Текст книги "Обязанности. Кто кому должен?"

Я все решу сам!

У нас на связи Светлана из Москвы. Здравствуйте, Светлана!

Здравствуйте! Я звоню насчет ребенка своей подруги. Мы с ней давно дружим, больше десяти лет. Девять лет назад она родила прекрасного мальчика. Я стала его крестной. Глобальных проблем с ним нет, но он ее не слушается. И не только ее, но и преподавателей в школе, и тренеров в кружках. Началось это, наверное, с последнего года детского сада. Воспитатели стали жаловаться, что он сам по себе ходит, может без спроса уйти куда-то, если ему что-то говорят – он не слышит. В последнее время он нам заявляет, что все решит сам. «Я решу сам, когда мне снимать куртку», «Я решу сам, когда это делать». Мы чего еще боимся? Он говорит, что хочет умереть. В сентябре он ушел из дома. Пошел гулять, и допоздна до него не могли дозвониться. Отец отправился его искать. В итоге мальчик вернулся за полночь со слезами на глазах и сказал маме, что, вообще-то, он ушел из дома. Его спросили почему – он ответил: «Зачем вам я?» Подруга меньше года назад родила второго ребенка, и, естественно, малышу требуется уход. Старший говорит: «Конечно, мелкий вам нужен больше. Зачем вам я, такой бестолковый?» Родители в ответ ему все высказывают:

«Ты бестолковый, что ли? Ты ничего не понимаешь и не слышишь!» Они ему это говорят, потому что он действительно не слышит. Мы ему объясняем, что если он будет слушать маму и преподавателей, то им будут восхищаться.

Как знать.

В общем, когда он делает что-то хорошее, его хвалят, дарят ему подарки, сладости, все пребывают в восторге. «Сашуля, молодец, молодец!» Но этого хватает на два часа. Через два часа опять начинаются проблемы, опять он что-нибудь выкидывает.

Светлана, сколько ему сейчас лет?

Девять. Он учится во втором классе.

А какой вопрос вы мне задаете? Вот точно спросите меня, пожалуйста.

Как до него донести, что он должен слушаться маму, не пререкаться? Как объяснить, что мама его безгранично любит? Ведь ему это повторяют дома как мантру, а он не слышит. В целом он прекрасный мальчик, но понимает только повышенные тона, когда его начинают отчитывать за проступки. И из этого он разу все раздувает, говорит: «Ну все, я опять идиот и т. д.». И опять у него все плохо.

Вот вы рассказали (не то чтобы я придираюсь, но вы сами привели такой пример), что он говорит: «Я решу сам, когда мне снимать куртку». А ему что говорят?

Мы говорим: «Ты, конечно, молодец, что такой самостоятельный, но в целом какой в этом смысл?» Просто для примерам: мы двести километров ехали до дачи, стояла адская жара. В машине мы сидели в футболках. А он был одет в зимнюю куртку, укутан был сильно. Я говорю: «Да ты разденься. Зачем ты так сидишь? Сейчас потеть будешь». «Я решу сам, когда мне ее снять. И все остальное тоже».

Света, а как вам кажется, зачем он это делает? Вы же взрослая умная женщина. Как думаете?

Видимо, для того чтобы показать, что он уже самостоятельный и ему надоело выполнять указания взрослых.

Отлично! Я с вами совершенно согласен. Если ему приходится показывать таким сложным, даже диким способом свою самостоятельность (я в этом никого не обвиняю), то, может, дать ему возможность продемонстрировать это иначе, если ему это так важно? Вы сказали, что «надо, чтобы он слушался маму». Но это общая формулировка.

Мы с вами привыкли к ней, но если подумаем, то поймем, что не знаем, что имеем в виду. Ну что значит «слушался маму»? Делал все, что мама скажет? Но ведь это не очень правильно. Если так, то в какой-то момент человек (в девять лет, конечно, рановато) начинает все переосмысливать и говорит: «Мама не может все знать, все понимать и т. д.».

