Текст книги "Сокрушители"

– Да, – сказал я. – Повторяю: за каким дьяволом понадобился террористам уютный, укромный, ничем не знаменитый уголок, в котором случайно очутились мой сын и моя невестка?

– У вас определенная паранойя, – ответила Сандра. – Посетите хорошего психиатра...

Мак рассчитал время с непревзойденной точностью, словно ясновидением был наделен. Дверь прихожей распахнулась, на пороге возникла Дорина Хэпгуд.

– Вызывают из Вашингтона. Аппарат стоит у меня в кабинете.

– Одну минутку, Сандра.

Шагал я не торопясь, Маку не вредно было чуток подождать, покуда отставной агент соизволит приложить к уху телефонную трубку.

– Эрик слушает.

– Полагаю, вы успели побеседовать с дамами, – сказал Мак.

– Да, сэр.

– Примите искренние соболезнования.

– Да, сэр.

– Миссис Логан сообщила, где живут сейчас двое младших ваших детей, и я осмелился взять их под негласную охрану, просто вящей безопасности ради.

Я и сам начинал помышлять о подобном. К счастью. Мак рассуждал в том же духе: благоразумном, предусмотрительном, параноическом. Весьма любезно с его стороны выказать непрошеную заботу о старом боевом коне... И пуще всего следует опасаться Мака, если он делается избыточно любезен...

– Благодарю, сэр.

– У вас, наверное, возникло несколько вопросов?

– Так точно, сэр.

– Следовало ждать... Ответов еще нет. Их нужно сыскать. Отправляйтесь в Хьюстон и купите билет на двухчасовой рейс до Вашингтона. Место заказано загодя. Прилетите вечером, в аэропорту будет поджидать машина. Водитель представится обычным образом.

– Понимаю, сэр, – сказал я, и линия смолкла.

Глава 4

Я сидел в кресле, прихлебывая из высокого стакана, когда в кабинет Мака вошла привлекательная, высокая, темноволосая женщина, облаченная в серые обтягивающие брюки. Обогнув стол, она положила перед командиром лист бумаги. Темные, гладко зачесанные к затылку волосы; мужская рубашка и – о, боги бессмертные! – галстук: темный, безукоризненно повязанный.

Женщина метнула на меня короткий, весьма холодный взгляд и выждала, давая Маку время познакомиться с неведомым текстом. На таких сотрудников профессиональные бойцы, вроде меня, не производят ни малейшего впечатления. Бегать по градам и весям, шнырять по джунглям и пустыням, охотясь на ближнего, может любой остолоп. А вот обслуживать компьютеры, дозволяя всей организации работать исправно и четко, умеют лишь посвященные. И, если кто-либо из нас угодит в переплет – обычное и частое дело, – именно эти кладези премудрости, сумеют нажать нужную кнопку и вызволить неумеху из передряги.

Нацарапав на листке несколько слов. Мак вернул бумагу женщине.

– Продолжайте работать над этим, – велел он. – Попробуйте выяснить, куда нырнет хотя бы один из них, если сделается чересчур горячо... О, прошу прощения. Мисс Дана Дельгадо; мистер Мэттью Хелм.

– Уже знаю.

Голос женщины звучал неприязненно.

Мак обратился ко мне.

– Госпожа Дельгадо заведует нашей компьютерной службой и специализируется по карибским террористам. Она раздобыла прелюбопытнейшие сведения об административных особенностях Карибского Освободительного Легиона. И несколько фамилий раскопала. Теперь пытаемся установить местонахождение этих людей, сводя воедино все данные касательно их привычек и склонностей, хранящиеся в памяти компьютера... Благодарю, мисс Дельгадо.

При беседе с кабинетными работниками кодовых кличек не употребляют. Женщина кивнула и вышла, не потрудившись объявить, что ей было весьма приятно со мною познакомиться.

– Эрик?

– Да, сэр?

Мак задумчиво смотрел на меня.

– Давай-ка сразу откроем друг другу все карты: проще будет разговаривать. Задавай вопросы, не стесняйся.

Я покачал головой:

– Нет, сэр. Мы слишком давно знакомы. Сами знаете, о чем я думаю, о чем не могу не думать. Сами знаете, что сотворю, если получу исчерпывающие доказательства. Любые вопросы излишни.

