Текст книги "Портал домой"

Услышав шорох и стуки на этаже, сестры не сговариваясь побежали прятаться на лоджию. Мая, преданная клубу, но понимая чувства сестры, негласно решила ее прикрыть перед сотрудниками клуба.

Закрыв пластиковую дверь, сестры притаились друг напротив друга.

– Не очень хорошая затея прятаться в квартире. Они же нас увидели в окно, – проговорила Юка, укоряя себя.

– Так он, может, и не зайдет… Надеюсь… – Мая улыбнулась; она была возбуждена предпринятой авантюрой.

С наступившей минутой тишины сестры взглянули друг другу в глаза.

– Как же удивительно, – сказала Мая задумчиво. – И все-таки это странно… – она повернула голову набок, расширив глаза. – Ты замечала, Ю, как много у нас общего? – протянула она.

– Ты о чем?

В ответ Мая улыбнулась глазами, мягко притронувшись ладонью к Юкиной щеке.

– Наши глаза… оба разного цвета!.. Неужели ты не задумывалась? – говорила она с характерной загадочно-восторженной мягкостью.

Юка опустила глаза в пол.

– Обычно я много чего думаю, только сейчас… – до сестер донеслись приближающиеся шлепки по полу и утробное бормотание. – Не лучшее время для…

Послышались взмахи крыльев.

– А ну вы-выходите! В-вас обеспечили в-властью над п-природой, а в-вы? К-клуб о-отнимет ваши с-сверхспособности, без него в-вы ни… – запнулся прерванный Рокосуд.

Юка, выбежавшая первой, крикнула с прорвавшейся злостью:

– Кто?! – ее голос оставался тверд; энергия холода возрастала. Сестры стояли в дверях. Гусь застыл, вопрошающе вытянув к ним шею.

– Ты. В-вы… – гусь напрягся. – Но т-тогда в-вы будете обычными! – закончил он растерянно.

– Насколько мне подсказывает память, способности у нас появились еще до клуба, так что, как бы ни хотелось, обычными нам стать не судьба, – продолжала Юка.

Температура в квартире ощутимо понизилась. Мая постучала Юке по плечу, на что та мигом отреагировала, зная причину. Ее глаза вспыхнули голубым; она плавно перевела взгляд на гуся. Потерянный Рокосуд пританцовывал от холода, не находясь, что ответить.

На дворе рассветало; многоэтажки за окном рассеивались забившей в окно метелью.

– А пойдемте пить чай? – отозвалась Мая с ничего не значащей пустой улыбкой; в комнате запахло чайной розой. Мая сияла.

Метель тотчас поутихла; Юка облегченно кивнула, и следом, изогнув шею, неуверенно закивал Рокосуд, не зная, чего в другой раз ожидать от сестер.

Люди, когда-либо встречавшиеся с сестрами, больше не находили себе места. Парень, однажды встретивший их на улице, тщательно прошаривал интернет в поиске хоть одной наводки, которая бы немного приблизила к ним. Не найдя ответов, терзаемый наваждением, он оставил включенным компьютер, поднялся на ночную крышу и, процитировав отрывок из написанных стихов, сделал шаг в необратимое. На столе остались лежать обрывки вырванных страниц с бегло написанными стихами, посвященными «двум пленительным лунным цветкам, осветившим мой ночной путь».

Встречавшиеся с ними горели нестерпимым желанием неожиданной встречи, превращаясь в параноиков, безотчетно вглядывавшихся в видения – отдаленно напоминавшие загадочных сестер, которые вскоре рассеивались миражом.

Вскоре чайник под пристальным взглядом Маи закипел, – она не любила тратить электричество на такие пустяки. Все уселись за обеденным столом кухни. Лучи солнца пробивались в глаза Рокосуда, сидевшего у стенки на подушке, – он предпочитал сидеть на мягком.

– С-скажите, с-скажите, ка-ак там мальчик? Не-не испортили вы его еще с-своими чарами? – встревоженно опомнился Рокосуд, выпучив кукольный голубой глаз на солнечный луч.

