Текст книги "Высокий замок"

– Иди быстрее! – прорычал десятник, отвешивая юноше подзатыльник.

Мало кто из таких вот мальчишек задумывался о том, что возвращаются со службы далеко не все. Особенно в военное время. Но и в мирные годы у солдат хватает рисковых дел. То за разбойниками охотиться, то бунт какой приключится. А на границе – там стычки с гуранцами часто происходят, и тоже не всегда малой кровью дело обходится. Но если доведется пасть в бою – то смерть славная. И Орден позаботится, чтобы родня погибшего, буде таковая найдется, получила несколько увесистых монет.

А есть и другая смерть. Тех, кто пытался самовольно оставить службу, ловили и вешали нещадно, но там разговор был коротким – петля, краткая молитва Эмиалу, мол, прости грешного. И удар ногой, выбивающий чурбак из-под ног дезертира. Совсем иначе поступали с теми, кого ловили на грабежах – этих преступников, как правило, забивали кнутами до смерти. И эта пытка длилась долго – полковые маги внимательно следили, чтобы истязаемый не отдал свою черную душу Эмнауру слишком быстро. Чтобы сполна получил за свое преступление, да и другим урок преподал.

В этом не было ничего особо удивительного. Орден прекрасно понимал, что любой бунт лишь ослабит Инталию, дав лишнюю возможность порадоваться Гурану, а потому тщательно следил, чтобы население относилось к армии как к защитникам, а не как к врагам. Закон был суров – но приносил свои плоды. Солдат Ордена в народе уважали – даже больше, чем рыцарей-светоносцев. Тех все же боялись, как-никак маги, от простых смертных невообразимо далекие. Богатые и высокомерные… к тому же именно рыцари сопровождали волшебниц, отбирающих у родителей их детей. В этом тоже был заложен определенный смысл. Нельзя посылать на такое дело солдат, их куда легче разжалобить. Рыцари – дело другое, за время долгого обучения они привыкли воспринимать Орден как свою семью и совершенно уверены, что ребенок, сочтенный достойным обучения, получает великий шанс.

В общем, конец вора и грабителя, если он носит форму Ордена, страшен. И потому мальчишка, шагавший впереди десятника, истекал от ужаса холодным липким потом. Время от времени он спотыкался – и тут же получал очередную затрещину, а то и пинок.

У входа в шатер сидел, вольготно развалившись, часовой. Его обязанностью было не столько охранять рыцаря – что может угрожать светоносцу в самом центре военного лагеря инталийской армии. Нет, солдат берег не тело, но покой командира, отгоняя просителей или иных незваных гостей, желающих прервать его отдых.

– Чего надо? – с ленцой осведомился часовой, оглядев десятника. В сторону юноши лишь стрельнул глазом, не проявив особого интереса.

– Позови капитана.

– Его светлость отдыхает. – Часовой небрежно сплюнул в пыль. Хотя он был всего лишь рядовым, но входил в охрану рыцаря, а потому считал себя несколько выше простого десятника.

– Дело серьезное, – буркнул десятник. – Кража.

– Вот как? – Теперь часовой смотрел на юношу с интересом и даже сочувствием. – Ладно, доложу. Имя-то как?

– Д-димс… – заикаясь, выдавил из себя парень.

– Да не твое, дурак.

– Десятник Тар Легод, двенадцатый год службы, – сухо бросил ветеран.

Часовой кивнул и скрылся за пологом. Через несколько минут из шатра вышел рыцарь. Сейчас он был без доспехов, левая рука висела на перевязи – маги поработали над раной, но надрубленная кость еще не срослась до конца, и руку следовало беречь.

– Ваша светлость. – Десятник коротко поклонился.

– Что произошло? – Рыцарь выглядел недовольным. – Мне сказали, ты, десятник Тар Легод, обвиняешь кого-то в краже? Этого мальчишку? Или он свидетель?