– Возражаю, – отозвался Мак. – И еще раз предлагаю: откроем карты. В этом случае недоразумения будут исключены.

С полминуты он пристально изучал меня; когда я безмолвно пожал плечами, командир продолжил:

– Мы столкнулись, Эрик, с досаднейшим совпадением.

– Досаднейшим. Хорошо сказано.

– Незадолго до трагедии, – молвил Мак, – вы отклонили предложение поохотиться на известных субъектов. И почти сразу эти люди оказались повинны в гибели вашего сына. Следовательно, вы вполне способны переменить решение, вернуться из отставки, подчиниться приказу и попытаться отомстить. Но вы вполне естественно размышляете: не слишком ли удобное, с начальственной каланчи глядючи, стечение обстоятельств? А?

Кисло улыбнувшись. Мак уточнил:

– Не подстроено ли покушение кем-то весьма заинтересованным в вашем возвращении да послушании? Мною, например?

Я улыбнулся не менее кисло.

– Вы, сэр, – единственный, кто извлекает из этого окаянного взрыва ощутимую пользу. Конечно, размышляю... Вам известно все и обо мне самом, и о моей семье. А подстроить удобный террористический акт, совершенный чужими руками, вам отнюдь не сложно... Ведь огорчились две недели назад, приняв мою отставку?

– Да, но согласитесь: доводы были крайне легковесны.

– Пожалуйста, сэр, не будемте заводить шарманку снова... Вы вполне могли решить: Эрику пора образумиться и понять разницу между человеком и собакой. Здесь, правда, наличествует небольшая загвоздка. Задание, которое мы обсуждали в то время, касалось Бультмана и только Бультмана. Если не ошибаюсь, никаких указаний на то, что Бультман причастен ко взрыву в Вест-Палм-Бич, не имеется. Следовательно, даже после смерти сына я вряд ли воспылаю к немцу ненавистью. Нет причин.

– Есть, Эрик. Думаю, не стоит распространяться в присутствии посторонних, – Мак осклабился, – но так и быть, рискну. Едва ли Бультман велел взрывать ресторан "La Mariposa", но защищать зачинщиков и исполнителей будет наверняка. Ибо Карибский Освободительный Легион изрядно помог ему и оружием, и людьми. Половина полка, обучаемого нынче на острове Гокинса, входящего в состав суверенной республики Монтего, набрана из этих головорезов.

– Монтего, – повторил я. – Сдается, сэр, любители независимости чуток хватают через край. Новые мелкие государства появляются быстрее, чем новые географические карты печатаются.

– Мисс Дельгадо. – продолжил Мак, – сообщает, что Карибский Освободительный Легион, или КОЛ, состоит из добровольцев, рассеянных там и сям. Довольно рыхлая организация, но заправляет ею сплоченное ядро из тринадцати человек: так называемый Комитет Тринадцати.

– От коммуниста до сатаниста – один шаг, – ухмыльнулся я. – Вернее, меж ними вообще разницы не замечается.

– Тринадцать бойцов – изначальный состав Легиона, – пояснил Мак. – Руководитель пользуется кодовой кличкой El Martillo, Молот. Подлинное имя неизвестно.

Выдержав короткую паузу. Мак уведомил:

– Нам поручено расправиться с Комитетом Тринадцати.

– Хорошо бы, – ответил я, наполняя стакан снова, – чтоб ребята из Лэнгли окончательно и бесповоротно решили, чего добиваются. Вчера просили голову Бультмана, сегодня подавай им целый комитет... Надеюсь, кровожадного подхода к делу не отменят в последний миг. Не столь уж приятно, сэр, нагромоздить груду покойников, а потом обнаружить, что тебя покинули на произвол судьбы и надобно отчитываться за добросовестно исполненную работу самостоятельно... Если к таким трудам вообще применимо понятие добросовестности... Даже по нашим меркам не многовато ли будет, сэр? Тринадцать мертвецов...

– Семнадцать, – поправил Мак.

– Что?

– В списке указано семнадцать пунктов, остается выяснить недостающие имена, вот и все. Этим прилежно занимается мисс Дельгадо. Ведено истребить ядро Легиона, сиречь, Комитет Тринадцати, дабы никому не было повадно подымать на воздух американские рестораны. Мы убедительно докажем: любая группа, занявшаяся терроризмом на почве Соединенных Штатов, обречена.

