Текст книги "Экономика апартеида. Опыт ЮАР в борьбе с санкциями"

Глава четвёртая
Южная Африка и Вторая Мировая война

Разразившаяся в 1939 году Вторая мировая война наглядно продемонстрировала, насколько неоднородно и расколото было в тот момент общество в Южно-Африканском Союзе. Если англичане целиком и полностью находились на стороне метрополии, то африканеры симпатизировали Германии. Что касается негров, то для них война была чем-то абсолютно далеким; они совершенно не желали уезжать со своих насиженных мест, чтобы воевать за интересы ненавистных для них европейцев.

Раскол произошел и в самом правительстве. Ян Смэтс, как и во время Первой мировой войны, занял пробританскую позицию и вновь заявил о необходимости вступить в боевые действия на стороне Англии. Большинство министров решительно выступили за нейтралитет, а Герцог предложил заключить с Германией сепаратный мир. Незначительным большинством – 80 голосов против 67 – парламент поддержал Смэтса. Отношения ЮАС с Германией были разорваны, и 4 сентября Южная Африка вступила в войну на стороне Союзников. Раздосадованный Герцог подал в отставку, помирился с Маланом, и в дальнейшем выступал резко против Смэтса, который занял пост премьер-министра.

Смэтс, которому 28 мая 1941 года британский парламент присвоил звание фельдмаршала, занял пост советника по стратегическим вопросам при английском командовании. Он участвовал в разработке преамбулы Устава Организации Объединенных Наций. 1 января 1942 года Южная Африка стала одной из 26 стран, подписавших Декларацию о присоединении к Атлантической хартии. В октябре того же года, находясь в Великобритании, Смэтс обратился к членам английского парламента с призывом оказать всестороннюю помощь Советскому Союзу в его борьбе против фашизма.

С самого начала войны многочисленные африканерские партии и организации объединились в желании воспрепятствовать дальнейшему втягиванию ЮАС в войну на стороне Англии. Раздавались голоса, требовавшие восстания и свержения правительства «ренегата» Смэтса. Особенно активными были группы, находившиеся под контролем «Брудербонда». Руководство последнего связало «противоестественное» участие ЮАС в войне с деятельностью «франкмасонов». В решениях XIX ежегодной сессии исполнительного комитета «Брудербонда» (4–5 октября 1940 года) отмечалось враждебное отношение организации к «франкмасонству, особенно к империалистическому характеру его политики в Южной Африке… Исполнительный комитет выражает свое негативное отношение к тем членам союза, которые являются одновременно масонами, и объявляет, что такие лица будут подвергаться преследованиям. Исполнительный комитет далее отмечает настоятельную необходимость проведения тщательного расследования этого движения». Поскольку «Брудербонд» к этому времени установил жесткий контроль над реформаторскими церквами страны, к этим требованиям присоединились и многочисленные голоса священников.

Активную антибританскую позицию заняли и члены созданной «Брудер-бондом» 4 февраля 1939 года организации, которая называлась «Осеева Брандваг» (Ossewa Brandwag, ОБ – дословно «охрана фургонов, запряженных быками»). Организация возникла как результат широкого национального подъема африканеров, связанного с празднованием столетнего юбилея Великого Трека. В августе 1938 года запряженные быками фургоны выехали из Кейптауна на направились на Север, в Преторию, где состоялись массовые торжества. По пути символическую процессию встречали одетые в традиционные костюмы африканеры. Но английская часть южноафриканцев воспринимала подобные мероприятия в штыки. Радикалы нападали на юбилейные фургоны, избивали африканерских патриотов, в результате чего возникла необходимость в военизированной охране. «Осеева Брандваг» возглавил полковник Дж. Лаас, а затем Йоханнес Фредерик Ханс ван Ренсбург. Он преобразовал организацию в радикальную военизированную группу. В рамках ОБ было создано подразделение так называемых Штормегерей, которое вызывало прямые ассоциации с отрядами гитлеровских коричневорубашечни-ков (генералом Штормегерей в округе Порт-Элизабет был Балтазар Форстер, будущий президент ЮАР).

К 1941 году в ОБ состояло более 350 тысяч членов, а Ренсбург начал открыто говорить о том, что африканеры в скором времени возьмут власть в свои руки, вышвырнут «клику Смэтса» вон из Южной Африки и выступят на стороне Германии, Целью движения он назвал саботаж военной политики правительства.

