения с Дарьей. А потом они всей семьей уедут из России, возможно, в Лондон. После устроенной судьбой встряски хотелось строить планы на будущее.

Только бы ночное рандеву закончилось без эксцессов. Но на всякий случай он подстраховался, прихватил с собой травматический пистолет, который купил в тот же день, когда узнал, что приятель-журналист исчез. Не бог весть какое оружие, однако оно давало ощущение хоть какой-то защищенности.

Сейчас, сидя за рулем «Мерседеса», Артур испытывал не только волнение, но и толику гордости за себя. Еще недавно он и представить не мог, что поедет вот так, на ночь глядя, на встречу с опасными типами. Поступок, достойный уважения.

Во внутреннем кармане пиджака завибрировал сотовый. Артур, не сбавляя скорости, вынул телефон, увидел, что звонок от Дарьи, и решил не отвечать. Меньше всего сейчас хотелось выслушивать ее упреки, а в том, что из «трубки» немедленно хлынет поток упреков, он не сомневался. Сунул сотовый обратно в карман и подумал, что завтра же, когда все беды останутся в прошлом, купит жене шикарный букет цветов и пригласит в ресторан. Да, именно так стоит начинать новую жизнь.

Он свернул с шоссе на проселочную дорогу и через минуту заметил справа полуразрушенную водонапорную башню. На фоне ночной темени она казалась чудовищным грибом из какого-то сюрреалистичного мира. Рядом стояла «Нива» с включенными фарами.

Сердце пустилось в бешеный галоп. Артур принялся лихорадочно убеждать себя, что все закончится быстро. Он отдаст «дипломат» с деньгами, выслушает заверение, что шантаж не повторится, и поедет домой. Такое развитие событий казалось логичным, а главное, устраивающим обе стороны. От избытка эмоций из головы выветрились остатки алкоголя, пот сочился из каждой поры, но хуже всего – начался мандраж.

Напомнив себе про пистолет, Артур остановил «Мерседес», взял с соседнего сиденья «дипломат» и вышел. Из «Нивы» выбрались двое мужчин. Один сразу же сунул в рот сигарету, чиркнул зажигалкой и прикурил. А второй приложил палец к ноздре и смачно высморкался.

Света фар было достаточно, чтобы Артур хорошо разглядел их лица. Тот, что курил, вызвал у него ассоциацию с матерым волком: худощавый, с коротким ежиком волос, припорошенных на висках сединой. Глаза запавшие, взгляд колкий, уверенный. Натуральный хищник, он явно относился к тому типу людей, что едят с ножа и не брезгуют сырым мясом.

Второй же мужчина выглядел как полная противоположность «хищника». В нем совершенно не ощущалась угроза. Эдакий херувимчик с густыми кудряшками цвета соломы и вполне добродушным, без единой морщины круглым лицом. Артуру он напомнил глуповатого купеческого сына из советского фильма.

«Хищник» сделал очередную затяжку, сложил губы трубочкой и выпустил струйку дыма, после чего произнес насмешливо:

– Знаешь, Артур Аркадьевич, а я в тебе не сомневался. С такими, как ты, приятно иметь дело. Сказал приеду – и приехал. А ведь страшно было, правда? Ну, давай, сознайся?

У Артура не было сил и воли строить из себя героя, а потому он кивнул, соглашаясь.

– Я привез деньги, как и договаривались, – пролепетал он и не узнал собственного голоса. Так мог бы говорить смертельно больной на последнем издыхании.

– Расслабься, – улыбнулся «хищник», и тут же улыбнулся его кучерявый спутник. – Мы свое слово держим, такими уж нас воспитали. – Он коротко рассмеялся, держа сигарету возле губ. – И нам тоже не нужны лишние проблемы. Ты нам деньги, мы тебе душевное спокойствие. Все просто, как три копейки. Ну что, пожмем друг другу руки и разбежимся?

Артур облегченно выдохнул, чувствуя себя уверенней.

– Да-да, конечно. – Он подошел к «хищнику» и протянул «дипломат». – К сумме я добавил часы из своей коллекции. Они стоят целое состояние.