– Так рассуждают сегодня, – хмыкнул я. – Но что запоют завтра?

Мак не удостоил меня пояснениями.

– Следовательно, тринадцати мерзавцам уже вынесли смертный приговор. El Martillo значится в списке под номером два.

Я заерзал, намереваясь перебить командира: вопрос возникал вполне естественный. Однако Мак предостерегающе поднял руку.

– Терпение, о номере первом речь впереди... Кроме упомянутых тринадцати, нужно выследить, затравить и уничтожить непосредственных виновников трагедии в "La Mariposa". По словам очевидцев, их было трое: женщина и мужчины. Разумеется, террористы могут быть и членами Комитета, но, по-моему, это маловероятно.

– У мисс Дельгадо есть какие-либо нити?

– Пока нет, и все же надежды мы не теряем. Кстати, получен приказ: нещадно расправляться с любыми бойцами или приверженцами Легиона, пытающимися воспрепятствовать нашим действиям... Чем больше уложим, тем лучше. Здесь выдали неограниченную охотничью лицензию. И, наконец, поручено прикончить господина Германа Генриха Бультмана, ибо, в качестве главнокомандующего ударным полком, квартирующим на острове Гокинса, немец несет полнейшую ответственность за преступления подчиненных. Бультману выпала честь числиться в нашем списке под номером один.

– А знаете, сэр, – медленно сказал я, – не исключаю, что сей убедительный и несомненный след совершенно ложен.

Мак нахмурился:

– К чему ты клонишь, Эрик?

– Мы вполне можем исходить из очевидной и, тем не менее, ошибочной предпосылки. Да, не спорю, ответственность за взрыв немедля взял на себя Карибский Освободительный Легион. Обычная история. Подобные бандиты всегда стремятся привлекать общественное внимание – вспомните давнишнюю канадскую заваруху. Ребятки с удовольствием объявили бы: извержение Везувия и гибель Помпеи – наших рук дело... Но допускаю, что люди, взорвавшие ресторан, отнюдь не собирались бить по мне и моей семье.

– Да, – нетерпеливо перебил Мак, – безусловно! Политическое преступление. Ваш сын пал совершенно случайной жертвой, о чем же здесь толковать? Я, кстати, говорил исключительно о досадном совпадении календарных дат.

– Видите ли, сэр, помимо покойного Мэттью в ресторане был еще кое-кто, не принятый вами в расчет...

Я перегнулся, водрузил опустевший стакан на край столешницы, опять откинулся в кресле.

– Два года назад, возвратившись после очередного задания, я обнаружил письмо, уведомлявшее о помолвке Мэттью с однокурсницей. И я позволил себе незначительную вольность: использовал служебные картотеки в личных целях. Выяснил, на ком намерен жениться отпрыск... Итоги частного расследования внесены в мой компьютерный файл. Виноват, вношу поправку: на семьи сотрудников заводятся еще и отдельные досье, там тоже можно сыскать нужные сведения.

– И кем же оказалась будущая миссис Хелм?

– Невестка моя, как выяснилось, была весьма занятной особой. Вернее, в любопытной семейке родилась и выросла.

– Не тяните, Эрик, театральные эффекты нам ни к чему. Слушатель, – улыбнулся Мак, – уже сгорает от нетерпения... В какой семейке?

– Мэттью выбрал себе в тести Варека. Александра Варека. Александра-Константина Варека.

– Санни Варека? – сощурился Мак.

– Его самого, – подтвердил я. Мак сокрушенно покачал головой.

– Должно быть, материалы угодили ко мне в насыщенный до предела день... По-видимому, я перелистал их очень бегло... Иначе, разумеется, не обошел бы вниманием то прискорбное обстоятельство, что один из старших сотрудников связался родственными узами с выдающимся гангстером, или мафиозо, или как их там величают ныне?

Главами синдиката?.. Варек, если не ошибаюсь, промышляет наркотиками?

– По большей части. Но, подобно большинству собратьев, не брезгует и побочными заработками. Теперь он, кажется, удалился от дел, однако прошлые заслуги, безусловно, обеспечили мистера Варека целым батальоном лютых врагов, которые могли бросить бомбу в Кассандру Варек либо с помощью Карибского Легиона, либо собственноручно, зная, что Легион лишь обрадуется возможности приписать себе чужое преступление...