Иными словами, ваш крестник начинает восставать против этого. Знаете, он как бы перетряхнул какие-то факты. Я абсолютно уверен, что мама у него самая лучшая на свете и его очень любит, но, даже любя, мы совершаем какие-то ошибки. Порой мы заставляем любимого человека делать то, чего он не хочет, в итоге он не знает, как из этого выбраться. Это вступление, общая часть. Здесь мне важно подчеркнуть, что, вообще-то, он имеет право на себя. И для начала хорошо бы понять, каким образом он может реализовать это право.

Мне кажется, что вам нужно перестать слишком сильно фиксироваться на принципе «слушается – не слушается». Все равно мы не до конца понимаем, что это такое. Я уверен, что вы не имеете в виду беспрекословное выполнение всех приказаний старших. Ну правда же? Иначе это был бы не самый мудрый подход. Вы упомянули, что когда он ведет себя хорошо, он получает какую-то огромную награду, а когда, на ваш взгляд, плохо – получает наказание. Это надо убрать. Все его проявления – человеческие. С ним нужно говорить о том, как вообще ведут себя люди, обсуждать эти самые проявления и т. д. И не по принципу «доволен – недоволен», а «слушай-ка, вот я сегодня на работе поступил так, как ты думаешь, – я правильно сделал

или нет?». Рассказывайте о себе, и он начнет говорить вам о событиях своей жизни, научится понимать себя. Так вы и получите к нему доступ. Вы сможете общаться с ним на волнующие его темы.

Следующий пункт – вы сказали, что у него родился младший братик. Я считаю, что его необходимо подключить к ответственности за братика, чтобы ему не приходилось говорить, что «вы его любите, а меня нет». Я ни в коем случае не имею в виду, что старшему надо давать какие-то поручения, связанные с уходом за малышом. Просто с ним стоит обсудить, как можно сделать жизнь младшего братика максимально комфортной и при этом максимально интересной для старшего.

И последнее: если речь идет о том, что у вашего крестника эти проявления навязчивые, их много, он агрессивен и не только уходит из дома (это вообще очень яркий признак в девять лет), но происходит что-нибудь еще в этом роде, то я бы посоветовал вам для профилактики и самоуспокоения обратиться к хорошему неврологу. Просто чтобы узнать и быть уверенными, что с этой стороны его ничего не мучает.

А что, тебе так трудно повторить?

Нам написала Алина из Ростова:

Сыну тринадцать лет. Последний год он стал совершенно несамостоятельным. Если кратко – мальчик хочет жить по инструкции– Он в прямом смысле слова ждет указаний. С самого утра начинается – «умойся», «переоденься», «убери постель», «собери портфель», «помой посуду». Ему обязательно надо проговорить, что делать. Если сказать «почисти зубы», он их почистит, но не умоет лицо, не расчешет волосы. Если попросить после ужина помыть посуду, он ее не вытрет. Если сказать «вытри» – вытрет, но не поставит на место. Посуда будет стоять по всей кухне в разных местах вплоть до подоконника. Это происходит сутра и до вечера. Пыталась не обращать внимания, списывая эти странности на переходный возраст. Но это доходит до абсурда и усугубляется. С самого детства он был достаточно самостоятельным ребенком. Мы всегда давали ему возможность принимать решения самостоятельно, пусть даже, на мой взгляд, неверные. Считаю, что ребенок должен уметь принимать решения сам. Что с этим делать, даже не знаю.

Алина, вы очень умная радиослушательница. Простите меня за этот дерзкий комплимент, я говорю это искренне. Почему? Потому что в самом конце вашего сообщения вы даете ответ: «Считаю, что ребенок должен уметь принимать решения сам». Но он же в этих ситуациях на самом-то деле и принимает решения сам. Разве нет? Давайте попробуем навести порядок.

Вы абсолютно правы, что связываете изменения поведения с переходным возрастом. Что происходит в этот период? У человека появляется очень много новых забот. У него, уж позвольте мне такое выражение, душа занята другим, да и голова тоже. Чем – мы не можем знать наверняка. Но жизнь вокруг него начинает крутиться совершенно иначе. У вас замечательный мальчик, потому что когда мама говорит ему: «Дружище, сделай то-то», – он делает и не спорит. Это может измениться, Алина, будьте готовы. Не из-за вредности, а из-за того, что сейчас его заботит совсем другое.