Только Мая открыла рот, чтобы ответить, как раздался телефонный звонок, – она таинственно улыбнулась сестре. Юка поплелась отвечать.

– Рокосудушка, мы все знаем твой неподдельный интерес к… мальчикам, но чтобы настолько сильный!.. – Мая плавно растянула губы в улыбке, игриво развернув опущенную на ладонь голову к плечу, опущенную на ладонь.

Юка медлила, прикусив изнутри уголок губы, устремив взгляд сквозь пространство; достав телефон из сумки, она ответила решительным голосом:

– Слушаю, – она сжалась над телефоном, плотнее прижав к уху.

– Юка, это я… Такое ощущение, что мы вечность не виделись, – сказал возбужденный голос и притих в ожидании ответа.

«Нет, я о нем расскажу», – подумала Юка.

– Я вчера вечером не мог до тебя дозвониться, у Маи тоже заблокирован. Вот, думаю, мистика, – добавил Миша. Наконец-то у этого несформированного потерянного птенца, думала Юка, прорезался голос созревшего парня, к несчастью – с серьезными намерениями.

Юка бегло шепнула Мае:

– И что теперь ему говорить?

Мая отодвинулась от стола, привычно улыбаясь.

– Импровизируй! У тебя талант, дар!.. – и она переключилась на Рокосуда.

– Юка, тебя плохо слышно, может, связь… Давай я перезвоню? – голос Миши казался обеспокоенным.

– Не… нет! Я тут, здесь… как ты?! – Юкины щеки вспыхнули; она стиснула телефон, ощутив боль в кисти.

– Все хорошо, но без тебя… – говорил Миша; Юка раздула ноздри, стиснув зубы. – Не то совсем, в общем. А с тобой появился смысл. Мне кажется… – продолжал Миша. Дальнейшее Юка пропустила мимо ушей.

Юку распирало противоречие: либо рассказать, что она подставная, либо продолжить общение, но это было бы предательством непредвиденно возникших чувств. Юка невпопад поддакивала, не слыша слов.

– Может, увидимся сегодня? – решительно спросил Миша.

С этими словами Юка очнулась.

– Ну, приезжай попозже, если хочешь. Скину адрес, – Юка отключилась, украдкой взглянув на воодушевленно смеющуюся Маю.

– К-кто з-звонил? – гусь изрядно вытянул шею, повернув голову набок и вытаращив не моргающий глаз.

– Твой мальчик, – сказала Юка, положив голову на кулак выставленной на стол руки. – Может, скоро придет. Только тебе лучше стать настоящим молчаливым гусем, – добавила она задумчиво.

– К-кто это – гу-гусь? Я-я – не п-птица! Я-я-то по-поумнее пернатых, – неистовствовал гусь; слова доносились из его нутра.

Мая отвела насмешливые глаза, накручивая бордовый локон на палец. Юка сощурила напряженные глаза на гуся, поджав и растянув губы в снисходительной улыбке; взгляд скользнул вниз.

Спустя тридцать минут Миша набрал Юку, чтобы она спустилась и открыла дверь, – домофон в квартире не работал. Юкино сердце заколотилось; она нервно заходила по комнате, запаниковав от мучивших ее противоречий. Тяжело задышав, она выскочила из кухни. Мая, осознавшая, что с сестрой что-то происходит, стала успокаивать ее на свой лад: беззаботно подпрыгнув к ней, она вдохновленно-радостно защебетала о всякой бессмыслице, – не помогло. Только Юка наткнулась на свое отражение в зеркале пенала, Маины глаза в ужасе округлились. Юка оглянулась вокруг невидящим взглядом и, потеряв координацию, рассыпалась метелью прямиком на лоджию, попутно обрызгивая мебель и стены снегом. Температура в квартире упала. Мая побежала открывать Мише дверь.

Спустя время на пороге появилась незадачливая фигура. Миша помедлил, прежде чем перешагнуть порог, уловив запах «дамы сердца», – морозный и свежий, с нотками цитруса. Его большие, глубоко посаженые синие глаза взволнованно забегали по прихожей, он предвкушал встречу.

