Текст книги "Об истории тульского рейв-движения"

Об истории тульского рейв-движения
очерк-воспоминание
Дмитрий Йонсон

© Дмитрий Йонсон, 2016

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

На дворе – второе десятилетие нового, XXI века, века высоких технологий, принципиально иных взглядов на жизнь и воплощения в реальность самых фантастических мечтаний нашего поколения, поколения 90-х. Такие мечтания рождались в юных умах в институтах и техникумах, училищах и старших классах школ, на занятиях и танцевальных вечеринках под оглушительный звук только что появившейся техно-музыки. С этой музыкой мы жили: отдыхали, учились, любили; эту музыку мы проповедовали, создавали целую культуру, основанную на ней, и считали ее единственно правильной… Теперь это выглядит смешно, наивно, но тогда… Тогда нам казалось, что за рейвом – будущее, мы искренне верили в него, а в итоге… Сплошные многоточия. Жизнь продолжается, а мы как будто выпали из нее, стали праздными наблюдателями. Утопия развенчана, возраст берет свое, мы живем другими ценностями: семья, работа… И с каждым годом наши умы становятся все более консервативными. Глядя на представителей нового поколения, мы невольно сравниваем их с собой – такими, какими мы были всего-то полтора десятка лет назад. Так какими же мы были?..

Я достаю из своей фонотеки диск со знакомыми записями, ставлю первый трек и мысленно отправляюсь в недалекое прошлое…

* * *

Пожалуй, правильнее всего датой появления рейва в нашем городе следует считать год 1992-й – образование первого танцевального техно-клуба «Космозон» («Соsmozone»). Именно так он назывался изначально. Это было закрытое заведение, о котором знали буквально единицы из числа тульской молодежи. Со стороны оно напоминало некую секту, где люди слушали странную музыку и занимались неординарными вещами. Впрочем, то же самое стали говорить затем и о нашем клубе, но об этом позже. Каждые выходные в стенах Дворца пионеров, где тогда располагался «Космозон», члены клуба устраивали «танцевальные оргии», надевая респираторы и белые халаты и катаясь в экстазе по полу. Происходившее там абсолютно не вписывалось в понятие «дискотека» в его традиционном понимании. Люди не просто двигались в такт музыке, выстроившись в круг, а давали волю своим эмоциям в танцах, не задумываясь о том, что подумают о них другие. Всем процессом управлял таинственный голос «шамана» – ди-джея Деша (DJ DESH), ну, а сам он был скрыт от глаз присутствующих. Следует отдать должное этому человеку, ведь именно он благодаря своим связям за границей «привез» в наш город рейв. К слову сказать, мое серьезное увлечение новой музыкой началось только спустя два года после открытия «Космозона», но я до сих пор считаю, что эти первые годы были лучшими в истории клуба. И пусть вместо «вертушек» использовались катушечные магнитофоны, а стильную одежду для вечеринок рейверы шили сами из подручного материала. В этом и была «изюминка», и традиции именно тех лет мы переняли, открывая «Монастырь». Хотя вполне возможно, кто-то со мной не согласится.

Дабы приоткрыть завесу секретности, руководство клуба «Космозон» договаривается с властями города о проведении осенью 1993 года вечеринки «под открытым небом». Место действия – площадь Челюскинцев (ныне – Крестовоздвиженская), вход – свободный для всех желающих. Я прекрасно помню этот рейв, примерно в то же время судьба свела меня с моим другом и творческим соратником Дэном Васильевым, и именно он предложил мне посетить этот «зАвис», как называли тогда подобные мероприятия. Увиденное там произвело на меня ошеломляющий эффект. И это несмотря на то, что я тогда не понимал такой музыки, был достаточно далек от нее. Мои познания о техно ограничивались столь «жесткими», как мне представлялось, командами, как «2-UNLIMITED» и «QUADROPHONIA». Наверное, уже на том рейве я почувствовал удивительную энергетику новой музыкальной волны, которая через пару лет накрыла меня с головой.