Глава 5

Вышеупомянутая Кассандра Варек встречала меня при выходе из аэропорта, сидя в огромном черном мерседесе. Шофер носил униформу и револьверную кобуру, причем последнюю даже не пытался особо прятать.

– Хорошо, что вы прилетели, – сказала Сандра.

– Хорошо, – согласился я.

Водитель уложил мой чемодан в багажник автомобиля, забрался за баранку и тронул с места, не дожидаясь распоряжений. От пассажиров его отделяло толстое, слегка затемненное стекло. Ни дать, ни взять, лимузин.

– Ваш телохранитель?

– Да.

После встречи на далекой хэпгудовской ферме здоровье Кассандры явно улучшилось. Кровоподтеки поблекли, опухоль у правого глаза опала. Бинты и перевязь, поддерживавшая руку, исчезли, волосы немного отросли.

– Пожалуйста, Леонард, – попросила девушка, – поезжайте мимо "La Mariposa"!

Металлический голос откликнулся:

– Но, миссис Хелм...

– Ведь не будут же нас подстерегать на прежнем месте со второй бомбой? Не опасайтесь, едемте.

– Слушаю, сударыня.

Подвеска мерседеса оказалась на диво жесткой – обычно эти машины снабжают амортизаторами упругими, словно лапы крадущегося тигра. "Пружины поставлены усиленные, – подумал я и заключил: – мерседес бронирован. Оконные стекла преломляли свет не совсем обычным образом. Пулестойкая колымага..."

Леонард болтал по радиотелефону, однако на частоте, которую наше переговорное устройство не воспринимало. Сквозь перегородку не долетало ни единого звука: еще один прозрачный броневой лист.

Украдкой поглядев через плечо, я удостоверился, что позади следует автомобиль с охраной. Должно быть, к ним и обращался наш водитель, держа перед губами черный микрофон. Спереди поначалу не замечалось никого, лишь несколькими кварталами далее я обнаружил головной дозор: еще одну приземистую машину, чем-то неуловимо выделявшуюся из числа прочих.

С чуть заметной, грустной улыбкой Сандра покосилась на меня.

– Можно держать вашу руку, когда поравняемся с рестораном? Хочу посмотреть на него снова, тогда кошмары отступят и перестанут мучить... Я знаю это; но не решалась поехать туда в одиночку... И в Коннектикут боюсь возвращаться одна... боюсь перебирать... вещи Мэттью.

– Олд-Сэйбрук, – задумчиво сказал я, – штат Коннектикут... На берегу реки Коннектикут, если не ошибаюсь?

– Да. Мэттью окончил колледж и работал журналистом в "Нью-Хэйвенском Почтовом Курьере". Вот мы и поселились неподалеку от редакции... То есть, все равно приходилось тридцать миль проезжать до города и обратно – только это ничего не значило: Мэттью работал сверхурочно и возвращался, когда час пик уже миновал. Вихрем носился, дорога не отнимала больше сорока минут в оба конца...

– Послушайте, Сандра, не хотел бы касаться больного места, но вы, кажется, видели смуглые ненавидящие физиономии за окном ресторана перед тем, как разбилось стекло и влетела бомба? Сумели бы опознать нападавших?

– Там была женщина, – промолвила Сандра неуверенным голосом, – и двое мужчин... Женщина явилась в пышной юбке, наверное, под нею бомбу и прятала. Точно помню только, что все трое были смуглыми, черноволосыми. А сверх этого – едва ли.

– Отец тоже ничего определенного не раскопал?

Сандра покосилась:

– Вы... Вы знаете о... папиной... деятельности?

– Конечно. Подробные справки наводил перед вашей свадьбой.

– Когда я приехала в Техас, то не имела понятия: известно вам, или нет... Я ухмыльнулся.

– Организация располагает великолепным исследовательским отделом. И я, вероятно, проведал о мистере Вареке больше, нежели местная полиция. Кстати, Леонард, – обратился я к микрофону, – когда станете докладывать, передайте Санни Вареку, чтобы не беспокоился. Его занятия нас не касаются.

– Передам, – ответил микрофон. – Это изрядно утешит босса.

Кассандра коротко рассмеялась.