– Ты проходи, Мишутка, сейчас она подкрасится, – сказала Мая, подталкивая Мишу, хищно рыскавшего взглядом по всем темным углам, как если бы Юка была мышью. – А у нас тут домашний гусь!

Услышав свое прозвище, гусь налил глаза красным, высветлив оперение. Мая ринулась на лоджию.

– Какая няша! – раздался восторженный возглас.

Тем временем Юка вышла из образа, теперь она всматривалась вдаль из окна. Мая тихо приблизилась, направив на нее открытый сияющий взгляд. Юка расстроенно молчала. Она не понимала, почему с ней постоянно что-то происходит. Голова кружилась, а перед глазами двоилось и видоизменялось.

Гусь едва сдерживался, чтобы не заговорить, так как его субъективные знания об обычных гусях сводились к передразнивающему каламбуру, от которого он отказался, чтобы не упасть до их уровня. Когда Миша попытался его погладить, он по-человечески закачал головой, попятившись. Сестры тихо смеялись, подглядывая из-за двери.

Спасаясь от Миши, Рокосуд увидел сестер, вытаращил на них вопрошающий взгляд и громко загоготал. Переключив внимание, Миша вцепился глазами в Юку. Почти сразу Юка пошла отвлекать Мишу демонстрацией квартиры, не желая выставлять чувства напоказ.

Сидя за столом и наблюдая за метавшимся по кухне гусем, причитавшим: «Время, время! У нас мало времени!», Мая вспоминала эпизоды из жизни, которые, она была уверена, не проживала. Вскоре гусь утихомирился, заметив прицеленный взгляд Маи.

Вернулись Миша с Юкой; по их виду можно было заподозрить состоявшийся поцелуй: Миша сбился в комок мужества и силы, выпрямился и словно бы воспарил; Юка отводила глаза, не желая пересекаться ни с кем взглядом, – она испытывала смущение и непонятную легкость, раскрепостившую ее мимику. Миша, неловко возвышаясь над ней, удерживал ее за кончики пальцев крупной вспотевшей ладонью.

11:00

В головах сестер зазвучали невыносимые звуки сирены; Рокосуд едва не попался, успев вскрикнуть:

– Как?

Пытаясь прикрыть гуся, Мая продолжила, оглядываясь на Мишу:

– Как же хорошо, что мы снова все вместе, но нам пора!..

Едва выдерживая звуки в голове, она просияла, излучая участливость и тепло.

Юка выпроводила Мишу, взамен пообещав ему помахать сверху, «что бы ни случилось». С его уходом она сдулась, придя в себя.

– Когда уже летим? – осведомилась она, с трудом выдерживая сигнал в голове.

Гусь развел крылья, изогнув шею по направлению к лоджии, издав неприятный звук: «Га-ак!»

В клуб

Прозрачный лимузин пристал прямиком к окну лоджии, издав соответствующий звук; гусь деловито зашагал, вытянув вверх шею. Пока все взбирались в авто, Юка выжидала; в намерении исполнить обещание, она высунулась наполовину из окна в поисках Миши. «Где он застрял?» – подумала она, наконец влезая в лимузин вслед за Маей.

Внутри авто приобрело видимость; за рулем – никого. Юка посмотрела в черное окно машины – чтобы увидеть Мишу, – но наткнулась на свое отражение. Откидные столики упали, объявив выбор из розовых и белых напитков в тюбиках. Сестры без раздумий выпили по два.

Юка ощутила что-то нестерпимое в душе, представив поникшего Мишу, разуверившегося еще в одном человеке; вообразив его безучастный топкий шаг.

– Вот и выполнила обещание, – опечаленно проговорила Юка скорее себе. Мая улыбнулась, взяв ее за руку.

– Да ладно тебе! Все же отлично! Он тебе не сильно и нужен был!.. Ох, Ю! Ну, чертовка! – беззаботно напевала Мая. Из-за ее приподнятого настроения салон наполнился теплом.

Содержимое розового тюбика разлилось согревающим теплом по телу.

