Текст книги "Не прячься от судьбы"
Автор книги: Долли Нейл
Жанр: Короткие любовные романы, Любовные романы
Возрастные ограничения: +18
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 8 (всего у книги 11 страниц)
11
Сесиль отложила в сторону набитую материалами папку, лежащую у нее на коленях. Здесь вся ее переписка по делу Хауардов, документы следствия и судебных процессов. Чтобы разыскать нужных людей, потребовалось не раз писать родственникам, друзьям в места их работы. Установив местонахождение интересующих ее лиц, надо было посылать им письма. Иногда ответа вообще не было. В других случаях присылали ответы, полные подозрительности, умалчиваний, а порой даже заведомой лжи. Однако были и такие, кто давал интервью. Некоторые же – их было меньше – писали краткие ясные отчеты о своей роли в событиях и соображения по этому поводу.
Просматривая материалы, Сесиль выбрасывала бесполезную корреспонденцию, а оставшиеся бумаги пыталась привести в порядок. Джон тем временем смотрел по телевизору матч между студенческими футбольными командами. Он лежал на диване, положив ноги на один подлокотник, а голову на другой. Сес краем глаза следила за ними, улыбаясь ласковой улыбкой.
Две недели, что они были вместе, пролетели мгновенно и казались почти безоблачными. Им нравилось разговаривать друг с другом на различные темы. Каждый из них ценил чувство юмора другого. Оба оказались и добрыми старыми знакомыми, и интересными людьми, вновь узнавшими друг друга. И кроме того, как только они уединялись, сразу же под поверхностью ровных отношений начиналось кипение сексуального поля. Джон обнаружил способности изобретательного, вдумчивого любовника. Постоянный голод, с которым он приближался к ней, возбуждал ее как самое сильнодействующее средство, с которым когда-либо сталкивалась Сесиль. Себя она никогда не находила холодной, однако и особых сексуальных доблестей себе не приписывала. Но этот парень помог ей осознать, что у нее много душевного тепла. Она оказалась глубоко страстной натурой, но разгадать, увидеть это смог лишь Джон. Сеси каждый день ожидала теперь, когда наступит час их любовных утех, с неменьшим нетерпением, чем Джон; она часто выходила встретить его на пороге дома по возвращении с тренировки и обвивалась вокруг него от избытка чувств. Все ночи они проводили вместе, если только Джонни не улетал с командой на игры. Сесиль так тосковала в эти перерывы, что раньше бы ей такое и во сне не приснилось.
Сеси захлопнула оказавшуюся в ее руках книгу и наклонилась к Джонни.
– Послушай, – начала она с выражением живого интереса, затем откашлялась. – Гм-гм. Мистер Кью!
Джон оторвался от телевизора и вопросительно взглянул.
– Да?!
– Ты совсем не нервничаешь или способен так бесподобно скрывать свои чувства?
– Что скрывать? – Он озадаченно нахмурил брови.
– Ну, напряжение, обеспокоенность, опасения. Ведь завтра игра.
– Ах, вот ты о чем. – Складки у него на лбу разгладились. – Я волнуюсь настолько, насколько это позволительно перед рядовым матчем для спортсмена моего уровня. Завтра поутру я раскачаюсь. Зачем попусту расходовать нервные клетки?
Сесиль пожала плечами.
– Тогда ты единственный из моих знакомых, кто способен регулировать у себя подачу нервной энергии. Закрыл кран – и все.
– Я же недаром в спорте с одиннадцати лет. Футбол – моя карьера. Понятно, у меня есть и другие интересы. Я сделал кое-какие вложения в бизнес. Меня приводит в восхищение электроника. Но, признаюсь, это не то, что футбол. В деловом мире я не ощущаю опасности, не вижу непосредственных преимуществ победителя. Я не пропаду, когда уйду из спорта, но у меня нет ни малейшего желания сделать этот шаг.
– Тогда пусть день твоей отставки придет очень и очень нескоро.
Сеси пересекла комнату, опустилась на колени у дивана и положила голову на грудь мужчины. Он обвил ее руками.
– Ты придешь завтра на матч?
– Да.
– По моему пропуску?
