Текст книги "Про тайгу и про охоту. Воспоминания, рекомендации, извлечения"

Дом в тайге

Избушка. Ну, а теперь об избушке, потому что от неё никуда не денешься, если собираешься делать себе надёжное жильё в постоянном месте охоты, месте, куда ты, может быть, соберёшься вместе с сыном или дочерью, надеясь передать им свои сокровенные охотничьи, грибные и ягодные места.

Именно крыша над головой, четыре бревенчатые стены да печка дают таёжнику полный комфорт. Так что изба-зимовейка или, на худой конец, землянка с печкой позволяют промысловику полноценно, не тратя лишних сил, осваивать свой промысловый участок, а охотнику-любителю в таёжных условиях чувствовать себя хозяином положения. А небольшие избёнки на концах дневных переходов дают ему ощущение почти домашнего уюта и гарантируют безопасность на случай сильных метелей или дождей.

Охотничья землянка под Иркутском. 1955 год.

Землянка – это, конечно, примитив. В ней темно и довольно сыро, нормальную печку не поставишь. Настоящий промысловик в такой, естественно, жить не будет. Это, скорее, пристанище для временщика. Тем не менее, и она может спасти охотника от непогоды, если грамотно устроена – на сухом склоне южной экспозиции, достаточно заглублена, имеет непромокаемый накат-крышу. Такие землянки я видел в иркутской тайге и даже ночевал в них. Лучше, конечно, ночевать в бревенчатых избушках.

Настоящий хозяин промыслового участка для постоянного жилья непременно построит себе солидное зимовьё. Найдёт для этого весёлое место около речки или озера, поставит избушку так, чтобы и самому было приятно, и «дурному человеку» не очень заметно. Выберет лес для строительства по соседству, чтобы далеко таскать не пришлось. По тому, где и как поставлена избушка, можно сразу определить характер хозяина. Мне приходилось ночевать в настоящих домах, сложенных из брёвен такой толщины, которые поднять под силу разве что богатырям. Однако сибирские мужики – не богатыри, что ли?

Есть избушонки, в которой двое поместятся с трудом, а распрямиться полностью и не думай. Видел и такие, что сделаны чуть ли не из жердей, а через потолок, как говорится, звёзды считать можно. Одним словом, что ни избушка, то характер. Каждая похожа на своего хозяина.

Вообще, у кочевых народностей таёжной зоны нашей страны никогда не было стационарных, капитальных жилищ. Даже на постоянных местах жительства, на стойбищах, больше, чем просторный чум, семья не ставила. Сама жизнь не требовала постройки солидных домов. Только, видимо, с проникновением русских на восток, с распределением между ними и местным населением земельных наделов и промысловых участков и те и другие стали обустраиваться капитально, на долгие годы. Надо было как-то закрепиться на земле, а дом, пусть это и простое зимовьё, говорил чужакам, что место сие занято. Шалаш или балаган как бы и не символ собственности, а вот изба или бревенчатое зимовьё – совсем другое дело.

Традиции русского деревянного зодчества складывались столетиями. Тут и выбор леса для сруба, и способы рубки его, и конструкция крыши, и многое-многое другое. Строят же что избу в деревне, что избушку в тайге в принципе одинаково. Например, лес для строительства надо было готовить поздней осенью, на убывающей луне да ещё в первой половине дня. В календаре на 1710 год, напечатанном в Москве, говорится: «О сечении древа, к строению, дабы древо скоро высохло и не древоточило, имать добро быти: егда месяц убывает, наилучше в последней четверти, под землёю стоит, с утра до полудня».

Избушка в Печоро-Илычском заповеднике. 1975 год.

Готовя место под будущую избушку, вырубают высокие деревья на всю их длину вокруг будущей избушки, чтобы случайный ветровал не навалил стволы на неё. Часть пойдёт на сруб, а часть на дрова.