– Нет, ваша светлость, он не свидетель. Вчера я посылал его в деревню, приказал купить кое-что…

Десятник чуть замялся, но рыцарь спокойно кивнул. Провизию войскам подвозили исправно, но никто и не думал запрещать солдатам несколько разнообразить свой стол. Если хотят купить у селян пару окороков, простокваши, вина, если платят исправно и не чинят обид местному населению – пусть.

– Ну так вот, – продолжил десятник, – вернулся он… что сказано было – принес, тут я слова плохого не скажу. Только стал харчи выкладывать, смотрю – а из-за пазухи у него штука занятная выпала. Серебро.

Он сунул руку в мешочек на поясе и извлек оттуда изящной работы серебряный флакон без пробки. На вид вещь была дорогой. Если бы они были на гуранской территории, никто бы не удивился, обнаружив в мешке солдата кое-какие трофеи. Грабить врага не зазорно, даже если речь идет о таких же крестьянах, на беду свою живущих на землях противника. Там военная добыча принадлежала тому, кто первый наложил на нее руку – ну, после необходимых отчислений для офицеров, разумеется.

А здесь был Тимрет – пусть и независимое герцогство, но союзник… благорасположение которого сейчас было особенно важно. И если солдатик и в самом деле посмел запустить лапу в сундук какого-нибудь зажиточного крестьянина, его ждет очень суровое наказание.

– Спрашиваю, где взял – говорит, что нашел. Тьма Эмнаура, серебряные банки не валяются на земле!

– Не валяются, – кивнул офицер и мрачно посмотрел на юношу.

Ему не хотелось доводить дело до казни, армия и так переживает не лучшие времена. Но закон… закон должен соблюдаться, иначе он перестанет быть законом. Если парень виноват – его ждет позорная смерть.

– Что скажешь?

Парень вытер вспотевший лоб и выпрямился под взглядом офицера. Видно было, что он боится и все же старается сохранять некое подобие достоинства.

– Я… я нашел эту банку, ваша светлость. Я правда не воровал. И не отбирал.

– Где ты ее нашел?

Солдат замялся, затем выдавил из себя.

– В колодце.

– Где? – Рыцарь решил, что ослышался.

– Я купил, что приказали… я честно заплатил, ваша светлость, до последней монетки. Потом пошел к колодцу, воды хлебнуть. Жара ведь… ну и смотрю, а там, на дне, блестит что-то. Воды в колодце-то мало… ну, я и полез туда. И нашел эту штуку.

– А хозяйке ты, ясное дело, ни слова не сказал? – хмыкнул рыцарь.

Если парень и в самом деле нашел флакон в колодце, это может послужить смягчающим вину фактом. Придется объявить о находке, и если кто из крестьян заметит у себя пропажу да правильно опишет ее – получит сосуд. Ну а проверить, правду ли говорит солдат, несложно. Сам рыцарь не был достаточно сведущ в магии, чтобы наложить «оковы разума», но найти мага можно. Их мало, они заняты – но помочь не откажутся.

– Дык… кому говорить-то? Колодец тот общий, посреди села.

Рыцарь осуждающе покачал головой. Забраться в общественный колодец… вряд ли это будет расценено как невинная шутка. Что ж, в любом случае придется искать не слишком занятого мага. Если парень и под «оковами» подтвердит, что не украл и не отобрал безделушку силой – будет оправдан и отпущен. Если же нет…

– Свяжите его, – приказал светоносец.

Часовой принес веревку, и молодому солдату быстро спутали руки и ноги. Затем усадили в тенечке и даже сунули флягу с водой.

Замок герцога Сивера Тимретского не отличался особыми фортификационными достоинствами, зато был по-настоящему красив. Изящные башенки, сводчатые галереи, большие окна, многочисленные шпили и много-много зелени. Замок, или скорее дворец, располагался на скале, возвышаясь над живописной долиной, к воротам вела извилистая дорога, вырубленная в камне. Множество статуй, вышедших из рук лучших мастеров Эммера, украшали и внутренний двор, и залы, и даже стены замка.

С точки зрения инженерного искусства это сооружение не выдерживало никакой критики. Создавалось впечатление, что хрупкие стены развалятся от первого же булыжника, выпущенного из катапульты. Даже если он будет размером с кулак. Но нынешнего владельца замок вполне устраивал. Как и его многочисленных предшественников.