– Вас не смутило подобное родство?

– Ничуть. Рассудил так: если вашему отцу придется терпеть зятя по имени Хелм, я уж как-нибудь переживу наличие невестки, звавшейся в девичестве Кассандрой Варек.

Сэнди хохотнула.

– Папа держится такой же точки зрения!.. Притормози немножко, Леонард.

– Слушаю, сударыня.

Мы свернули в узкую боковую улочку, окаймленную трех– и четырехэтажными домами: на первых этажах – магазины, повыше – конторы. Деловой квартал. Ресторан "La Mariposa" обретался на полпути, по правую руку, и видать его было издалека. Большое окно заколочено фанерой. Вывеска с довольно грубо намалеванной бабочкой наполовину обуглена. Черный картонный плакат на двери возвещал ярко-алыми буквами:

"ЗАКРЫТО".

Визжа тормозами, из-за ближайшего угла вырвался большой ветхий автомобиль, заскользил, остановился, наглухо перегородив мостовую.

Леонард отреагировал с похвальной прытью. Машина прянула вперед, опять заныли тормоза – теперь уже наши – и мерседес крутнулся на сто восемьдесят градусов: хитрый прием, звавшийся в дни моего детства "бутлеггерским разворотом". Заревел мотор, но далеко Леонард укатить не успел.

Что-то пробило пулестойкое ветровое стекло, и голова шофера попросту исчезла. Разлетелась вдребезги. На внутренней бронированной переборке, испятнанной кровью и вышибленными мозгами, возникла выбоина, от которой во все стороны поползли внушительные трещины.

Выстрел прозвучал оглушительно даже внутри наглухо закрытой машины. Я определил: палили спереди, сверху, справа. Значит, выскакиваем сквозь левую дверь.

Ударив ладонью по ручке, я ухватил Сандру и выкатился на асфальт, увлекая девушку за собой. Мгновением позже грянул – уже гораздо громче – второй выстрел, громадная пуля продырявила крышу и разнесла половину покинутого нами заднего сиденья. В окне третьего этажа полыхнула вспышка.

Рывком поставив Сандру на ноги, я встряхнул ошеломленную девушку и заорал:

– Шевелись! Вон в тот подъезд! Бегом!!!

Она повиновалась и кинулась наутек, хромая вовсю: одна из туфель на высоком каблуке слетела. Сандра скинула вторую и помчалась во весь опор – только нейлоном обтянутые пятки засверкали. В иных обстоятельствах я нашел бы это зрелище любопытным; однако в голове неумолимо тикали встроенные природой часы. Неведомое оружие, безусловно, было однозарядным. Неизвестному снайперу потребовалось пять секунд, чтобы выпустить вторую пулю... Мы очутились в "мертвой зоне" через четыре секунды после второго выстрела, и третьего уже не прозвучало. Тем лучше.

– Ты в порядке?! – рявкнул я, влетая в подъезд следом за девушкой. Прижавшись к стене, я пытался сделаться еще костлявей и худосочней, чем был на самом деле.

Сандра кивнула, тяжело дыша.

Спрятанная в окне пушка рявкнула опять и напрочь снесла машине прикрытия половину капота. Но двигатель каким-то чудом не заглох, и автомобиль проворно удалялся задним ходом, покидая опасное место.

Двое пассажиров, тем не менее, выскочили наружу и, пригибаясь, бежали по противоположным сторонам улицы. Взятые наперевес автоматы сыпали профессиональными короткими очередями в три-четыре выстрела. Один из охранников палил по загородившей улицу машине, отвлекая внимание экипажа, который суматошно и рьяно выпускал в ответ пулю за пулей. Второй целился в проклятое окно, мешая снайперу, но, видимо, тот соорудил себе неплохое укрытие.

Снова громыхнул крупнокалиберный заряд. Охранника взметнуло в воздух, перекувыркнуло и отбросило на добрых три ярда. В точности таким драматическим и весьма картинным образом убивают киногероев, а в жизни я эдакого не видал – просто потому, что ружейные и револьверные патроны не обладают достаточной мощью.

Но эта мерзость лупила немногим слабее корабельного орудия!