Стены таёжного зимовья ставили на мох. Паклю, конечно же, таскать в тайгу за многие километры никто и не думал. Мох брали либо на болоте (сфагнум – лучший вариант), либо в сырых местах на бору, на больших кочках (кукушкин лён). Сфагнум очень быстро сохнет, но довольно гигроскопичен, что, впрочем, не мешает утеплять им таёжное жильё. Кукушкин лён не такой мягкий, как сфагнум, но тоже годится для конопатки почти без сушки.

Рубили сруб (на Верхней Печоре говорят – струб) в чашку, «в обло», то есть с выступающими концами брёвен. Брёвна перед укладкой в венцы обязательно окоривают.

Потолочный настил и пол ладят из колотья – расколотых надвое брёвен. Расколоть пополам вдоль не очень толстое бревно, обязательно прямослойное, можно с помощью нескольких клиньев. Вбивать их надо не с торца, а с боковой стороны, постепенно загоняя их деревянной колотушкой, но не обухом топора, иначе они моментально размочалятся. Естественно, плоские части затем тщательно протёсывают. Можно также использовать и протёсанные с одной стороны достаточно толстые жерди, плотно подогнав их друг к другу. Из них же делали и нары – место для спанья.

Мне встречались избушки с земляным полом. Однако жить в них можно только летом. Зимой, особенно на Севере, такой пол промерзает, и зимовье натопить трудно.

Вообще на строительство стен брали бревёшки толщиной 4—5 вершков (20—25 см). Более толстые просто трудно закатывать на последние венцы, если работают всего двое. Обычный размер избушек, как говорят, в чистоте – 2,5 на 3,5 м. Для двоих в ней места вполне хватает. Углы будущего сруба, первого венца, чтобы не скоро сгнили, ставят на смолистые чурки, выпиленные из комлевой части ствола. Их иногда называют «кремниной» за выдающуюся твёрдость. Колоть такие не только замучаешься, но и топор повредишь. Пространство между первым венцом и землей заставляют также отпиленными по размеру чурками, но не обязательно «кремниной».

Потолок в избушке конопатят мхом, устилают полосами берёсты (скальём) и засыпают сухой землёй. Завалинку обычно не делают, и вот почему. Засыпанный землёй нижний венец быстро сгниёт, и придётся подводить новый. Летом никакая завалинка не нужна – пусть избушка лучше проветривается. От гнуса надо спасаться в пологе, который и ставят на нарах. Зимой же завалинку делают из снега – она защитит от морозов не хуже земляной. Нагребут вал до третьего венца, ухлопают, уплотнят – и ночуй без забот.

Элементы строительства таёжной избушки: А – способ рубки сруба «в обло», или в чашку; Б – фронтон из брёвен и чурки под фундамент.

Крышу кроют (во многих местах и до сего времени) драницами, тонкими досками, наколотыми из хвойных стволов, как правило – ели. Нарезанные по длине будущих досок брёвна должны быть прямослойными. Такие драницы чуть ли не лучший «кровельный» материал для таёжной избушки. Выколотые по естественным слоям (делается это специальным инструментом – одним топором тут не обойдёшься) плахи или доски совершенно не пропускают дождя или талой воды, а продольные их неровности направляют влагу только вдоль, не давая ей растекаться в стороны. Пиловочник гораздо хуже, поскольку пилением нарушены связи внутри древесины, которая интенсивно впитывает влагу (особенно если не очень хорошо просушена) и быстрее гниёт. Кроют крышу такими досками-драницами обязательно внахлёст, перекрывая их кромки не менее чем на треть ширины доски.

Конечно, можно крыть крышу и рубероидом, но всё-таки это не таёжный материал. К сожалению, такое наблюдается сегодня сплошь и рядом. Более того, сами избушки строят из бруса, полученного на лесопилке. Слов нет, строить из «индустриализированного» материала гораздо быстрее. Однако избушка будет не так долговечна. Однако кого это сейчас интересует, если нарушены связи поколений, а сын охотника-промысловика не наследует дело своего отца и деда!