Набирал обороты 1994 год, тульское рейв-движение начало подниматься из андеграунда. В городе появился новый клуб «RAVELAND», расположившийся в кинотеатре «Космос». У прогрессивной молодежи – дополнительное место отдыха, которое в шутку стали называть «Космоз-2» (по аналогии с «COSMOZ-1»). Все новые районы приобщались к рейв-музыке. Для нас же с Дэном этот год ознаменовался окончанием школы и знакомством с творчеством британского квартета «THE PRODIGY». Сегодня, пожалуй, каждому известно это название, но в то время о данной команде знало очень мало людей в России, не говоря уже о Туле. Удивил странный ломаный ритм, а также мелодические сэмплы, не встречавшиеся ни у кого больше. И долгое время наши знания о брейкбите ограничивались только этой группой. Помню, какого труда мне стоило раздобыть копию их дебютного альбома, с непонятно выстроенной очередностью композиций и отвратительным качеством звучания. Но я был безумно счастлив и заслушивал кассету буквально до дыр.

Настоящий перелом в жизни и творчестве готовило нам наступление следующего года. Именно тогда «Музыкальная компания D&D», как мы именовали себя, подает заявку на участие в Рождественском конкурсе ди-джеев. Он был организован городскими властями в первых числах нового 1995 года и проводился на главной площади Тулы, рядом с городской елкой. В тот период она собирала гораздо больше народу, нежели сейчас. Приметы времени? Может быть. У нового поколения, видимо, иные интересы.

Но возвращусь к конкурсу. Стоит признать, что к участию в нем нас подвигло желание, прежде всего, заработать немного денег для покупки аппаратуры. Тогда мы работали в одноименной группе (D&D) и хотели записать альбом. За плечами был опыт проведения школьных «огоньков», и мы решили им воспользоваться. Но в глубине души я скрывал главное желание – стать профессиональным диск-жокеем. И примерно тогда же появилась мысль о создании собственной дискотеки.

Соперники нам достались серьезные, хорошо известные в музыкальных кругах города. Честно говоря, мы слабо надеялись на какой-то благоприятный для нас результат, но все же надеялись. Скепсис прошел с первыми минутами выступления, когда я с удивлением лицезрел многотысячную толпу, заряженную нашей энергией, улавливающую каждый жест, каждое слово. Мы воспользовались шансом донести до публики и свою любовь к брейкбиту, к «Prodigy», и я думаю, нам это удалось. Никогда не забуду то ощущение, тот раж, который овладел мною и который окончательно определил мой дальнейший путь. I NEED I MUST I CAN.

На конкурсе мы все-таки заняли призовое место и получили свой скромный гонорар. Это был наш первый успех, который заставлял двигаться дальше. Надо сказать, что Дэн никогда не стремился посвятить себя ди-джеингу, его больше привлекало написание собственных композиций (в том числе и в стиле breakbeat), но мне он всячески помогал и поддерживал, за что я ему благодарен по сей день, хотя и не стою сегодня за пультом. Обобщая деятельность нашего тандема, можно сказать, что я зачастую становился генератором идей, а Дэн – их фильтром и воплотителем.

Наверное, как раз в ту пору чаша весов наших музыкальных интересов окончательно склонилась в сторону рейва. Долгое время он был где-то рядом с нами. Как-то однажды мне в руки попался танцевальный сборник со словом «techno» в названии. Он был сплошь нашпигован музыкой, не имеющей ничего общего с настоящим техно (многие помнят, что тогда в моде был так называемый технопоп, коммерческая музыка чистой воды, звучавшая на всех дискотеках), но в конце авторы отдали должное и поместили композицию немки с почти русским именем «MARUSHA». Я прослушал ее и будто бы получил глоток воды, страдая от жажды. Было такое впечатление, что именно этого мне и не хватало. Я принес диск Дэну и сказал: «Послушай, эта вещь меня зацепила». Мои ожидания меня не обманули – друг испытал то же самое чувство. И с тех пор мы стали лихорадочно искать записи с такой музыкой и чаще посещать «Космозон».