– И вправду… это же отлично, что я обещание не выполнила! И отлично, что моей лучшей подруге побоку! – выкрикнула Юка, все еще себя контролируя; мысли о невольном обмане ее не оставляли.

Мая посмотрела на нее огненным взглядом, нахмурившись.

– Потому что ты всегда все держишь в себе, как будто я тебе не подруга! Иногда кажется, что я тебя вообще не знаю!..

– Взаимно, – отрезала Юка. – Боже, дайте мне выйти…

Сестры надулись друг на друга: Юка вперила взгляд в черное стекло; Мая надула губы, рассматривая свой маникюр, затем переводя глаза в сторону.

Белый тюбик сестры выпили без особых внутренних ощущений, только мышцы налились напряжением. Пересилив себя, – чему поспособствовали приобретенные силы, – сестры неловко переглянулись и, растаяв, засмеялись.

Они летели не более пяти минут, не видя ничего за окном.

– Пристегнитесь, снижаемся! – раздалось с водительского места.

Машина резко развернулась – перпендикулярно земле, сорвавшись вниз. Юка с Маей схватились за руки: это была их любимая часть – падение в бездну.

Вскоре их корабль причалил: Мая с радостью покинула тьму салона, Юка же напряглась, – яркие очертания слепили ее.

Дворецкий, выглянув украдкой, открыл им двери; когда они вошли, он исчез. Гусь задержался на улице. Парадная лестница поднималась крыльями вверх на обрушившийся этаж. Хоть клуб и казался пустым, в его стенах гулял постоянный монотонный шепот.

– Слышишь? Мел-мора какая-то… – шепнула Юка.

Мая засмеялась, подзадоривая Юку. Увидев ноль реакции подруги, она отозвалась серьезным тоном:

– Может, это нас?..

Не отреагировав на слова, Юка крикнула в никуда:

– Мы пришли!

Никто не отозвался. Сестры прошли вперед и остановились в центре холла.

– Там что-то двигается, – сказала Мая, устремляя взгляд на стену лестничного пролета, вибрирующую едва уловимой зыбью.

Юка решила приблизиться, чтобы убедиться в реальности увиденного. Едва касаясь, она притронулась к зыби, – на лице отразилось мерцание голубых и красных цветов.

– Очень странно. Я бы решила… что это портал. Надо бы спросить у Рокосуда, – сказала Юка, задержав на Мае настороженный взгляд. Просунув руку глубже, ощущая покалывание, сменившееся жжением по всему телу, она не заметила, как очутилась во тьме.

Мая похлопала глазами, осознавая произошедшее. Приблизила ладонь к порталу. В тот момент, когда зашел гусь, что-то ей крикнув, она устремила руку вглубь.

Вокруг стояла тьма, отчего сестры не догадывались, что они рядом, если бы…

Ощутив, как клаустрофобия медленно сдавливает ее, Юка стала себя утешать:

– Я жива, это просто ночь…

Мая на радостях бросилась к сестре в объятия:

– Какое счастье, что ты рядом!

Юку затрусило при ее словах: теперь она сомневалась, что это не воображение, – но бездонная чернота пугала сильнее.

– Успокойся, цветочек, все хорошо!.. – выдержав паузу, Мая задумалась. – Но… только… что же теперь? – в прежде безмятежном голосе прозвучала озабоченность. Юку это несколько успокоило: ощущение, что кто-то боится больше, придало ей сил. Раз не она одна видит это, значит, она не сошла с ума и все поправимо. Мая обняла Юку и, задрожав, заплакала навзрыд:

– И зачем ты его трогала? – умоляюще спрашивала она, прижимаясь головой к Юкиной груди.

– Хочешь, сказку расскажу?.. – предложила Юка в ответ.

Мая помолчала и выдавила:

– Да…

– Жила себе девочка, не совсем простая. И была она неразлучна, – Юка ткнула ее под ребро, отчего та отстранилась, засмеявшись сквозь слезы, – с другой такой девочкой. Вместе они росли и преодолевали трудности… Они боролись за все то чудесное, что осталось в мире, хотя никогда не были уверены, что для них есть место в нем, – ведь они не были как все. Поэтому они нашли себе семью – этот клуб. Сколько нам было, лет четырнадцать? – спросила Юка.