Это неудивительно – если в Инталии давно не было серьезных войн, то к этим стенам вражеские армии и вовсе подступали в последний раз в незапамятные времена. Со времени правления Иланы Пелид, предоставившей герцогству независимость, битвы обходили эти земли стороной. Как правило, имперские войска стремились к Торнгарту, не рассматривая маленький Тимрет с его столь же маленькими крепостями в качестве серьезного противника.

А потому местные жители полной мерой вкушали радости мирной и спокойной жизни. Герцог не слишком душил своих подданных налогами, не тратился на содержание очень уж большой армии, да и придворных в замке было немного. В былые времена, когда Сивер был молод и горяч, здесь часто проходили пышные турниры, замок наполняли блистательные дамы в роскошных туалетах и благородные воины, хватавшиеся за меч по поводу и без. Лучшие певцы, художники и музыканты приезжали в эти прекрасные стены – и неизменно находили радушный прием.

Но с годами все изменилось. Герцога все меньше и меньше интересовали пышные празднества, турниры и охота. Лучшие кинтарийские вина уже не так горячили кровь, да и женщины все реже вызывали жар в его сердце. Зато он пристрастился к книгам, пылающему камину и тишине. Ему нравился покой.

И потому появление в Тимрете инталийской армии, избитой, окровавленной, лишившейся и рыцарей, и магов, вызвало у герцога искреннее огорчение. Следуя долгу вассала, Сивер указал орденцам место для лагеря, выделил средства на закупку продовольствия и направил в распоряжение Мирата арДамала всех магов-целителей замка – раненых с отступающими войсками было немало.

Но на этом он был намерен и остановиться.

Когда пришло требование из Обители предоставить отряды солдат в распоряжение Ордена (это было именно требование, хотя и облеченное в безукоризненно вежливую форму), герцог отдал необходимые распоряжения – и шесть сотен ополчения отправились к Долине Смерти, на встречу с основными силами Ингара арХорна. Тем самым вассальный долг был исполнен – по крайней мере сам герцог так считал. Его маленькое государство не могло выставить серьезные силы, не ослабив при этом свои границы. И теперь, когда арДамал явился требовать новых солдат, он не встретил понимания.

– Видите ли, командующий, сейчас в моем распоряжении имеется лишь пара сотен гвардейцев. Этого недостаточно даже для того, чтобы как следует охранять границы. Мои капитаны (в маленькой армии Тимрета не было более высокого воинского чина) вынуждены снять солдат с охраны западных границ, чтобы как следует патрулировать восточные. Согласитесь, командующий, явившись в эти земли, вы подвергли всех нас очень большой опасности.

АрДамал раздраженно пожал плечами. Брюзжание этого старика его невероятно раздражало, тем более что приходилось слушать одно и то же уже в который раз. Герцог ежедневно давал согласие встретиться с командующим армией Инталии для беседы – но эти встречи заканчивались одинаково. АрДамал, скрипя зубами от бешенства, любезно раскланивался со стариком и покидал его уютные покои, а Сивер лишь улыбался, глядя ему вслед.

Вот и сегодняшняя беседа протекала словно по раз и навсегда утвержденному сценарию. И даже тот факт, что Мират пригласил с собой Бетину Верра, не способен был изменить ситуацию.

Первое время девушка восторженно оглядывалась по сторонам. Ей уже довелось побывать в Обители – перед тем, как Ингар арХорн отбыл к армии, он представил ее новому Святителю. Это было признаком высокой оценки ее способностей, далеко не все новоиспеченные мастера удостаивались подобной чести. Торнгарт не слишком понравился Бетине, хотя до этого ей не приходилось бывать в большом городе. А может быть, именно поэтому. Очень много людей, очень много зданий… Торнгарт строился веками, и сейчас представлял собой невероятное смешение различных стилей – рядом со скромными, аскетичными зданиями эпохи Иланы Пелид (больше похожими на укрепленные форты) соседствовали изящные дворцы, построенные в более поздние века. Но стоило сделать несколько шагов в сторону от центральных улиц, широких и светлых, как путник попадал в гущу маленьких домов, иногда ухоженных, чаще – свидетельствующих о бедности своих хозяев. Утомляло и обилие белого цвета, порядком надоевшего Бетине еще в Школе.

