Текст книги "Ребенок, семья и внешний мир"

Глава 10
Мир в малых дозах

Прислушиваясь к спорам на философские темы, можно услышать разные мнения людей по поводу того, что реально, а что нет. Один говорит: реальное означает все, что можно потрогать, увидеть и услышать, в то время как другой утверждает, что реальным считается только то, что таковым ощущается, например ночной кошмар или ненависть к запрыгивающему в автобус без очереди человеку. Все это кажется очень сложным. Какое отношение такие вещи имеют к ухаживающей за ребенком матери? Надеюсь, смогу вам это объяснить.

Отношения матерей и детей развиваются в постоянно меняющихся условиях: ребенок начинает жизнь при полном отсутствии какого-либо понятия об окружающем мире, а к тому времени, когда мама заканчивает свою работу, он вырастает в знающего мир человека, способного жить в нем и даже принимать участие в его изменении. Потрясающий прогресс!

Но встречаются люди, для которых называемые нами реальными вещи не кажутся таковыми. Время от времени некоторые вещи для нас ощущаются более реалистичными, чем в другое время. Каждому может присниться сон, который покажется правдоподобнее объективной реальности, а для каких-то людей их собственный воображаемый мир гораздо более похож на правду, поэтому им сложнее справиться с существованием в реальности.

Теперь давайте зададимся вопросом: почему обычный здоровый человек ощущает реальность окружающего мира и одновременно реальность собственного мира фантазий? Как получилось так, что мы обладаем таким свойством? Иметь его – большое преимущество, потому что так мы можем включать свое воображение, чтобы сделать мир более захватывающим и использовать вещи из реальности для творчества. Может быть, именно так мы взрослеем? Так вот, я хочу сказать, что мы в итоге и не повзрослеем, если только в начале жизни у каждого из нас не окажется матери, способной познакомить нас с миром в малых дозах.

Как выглядят дети в два, три или четыре года? Что мы можем сказать о ребенке в этом возрасте в отношении такого взгляда на мир? Любые эмоции для него чрезвычайно сильны. Мы, взрослые, только в особые моменты жизни можем достичь этой удивительной силы чувств детского возраста, и все, что помогает вернуться туда, приветствуется. Для кого-то это музыка или живопись, для некоторых – футбольный матч, а для других – вид проезжающей мимо в своей машине королевы. Счастливы те, чьи ноги крепко стоят на земле и которые при этом сохраняют способность наслаждаться сильными эмоциями, пусть даже только в приснившихся и запомнившихся снах.

Для маленького ребенка и тем более для младенца жизнь – лишь череда эпизодов чрезвычайно интенсивного опыта. Замечали ли вы, что происходит, когда вы прерываете игру с ребенком? Лучше, чтобы он мог довести игру до некоторого логического завершения и таким образом вытерпеть ваше вмешательство. Например, игрушка, подаренная дядей вашему маленькому мальчику, является для него кусочком реального мира. И если он получил ее от важного человека в нужное время правильным способом, она будет иметь для него ценность, и мы должны это понимать. Возможно, нам удастся вспомнить свою игрушку из детства и то, что она тогда для нас значила. Какой выцветшей она выглядит сейчас, если все еще стоит на каминной полке.

Малыш двух, трех и четырех лет находится в двух мирах одновременно. Мир, которым мы делимся с ребенком, также является его воображаемым миром, соответственно он способен активно в нем участвовать. По этой причине, имея дело с малышом этого возраста, мы не настаиваем на точном восприятии внешнего мира. Ребенок не должен все время твердо стоять обеими ногами на земле. Если маленькая девочка хочет летать, мы не говорим ей: «Дети не летают». Вместо этого мы берем ее на руки, поднимаем над головой и кладем на шкаф, чтобы она почувствовала себя летящей в свое гнездо птичкой.

Однако слишком скоро ребенок обнаружит, что полет не может быть волшебным. Наверняка во сне волшебное парение может до некоторой степени сохраниться, или малышу приснится сон о совершаемых им фантастических прыжках в воздухе. Эта фантазия может быть вызвана какой-нибудь сказкой, например про сапоги-скороходы или ковер-самолет. Примерно в возрасте десяти лет ребенок начнет заниматься прыжками в длину и высоту, пытаясь прыгнуть дальше и выше других. За исключением снов, это будет последним напоминанием о чрезвычайно острых ощущениях, связанных с возникшей естественным образом в возрасте трех лет мыслью о полетах.