31 января 1941 года ван Ренсбург провел митинг в мэрии Йоханнесбурга, где повторил свои требования. В результате завязалась массовая потасовка между штормегерями и солдатами, пытавшимися сорвать акцию ОБ. Побоище продолжалось 2 дня и кончилось лишь в воскресенье утром. По улицам носились бронемашины, толпы разъяренных солдат жгли редакцию африка-нерской газеты, опрокидывали полицейские автомобили. Полиция в эти дни встала на сторону Ренсбурга, ее руководство подстрекало штормегерей к нападению на военнослужащих, помогала нападающим и даже руководила ими. Некоторые полицейские снабжали штормегерей боеприпасами со слезоточивым газом. В результате 140 солдат были госпитализированы, а один умер от ран.

На этом Ренсбург не остановился и призвал своих подчиненных к диверсионной борьбе. Штормегеря начали разрушать линии телеграфа и телефона, взрывать железнодорожные пути, устраивать акции «возмездия» против англичан.

В самой Воссозданной партии Герцога образовалась радикальная внутрипартийная фракция «Группа по изучению нового порядка», которую возглавил бывший министр обороны Освальд Пироу.

Подобные настроения не остались незамеченными в Германии. Нацисты организовали вещание на африкаанс, засылали в Южную Африку свою агентуру. В июне 1941 года на побережье Намакваленда с германской яхты высадился Роби Лейбрандт, имея при себе 10 тысяч долларов, радиопередатчик и инструкции по установлению связи с ван Ренсбургом, чтобы изучить возможность совместных действий с ним. Лейбрандт – южноафриканский боксер-профессионал, золотой призер Олимпиады 1936 года, стал ярым нацистом, вступил в германскую армию и участвовал как десантник во вторжении на Крит. Прибыв в ЮАС, он наладил контакт с ОБ и позднее возглавил собственную диверсионную группу, члены которой при вступлении давали следующую клятву: «Всю мою силу и все мои стремления я отдам делу борьбы за свободу и независимость африканерского народа и построению национал-социалистического государства в соответствии с идеями Адольфа Гитлера». Через несколько месяцев Лейбрандт был арестован, предан суду и приговорен к смерти за измену, но приговор был смягчен в результате кампании, организованной националистами.

Итогом всего этого стало интернирование десятков тысяч человек, объявленных «агентами фашизма», в специальные лагеря. Арестованы были, к примеру, Ренсбург, Форстер, а также активный член ОБ Питер Бота – предпоследний белый президент ЮАР.

В сентябре 1939 года южноафриканская армия насчитывала 3 353 военнослужащих, входивших в регулярные части. Кроме этого, на случай войны было предусмотрено включение в состав вооруженных вил 14 631 резервиста из Гражданских Сил Обороны (Active Citizen Force) многочисленных членов оборонительных стрелковых ассоциаций («коммандо»). С начала вступления ЮАС во Вторую мировую войну встал вопрос о том, на каких принципах будет происходить мобилизация. Общее количество белых граждан Союза составляло около 2 миллионов 400 тысяч человек. При этом. в ряды вооруженных сил могло быть призвано приблизительно 320 тысяч мужчин в возрасте от 20 до 40 лет. Возможность мобилизации черных жителей страны поначалу вообще не рассматривалась. Зато достаточно большое число цветных и индусов из Капской провинции было призвано в автомобильные и инженерные части (они вошли в состав Капского Корпуса).

В конце концов, был сформирован и Туземный Корпус, укомплектованный чернокожими (в основном для выполнения инженерных задач и проведения строительных работ). Хотя неграм и доверили оружие – главным образом для самозащиты и несения караульной службы – им никогда не позволяли участвовать в непосредственных боевых действиях против европейцев.

Вплоть до весны 1940 года в южноафриканской армии проходил период мобилизационного развертывания и боевой учебы. В марте по требованию Великобритании премьер-министр Смэтс дал согласие на участие пехотной бригады войск ЮАС в боевых действиях против итальянцев в Кении. В ходе боевого слаживания этого соединения в воинскую присягу были внесены коррективы, касающиеся возможности участия южноафриканских военнослужащих в войне за пределами страны. Отличительной особенностью южноафриканских офицеров и солдат, воюющих за пределами ЮАС, стала оранжевая нашивка на погонах. 11 мая 1940 года 1‐я пехотная бригада была отмобилизована, а в течение лета были сформированы еще восемь бригад.