Сесиль была в нерешительности. Она терпеть не могла сидеть на тех же местах, что занимают жены игроков команды. Однако Джон явно придавал большое значение тому, чтобы она пришла на служебную трибуну. Сеси считала, что появление там означало бы для нее принятие каких-то обязательств по отношению к Джону, открытое признание факта любовной связи между ними. Она обязана уступить ему в этом – глупо поступать иначе.
– Хорошо, я пойду по твоему пропуску.
Джон довольно ухмыльнулся.
– Прекрасно. А на прием тоже пойдешь?
– Какой прием?
– Ну, знаешь, по случаю открытия сезона. Туда еще приглашают всех членов команды. С женами.
– Ах, да. Я и забыла. Я… Да, конечно, пойду.
По мнению Сесиль, ежегодные приемы, которые устраивало руководство клуба, – это ужасная скука. Но опять-таки она прочитала в глазах дорогого ей человека, как для него важно предстоящее торжество. Он притянул ее к себе и вознаградил долгим многозначительным поцелуем.
На следующий день Сеси приехала на стадион полуживой от страха. Ладони были холодные, живот подводило. Почему, собственно, надо так выходить из себя из-за того, что придется сидеть среди десятка женщин, с которыми она знакома уже не первый год? Сумасшествие какое-то.
К счастью, страхи оказались напрасными: никто ничего особенного не спрашивал, никаких коварных вопросов не задавал. Имена Рори и Джо не упоминались вообще. Сеси не успела оглянуться, как матч начался. Она расслабилась и позволила себе насладиться игрой. Правда, ее терзало беспокойство, ее преследовал страх за Джона всякий раз, когда он давал пас и его сбивала с ног оборона противника, но Сесиль удалось заглушить тревогу волнением, вызванным борьбой на поле. И когда «Мустанги» победили, она ликовала, как и все вокруг.
Сеси уехала со стадиона, не став на этот раз дожидаться Джона. Он вернулся в полшестого, загорелый, раскрасневшийся от пережитого волнения. Он смеялся, сжимал ее в объятиях, от которых у нее чуть ли не трещали кости, крутился по комнате, держа на руках. Сеси не могла оставаться серьезной при виде его мальчишеских выходок.
– Ты очень вкусный, – сказала она.
– Какой?
– Съедобный. Тебя хочется съесть.
Джон с горделивым видом поднял брови. Сесиль ласково шлепнула его и поинтересовалась, способен ли он когда-нибудь стать серьёзным.
– Ведь мне предстоит одеться для важного раута.
Джон, полюбовавшись ее бюстгальтером с низким вырезом и нижней юбкой с длинным разрезом на боку, изрек:
– Скорее всего, они предпочли бы видеть тебя такой, какой я вижу тебя сейчас.
Сеси состроила гримасу и отодвинулась за пределы его досягаемости. Надо было идти в спальню одеваться. Она выбрала узкое светло-голубое платье, спускающееся до щиколотки, очень простого покроя, с длинными рукавами позади, на высоту колен, был сделан разрез, чтобы можно было передвигаться. Платье отличалось редкой красотой и некрикливой элегантностью. Оно особенно гармонировало с прической – пышной короной из кос.
Тем не менее что-то требовалось еще на шею, и Сесиль стала рыться в шкатулке с драгоценностями. Джон как раз вошел в спальню, и она спросила:
– Как ты думаешь, подходит к платью это золотое ожерелье?
– Роскошно, – последовал ответ. – Это я о тебе, а не об ожерелье.
– Благодарю.
Джон протянул ей плоскую коробочку.
– Но мне кажется, это подошло бы лучше. Тебе повезло, что сегодня вечером ты надела это платье.
Она с любопытством взяла коробочку и открыла крышку. Внутри, на подушечке из коричневого бархата, лежали золотые колье, серьги и браслет с вставками из темного сапфира в виде звезд с бриллиантами, которыми так восхищалась Сесиль во время посещения городка художников, куда они ездили с Джоном.
– Джон, это божественно!
О лучшей гармонии с платьем нельзя и мечтать. Она коснулась ограненной поверхности камня.
– Джо, я страшно рада, – сказала Сесиль, устремив на него нежный любящий взгляд. – Всегда буду беречь… Это мое бесценное сокровище.