Святитель Верлон тоже произвел на девушку двойственное впечатление. Более того, у Бетины он практически с первого же взгляда вызвал некоторую антипатию, и теперь эта антипатия к человеку странным образом смешивалась с уважением к высокому посту, который он занимал. Довольно молодой еще мужчина, с густой шевелюрой слегка тронутых сединой черных волос, хорошо физически развитый и довольно красивый, наверняка должен был пользоваться успехом у женщин. Но его сильно портил вкрадчивый слащавый голос и бегающий взгляд маленьких глаз, не желающих задерживаться на собеседнике. Верлон явно не обладал ни обаянием Аллендера Орфина, ни умением усопшего находить общий язык с людьми. Речь Святителя была пустой и формальной. Ему приятно познакомиться с новым мастером Ордена, он желает мастеру дальнейших успехов на пути совершенствования своих знаний… признаться, она ждала чего-то иного. Ну, хотя бы каплю того душевного тепла, неисчерпаемым источником которого, по определению, является Святитель.

Поэтому столицу молодая волшебница покинула без особого сожаления. А вот Тимрет ее очаровал. Да и этот зал, где их принимал герцог, разительно отличался от наполненных раздражающей белизной палат Святителя. Здесь было уютно, пол укрывал роскошный кинтарийский ковер, в котором ноги тонули по щиколотку, в огромном камине несмотря на теплый день пылал огонь, гостям были предложены мягкие удобные кресла и напитки. Да и сам герцог поначалу ей весьма понравился – седой мужчина лет шестидесяти, с благородной осанкой, не испорченной годами, и добрым лицом. Чем-то он напомнил ей Орфина…

В том числе и нежеланием принимать серьезные решения. По крайней мере без долгих размышлений и детальной оценки всех, даже самых незначительных обстоятельств.

– Ваша светлость, позвольте сказать. – Бетина, до сей поры не проронившая и слова, кроме обязательного приветствия, решила вмешаться в беседу.

Девушка чувствовала себя немного не в своей тарелке. Еще недавно она была всего лишь рядовым мастером магии – ранг высокий, если сравнивать даже с некоторыми воспитательницами Школы, но не настолько, чтобы обладатель этого ранга мог на равных говорить с правителями. А потом она, неожиданно для себя, оказалась одной из немногих уцелевших магов армии. Получила Золотой клинок Ордена. Стала, по сути, помощником Мирата арДамала, командующего остатками инталийских войск. АрДамал никогда не определял ее нынешний статус официально, но все чаще и чаще обращался к ней за советом. Кроме Бетины уцелели еще пятеро мастеров и два магистра. И три десятка адептов – жалкие крохи. На холме, куда пришелся основной удар ледяного дождя, магов выкосило почти подчистую. Выжили лишь те, кто, подобно Бетине, успели вовремя среагировать и накрыться защитными заклинаниями – выжили, хотя мало кто из них отделался лишь царапинами.

Магистрам досталось больше всех. Молодой Торог арЖед, получивший высокий ранг всего лишь за три месяца до битвы, лишился ноги, оторванной потоком ледяных игл, и теперь полностью отрешился от реального мира, сосредоточившись на своем горе. Его можно было понять – талантливый волшебник с блестящим будущим, сильный и красивый, пользующийся успехом у женщин – теперь он стал инвалидом. Магистру Эльме Таан повезло больше – ледяной шип лишь чиркнул ее по голове, сорвав клок волос вместе с кожей. Женщина лишилась сознания – и пришла в себя уже после окончания битвы. Эльме было уже за сотню лет, она была отличным магом, но не воином. Способности Эльмы более всего проявились в целительстве, и теперь практически все свое время она отдавала лечению многочисленных раненых.