11 июня Южная Африка объявила войну Италии и в июле перебросила в Кению 1‐ю бригаду. В течение октября и ноября к ней присоединилась 1‐я пехотная дивизия (сформирована 13 августа), в составе 2‐й и 5‐й бригад. Помимо этого, Южная Африка предоставила на этот театр боевых действий значительное количество инженерных и технических подразделений, а общая численность южноафриканских войск к апрелю 1941 года здесь составляла 31 560 человек. В Восточноафриканской кампании воины ЮАС зарекомендовали себя с самой лучшей стороны (впрочем, надо отметить, что им противостояли в основном туземные итальянские части, показавшие свою полную несостоятельность). Первую свою победу южноафриканцы (1‐я бригада генерал-майора Дана Пинаара) совершили под Эль-Ваком 16 декабря 1940 года. В мае 1941 года 1‐я дивизия совместно с 4‐й индийской дивизией окружила крепость Амба-Алаги, где находился главнокомандующий итальянскими войсками в Восточной Африке герцог Аоста. После 18 дней боев семитысячный гарнизон крепости капитулировал.

С мая 1941 года южноафриканские соединения и части начали перебрасывать в Египет. Первой операцией, в которой формирования ЮАС приняли участие в Северной Африке, была начатая британской 8‐й армией 18 ноября 1941 года операция «Крусейдер». Британские войска под командованием генерала Каннингхэма атаковали немецко– итальянскую танковую группу «Африка» генерала Эрвина Роммеля. Несмотря на недостаток вооружения, топлива, боеприпасов и продовольствия, легендарный «Лис Пустыни» сумел сдержать наступление Союзников, по очереди отбивая нескоординироеан-ные атаки противника. 5‐я южноафриканская бригада была при этом разгромлена 23 ноября в Сиди-Резеге. По словам Яна Смэтса, это было самым тяжелым поражением южноафриканцев в течение всей войны (из 5800 военнослужащих спастись удалось лишь 2000, остальные были убиты или взяты в плен). Однако последующее контрнаступление Роммеля окончилось провалом. Командир 1‐й бригады генерал-майор Дан Пинаар, действовал в ходе этой операции крайне осторожно из-за боязни понести большие потери.

Под Газалой англичане надеялись вовлечь войска Роммеля в позиционную войну. С этой целью весной 1942 года они построили здесь хорошо укрепленную линию протяженностью более 40 миль, прикрытую минными полями и укрепленными пунктами, каждый из которых обороняла бригадная группа. Недостатками диспозиции было то, что расстояния между укрепленными пунктами были слишком велики. Кроме того, фланг позиции, обращенный к пустыне, оставался открытым.

К 26 мая британская 8‐я армия состояла из XIII и XXX корпусов. XIII корпус генерал-лейтенанта Уильяма Гота должен был удерживать линию Газала и крепость Тобрук. Из числа южноафриканских войск в состав корпуса входила 1‐я дивизия генерал-майора Пинаара (1‐я, 2‐я и 3‐я пехотные бригадные группы), которая занимала северный (приморский) фланг линии. Кроме того, в корпус входила 2‐я южноафриканская дивизия генерал-майора Г.Б. Клоппера (6‐я, 4‐я южноафриканские и 9‐я индийская бригады). 6‐я бригада прикрывала побережье между Газалой и Тобруком, а 4‐я и 9‐я бригады находились в резерве в самом Тобруке.

Когда в начале лета союзникам удалось отбить немецкое наступление и контратаковать, британское командование разработало план, по которому 1‐я южноафриканская дивизия должна была перейти в наступление к Бир-Темраду. Успеху осуществления этого плана мешали категорические возражения командира дивизии Дана Пинаара, главной целью которого по-прежнему оставалось сбережение «драгоценной крови белых людей». В конце концов, он согласился начать наступление 7 июня силами трех рот от каждой из трех бригадных групп 1‐й дивизии. Они должны были продвинуться на глубину до 6 миль, после чего силами двух пехотных рот и девяти бронеавтомобилей атаковать вражеские коммуникации. Однако южноафриканцы, натолкнувшись на серьезное сопротивление итальянских дивизий «Сабрата» и «Тренто» и немецкой 15‐й стрелковой бригады, ничего не добились. Они потеряли 280 человек, 150 из которых пропали без вести.