На мой взгляд, именно с 1995 года начинается расцвет рейв-культуры в нашем регионе. Тула, Щекино, Новомосковск… Везде есть свои объединения рейверов. На волне «ВОТ-радио» выходит программа «К’эфир», своего рода ликбез для непосвященных, где звучат треки с пластинок DJ Деша и рассказывается о деятельности клуба. Эпидемия новой музыки охватывает огромную массу молодежи. Обратная сторона медали: фейс-контроль – характерная и отличительная черта первых «зависов» – практически отсутствует, на вечеринки попадает все больше случайных людей. Клубы работают на количество, забывая про качество, стремясь привлечь на свою сторону контингент поп-дискотек. Больнее всего это бьет по «Cosmoz-1». Хотя он по-прежнему остается меккой тульских рейверов, но некоторые предпочитают воспользоваться альтернативой – клубом «RAVELAND».

На фоне всего происходящего летом 95-го года в ночном клубе «Пионер» организовывается новый музыкальный конкурс «DJ TULA». Число его участников значительно превышает новогодние показатели, заявку подает танцклуб «Космоз-1», в рядах которого я состоял, ну, и наша команда. Правда, в этот раз отсутствовал Дэн, он тогда находился в Калининграде. К тому времени мы уже сотрудничали с другой рейв-командой «CRAZY PARTY», возглавлял которую небезызвестный в рейв-кругах Владимир Марченко, он же DJ CRAZY. В свое время этот человек покинул «Космозон», начав заниматься ди-джеингом самостоятельно. В те дни, ведя подготовку к конкурсу в «Пионере», мы и не догадывались, какой урон нанесет Марченко нашему будущему совместному проекту. И тогда же начинаются осложнения отношений между мной и руководством клуба «COSMOZ-1», которые впоследствии приведут к настоящей конфронтации между нашими клубами. Что же послужило причинами? На мой взгляд, семена неприязни к D&D и ко мне в частности были брошены несколькими месяцами ранее.

По случаю празднования 50-летия Победы на центральной площади Тулы была организована дискотека, к участию в которой были привлечены и мы. Памятуя о нашем успешном выступлении на Рождество, организаторы официально пригласили нас. Это было действительно приятно и почетно, потому как событие – из ряда вон выходящее. Не могу утверждать, что «Космозон» подавал заявку на эту дискотеку, но то, что члены клуба присутствовали на площади в огромном количестве – это факт. Люди подходили к нам перед началом, интересовались программой. Возможно, я ошибаюсь, но, видимо, тогда руководство «Космозона» увидело в нас своих конкурентов. Иначе как объяснить то обстоятельство, что DJ DESH отказался сообщать на одной из вечеринок перед DJ TULA об участии в конкурсе и нашей рейв-команды? Менеджер клуба сослался как раз на «конкурентную борьбу». Я подчеркну, я был членом клуба «Космоз-1», и о какой конкуренции могла идти речь, если мы делали одно дело, двигали одну музыку?.. А, может, кто-то просто притворялся?

Итоги конкурса оказались плачевными как для нас, так и для «COSMOZ-1». Ни мы, ни они не смогли пробиться даже в следующий тур. Не обошлось без коммерции и лоббирования, но неприятен тот факт, что на нашем выступлении зал был пуст. Присутствовало несколько человек, абсолютно далеких от рейва, пришедших просто посидеть и отдохнуть, и все руководство «Космоз – 1». Зачем они пришли и что хотели увидеть?

Однако отчаяния в наших рядах не было, как не было и той истории, которую кто-то придумал, будто бы я сказал с обидой Дешу: « Я создам свой клуб!», развернулся и ушел из «Космозона». Я покинул его молча, не ругаясь ни с кем и не устраивая из этого спектакль, сохранив уважение к рядовым членам клуба. Но мысль о чем-то своем на самом деле не покидала меня.