Из выживших мастеров Бетина была, по мнению Ингара арХорна, самой способной. Что до отсутствия опыта ведения переговоров… у арДамала такого опыта тоже было немного. Где-то в глубине души он надеялся, что герцог, легко отказывающий воину, не сможет отказать женщине. Он не давал Бетине никаких инструкций – только кратко изложил результаты предыдущих этапов переговоров.

– Конечно, мастер Верра. – Герцог вежливо кивнул.

– Битва в Долине сильно ударила по Ордену, но наши армии еще не разбиты. – Бетина понимала, что говорит излишне высокопарно, но ничего не могла сделать с этим. Только многолетний дипломатический опыт может дать навыки говорить о серьезных вещах без излишнего пафоса. – Инталию не сломить так просто, и имперские войска скоро это поймут. Торнгарт им не взять, но каждая неделя, проведенная ими у стен Обители, – это дополнительные страдания…

– Девочка, я все это понимаю, – вздохнул герцог, и сочувственные нотки в его голосе были совершенно искренними. – Также я понимаю, что далее вы скажете о той угрозе, которую представляют имперцы для Тимрета. Разумеется, я не думаю, что подавив сопротивление инталийских войск, Император отведет свои полки, предоставив нам возможность и далее вести мирный образ жизни. Правда, Его Императорское Величие Унгарт Седьмой может потребовать вассальной присяги.

– Это будет для Тимрета хорошим выходом, – поджала губы Бетина. – Купить свою безопасность ценой… предательства.

– Верно. – Бескровные старческие губы герцога растянулись в улыбке. – Но, девочка, поверьте, слово «честь» для нас – не пустой звук.

– Поверить непросто… – Эта реплика уже далеко выходила за рамки вежливости, и арДамал бросил на волшебницу обеспокоенный взгляд. Хотя герцог и слыл приверженцем достаточно либеральных взглядов, он вполне мог оскорбиться.

Но Сивер лишь покачал головой.

– Если бы вассалы столь легко меняли своих сюзеренов, то сама система вассалитета рухнула бы в одночасье. Тимрет верен Инталии и сделает все что возможно для помощи ей. Но армиями мы не располагаем, и я весьма огорчен тем, что командующий арДамал не верит мне.

– Я верю только тому, что вижу, – мрачно заметил командующий. – Даже по самой скромной оценке, герцогство может выставить три тысячи пехотинцев. Не считая ополчения.

– Возможно, – не стал спорить герцог, впервые отказавшись от привычки заводить старую песню об ослабленной охране границ и беспорядках внутри страны. – Мы и в самом деле можем объявить мобилизацию и собрать кое-какие силы. Но без магической поддержки нам не выстоять против Империи.

Бетина вздрогнула, услышав это «нам». Значит, пассивное сопротивление герцога все же можно преодолеть. Старик прожил долгую жизнь, давно утратив юношеский задор и любовь к риску. Он даст войска, но сделает это лишь тогда, когда будет уверен в успехе. Оговорка насчет вассальной присяги Империи не была случайной – Бетина не сомневалась, что согласись герцог принести клятву Гурану, Император оставит крошечное государство в покое. На время. Но верил ли кто-нибудь в этом зале, что Инталия встанет на колени, что падет Торнгарт? Скорее всего, нет. В истории противостояния двух великих государств не раз бывали моменты, когда одно из них находилось на краю гибели. Но силы всегда были примерно равны, и после того, как обе стороны приходили к выводу о недопустимости дальнейших потерь, баланс сил восстанавливался.

Увы, сейчас все могло измениться. Империя, похоже, всерьез вознамерилась покончить с этой тысячелетней войной – и отнюдь не тысячелетним мирным договором.

– Магическая поддержка… – прошипела она, даже не задумываясь о неуместности подобного тона, – это именно поддержка! Войну выигрывают мечи воинов и мужество их сердец! А вы собираетесь отсиживаться в этом вашем замечательном замке, в окружении этих замечательных кресел и каминов, пока в Торнгарте гибнут люди!