Вы говорите, что ему нужно напоминать какие-то вещи вплоть до «почисти зубы» – ну и напоминайте, вам что, жалко? Почему бы лишний раз не напомнить?

Когда моей дочери было три года, моя жена – ее мама – вошла к ней в комнату и в сердцах сказала: «Ну почему ты не убрала игрушки? Я тебе уже сто раз говорила!» Дочка посмотрела на нее таким чистым невинным взглядом и с жалостью ответила: «А что, тебе так трудно повторить?» Это был честный искренний вопрос трехлетнего ребенка.

Ваш сын сейчас переживает трудный период. Еще год назад, по вашим словам, он был другим. И он снова станет другим, обещаю вам. Сейчас ему нужна помощь. Даже про «вытереть посуду» он не помнит – ну и что? У него многомного чего в душе происходит. Не бойтесь и не волнуйтесь, Алина, поддерживайте его. Я говорю это совершенно искренне. Такой возраст. Самостоятельность прививается (вы пишете, что он должен принимать решения сам) в первую очередь поддержкой, тем, что мы уважаем его решения, обсуждаем их с ним, проговариваем их. Итак, я надеюсь, вы поняли, почему он не моет посуду без напоминаний. Ему сейчас нужно совершенно другое.

У нас дома маленький генерал

К нам дозвонилась Юля из Четы. Здравствуйте!

Здравствуйте, Дима! Моей дочери через два месяца будет пять лет. Она у нас маленький генерал. Почти каждое утро начинается с крика: не подали тапочки, включили свет без ее разрешения, пришли в комнату только по третьему зову и т. д. Идем в садик еле-еле, потому что ей не хочется идти быстро, а одеться заранее, чтобы раньше выйти и прогуляться, ей тоже не хочется. Она любит играть в малышку – специально коверкает слова, а мы должны угадывать, что она сказала. В общем, вот такое у нее к нам отношение. Вопрос: как себя вести, чтобы ребенок чувствовал себя ребенком, а не повелителем мира?

Она чувствует себя ребенком. Именно поэтому ее и заносит время от времени. Мне, конечно, было бы интересно понять, откуда это берется. Зачем-то ей надо чувствовать эту власть. Как это изменить? Надо довольно твердо сказать ей «нет». Попробую объяснить почему. А то возникнет диссонанс, вы скажете: «Ты же, Дима, всегда говоришь, что наоборот – надо любить». Надо любить, но любовь заключается и в том, что иногда мы помогаем нашим близким остановиться. Наверняка у вас такое было, когда вдруг начинает скандалить какой-то очень близкий человек и вы в этот момент говорите, например: «Ну ты что, остановись, мы же можем иначе поговорить». Ваша замечательная любимая девочка чуть-чуть заигралась, и вы заигрались вместе с ней. Мне кажется, разговаривать с ней надо следующим образом: «Дорогая, я тебя очень люблю, но ты знаешь, мне бывает очень неприятно и обидно. Я тебя очень прошу этого не делать. Ты для меня самый близкий человек, у меня никого ближе нет. Мне, конечно, не трудно приносить тебе тапочки, дело не в этом, но в тот момент, когда ты со мной так разговариваешь, мне хочется плакать, а иногда я даже злюсь на тебя. Мне самой это очень неприятно, я не хочу на тебя злиться, не хочу расстраиваться. Я тебя очень прошу этого не делать». Она вас поймет, в пять лет такие слова она знает очень хорошо. «Неприятно» и «обидно» – это о чувствах, с ней о чувствах нужно говорить. Это первая часть Марлезонского балета.