Дело в том, что мы не боремся с реальностью маленького ребенка и надеемся, что нам не придется этого делать, даже когда ему исполнится пять или шесть лет. Ведь если все будет идти как положено, к этому возрасту у него пробудится научный интерес ко всему, что взрослые называют реальным миром. Этот мир может многое ему предложить, и его принятие не означает потерю реальности собственного воображаемого или внутреннего мира.

Для малыша вполне естественно, что его внутренний мир находится как снаружи, так и внутри. Мы проникаем в мир его фантазий, когда вместе играем в игры и другими способами участвуем в воображаемых им вещах.

Представим себе трехлетнего мальчика. Он счастлив, играет днями напролет самостоятельно или с другими детьми и может сидеть за столом и есть, как взрослый. Днем он хорошо понимает разницу между реальностью и своим воображением. Но что происходит с ним ночью? Он спит и, вне всякого сомнения, видит сны. Иногда он с пронзительным воплем просыпается. Мать выпрыгивает из своей постели, бежит к малышу, включает свет и хочет взять его на руки. Доволен ли он? Напротив, он кричит: «Уходи отсюда, ведьма! Я хочу свою мамочку!» Мир сновидений распространился на действительность, и в течение двадцати минут или около того женщина ждет, не в силах ничего предпринять, потому что для ребенка она – ведьма. Внезапно он обнимает ее за шею, цепляется за нее, будто она только что пришла, и, прежде чем успевает рассказать ей о метле, засыпает, чтобы мама смогла уложить его обратно в кроватку и вернуться в свою постель.

А как насчет семилетней девочки, рассказывающей, что в новой школе все дети ополчились против нее, а учительница просто отвратительная и всегда наказывает ее и унижает? Конечно же, вы идете в школу и разговариваете с учительницей. Я не утверждаю, что все учителя замечательны, но тем не менее вы можете обнаружить, что учительница – довольно прямолинейный человек, которого огорчает то, что ваш ребенок сам находит проблемы на свою голову.

Так вот, и здесь вы снова узнаете, каковы дети. От них не стоит ожидать досконального знания мира – им должно позволяться иметь то, что среди взрослых называется заблуждением. Наверняка проблема исчезнет, если вы пригласите учительницу в гости на чашку чая. Вскоре вы можете обнаружить другую крайность: теперь ребенок очень сильно привязан к учительнице, почти боготворит ее и боится соперничества других детей. Со временем все уляжется.

Теперь, взглянув на маленьких детей в детском саду, трудно догадаться, нравится ли им воспитательница, исходя из того, что нам о ней известно. Вы можете знать ее лично, возможно, вы особо не думаете о ней. Она непривлекательна. Она вела себя довольно эгоистично, когда болела ее мать, или что-нибудь в этом роде. То, что чувствует к ней ребенок, не основывается на подобных вещах. Он может стать зависимым от нее и преданным ей, потому что в садике она надежна, добра и способна оказаться тем самым человеком, который необходим для счастья и развития ребенка.

Но все это появляется из отношений, существовавших ранее между матерью и младенцем. В них созданы особые условия. Мать делится выбранным ей кусочком мира со своим малышом, всегда достаточно небольшим, чтобы он не запутался, но постепенно увеличивает его объем для удовлетворения растущей способности ребенка наслаждаться миром. Это одна из самых важных составляющих ее работы, и она выполняет ее естественным образом.

Взглянув на это более внимательно, можно заметить, что существуют две вещи, в которых важна помощь матери. Во-первых, она старается избегать совпадений, которые приводят к путанице. Примерами может служить передача ребенка на попечение другого человека одновременно с отлучением от груди, введение в рацион твердой пищи во время кори и т. д. Во-вторых, она способна отличать реальность от фантазии. На этом стоит остановиться немного подробнее.