Она говорила и говорила, то произнося пафосные, а потому и не слишком действенные фразы, то срываясь к той тонкой грани, за которой начиналась неприкрытая грубость. Старик слушал, не перебивая, временами даже кивая – словно был согласен с каждым ее словом. Но в его глазах девушка видела… даже не упрямство, нет – скорее убежденность в собственной правоте.

Наконец девушка замолчала, чувствуя, как горит лицо от возбуждения. Она ожидала, что герцог вновь начнет старую песню о недостатке людей, но он вдруг улыбнулся.

– Ваша горячая речь произвела на меня поистине неизгладимое впечатление, мастер Верра. Особенно некоторые ее фрагменты… как это: «отсиживаться в своих долинах, вздрагивая от одного упоминания об Империи». Хм… для большего эффекта я бы добавил «трусливо отсиживаясь». И еще пару эпитетов.

Бетина явственно ощутила, как начали пылать уши. Ей стало стыдно – и в самом деле, что она понимала в вопросах управления государством? Даже маленьким… нет, тем более маленьким. Правитель столь небольшой и, по сути, почти беззащитной перед возможной агрессией со стороны своего много более сильного соседа страны должен обладать талантом находить компромиссы даже в самой безвыходной ситуации. Иначе маленькая страна очень быстро утратит свою независимость, а ее недостаточно изворотливый правитель – свободу. А то и жизнь.

– Простите, – потупилась она.

– Не стоит, – небрежно отмахнулся герцог. – Несмотря на некую излишнюю экспрессию, вы во многом правы, мастер Верра. Но и от моих слов вам отмахиваться не стоит, кому, как не вам, мастер, знать, чего стоит любая армия без хороших магов. Вам необходимо восстановить магический потенциал армии… как я понял из слов уважаемого командующего арДамала, именно таким было задание, данное вам Ингаром арХорном?

– Да, ваша светлость! – вскинула подбородок Бетина. – Я и намерена выполнить поручение.

– Каким же образом вы собираетесь действовать, если не секрет? В Тимрете очень мало волшебников Ордена Несущих Свет, в основном целители. Разумеется, их помощь будет вам предоставлена.

При этих словах герцог чуть заметно усмехнулся. Он прекрасно понимал, что верность орденских магов принадлежит прежде всего Ордену… и лишь потом стране и тем более нанимателю.

– Но этого недостаточно.

– Алый Путь присоединится…

– Я бы не стал на это особо рассчитывать, мастер Верра. Вы ведь изучали историю магических сообществ Эммера? Там, где Орден и Триумвират, не в обиду будет сказано, увлеченно резали друг другу глотки, Альянс Алого Пути старался оставаться в стороне. Я не говорю о том, что их маги не участвовали в битвах – участвовали и показали себя отменными бойцами. Но это были единицы… Альянс никогда не мог похвастаться многочисленностью, а потому ректор Лидберг вряд ли пойдет на то, чтобы объявить свою знаменитую «Алую тревогу».

Бетина попыталась вспомнить то, что рассказывала на своих нудных лекциях Вимма Тиль. Всеобщая мобилизация магов Алого Пути, действительно, была событием необычайно редким – ректор мог пойти на такой шаг лишь в том случае, если опасность угрожала самому существованию Альянса. Девушка не могла не признать – сейчас особой угрозы алым не было. Да, Альянс традиционно поддерживал Несущих Свет, но, в отличие от Ордена, не связывал себя клятвами. И при этом с готовностью оказывал услуги и Империи, и Кинтаре, и Индару – всем, кто готов был платить. И среди алых встречались идеалисты, считавшие Инталию своей родиной и готовые отдать жизнь за ее безопасность. Но таких было немного – даже в давние времена, когда огненные маги представляли собой внушительную силу. С уходом сильнейших – Санкриста альНоора, Тига альЛорса и других, Альянс порядком измельчал, и уже давно не играл сколько-нибудь существенной роли в политике Эммера. Более того, демонстративно к этому не стремился.

И все же… все же алых магов в Инталии было немало.

– Я добьюсь помощи Альянса! – безапелляционно заявила Бетина.