Вторая часть зависит от того, насколько она развита в свои пять лет. Нужно договориться с ней о символах. Вот, например, она любит играть в малышку, так что надо ей сказать: «Мы сами, когда злимся, иногда не замечаем, что обижаем близкого человека. Бывает, я обижаю папу, бабушку, тебя, подружку и сама этого не замечаю. В таких ситуациях мне очень важно, чтобы мне дали это понять». Далее нужно с ней обсудить систему символов. Договоритесь, что при необходимости, если ситуация позволяет, вы можете подойти и тихонечко сказать ей на ушко, например, слово «зайчик» (или помахать рукой или еще что-то сделать), и в этот момент она должна понять, что что-то не так, что где-то она переходит ваши границы.

И потихоньку соблюдайте договоренность, не забывайте о ней и не пропускайте ни одного случая, поскольку системность очень важна. Ей пять лет, ее еще не за что ругать и тем более не за что наказывать, об этом речь не идет, но остановить и помочь ей остановиться, конечно, необходимо. Кстати, объясните ей, зачем нужны символы: «Я не хочу при ком-то делать тебе замечания, поэтому давай у нас с тобой будет свой тайный язык». Заодно, раз она у вас такая игруля, можно поимпровизировать с символами. Язык-то может быть разный, например, «я тебя люблю» или какие-нибудь поцелуйчики, обнимашки и т. д.

Еще почему-то при других взрослых она очень скромная и молчаливая, из нее слова не вытянешь, при сверстниках ведет себя нормально, играет с подружками.

Это нормально, она еще маленькая, чтобы о чем-то судить. И потом, что ей другие взрослые? Они же ей тапочки не принесут. А с вами она как будто играет роль, только слишком глубоко вошла в образ. Откуда-то это взялось, но я в это не полезу, да и вам копаться не советую. Конечно, это роль. Так закрутилось, завертелось. А у мужа и жены разве не бывает ролей, а у мамы с дочкой? Удачи вам! Я уверен, что все будет в порядке.

Чья это комната, или Как приучить ребенка к чистоте

Я приветствую Павла из своего родного Санкт-Петербурга.

Да, добрый день, Дима! Моей дочери Варе восемь. Уже несколько лет подряд мы с супругой замечаем такие странности за ребенком, которые с каждым годом все усиливаются и усиливаются. Дочка очень рассеянная, постоянно что-то забывает, оставляет вещи в школе, на тренировках… То есть видно, что у нее моментально все вылетает из головы. Но самое главное, что пугает нас больше всего, – она стала нас обманывать, причем постоянно. Например, на вопрос: «Варя, ты почистила зубы?» – она упорно отвечает: «Да». Подходишь к щетке, показываешь, что она сухая. «Ну, мама, папа, я забыла». Подобное происходит на каждом шагу. Плюс она вообще не хочет убираться в своей комнате. Если не заходить туда – а я принципиально туда не захожу (что называется, «это твоя комната, тебе в ней жить»), то спустя три дня создается впечатление, будто там произошел атомный взрыв. Понятно, что.

Стоп, Павел, вы меня запутали. Вы же сказали, что вы принципиально туда не заходите. Зачем же заходите через три дня?

Не то что принципиально… Я захожу, но не говорю: «Варя, уберись». Я вижу, что с каждым часом там увеличивается беспорядок, и я ее подталкиваю, нагнетаю обстановку: «Ну посмотри на свою комнату. Давай мы тут уберемся». – «Да, я сейчас уберусь, сейчас-сейчас». Через некоторое время у нее это вылетает из головы. Мы скандалы дома не устраиваем, дочку не ругаем, но я вижу, что супруга уже начинает нервничать. Может, к психологу ребенка сводить.

Подождите с психологом. Если захотите к психологу, можете сходить, а пока просто побеседуем. Что вас волнует-то? Вот если серьезно: что вас волнует в этой истории с чисткой зубов? В истории с уборкой в комнате? Это немного разные вещи, но, похоже, что-то их объединяет.

Больше всего меня волнует обман. Я понимаю, она не осознает, что врет. У нее нет чувства, что она делает что-то не так.

Начнем с простого. Почему человек восьми лет обманывает? Ответ простой. Вы его точно знаете.