– Вот как? Даже… даже не знаю, что и сказать, Артур Аркадьевич. Ты щедрый человек. Честно скажу, удивил!

– Если хотите, можете все пересчитать, но, заверяю вас, там все точно.

«Хищник» принял «дипломат», передал его своему спутнику и сокрушенно покачал головой.

– Не обижай. Мы тебе полностью доверяем.

Он сделал затяжку и разразился сильным кашлем. Лицо болезненно сморщилось, недокуренная сигарета выпала из пальцев. Когда приступ прошел, он вытер ладонью слезящиеся глаза, расправил плечи и уставился на Артура.

– Слушай, можешь сделать для нас еще кое-что? – И поспешил добавить: – Пустяк. Мы убедились, ты человек, которому можно доверять, и теперь хотим отвезти тебя в одно место. И Богом клянусь, никакого злого умысла.

Артур насторожился, пружина в нем снова начала сжиматься.

– Простите, но… я не могу. Мне нужно ехать.

– И ты поедешь, просто сделаешь небольшой крюк, и все. Это не много времени займет.

– Простите, но…

– Да хватит уже извиняться, Артур Аркадьевич! – Тон «хищника» изменился, в голосе появилась сталь. – Сам посуди, если бы мы хотели причинить тебе зло, уже это сделали бы. Место здесь тихое, темень вокруг… Ну же, включи голову.

Артур, переминаясь с ноги на ногу, поглядел на второго мужчину. Тот улыбался так открыто, так искренне, будто большой ребенок.

– Ну же… – поторопил «хищник». – Скоро сам убедишься, что бояться нечего. Мы всего лишь приглашаем тебя к себе в гости, хотим с одним человеком познакомить. Скажи, что тут такого? Сюда ведь не испугался приехать. Или тебе наша с братом компания противна?

– Нет, что вы…

– Да, мы не те, с кем ты привык общаться. Не из высшего общества, но и у нас есть гордость. Это дело принципа, скажи Свин? – Он взглянул на своего спутника, и тот с готовностью закивал, как китайский болванчик. – Вот видишь, Артур… мы к тебе со всей душой, а ты нос воротишь. Нехорошо, нехорошо… А я потом хотел выпить с тобой по стаканчику, пожать руку на прощание и пожелать долгой счастливой жизни. Вот так нужно сделки закреплять. Это, так сказать, по-людски.

– Сделал дело, гуляй смело, – ляпнул Свин, поглаживая «дипломат».

– Правильно, братишка, – одобрил «хищник». – Хоть и не совсем по теме.

Артур отступил на шаг, изобразив на лице виноватую улыбку.

– Все-таки я вынужден отказаться. Вы уж извините меня…

– Мать твою, он опять извиняется! – «Хищник» повысил голос и всплеснул руками. – Ты только посмотри на него, Свин, он снова за что-то прощения просит. Вот это я называю – воспитание.

Свин хихикнул, а Артур мысленно назвал этих двоих тупым быдлом и отступил еще на пару шагов. Пружина внутри него сжалась до предела, и сохранять улыбку на лице стоило огромных усилий. Он поднял руки в примирительном жесте.

– Послушайте, вы ведь получили деньги. Давайте теперь мирно разойдемся.

– А я о чем, Артур Аркадьевич? – возмутился «хищник». – Как раз мы с братом и хотим, чтобы все закончилось тихо-мирно. Это ты ведешь себя как… как он ведет себя, Свин, ну-ка скажи?

– Как мудак, – тут же ответил его спутник. Голос у него был звонкий, мальчишеский.

– Ну, это ты уж слишком. – «Хищник» нахмурился. – Помнишь, чему я тебя учил? Нельзя вот так людей оскорблять, это нехорошо. В следующий раз следи за языком, а то наш друг о нас бог весть что подумает.

Артур теперь ясно видел: перед ним два кретина, один из которых, похоже, не уступит, пока своего не добьется. А из ситуации нужно как-то выпутываться. Поехать с ними? Ну, уж нет, на такой подвиг точно не хватит духа.