– Да… прекрасное было время… – отвечала Мая с придыханием.

– Еще будет, Мая. Так вот… Здесь мы в безопасности, потому что это – наш дом. А если это не так, то что нам терять? Но это совсем не конец сказки, – бодро довершила Юка.

– Очень красивая, добрая сказка, – отвечала Мая, шмыгая и всхлипывая.

– Я же знаю, как ты их любишь! – добавила Юка, оглядываясь и разубеждаясь в сказанном. Все-таки тьма оказалась сильнее ее воображения.

И хотя в душе Юка оспорила бы преувеличенное значение клуба – пусть и для себя самой, – Маино спокойствие было для нее важнее.

Тьма вокруг казалась непроницаемо-черной. Послышался низкочастотный шум, похожий на движение грузовика. Поначалу звук был прерывистый, но спустя время стал постоянным.

Сестры испытали повторную тревогу: Юка вдруг решила, что они погребены заживо, а Мая стала тихо, благоговейно бубнить сказку с хорошей концовкой, – на этой хорошей концовке она испуганно подпрыгнула к Юке, сжав ее в объятиях.

Вскоре сестры уловили еще один звук, вплетенный в непрерывную партитуру шума: сперва едва слышно, а затем громче стали повторяться их имена бесполым голосом, накатывающим слово на слово. Юка стала задыхаться; верх и низ смешались.

– Я не пойму, что им от нас нужно?! – вскрикнула Юка, зашатавшись; она уселась на пол, протянув ноги. – Я знаю! Нужно проверить портал, может, он еще открыт?! – добавила она, рывком поднимаясь; обернулась в поиске портала, и у нее закружилась голова. – Выпустите! Мы здесь! – заорала она. Мая в это время со всей искренностью напевала молитву.

– Как бы было хорошо сейчас оказаться дома. Когда мы…

Не успела Юка договорить, как Мая добавила:

– Когда мы были маленькими. Ты помнишь, как все было?.. – говорила она рассеянно-мечтательно, шмыгая носом. Сестры не заметили, как повторение имен поутихло.

– Да… а ты помнишь ту старую фотографию, где мы с тобой сидели в манеже? Я точно помню, что мы с тобой ругались насчет игрушки. Совсем по-взрослому… Я помню, мы даже говорили между собой… хоть со стороны, может, это и не так звучало, – размышляла Юка. Мечтая, она забывала о реальности; теперь ничто не приходило ей на ум, кроме воспоминаний.

– По-моему, родители сидели дома – какой-то праздник, кажется, был. Нас отправили в летнюю кухню… – дополнила Мая. – Они или ночью, или поздним вечером сидели… А когда нас вынесли из кухни, было очень холодно… Я помню, что небо было усыпано множеством звезд, – говорила она, мечтательно вздыхая. – Потом мне еще часто снилось, что папа жив и они живут с мамой. А потом опять кошмарная реальность… До сих пор не по себе.

– Странно, но раньше мне тоже снилось… Родители снова были вместе, – сказала Юка, ощутив, как по ее спине пробежала щекочущая струйка, рассыпавшаяся мурашками по коже. – А помнишь, как мы гуляли по лесу, типа грибы собирали? На тебе еще было легкое светлое платье, а на мне розовые шорты, которые мне не шли. Они были жутко вульгарные, со стразами и цепочками в две стороны от задней петельки. Фу-у! – Юка улеглась на пол, не зная, что Мая улеглась подле.

– Странно так… как будто память из прошлой жизни, – задумалась Мая.

Повисло молчание; казалось, они были готовы раствориться забвением. На ранее невидимом куполе проступили звезды.

– Откуда здесь звезды? Почему они… – удивилась Юка; усевшись, она увидела, что звезды удаляются в тоннеле.

– Я же только о звездах говорила, ты заметила?! – восторгалась Мая.

Пробегая через тоннель, они, увидев просвет синеватого цвета, направились к нему; оттуда дул прохладный летний воздух.