Я предполагаю, что она боится какой-то ответной реакции, боится, что мы будем ее ругать. Хотя она знает, что мы не будем…

«Будем ругать – не будем ругать» – это довольно относительно. Да? Вот давайте поговорим про чистку зубов. Это такая больная тема у российских родителей. Она не чистит зубы, потому что не хочет. Это очевидный ответ, правда же? И в комнате, к слову сказать, она не убирает по той же причине. Теперь смотрите. Имеется такая ситуация: Варя чего-то не хочет делать, ее внутреннее «я» говорит ей: «Ты ничего не должна», или «Я не хочу», или «У тебя сейчас другие дела» и т. д. В соответствии со своим внутренним «я» она этого и не делает. Но при этом ей надо как-то взаимодействовать с близкими, любимыми людьми. Она попадает в ловушку. Что же ей делать? Папа говорит, как и положено папам: «О’кей, неважно: хочется не хочется, а сделать надо. Так устроена жизнь. Себя надо заставлять. Тогда тебе не придется обманывать». И соответственно, у Вари происходит довольно сильный душевный конфликт. Ругать ее за это вранье совершенно невозможно, потому что в определенном смысле она не знает, что врет. Вы правы, она защищается таким образом.

Мне кажется, она понимает первые двадцать-тридцать секунд, потому что в этот момент она плачет, проявляет эмоции, говорит: «Прости, мама, я забыла». Но как только мы расходимся, она снова все забывает, и ситуация повторяется вновь.

Паша, вы меня путаете. Если вы ее не ругаете и эта ситуация не является для нее неприятной…

Мы не то чтобы… мы не кричим, не орем на нее. Мы говорим с ней. Она понимает, что совершила какую-то ошибку.

Какую ошибку? Давайте попытаемся понять, в чем состояла ее ошибка в ситуации с уборкой в комнате или чисткой зубов.

Она понимает, что у нее бардак в комнате, пытается убираться в ней, книжки какие-то перекладывает из стороны в сторону…

Вы говорите, что это ее комната?

Ее. Единолично ее.

А скажите, пожалуйста, что скрывается под притяжательным местоимением «ее»? Что это означает?

Ну, соответственно, что мы стараемся как родители туда не заходить.

Раз в три дня… я слышал. Давайте не будем лукавить. Либо она может там делать все что угодно (и тогда «все что угодно» означает все что угодно, включая бардак), либо не может.

Вообще уборка в комнате – это действительно больная тема для родителей. Вы наверняка заметили противоречие, которое возникло в нашем разговоре. С одной стороны, это Варина комната. С другой стороны, вы как будто сдаете ей внаем угол, потому что требуете, чтобы в ее, подчеркиваю, комнате действовали ваши правила. Как с этим быть? Вы мне скажете: «Дима, ты что, дурак? Но в комнате же действительно надо убирать». И да, и нет, отвечу я вам. Этот вопрос достоин того, чтобы посвятить ему реально много времени. В тот момент, когда я вламываюсь, пусть даже раз в три дня, в пространство другого человека, чему я его учу?

Во-первых, тому, что нет у него здесь своего пространства. И во-вторых, что сильный всегда может вторгнуться в твое пространство. Это важно. Это учит лучше любых слов, потому что это практика. И потом, знаете, что иногда бывает? Я беседую, например, с родителями более взрослых детей и слышу: «Он совершенно не уважает мои границы. Он может звонить мне по телефону, когда я прошу этого не делать, он может…» Ну так откуда это взялось-то? Это же мы его научили на самом-то деле. Мне кажется, если вы договорились между собой, что эта комната – ее, то – держитесь изо всех сил – комната должна быть ее. Теперь внимание: что делать, если моя отцовская душа все-таки разрывается в клочья оттого, что ее комната тихонечко зарастает грязью? Если человеку мешает беспорядок, кто должен его убирать?

Тот, кому он мешает.

Отлично. Тогда в чем проблема? У человека есть своя комната. Маме или папе мешает, что человек восьми лет не может содержать себя в порядке. Так возьмите и уберите сами. Только об этом тоже не забудьте договориться.

