Текст книги "Две девушки"

3. Под гранатовыми деревьями

«Под гранатовыми деревьями». Две актрисы. Подруги-студентки наслаждаются теплым вечером. Но внезапно всплывает случившееся прошлым летом (одна девушка, пусть ненадолго, посягнула на парня другой), и дружба, похоже, рушится навсегда.

Действующие лица:

ПАТТИ – блондинка, 19 лет

ШЕЙРОН, брюнетка, 19 лет

Декорация:

Задний дворик квартиры неподалеку от кампуса Аризонского университета в Темпе, штат Аризона. Осень 1968 г. Поздний вечер, два шезлонга.

(ПАТТИ и ШЕЙРОН, девятнадцатилетние подруги, сидят в шезлонгах на заднем дворике квартиры неподалеку от кампуса Аризонского университета в Темпе, штат Аризона. Осень 1968 г. Они в купальниках и пьют пиво. Поздний вечер, но света луны вполне хватает, чтобы их разглядеть. ПАТТИ – блондинка, ШЕЙРОН – брюнетка).

ПАТТИ. Наконец-то стало прохладнее. Слишком много здесь солнца. Этот климат не для меня. Я так легко сгораю. Могу вспыхнуть в любой момент.

ШЕЙРОН. Тебе надо быть осторожнее.

ПАТТИ. Я неосторожная. Это моя характерная особенность.

ШЕЙРОН. У тебя удивительно белая кожа.

ПАТТИ. Тебе везет. Ты загораешь, а я превращаюсь в вареного лобстера. Завидую я брюнеткам. Правда.

ШЕЙРОН. Ты не завидуешь.

ПАТТИ. Ладно, не завидую. Разве что иногда. Надоело, что на меня постоянно таращатся.

ШЕЙРОН. Тебе не надоело.

ПАТТИ. Вот что я тебе скажу. Мы слишком давно друг дружку знаем.

ШЕЙРОН. Это правда.

ПАТТИ. Я думала о гранатовых деревьях. Ты помнишь?

ШЕЙРОН. Я помню.

ПАТТИ. Как там было круто. Длинный ряд, тропинка под ними, вдоль игровых полей.

ШЕЙРОН. Там было хорошо.

ПАТТИ. Лучше, чем хорошо.

ШЕЙРОН. Действительно, хорошо.

ПАТТИ. Как звали ту девушку?

ШЕЙРОН. Какую девушку? Там было много девушек.

ПАТТИ. Ту, что задирала платье. Задирала платье, красуясь перед парнями.

ШЕЙРОН. Я этого не помню.

ПАТТИ. Конечно, помнишь. Ей нравилось их дразнить. Та еще была динамистка. Показывала им все больше и больше. На глазах у всех.

ШЕЙРОН. Синди.

ПАТТИ. Синди? Которая с лошадью?

ШЕЙРОН. С лошадью была Шелли.

ПАТТИ. Да, значит, Синди.

ШЕЙРОН. Интересно, что с ней сталось?

ПАТТИ. Она, вероятно, на наркотиках.

ШЕЙРОН. Все на наркотиках.

ПАТТИ. Не в смысле время от времени. Плотно сидела. У Синди было совсем плохо с головой.

ШЕЙРОН. Она была умная.

ПАТТИ. Очень умная, согласна, но с головой у нее было совсем плохо. Может, домашние проблемы. Растление в семье или что-то такое.

ШЕЙРОН. Ты так думаешь?

ПАТТИ. А в чем еще причина такого ее поведения?

ШЕЙРОН. Может, ей нравилось задирать юбку перед парнями. Может, она считала, что этим она обретает власть над ними.

ПАТТИ. Я так не думаю.

ШЕЙРОН. Прошлым летом ты плавала голая с некоторыми из этих парней.

ПАТТИ. И что? Это ты к чему?

ШЕЙРОН. К тому. В чем разница?

ПАТТИ. Разница колоссальная.

ШЕЙРОН. Так в чем же?

ПАТТИ. Мы просто плавали.

ШЕЙРОН. Ты была совершенно голой, Патти.

ПАТТИ. Да, но мы плавали.

ШЕЙРОН. И тебе это нравилось, правда?

ПАТТИ. Мне нравится плавать.

ШЕЙРОН. Тебе нравилось, что они все таращились на тебя. Тебе нравилось, что они все тебя хотели.

ПАТТИ. Я притворялась, будто я – Мэрилин. Ты понимаешь. Плавающая голой в том последнем фильме, который они не закончили из-за ее смерти.