Когда мальчик проснулся ночью и назвал свою мать ведьмой, она была очень рада, что не оказалась ею, и потому удовлетворилась ожиданием, пока он не изменит свое мнение. Когда на следующий день он спросил ее: «Мамочка, а ведьмы бывают на самом деле?», она, не задумываясь, ответила: «Нет». И тут же подыскала книжку со сказкой про ведьму. Если маленький мальчик воротит нос от молочного пудинга, приготовленного специально для него из самых лучших продуктов, и корчит гримасу, выражающую мысль о том, что он несъедобен, вы не расстраиваетесь, потому что прекрасно знаете, что он вкусный. Вы также знаете, что он считает его несъедобным именно в данный момент. Вы находите способы обойти проблему, и вполне вероятно, что через несколько минут пудинг с удовольствием будет съеден. Но если бы вы были не уверены в себе, то подняли бы шум и попытались засунуть пудинг в рот ребенка, чтобы доказать себе, что он вкусный.

Именно ваши знания о том, что реально, а что нет, помогают малышу во всех отношениях, потому что он только постепенно начинает понимать, что мир не такой, как в его воображении, и что воображение не совсем похоже на мир. Каждому нужно свое. Вам известно, что первая любимая вашим ребенком вещь – уголок одеяла или мягкая игрушка – для него почти часть самого себя, и, если забрать ее или постирать, результат будет катастрофический. Когда младенец начнет выбрасывать эти или иные вещи (конечно же, ожидая, что их подберут и вернут), вы поймете, что настало время, когда он начинает позволять вам уходить и возвращаться.

Теперь я вновь хочу вернуться к началу – удачное начало облегчает развитие событий. Давайте вспомним еще раз кормление в младенческом возрасте. Я уже описывал, как мать дает свою грудь (или бутылочку) всякий раз, когда младенец собирается вызвать ее в воображении, а затем позволяет ей исчезнуть, когда эта мысль покидает его голову. Таким образом мама обеспечивает хороший старт знакомства своего дитя с миром. У счастливого ребенка мир начинает соединяться с воображением, а его внутренняя жизнь обогащается воспринятым из внешнего мира.

А теперь давайте снова взглянем на людей, рассуждающих о реальности. Если у одного из них была мать, познакомившая его в детстве с миром тем старым добрым способом, с помощью которого вы представляли мир своему ребенку, то он в состоянии увидеть, что реальное означает два понятия, и способен ощущать оба вида реальности одновременно. Рядом с ним может оказаться другой человек, чья мать внесла во все путаницу, и теперь для него существует только один вид реальности. Для этого несчастного человека существует лишь реальный мир, где все видят одно и то же, а все прочее он воспринимает как воображаемое и индивидуальное для каждого. Оставим этих двух людей спорить.

Поэтому многое зависит от способа, с которым младенец, а затем растущий ребенок познакомился с миром. Обычная мать, преданная своему дитя, предпочтет знакомить его с реальностью постепенно и понемногу.

Глава 11
Ребенок как личность

Я долго задавался вопросом, как же мне описать детей как личностей. Легко увидеть, что, когда пища попадает в организм ребенка, она переваривается, часть ее распределяется по всему телу и используется для роста. Другая часть хранится в виде энергии, а от третьей части организм, так или иначе, избавляется. Это значит посмотреть на малыша с физической точки зрения. Но если взглянуть на него как на личность, легко заметить, что при кормлении присутствует не только физический, но и воображаемый опыт. Один основан на другом.

Думаю, вам будет полезно посмотреть на ситуацию в таком ключе: все, совершаемое вами из любви к ребенку, действует точно так же, как еда. Из всего этого ребенок создает нечто, кроме того, он периодически использует вас, а затем выбрасывает тем же самым способом, что и еду. Возможно, лучше всего объяснить, что я имею в виду, на примере немного подросшего младенца.

Передо мной десятимесячный малыш. Он сидит на коленях матери, пока она разговаривает со мной. Он бодрствует, оживлен и естественным образом интересуется окружающими его вещами. Вместо того чтобы позволить ситуации запутаться, я кладу привлекательный объект на угол стола между мной и матерью. Мы можем продолжать разговор, краем глаза наблюдая за ребенком. Можно не сомневаться, что любой обычный малыш заметит этот привлекательный предмет (назовем его ложкой) и потянется за ним. Кстати, наверняка в тот же момент, когда он доберется до него, его внезапно охватит осторожность. Словно он размышляет: «Интересно, что думает мама об этой вещи. Лучше ее не трогать, пока я не узнаю». Поэтому он отвернется от ложки, будто она его вообще не интересует. Однако через несколько мгновений он вернется к объекту своего интереса и очень робко дотронется до него пальцем. Возможно, он ее схватит, одновременно следя за реакцией матери. В этот момент мне наверняка придется сказать той, что делать, потому что в противном случае женщина будет слишком сильно помогать или мешать. Поэтому я попрошу ее играть как можно меньшую роль в происходящем.