– Все, решено, – заявил «хищник». Он сплюнул и направился к «Мерседесу». – Ты не против, если я поведу? Всегда мечтал посидеть за рулем крутой тачки.

От такой наглости у Артура перехватило дыхание, рука нырнула за спину, через мгновение он держал пистолет, целясь в «хищника» и чувствуя, как гнев сменяется паникой.

– Не подходите к машине! – выпалил фальцетом.

«Хищник» остановился, смерил его насмешливым взглядом.

– И что ты сделаешь, выстрелишь?

– Да!

– Тогда целься в голову. Попадешь в глаз или висок, и, возможно, я ласты склею.

Руки тряслись, подступила тошнота. Взгляд Артура нервно метался с одного мужчины на другого.

– Это боевой пистолет.

– Серьезно? – «Хищник» усмехнулся, подмигнул Свину, который улыбался, прижимая к себе «дипломат». – Боевой, говоришь… Вот что я тебе скажу, богатый мальчик: эту травматическую хрень ты купил в магазине «Витязь» несколько недель назад. «Беркут ПМ». Все еще будешь настаивать, что пистолет боевой? И да, хочу предостеречь… Нажмешь на спусковой крючок, и нам придется пересмотреть условие нашей сделки. Оно тебе надо, а? Вот именно сейчас ты можешь сделать глупость, о которой сильно пожалеешь. Не порть все.

Артур не мог вымолвить ни слова. Он стоял с плаксивым выражением лица, сжимая рукоять пистолета. Неожиданно заныл мочевой пузырь, а в ногах образовалась предательская слабость.

– Да твою ж мать! – «Хищник» сделал шаг к нему, молниеносным ловким движением вырвал из руки оружие.

Артур вскрикнул от неожиданности, Свин захохотал как безумный, а «хищник» размахнулся и швырнул пистолет в темноту, после чего хлопнул пару раз ладонью по ладони, словно стряхивая пыль.

– Это чтобы ты все-таки не наделал глупостей, – заявил он. – Ну, честное слово, ночь такая хорошая, не хочется сегодня никаких конфликтов. А то, что ты целился в меня… я на это глаза закрою. Я же понимаю, нервы и все такое. А теперь давай прокатимся.

Он подошел к «Мерседесу» и забрался на водительское сиденье. Свин, что-то бормоча себе под нос и улыбаясь, сел в «Ниву» и сразу же завел двигатель.

Артур чувствовал себя полным ничтожеством. Он подумал, что можно сейчас же пуститься наутек, но мысль эта была вялой – появилась и исчезла. Ей на смену пришла другая, более уверенная: «Если бы хотели убить или покалечить, уже сделали бы это».

С поникшими плечами он проследовал к «Мерседесу», уселся на переднее сиденье.

– Вот и славно, – одобрил хищник. – Кстати, я так и не представился… Меня зовут Виктор.

* * *

Ехали по проселочной дороге, в противоположную от шоссе сторону. Первым – «Мерседес», за ним – «Нива». Вдалеке горели огни какой-то деревушки.

– Классная тачка, – восхитился Виктор. – Прямо мечта.

Уныло глядя на ночь за окном, Артур буркнул:

– Хотите, забирайте.

– Серьезно?

– Угу.

Виктор рассмеялся.

– Вот это я понимаю – щедрость. И заметь, ты сам предложил. А я ведь помню условие нашей сделки: с тебя больше ничего не требовать. Но раз сам… Глупо было бы отказываться, скажи?

Он раскашлялся, прильнув к рулю. Машина вильнула вправо, влево, и Артур испугался, что они сейчас вылетят в кювет. Но обошлось. Виктор снова откинулся на сиденье, его глаза слезились после приступа кашля, на щеках выступили пунцовые пятна.

– Фух. – Он отдышался и покосился на Артура. – Интересное у тебя имя. Не припомню ни одного знакомого, кого бы звали Артур. Породистое такое. И знаешь, я не могу себе представить какого-нибудь деревенского босяка с таким именем. Ваня, Коля, Петя – это да, но Артур… Я думаю, когда родители так называют ребенка, ждут от него в будущем чего-то исключительного. Ну, может, что он станет знаменитостью, когда вырастет. Согласен?