К этому времени главный оборонительный участок союзников был Ром-мелем прорван. Следующей его задачей стал захват прибрежной дороги и Тобрука.

Утром 14 июня генерал Пинаар получил приказ начать эвакуацию войск с линии Газала. Дивизия снялась с позиций во второй половине дня и начала отходить по прибрежной дороге, но вскоре была атакована пикирующими бомбардировщиками. 2‐й трансваальский шотландский батальон при налете немецких «Штук» возле прохода Агейла Западная подвергся панике и разбежался.

2‐я южноафриканская дивизия вместе с 1‐й британской бронетанковой дивизией получила приказ охранять линию минных заграждений и удерживать открытой прибрежную дорогу. К утру 14 июня Роммель сформировал фронт между хребтами Ригель и Рамл. Здесь немцев заметил 3‐й южноафриканский разведывательный батальон, который вызвал свою артиллерию. Вскоре на Африканский корпус обрушился град снарядов южноафриканских пушек. Атака немцев захлебнулась. Стойко держались южноафриканцы и на Элуэт-эт-Тамаре, хотя и были полностью окружены 21‐й танковой дивизией генерала фон Бисмарка.

Благодаря стойкости обороняющихся, 1‐й дивизии генерала Пинаара удалось спастись. Отступление было хорошо спланировано и проведено. Правда. 16 июня немецкий 33‐й полк штурмовой артиллерии вышел на обрыв прибрежной дороги и открыл огонь по главным силам 2‐й и 3‐й бригадных групп. Но больших потерь южноафриканцы избежали. В ходе отступления дивизия Пинаара потеряла 27 человек убитыми, 133 ранеными и пропавшими без вести, а также 7 бронеавтомобилей, 13 полевых пушек, взвод противотанковых орудий и 4 зенитки.

Гарнизоном Тобрука командовал южноафриканский генерал-майор Г.Б. Клоппер. В его подчинении находились: 2‐я южноафриканская дивизия {три бригады), 201‐я гвардейская бригада и 32‐я армейская танковая бригада. У Клоппера не было опыта маневренной войны, кроме того, он не сумел наладить взаимодействие.

Ночью 17 июля Африканский корпус окружил Тобрук. В ходе последовавшего штурма, южноафриканцы приступили к уничтожению складов с топливом, продовольствием и боеприпасами (в Тобруке имелось 3 миллиона пайков, 7000 тонн воды, 1,5 миллиона галлонов горючего и более 130000 артиллерийских снарядов). Часть гарнизона попыталась скрыться по морю. Однако британские баржи, набитые солдатами, были расстреляны огнем 88‐мм орудия. Удалось уйти южноафриканским противолодочным кораблям «Виверу» и «Парктауну». двум тральщикам и 13 другим судам. Полностью дезорганизованные черные южноафриканцы, большинство из которых были водителями, в страшной панике попытались прорваться на автомобилях, однако были остановлены огнем немецкой 15‐й танковой дивизии.

21 июня Клоппер решил, что дальнейшее сопротивление не окупит потерь, и направил к немцам парламентеров под белым флагом. К тому моменту, когда Роммель прибыл в Тобрук, южноафриканцам удалось уничтожить большую часть своей техники и вооружения. Бронеавтомобили были сброшены в море, грузовики сожжены, винтовки разбиты. Утром 22 июня капитуляция вступила в силу. В плен попали 19000 англичан, 10000 белых южноаф-риканцев, 3400 черных и цветных южноафриканцев и 2500 индийцев. Южноафриканские офицеры потребовали, чтобы белые пленные содержались отдельно от чернокожих, однако Роммель отказался выполнить это условие, заявив о том, что негры – тоже солдаты ЮАС. «Если они достаточно хороши, чтобы носить форму и сражаться рядом с белыми, они и в плену будут пользоваться равными правами», – заявил «Лис Пустыни». Он, наверное, просто не знал, что черным было запрещено воевать с европейцами, и оружие они не носили.

Падение Тобрука стало ужасным ударом для англичан, а для южноафриканцев было настоящей трагедией, ведь в плен попала треть их армии. Генерал Пинаар был разочарован своим британским командованием и в дальнейшем стал действовать еще более неактивно. Тем не менее, его дивизия сыграла определенную роль в победе под Эль-Аламейном. В ноябре 1942 года 1‐я пехотная дивизия была возвращена в Южную Африку (сам Пинаар погиб в авиационной катастрофе).