По реакции матери ребенку постепенно станет ясно, что его новое занятие не осуждается, поэтому он еще крепче ухватится за ложку и начнет ее осваивать. Однако он все еще очень напряжен, потому что не уверен, что случится, если он сделает с этой вещью то, что ему так ужасно хочется. Причем он еще даже точно не знает, что именно.

Думаю, что через некоторое время он это поймет, потому что его рот приходит в возбуждение. Он все еще очень сдержан и задумчив, но из его рта начинает течь слюна. Язык становится мокрым, рот начинает хотеть ложку, а десны – кусать ее. Проходит совсем немного времени, прежде чем ложка оказывается у него во рту. Затем он выражает свои чувства к ней обычным агрессивным способом, свойственным львам, тиграм и маленьким детям, когда они получают что-то хорошее. Он собирается ее съесть.

Теперь можно сказать, что ребенок взял эту вещь и сделал своей собственностью. Он утерял всю свою безмятежность, которой свойственны сосредоточенность, удивление и сомнение. Вместо этого он уверен и очень доволен новым приобретением. Я бы сказал, что в своем воображении он его уже съел. Точно так же, как пища поглощается, переваривается и становится его частью, так и то, что было присвоено им воображаемым способом, стало теперь частью его самого и может быть использовано. Каким образом?

Так вот, ответ вам известен, потому что это лишь частный случай того, что все время происходит дома. Ребенок поднесет ложку ко рту матери, чтобы ее покормить, желая, чтобы она понарошку ее съела. Заметьте, он не хочет, чтобы она кусала ее по-настоящему, и скорее испугается, если она действительно отправит ее к себе в рот. Это игра, упражнение на воображение. Он играет и приглашает поиграть. Чем еще займется малыш? Он захочет покормить меня и может пожелать, чтобы я тоже понарошку съел ложку. Он может повторить это с кем-нибудь еще, кто окажется в комнате. Надо поделиться этой прекрасной вещью со всеми. Он обладал ею, почему бы теперь не облагодетельствовать и остальных? У ребенка есть то, чем он может щедро поделиться. Теперь он кладет ложку внутрь блузки матери, туда, где находится ее грудь, затем обнаруживает ее снова и опять вынимает наружу. Теперь он засовывает ее под блокнот и наслаждается игрой в «потеряшки» или же замечает на столе миску и начинает вычерпывать оттуда воображаемую еду, поглощая воображаемый бульон. Опыт из разряда богатого. Он отвечает тайнам внутренностей тела, процессам пищеварения, времени между исчезновением пищи при проглатывании и ее повторным обнаружением на другом конце в виде фекалий и мочи. Я мог бы еще долго рассказывать, как разные дети демонстрируют свой опыт этим видом игры.

Теперь ребенок выронил ложку. Предположительно, его интерес начал перемещаться на что-то другое. Если поднять предмет, он может опять его забрать. Да, кажется, он хочет именно этого и снова начинает игру, как и прежде используя ложку как часть самого себя. Ой, он снова выронил ее. Очевидно, это произошло не случайно. Возможно, ему нравится звук упавшей на пол ложки. Посмотрим: я снова вручаю прибор малышу. Теперь он просто берет ложку и совершенно умышленно бросает на пол – это именно то, что он хочет сделать. Я снова возвращаю ему предмет, и он практически выбрасывает его. Теперь он переходит к другим объектам интереса, с ложкой покончено: мы добрались до конца представления.

Мы понаблюдали за тем, как ребенок проявляет интерес к предмету и делает его частью себя, а также за тем, как он его использует, после чего заканчивает иметь с ним дело. Подобные вещи все время происходят дома, но в особой обстановке последовательность становится более очевидной, что дает ребенку время полностью пережить опыт.

Что мы узнали, наблюдая за этим маленьким мальчиком?