Артур пожал плечами, нервно ерзая на сиденье.

– Да-а, – вздохнул Виктор, – такие имена не для простачков. Они им не идут. Это как надеть дорогой костюм на помоечного бомжа… О, вспомнил, – он оживился. – Была у меня одна знакомая с именем Изабелла. Ничего так имечко, да? Черт, да так королев называют! Это тебе не хухры-мухры. Сразу представляется дамочка такая навороченная с дорогой сумочкой и охренительной прической. Ты ведь такой представил мою знакомую? – Он рассмеялся. – Вот только была та Изабелла никакой не шикарной… Шлюшка привокзальная, готовая на все за стакан бухла. – Виктор помолчал и уже без тени веселья добавил: – В этом вы с ней похожи. Имена благородные, а начинка с гнильцой.

– Я каждую минуту корю себя за то, что сделал! – с пылом произнес Артур. – Каждую секунду!

– Коришь? Ну-ну…

– Я тогда испугался. Просто испугался. Это было какое-то затмение. И я не убивал никого, это все Фролов. Вы должны мне верить. Он запугал меня, правда…

– Успокойся, Артур Аркадьевич. – Виктор бросил на него суровый взгляд. – Твой дружок журналист все нам рассказал, перед тем как кони двинул. Я знаю твою роль в этой истории. Я все отлично знаю.

Артур ощутил, как по спине к затылку пробежала холодная волна.

– Вы убили его, – он не спрашивал, а утверждал.

Виктор ударил ладонью по рулю.

– Да за кого ты нас принимаешь, а? За отморозков конченых? Думаешь, нам человека грохнуть, что муху раздавить? Не убивали мы твоего друга. Хочешь, верь, хочешь, нет, но погиб он случайно. Упал и шею свернул. Да, такое случается, люди порой падают и сворачивают себе шеи.

Артур с надеждой во взгляде посмотрел на Виктора.

– Пообещайте, что сегодня же я буду дома.

– Хм-м… пообещать недолго, другое дело, поверишь ли ты.

– Поверю.

Виктор пожал плечами.

– Ладно, обещаю. – Он поморщился. – Черт, сигареты в «Ниве» оставил, вот балда.

Через несколько минут машины въехали в деревню. Несмотря на поздний час, во многих домах горел свет. Артур знал, что это за место. В основном здесь проживали цыгане, которые принципиально не платили за электричество и воровали газ, делая врезки в магистральный газопровод. Управы на них власти найти не могли. Недавно сюда в очередной раз заявлялись сотрудники коммунальных служб вместе с отрядом спецназа, отрубили электричество в домах неплательщиков – акция проходила под истошные вопли женщин и угрозы мужчин. После репортаж об этом знаменательном событии показывали в новостях, даже документальный фильм вышел. А местные умельцы уже на следующий день после рейда подключили дома к электричеству.

Скандальная деревушка. Артур к тому же слышал, что здесь наркотой торгуют. Когда он смотрел в новостях тот репортаж, его раздирала злость: возмущало, что с этим цыганским быдлом вообще церемонились. Будь его воля, сжег бы их дома, и все дела.

Но вот он здесь, и к мрачным мыслям прибавилась еще парочка. Только и оставалось, что утешать себя обещанием, которое дал Виктор. Больше утешаться было нечем.

Миновали почти всю деревню. Виктор свернул к подворью, обнесенному приличным железным забором. Посигналил. Через минуту ворота открыла тощая, как скелет, женщина в цветастом халате, и машины въехали во двор.

– Это ваш дом? – спросил Артур.

– Нет, – ответил Виктор. – Мы с братом живем по соседству. Это дом человека, который однажды спас нам жизнь.

Они выбрались из машины. Артур бросил взгляд на женщину. Она стояла возле открытых ворот и смотрела на него исподлобья, с презрением. В свете прикрепленного к столбу фонаря ее глаза походили на две смоляные капли.

Артур поежился, ему отчаянно захотелось стать крошечным и незаметным. Ощущение, что он угодил в ловушку, обострилось.