Автомат вывалился из рук убитого и остался лежать на тротуаре, неподалеку от меня. Открыв сумочку Сандры, я извлек маленький пистолет, очертания коего приметил сквозь тонкий шелк еще раньше. Защелкнув сумочку, я вернул ее владелице, проверил оружие. Полная обойма, один патрон загодя загнан в боевую камеру.

– Папа говорил, – выдохнула Сандра, – ни при каких условиях не покидать автомобиля! Машина бронирована!

– Бронирована, – осклабился я. – Только противотанковое ружье, голубушка, из настоящего армейского транспортера сделает решето, а уж из мерседеса, обшитого жестью, и подавно... Выбирайся наружу, двигайся, прижимаясь к стене, чтобы в мертвой зоне оставаться. Удирай в сторону проспекта, откуда мы сюда свернули, да не вздумай задерживаться. Невзирая ни на что, поняла? Вперед!

В свой черед выскакивая из подъезда, я от души понадеялся, что уцелевший охранник не привык палить по любой движущейся цели. Так оно, по счастью, и было. Завидев нас, парень опустился на колено и полоснул из автомата, прикрывая наше отступление. Стрелял, пока мы не скрылись, кинувшись за угол. Потом помчался вдогонку.

– Принимай и стереги! – выкрикнул я, толкая Сандру прямо в руки охраннику.

Запыхавшаяся девушка ошарашенно спросила:

– Мэтт, куда ты?

Но я уже бегом пересекал улицу.

Я бежал к двери, уводившей на третий этаж нужного здания.

Следовало уповать, что нас атаковали не профессионалы: будь иначе, ни я, ни Сандра не ускользнули бы так легко. Посему я применил старый, заплесневелый от времени, архидурацкий трюк: разинул рот и заорал во всю Глотку.

– Джим, стереги черный ход! – вопил я. – Чарли, за мной!

Дикий вопль раскатился по пустому дому и отразился от лестничных пролетов гулким эхо. Я услышал быстрые шаги: перепуганный террорист проворно отступал вдоль коридора. Я бросился вослед, спустив предохранитель пистолета.

Брать неприятеля живым всегда затруднительно. Стреляешь с великим разбором, так, чтобы не повредить важных телесных частей, а, следовательно, подвергаешься неизмеримо большей опасности, чем в обычной стычке. Я послал пулю в колено противнику, и тот повалился, выронив собственный револьвер. Фу-у, пронесло...

Но приблизившись к поверженному, я убедился: пронести-то пронесло, да какой ценой... Пистолет Сандры брал выше намеченной точки, правая брючина террориста набухала кровью с умопомрачительной быстротой. Алая струя буквально хлестала, и я понял: повреждена бедренная артерия, парню остается жить минуту, от силы полторы.

Засунув пистолет в карман, я извлек складной герберовский нож и стал на колени подле раненого. Схватил его за горло, приставил сверкающее острие к скуле.

– Нет, – просипел террорист. – Пожалуйста, не надо. Рог favor, senor. Я ранен... Помогите...

Он был сущим сопливцем: смазливый, худенький, смуглый, донельзя перепуганный мальчишка, чьи крысиные усики служили, скорее, не украшением, а своеобразным аттестатом зрелости. Черные волосы, которые не грех было бы помыть, падали на плечи.

– Имя! – потребовал я. – Имя женщины, бросившей бомбу в ресторан! Mujer con la bomba.[2]2
  Женщина с бомбой! (исп.)


[Закрыть] Как ее зовут?

Парень промолчал. Я передвинул острие клинка поближе к нижнему веку и самый чуток надавил. Глаза бедолаги начали от ужаса выкатываться из орбит.

– La nombre! Сначала скажи, а потом займемся твоей ногой! Женщина, взорвавшая ресторан "La Mariposa"! Выкладывай имя, или я тебе выковырну глазное яблоко и заставлю сожрать прямо здесь и сейчас! Digame la nombre de la dama, pronto![3]3
  Называй имя дамы, живо! (искаж. исп.).


[Закрыть] Щебечи, пташка!

Парень облизнул губы.

– Ангел, – прошептал он еле слышно. – Ангелочек...

И умер.

Позади послышался приглушенный звук. Я обернулся, но это были всего-навсего Сандра Хелм, в девичестве Кассандра Варек, и ее новый телохранитель, вооруженный девятимиллиметровым автоматом.

Сандра смотрела на меня, как смотрят лишь на последнего изверга.