В 1942 юду южноафриканцы приняли участие в британском вторжении на Мадагаскар (чтобы предупредить возможность японского десанта на этот важный в стратегическом отношении остров). А последним театром боевых действий во Второй мировой войне для войск ЮАС стала Италия. Специально для вторжения Союзников в феврале 1943 года в Южной Африке была сформирована 6‐я бронетанковая дивизия под командованием генерат-майора В. Эвереда-Пооля.

Разумеется, южноафриканцы участвовали в войне не только в составе сухопутных соединений и частей. 3 тысячи граждан ЮАС выполняли служеб-но-боевые задачи в британском флоте. Значительный вклад в победу внесли и южноафриканские летчики, причем они сражались как в составе собственно Южноафриканских военно-воздушных сил (South African Air Force), так и в составе Королевских военно-воздушных сил Великобритании (Royal Air Foice). Именно южноафриканские пилоты составили основу британских «пустынных» ВВС.

Общие потери ЮАС в войне были не очень значительны: около 9 тысяч человек (всего в войне участвовало 334 тысячи южноафриканцев). Для армии ЮАС участие в боевых действиях, безусловно, послужило хорошим стимулом для основательных реформ.

Глава пятая
На пути к независимости

Будучи одной из стран антигитлеровской коалиции, ЮАС был вынужден установить консульские отношения с Советским Союзом. Переговоры об этом начались в октябре 1941 года. Вели их посол СССР в Великобритании Майский и верховный комиссар ЮАС в Лондоне Уотерсон. В июне 1942 года были созданы советское генеральное консульство в Претории и консульство в Кейптауне, Установление консульских отношений с СССР вызвало бурю возмущения среди африканеров, встревоженных усилением «красной угрозы».

Уже в начале войны активизировались прокоммунистические организации и группы. Оживилось общество «Друзья Советского Союза». Были развернуты кампании по сбору медикаментов и донорской крови для СССР, создано общество «Медицинская помощь для России». «Друзья» начали агитацию за признание СССР. В декабре 1941 года в ЮАС был официально зарегистрирован журнал «Советская жизнь», затем коммунистический «Бюллетень новостей», был налажен выпуск большевистских брошюр, в том числе и на языке африкаанс.

Пик активности и влияния «Друзей Советского Союза» пришелся на 1943 и 1944 годы. Дело дошло до того, что обществу начал активно помогать один из членов южноафриканского правительства – Колин Стайн, министр юстиции! В последние годы войны общество фактически без всяких преград со стороны властей стало действовать даже в тауншипах, где проживали чернокожие. Была провозглашена антисегрегационная борьба, в частности проведена кампания по бойкоту общественного транспорта (который всегда был раздельным для европейцев, цветных и черных). Агенты СССР помогли и в создании Молодежной лиги Африканского национального конгресса.

С «Друзьями» были тесно связаны некоторые еврейские организации, что можно объяснить, во-первых тем, что большинство выходцев из России в Южной Африке были евреями, во-вторых, что в ЮАС были сильны антисемитские настроения. Один из сотрудников советского консульства, некий Бегунков, впоследствии вспоминал: «Все евреи там говорили по-русски». Само общество «Друзей Советского Союза» возглавлял Осип Рунич (по свидетельству очевидцев, он даже своего попугая научил говорить: «Сталин – ура!»), а организацию «Медицинская помощь для России» – некий Шнайер. Действовала и организация «Еврейский военный призыв» (после войны —»Общество друзей Биробиджана») во главе с Дорой Александрович. Только эти три общества собрали для СССР щедрые пожертвования – около миллиона фунтов стерлингов.

Не надо и говорить, что такая активность не на шутку встревожила даже либералов. Когда в войне наступил перелом, и поражение стран Оси стало очевидным, премьер-министр Ян Смэтс перестал скрывать свою антипатию к большевикам. В августе 1945 года он, не скрывая горечи, писал своим друзьям: «Я считаю, что мы возложили на Советский Союз слишком тяжкую долю военного бремени. Нам не послужит на пользу, что англо-американский союз не взял на себя более серьезную ношу. Нам не послужит на пользу, что мы оказались не на высоте в своих военных усилиях. Может стать трагедией если впоследствии окажется, что это большевики выиграли войну. Советский Союз стал бы хозяином мира, а это большевикам ударит в голову. Я не думаю, что Советы подготовлены к роли мирового лидера… Это ужасное преступление с десятью тысячами польских офицеров в Катыни не даёт мне покоя».