Варианты с помещением появлялись и отпадали, а тут еще Дэн воспринял в штыки идею создания собственного клуба. Он полагал, что ничего полезного для группы, в которой мы продолжали работать, он не принесет, а, наоборот, станет лишней тратой времени и средств. Мне стоило немалых усилий переубедить друга. Это был первый шаг к цели, вторым же стало решение вопроса с помещением. Порадовал Марченко. Центр дополнительного образования, где он работал, согласился предоставить нам зал спортшколы на Староникитской, больше известной как МОНАСТЫРЬ. До революции там действительно располагался мужской монастырь. Сохранились своды, акустика, здание содержало в себе некую таинственность, и это нам понравилось сразу. Началась долгая кропотливая работа по подготовке клуба к открытию. Сумасшедший энтузиазм, сплоченность, стремление создать место единения всех тульских рейверов… Вот как можно охарактеризовать то время. Мы проводили в здании «Монастыря» почти каждый вечер. Устав от работы, гоняли мяч, оставались ночевать, чтобы сделать как можно больше. Сегодня с полным правом и гордостью могу утверждать, что это был по-настоящему народный клуб, рассчитанный на детей из небогатых семей, таких же, как и мы сами, те, кто строил «Монастырь». Мне отрадно и то, что люди шли к нам и выплескивали свою энергию в танцах, а не дрались на пьяных вечеринках и не кололи себе вены в темных подъездах. Мы отвергли наркотики и впоследствии еще больше настроили против себя «COSMOZ-1», где на их употребление закрывали глаза.

Подготовка близилась к завершению. В конце ноября мы дали дискотеку в Доме науки и техники для учащихся одной из школ. Это была единственная рекламная акция перед открытием клуба и единственный раз, когда я оценил все прелести работы на самой лучшей музыкальной аппаратуре. Больше такой возможности мне уже не представилось.

Итак, 12 декабря 1995 года случилось событие, которое оставило глубокий отпечаток в моей судьбе и в судьбах многих других людей, находившихся рядом со мной. В Туле появился новый танцпол – объединенный клуб «МОНАСТЫРЬ», в который вошли две команды: «DANCE NATION» (как теперь стала называться компания D&D) и «CRAZY PARTY». Начался новый отрезок в нашей жизни – недолгий, но яркий и незабываемый.

Говоря о «Монастыре», мне трудно быть объективным, поскольку я сам являюсь одним из тех, кто строил клуб и возглавлял его. Анализируя прошлое, я понимаю сейчас и не стану скрывать, что созданию клуба способствовало не только огромное желание, но и удачное стечение обстоятельств. Однако, говоря о роли своего «детища», я не льщу себе – она оказалась значительной. Достаточно сказать, сколько людей там познакомилось, а кто-то спустя годы соединил себя узами брака. У меня до сих пор хранится флаг «DANCE NATION» с автографами и памятными надписями членов клуба. Один из рейверов написал: «Я ЛЮБЛЮ СВОЮ ЖИЗНЬ, А ТЕБЯ, МОНАСТЫРЬ, ПОТОМУ ЧТО ТЫ В ЖИЗНИ МОЕЙ». Читая эти строки, я понимаю, что наша юность прожита не зря.

Впрочем, само открытие ожидаемого фурора не произвело. Народу собралось немного, да и тот, в основном, был специально приглашен нами. Не обошло стороной это событие и руководство «Космоз-1», посетившее «завис» в полном составе. Их впечатление читалось по глазам – они не увидели в нас соперников и довольно скоро удалились.

Что говорить, наша материальная база была довольно слаба, кое-что пришлось брать в кредит, оформление зала оставляло желать лучшего. Но и попасть к нам, имея ограниченные средства, было гораздо проще, чем в тот же «COSMOZ-1». И даже позднее, что называется, встав на ноги, мы не стали взвинчивать цены на входные билеты, дабы не отпугнуть простых рейверов. Не та была у нас цель!