ШЕЙРОН. Нашла пример для подражания.

ПАТТИ. Мэрилин была очень умной.

ШЕЙРОН. И тоже сидела на наркотиках.

ПАТТИ. Я слышала, ее убили.

ШЕЙРОН. Я так не думаю.

ПАТТИ. Ты думаешь, она покончила с собой?

ШЕЙРОН. Нет. Я думаю, ее отправили на тот свет врачи.

ПАТТИ. С какой стати?

ШЕЙРОН. Потому что они врачи. Они дали клятву. Никого не выпускать из своих рук живыми. Для этого врачи и нужны. Чтобы не допустить прироста населения. Плюс они были мужчинами.

ПАТТИ. И что?

ШЕЙРОН. Мужчины обожают красоту, но при этом хотят ее убить, потому что боятся ее. Она их порабощает.

ПАТТИ. Мне кажется, это тень на плетень.

ШЕЙРОН. Тень – это мое. Я же темная, брюнетка. Я загораю. Ты сгораешь.

ПАТТИ. Ты много об этом думала, так?

ШЕЙРОН. Больше, чем ты.

ПАТТИ. Ты превращаешься в маленькую озлобленную сучку.

ШЕЙРОН. Ни в кого я не превращаюсь.

ПАТТИ. Ты превращаешься в миссис Каин.

ШЕЙРОН. Не превращаюсь я в миссис Каин.

ПАТТИ. Мне нравилась миссис Каин. Восхитительная женщина, всегда была так добра ко мне, но определенно разочаровалась в жизни. Ты согласна?

ШЕЙРОН. Все разочарованы жизнью.

ПАТТИ. Я – нет.

ШЕЙРОН. Ты просто ее еще не знаешь.

ПАТТИ. Мне действительно нравится, когда ты опекаешь меня.

ШЕЙРОН. Миссис Каин меня ненавидела.

ПАТТИ. И я понимаю, почему.

ШЕЙРОН. Я серьезно. Ненавидела.

ПАТТИ. Не было у миссис Каин ненависти к тебе.

ШЕЙРОН. Она пыталась переехать меня на своем «понтиаке».

ПАТТИ. Да с какой стати у нее могло возникнуть такое желание?

ШЕЙРОН. Она ревновала.

ПАТТИ. Ревновала?

ШЕЙРОН. Из-за Бена.

ПАТТИ. Да она ему в прабабушки годилась.

ШЕЙРОН. Возраст значения не имеет.

ПАТТИ. Очень даже имеет.

ШЕЙРОН. Только не в этом. Не в отношениях. В душе всем от шести до четырнадцати, до конца жизни.

ПАТТИ. Но почему, скажи на милость, она ревновала?

ШЕЙРОН. Потому что он любил меня.

ПАТТИ. А-а-а. Я так не думаю.

ШЕЙРОН. Это правда. Бен любил меня.

ПАТТИ. Бен любил не тебя. Он любил меня.

ШЕЙРОН. Бен никогда тебя не любил.

ПАТТИ. Обычно вечерами он стоял с другой стороны игрового поля и смотрел на меня.

ШЕЙРОН. Конечно, нет.

ПАТТИ. Наблюдал, как солнце садилось у меня за спиной.

ШЕЙРОН. Ничего такого он не делал.

ПАТТИ. Стоял и наблюдал, обожая меня издалека. Я буквально слышу крики детей и музыку проезжающего мимо фургона с мороженым. В нем работал тот жуткий мужчина, от одного вида которого у меня бежали мурашки по коже. Какая песня снова и снова звучала из динамиков? Все лето он крутил одну и ту же.

ШЕЙРОН. Бен любил меня.

ПАТТИ. Шейрон, я его щупала.

ШЕЙРОН. Как это?

ПАТТИ. Однажды вечером, тем летом, я его щупала.

ШЕЙРОН. И где ты его щупала?

ПАТТИ. Под гранатовыми деревьями.

ШЕЙРОН. Что значит, ты его щупала?

ПАТТИ. Солнце садилось, стало прохладнее, под гранатовыми деревьями. И он весь день наблюдал за мной, мы сидели там, под гранатовыми деревьями. Я была в коротком ярко-желтом платье. Очень хорошо выглядела в том платье. Он не мог отвести от меня глаз. И я чувствовала, что он сильно возбужден.

ШЕЙРОН. И где в это время была я?

ПАТТИ. Не знаю. На другой стороне поля. Покупала мороженое у того гадкого мороженщика или что-то такое. Какую песню он крутил в своем фургоне? Какую-то древнюю, из тех, что слушали наши бабушки. Все лето. И Бен обезумел от любви ко мне.