Вообще говоря, Смэтс довольно специфически относился к СССР. Он уважал русских, поскольку, будучи одним из генералов во время Англо-Бурской войны, помнил о помощи России в борьбе с Англией. Большевиков он ненавидел, В то же время, в середине 1930‐х годов он заявил послу СССР в Великобритании Майскому: «Ваша страна сейчас может стать бастионом белой расы на Дальнем Востоке». В годы войны сторонники Национальной партии называли Смэтса «большевиком» и «агентом Сталина».

Парадоксально, но война, вопреки ожиданиям, не способствовала укреплению могущества «старой доброй» Англии. Ее лучшие времена явно остались в далеком прошлом. Обанкротившиеся лондонские политики не могли скрыть разочарования. Их постные мины не сохранили ни тени былого самодовольства, аристократизм окончательно уступил место снобизму. Но они вынуждены были шаг за шагом отступать с позиций, с великим трудом завоеванных их предшественниками. Эти шаги становились все быстрее, а потом и вовсе перешли в позорное бегство. Империя рушилась на глазах.

Для южноафриканского общества война стала причиной еще большего раскола. Если аж африканцы целиком и полностью были на стороне метрополии, то черные и цветные жители Союза вели себя совершенно апатично. А для африканеров (которые особого рвения к разгрому фашизма не проявляли) ослабление Британской Империи стало настоящим подарком. За какие-то три года они сумели сплотиться и прийти к власти.

После окончания войны самые непримиримые африканерские националисты, интернированные в лагерях, вышли на свободу. Теперь их лидеры избрали своей первейшей целью во что бы то ни стало прийти к власти и окончательно покончить с диктатом Британии. Кроме того, необходимо было нивелировать коммунистическую опасность, которая на земле Южной Африки впервые стала более чем реальной.

Надо отметить, что и в военное время африканеры продолжали отстаивать свои интересы. Стычки между англичанами и африканерами проходили и в парламенте. Даниель Малан, лидер Национальной партии, отказался голосовать в парламенте за послание с выражением соболезнования по поводу кончины президента США Рузвельта. Он сказал, что боится прецедента – а вдруг, когда умрет Сталин, правительство попросит парламент объявить траур? А пастор Йоханнес Стрейдом, лидер трансваальского отделения этой партии, заявил в парламенте, что стоит ему закрыть глаза, и он видит, как Хофмейер (ближайший сподвижник Смэтса), обнимает за шею сатану. А сатана этот – Сталин. Эрик Лоу, один из руководящих деятелей Национальной партии, 8 мая 1943 года внес в парламент предложение о закрытии советского консульства. Оно было отклонено незначительным количеством голосов.

В 1941 году состоялся Национальный конгресс африканеров, который принял «декларацию от имени народных организаций» и «Проект конституции республики». «Фольксконгресс» провозгласил целью выход ЮАС из войны, разрыв всех связей с метрополией и провозглашение независимой республики. Аналогичные конгрессы были проведены в Блумфонтейне в 1943 и 1944 годах, причем последний сьезд был посвящен расовой политике афри-канерской нации. Среди участников и ораторов видное место заняли представители реформаторской церкви: Г. Кронье, Я. дю Тойт (Тотиус), Й. Стрейдом, профессор теологии Я. Грейвенштейн.

Тотиус заявил, что поскольку «расовая интеграция является греховной», постольку «оправдан апартеид». Расовая сегрегация, по мысли Тотиуса, служит отражением не только бурской традиции, но и Божественной воли. Лидер натальских националистов и будущий министр по делам туземцев Э. Джансен предостерег, что если африканерам не удастся сохранить свое господство, то управлять государством будут кафры. «Я не думаю, – продолжал он, – что европейцы будут готовы к такой возможности… Наступило время для практического осуществления африканерской политики апартеида и раздельного развития. Должна быть создана система, основанная на принципе раздельного развития и управления белых и небелых граждан».