– Я хотел бы быть твоим бесценным сокровищем.
Он протянул к ней руки, и она радостно утонула в его объятиях. Они надолго припали друг к другу, растворившись в волне взаимного притяжения.
Как обычно, торжественный прием состоялся в конференц-зале роскошной гостиницы, послужившей впоследствии прототипом всех гостиниц Финикса. Устроители вечера в каждом углу просторного помещения разместили бары, отвели место под танцевальную площадку, сцену для оркестра. Желающих поужинать ожидали небольшие круглые столики, а на длинных столах, накрытых скатертями, выстроились блюда с закусками.
Сесиль старалась как можно больше танцевать, тем более что ее приглашали беспрерывно. Джо как будто не возражал, хотя для вида сокрушался по поводу мнимого неумения проявить себя в танце. На самом деле он был прекрасным танцором, и она наслаждалась, когда ее партнером был он. Сеси сразу начинала представлять себя в его объятиях в уединении. По тому, как Джон прижимал ее к себе все теснее с каждым танцем, как прятал лицо у нее на плече, Сес поняла, что те же мысли и образы не покидали и ее партнера.
В один из моментов ее пригласил Сэм Ньюман. Джо проводил любимую взглядом. Легкая улыбка играла на его губах. Партнер Сеси никуда не годился, хотя неизменно пользовался на таких вечерах успехом. Зато Сеси грациозно порхала. Джон любил смотреть на нее, когда она этого не замечала. Он упивался изящным изгибом ее шеи, блеском волос, неповторимыми жестами и движениями. Боже! Она прекрасна! – в такие моменты думал он.
Джон не мог припомнить более счастливые для себя времена. Все, о чем он всегда мечтал, вдруг сбылось. Сесиль была с ним такая красивая, горячая и страстная, он не смел и надеяться, что такое когда-нибудь будет. Когда-то он считал, что любит ее, как только возможно любить женщину, но теперь понял свое заблуждение. Каждая минута, проведенная с нею, вызывала еще более глубокую любовь. Сесиль не во всем сразу открывалась ему. Он и не подозревал о ее тайных желаниях, страхах и надеждах, которые ему приходилось разгадывать день за днем. Она, как роза, лепестки которой раскрываются постепенно. И с каждой новой находкой его любовь к этой женщине возрастала все больше.
Только одно омрачало блаженство Джонни: она его не любила. Она с удовольствием проводила с ним время, признавала его как хорошего любовника. Он ей нравился. И все же она не любила его так всепоглощающе и безоговорочно, как любил и боготворил ее он, Джон. Но он не привык упускать из рук победу. Если он чего-то хотел, то шел и добивался. Так же будет и теперь. Должно быть. Зачем ему все его остальные победы, если он не сможет добиться одной-единственной, но самой главной в жизни – любви Сесиль.
Джонни обратил внимание, что танцующие остановились, когда оркестр кончил очередную мелодию. Сеси улыбнулась Сэму, и они пошли к Джо. Приближаясь к нему, Сеси ускорила шаг. Предназначенная ему улыбка была нежна, она источала сияние. Джон поднялся из-за столика навстречу ей. Пульс у него бешено забился. Придет день, когда она полюбит его. Он постарается для этого. Он сделает все ради этого. Он должен все смочь.
Они уехали задолго до того, как прием закончился. Вкусной еде, отборным напиткам и светскому общению любовники предпочли общество друг друга. Джонни вел машину, а Сесиль устроилась рядом, положив голову ему на плечо. На душе у нее было спокойно. Хотелось спать, но она с замиранием сердца предвкушала другие радости.
– А-ах! Я очень счастлива сегодня. А ты?
– Думаю, ты можешь с уверенностью сказать то же и обо мне, – ответил Джон, пожимая плечами.
12
Следующие две недели промелькнули незаметно. Любовники были неразлучны. Он уезжал только на тренировки или на игру. Они подолгу разговаривали – о ее работе, его увлечении компьютерами, интересах помимо спорта. Джон развернул перед нею идею создания летнего лагеря для нуждающихся детей. Беседовали обо всем и, кажется, ни разу не умолкали по той причине, что им больше не о чем говорить или надоело слушать друг друга.