– Что ж, если будешь столь же красноречива – твоя миссия вполне может увенчаться успехом. – Герцог Сивер внимательно посмотрел на девушку, затем перевел взгляд на арДамала. – И если Альянс присоединится к инталийской армии… пусть даже ректор просто выделит вам своих людей, не объявляя свою знаменитую всеобщую мобилизацию, то солдат я вам дам. Всех, кого смогу собрать. А также по меньшей мере четыре тысячи ополченцев. Таково мое решение. А теперь прошу простить меня, мастер Верра, командующий… позвольте на этом закончить. Я уже стар и нуждаюсь в отдыхе несколько чаще, чем опытный воин или молодая девушка.

АрДамал поднялся с кресла и поклонился герцогу. Бетина, прекрасно понимавшая, что переговоры и так принесли неожиданно много, последовала его примеру. Они вышли, оставив герцога одного.

– Ушам своим не верю, – пробурчал арДамал, оказавшись в коридоре. – Поздравляю, мастер Верра, я начинаю думать, что в определенных ситуациях откровенное хамство может оказаться полезным. И все же, Бетина, я бы попросил вас быть немного сдержаннее, далеко не все столь терпимы. Герцог – редкое исключение.

– Простите, командующий.

– Ладно, вы все же победили. Победа еще не окончательная, но существенная. Когда вы намерены отправиться к ректору Лидбергу?

– Думаю, завтра.

Они неспешно шагали по коридору. Бетина с интересом рассматривала многочисленные картины, украшающие стены. Как правило, художники либо изображали батальные сцены, либо запечатляли на холсте мужественные позы герцогов и прекрасные образы герцогинь. Изредка попадались и другие полотна… Великолепно выписанный Тимретский замок – художник, вероятно, поставил себе целью отразить в своем творении все мельчайшие детали этого великолепного сооружения. Несколько прекрасных пейзажей – Бетина неважно разбиралась в живописи, но была уверена, что эти картины – работа большого мастера. На одном из полотен был изображен сам Сивер – в своем любимом кресле у камина с толстой книгой в руках.

Мысленно девушка усмехнулась – да уж, его светлость явно не годится на роль полководца. Даже там, где его предшественники предпочитали видеть себя в великолепных доспехах и с обнаженными мечами, старик остался верен своим привычкам.

АрДамал картинам внимания не уделял. Для него куда более красноречивым был тот факт, что в замке почти не было стражи. Действительно, в этой стране слишком привыкли к мирной жизни. Даже если герцог и в самом деле даст войска, вряд ли стоит сильно уж рассчитывать, что отвыкшие от серьезных дел пограничники справятся там, где потерпели неудачу инталийские гвардейцы.

– Завтра? Хорошо. Путь до Сура неблизкий. С вами поедут два светотносца и двадцать кавалеристов эскорта.

– Командующий, это лишнее…

– Тридцать. И не спорьте, мастер Верра. Это тоже вопрос политический. Эскорт необходим любому человеку, облеченному властью. Эскорт придает посланнику определенный вес в глазах принимающей стороны. Кроме того, я почти уверен, что в поисках продовольствия имперцы разослали отряды по всей округе.

– Хорошо, командующий. – Бетина решила, что спорить бессмысленно. Тем более арДамал совершенно прав. Она должна явиться в Сур как полномочный представитель Ордена. Значит – и со всеми причитающимися регалиями.

Бетине, как и некоторым другим магам и офицерам инталийской армии, были выделены покои в замке герцога, но она предпочла шатер в поле, где разместилась армия. Раненых было немало, и ее помощь была необходима. Как правило, к вечеру девушка выматывалась настолько, что засыпала, едва прикоснувшись щекой к подушке. Зато она ощущала, как совершенствуется ее мастерство – ничто так не способствует росту опыта, как ежедневные длительные упражнения.