Почти месяц нам не удавалось привлечь к себе людей, по-настоящему зараженных новой музыкой. Главным препятствием являлось непривлекательное местонахождение клуба, вдали от центральных улиц и остановок транспорта. Даже в том районе, где он располагался, о нем на тот момент мало кто знал. Ходили слухи, что там действует религиозная секта, но такое мнение нас уже не удивляло. Ситуация изменилась после встречи на одной из «выездных» дискотек с представителями школы-лицея №73 (ныне лицей №2), расположенного в Заречье. Будучи одним из самых прогрессивных учебных заведений города, лицей аккумулировал в своих стенах людей, приверженных передовым веяниям в музыкальной культуре. Ребята издавали школьную стенгазету, где подробно рассказывали обо всем происходящем в рейв-среде города, проводили собственные «зависы», приобщая к новому течению все больше своих сверстников. Именно они стали нашим оплотом, именно с их приходом в «Монастыре» стал ощущаться клубный дух.

По всей Туле сумасшедшими темпами идет поглощение молодежных масс новой суб-культурой. На улицах тут и там мелькают стильно одетые юноши и девушки с рюкзаками за плечами – важным атрибутом рейверов, пришедшим к нам с западных фестивалей и вечеринок. RAVE, HARDCORE, JUNGLE, COSMOZ-1… Этими словами исписаны стены домов, салоны трамваев, школьные и институтские парты. Все чаще встречается и название нашего клуба. Появляются статьи в городской прессе, освещающие деятельность ОК «Монастырь». Его называют не иначе как «храмом рейверов». Мы устраиваем коллективные выходы в город, пикники на природе, снимаем любительские видеоклипы. Кстати, очень многие события фиксируются на пленку и впоследствии станут документальным свидетельством, описывающим то время.

Новая ситуация требовала нового подхода во внешней политике клуба. Ведь вместе с ростом сторонников всегда появляются противники. Второй и последний визит ТК «Космоз-1», а, точнее, его «верхушки», к нам в клуб, когда число наших постоянных посетителей близилось к сотне, вылился вскорости в откровенную антимонастырскую пропаганду. Столь бурное, а самое главное, независимое наше развитие, похоже, не устраивало некоторых людей. Это вынудило нас пойти на неприятную, но логичную меру: мы запретили одновременное членство в двух клубах. С несколькими людьми нам пришлось расстаться (в основном, с теми, кто раскачивал клуб изнутри), причем без какого-либо силового давления. Но абсолютное большинство посетителей «Монастыря» сделало выбор в пользу последнего. Рейверы сдавали значки с надписью «COSMOZ-1» и получали взамен выпущенные к тому времени наши, с логотипом «МОНАСТЫРЬ». Два самых известных на тот момент рейв-клуба города окончательно размежевались.

Возможно, кто-то решит упрекнуть нас за те наши радикальные шаги, мол, мы сами дискредитировали идею объединения всех рейверов города, но как объяснить тогдашние провокационные действия DJ Деша и его окружения? Ведь даже с коммерческой точки зрения (если эта сторона вопроса так волновала руководство «Космоз-1») мы вполне мирно могли сосуществовать, даже сотрудничать, поскольку наши клубы ориентировались на совершенно разные возрастные и социальные группы рейверов, и любое перетекание оказывалось весьма незначительным. Существенно различался и сет-лист наших вечеринок. Если в репертуаре «Cosmoz-1» в силу личных пристрастий Деша доминировал габбер-хардкор, то в «Монастыре» диапазон жанров простирался от немецкого хауса и хэппи до эйсид-транса и джангла. Неужели погоня за рейтингом и прибылью так ослепляла? Впрочем, не исключено, что самого Деша вводили в заблуждение. Ведь он прежде всего ди-джей.