Но вернёмся к избушке. Крышу, я сказал уже, кроют драницей, колотьём (во всяком случае – это традиционный материал), но обычных стропил нет. Вместо них – три бревна, как бы продолжающих верх сруба, фронтоны. На них кладут продольные брёвнышки (толстые жерди) – два-четыре подпирают настил, а одно – коньковое. На него и укладывают концами драницы. Щель, промежуток между ними, закрывает череповое бревно, о́хлупень. Снизу в нём выбран продольный жёлоб. Скат крыши очень пологий. Но можно и просто завести доски одной стороны крыши подальше. Более длинные кладутся с наветренной или северной стороны. Зимой снег наваливается на крышу так же толсто, как и вокруг избушки, а это дополнительная теплоизоляция.

Как правило, концы верхнего венца, выходящие на сторону двери, делают длинными, и таким образом настил крыши образует навес. К нему же ставят те же драницы стенкой так, чтобы образовалось подобие сеней. Там можно держать кое-какие вещи, лыжи, капканы. Собаки будут ночевать, и снег не завалит входную дверь.

Когда поставлены стены и крыша, приступают к отделке избушки изнутри. Брёвна сруба иногда отёсывают при помощи топора со специально изогнутым топорищем. Надо иметь большую сноровку, чтобы работать таким необычным инструментом. Поэтому в большинстве случаев внутренние стены избушки так и оставляют скруглёнными. К слову сказать, для того, чтобы сладить избушку, вообще-то надо совсем немного инструментов. Топор, поперечная пила, долото да струг. Всё это промысловик может свободно унести в тайгу на себе.

Вязка двери

Не так просто сделать входную дверь. Ведь от неё будет зависеть, насколько тёплой будет избушка. Делается она по размерам установленных косяков в дверном проёме и верхней перекладины – при́толоки. Доски на дверь раскалывают потолще раза в два-три, чем на крышу, аккуратно подогнав их стороны друг к другу, плахи сплачивают трапециевидными в сечении прожилинами, ставя их немного наискосок, чтобы плахи не болтались.

Внутреннее устройство избушки или, говоря высоким слогом, интерьер, просто и рационально: печка, нары, лавки, столик и для просушки одежды – вешала, жерди. В подавляющем большинстве избушек, которые я видел, расположение этих частей абсолютно одинаково. Сразу слева от двери, которая открывается обязательно наружу, – печка, за ней, в левом углу – нары, в стене справа у входа – окошко и перед ним столик, вдоль этой же стены и у соседней – скамьи. Вероятно, такое обустройство «нутра» избушки наиболее рационально и выработано поколениями охотников-промысловиков.

Печка. Теперь – о главном, о самом главном, о том, без чего избушка не станет настоящим зимовьём, и что спасает охотника в долгие морозные ночи. Печка!

Начиналось, конечно, с самого примитивного. На Верхней Печоре в начале 70-х годов я ещё застал избушку с печкой-каменкой и ночевал в ней неоднократно. Это настоящая банька по чёрному, но жить и там можно. Сегодня многие и не знают, вероятно, как она устроена, печка-каменка. Это груда камней, уложенных в углу избушки на мелком гравии или песке, который, в свою очередь, насыпан в короб из толстых плах. Камни уложены как бы сводом, под которым и разводят огонь. В стене над каменкой делается отверстие, волоково́е оконце, в которое выходит дым – настоящая курная изба. Дым, правда, выходит и в низенькую дверь, так что во время топки в избушке не высидишь. Когда камни накалились, а дрова прогорели полностью, остатки углей выгребают и выбрасывают за дверь, волоковое оконце затыкают специальной чуркой, а дверь закрывают. Теперь можно ночевать. За несколько ночей просмолишься, словно настоящий углежог. В хорошо проконопаченной избушке не заботишься о дровах всю ночь. Однако, если на улице приличный морозец, то к утру бывает и прохладно.