Работа над книгой успешно продвигалась вперед. Интервью получались содержательные. Сеси везло и с другими материалами. Лопес и адвокат, выступавший его защитником, прислали копии ряда документов и своих заметок. Ей удалось также раздобыть протоколы судебных заседаний, изложение заявления адвоката, поданного в порядке апелляции.
Сеси целыми днями сидела над выцветшими документами, изучая показания свидетелей, рапорты полицейских, выводы юристов. Постепенно действующие лица драмы ожили в сознании будущего автора, и вскоре у нее сложился рабочий план для большинства разделов книги. Однообразные, бесплодные месяцы, когда ее творческий потенциал упал до нуля, ушли в прошлое. Теперь чувства расцвели, наполняя ее энергией и волей творить. Джон интересовался ее работой, расспрашивал, как идут дела, иногда давал советы. На нее произвела огромное впечатление проницательность Джона.
Как-то он даже пообещал, что попробует устроить ей интервью с кем-нибудь из клана Хауардов. Сесиль уставилась на него в изумлении.
– Что-о? По-моему, ты размечтался. Известно, что Хауарды никогда не дают интервью.
Усмешка тронула губы Джона.
– Я бы не утверждал это столь категорично. Кажется, Эндрю Хауард обожает футбол. Больше того, болеет за «Мустангов». И Чак Расби с ним знаком. Уверен, я исхитрюсь и добьюсь, чтобы ты была представлена ему, могла, хотя бы накоротке, побеседовать с ним. Если хочешь, я попрошу у него интервью.
– Еще бы я не хотела! Для моей книги ничего важнее нет.
Она бросилась к нему в объятия с неистовыми поцелуями, и разговор закончился, как нередко уже случалось, в постели. Без любовного пыла блаженство тех счастливых недель было бы невозможным.
Но в райском саду Сесиль затаилась змея – его любовь к спорту, его профессии. «Аризонские мустанги» уже сыграли почти половину сезона, когда самые худшие опасения Сеси оправдались: Джон получил травму. Сначала его дважды сбили в первом тайме, но он вставал, отряхивал пыль, каждый раз без травм. Однако в конце матча его с невероятной жестокостью атаковали снова. Джона вынесли за линию поля. Он лежал там неподвижно и был без сознания.
Что, если Джон умрет? Неужели она потеряет его? Она не представляет себе жизни без него. Она любит его безмерно. Никто никогда не был ей так дорог. Они стали частью друг друга. Если Джо мучается, она тоже корчится в мучениях. Если бы Джон умер, это значило бы, что убивают ее, Сесиль By.
В больнице Святого Мартина, куда доставили Джона, она услышала от врача:
– Сотрясение. По-видимому, у него лишь обычные симптомы: головокружение, отключение сознания, потеря ориентации. Однако я хотел бы понаблюдать за ним пару дней. Здесь ему будет лучше, если вдруг появятся признаки внутричерепного кровоизлияния или повышенного давления. Просто мера предосторожности, вы понимаете. Я этих ребят знаю. Если его отпустить домой, он пожелает выйти на поле в следующее же воскресенье.
– Доктор, могу я сейчас его увидеть?
– Да, конечно, если хотите.
Джон лежал на кровати с закрытыми глазами. Лицо его было бледно, но когда он приоткрыл веки, взгляд уже был ясным. Он слабо шевельнул губами.
– Привет, любимая. Хорошо еще, что они ударили меня по голове, иначе досталось бы мне самому, а?
Сесиль заставила себя улыбнуться шутке и взяла его за руку.
– Ты не должен разыгрывать передо мной героя.
– Не должен? Ну ладно. Тогда признаюсь: чертовски болит голова. Когда впервые после падения пришел в себя, то не мог даже сообразить, где я. Надеюсь, я не очень огорчил тебя.
Сесиль опять заставила себя радужно улыбнуться.
– Ты не огорчил меня, – солгала она. – Я просто подумала: «В этом весь Джо. Не знает, что происходит вокруг».
– Не смеши меня. У меня голова раскалывается.
– Если бы. Я пойду, а ты постарайся уснуть.
– Вот именно этого я не должен делать. – Его губы наконец смогли изобразить нечто, отдаленно напоминающее улыбку. – Если у человека сотрясение мозга, надо, чтобы он бодрствовал.