В решениях «фольксконгресса» 1944 года было записано, что «проведение политики апартеида отвечает интересам белых и небелых южноафри-канцев, причем эта политика должна строится таким образом, чтобы небелые этнические группы получили возможность развиваться в строгом соответствии со своим национальным духом, на собственной территории, с тем чтобы они могли сохранить полный контроль над своими делами». Подчеркивалось, что «обязанностью белых является обеспечение контроля со стороны государства» и что «христианским долгом является покровительство небелым расам, пока последние сами не будут способны управлять своими делами».

В 1946 году по инициативе синода реформаторской церкви в ЮАС прошел «фольксконгресс» против коммунистической опасности. На нем была создана комиссия по объединению сил церквей и других симпатизирующих им организаций для борьбы с коммунизмом при помощи всех возможных средств.

В первые послевоенные годы доктрина христианского национализма получила свое дальнейшее развитие. Большой вклад в ее теоретическое обоснование внес Г. Кронье. В фундаментальном труде «Дом для потомства» (1945 год) он дал описание «идеального» государства и общественного устройства. В качестве принципов такого устройства Кронье выдвинул полное разделение (включая территориальное) населения по расово-этническим признакам, введение раздельного проживания в городах, роспуск межрасовых политических организаций и профсоюзов, подтверждение богоизбранности африканеров и Божественного предопределения судьбы каждой нации, запрещение межрасовых браков.

В 1947 году совместно с пастором В. Николем и профессором Университета Претории Э. Гроенвальдом Кронье обосновал преимущества раздельного развития рас: «Существо расовой проблемы в Южной Африке состоит, прежде всего, в том, что контакты между расами привели к расовому смешению, и что расовый конфликт здесь возник как следствие господства белых». Господство белых обусловлено их более высокой степенью развития. Единственный выход из создавшегося положения – только раздельное развитие рас на отдельных территориях при ликвидации возможности расового смешения. При этом, «опека» европейцев над туземным населением должна сохраняться некоторое время, после чего последние «должны будут получить независимость».

Кронье рассуждал: «Практически любой вопрос сводится к следующему: наш инстинкт самосохранения (этот основополагающий и необходимый инстинкт, присущий каждой группе населения) не позволяет нам разрешить безграничное развитие банту до тех пор, пока они остаются в нашей среде… Может ли кто-нибудь справедливо критиковать белых лишь за то, что они опасаются за свое будущее?».

Правая реакция со стороны африканеров набирала свои обороты. Значительную активность развил «Брудербонд». В 1944 году он насчитывал 2672 члена, из которых 8,6 % были государственными служащими и 33,3 % – учителями. Очень значительную роль здесь играли священнослужители. Были в «Брудербонде» и члены парламента. Пользуясь тайными методами, он укреплял позиции африканеров в различных сферах: в политике, экономике, культуре; жестко противодействовал коммунистам и либералам: устанавливал свои правила в армии и церкви. Кроме того, члены «Брудербонда» давали клятву не поддерживать никакого сотрудничества с англичанами. К слову, такая тактика неоднократно вызывала возмущение англо-африканцев и некоторой части африкаиерского общества. Некоторые начали обвинять «Брудербонд» а «масонских методах» борьбы. Недовольные пытались противодействовать. В 1946 году им удалось даже созвать комиссию по расследованию деятельности организации. Однако вскоре комиссия пришла к выводу о «полной лояльности» «Брудербонда». его «пользе и законности», поскольку его «целью является охрана наиболее достойных интересов африка-нерского народа».

Надо отметить, что правящая Объединенная партия Смэтса не отставала от своих политических противников – африканерских националистов – в смысле расизма. Отличие заключалось в том, что «либералы» выступали за усиление белого господства без учета этнических особенностей европейцев. Так, лидеры Объединенной партии в 1947 году заявляли: «Программа нашей партии заключается в том, чтобы открыть доступ в эту обширную богатую страну для всех желающих в ней поселиться. В текущем году мы выдадим 100 тысяч иммиграционных разрешений и будем поступать так ежегодно на протяжении десяти ближайших лет. В течение этого периода в Южно-Африканском Союзе сможет обосноваться миллион человек, для которых не хватает места в перенаселенной Европе. Нам необходимо изменить соотношение между белыми и неевропейцами в свою пользу… Страна достаточно богата, чтобы прокормить население в несколько раз большее, чем теперь».