– Пойдем, – поторопил Виктор.

– Прошу, скажите еще раз, что потом отвезете меня домой! – истерично выпалил Артур. – Пообещайте!

– Слово даю. Но советую больше не действовать мне на нервы. Сказал, будешь дома, значит, будешь, и точка.

Виктор со злостью сплюнул и направился к крыльцу. Артур, чувствуя на себе пристальный взгляд женщины, двинулся следом. Свин остался во дворе. Прислонившись к «Ниве», он вытащил из кармана ветровки круглую металлическую баночку с леденцами, открыл ее и, сунув один леденец в рот, блаженно зажмурился.

В доме было ужасно душно и пахло яблоками. Гирлянды из сушеных ломтей яблок висели в прихожей, в коридоре. От сладковатого аромата Артура снова затошнило, а когда он вслед за Виктором переступил порог гостиной, почуял еще и запахи мочи и лекарств.

Посреди заставленной дорогой винтажной мебелью комнаты в массивном кресле сидел старик. Артур дал бы ему лет сто, не меньше. Из-за густых бровей и крючковатого носа он походил на древнего филина. Его колени прикрывал красный шерстяной плед, на табурете рядом с креслом стоял радиоприемник, из которого доносились тихие звуки музыки. Старик не шевелился, морщинистое лицо казалось грубо вырезанной из гнилого дерева маской, и лишь взгляд водянистых глаз перемещался с одного мужчины на другого.

– Мы привезли его, Пастух, как и обещали, – с почтением заявил Виктор.

Старик отреагировал на его слова едва заметным кивком.

Виктор обратился к Артуру:

– Подойди ближе, он хочет поглядеть в твои глаза.

Артур сглотнул сгустившуюся во рту слюну и сделал пару шагов к старику. Ему хотелось на свежий воздух. Этот кошмарный запах просто с ума сводил, да и от древнего типа в кресле было не по себе. Поскорей бы все закончилось. Поскорей бы покинуть вонючий дом. Поскорей бы открыть бутылку вина и забыть об этом кошмаре навсегда.

Пастух сурово глядел ему в глаза. Артуру стоило больших усилий, чтобы не отвести взгляд. Прошла минута, другая, наконец старик моргнул, уставился на Виктора и чуть приподнял ладонь с подлокотника кресла.

Виктор совсем не по-дружески хлопнул Артура по плечу, подошел к массивному столу и взял с него блокнот и карандаш. Блокнот положил на подлокотник, карандаш сунул в руку старику.

Артур затаил дыхание. Он чувствовал себя как смертник перед расстрелом и жалел, что в свое время не набрался храбрости, чтобы рассказать все матери. Она бы поняла и простила и нашла бы способ утаить от общественности его позор. А еще она и ребята из ее охранного агентства разобрались бы с этими шантажистами. Артур о многом сейчас жалел, впервые в жизни ощущая себя полным глупцом.

Пастух тяжело задышал, крылья носа вздулись, из уголка рта потекла слюна. Выпучив глаза, он глядел на карандаш. Его рука напряглась, приподнялась, и Виктор тут же подсунул под нее блокнот. Старик закряхтел и, прилагая неимоверное усилие, нарисовал на бумаге кривой крест, после чего облегченно выдохнул, обмяк и выронил карандаш.

– Ясно, – спустя несколько секунд сказал Виктор. – Другого я и не ожидал.

Артур не мог оторвать встревоженного взгляда от блокнота.

– Почему крест? Зачем он нарисовал крест? Прошу, скажи?

– Не бери в голову, – усмехнулся Виктор. – Пойдем, пора отвезти тебя домой.

Он подтолкнул Артура к дверному проему, а старик прикрыл глаза, его губы сложились в жуткое подобие улыбки. Из радио, как по заказу, зазвучала музыка Эннио Морриконе «Одинокий пастух».

Вышли из дома, и Артур сразу же сделал глубокий вдох. Ему казалось, что запахи мочи, лекарств и яблок впитались в кожу. Хотелось отмыться, залезть под душ и стоять под горячими струями не меньше часа. А Виктор, едва спустившись с крыльца, разразился мощным кашлем. Он буквально давился мокротой. К нему подбежал Свин, взял его под локоть.