Чему вы научите дочь в тот момент, когда будете убирать? Двум вещам. Во-первых, самостоятельности. «Мне что-то мешает – я пошел и сам решил эту проблему». Во-вторых, она поймет, что может рассчитывать на вашу помощь. Ничего страшного не произойдет, Павел, если вы скажете: «Варечка, давай вместе уберем».

Сейчас нам как раз пишут в чате: «А как же приучить ребенка к чистоте?» Я уверен, вы знаете ответ на этот вопрос. Приучить ребенка к чистоте довольно просто. Вы же, наверное, человек чистоплотный? Если вокруг чисто, то удивительным образом ребенок привыкает к чистоте. Вспомните себя в детстве. Не правда ли, нам всем в какой-то момент вдруг хочется отведать того самого маминого борща, салатика, жаркого и т. д.? Это и есть воспоминания из детства. Если ребенок видит, как устроена семейная культура, то он к ней обязательно присоединяется.

Предложите Варе свою помощь. Гарантирую вам, что она не скажет: «Пап, если тебе надо, сам и убирай». Она присоединится, может, нехотя, а может, и с охотой. А потом, возможно, когда вы попросите ее помочь вам прибрать в гостиной или спальне (если это действительно будет необходимо), она поможет. Это происходит именно так. Привычка рождается из повторов, из рутины, из атмосферы комфорта. Вспомните себя в предподростковом возрасте. Вспомните ваше противостояние родителям. У вас было столько важных дел, а вам говорили: «Сейчас это надо отложить и заняться совсем другим». Почему же? Потому что нам, родителям, это кажется важным. Ведь мы очень любим своих детей. Мы боимся за их дальнейшую жизнь.

Вы переживаете, что если Варя не будет убирать свою комнату, то не приучится к чистоте, не будет следить за порядком. Будет. Хотя бы потому, что так поступают любимые мама и папа. В противном случае возникает модель, при которой вы заставляете ее, потому что можете заставить. Ей всего восемь лет. Она очень расстраивается, слезы льет, у вас уже немного испортились отношения. Зачем убивать несколько часов на скандал или нравоучения, если уборка могла занять всего десять минут? Павел, я не имею в виду, что вы должны быть на посылках у своей дочери. Если вы скажете: «Слушай, мне так мешает этот беспорядок. Давай ты отложишь свои дела, а я свои – и мы вместе уберем. Я тебе с удовольствием помогу», то тогда у Вари появится право ответить: «Спасибо тебе огромное! Давай приберем через пятнадцать минут. Мне надо закончить рисунок, игру и т. д.». Я ответил вам, Павел?

Ну, думаю, да.

Я знаю, что отчасти это звучит парадоксально. Но попробуйте. Это тот случай, когда я уверен в том, что говорю. Вы неожиданно обнаружите, что у вас улучшились отношения. Это такой побочный эффект, подарок от фирмы.

Теперь пару слов скажу про чистку зубов. Чистите зубы одновременно с ней – и все изменится.

Перестаньте быть следователем, который проверяет, сухая щетка или нет. Да ей неохота чистить зубы, в восемь лет это очень скучно. Чистите зубы вместе с ней, придумайте что-нибудь. Отбивайте по очереди чечетку ногами: то вы, то она.

Прочту еще одно сообщение из чата. Похоже, вопросом про уборку я разбередил душу радиослушателям. Сообщение такое:

Я не согласна оставлять неприбранной его детскую комнату, поскольку она находится в МОЕМ доме! И не согласна, что его представления о комфорте в комнате важнее, чем мои представления! Я не согласна на локальный свинарник (чувствуете, как повышается градус?), даже если уважаемый мною Дима Зицер разрешил ребенку не прибираться!

Послушайте, дорогая мама. Вы, конечно, дома можете делать все что угодно. Но я хотел бы обратить ваше внимание на некоторые детали. Вот вы пишете: «Я не согласна оставлять неприбранной ЕГО детскую комнату, поскольку она находится в МОЕМ доме». Простите, а ребенок у вас бездомный? Разве это не его дом так же, как и ваш? Он у вас угол снимает? Если это его дом, то тогда, извините, пожалуйста, он имеет на него такое же право, как и вы. Это ваш общий дом, в нем действуют законы, которые вы устанавливаете вместе. Это первое.