Сестры выбрались наружу; портал растворился на глазах.

Реальность?

Вокруг царствовала ночь; рассыпанные по небу звезды безмятежно подмигивали; раздавался стрекот сверчков вперемешку с монотонно переливающимся тарахтением козодоя и подвыванием лисиц, чередующимися с пронзительными криками.

Согнувшись, Юка уперлась ладонями в колени, облегченно и сильно выдохнув. «Вот оно – воскрешение! Все-таки выбрались…» – подумала она, восстанавливая дыхание. Сестры уставились друг на друга; радость сменилась недоумением и ужасом.

– Но почему?.. – выкрикнула Юка, очнувшись.

Несмотря на то что пропали личные вещи, на Мае теперь красовался кремовый сарафан с едва выделявшимся ярко-желтым цветочным узором; медовые волосы мягко струились, вспархивая при движениях. На Юке были пресловутые розовые шорты и зеленая майка со слезшей, потрескавшейся надписью; объявился туго заплетенный хвост и гофрированная челка, – обычно распадавшаяся на пробор, – закрученная набок и обильно сбрызнутая лаком. Все вещи сидели по размеру, что не могло не удивить.

Мая театрально пропела, приставив выправленную ладонь к щеке и деланно изогнув спину:

– И где же наш драж-жа-айший Рокосудушка?! – она вспыхнула от внезапной тревоги: – Нет, он правда шутит! Он же нас в клуб привез не просто… Ну, я ему перья повыдираю, поверь! – завелась было Мая, тотчас переключаясь на окружающие красоты.

Она зачарованно огляделась вокруг: свежий воздух и лесная природа преображали ее.

– Божечки! Ты глянь! – воскликнула Мая с придыханием. – Я только в своих снах такое видела!..

Юка исследовала лес, не реагируя на восклицания подруги – притрагиваясь и прощупывая окружающее на предмет материальности: все сохранило свои свойства.

Пространство под кронами, должно быть, имело свой источник необъяснимого свечения, отчего все казалось хрустальным. Вскоре таинственные звуки заглушились: теперь отовсюду слетались сухие ветки; некоторые падали с деревьев, подхваченные невидимой силой. Раздавался шелест и гром беснующейся природы.

Через некоторое время к звукам примешался неподалеку зазвучавший треск. Юка выискивала взглядом причину. Ее взгляд остановился на самостоятельно выстроившихся в виде шатра ветках, разгоравшихся под порывами ветра.

Улыбка медленно сползла с Маиного лица:

– Может, он не из-за нас? Может, не увидит? – сбивчиво пробормотала она.

Юка промолчала, исподлобья прищурившись на разгоравшийся костер.

В душе она не доверяла клубу, осуждая его радикальные действия, но пойди она против него, «действия» применили бы к ней. Да и пойти она бы не могла: не было уверенности в том, кто стоит на верхушке и отдает приказы, – а протестовать без знания было бы опрометчиво. С Маей же приходилось надевать маску вовлеченности, обозначая «служение» клубу смыслом своей жизни. Но скрытая тяга к авантюрам и размытые границы личного пространства не давали ей ощущать дискомфорт в роли «потакательницы прихотей» сестры. Важнее этого было ни с чем не сравнимое слияние родственных душ и понимание друг друга без слов, отдающееся мурашками по телу.

– Обычно, когда мы сдавали информацию, огонь вел себя совсем по-другому, – сказала Юка. – Как будто… он не ждет ее. Может, сбой? – рассуждала она, радуясь такому предположению.

Вторя Юке, Мая чихнула. Звуки прекратились, огонь вспыхнул; Мая прижала ладонь к губам, расширив скользнувшие на сестру глаза. Она просипела извинения, не опуская руки. Язык пламени, отреагировав на звук, вытянулся к Юке, стоявшей ближе.

– Мая, Морта! Морта… – крикнула Юка кодовое слово, обозначавшее «опасность», медленно ретируясь. Огонь последовал за ней, сильнее заклубившись; пламя замигало – то высветляясь, то наливаясь красным, переходящим в темно-фиолетовый.