Весна 1996 года… «Золотое» время «Монастыря» и, как мне видится, тульского рейв-движения в целом. Волна эйфории, похоже, захватывает всю страну. На российскую землю высаживается первый «MAY DAY-десант» в лице ди-джея Стива Мэйсона, который играет в Московском дворце молодежи. Открываются специализированные магазины, торгующие одеждой для «кислотных» вечеринок; круглосуточно вещает «Радио «Станция», чей эфир отдан исключительно электронной музыке; издается «ПТЮЧ» – журнал европейского уровня, с революционной полиграфией и авангардным содержанием. В извечной битве андеграунда и «попсы» мы, неформалы, захватываем инициативу. Даже самые стойкие поп-дискжокеи вынуждены ставить на своих дискотеках композиции нового направления. Но вместе с тем во всем происходящем появилась отрицательная сторона, я ее уже коснулся выше. Быть рейвером стало модно, а мода и андеграунд – несовместимы. Случалось и такое, что люди, ни разу не посещавшие наши вечеринки и не знакомые со мной, в моем присутствии рассказывали друг другу о «Монастыре». Тогда мне становилось ясно, как рождаются мифы и легенды.

Известность – конечная цель любого творческого начинания. Создавая произведение, автор всеми силами старается донести его до конечного потребителя. Кто говорит, будто чурается известности, просто лицемерит. Другое дело, как достойно справиться с испытанием «медными трубами». Парадоксальность нашей ситуации состояла в том, что мы пытались втянуть в андеграундную культуру как можно больше людей, тем самым популяризируя ее. Результат не заставил себя долго ждать. Мы дали толчок рейву в массы, а коммерческие умы быстро уловили, куда дует ветер, и стали делать на этом деньги. Плюс к тому – многие музыкальные коллективы, даже «титаны» типа «PRODIGY» не смогли справиться со «звездной болезнью» и попали под влияние шоу-бизнеса. А в итоге – творческая несуразица и последовавший за ней распад…

Конечно, причины распада нашего клуба были совершенно другими. Несмотря на проведенные «чистки рядов», «Монастырь» оказался подорванным изнутри, причем на взлете. Мы только взбирались на пик известности.

В начале июня состоялось закрытие первого (и единственного) танцевального сезона, куда мы пригласили своего давнего приятеля и коллегу ди-джея Кайсона (DJ KAISON) из клуба «RAVELAND». В этот день было отыграно сразу три сета. Кульминацией праздника стала роспись флага «DANCE NATION». Каждый желающий из многочисленной аудитории оставил на нем памятные надписи. Мог ли кто подумать, что они окажутся прощальными? Наверное, кто-то уже тогда подумывал об этом.

В июле мы провели еще два так называемых бонус – зависа. Вопреки прогнозам, рейверы не обошли стороной эти события, несмотря на длительные паузы и лето. В клубе опять было многолюдно.

Говоря о проблемах, связанных с фейс-контролем в танцевальных заведениях города, буду откровенен: в «Монастыре» его не было никогда. Конечно, мы пресекали попытки употребления наркотиков и хулиганство, но такие случаи были чрезвычайно редки. Очевидно, на тот период еще не возникла острая необходимость во входных ограничениях. Хотя мы понимали, что в перспективе придем к этому и продумывали механизм решения проблемы. Были предложения на определенном этапе вообще сделать клуб закрытым, оставив в его рядах наиболее приверженных сторонников. Но это не выход, а, скорее, тупик – любой проект должен развиваться, а не стоять на месте. Уверен, что подобные мысли витали не только в «Монастыре». Рядовые рейверы всегда стремились огородить себя от посторонней массы, людей «с улицы», «мажоров». Другой вопрос, насколько клубные руководства были готовы к столь радикальным мерам.

Мы стояли очень близко к решению этой и многих других технических проблем, строили грандиозные планы на будущее, когда разразился в буквальном смысле гром среди ясного неба. Владимир Марченко заявил о разрыве отношений с «DANCE NATION» и дал понять, что видит нас вне стен «Монастыря». Я специально говорю об этом человеке в единственном числе, потому что большинство его команды не поддержало этого решения. Для них оно тоже оказалось неожиданным и неразумным.