ШЕЙРОН. Это все твои фантазии.

ПАТТИ. Нет, конечно. Я это видела. Я видела, какой он возбужденный. И меня это зачаровывало. Моя власть над ним. Этот бедняга мог только смотреть на меня, в том маленьком ярко-желтом платье, а вся его кровь устремилась к ширинке. Он ничего не мог с собой поделать. Я владела им безраздельно. Это так возбуждало, было так трогательно. Он очень сильно хотел меня в тот момент. Меня это проняло до глубины души, поэтому я протянула руку и пощупала его там.

ШЕЙРОН. Это тебе приснилось, Патти.

ПАТТИ. Ничего подобного. Я пощупала его там. Под гранатовыми деревьями. И он смотрел на меня, пока я его щупала, словно думал, что ему это снится, а потом глаза его закрылись, как у пса, когда чешешь ему живот. И я знала, что он мой до скончания веков.

ШЕЙРОН. Не стал он твоим до скончания веков. Он вообще не стал твоим. Он был влюблен в меня.

ПАТТИ. А я тебе скажу, что он никогда этого не забудет. Пока будет жив, не забудет. Как сидел тогда со мной, под гранатовыми деревьями.

ШЕЙРОН. Воспоминания – ложь. Воспоминания – отвратительная, глупая коллекция лжи и полуправды, которые мы пересказываем себе, чтобы уберечь наш мозг он взрыва.

ПАТТИ. «Рыжеватая блондинка».

ШЕЙРОН. Что?

ПАТТИ. Песня, которую крутил мороженщик. Это действительно старая песня о рыжеватой блондинке. Она звучала, и когда я щупала его. Он этого никогда не забудет. Вот она, власть над мужчиной.

ШЕЙРОН. Я думала, он любил меня.

ПАТТИ. Может и любил, какое-то время. Обычно мужчины не могут надолго сосредоточиться. Но я – та, кого он запомнит. Я – рыжеватая блондинка. (Пауза). Становится прохладнее. (Пауза). Это приятно. (Пауза). В пустыне так быстро падает температура воздуха. Ты думаешь, что прохлады не дождешься, но внезапно она уже здесь. Ненадолго, но здесь. С любовью та же история. Прям как относительная ночная прохлада в пустыне. (Пауза). Из ночи появляются всякие твари. Змеи, пауки, скорпионы и им подобные. Днем они просто ждут. Пока жара. А ночью вылезают в темноту, жрут и спариваются. Некоторые сначала спариваются, а потом жрут друг дружку. Это так ужасно, если начинаешь об этом думать. (Пауза). Шейрон? Ты плачешь? Я довела тебя до слез? Я не хотела доводить тебя до слез. Клянусь Богом, не хотела. Пожалуйста, не плачь. Я постоянно довожу людей, которые любят меня или которых люблю я. Но делаю это не специально. Клянусь, не специально. Иногда человек просто не понимает, что обладает властью над другими. Властью, которая побуждает их хотеть тебя. Властью, которая заставляет их страдать. Но если ты не привыкла ощущать, что у тебя такая власть, и внезапно обнаруживаешь, что она у тебя есть, это кружит голову, знаешь ли. Но потом становится грустно. Как с сексом. Так похоже на секс. (Пауза. Издалека доносится песня «Играл оркестр»[8]8
  «Играл оркестр/The Band Played On» – популярная песня, написанная в 1895 г. Ключевая фраза – «Кейси вальсирует с рыжеватой блондинкой/ Casey would waltz with a strawberry blonde». Звучала во многих фильмах, в том числе и в фильме «Рыжеватая блондинка/The Strawberry Blonde» (1941), название которого обусловлено песней. Подробнее в https://en.wikipedia.org/wiki/The_Band_Played_On


[Закрыть], звучащая из фургона с мороженым). Слышишь? Это же фургон с мороженым. Хочешь мороженого? Мы можем его поесть, как раньше. Пива мы выпили много, но мороженое лучше пива. Хочешь? Шейрон? Я угощаю. (Пауза). Я могу пощупать тебя. (Пауза). Хочешь, чтобы я пощупала тебя? (Пауза). Я тебя пощупаю, и ты всегда будешь это помнить. (Пауза). Ты закроешь глаза, и сразу вспомнишь. И представишь себе, что мы под гранатовыми деревьями.

(Музыка. Свет медленно меркнет и гаснет полностью).