Печка-каменка

Обычно же избушка оборудуется простой печкой, сделанной из кровельного неоцинкованного железа, чёрной жести. Размеры, как говорится, по месту. Для большой избушки – побольше, а для маленькой – поменьше. Такая печка, набитая сухими дровами, нагревает избушку до 30—35-градусной жары буквально за 10—15 минут, какой бы ни был мороз снаружи. Делают печки и из толстого металла, сварными. Они тяжелее, но греют очень хорошо. Единственный недостаток железных печек в том, что они не держат тепла как каменка или кирпичная. Но те и разогреваются только через несколько часов, и тепло бывает только к утру, когда пора уходить на маршрут. Однако охотники придумали способ, как «заставить» жестяную печку обогревать избушку практически всю ночь. На нагоревшие угли набрасывают сырые берёзовые дрова, рубленые жердочки. Они тлеют всю ночь и греют вполне сносно. Хорошо накидать и сырых лиственничных чурок.

Для сохранения тепла можно, конечно, сделать задвижку на трубе, но практически это не помогает, так как сама-то печка не кирпичная и тепла не держит. А чтобы в трубу не насыпался снег во время отсутствия «жильцов», мы делали так. К концу длинной жерди прибивали ненужную кастрюлю вверх дном и, уходя из избушки, просто накрывали ею трубу.

Лучшая же печка для таёжного зимовья, на мой взгляд – разборная из чугунного литья. Такие печки появились еще в 60-х годах, но были редки тогда и по тем временам считались роскошью. Весит такая печка изрядно, иногда пуда два-три в зависимости от размера, но для транспортировки очень удобна, поскольку разбирается на плоские детали, и уложить её, например, на понягу, волокушу или на вьюк не составляет проблем.

Как бы то ни было, избушка-зимовейка, пусть даже давно не посещаемая, может сослужить бродячему люду добрую службу. Только бы в ней были дрова сухие да печурка, хоть и каменка.

Знаю человека, которым поднимался в своё зимовьё по реке поздней осенью, перед самым ледоставом. По реке уже вовсю шла шуга. Мерное гудение мотора усыпило охотника (он был в одиночестве!), и он задремал, лодка налетела на коряжину, а его самого сильным толчком выкинуло в реку. Хорошо ещё, что место там было мелкое, всего по пояс. Но лодка-то «убежала» от него – мотор не заглох, и она укатила к противоположному берегу, ткнулась там в камень и опрокинулась. Вещи частью поплыли, частью сразу утонули. Что было делать?! Охотник разделся, переплыл реку, не очень широкую, правда, иначе на своём берегу он просто бы замёрз. Там он выправил лодку, отчерпал воду и гнал её на шесте километра четыре вниз по реке к избушке. Он чудом выудил из воды совершенно не намокший спальный мешок. В избушке по таёжному обычаю были и спички, и дрова, и немного продуктов – соль да крупа. Натопил он печку, разогрелся, тем и спасся. На следующее утро нашёл в углу на нарах какую-то лопотинку – засаленные телогрейку и ватные штаны, а потом целый день занимался тем, что доставал вещи из воды и сушил их у костра. Обошлось даже без чоха, хотя могло быть и хуже, потому что от этого места до ближайших людей вниз по течению было тридцать километров, а вверх – пятьдесят.

До сего времени на огромных просторах России коротают долгие зимние ночи в таежных зимовейках немногочисленные уже охотники-промысловики. В таких же, в каких жили их деды и прадеды. И не надо им роскошных апартаментов со всеми удобствами не на дворе, потому что жизнь таёжная для них всё равно, что для моряка море, а для лётчика небо. Сколько труда надобно положить, чтобы построить и обустроить такую зимовейку, знает только тот, кто её строил. Поэтому так больно бывает мне узнавать, что где-то какой-то негодяй спалил приют уставшего промысловика, оставил его без крова, лишил средства к существованию – ведь и я когда-то строил свою избушку.

Груз за спиной

Когда я учился на охотоведческом факультете в Иркутске, технику охотничьего промысла вёл у нас Пантелеймон Иннокентьевич Худяков, которого мы прозвали Поняга. В тайгу он ходил только с самодельной понягой, специальным приспособлением, станком для переноски грузов за спиной. Прозвище это совсем не было обидным. Дело в том, что он был страстным приверженцем собственноручного изготовления и применения самых различных предметов обихода охотника от поняги до рукоятки охотничьего ножа из берёзового капа или наборной из берёсты и кожи. Несомненно, это был великий мастер своего дела и передал нам, студентам-охотоведам, эту свою страсть.