С одной стороны, мы стали свидетелями завершенного опыта. Благодаря внешнему наблюдению у него могло быть начало, середина и конец: он вмещал в себя весь процесс. Это хорошо для ребенка. Если вы спешите или беспокоитесь, то не можете позволить опыту завершиться полностью, чем обделите своего малыша. Однако у вас наверняка достаточно времени, чтобы позволить всему идти своим чередом. Завершенные процессы позволяют детям овладеть временем. Они не начинают процесс просто так, ибо знают, что все начатое должно быть закончено.

Видите, что сутью вещей можно наслаждаться (или, если они плохие, терпеть их), только если присутствует выраженное ощущение начала и конца?

Позволяя ребенку полностью пережить какой-то опыт и участвуя в нем, вы постепенно закладываете основу его способности в конечном итоге наслаждаться всевозможными вещами без перепрыгивания с одного занятия на другое.

Существует еще один момент, который можно выяснить, наблюдая за ребенком с ложкой. Мы видели, как в начале нового занятия возникли сомнения и колебания. Мы наблюдали, как малыш протягивает руку, трогает и берет ложку, а после первой простейшей реакции временно теряет к ней интерес. Затем, осторожно прощупав эмоциональную реакцию матери, он позволил интересу вернуться. Однако он оставался напряженным и нерешительным, пока не поднес ложку ко рту и не начал ее жевать.

Сначала ребенок готов советоваться с вами, если при возникновении новых ситуаций вы находитесь рядом. Так что вам необходимо будет четко знать, что позволять трогать, а что нет. Самый простой способ – наилучший, и он состоит в том, чтобы вокруг ребенка не было вещей, которые он не должен брать и тащить в рот. Как видите, малыш пытается понять лежащие в основе ваших решений принципы, чтобы в конечном итоге иметь возможность предугадать ваше разрешение. Несколько позже на помощь придут слова, вы будете говорить: «слишком острый», «слишком горячий» или каким-то иным образом обозначите опасность для ребенка, либо у вас найдется другой способ сообщить ему, что ваше обручальное кольцо, отложенное в сторону во время стирки, положено туда не для него.

Видите, как можно помочь малышу избежать путаницы в том, что трогать можно, а что нельзя? Вы легко достигнете этого благодаря четкому пониманию того, что и почему вы запрещаете, и, присутствуя рядом, являетесь скорее ангелом-хранителем, а не «скорой помощью». А еще вы умышленно предоставляете ребенку вещи, которые ему понравится брать и жевать.

Еще один момент. Мы могли бы поговорить о том, что видели, с точки зрения того, как ребенок учится протягивать руку, находить и хватать предмет, а также класть его в рот. Меня удивляет, когда все это проделывает шестимесячный малыш. С другой стороны, интересы малыша в возрасте четырнадцати месяцев слишком разнообразны, чтобы мы могли ожидать увидеть что-нибудь столь же ясно, как на примере нашего десятимесячного мальчика.

Но, думаю, лучшее, что мы узнали, наблюдая за ребенком, было следующее: благодаря происходившему процессу мы увидели, что перед нами не просто тело, а личность.

Возраст, в котором формируются различные виды умений и навыков, интересно записывать, но там было нечто большее. Там была игра. Играя, ребенок показал, что создал в себе нечто, что можно было бы назвать игровым материалом – внутренний мир выражаемого через процесс игры ожившего воображения.

Кто может сказать, насколько рано начинается воображаемая жизнь младенца, обогащаемая и обогащенная физическим опытом? В три месяца ребенок может захотеть положить палец на грудь матери, играя в ее кормление и одновременно высасывая из нее молоко. А в первые недели жизни? Кто знает? Крошечный младенец может захотеть пососать кулак или палец, одновременно сося молоко из груди или бутылочки (так сказать, желая везде успеть), и это показывает, что существует нечто большее, чем просто потребность в удовлетворении голода.

Но кому я это пишу? Матери с самого начала не испытывают затруднений в том, чтобы видеть личность в собственных детях. Но есть люди, говорящие вам, что младенцы до шести месяцев – не что иное, как тела и рефлексы. Не позволяйте мешать себе таким людям, договорились?

Наслаждайтесь, раскрывая личность вашего ребенка, потому что ему это необходимо. Так, без спешки, суеты или нетерпения вы будете готовы подождать наступления периода игривости. Именно игра, в первую очередь, указывает на существование его собственной внутренней жизни. Если его игривость встречается с вашей, кругозор ребенка расширяется, а совместный процесс игры становится лучшей частью ваших взаимоотношений.