– Опять таблетки не принимал, – сказал он с упреком.

Виктор сплюнул, отдышался, вытер ладонью испарину со лба.

– Срать я хотел на таблетки.

– Не говори так.

– Заткнись и садись за руль. Пора нашего друга домой отвезти. – Виктор вырвал руку из ладони Свина и зашагал к «Ниве». На ходу бросил: – Пастух крест намалевал.

– Кто бы сомневался. – Свин со злорадством покосился на Артура. – Кто бы сомневался.

Вдалеке полыхнула зарница. Откуда-то доносился тоскливый собачий вой. Тощая женщина, сильно ссутулившись, по-прежнему стояла возле открытых ворот. Она что-то бормотала себе под нос, рассеянно глядя на летающих вокруг фонаря мотыльков.

Артур занял место на заднем сиденье «Нивы» рядом с Виктором и ощутил злость и жгучую ненависть к этим двоим типам, к вонючему старику, к чертовой деревне. Внезапно вернулось высокомерие, которое породило смелую мысль о возмездии – не завтра и не через месяц, а, возможно, через год, когда страсти улягутся и жизнь войдет в привычную колею. Возмездие за унижение. Это деревенское быдло, возомнившее себя крутыми гангстерами, должно за все ответить. Не составит труда нанять крепких ребят, которые проклятую деревушку на уши поставят, а этот вонючий дом превратят в кучу головешек. Прекрасная мысль, Артур решил не задвигать ее на задний план.

Машина покинула двор. Виктор закурил. Он с жадностью делал затяжки и с грудным хрипом выдыхал дым в открытое окно. Когда докурил, посмотрел мрачно на Артура.

– Тебе небось любопытно, кто был тот старик? – И, не дожидаясь ответа, продолжил: – Я его считаю святым. У нашей со Свином мамаши не все было в порядке с головой. Черт возьми, да она была настоящей психованной сучкой! До сих пор не понимаю, как ее родительских прав не лишили. Мы тогда совсем пацанами были… Она подсыпала нам в чай снотворное и, когда мы вырубились, взяла да подожгла дом, а потом пошла в сарай и повесилась.

– Мне жаль, – вставил Артур.

– Серьезно?

– Конечно.

Виктор рассмеялся и хлестко, ребром ладони, ударил Артура по губам.

– Жаль тебе? Да ты, богатый мальчик, никогда и никого не жалел, кроме себя. В следующий раз сначала думай, а потом свой поганый рот открывай. Ну-ка, Свин, выдай нам подходящую пословицу?

Свин, не задумываясь, отчеканил:

– Слово не воробей, вылетит – не поймаешь, – и тут же добавил: – Помолчи, за умного сойдешь.

– Молодец. А теперь прибавь газу, а то ползем, как черепахи.

Артур вжался в сиденье, из лопнувшей губы текла кровь. Поднявшее было голову высокомерие трусливо ретировалось, уступив место обиде и страху.

– Ну, так я продолжу, – заявил Виктор, вглядываясь в ночь за окном. – Пастух нас тогда спас. Единственный, кто бросился в горящий дом. Вытащил сначала Свина, затем меня. И просто чудо, что ни мы, ни он не получили ни единого ожога. Я думаю, все это было каким-то умыслом свыше. Мать удавилась – царство ей, суке, небесное, дом сгорел, но Пастух не оставил нас на произвол судьбы, оставил жить у себя. Уму-разуму учил, сделал из нас людей.

– Не было бы счастья, да несчастье помогло, – весело сказал Свин, бросив взгляд в зеркало заднего вида над лобовым стеклом.

Виктор кивнул:

– Верно, брат. Верно. – Он уставился на Артура: – Тебе все это интересно, мажор? Не думай, я ведь не от скуки тут языком чешу… Мне важно, чтобы ты увидел всю картину в целом. Та девчонка, которую вы с журналюгой убили… Ты хоть помнишь ее имя, а?