Приведу цитату из книги С. А. Корытина и В. А. Игнатьева «Храм Дианы на Пехре» (Вятка. 2006). «П. И. Худяков закончил наш, Пушно-Меховой институт ещё в 1933 году. Работал в Иркутске научным сотрудником Охотбиостанции, старшим охотоведом Управления землеустройства, инструктором-охотоведом областного общества охотников, охотоведом Восточно-Сибирского отделения ВНИИОЗ, начальником охотустроительных партий, ассистентом кафедры охотоведения Иркутского сельхозинститута. Написал книжку «Борьба с волком в Восточной Сибири» (1937). Это был высокий, поджарый, полный энтузиазма человек. Он обучал студентов делать охотничьи лыжи и подбивать их камусом, многим тонкостям таёжного обихода. Иркутский охотовед Э. М. Леонтьев вспоминает: «Я на его занятия не ходил. Казалось, он усложняет простые вещи из-за того, что сам плохо в них разбирается. Взял однажды в руки из его наглядных пособий небольшой старый топоришко с каким-то жидковатым топорищем, а оно к руке так и прилипло как влитое. Когда же попались мне его старые отчёты, понял, что таёжному опыту Худякова можно только позавидовать».

П. И. Худяков с поняжкой за спиной.

Ещё будучи студентом и много шатаясь по тайге, я на собственных ногах и спине познал одну из главных заповедей таёжного бродяги – если хочешь сохранить побольше сил, имей снаряжение такое, чтобы оно максимально способствовало этому. Не по ноге обувка, не по мерке одежда, плохой рюкзак могут настолько обессилить тебя, что любимое занятие, охота, будет не в радость.

Сегодня в магазинах полным-полно всякого рода почти невесомых рюкзаков, со станками и без них, а лет эдак сорок тому назад купить хороший рюкзак было настоящей проблемой.

Описано огромное количество всяческих народных приспособлений для облегчения переноски грузов. Названий им, как говорится, несть числа, а конструкция в принципе одна – станок и прикрёпленные к нему ремни, чтобы можно было надёжно закрепить этот станок на плечах охотника, а также различные петельки и вязки для крепления груза к станку. Все эти поняги, крошни, ныпки, пестери можно условно разделить на три группы.

Первая – это различного рода рамки из прутьев или палок, обтянутые берёстой, парусиной или брезентом. По этому же принципу изготавливаются и фабричные станки для рюкзаков. Вторая – лёгкая доска, а третья – различной формы короба. Если для первых носимый груз может быть самого различного размера, то в приспособлениях третьей группы объём, а, следовательно, и вес груза заранее определён размерами короба.

Чем же хороши все эти приспособления и почему таёжники пользуются ими до сего времени, несмотря на заметный прогресс в изготовлении рюкзаков со станками?

Поняги, крошни, пестери

Дело тут в том, что у большинства поняг и крошен нет того рюкзачного мешка, который, как я уже сказал, заранее определяет, сколько вы можете впихнуть в него вещей и предметов. Для того, чтобы упаковать груз на поняге, нужен только большой кусок прочной материи (грубое полотно или легкий брезент). Достаточно завернуть все свои пожитки в этот кусок материи и приторочить его вязками к станку поняги. На стоянках надо выкладывать всё содержимое рюкзака, чтобы добраться до вещей, лежащих на дне, а с понягой этого легко избежать. Можно рассортировать вещи по группам, и тогда они станут ещё доступнее для хозяина.

Однако главное преимущество станка в том, что груз не давит на спину, распределяется более рационально, пространство между спиной и рюкзаком хорошо проветривается, спина не потеет. Кто совершал в таёжных условиях длительные переходы с большим грузом за плечами, знает, как много значит правильно уложенный груз, который вы тащите.