Второе. Мне кажется, что, сказав «локальный свинарник», вы использовали слишком сильное слово для описания того, что происходит в комнате любимого человека. Я знаю, что вы ничего плохого не имели в виду, и не собираюсь вас ругать. Но ведь слова имеют значение. Может, надо попробовать это как-то изменить?

И третье. Самое-самое главное. Если вам мешает беспорядок в его комнате, а ему нет, то что из этого следует? Разве не то, что вы и должны его убирать? Он же не маленький раб, который должен исполнять все ваши желания. «Мне мешает, что у тебя в комнате не прибрано, так что иди и убирай!» – «Мама-мама, но ведь мешает тебе, а не мне». – «Иди и убирай!» Это очень странно. Начните сами убирать, и он поможет вам непременно. Попросите его о помощи. И в этот момент он привыкнет к чистоте, поскольку будет видеть, что дома убирают. Ведь если мы говорим «иди убирай», мы учим ребенка подчиняться более сильному, а вовсе не любить чистоту. А если мы будем договариваться, действовать сообща, он легко сможет усвоить семейные нормы. Так что делайте, конечно, как хотите. Но все же подумайте о моих и о своих словах.

С нами Станислав из Петербурга. Здравствуйте!

Здравствуйте! Моей дочке Веронике десять лет. Мы вместе слушаем вашу передачу. Она сейчас рядом. У нас с Вероникой небольшая проблема, точнее, наверное, это моя проблема – я хочу, чтобы она каждый день убирала свою кровать, а она не хочет этого делать, никак у меня не получается ее уговорить. Единственное, о чем мы смогли договориться, – я говорю: «Вероника, если начнешь убирать кровать, будешь получать за это пять рублей и тратить деньги на что захочешь». И это сработало. Она даже начала проявлять инициативу и убирать кровать младшей сестры, говорит: «Давай мне еще пять рублей». Ну ладно, о бей.

Прекрасно. За что еще вы готовы приплачивать, Станислав?

Да дело в том, что я не нашел никакого другого способа, не смог уговорить. И в итоге пришел к такому неправильному методу.

Вы понимаете, чем рискуете, Станислав?

Конечно.

Я же сейчас отвечу, и Вероника услышит – и что мы будем делать потом?

Так я этого и хочу. Нам нужно решить этот вопрос, потому что когда я начинаю говорить, Вероника…

Давайте я честно вас спрошу, а Вероника пусть слушает. Почему вам мешает ее неубранная кровать?

Мне не нравится бардак в ее комнате, вот и все.

Еще раз повторите, пожалуйста, последнее словосочетание. Где бардак не нравится?

В ее комнате.

Если мы хотим, чтобы Вероника, равно как и все остальные дети, выучила, что такое личное пространство, это пространство должно быть ее. Вероника наверняка ведь не позволит себе вторгнуться в ваше пространство, не станет перебирать ваши носочки, нижнее белье или что-нибудь подобное. Полагаю, она сейчас кивает. Потому что она понимает, что это пространство принадлежит папе и маме. Вероника много чем интересуется, ей, как и многим людям (как мне, например), по утрам немного не до того. Она так хочет заняться любимыми делами, ей надо торопиться и т. д. Я абсолютно уверен: она знает, что надо убирать постель, как это делают папа с мамой, да? Вы, кстати, по очереди убираете постель с женой или как?

Нет, в основном я.

Вот маме Вероники повезло, а самой Веронике пока нет. У нее нет человека, который будет убирать постель за нее. В общем, шутки шутками, но очень важно помнить, что ее комната – это ее комната. Мы можем ей сказать: «Дружище, будет прикольно, если ты приберешь». Или: «Слушай, Вероничка, если тебе лень, давай я помогу, просто помогу и все». Она имеет право сказать «нет». Это важный момент. Иначе она не выучит, что такое личное пространство.