Сегодняшний поход к герцогу стал настоящим отдыхом, но теперь следовало вернуться к раненым. Бетине вдруг подумалось, что сегодня лекари могли бы обойтись и без нее – за последнее время в лагерь прибыло почти три десятка целителей из Тимрета и Западной Инталии. Что, если пойти и как следует выспаться? Заманчиво…

Уже подходя к шатру, девушка поняла, что выспаться не удастся. Возле шатра неспешно прохаживался рыцарь-светоносец с рукой на перевязи. Судя по выражению его лица, в помощи целителя он не нуждался – значит, причина его визита была в ином.

– Мастер Верра, – рыцарь несколько неуклюже поклонился, – я Керид арВец. Могу я просить вас уделить мне немного времени?

– Да, разумеется. Кому-то из ваших людей нужна помощь целителя? Или вам самому?

– Нет, мастер Верра, моя рана уже почти не беспокоит меня, а мои люди не обойдены вниманием лекарей. Дело в другом. Один из солдат подозревается в краже. Он не признает свою вину, к тому же есть некоторые моменты… необходим допрос с применением «оков разума».

– Зачем столь серьезные меры?

– Если вина подтвердится, солдат будет казнен. – Голос рыцаря звучал жестко. – Ворам и мародерам не место в армии Инталии.

Вздохнув, Бетина смирилась с неизбежным.

– Хорошо, Керид. Расскажите, в чем его обвиняют? Я должна знать, какие вопросы задавать.

Рыцарь коротко обрисовал ситуацию. Волшебница нахмурилась.

– Подождите, Керид. Создавать «оковы» долго, и я хочу разобраться, действительно ли это необходимо. Значит, говорите, он нашел серебряный сосуд на дне колодца?

– По его словам, мастер Верра.

– Флакон был закрыт, когда солдат достал его из воды?

Рыцарь пожал плечами:

– Я не спрашивал. Но десятник, что выдвинул обвинение, показал мне уже открытый флакон.

Волшебница задумалась. Конечно, всегда оставалась некоторая вероятность того, что кто-то уронил флакон в колодец, а потом то ли не заметил этого, то ли поленился лезть за своим имуществом в холодную воду. И все же на душе было неспокойно.

– Керид, давайте отложим допрос на некоторое время. Пошлите кого-нибудь из солдат, мне нужна вода из этого колодца. И поставьте у колодца охрану, некоторое время местным жителям придется брать воду где-нибудь в другом месте.

– Будут недовольные… – хмыкнул рыцарь, но Бетина нахмурилась и сухо бросила:

– Это приказ, Керид арВец. И до тех пор, пока я не дам разрешения, ни один человек не должен пройти мимо охраны.

Рыцарь вспыхнул и лишь огромным усилием воли заставил себя сдержаться. Он не привык получать приказы от соплячек, едва покинувших стены Школы… даже если им за какие-то заслуги, действительные или мнимые, присвоен ранг мастера. Но статус этой девчонки был достаточно высок – по сути, сейчас она являлась советником командующего, и с этим приходилось считаться.

– Будет исполнено, мастер Верра. – Его голос был подчеркнуто сух. – Пост будет выставлен немедленно, воду из колодца вам доставят.

Четко, как на плацу, повернувшись, он удалился отдавать распоряжения. Бетина смотрела ему вслед, думая, не ошиблась ли. Если все ее предположения останутся лишь глупыми фантазиями – над ней будет смеяться половина лагеря. А уж этот строптивый рыцарь позаботится, чтобы каждый знал о провале невесть что возомнившей о себе волшебницы.

Воду доставили через час. Керид арВец в полной мере проявил свою стервозность, более подобающую женщине, – поскольку в приказе мастера Верры не звучало «быстро», он и не торопился – ровно настолько, чтобы это не было воспринято как намеренное игнорирование приказа. К этому моменту уже были извлечены из сундуков многочисленные скляночки и коробочки с эссенциями, сухими травами, порошками из драгоценных и обычных камней, молотыми кореньями и прочими инструментами травницы. Когда у входа в палатку раздалось покашливание гонца, девушка как раз заканчивала набрасывать длинный список ингредиентов – ее запасы, рассчитанные на обычные потребности армейского целителя, были довольно скудны.