Самый простой станок для рюкзака, которым вы пользуетесь, можно сделать из фанеры. Вырежьте кусок фанеры по размеру и форме той части рюкзака, которая прилегает к спине. Обработайте края наждачной бумагой, чтобы не занозить пальцы. В трёх местах, показанных на рисунке, просверлите по паре дырочек и привяжите, пришейте фанерку к «спинке» рюкзака изнутри. Можно усовершенствовать рюкзак и далее, вставив фанерки по всем его сторонкам и на дно. Получится почти что горбовик, о котором речь впереди, но только разборный. Не забудьте снабдить одну из лямок (для большинства удобнее правую) крючком. Такое крепление позволяет мгновенно расстегнуть лямку и освободиться от рюкзака. В критических ситуациях это бывает очень важно. С таким крючком и надевать рюкзак удобнее.

Простое усовершенствование рюкзака

В студенческие годы мы много бродили по иркутской тайге и осенью, и зимой, и весной. Я смастерил себе понягу из тонкой берёзовой доски и пользовался ею постоянно. Там же, в тайге под Иркутском, я увидел впервые приспособление, названное сибиряками очень метко – горбови́к. Его используют на сборе ягод, грибов, кедровых орехов. Конструкция проста до гениальности. К большой нетолстой доске прибивают прямоугольный лист фанеры так, что образуется как бы полуцилиндр. С торцов вставляются и опять же прибиваются к фанере две полукруглые досочки – днище и верх. В последнем вырезается отверстие, достаточное по размерам для того, чтобы можно было ссыпать внутрь ягоду, собранную сначала в котелок или какую-нибудь самодельную набируху-корзиночку, мости́нку. Это отверстие закрывается фанерной крышкой на вязках. Верх можно и не прибивать к фанере, и тогда он будет служить крышкой, но такая конструкция послабее первой. К горбовику, конечно, прибиваются или привязываются два плечевых ремня. Иногда, чтобы грибы или ягоды не мялись, внутреннее его пространство разделяют фанеркой на два отсека, верхний и нижний. Когда нижняя часть заполнится, на заранее прибитые внутри упоры кладут фанерку и продолжают собирать плоды лесного урожая в верхнюю половину горбовика.

1. Моя поняга из доски. 2. Горбовик.

Для Сибири, где ягоды и грибы собирают пудами, горбовик просто незаменим. Главное его преимущество – ягоды или грибы в нем совершенно не мнутся. Нести их в таком горбовике гораздо удобнее и легче, а, следовательно, набрать лесных даров можно побольше. На глухой лесовозной дороге в тайге под Иркутском мы с приятелем встретили гномообразную старушку с клюкой. Она тащила на спине бруснику в горбовике размером чуть ли не с неё самоё. Как она нам сказала, усевшись около пенька и уперев в него свой горбовик, что тащит ягоду в сельпо сдавать. «Не тяжело ли, бабушка?» – спросили мы. «Своя ноша не тянет», – ответила она. Я прикинул её ношу на вес. Она, точно, тянула пуда на два, не меньше. Это и для взрослого мужчины солидная ноша, а тут бабка с палкой!..

Недавно с интересом узнал, что это изобретение сибирских промысловиков используется и на европейском Севере нашей страны. Однако предшественником горбовика там было другое.

1. Печорский пестерь из берёсты. 2. Пестерь, плетёный из полос берёсты. 3. Поняга из планок (по С. В. Обручеву). 4. Уральские крошни (по С. Качиони). 5. Крошни с боковушками. 6. Дальневосточная сина из развилки деревца (по П. Г. Ошмарину и Д. Г. Пикунову)

Исстари в верховьях Печоры и Камы на сборе ягод и грибов местное население применяет так называемые пестери́ (па́йва – по-верхнекамски). Это тот же горбовик, только сработанный целиком из берёсты. Легок он необычайно! Конструкция его так же проста. Большой лист берёсты складывается по определённой выкройке и сшивается тонким шпагатом или суровыми нитками. Однако раньше использовали для этого тонкие еловые корни. Они отличаются исключительной гибкостью и прочностью, не рвут берёсту. Их берут на обрывах таёжных рек, где обнажены корни деревьев, подмытых половодьем. Длиной еловые корни бывают по несколько метров при совершенно одинаковой толщине по всей длине. Чтобы можно было сшивать берёсту, их вымачивают или вываривают для большей гибкости, а затем более толстые раскалывают вдоль, как ивовые прутья для плетения корзин. Однако тонкие, которые порой не толще обыкновенного шпагата, можно использовать и не раскалывая. Просто надо снять кору, что делается очень легко, и сшивать детали пестеря свежими корнями.