Теперь, Станислав, раз вы настолько открытый папа (я говорю это без всякой иронии, я просто в восторге), что можете сесть вместе с Вероникой и задать вопрос на радио, то вы точно сами способны сделать следующий шаг. Ну это же просто смешно – платить ей за что-то. Она как будто в этот момент продает свое время, навыки, умения. Это какая-то ерунда.

Ерунда, я согласен.

Что же делать, спросите вы, забегая вперед? Ничего. Наше родительское дело – напоминать время от времени. Не вторгайтесь в ее комнату без разрешения, все равно ничего поделать нельзя – эта комната ее. В этот момент вы защищаете себя, поверьте мне. Начнет ли она когда-нибудь убирать постель? Есть целых два варианта: первый вариант – начнет, и я даже представляю себе, в какой приблизительно момент, но не скажу в какой. И второй вариант – она найдет себе мужа, который будет убирать постель за нее подобно вам. И что не так, Станислав?

Все так. Я один пример приведу. Она уезжала в спортивный лагерь и, когда вернулась, месяц убирала кровать сама, без напоминаний. Потом это закончилось.

Ну и что? Так бывает. Станислав, у вас явно чудесные отношения, которых я хочу пожелать всем родителям. Это так здорово, когда папа звонит вместе с дочкой и не боится, что она услышит ответ, который может ему не понравиться. Это просто идеальный пример для подражания. Должен вам сказать, что я отец трех дочерей, я видел это дважды и переживаю в третий раз то же самое с младшей дочерью. Это полная ерунда. Пусть они нас просто любят, дайте им возможность нас любить. А мы будем любить в ответ, будем помогать им. Все получится, если у вас дома убранная постель. Она вспомнит об этой постели, когда станет старше, как вспоминают про вкус маминого пирога. Все будет хорошо, не переживайте. Любви вам.

До нас дозвонилась Светлана из Ярославля.

Здравствуйте! Я мама четырнадцатилетнего подростка.

И так получилось, что сейчас мы с ним на одной волне.

То есть мы слушаем одну и ту же музыку.

Класс!

Он читает те же книги, что и я читала в юности. Его вкусы совпадают с моими. Докатились до того, что даже занимаемся в одном рок-клубе. Он играет на гитаре…

Мне кажется, Светлана, вы звоните, чтобы похвастаться.

Нет-нет. Дело в том, что я, похоже, теряю авторитет как родитель. Я ему как друг.

Ну а приведите пример потери авторитета.

Хорошо. Допустим, я прихожу к нему в комнату, и у него там в который раз не убрано, и я начинаю нудить. Я понимаю, что нужу, он понимает, что это обычный разговор. И он говорит: «Мам, у нас традиция, мы в воскресенье убираем». Хватает меня в охапку и выносит из комнаты.

А вам это неприятно?

Нет, это все происходит со смехом. Просто я боюсь потерять авторитет именно как родитель.

Во-первых, поздравляю вас с прекрасными отношениями. А во-вторых, он к вам в комнату тоже вваливается и, извините, указывает, где нижнее белье держать? Это уточняющий вопрос.

Нет, он никогда мне ничего не указывает.

Почему? У вас же равные отношения.

Ну, ему даже в голову такое не приходит, естественно.

Класс. Спасибо за этот ответ. А вам-то почему это в голову приходит?

Ну, валяется у него…

Слушайте, ему четырнадцать лет. Более того, в этот момент он не говорит: «Мама, иди к черту», он отвечает: «Мы же с тобой вместе придумали, что убираем в воскресенье». В этом смысле никакой авторитет вы не теряете. Но совет я вам дам. Простенький. Я понимаю вас как маму, понимаю, что вы очень хотите, чтобы у него в комнате все было аккуратно, но в продолжение предыдущего моего разговора скажу: он находится в возрасте, когда у него появляются собственные представления о порядке. Он точно знает, что в комнате должно быть прибрано. Но сейчас этот беспорядок – отчасти отражение того, что происходит в его жизни. Я не случайно задал вам вопрос про нижнее белье. Для меня было очевидно, что вы ответите «нет, конечно». Границы-то должны соблюдаться с двух сторон.