– Мая, останови время, или все! – крикнула Юка.

– Но мы не можем применять сверхспособности к… – проговорила Мая озадаченно. Ее глаза смущенно забегали по сторонам: – Или, может, расскажешь ему?.. – проговорила она тише и мягче.

– Я не могу, понимаешь? Не сейчас…

– Но это плохо… Пообещай, что ты сразу сдашь, когда мы выберемся.

– Тяжело не пообещать. Конечно, сдам!.. – выкрикнула Юка, добавляя тише: – Попробую…

Мая вобрала все улыбки мира, прикрывая глаза; блаженно запрокинув голову, она медленно и плавно задвигалась под неслышимую музыку; кисти вращались внутрь и наружу. Достигнув скрещенного положения у груди, кисти сомкнулись в кулаки – ее глаза распахнулись.

– Что-то не так!.. Вообще ничего не происходит, – откликнулась Мая, поднимая в небо беспокойные, полные призыва глаза.

Огонь продолжал гореть.

– Что-то не так… Что происходит, Ю?.. – повторяла Мая.

Юка предположила, что всему виной эмоциональное истощение; она попыталась переместиться с помощью мысли, но ничего не вышло.

Мая, верившая в божество клуба материальной реальности, о котором они ничего не знали, кроме его огромной силы, решила, что их наказывают за несдачу информации.

Костер понемногу разрастался, сперва голубея, затем наливаясь алым цветом. Языки пламени вытянулись вбок, заклубившись на концах с одной стороны. Послышались шаги: одни – шаркающие и мягкие, другие – отчетливые и решительные.

Из-за кустов вышли две девочки – их детские подобия. Вокруг каждой светился еле видный кокон. По мере приближения стало очевидно их неутешительное сходство с сестрами. Юка, не желавшая лишних встреч и пустых разговоров, указала Мае на кусты, чтобы успеть скрыться, но у Маи были другие планы: ей необходимо было «перетереть» с незнакомками, чтобы разобраться в происходящем.

Девочки остановились в метре от сестер, начав перешептываться. У девочки пониже были каштановые вьющиеся волосы по грудь и янтарно-карие глаза; у девочки повыше были темные, углубленные тенью глаза и черные волосы по плечи, заплетенные в две косички. Им было не больше десяти.

Юка брезгливо и враждебно оценивала внешность девочки повыше, которая, выпятив губы с опушенными уголками и нахмурив брови, отвечала ей тем же. Мая в недоумении и удивлении наблюдала за более дружелюбной девочкой пониже: посматривая на подругу, улыбка на ее лице то воскрешалась, то сходила; глаза смущенно и невинно бегали по сестрам.

Вскоре девочка повыше, исключив Юку из поля зрения, несколько официально обратилась к Мае:

– Очень рады вас приветствовать… здесь, – не выражая сопутствующих эмоций, она часто закивала, слегка приподняв бровь и напряженно оттянув уголок губы.

Юка скривилась. Сестер озадачивали не столько бесстрастные слова, сколько вид девочек: они излучали голубоватый свет, а их тела просвечивались.

– А не подскажете, где мы? – дружелюбно спросила Мая; под прикрытием улыбки ее широко распахнутые глаза изучали девочек.

– Вы, конечно, дома, – отвечала та, что повыше, несколько враждебно. – Ваши родители вас ищут. Теперь вас уже все ищут, – констатировала она, сделав акцент на «все».

Та, что пониже, растянув губы в улыбке, исследовала кроны деревьев, пока в ее лицо не полился поток ветра, – она посмотрела на подругу, указав глазами вверх.

– Нам пора идти, – сказала «повыше» и, задержавшись холодным взглядом на Юке, устремилась вперед.

Мая хотела схватить за руку другую девочку, но та остановилась прежде.

– Как тебя зовут? – шепотом спросила Мая. Девочка, казалось, не знала, что ответить, то опуская, то поднимая глаза.

– М… Мэл, – сказала она. Резко развернувшись, она побежала за подругой, вслед за которой следовала пристально изучавшая ее Юка.