Безусловно, это был удар ниже пояса. Мы, само собой, категорически отказались уходить из «Монастыря», хотя понимали, что в руководстве ЦДО «Преображение», у которого мы арендовали зал, Марченко имеет большее влияние, нежели мы. Тем не менее, еще одна вечеринка в здании «Монастыря» состоялась. Произошло это 25 августа 1996 года, на следующий день после моего дня рождения, поэтому я так хорошо запомнил дату. «Завис» стал, действительно, подарком для меня, тем более, что его организация стоила немалых усилий. Дело в том, что часть аппаратуры была тайно вывезена Марченко накануне.

Сейчас, по прошествии многих лет, все эмоции улеглись, на события того времени я смотрю спокойно, даже с иронией. Но для меня так и остался загадкой смысл тогдашнего поступка Марченко, ведь никакой серьезной альтернативы «Монастырю» он так и не создал. Не слишком удачно это получилось и у нас. Жертвами конфликта оказались не мы, не «DANCE NATION», а простые члены клуба, которые полюбили его, привыкли к нему, активно отдыхали в его стенах. А все внутренние противоречия – разве могли они быть кому-то понятны, а, главное, интересны? Да, мы потеряли тогда очень много преданных клубу и рейву людей. Слишком дорогая цена за сиюминутные амбиции…

Правда, теперь меня все чаще стала посещать и еще одна мысль. «Монастырь» был плодом своего времени. Я на 99,9% уверен, что сохранить его в первозданном виде просто бы не удалось, как не удалось бы создать что-то подобное сейчас. И виной тому даже не возраст, а новые реалии. Сама ситуация середины 90-х позволила реализовать нам этот некоммерческий проект – открыть свой клуб, где воплощались все наши задумки. Мы не имели юридической регистрации, но были вполне самостоятельны в своих действиях, формально находясь под опекой ЦДО. Видимо, это оградило нас от контактов с преступными группировками, которые в то время контролировали все и вся. Сегодня клубное движение города представлено такими «монстрами», как «Казанова» или «Премьер», созданными специально для выкачивания денег из народа. Существование же мелких клубов, и уж тем более, по интересам, а не ради наживы, без солидного финансового фундамента, обречено. Да и сам рейв незаметно ушел из нашей жизни, а серьезных музыкальных веяний ему на смену пока не пришло.

Но вернусь в год 96-й. Не скажу, что с распадом объединенного клуба «Монастырь» рейв-движение в Туле умерло. Конечно, нет. Однако первые симптомы болезни были уже налицо. Во-первых, оказалась похороненной сама идея объединения рейверов города. Ни мы, ни «Космоз-1», ни кто-либо другой так и не смог этого сделать. Второй момент, не менее важный, скрывался в самой музыке. Хаус – некогда всего лишь ответвление в техно – вскоре становится отдельным музыкальным течением. Хотя существует мнение, что хаус всегда развивался параллельно. Но в данном случае под словом «техно» я имею в виду электронную музыку в целом, основанную в начале 70-х германским коллективом «KRAFTWERK». Именно под его влиянием в последующем проводились все эксперименты в этом стиле по обе стороны океана. И уже к 90-м годам на многочисленных рейвах хаус был представлен наравне с другими авангардными направлениями. Однако спустя несколько лет ситуация начала меняться. Все чаще вместо «рейв-культура» стало звучать «хаус-культура» (не совсем грамотно, по моему мнению), а в клубах и на простых дискотеках хаус принялся вытеснять всю остальную музыку.

Вслед за «Монастырем» прекращает свою деятельность еще один клуб – «RAVELAND». В помещение кинотеатра «Космос» въезжает DJ DESH и «Космоз-1», и что символично, теперь название клуба совпадает с тем местом, где он располагается. Ситуация, прямо противоположная нашей. В отличие от «Рейвленда» мы не свернули свою деятельность. Названия мы также не поменяли. Только вместо объединенного клуба появляется андеграунд-ассоциация «Монастырь», куда вошли самые преданные клубу люди. Мы активно ведем поиски нового помещения. Одним из вариантов становится танцпол школы №31, расположенной в том же районе, что и «Монастырь». На этот факт мы делали серьезные ставки. Однако после двух пробных вечеринок осознали бесперспективность нового проекта. Место оказалось непривлекательным для нашего контингента.