Русский Север вообще богат разнообразием изделий из берёсты. Пестери до сего времени плетут там из узких берестяных полосок в виде большой заплечной сумки. Однако в большинстве они теперь ценятся как сувениры.

Различные поняги и крошни рамного типа, как я их называю, распространены по всей таёжной зоне нашей страны. Принципиально они не различаются по конструкции. Наиболее характерная «модель» изображена на рисунке, который я нашел в архиве моего отца. Он был художником и в молодости много бродяжил по прибайкальским хребтам, таская груз как раз на этой поняге, изготовленной местными жителями, там он и нарисовал её. Всё понятно на этом рисунке. Скажу только, что для рамы берется черёмуховый прут и обязательно с небольшим сучком, который служит как бы вешалкой для ружья, чтобы оно не оттягивало и без того нагруженные плечи. Раму обтягивают листом берёсты и края заворачивают на раму, так что к спине прилегает внутренняя её сторона, более гладкая. Плечевые ремни, чтобы не резало плечи, подшивают снизу шкурой какой-либо домашней скотинки и обязательно с волосом, а спереди соединяют специальным ремешком, чтобы груз не болтался и не ёрзал по спине. Вообще все ремешки (сыромятные, понятно!) и вязки на поняге соединяются не пряжками, а специальными деревянными детальками, кляпушка́ми, которые видны на рисунке. Пуговицы ненадёжны, а металлические пряжки гремят и звякают, что недопустимо для таёжного охотника. В тайге он должен быть абсолютно бесшумен.

Поняга прибайкальских охотников (по рисунку В. С. Житенёва)

Всеми этими заплечными «носилками» тоже надо пользоваться умеючи. Вот несколько правил, которые, на мой взгляд, надо учитывать при переноске грузов хоть на поняге, хоть в современном рюкзаке:

– груз ни в коем случае не должен плотно прилегать к спине;

– плечевые ремни должны быть достаточно широкими и мягкими, чтобы не резали плечи, и одновременно жёсткими, чтобы не скручивались в верёвочку;

– наиболее тяжёлые предметы кладите в нижнюю часть рюкзака, чтобы центр тяжести груза был как можно ближе к центру тяжести носильщика, который располагается у него на уровне крестца. Коротконогому легче тащить ношу за плечами, чем длинноногому;

– из предыдущего правила следует ещё одно. Лучше, если груз будет не длинным, а широким, но всё же не шире плеч носильщика. На выставках туристического и охотничьего снаряжения можно увидеть огромное количество самых различных рюкзаков. Подавляющее их большинство похожи на гигантские, поставленные «на попа» сардельки с неисчислимым числом карманов и карманчиков. Может, они и хороши для туристов, которым надо проходить через турникеты аэропортов и автовокзалов. Однако в захламленной тайге, когда приходится перелезать через колодник или балансировать на скользком стволе упавшего дерева при переходе через ревущую горную речку, такие рюкзаки с непомерно высоким центром тяжести могут сослужить плохую службу;

– все пряжки и соединения ремней и лямок должны очень легко расстёгиваться. Иной раз это может спасти вам жизнь. Таёжники цепляют один из плечевых ремней (обычно это правый) нижним концом за нижний выступ поняги. Удерживается ремень только натяжением самого груза. Достаточно ослабить натяжение, оперев нагруженную понягу, например, о пень или валежину, как ремень снимается лёгким движением руки.

Думаю, что эти советы помогут молодому охотнику правильно сориентироваться при выборе и покупке рюкзака.