– В таком случае я остаюсь с тобой.
Трудно держаться спокойно и весело, когда у тебя вся душа изодрана в клочья. Сесиль собрала силы, чтобы не сорваться, побыла в палате еще час, пока ее не заменил один из товарищей Джона по команде. У нее хватило выдержки бодро попрощаться, но она чувствовала, что истощена, как если бы работала не разгибаясь день и ночь, несколько суток подряд.
Добравшись домой, Сеси прошла прямо в спальню и свалилась на постель, прикрыв рукой глаза. Невероятная усталость немедленно вызовет сон, ожидала она, однако заснуть долго не удавалось. Нервное перенапряжение будоражило тело. Мозг все не мог успокоиться, работал без устали; мысли прыгали, но из их хаоса все время наплывало одно и то же решение: «Я не выдержу такой жизни. Изо дня в день. Не выдержу».
Постепенно она начала думать более упорядоченно. Джон слишком упрям, чтобы уйти из профессионального спорта. Он в прекрасной физической форме. Ему тридцать два, и он может играть еще три-четыре года. И она вынуждена будет смотреть на его выступления в бесчисленных матчах и знать, что он каждый раз рискует головой. А ей останется вновь и вновь переживать леденящий ужас и молиться, чтобы он остался в живых. Нет, это невозможно. Она просто не выдержит.
Сесиль пролежала без сна вечер и большую часть ночи. Усталый мозг прокручивал все те же мысли. Они уступали лишь размышлениям об альтернативе, от чего душа погружалась во мрак. Если она не может смириться, ей придется уйти из жизни Джона. Но этого она тоже не вынесет! Среди ночи Сесиль приняла решение. Затем сдерживающие центры уже перестали срабатывать. Она разрыдалась, изливая слезами страх и отчаяние.
Утром следующего дня она поднялась рано. Ей едва хватило сил дойти до ванной комнаты. Умывшись, взглянула в зеркало и поняла, что ужасная внешность соответствует отвратительному состоянию ее души. Глаза опухли и покраснели от долгих рыданий, кожа стала вялой. Сесиль приняла душ, надела ослепительно-белое полотняное платье, заплела волосы в косу и увенчала ими голову. Макияж приукрасил глаза и кожу, а чашка кофе чуть-чуть подняла тонус, хотя о еде она даже не могла подумать.
На дорогу до больницы Святого Мартина потребовалось минут тридцать. Она приехала туда с усилившейся головной болью. Ее решимость поколебалась. Она поднялась на лифте на четвертый этаж, куда поместили Джонни, и… встретила его выходящим из палаты. На нем были легкие брюки, спортивная рубашка. Лицо оставалось бледным, но он уже больше походил на себя.
– Сес! Мы с тобой едва не разминулись. Я уезжаю.
– Из больницы? Ты с ума сошел?
– Послушай-ка, потише. Ладно? У меня самочувствие, как в похмелье после пяти суток запоя.
– Доктор собирался продержать тебя здесь два дня: на случай кровоизлияния. Но тебе скорее грозит, по-моему, иное: у тебя совсем не останется мозгов.
Джон пожал плечами, отмахнулся от ее предположения.
– Но я же в порядке. Честно!
– Разве врач говорил, что ты можешь отправиться домой?
– Ну, он не давал такого совета. Но он и не требовал меня оставлять.
Женщина была взбешена таким поведением. Джон плюет на собственное здоровье. Ему безразлично, что она мучается из-за него.
Джон посмеивался про себя. Ясно, что она до безумия беспокоится о нем. Его согревала мысль о глубине ее привязанности. Любимая женщина хотела бы защитить его от беды. Это так мило с ее стороны, такая забота.
Он обнял ее за плечи и зашептал на ухо:
– Я в порядке. Это правда. Со мной такое уже случалось, и я знаю, что в моих силах, а что превышает мои возможности. Обещаю: я не причиню себе вреда.
Сеси смотрела на него снизу вверх. Такое знакомое лицо, такое родное и любимое. Хватит ли ей мужества выполнить свое решение? Но опять-таки, как может она его не выполнить? В ее глазах стояли любовь и боль, и Джон заключил ее в объятия.