Артур не помнил и не был уверен, знал ли его когда-нибудь вообще. Глядя с опаской на Виктора, он изобразил на лице виноватое выражение.

– Ее звали Тамара! – с гневом выкрикнул Виктор. – Простое имя, нетрудно запомнить, верно? Ей тоже не повезло с родаками. Алкаши конченые. Она на вокзале побиралась. Пастух ее к себе забрал, а с родаками мы со Свином разобрались. – Он сплюнул в открытое окно, вздохнул. – Тамарка… Если честно, терпеть ее не мог. Она из тех, у кого дурость в крови, и это ничем уже не исправить. Пастух хороший воспитатель, но и у него не вышло сделать из нее человека. Выросла шалавой, чтоб ее… Но он Тамарку и такую любил.

– И мне она нравилась, – заявил Свин. – Веселая была и пела хорошо. Помню, как запоет «Подмосковные вечера»…

– На дорогу смотри! – грубо осек его Виктор. – Впрочем, ты прав, о покойниках или хорошо, или ничего. – Он зыркнул на Артура: – Теперь понимаешь, зачем мы возили тебя к Пастуху? Он хотел посмотреть в глаза убийце своей приемной дочери. А крест нарисовал, потому что не увидел в твоих тупых глазенках раскаяния. Хотя… думаю, крест он нарисовал бы в любом случае. Око за око, маменькин сынок. Око за око.

У Артура задрожали руки, к горлу подкатил горький комок.

– Не трясись, – с презрением сказал Виктор. – Убивать мы тебя не собираемся. – Он хлопнул Артура ладонью по колену. – Поживешь еще, богатенький Буратино.

Свин пискляво рассмеялся.

– Как волка ни корми, он все в лес смотрит.

– Это ты к чему? – поморщился Виктор. – Не по теме ляпнул, братишка. Не по теме. Гляди, поворот не пропусти.

– Вы обещали отвезти меня домой, – осмелился произнести Артур. – Вы слово дали.

Сказал и отпрянул к дверце, опасаясь снова получить по губам.

– Опять та же песня. Да отвезем мы тебя домой. – Виктор посмотрел на него, как на вонючего клопа. – Достал уже. – Он покачал головой. – Тебе, кстати, не интересно, как выжила вторая девчонка? Вот такое, значит, раскаяние, да? Эх, мажор, мажор… Если бы тебя действительно мучила совесть, ты первым делом поинтересовался бы тем, что стало с Ритой. Но тебе ведь по фигу, верно я говорю? Хотя нет, ты предпочел бы, чтобы она тогда погибла, как Тамарка. Нет человека, нет проблем. Когда вы с журналюгой бросили девчонок в реку с моста, то думали, что они обе мертвы. Не в себе вы были, понимаю. Но Ритка была жива. Без сознания, но жива. Ее нашли цыганята из нашей деревни, на берегу, в километре от моста. И это я считаю тоже умыслом свыше. Кто-то наверху точно хотел, чтобы она выжила, и никто меня в этом не переубедит. Есть, есть, мать твою, все-таки на свете справедливость… В больнице девчонка ни слова не произнесла. Просто не могла, в голове что-то замкнуло. Говорить начала дома, и знаешь, богатый мальчик, она запомнила и ваши рожи, и номер твоего «Мерседеса». Девчонка-то оказалась не промах, молодчинка. Пастух убедил Ритку и ее близких не обращаться в полицию. Верное решение, такие твари, как ты, всегда отвертятся.

– Проза жизни, – тяжело вздохнул Свин, сворачивая с проселочной дороги. – Деньги решают все.

– Лучше и не скажешь, брат.

Виктор раскашлялся, уткнувшись головой в переднее сиденье.

Дальше ехали молча. Артур вглядывался в окно, но не мог определить местность. В одном он был уверен: везли его явно не домой. Машина подпрыгивала на ухабах, Свин то и дело выворачивал руль, объезжая заросли кустарника и молодую поросль. Через какое-то время, показавшееся Артуру вечностью, фары высветили развалины здания из красного кирпича. Машина остановилась.