В то же время Владимир Марченко пытается открыть собственный клуб. В здании кинотеатра «Октябрь», недавно покинутом «Космозом-1», он появляется под новым названием «SKYNET». Ему удается собрать у себя некоторых членов «Монастыря», однако спустя пару месяцев клуб закрывается по причине малочисленности аудитории. Пожалуй, это был последний более-менее значительный проект нашего бывшего компаньона.

Отрадно констатировать, что несмотря на все коллизии, происходившие с «Монастырем», члены клуба не спешили отрекаться от него и бежать в тот же «COSMOZ-1», как логично было бы предполагать. Видимо, они еще верили в благополучный исход дела.

В декабре 1996 года фортуна улыбается нам. Скорее даже, это было веление судьбы. Мы возвращаемся туда, откуда начинали свой творческий путь еще под лейблом «D&D». И именно там учится большинство наших сторонников, постоянных посетителей «Монастыря». Это – школа-лицей №73. Я всегда любил играть там. Такой благодарной и многочисленной публики мы не собирали нигде. И первую годовщину «Монастыря» мы отмечаем на танцполе родного лицея, в широком кругу неформальной молодежи.

Отдельно хочу остановиться на том, как складывались отношения внутри этого самого «неформального фронта». Надо сказать, что они тоже никогда не были безоблачными и гладкими, несмотря на то что нас объединяла общая неприязнь к поп-музыке. Рейв был молодым движением, и ему приходилось с боями отстаивать свое место под солнцем в рядах андеграунд-культуры. Изначально непростые отношения сложились с рэперами. Представители рока из-за своего консерватизма тоже не очень-то жаловали новое музыкальное течение. Но, правда, именно здесь, в этой части спектра, нашлись наши верные союзники – те, кто отдавал предпочтение панку и гранжу. На вечеринках в «Монастыре» часто звучали такие команды, как «NIRVANA» и «OFFSPRING», а однажды в стенах клуба был организован сейшн с участием тульских рок-групп.

Весной 1997 года андеграунд-ассоциация «Монастырь» вступает в заключительный этап своей деятельности. Мы громко хлопнули дверью, проведя в апреле вечеринку, посвященную творчеству «THE PRODIGY». Являясь одними из первых тульских поклонников этой группы, мы отдали ей должное и отдали должное многочисленной армии фанатов, которая появилась к тому времени в нашем городе. Летом нашу команду покидает Дэн, бесспорно, ключевой участник, переезжая на постоянное место жительства в Калининград. Это была невосполнимая потеря, прежде всего, для меня. В конце того же года, проработав некоторое время в кинотеатре «Спартак», мы окончательно прекращаем свою деятельность как некоммерческий проект. Затем я еще около года занимался проведением дискотек, но это уже было слишком далеко от рейва.

Именно 1997 год я склонен считать годом окончательного смещения акцентов в области клубной танцевальной музыки. Впрочем, в Москве этот процесс начался даже раньше. Провинция, как всегда, запаздывала. Отдельно стоящим в череде событий того года – визит в наш город известного отечественного музыканта и ди-джея Грува. Не скрою, этот человек являлся для меня примером для подражания. Его творческий путь, искренняя вера в музыку, которую он играет и в то дело, которое делает – все это, безусловно, подкупало. Уважением к нему я проникся, когда прослушал пиратскую запись первого выпуска программы «Шторм» на «Станции». Эта кассета стала настоящим раритетом и открыла для меня новые горизонты брейкбита и джангла. К моменту появления в Туле Грува изменилось многое. За его плечами был выпуск собственного альбома «Счастье есть», он уже работал со многими российскими поп– и рок-звездами. Само отношение масс к новой музыке стало иным. И его сет, отыгранный в ночном клубе «Пионер», оказался весьма характерен в этом смысле. Среди присутствовавших на танцполе уже невозможно было разглядеть рейверов, носителей той андеграундной культуры. Там «клубились» молодые люди, подгоняемые мейнстримом. Те, кто еще год назад поливал грязью подобную музыку.