– Не гляди на меня такими глазами. Тебе нечего бояться.
– Спорить с тобою об этом бессмысленно.
Они поехали к Джону домой. Путь предстоял неблизкий. Молчание тяготило. Она знала, что Джон недоумевает, почему она не разговаривает, но Сеси не хотела начинать серьезное объяснение, пока они не приедут и можно будет отбросить все, не относящееся к делу.
Она остановила машину перед домом, повернулась к Джону. Ее сердце сковало ледяным холодом; стало ясно, что время для разговора пришло. Потом она никогда не наберется ни храбрости, ни уверенности в правильности своего шага.
– Я подумала, Джон…
Внезапно его сердце забилось чаще, боль в голове заметно усилилась.
– О чем?
– О нас. Я тебя люблю, но думаю, у нас с тобой ничего не выйдет.
– Что? Как можешь ты на одном дыхании говорить такие вещи?
– Может быть, это звучит нелогично, но в моих словах правда.
– Почему у нас ничего не выйдет?
– Потому что таких переживаний я больше не вынесу.
– Любимая…
Джон протянул к ней руку, но она резко отстранилась.
– Нет. Я серьезно, Джо. Я уже не могу. Вчера, когда тебя сбили и ты лежал без сознания, я чуть не сошла с ума. Отказываюсь снова стать вдовой.
Складки у него на лбу стали глубже.
Сесиль продолжила:
– Я не могу привыкнуть к страху. Неужели ты не понимаешь? Я слишком сильно тебя люблю и теряю разум при мысли, что с тобой что-нибудь случится. И с каждой неделей все хуже. Надо положить этому конец.
Глаза Джо вспыхнули, рот превратился в тонкую линию.
– К черту все! Как ты можешь сидеть здесь и рассуждать о своей небывалой любви ко мне и в то же время объявлять, что уходишь от меня. Это бессмыслица. Разве ты не будешь страдать, если оставишь меня?
– Буду, конечно. – Она не могла смотреть ему в глаза. – Однако эта боль со временем пройдет. Я не собираюсь жить под ее пятой всю жизнь.
– Ах, не собираешься? Тогда у тебя все просто. Я же буду страдать из-за нашего разрыва всю жизнь. Ты прекрасно знаешь: ты сейчас лжешь даже самой себе. Ты бросаешь меня не потому, что боишься, как бы меня не покалечили. Я скажу, по какой причине ты уходишь. Ты все еще слишком привязана к Рори. Ты считаешь себя виноватой, так как любишь меня вместо того, чтобы без конца оплакивать своего покойного супруга. Поэтому, убегая от меня, ты и собираешься покарать нас обоих.
– Это неправда! – воскликнула Сеси, чтобы как-то возразить. – Прошу тебя, Джо, не делай положение еще хуже, чем оно есть.
Он отшвырнул в сторону ее протянутую руку. Сеси украдкой бросила на него взгляд и испугалась. Его побелевшие ноздри раздувались, глаза дико сверкали, губы сжались в ниточку. Он уже не мог сдерживать гнев.
– О нет. Я не смею огорчать тебя сверх меры, не так ли? – прозвучал с издевкой вопрос. – Нельзя обижать маленькую хрупкую Сесиль, которую не устраивает реальная жизнь. А в жизни есть и хорошее, и плохое. Господи, каким же дураком я был все эти годы, растрачивая свои чувства ради особы, которая не способна до конца быть женщиной и полюбить, несмотря ни на какие последствия. До свидания, миссис By.
Распахнув дверцу машины, Джон выскочил наружу, затем с силой захлопнул ее.
Сесиль проводила его взглядом до крыльца, онемевшая от безжалостного приговора. Громко щелкнул замок закрывшейся входной двери, и этот звук вывел ее из неподвижности. Женщину охватила дрожь. Итак, Джонни ушел. Ушел из ее жизни. Навсегда. Но она же этого и добивалась, верно? Нет, этого она не хотела. Для ее душевного спокойствия требовалось другое. Сеси медленно тронула машину с места и поехала по долгому, в выбоинах спуску к дому.
Правообладателям!
Это произведение, предположительно, находится в статусе 'public domain'. Если это не так и размещение материала нарушает чьи-либо права, то сообщите нам об этом.